Страница:
Еще одно событие, которое также отразилось на настроении Сильвестра, произошло на следующий день. Когда Сильвестр собрал всех бригадиров и авторитетов ореховской структуры и рассказал о предстоящей войне с басманной группировкой, то, к его удивлению, единодушного одобрения и поддержки он не получил. Конечно, часть бригадиров и авторитетов заняли позицию Сильвестра и сказали: «Иваныч, мы с тобой до конца», тем самым поддержав его. Другая же часть решила, что это внутреннее дело Сильвестра и покойного Глобуса и в этом деле они участвовать не будут. После такой стрелки Сильвестр был в ужасном настроении. Он метался по комнате, выкрикивал ругательства в адрес бригадиров, которые отказали ему в доверии. Тут слово взял Двоечник.
– Иваныч, нам необходимо вызвать крутых ребят, которые не сидят в дрязгах московской братвы, а готовы по новой, со свежими силами защищать наши интересы, – сказал он.
Сильвестр, хлопнув себя по лбу, сказал:
– Гениальная мысль! Ведь у нашего Александра из Кургана есть кенты, друзья, которые за ним пойдут. Вот мы и подтянем их в Москву, пусть они и решают войну с басманной группировкой. А мы будем заниматься своими делами – готовиться к войне с чеченцами и бизнес раскручивать.
Все остались довольны таким решением. Дело было за малым – вызвать в Москву друзей Александра Солоника.
Они прибыли достаточно быстро – не прошло и недели. Их было двенадцать человек. Крепкие были ребята из Кургана, часть из них – бывшие спортсмены, часть – бывшие уголовники, которые имели по одной-две судимости и ходки в зону. Когда я увидел их первый раз, то не мог предположить, что эти плохо одетые ребята, которых никто не знал и которые сами никого не знали, уже через год будут ездить на «шестисотых» «меринах» и сколотят одну из самых крутых и богатых группировок Москвы.
Встреча с курганскими была назначена в одном из кафе. Сильвестр остался ею доволен. Курганцы вели себя достаточно сдержанно, спокойно, с чувством собственного достоинства. Главными у них были Олег Нелюбин, Витя Курганский и Александр Солоник. О чем они договаривались, на каких условиях и чем закончился их разговор – я не знал, но контракт о сотрудничестве между ними и Сильвестром в ближайшее время был подписан. Курганцы брались за войну с басманной группировкой. Вскоре засвистели пули, стали погибать один за другим боевики и бригадиры басманной группировки.
В ближайшее время был убит около тира лидер группировки Григорий Вагнер – Барон. Убийство было проведено по всем правилам киллерского искусства. Отследив Барона, его маршрут, курганцы узнали, что раз в неделю он ездит стрелять в тир на Волоколамском шоссе. Устроив засаду возле тира, курганцы дождались приезда Барона и открыли огонь. Выбравшиеся из машины были убиты точными выстрелами сзади, вероятно, Александром Солоником и его другом. Это убийство наделало много шума в Москве. Поползли слухи, что курганская группировка объявлялась беспредельщиками.
Басманная группировка несла потерю за потерей. Многие лидеры других группировок стали косо посматривать на Сильвестра. Он понял, что на него есть определенные «косяки». Курганцы, в свою очередь, стали настаивать, чтобы Сильвестр взял их в свою структуру на правах отдельной бригады. Но Иваныч соглашаться на это не торопился. Он не хотел компрометировать себя кровью, которую с такой легкостью проливали курганцы.
Вскоре басманная группировка сдала свои позиции в отношении ночного клуба «Пресня». Чуть позже при совершенно невыясненных обстоятельствах у своего собственного подъезда в Казани был убит вор в законе Игла. Незадолго до этого он ездил в Москву для того, чтобы найти убийц Глобуса, но внезапно вернулся назад.
За полгода своего пребывания в Москве курганцы наделали много шума и провели немало заказных убийств. Сильвестр же отводил им роль «пушечного мяса», то есть боевиков, в обязанность которых входило участие во всех разборках. Постепенно они завоевали имя устрашающих, и Сильвестр стал использовать их и во внутренних разборках. Дело в том, что многие бригадиры Сильвестра стали роптать, некоторые прямо говорили о том, что хотят выйти из подчинения Иваныча. Это грозило полным разбродом и потерей единства в ореховском движении.
