Картленд Барбара. Заговор красавиц

   — Да, — улыбнулась Эви, — занятная личность этот Бейтсон. Быть может, Китти и не везет с прочими слугами, но дворецкий у нее — настоящее сокровище!
   А Бейтсон в этот момент открывал дверь малой гостиной, куда он проводил Лину.
 
   От миссис Хант Лина поехала прямо па Белгрейв-сквер, но ей сказали, что леди Берчингтон уехала с визитом и вернется только к пяти.
   Лина беспомощно раздумывала, что же ей делать до пяти часов и куда девать, вещи. Единственный человек, с кем она могла посоветоваться, был кучер кеба, который привез ее сюда. И кучер ей помог.
   Он отвез ее на ближайший вокзал и посоветовал оставить вещи в комнате хранения багажа, а самой подождать в зале ожидания для дам.
   — Там вас никто не тронет, мисс, — сказал он. — А по улицам вам одной бродить не стоит. Для молодой и хорошенькой барышни это опасно — еще обидит кто!
   Лина горячо поблагодарила его и хотела было дать на чай, но кучер решительно отказался.
   — Возьму чего положено, и не больше, — сказал он. — Поберегите денежки, мисс, они вам еще пригодятся. Вдруг работу не дадут!
   — А не могли бы вы посоветовать, где мне остановиться, если мне откажут? — спросила Лина.
   Кучер подумал и написал ей на бумажке адрес гостиницы.
   — Порядочное заведение, мисс, там с вами ничего не случится.
   Лина не очень поняла, что он имеет в виду. Должно быть, есть гостиницы, где постояльца могут обворовать… Да, это было бы ужасно!
   Поэтому она послушалась кучера и уныло сидела в зале ожидания, слушая грохот прибывающих и уходящих поездов, пока не пробило без четверти пять.
   Тогда она снова села в кеб и отправилась на Белгрейв-сквер.
   Она была ошеломлена — не столько размерами дома, сколько изяществом его меблировки.
   В холле и малой гостиной, куда проводили Лину, стояли большие вазы с английскими садовыми гвоздиками, наполнявшими комнаты своим благоуханием.
   Когда в комнату вошла леди Берчингтон в своем очаровательном зеленом туалете для чаепития, Лина с восхищением подумала, что никогда не встречала более прелестной дамы. Она так забылась, разглядывая ее, что вспомнила о том, что нужно присесть, лишь когда леди Берчингтон подошла к ней вплотную.
   Лина была изумлена обликом Китти Берчингтон, но и та не меньше удивилась, увидев девушку.
   Да, Бейтсон был прав. Кандидатка на место камеристки не просто хороша собой, она выглядит как настоящая леди!
   — Кто вы? — резко спросила она, подозревая, что кто-то из знакомых вздумал ее разыграть.
   — Моя фамилия Кроумер…
   — Это я знаю! — перебила ее Китти. — Я прочла карточку, которую вы принесли с собой. Но вы совсем не похожи на камеристку!
   — Я надеялась найти место гувернантки, — сказала Лина, — но миссис Хант сказала, что вам нужна камеристка, которая знает французский, а я говорю на нем весьма бегло…
   — А откуда вы его знаете? Вы что, жили во Франции?
   — Нет, миледи. Просто у меня была учительница-француженка. Поэтому я свободно говорю, читаю и пишу на этом языке.
   — Но вы ведь никогда не служили в камеристках?
   Китти уселась в кресло, но Лине она сесть не предложила, и та осталась стоять.
   — Мне иногда случалось заботиться о вещах графини Уэллингем…
   — На самом деле? — медленно произнесла Китти. — По-моему, для такой работы вы слишком молоды и слишком…
   Она хотела сказать «слишком красивы», но вовремя остановилась. Нет, пожалуй, это будет лишним…
   Лицо Лины разочарованно вытянулось. После короткой паузы Лина умоляюще сказала:
   — Ну, пожалуйста, разрешите мне попробовать! Я очень понятливая, я знаю, что у меня получится! Я уверена, что полажу с другими слугами, и я… я очень хорошо адаптируюсь…
   Китти с подозрением уставилась на нее. Потом сказала:
   — Вы говорите как образованная девушка.
