Картленд Барбара. Опасность для сердец

   – О, Николас, – она еле переводила дух, – вы не можете вот так сразу оставить меня. О, Николас, я не понимала. Я... я не знала до этой минуты.
   Она посмотрела на него глазами полными слез. Неожиданно она обвила руками его шею, притянула его голову к себе, и ее губы, раскрытые и жаждущие, оказались рядом с его губами.
   – О, Николас! – прошептала она и больше уже ничего не смогла сказать...
 
   По дороге в Мэндрейк Серина обдумывала, как преподнести Изабель новость о своем поспешном замужестве. Она чувствовала, что должна ей объяснить, но в то же время было невероятно трудно выразить это словами. Наверняка Изабель расценит ее поведение, если не как предательство, то, по крайней мере, как нежелание понять. Серине было больно от того, что она может обидеть кого-то, к кому так привязалась. Она печально вздохнула.
   – Вы устали, дорогая? – спросила Юдора. Серина покачала головой.
   – Нет, Юдора, только волнуюсь.
   – Но вам не следует волноваться в день своей свадьбы.
   – Не следует? – спросила она равнодушно.
   Какой это был странный день. Когда Джастин холодно попрощался с ней в холле дома Вулкан, она подумала, что больше никогда его не увидит. Девушка не понимала, почему ей в голову могла прийти такая мысль. Она почувствовала жгучее желание сказать ему, что передумала, что не хочет возвращаться в Мэндрейк и поедет с ним, куда угодно. Сама мысль о том, что она была наедине с ним, вызывала в ней такую странную и сладостную боль в груди, что, когда он поцеловал ей руку на прощание, она с трудом оторвала ее от его губ.
   – Мне необходимо уладить ряд вопросов, – сказал он, – а затем я буду счастлив видеть вас, ваша светлость, в Мэндрейке.
   – Буду вам очень признательна, милорд, – ответила Серина.
   Девушка присела в реверансе и пошла к карете. Когда лакей закрыл дверцу, она наклонилась вперед. Серина надеялась, что Джастин будет ждать, пока она не отъедет, но увидела только дворецкого и лакеев.
   «Несомненно, он собирается навестить La Flamme», – решила она, и сама мысль об этой женщине так сильно на нее подействовала, что щеки ее раскраснелись. Как воспримет эта дама новость о женитьбе Джастина? Но зачем ей волноваться? Ей должно быть все равно, женат покровитель или нет. К тому же в высшем свете большинство мужчин покровительствовало какой-нибудь «балериночке» или просто «возлюбленной».
   Серина вновь грустно вздохнула, и Юдора взяла ее руку в свою.
   – Вы будете счастливой, мисс Серина, – ласково сказала она. – Я это чувствую, и хотя я не цыганка, как эта паршивая мадам Роксана, я знаю, что это правда. Но почему вы такая печальная? Что произошло между вами и его светлостью? Сегодня утром я так искренне обрадовалась, когда вы поехали венчаться, и слуга его светлости доверил мне тайну вашего медового месяца, что вы планируете провести его в Стэверли. У меня чуть сердце из груди не выскочило! Я представила вас там – красивейшую пару на свете. И я подумала, как мы приведем в порядок спальню Роз. Это была любимая спальня вашей матери, и...
   – Пожалуйста, Юдора, не мучай меня, – вскрикнула Серина, отворачиваясь от нее.
   – Но я ничего не понимаю. Вы вышли замуж за молодого человека благородной крови, и вот пожалуйста, возвращаетесь в Мэндрейк вместе с глупой старой Юдорой.
   Серина крепко сжала руку Юдоры и дрожащим от слез голосом произнесла:
   – Ты не... глупая и не старая... И я рада, что ты рядом со мной. Я бы предпочла все время быть рядом с тобой, чем с кем-нибудь еще, кроме...
   – ... кроме его светлости, – продолжила Юдора. – Ну-ну, моя прелестная девочка. Что случилось?
   Серина больше не могла себя сдерживать.