В течение следующих нескольких недель погибли два лидера ореховских самостоятельных бригад, которые хотели отколоться от Сильвестра. Несомненно, это было дело рук курганцев. Однако, участвуя во всех кровавых разборках, курганцы получали за свою работу достаточно небольшую плату. Я не раз замечал, с какой завистью они смотрели на то, чем владел Сильвестр. Это не могло не настораживать. Однажды я набрался смелости и поделился с Сильвестром своими опасениями.
– Иваныч, а ты не боишься, что курганцы все твои козырные места со временем у тебя отберут? – напрямик спросил у него я.
– У меня? – удивленно переспросил Сильвестр и рассмеялся.
Я начал понимать, что Сильвестр переоценивал свое влияние. Между тем мне казалось, что курганцы пытаются подобраться к Иванычу втихаря. Двое ребят из курганской группировки стали все чаще подсаживаться к нему в машину, расспрашивая меня или шофера о деталях ее устройства. Причем когда вскоре Сильвестр поменял машину, взяв новый «Мерседес», курганцы начали интересоваться и ею. Что конкретно хотят эти кровавые ребята, я не знал. То ли они хотели выудить какую-то информацию, то ли заручиться нашей поддержкой, но самое простое объяснение напрашивалось само собой – они изучают машину, чтобы в недалеком будущем разобраться со своим работодателем. Я несколько раз предупреждал Сильвестра, но он только смеялся надо мной, считая себя неприкосновенным авторитетом. Он потерял всякую бдительность, все чаще возил с собой лидеров курганцев Олега и Витю Курганского на те или иные стрелки и сходки.
На одной из таких стрелок, когда все вопросы были решены в пользу Сильвестра, я неожиданно услышал, как Олег и Витя Курганский стали убеждать Сильвестра, чтобы он немедленно рассчитался с ними или хотя бы отдал им какие-то коммерческие структуры в качестве «крыш» за их работу. Однако Сильвестр отшучивался, мол, расчет впереди, подождите чуть-чуть, я пока к этому не готов. Всем, кроме Сильвестра, было понятно, что у курганцев росло недовольство им. Он же только подогревал его, зажимая их долю и не желая рассчитываться за выполненную работу. Курганцы же считали, что структуры, отбитые ими у другой братвы, должны принадлежать им по праву.
Среди братвы других группировок росло недовольство деятельностью курганских. Они уже четко были обозначены как беспредельщики и безжалостные. Такие слухи дошли до Сильвестра. Однажды он попросил меня съездить с курганцами на одну из стрелок, проследить, что там и как, в общем, подстраховать, оценить ситуацию.
Глава 15
Глава 16
– Иваныч, нам необходимо вызвать крутых ребят, которые не сидят в дрязгах московской братвы, а готовы по новой, со свежими силами защищать наши интересы, – сказал он.
Сильвестр, хлопнув себя по лбу, сказал:
– Гениальная мысль! Ведь у нашего Александра из Кургана есть кенты, друзья, которые за ним пойдут. Вот мы и подтянем их в Москву, пусть они и решают войну с басманной группировкой. А мы будем заниматься своими делами – готовиться к войне с чеченцами и бизнес раскручивать.
Все остались довольны таким решением. Дело было за малым – вызвать в Москву друзей Александра Солоника.
Они прибыли достаточно быстро – не прошло и недели. Их было двенадцать человек. Крепкие были ребята из Кургана, часть из них – бывшие спортсмены, часть – бывшие уголовники, которые имели по одной-две судимости и ходки в зону. Когда я увидел их первый раз, то не мог предположить, что эти плохо одетые ребята, которых никто не знал и которые сами никого не знали, уже через год будут ездить на «шестисотых» «меринах» и сколотят одну из самых крутых и богатых группировок Москвы.
Встреча с курганскими была назначена в одном из кафе. Сильвестр остался ею доволен. Курганцы вели себя достаточно сдержанно, спокойно, с чувством собственного достоинства. Главными у них были Олег Нелюбин, Витя Курганский и Александр Солоник. О чем они договаривались, на каких условиях и чем закончился их разговор – я не знал, но контракт о сотрудничестве между ними и Сильвестром в ближайшее время был подписан. Курганцы брались за войну с басманной группировкой. Вскоре засвистели пули, стали погибать один за другим боевики и бригадиры басманной группировки.