   — Да, я получила хорошее воспитание, — ответила Лина и добавила, хотя и с запозданием:
   — миледи.
   — И поэтому вы решили, что сможете быть гувернанткой?
   — Конечно, миледи! Я могу учить детей любого возраста…
   Китти не ответила. Она внимательно смотрела на Лину.
   Внезапно она встала.
   — Подождите здесь! — распорядилась хозяйка дома. — Я скоро вернусь.
   И быстро вышла из комнаты. Лина с недоумением смотрела ей вслед.
   Видимо, она сказала что-то не то. Но тогда почему же ее сразу не отослали?
   «Господи, пусть она меня возьмет! — мысленно взмолилась Лина. — Я уверена, что здесь сэр Гектор меня не найдет. Я никогда не слышала, чтобы папа говорил о Берчингтонах…»
   Лина не видела смысла стоять, пока она одна. Поэтому она села в кресло и продолжала молиться.
 
   — Ты думаешь, она на это способна? — говорила тем временем Дэйзи в соседней комнате. — Она ведь разговаривает как школьница!
   — Но она очаровательна! — отвечала Китти. — Действительно очаровательна! Даже рядом с нами… Да взгляни на нее сама! — добавила она, видя недоверчивое выражение на лице подруги.
   — Нет, подожди! — остановила ее Дэйзи. — Давайте-ка обдумаем это хорошенько. Ты предлагаешь сыграть шутку с Фабианом?
   — Да, — ответила Китти. — Мы преподадим ему такой урок, который он не скоро забудет!
   Дэйзи рассмеялась:
   — Так ты предлагаешь взять эту девушку в Париж и сделать вид, что это дама из знатной семьи? Ты что, всерьез думаешь, что Фабиан в нее влюбится? Отчего бы это?
   — Да, это рискованно, — согласилась Китти.
   — Вот именно! Может, у него уже кто-нибудь есть! А если Фабиан занят любовной интригой, он не обратит внимания на другую женщину, будь то хоть сама Венера Милосская!
   — Ты знаешь, судя по тому, что говорила Алиса, вряд ли Фабиан успел завести себе кого-то еще.
   — Значит, надо действовать быстро, — сказала Эви, — а не то будет поздно.
   — Да, верно, — согласилась Дэйзи. — В конце концов, сегодня уже суббота, а мы едем в Париж в следующий четверг…
   Наступило непродолжительное молчание. Потом Эви спросила:
   — А почему ты так уверена, что она принадлежит к респектабельному среднему классу?
   — Ну, во-первых, она действительно хотела наняться гувернанткой, — сказала Китти, — а, насколько я понимаю, гувернантки принадлежат к среднему классу. Да, в конце концов, давайте позовем ее и расспросим! Мы ведь ничего не потеряем.
   — Нет, конечно, — согласилась Дэйзи. — А потом мне очень хочется взглянуть на девушку, которую Бейтсон назвал «приятной молодой леди»и которую ты надеешься использовать в качестве приманки для Фабиана.
   — На мой взгляд, — сказала Эви, — вся эта затея чересчур надуманна. Но, с другой стороны, хотела бы я посмотреть на одураченного Фабиана! Если он обманется и примет эту девушку за того, кем она не является, это будет действительно забавно!
   — Вот именно! — воскликнула Китти. — Он ведь считает себя великим знатоком женщин и абсолютно уверен, что всегда сумеет отличить настоящее от поддельного, золото от меди! То-то он разъярится, когда окажется, что его провели!
   — Да, ты знаешь, Китти права, — сказала Эви. — Я помню, Фабиан однажды сказал мне: «Ни одна женщина не сумеет обмануть меня. Я вижу, что женщина собирается солгать, стоит ей открыть рот».