   – Ничего... ничего не случилось! О, я так его люблю! Но... но, Юдора, я ему совсем не нужна! Думаешь, мне не хочется поехать с ним в Стэверли? Я бы желала этого больше всего на свете. И все же... как мне вынести то, что... только вчера вечером... та... та женщина была у него?
   Юдора смутилась.
   – Какая женщина?
   – La Flamme, – всхлипнула Серина. – Она прекрасна, Юдора, намного красивее меня, и я не надеюсь вообще сравниваться с ней красотой.
   – Ерунда! – резко сказала Юдора. – Мне никогда в жизни не приходилось слышать ничего глупее. Поистине жаль, что вы не высказали мне всей этой чепухи хотя бы час назад. Если бы мы были уверены в том, что его светлость пока дома и никуда не уехал, я бы сию секунду попросила развернуть карету и вернуться на Гросвенор сквер.
   – Что ты хочешь этим сказать? – спросила девушка.
   Юдора говорила с ней таким же тоном, каким когда-то в детстве отчитывала ее за шалости.
   – Все эти разговоры о La Flamme! – фыркнула служанка. – Можно подумать, что женщины, подобные ей, имеют хоть малейший шанс в отношение его светлости.
   – Но у нее есть... и она им пользуется. Ты не понимаешь. Мне Николас все рассказал, и Изабель тоже. Это правда, Юдора!
   – Мистер Николас и ее светлость должны бы постесняться собственных слов, – сурово сказала Юдора, – в особенности ее светлость, которая вообще не должна говорить о подобных вещах. Я не отрицаю того, что некоторое время его светлость интересовался этой женщиной, но что означает временный интерес, который у него был до встречи с вами?
   Серина вздохнула.
   – Бедная Юдора, ты стараешься успокоить меня, но я сама видела ее вчера вечером на Гросвенор-сквер.
   – Одну? – спросила Юдора.
   – Нет, не одну. Там были другие джентльмены, несколько человек, но...
   – И среди них сэр Питер Бэрли, если не ошибаюсь.
   Серина кивнула.
   – Ну да, по-моему, он тоже был. Я не могу утверждать точно... я ведь упала в обморок...
   – И неудивительно, после такой сумасшедшей поездки, – прервала ее служанка, – но если эта смазливая штучка и была там, то ее привел сэр Питер, можете в этом быть уверены так же, как и в том, что вы сейчас живы-здоровы.
   – Но что общего у сэра Питера с... La Flamme? – удивленно спросила Серина.
   – Все, что в таком случае бывает. Попросту говоря, сэр Питер отбил ее у его светлости. Мне обо всем этом рассказал личный слуга его светлости около двух недель назад. Как-то слуга заметил, что этой женщине необыкновенно повезло – я не оскорблю свои уста, если назову ее леди – что обстоятельства сложились таким образом, ведь сэр Питер сказочно богат, он купил ей очень красивый дом в деревне Чесла и карету с двумя лошадьми. Двумя, заметьте, потому что редко кому могут подарить хотя бы одну лошадь.
   Серина затаила дыхание.
   – Сэр Питер! О, Юдора, это правда? Неужели?
   – Не сойти мне с этого места, если я лгу и что-нибудь придумала, – убеждала ее служанка. – О, дитя, дитя, как можно быть такой глупой и верить...
   – Я видела своими глазами, – оправдывалась девушка. – Она сидела очень близко к его светлости... Она положила руку ему на колено.
   – Разве имеет значение то, что она делала? – недовольно спросила Юдора. – Женщинам, подобным ей, не знакомы правила хорошего тона. И откуда этим бедняжкам и знать, если они ничего подобного не видели?
   – Но она так красива, – продолжала девушка, еще не совсем веря в правдивость слов Юдоры.
   – Вы опять за свое, глупое дитя. Вы никогда не смотрелись в зеркало? Или не заметили, как его светлость смотрел на вас, когда вы вернулись после венчания?
   – Я не смотрела на него.
   – Очень жаль, и если я когда-нибудь видела влюбленного мужчину, то сегодня это был его светлость.
   – Любовь! – прошептала Серина. – Неужели ты думаешь?..