В ближайшее время был убит около тира лидер группировки Григорий Вагнер – Барон. Убийство было проведено по всем правилам киллерского искусства. Отследив Барона, его маршрут, курганцы узнали, что раз в неделю он ездит стрелять в тир на Волоколамском шоссе. Устроив засаду возле тира, курганцы дождались приезда Барона и открыли огонь. Выбравшиеся из машины были убиты точными выстрелами сзади, вероятно, Александром Солоником и его другом. Это убийство наделало много шума в Москве. Поползли слухи, что курганская группировка объявлялась беспредельщиками.
Басманная группировка несла потерю за потерей. Многие лидеры других группировок стали косо посматривать на Сильвестра. Он понял, что на него есть определенные «косяки». Курганцы, в свою очередь, стали настаивать, чтобы Сильвестр взял их в свою структуру на правах отдельной бригады. Но Иваныч соглашаться на это не торопился. Он не хотел компрометировать себя кровью, которую с такой легкостью проливали курганцы.
Вскоре басманная группировка сдала свои позиции в отношении ночного клуба «Пресня». Чуть позже при совершенно невыясненных обстоятельствах у своего собственного подъезда в Казани был убит вор в законе Игла. Незадолго до этого он ездил в Москву для того, чтобы найти убийц Глобуса, но внезапно вернулся назад.
За полгода своего пребывания в Москве курганцы наделали много шума и провели немало заказных убийств. Сильвестр же отводил им роль «пушечного мяса», то есть боевиков, в обязанность которых входило участие во всех разборках. Постепенно они завоевали имя устрашающих, и Сильвестр стал использовать их и во внутренних разборках. Дело в том, что многие бригадиры Сильвестра стали роптать, некоторые прямо говорили о том, что хотят выйти из подчинения Иваныча. Это грозило полным разбродом и потерей единства в ореховском движении.
В течение следующих нескольких недель погибли два лидера ореховских самостоятельных бригад, которые хотели отколоться от Сильвестра. Несомненно, это было дело рук курганцев. Однако, участвуя во всех кровавых разборках, курганцы получали за свою работу достаточно небольшую плату. Я не раз замечал, с какой завистью они смотрели на то, чем владел Сильвестр. Это не могло не настораживать. Однажды я набрался смелости и поделился с Сильвестром своими опасениями.
– Иваныч, а ты не боишься, что курганцы все твои козырные места со временем у тебя отберут? – напрямик спросил у него я.
– У меня? – удивленно переспросил Сильвестр и рассмеялся.
Я начал понимать, что Сильвестр переоценивал свое влияние. Между тем мне казалось, что курганцы пытаются подобраться к Иванычу втихаря. Двое ребят из курганской группировки стали все чаще подсаживаться к нему в машину, расспрашивая меня или шофера о деталях ее устройства. Причем когда вскоре Сильвестр поменял машину, взяв новый «Мерседес», курганцы начали интересоваться и ею. Что конкретно хотят эти кровавые ребята, я не знал. То ли они хотели выудить какую-то информацию, то ли заручиться нашей поддержкой, но самое простое объяснение напрашивалось само собой – они изучают машину, чтобы в недалеком будущем разобраться со своим работодателем. Я несколько раз предупреждал Сильвестра, но он только смеялся надо мной, считая себя неприкосновенным авторитетом. Он потерял всякую бдительность, все чаще возил с собой лидеров курганцев Олега и Витю Курганского на те или иные стрелки и сходки.
На одной из таких стрелок, когда все вопросы были решены в пользу Сильвестра, я неожиданно услышал, как Олег и Витя Курганский стали убеждать Сильвестра, чтобы он немедленно рассчитался с ними или хотя бы отдал им какие-то коммерческие структуры в качестве «крыш» за их работу. Однако Сильвестр отшучивался, мол, расчет впереди, подождите чуть-чуть, я пока к этому не готов. Всем, кроме Сильвестра, было понятно, что у курганцев росло недовольство им. Он же только подогревал его, зажимая их долю и не желая рассчитываться за выполненную работу. Курганцы же считали, что структуры, отбитые ими у другой братвы, должны принадлежать им по праву.