   — Вот! — воскликнула Китти. — А я думаю, что мы все-таки сумеем обмануть его. Так что, послать за той девушкой?
   — Только не обижайся, — сказала Дэйзи, — если я, когда увижу ее, скажу, что эта затея будет ошибкой. В конце концов, нам ведь придется ее одеть, отвезти в Париж, она должна будет жить либо у тебя, либо у кого-то из нас…
   — Она будет жить у меня! — заявила Китти. — Это моя идея! И я собираюсь поднатаскать ее, чтобы она не попала впросак, если Фабиан ею заинтересуется.
   — А если нет?
   — Ну что ж, тогда она вернется к миссис Хант и поищет себе другую работу! — рассмеялась Китти.
   — Которая, несомненно, будет куда проще той, что предложим ей мы!
   Дамы дружно рассмеялись, и Китти протянула руку к колокольчику.
   Бейтсон появился почти тут же. Видимо, он ждал в холле, предвидя, что его должны позвать.
   — Пригласите мисс Кроумер сюда, — распорядилась Китти.
   — Хорошо, миледи.
   Подруги молча ожидали возвращения дворецкого. Наконец он появился в дверях.
   — Мисс Кроумер, миледи! — торжественно объявил он, и Лина вошла в гостиную.
   Эта комната показалась ей еще красивее той, где она говорила с леди Берчингтон. Она тоже была наполнена головокружительным ароматом садовых гвоздик.
   Приблизившись к трем дамам, Лина обнаружила, что они смотрят на нее весьма критически. Она непроизвольно вскинула голову.
   В то же время Лина отметила, что эти дамы очень красивы, и пожалела, что ее матушка их не видит. Лина узнала маркизу Хоулм — она видела ее портреты в «Дамском журнале». Только в жизни она была куда красивее.
   — Это мои подруги, — сказала Китти Берчингтон. — Мы хотим вас кое о чем расспросить.
   Лина была готова к этому.
   — Что вам угодно знать, миледи? — спросила она.
   — Кто ваш отец? Чем он занимается?
   — Он… у него несколько акров земли в Хантингдоншире.
   — Значит, он фермер? — уточнила Китти.
   Лина не стала ей возражать. Она твердо решила лгать как можно меньше. Ее отец и впрямь одно время занимался сельским хозяйством. Но он вскоре нашел, что это требует слишком больших расходов, и предоставил свои земли арендаторам, которые, увы, платили очень мало и неаккуратно.
   — А ваша мать жива?
   — Нет, миледи. Она… она недавно скончалась.
   — А братья и сестры у вас есть?
   — Нет, миледи.
   Китти оглянулась на Дэйзи и Эви, как бы ища поддержки.
   — Как вы думаете, мисс Кроумер, — спросила Дэйзи, — вы принадлежите к среднему классу?
   Лина удивилась. Потом подумала, что ей как гувернантке вроде бы полагается принадлежать к среднему классу, и ответила:
   — Да… пожалуй, это так и есть.
   — И вы считаете себя респектабельной? Вы можете сказать, что вы порядочная девушка?
   Лина недоуменно воззрилась на нее.
   — Иными словами, — вмешалась Эви, — моя подруга хочет знать, не склонны ли вы к любовным интригам.
   — Да что вы! — возмущенно выпалила Лина. — Нет, конечно!
   Она вспомнила, как одна молодая служанка встречалась в парке с парнем из деревни и сидела с ним под деревом обнявшись, пока об этом не узнала матушка Лины. За кого эти дамы ее принимают!
   Ну конечно, леди Берчингтон не хочет, чтобы ее камеристка позволяла себе подобные вещи.
   Но слово «любовь» напомнило ей о сэре Гекторе. Поэтому Лина добавила:
   — Уверяю вас, миледи, меня воспитывали в самых строгих правилах, и я никогда не позволю себе ничего подобного!
   Леди Берчингтон с победной улыбкой посмотрела на своих подруг.
   — Я была уверена в этом, — сказала Китти. — Мне хотелось бы знать наверное, что, если какой-нибудь мужчина потребует от вас чего-то, что не понравилось бы вашим родителям, вы ему откажете.