   – Я не только думаю, я знаю, и вот мы возвращаемся в Мэндрейк, тогда как нам нужно было ехать в Стэверли.
   – О, если бы я могла быть уверена в этом, – сказала девушка, – а сейчас он думает...
   – Что он думает? – с любопытством спросила Юдора.
   – Что я люблю другого.
   Слезы показались на глазах Серины.
   – Ничего себе поворот событий! – воскликнула карлица. – Боже, прости меня, но вы готовы поставить все с ног на голову!
   – Если бы я могла тебе верить... – начала девушка, – но я не уверена, я...
   – Ну, его светлость ненадолго задержится, – ответила Юдора. – Вы сможете поговорить с ним сегодня вечером; можете спросить его, правду я вам сказала или нет.
   – О нет, я бы не смогла. – Девушка покраснела при одной мысли об этом.
   – Но почему? – спросила служанка. – Не так трудно говорить об этом с мужчиной, за которого вы вышли замуж.
   – Мне хочется знать. Думаю, все же трудно говорить о некоторых вещах, – ответила девушка больше самой себе, чем Юдоре.
   В душе Серины все пело и ликовало, чувство, что над ней нависла черная туча, рассеялось и навсегда покинуло ее. Как глупо было с ее стороны так сомневаться! Но откуда она могла знать правду? Видеть La Flamme там, в его доме, рядом с Джастином, то, как свободно она держалась, и тем не менее, если можно верить Юдоре...
   Наконец Серина ясно поняла, что верить нужно, что это просто безумие – допустить мысль о том, что Джастин мог повести ее к алтарю только из-за того, чтобы спасти ее репутацию. Какой она была слепой! Какой глупой! Теперь уже дорога показалась девушке не такой скучной и утомительной. Собственные мысли согревали ее, она с нетерпением ждала, когда вернется в Мэндрейк, и, может быть, через час Джастин вновь будет с ней. Она молилась о том, чтобы он побыстрее приехал. В своем экипаже он ехал намного быстрее, чем они в этой карете.
   Но голос Юдоры заставил ее отвлечься от грез:
   – Мы подъезжаем к воротам парка. Поправьте шляпку, сейчас все только на вас и будут смотреть, когда мы приедем.
   – Все? – удивилась девушка. – Почему?
   – А вы знаете, что его светлость послали гонца к матери с вестью о том, что вы обвенчались? – спросила Юдора.
   – Нет, – ответила Серина, – мне он об этом не говорил.
   – До нашего отъезда отправили слугу. Он, конечно, приехал раньше нас.
   – Ах!
   Она забыла, что известие о женитьбе Джастина потрясет Мэндрейк. Действительно, что скажет маркиза?
   Не успела Серина подумать об этом, как карета въехала во двор и остановилась. По улыбке на лице дворецкого она поняла, что здесь уже все знают; но когда он приветствовал ее и пожелал счастья, девушка только застенчиво улыбнулась и протянула руку.
   – Узнаю, какую комнату для вас приготовили, – прошептала Юдора. – Вам лучше найти ее светлость и выразить ей свое почтение.
   Серина спросила, можно ли ей пройти к маркизе, но получила ответ, что ее светлость сейчас отдыхает.
   – Ну тогда я не буду ее беспокоить, – поспешно ответила девушка, радуясь тому, что разговор можно отложить.
   Она поднялась по лестнице. В доме было непривычно тихо. Несмотря на то, что уже наступали сумерки, никто не зажигал свечей в комнатах для гостей. На верхней площадке девушку ждала миссис Мэтьюз. Она присела в глубоком реверансе.
   – Добрый вечер, ваша светлость. Позвольте мне скромно выразить вам мои наилучшие пожелания, будьте счастливы, ваша светлость.
   – Спасибо, миссис Мэтьюз.
   С минуту Серина ждала, думая, что горничная проводит ее в другую комнату, но затем, видя, что ничего не изменилось, прошла в свою прежнюю спальню.