Среди братвы других группировок росло недовольство деятельностью курганских. Они уже четко были обозначены как беспредельщики и безжалостные. Такие слухи дошли до Сильвестра. Однажды он попросил меня съездить с курганцами на одну из стрелок, проследить, что там и как, в общем, подстраховать, оценить ситуацию.
Глава 15
Стрелка
Вскоре такая возможность представилась. Найдя какой-то незначительный повод, Сильвестр, переговорив с Олегом, попросил, чтобы он взял меня с собой. Мол, пусть поучится парень, как надо правильно работать.
Вечером я на одной машине с курганцами выехал на место. В машине сидели водитель – парень лет двадцати двух, Олег и Витя Курганский. Я устроился на заднем сиденье. Всю дорогу ехали молча. Меня не покидало чувство тревоги, и, надо признаться, я очень боялся. Такого страха я давно не испытывал, даже в Подольске было легче. Стрелка должна была проходить с достаточно серьезной братвой одного из подмосковных городов, которая также в свое время относилась к беспредельщикам, громившим московских. Однако постепенно былая слава была утеряна в связи с тем, что многие авторитеты были посажены на зону. Но группировка все еще оставалась довольно сильной и пользовалась уважением среди другой братвы.
Я настолько переволновался, что мне вдруг ужасно захотелось курить. Так как особенно я этим не увлекался, сигарет у меня не было. Заметив за своей спиной блок «Мальборо», я потянулся за сигаретами, однако Виктор, сидящий рядом, перехватил мою руку и отвел ее в сторону, сказав при этом:
– Я тебя угощу. Блок не трогай, он еще новенький. Вот возьми мои, они получше. – И достал пачку «Кента».
Я закурил. Вскоре мы прибыли на место. Стрелка была назначена на небольшом пустыре, в одном из новых районов Москвы. Стрелка проходила с «крышей» другой братвы, спор случился из-за коммерсанта. Он платил ореховским, однако в последнее время у коммерсанта появился партнер, который пришел со своей, подмосковной, группировкой. И те стали увеличивать свою долю, ссылаясь на то, что вложили больше бабок в производство. Решение конфликта Сильвестр переадресовал курганским. Они должны были мирно убедить братву в беспредметности их спора.
На пустыре уже стояли два джипа – «Чероки» и «Мицубиси Паджеро», крепкие ребята с короткими стрижками почти под машинку вылезли из тачек. Не спеша вышли из машины и Олег с Виктором. Водитель остался стоять возле машины. Тут же к ним направились двое крепких пацанов и, извиняясь: «Большой пардон, братва!» – стали прощупывать всех на предмет оружия.
– В чем дело? – спросил Олег.
– Береженого бог бережет, – усмехнулся старший группировки. – Видите, можно сказать, все старшие приехали на встречу с вами, посмотреть, что за братва из Кургана привалила. Что за экзотика такая? Поэтому меры предосторожности, сам понимаешь!
Олег кивнул:
– Валяйте! Мы чистые.
Их обыскали, правда, влегкую, и доложили своим, что ничего не нашли.
– Ну что, теперь будем говорить по-настоящему? – сказал один из старших, приехавший на стрелку.
– А где ваш коммерсант? – спросил Олег.
– Коммерсант в офисе. Чего ему тут делать? Нашу жизнь он не знает, поэтому зачем ему тут отираться! – объяснил старший. – Так в чем проблемы, братва? Вы что, законов не знаете?
Разговор принимал явно жесткий вариант. Я понял, что курганские допустили большой промах, не взяв с собой оружия. У подмосковной братвы оно наверняка было.
– А вам не кажется, – продолжал старший, – что за все пора рассчитаться? Помнится, вы одного нашего храброго паренька завалили полтора месяца назад? Как, Олег?
– Какого паренька? – спокойно переспросил Олег. – С чего ты взял, что это мы его завалили? У тебя что, доказательства есть, аргументы?
– Доказательства? – переспросил старший. – Сейчас доказательства будут, из машины достанем!