   Лина хотела было оскорбиться, но подумала, что, должно быть, все леди задают такие вопросы своим будущим служанкам…
   — Могу вас заверить, миледи, — сказала она, — что мужчины меня не интересуют. Мне нужна работа, и я готова сделать все, чтобы вы остались мною довольны.
   Судя по выражению лица леди Берчингтон, она снова угадала и сказала именно то, что требовалось.
   — Мисс Кроумер, — сказала Китти, — я хочу сделать вам одно предложение. Вам лучше сесть и выслушать меля.
   Лина огляделась и увидела у софы, на которой сидела леди Берчингтон, мягкий стул. Она опустилась на его краешек, решив, что сесть слишком вольготно было бы неуместно для будущей камеристки.
   Некоторое время леди Берчингтон, казалось, находилась в затруднении, не зная, как начать. Наконец она спросила:
   — Вам никогда не случалось играть в пьесах?
   — Только в шарадах на Рождество, — ответила Лина.
   Ей вспомнились званые вечера, которые устраивала ее матушка, и как все дети из соседних поместий съезжались туда со своими родителями…
   И ее тоже приглашали в гости. Пока дети были совсем маленькими, они играли в «апельсины и лимоны» или в «поющие стулья», а сделавшись постарше, развлекались танцами и игрой в шарады…
   — Мне нужно, чтобы вы сыграли одну роль, — приступила к делу Китти.
   — Какую? — удивилась Лина.
   — Давайте пока не будем вдаваться в подробности, — сказала Китти и обернулась за помощью к Дэйзи.
   — Вы, конечно, можете отказаться, — обратилась к Лине Дэйзи, — но мне думается, Китти, нам следует дать мисс Кроумер понять, что, если она сыграет эту роль хорошо, мы щедро вознаградим ее за труды.
   — Да, конечно! — поспешно согласилась Китти.
   Она догадалась, что Дэйзи хочет предупредить ее, что такая честная девушка, как Лина, может отказаться изображать из себя то, чем она не является.
   Да, об этом они не подумали. Китти поняла, что было очень опрометчиво с ее стороны не подумать о том, что девушку придется вознаградить.
   — Да, мисс Кроумер. Если вы исполните все, что от вас требуется, и успешно сыграете свою роль, то, когда мы вернемся в Англию, я заплачу вам сто фунтов.
   Лина была ошеломлена. Сто фунтов! Это же огромная сумма! Гувернанткой или камеристкой ей и за год столько не заработать!
   Но тут Лине пришло в голову, что эти дамы могут потребовать от нее чего-нибудь предосудительного. Поэтому она поспешно сказала:
   — Миледи, прежде чем я приму ваше предложение, мне хотелось бы все же услышать, чего именно вы от меня хотите.
   — Да, разумеется! — кивнула Китти. Она перевела дыхание и сказала:
   — Я хочу, чтобы вы отправились со мной в Париж и сыграли там роль знатной дамы. Мне думается, для вас это не составит большого труда — вы ведь говорили, что получили хорошее воспитание?
   — Я… — Лина замялась. — Боюсь, я не совсем понимаю. Зачем это вам?
   Если они хотят, чтобы Лина играла на сцене, лучше сразу отказаться. Матушка всегда говорила, что актрисы не принадлежат к приличному обществу, а матушкины гостьи часто рассуждали о том, что молодые люди тратят на лондонских актрис целые состояния… Их это приводило в настоящий ужас, особенно если эти «молодые люди» были их сыновьями.
   — Мы не просим вас играть на сцене, — поспешно сказала Китти, словно прочитав ее мысли. — Мы скажем, что вы моя подруга и приехали из провинции. В следующую субботу мы должны быть на балу у герцога Савернского. Постарайтесь понравиться ему — впрочем, любая леди на вашем месте захотела бы ему понравиться. Я думаю, он найдет вас привлекательной…
   Лина изумленно раскрыла глаза.