   Юдора уже была в комнате. Торко лежал у камина. Он запрыгал от радости, увидев Серину. Она обняла собаку.
   Юдора захлопнула дверь и сказала:
   – Я спрашивала, какую комнату вам предоставили, и мне сообщили, что по приказу ее светлости вы остаетесь здесь. Посмотрим, что скажет его светлость, когда вернется.
   – Нет, нет, Юдора, – вскрикнула девушка, – пожалуйста, не поднимай шума из-за этого. У меня хватит времени перебраться, когда обстоятельства изменятся. Конечно, здесь все шокированы, и боюсь, что ее светлость крайне недовольна.
   – Даже если это и так, что это может изменить? Не забывайте, что сейчас настоящая маркиза – вы!
   Серина ничего не ответила и сразу вспомнила старого маркиза и его библиотеку под ее комнатой. Девушка подумала, что позже она навестит его, Но лучше, если сам Джастин сообщит эту новость отцу. Может быть, даже они вместе к нему зайдут. При мысли об этом она улыбнулась. Какое волшебное слово – вместе!
   Раздался сильный стук в дверь. Юдора открыла дверь и увидела Марту.
   – Наилучшие пожелания мисс Стэверли от ее светлости, – начала та.
   – Маркизе Вулкан, – поправила ее Юдора.
   – Ее светлость прислали записку мисс Стэверли. Они встретятся за обедом, который состоится через час. Она не желает никаких личных разговоров до приезда его светлости.
   Юдора тряслась от негодования.
   – Маркиза Вулкан благодарит старую маркизу за ее послание, – проговорила она и с наслаждением захлопнула дверь перед носом у Марты.
   Серина не удержалась от смеха.
   – О, Юдора, ты как верный сторожевой пес? Какая разница, что они скажут?
   – Большая, – угрюмо ответила Юдора. – Вы займете в этом доме место, которое принадлежит вам по праву, и чем скорее, тем лучше...
   Она спустилась вниз, чтобы принести девушке горячий чай, и, вернувшись, сказала, что вечером никакого приема не будет.
   – Вчера вечером гости сразу разошлись. Странно, но мне сказали, что с той самой минуты, когда ей сообщили о дуэли, маркиза плохо себя чувствует.
   Девушка содрогнулась, вспомнив ее крики.
   – Где леди Изабель? – спросила она.
   – Не знаю. Прежде всего вам необходимо привести себя в порядок, потому что скоро вы должны спуститься к обеду.
   Серина стала выбирать наряд. Она умылась и надела вечернее платье, как вдруг распахнулась дверь и в комнату вошла Изабель. Девушка подумала, что никогда не видела ее такой сияющей.
   Она ждала, что та начнет упрекать ее, впадет в уныние, но Изабель прямо-таки налетела на нее от радости.
   – Не знала, что ты уже здесь, дорогая, милая Серина. Никто мне не сказал, а я весь вечер жду, когда смогу поболтать с тобой. Ты счастлива? Где Джастин? Когда он приедет?
   Серина вздохнула.
   – Изабель...
   – Ах, я все говорю и говорю, забрасываю тебя вопросами и не даю тебе сказать ни слова. Но скажи мне сначала, ты счастлива?
   – О, Изабель, ты на меня сердишься?
   – Сержусь? – удивилась Изабель. – Нет, конечно, нет! О, Серина, я не могу ждать, пока ты ответишь. Я ужасно, по-сумасшедшему влюблена впервые в жизни! Никогда не думала, что это может быть так… так восхитительно. Это совсем другое, божественное чувство, не похожее ни на что.
   – Но... я думала... – начала Серина.
   – О, Серина, он так великолепен, так силен и так груб. Заявляю, я дрожу от страха каждый раз, когда он рядом. Смотри! – Она показала свою щеку, на которой остался синяк от пощечины: – Ты это видишь? От его пальцев.
   – Но, Изабель, – вскрикнула Серина, – кто это сделал? Кто посмел?
   Изабель рассмеялась.
   – Никогда не догадаешься, нет, даже если я тебе тысячу раз подскажу. Это Николас!