Олег, повернувшись к Виктору, бесстрастно попросил:
– Витюха, дай сигарету закурить!
Витя стал шарить по карманам и, достав оттуда пустую пачку «Кента», развел руками:
– Мои кончились.
– Там, у заднего стекла, блок «Мальборо» лежит… Принеси, пожалуйста.
Виктор послушно полез в машину. Олег, отойдя немного в сторону, вынул зажигалку, чиркнул ею и стал пятиться задом к машине, откуда уже появился Виктор с блоком сигарет. Вдруг Олег, взглянув на меня и водителя, крикнул: «Ложись!» – и сам пригнулся. Одним движением Виктор выхватил из блока гранату и бросил в сторону двух джипов. Раздался оглушительный взрыв… Я еще успел заметить, как братва, пытаясь спастись от неминуемой гибели, шарахнулась в разные стороны, но это не помогло – их накрыло.
Взрыв был сильным. Некоторых убило, несколько человек ранило. Виктор с Олегом тут же подошли к багажнику, достали оттуда два пистолета с глушителями и молча стали добивать тех, кто остался жив. Стреляли в голову, чтобы у раненых не осталось ни единого шанса выжить. Кто-то просил о пощаде, но курганские лишь улыбались, не прекращая своей кровавой работы. Перестреляв всех, они выбросили пистолеты, достали из багажника канистру с бензином и, облив джипы, подпалили их. Таким образом, все следы только что происшедшей бойни были уничтожены.
Я забрался вместе со всеми в машину, чувствуя себя так, будто только что расстреляли меня.
– Куда теперь? – спросил водитель.
– Теперь к коммерсанту поехали, – сказал Витя. – Ну что, братуха, – обратился он ко мне, – как себя чувствуешь? Прошел боевое крещение?
Я промолчал. Сказать, что мне было не по себе от всего этого беспредела, значило не сказать ничего.
Через несколько минут машина подъехала к старинному зданию. Бесцеремонно войдя в ухоженный офис, не обращая внимания на штатных охранников, курганские подошли к коммерсанту. Ему было около тридцати лет, но напоминал он скорее студента-отличника, а не преуспевающего бизнесмена. На самом деле этот тип с внешностью «книжного червя» занимался компьютерным пиратством.
– Ну что, лох? – сказал Олег, вальяжно развалившись в кресле. – Теперь мы твоя «крыша»!
– Да я… вообще… – начал было, заикаясь, лепетать коммерсант, но говорить ему не дали.
– На, звони, – протянул ему телефон Олег. – Нет их больше!
– А где они? – замер коммерсант, обнявшись с телефонной трубкой, из которой доносились короткие гудки.
– Ну как где? Нет их. Мы теперь вместо них. Готовься – завтра приедем к тебе за своей долей. Не забудь! Обманешь – сам знаешь, что тебя ждет! – угрожающе добавил Олег. – А ну, Витюха, – обратился он к Виктору, – возьми-ка у этого лоха бухгалтерскую книгу!
Виктор протянул руку. Трясущийся очкарик достал толстую книгу. Олег пролистал ее.
– Ты чего это мне фуфло подсовываешь? – закричал он. – Ты мне «черную» книгу давай, а не «белую», я тебе что, налоговая инспекция? Я покруче их!
Очкарик подошел к подоконнику и, одним щелчком открыв потайную дверцу, достал вторую книгу.
– Вот – обе берите, – дрожащим голосом произнес он.
– Вот теперь все тип-топ, – удовлетворенно буркнул Олег. – Значит, завтра мы к тебе с ревизией приедем. И не вздумай нас обмануть! Ты ж знаешь, что за каждый обман следует очень суровое наказание. Понял?
Очкарик смог лишь кивнуть.
– А в отношении своей братвы не волнуйся. Теперь мы твоя братва. И мы покруче, чем те, – сказал Олег, уже выходя из офиса.
Мы сели в машину и направились в сторону Орехова. Вдруг Олег обернулся ко мне и спросил:
– Сашка, а ты в Москве-то давно живешь?
– Давно. Уже полтора года, – нехотя ответил я.
– И все по тому же адресу?
– По какому тому же? – насторожился я.