   — Я… я все-таки не понимаю, — сказала она. — Зачем это вам?
   — Это уже наше дело! — резко ответила Китти. — Вам незачем знать больше того, что мы вам уже сообщили. Мне кажется, любая женщина в вашем положении сходила бы с ума от радости, что ей предоставят возможность посетить Париж, не говоря уже обо всем остальном!
   — Да, конечно… — сказала Лина. — Мне очень хочется побывать в Париже, но… Я просто не понимаю, чего вы от меня хотите, и боюсь… боюсь вас подвести.
   — О нет, — сказала Китти. — У меня такое чувство, что вы прекрасно справитесь.
   Она оглянулась на своих подруг, как бы ища подтверждения своим словам, и те кивнули в знак согласия.
   Лина не знала, что все три дамы единодушно решили, что перед такой очаровательной и простодушной девушкой не устоит ни один мужчина. Что уж говорить о герцоге Савернском!
   — Ну что ж, решено! — торжествующе провозгласила Китти.
   — Мне кажется, мы не вполне убедили мисс Кроумер, — заметила Дэйзи. — У меня есть одно предложение.
   — Какое? — спросила Китти.
   — Вы заплатите мисс Кроумер сто фунтов, когда мы вернемся, а я дам ей еще пятьдесят до отъезда, и, думаю, Эви сделает то же самое. Так что она получит двести фунтов за работу, которая, мне кажется, будет не слишком обременительной для нее.
   — Двести фунтов? — У Лины перехватило дыхание.
   Она не верила своим ушам. Она знала, что эта сумма позволит ей не возвращаться в замок до тех пор, пока сэр Гектор не утратит всякую надежду отыскать ее.
   Конечно, это очень заманчиво… Но и подозрительно. Что за всем этим кроется?
   Но тут Лина подумала, что ее матушка как раз была бы рада, что она поедет на бал. Да еще в Париж!
   Если на этом балу будут леди Берчингтон и ее подруги, значит, о нем напишут в газетах, в разделе светской хроники, как об одном из самых значительных событий сезона.
   — Большое вам спасибо, — сказала Лина вслух, обращаясь к Китти. — Я с радостью принимаю ваше предложение и обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы угодить вам.
   — Вот и прекрасно, — с облегчением улыбнулась Китти. — А теперь у нас есть четыре дня на то, чтобы одеть вас и научить, что вам говорить и как держаться. Мне понадобится ваша помощь, — продолжала она, обращаясь к Дэйзи и Эви. — Особенно в том, что касается нарядов. Невозможно ведь сшить платья на заказ за четыре дня!
   — Да, конечно, — сказала Эви. — Но мы с мисс Кроумер примерно одного роста, и фигуры у нас похожи. Я подберу ей что-нибудь из своего гардероба.
   — Нет, для бала ей надо найти что-нибудь особенное, — возразила Дэйзи. — Я заказала себе одно платье — оно еще не совсем готово, и его легко будет переделать. Я пожертвую им, а себе закажу что-нибудь другое. Согласись, Китти, что я свою долю внесла сполна.
   — Спасибо, Дэйзи, — сказала Китти. — Я знаю, как важно появление героини в первом акте. Но все же хотелось бы знать, что будет в последнем!
   — Мне это тоже очень интересно, — сказала Дэйзи.
   Внезапно она рассмеялась:
   — Ах, Китти! В свое время ты устроила немало сумасшедших выходок, но эта самая безумная из всех, честное слово! Но в то же время и самая захватывающая. Впрочем, я всегда говорила, что ты на редкость умна и изобретательна!
   — Хвалить меня ты будешь потом, — скромно улыбнулась Китти. — Сейчас главное — не забывать о Фабиане и о том, чем все мы ему «обязаны».
   — О да! — рассмеялась Дэйзи. — Мы обязаны ему весьма многим, и в благодарность он получит от нас такой сюрприз, который запомнится ему надолго!

Глава 3

   Лина ехала в поезде, идущем в Париж, и все не могла поверить, что это происходит не во сне, а наяву.