   – Николас! – Серине показалось, что она ослышалась. – Николас посмел ударить тебя?
   – Только потому, что он любит меня, потому что мы собираемся пожениться. О, Серина, я так счастлива.
   Девушка от неожиданности села на кровать, раскрыв рот от удивления.
   – Уверяю тебя, я не в состоянии что-либо понять. Давай, с самого начала, Изабель.
   Подруги опоздали к обеду, и уже когда за ними послали лакея, который сообщил, что ее светлость ждет их, Изабель вспомнила:
   – Никак не спрошу тебя, где Джастин.
   – Он приедет с минуты на минуту, – ответила Серина, – может быть, уже приехал. Я уехала в карете, а он – в своем двухколесном экипаже.
   – Как это нелюбезно с его стороны! – заметила Изабель. – Николас говорит, что ни на минуту не оставит меня. Он так ревнив. Клянется, что если я улыбнусь хотя бы лакею, он оторвет ему голову. Ты встречала подобную жестокость? И как... я обожаю его!
   В маленькой гостиной их ждала маркиза. Когда Серина заметила выражение лица этой женщины, улыбка тут же слетела с ее губ. Никогда еще она не встречала более сурового взгляда, и ее напугала манера маркизы, с которой та поздоровалась. В ее спокойном приветствии было нечто зловещее.
   – Итак, вы вернулись!
   Серина сделала реверанс.
   – Да, мэм.
   – А мой сын, как я понимаю, прибудет позже?
   – Да, мэм, именно так.
   – Ну, тогда подождем, пока он появится, и тогда поговорим о вещах, касающихся вас обоих.
   – Прекрасно, мэм.
   Серина снова присела в реверансе, и маркиза пригласила всех к обеду. За обедом все чувствовали себя напряженно и неловко. Гости еще утром разъехались, но Серина не знала точно, по своему желанию они покинули Мэндрейк или по просьбе маркизы. Остались только трое из тех, кого приглашал Джастин – Изабель, Джилли и Николас.
   Правда, Изабель совсем не чувствовала напряженной атмосферы за столом. Она была очарована Николасом, не сводила с него глаз и, забыв о соблюдении приличий, не переставала болтать, не обращая внимания ни на кого, кроме него. Они были счастливы вдвоем.
   Лорд Джиллинхэм старался поддерживать разговор с маркизой, но она сидела, молча уставившись в пустоту. В ее темных глазах застыли гнев и угроза. Лицо ее было необычно бледным, болезненным, и вокруг губ стало больше морщин. Она ничего не ела, только пила бренди, и сразу после обеда объявила, что уходит к себе.
   – Я тоже хочу отдохнуть, – сказала Серина, когда та ушла. – День был долгий и трудный, и я до смерти устала.
   – Ты не дождешься Джастина? – спросила Изабель.
   Девушка покачала головой, но когда она вошла в комнату, тут же взяла перо и написала на листке несколько строк. Закончив писать, она посыпала бумагу песком и несколько раз перечитала.
 
   «Вынуждена обратиться к вам, ваша светлость, потому что я должна вам сказать что-то очень важное. Это очень срочно, и, если вы согласитесь, мы можем поговорить сразу после вашего приезда. Жду вашу светлость в своей комнате и не ложусь спать.
   Серина».
 
   Она передала записку Юдоре.
   – Можешь устроить так, чтобы его светлостьполучил это сразу, как только приедет?
   Юдора улыбнулась.
   – Даю слово, все будет сделано. Несколько слов, мисс Серина, объяснят все. Будьте смелее;
   вас ждет счастье, и нельзя бояться, нужно ловить его.
   Юдора спустилась с запиской, а Серина устроилась возле камина. Торко находился в комнате. Его еще не увели в конуру. Всего несколько свечей освещали комнату. Было тихо и приятно. Серина не знала, сколько ей придется ждать. Но ей и спать не хотелось. Девушке казалось, что ни одна клеточка ее организма не способна уснуть, она ждала и ждала...
   Девушке понравился новый наряд. Иветт только-только его сшила. Платье было отделано рюшами из сетчатой ткани, на которой сверкали крошечные жемчужины, похожие на слезинки. Она подумала о том, как счастливы сейчас Изабель и Николас, радовалась за них и даже немного завидовала.
   «Когда-нибудь, – подумала она, – я попрошу Джастина отдать им Стэверли, когда лучше узнаю его, но сначала мы сами поедем туда... Джастин и я».
   При мысли об этом у нее загорелись щеки.
   – О, Джастин, – прошептала она, – как ты мне нужен!..
   Вошла Юдора.
   – В коридоре я встретила горничную госпожи маркизы, – сказала она, – ее светлость просили передать, что волнуются за вас, что вы за обедом выглядели уставшей. Маркиза заметила, что вы ничего не выпили, и подумала, что вы простыли в дороге. Она прислала бокал теплого вина и выражает свое почтение.
   Серина удивилась.
   – Как странно, почему вдруг маркиза заботится обо мне?
   Юдора фыркнула.
   – Ну, до сегодняшнего дня она, конечно, не была такой. Вероятно, она все обдумала и поняла, что ее время прошло. Всегда лучше сохранить хорошие отношения с новой хозяйкой дома.
   – Но я совсем не чувствую усталости, – возразила Серина, – и мне показалось, что маркиза сама плохо себя чувствует, она была такая грустная.
   – Ну, стакан вина ничего плохого вам не сделает, – убеждала ее служанка.
   В дверь кто-то постучал. Юдора, все еще держа бокал в руке, пошла открывать. На пороге стоял негритенок. Он держал в руках серебряный поднос с запиской. Девушка распечатала конверт и вскрикнула:
   – Это от маркизы. Здесь написано: «Спи спокойно, моя дорогая Серина. Пожалуйста, передай бокал мальчику, когда выпьешь вино». – Девушка взглянула в сторону Юдоры. – Ты права, ее светлость желают нам хорошего. Но зачем ей нужно, чтобы я так быстро вернула бокал?
   Юдора высоко подняла бокал. Он был сделан из золота, а на ножке сверкали драгоценные камни.
   – Он особенный, – сказала она, – посмотри на эти камни. Несомненно, он очень дорогой.
   – Какая прелесть! – воскликнула Серина. – Мальчик ждет.
   Она протянула бокал Серине, девушка взяла его, поднесла к губам, но передумала:
   – Право же, не могу! Я слишком взволнована и не могу ни пить, ни есть.
   Юдора улыбнулась:
   – Понимаю, дорогая.
   – Вылей вино, – предложила девушка, – не хочу обижать ее светлость отказом на такую любезность.
   – Зачем добру пропадать? Я сама его выпью. – Юдора быстро выпила вино и отдала бокал мальчику. – Моя госпожа выражает свою признательность, – сказала она и захлопнула дверь.
   Серина наклонилась к Торко и потрепала его за ухо.
   – Интересно, Юдора, сколько нам еще ждать, ты ведь точно знаешь, что моя записка попадет к его светлости, как только он приедет.
   – Я отдала ее личному слуге господина маркиза, – ответила Юдора, – с... моим... личным... – Она вдруг замолчала и дотронулась рукой до лба. – Я... чувствую... у меня... кружится голова, мисс Серина... это... наверное... здесь... очень... жарко... это...
   – Юдора, что случилось? В чем дело?
   Серина бросилась к ней и помогла сесть.
   – Мне... кажется... у... меня, – пробормотала Юдора и вдруг соскользнула со стула и упала на пол.
   Девушка подняла ее голову. Она сначала подумала, что Юдора упала в обморок, и принесла ей немного воды. Она пыталась напоить служанку, но вода все время вытекала обратно. Тогда Серина взяла с туалетного столика флакон с нюхательной солью и поднесла его к носу карлицы.
   – Юдора! – кричала она. – О, Юдора! Не умирай. Я этого не вынесу...