   Она то и дело спрашивала себя, неужели все, что произошло с ней за эти пять дней, было на самом деле.
   Но тут же успокаивала себя, что теперь бояться глупо. С теми деньгами, что Лина увезла из дома, да еще с сотней фунтов, которые она благоразумно положила в банк, она могла считать себя независимой.
   Если ей придется плохо или от нее потребуют чего-то, что ее матушка сочла бы предосудительным, она всегда сможет вернуться в Лондон и вернуть леди Берчингтон и ее подругам половину тех денег, что ей заплатили. А потом она найдет себе другую работу и отдаст остальные деньги.
   За то время, что Лина прожила на Белгрейв-сквер, она успела обнаружить, что леди Берчингтон — женщина очень решительная. А ее пылкий темперамент помогал ей неизменно добиваться того, чего она хочет.
   Слуги ее побаивались. Лина тоже, хоть она и убеждала себя, что ей-то бояться нечего.
   Но все происходящее было столь интригующим и неожиданным, что Лине казалось, будто она и впрямь играет роль, но не на сцене, а в каком-то сне, который не имеет ничего общего с реальностью.
   Лина никак не могла поверить, что у нее могут быть роскошные наряды. Леди Берчингтон дала ей сразу три платья из своего гардероба. Лина сказала:
   — Какая прелесть! Не беспокойтесь, я буду очень аккуратно обращаться с ними, и они вернутся к вам в целости и сохранности.
   — Они ваши! — резко ответила Китти. — Они мне больше не понадобятся, могу вас заверить!
   Лина поняла, что дело тут не столько в щедрости, сколько в том, что леди Берчингтон испытывает отвращение при мысли о том, что кто-то мог подумать, будто она станет носить одежду, которую надевал кто-то другой. Что касается Лины, то ей в ее положении не полагалось быть столь щепетильной.
   Лина улыбнулась, но тут же подумала, что ей не стоит задирать нос. Леди Берчингтон подарила ей платья, которые не только стоят уйму денег, но и очень идут ей, Лине, превращая ее в изысканную светскую красавицу.
   Так что Лина и в самом деле должна быть ей благодарна.
   Примеряя платья и разглядывая свое отражение в огромном зеркале, Лина видела, что совершенно преобразилась.
   Она и не мечтала, что когда-нибудь у нее будут шелковые нижние юбки, шелковые чулки и роскошные наряды, в которых она чувствовала себя совершенно другим человеком.
   Как глупы те, кто считает, будто одежда не имеет значения!
   Лина прекрасно сознавала, что если раньше она была всего лишь хорошенькой, но невзрачно одетой барышней, то теперь, в платье леди Берчингтон, она была похожа не столько на самую себя, сколько на сказочную принцессу.
   Она все еще не вполне понимала, чего от нее ждут и зачем ее вырядили для участия в этом непонятном представлении, задуманном тремя благородными дамами, которые ехали в Париж на бал.
   Они все время перешучивались и обменивались репликами, которых Лина не понимала. Все же она чувствовала, что они плетут какую-то интригу. И это тревожило Лину.
   Но в то же время она думала, что было бы верхом глупости отказаться от дара, предложенного ей судьбой. Поездка в Париж!
   «Мне так хочется показать тебе Париж, дорогая! — частенько говорила ей матушка. — Мы с твоим отцом провели там свой медовый месяц. Этот город не только романтичен, но и прекрасен. А для меня это город Любви…»
   Матушка произносила это с таким мечтательным видом, что Лина от всего сердца желала, чтобы когда-нибудь и с ней произошло что-нибудь такое, о чем она могла бы вспоминать с такой же теплой, задумчивой улыбкой.
   Даже на карте слово «Париж» казалось ей окутанным каким-то волшебным ореолом.
   А что может быть замечательнее, чем попасть во Францию и проверить, в самом ли деле она так хорошо говорит по-французски или ей это только кажется?
   «Слава богу!»— говорила Лина по вечерам, укладываясь спать в маленькой, но уютной комнатке, которую выделила ей леди Берчингтон в своем доме на Белгрейв-сквер.
   Не говоря уже о неслыханной роскоши, комфорте и изысканном питании, здесь Лина была в безопасности. Она прекрасно знала, что сэру Гектору никогда не удастся войти в этот мирок, в котором, подобно звездам, сияли леди Берчингтон и ее подруги.
   «Благодарю Тебя, Господи!»— повторяла она в своих молитвах и понимала, что ей невероятно повезло.
 
   — Мы будем с самого начала вести себя так, как будто вы знатная дама, — сказала леди Берчингтон в первый вечер тоном классной наставницы. — Я пошлю кого-нибудь за вашими вещами, хотя, должно быть, там нет ничего, что могло бы вам понадобиться. Вы будете жить здесь под именем моей подруги леди Литтлтон.
   Китти и ее подруги обсудили этот вопрос — Лина в обсуждении участия не принимала — и решили, что ей следует назваться именно так.
   Сперва они листали справочник знатных семейств Англии. Но наконец Дэйзи сказала:
   — Я уверена, что мы зря тратим время. Фабиан все равно доверяет своему чутью больше, чем любому справочнику, так что вряд ли он станет наводить справки о подлинности титула Лины.
   Поэтому дамы оставили Лине имя, данное ей при крещении. Китти, хотя и скрепя сердце, вынуждена была согласиться, что оно довольно милое.
   — А как же Бейтсон? — спросила Эви.
   — О, на этот счет не беспокойтесь! — ответила Китти. — Бейтсон — это воплощенная сдержанность. Если я скажу ему, что имя Лины миссис Литтлтон, он тотчас забудет, что она явилась сюда совсем под другим именем.
   — Да, Литтлтон звучит довольно приятно, — согласилась Дэйзи. — А где же ее муж?
   — Удит рыбу в Шотландии, — ответила Китти. — И не интересуется ничем, кроме своего улова. Мужчины все одинаковы!
   — Да, и еще он должен быть намного старше Лины, — добавила Эви, — и совсем не интересоваться ею. Вот тут-то и появится Фабиан в роли странствующего рыцаря.
   — О да, в этой роли он великолепен! — саркастически заметила Дэйзи.
   К тому же это несколько меняло первоначальный замысел. Дамы снова рассмеялись. Лина слушала их разговор, но ничего не понимала.
   Интересно, кто такой этот Фабиан? Впрочем, в следующие несколько дней Лине некогда было размышлять. Голова у нее была слишком занята нарядами и инструкциями, выданными ей Китти.
   Инструкции касались того, как Лина должна держаться, и сведений о людях, с которыми ей предстояло встретиться, так что в конце концов голова у Лины пошла кругом, и она временами чувствовала себя, как Алиса в Стране чудес на чаепитии у Шляпы.
   Примерять платья и часами стоять неподвижно, пока их подгоняют по твоей фигуре, было ужасно утомительно.
   Поэтому ей не казалось ни странным, ни обидным, что Китти Берчингтон оставляла ее дома, отправляясь с визитами к знакомым, и отсылала ее спать после ужина, а сама уезжала на приемы, куда Лину, разумеется, не приглашали.
   «Зато я побываю на балу в Париже!»— говорила себе Лина. Да, это, несомненно, будет самым восхитительным событием в ее жизни!
   Платье, которое дала ей маркиза, было таким красивым, что Лине не верилось, что она появится в нем на званом балу. Теперь-то она знала, как должна была чувствовать себя Золушка, когда на ней по мановению палочки ее крестной-феи возникло бальное платье.
   Китти отвезла Лину к Люсиль. Она объяснила модистке, что эта дама только на днях прибыла в Лондон и должна ехать с ними в Париж, поэтому маркиза решила отдать Лине свое незаконченное платье.
   Белое с серебром платье, расшитое мелкими алмазами, было таким великолепным, что, увидев его, Лина окончательно уверилась, что ей все это снится.