   Морщинистое лицо Юдоры было бледным как полотно. Серина нагнулась к ее груди. Сердце Юдоры билось слабо, но ритмично. Серина была в замешательстве. Она не знала, что делать. Если бы Джастин был здесь! Вдруг Юдора сильно захрапела. Девушка уставилась на нее, затем наклонилась и снова послушала ее сердце и пощупала пульс. Несомненно, Юдора была жива. Девушка начала кое-что подозревать. Она очень нежно, дрожащими пальцами приподняла веко Юдоры. Ее глаз безжизненно застыл, зрачок сузился так, что напоминал крошечную булавочную головку. Наконец, Серина поняла, в чем дело, вспомнив, что, когда ее мать перед смертью мучилась от боли, врачи давали ей настойку опия, чтобы облегчить страдания. Юдора выпила его вместе с вином, которое прислала маркиза для своей невестки.
   Серина открыла дверь и перетащила Юдору в ее комнату. С трудом подняв служанку на кровать, она уложила ее и укрыла теплым одеялом. Юдора продолжала размеренно храпеть. Девушка поняла, что несчастная уснула надолго. Она не знала, сколько снотворного было в вине, но догадывалась, что доза достаточно сильная. Серина захлопнула дверь в спальню и вернулась к себе в комнату. Некоторое время она стояла в раздумье. Что все это значило? Чего ей следовало ждать? Почему маркиза хотела ее усыпить? Может быть, она рассчитывала помешать ее разговору с Джастином? А если у нее были другие, более страшные намерения? Вдруг Серина вспомнила, что оставила открытой дверь. Сама не зная почему, она испугалась темноты. Она быстро прошла к двери, захлопнула ее и закрыла на засов. Впервые с того времени, как она приехала в Мэндрейк, она проверила засов. Это был всего лишь кусок тонкого дерева, и ей показалось, что он неплотно прилегал к двери и не смог бы выдержать, если бы кто-то ломился в дверь. Она не задумалась о том, почему она так внимательно все осматривает. Девушка просто слушала внутренний голос, который предупреждал ее о надвигавшейся опасности. За стеной раздавался храп Юдоры. Почему маркиза послала этот бокал с вином? Серина дотронулась до дверного замка. Может быть, ей спуститься вниз и расспросить кого-нибудь? Но ей вдруг стало страшно. Она представила темные коридоры, пустынную узкую лестницу. Девушка вернулась к камину. Больше она не думала о Джастине. Она ждала.
   Вдруг Торко поднял голову и глухо зарычал.
   – Что случилось, Торко?
   Пес снова зарычал. Серина услышала шаги. Кто-то крадучись шел по коридору. Девушка вскочила с кресла, сердце ее бешено билось. В дверь постучали.
   – Кто там? – спросила она, стараясь говорить ровным голосом.
   Вместо ответа кто-то снаружи попытался поднять задвижку и стал ломиться в дверь.
   – Кто там? – повторила Серина, и на этот раз голос ее звучал резче.
   Задвижка опять поднялась. Девушка сильно испугалась. Кто так настойчиво пытался попасть в комнату, не называя себя?
   – Открой дверь, Серина, я хочу поговорить с тобой.
   Голос маркизы от волнения изменился почти до неузнаваемого. В нем звучало нечто зловещее.
   – Что вам нужно, мэм? – спросила Серина, вся трясясь от страха.
   – Я хочу войти, открой дверь.
   Торко снова зарычал.
   – Сейчас... сейчас очень поздно, мэм, – заикаясь ответила девушка. – Я... уже... ле... лежу. Разве нельзя поговорить утром?
   – Открой дверь, – проговорила маркиза с такой угрозой, что девушка уже не сомневалась, что там, за дверью, в темноте коридора, ее подстерегает опасность и ненависть. Она чувствовала, как подкрадывается зло. Да и Торко весь ощетинился.
   – Я уже в постели, мэм, – повторила Серина слабым голосом.
   В ответ задвижка запрыгала вверх и вниз. Дверь несколько раз толкнули, вероятно, маркиза пыталась выбить ее плечом, и вдруг в просвете между косяком и самой дверью сверкнуло стальное лезвие. Оно было похоже на жало ядовитой змеи.