– Ореховский бульвар, дом такой-то, квартира такая-то? – без запинки выдал Олег.
Я понял, что мне только что тонко намекнули. «Мол, будешь трепаться – тебя в подъезде, у твоей квартиры и грохнем».
«Ловко они все провернули», – подумал я, решив не говорить о случившемся Сильвестру.
Домой я вернулся в самом паршивом настроении. Сцена расстрела братвы намертво засела в моей голове. В прихожей свет не горел, заглянув в гостиную, я увидел мирно спящего на диване Вадима.
– Вадюха, вставай! У нас есть что-нибудь выпить? – расталкивая его, спросил я.
Вадик сел, тараща глаза спросонья.
– Что случилось? – спросил он, заметив мое состояние.
– Что-то на душе тоскливо… Был тут, с этими «отморозками»… – начал я.
– Ну и что? – напрягся Вадим.
– Мочиловка! Напиться хочется до полусмерти.
Вадим прошлепал на кухню и вскоре вернулся с початой бутылкой водки. Мы выпили по одной. Продолжать почему-то не было настроения. На душе у меня становилось все поганее и поганее. Вадим это просек.
– Слушай, Сашок, давай немного расслабимся, девчонок позовем! – по доброте душевной предложил он.
Не дожидаясь ответа, Вадим подошел к телефону и набрал номер знакомых проституток.
Где-то через час подъехали две шлюшки.
То ли настроение у меня было не подходящее для подобного времяпрепровождения, то ли зря я приложился к бутылке, только занятие сексом обычного удовлетворения мне не принесло. Молоденькая девочка, которая обслуживала меня в этот раз, из кожи вон лезла, пытаясь доставить мне удовольствие, но реагировал я на все ее ухищрения очень вяло. В конце концов я, заплатив, отпустил ее, так и не достигнув желаемого. Слегка обиженная девица удалилась на кухню дожидаться свою подельщицу, вопли которой доносились из соседней комнаты – Вадим, в отличие от меня, был в полной боевой готовности и уделывал свою партнершу по полной программе. Выпроводив девицу из комнаты, я рухнул на диван и тотчас забылся тяжелым сном.
Вечером я на одной машине с курганцами выехал на место. В машине сидели водитель – парень лет двадцати двух, Олег и Витя Курганский. Я устроился на заднем сиденье. Всю дорогу ехали молча. Меня не покидало чувство тревоги, и, надо признаться, я очень боялся. Такого страха я давно не испытывал, даже в Подольске было легче. Стрелка должна была проходить с достаточно серьезной братвой одного из подмосковных городов, которая также в свое время относилась к беспредельщикам, громившим московских. Однако постепенно былая слава была утеряна в связи с тем, что многие авторитеты были посажены на зону. Но группировка все еще оставалась довольно сильной и пользовалась уважением среди другой братвы.
Я настолько переволновался, что мне вдруг ужасно захотелось курить. Так как особенно я этим не увлекался, сигарет у меня не было. Заметив за своей спиной блок «Мальборо», я потянулся за сигаретами, однако Виктор, сидящий рядом, перехватил мою руку и отвел ее в сторону, сказав при этом:
– Я тебя угощу. Блок не трогай, он еще новенький. Вот возьми мои, они получше. – И достал пачку «Кента».
Я закурил. Вскоре мы прибыли на место. Стрелка была назначена на небольшом пустыре, в одном из новых районов Москвы. Стрелка проходила с «крышей» другой братвы, спор случился из-за коммерсанта. Он платил ореховским, однако в последнее время у коммерсанта появился партнер, который пришел со своей, подмосковной, группировкой. И те стали увеличивать свою долю, ссылаясь на то, что вложили больше бабок в производство. Решение конфликта Сильвестр переадресовал курганским. Они должны были мирно убедить братву в беспредметности их спора.
На пустыре уже стояли два джипа – «Чероки» и «Мицубиси Паджеро», крепкие ребята с короткими стрижками почти под машинку вылезли из тачек. Не спеша вышли из машины и Олег с Виктором. Водитель остался стоять возле машины. Тут же к ним направились двое крепких пацанов и, извиняясь: «Большой пардон, братва!» – стали прощупывать всех на предмет оружия.
– В чем дело? – спросил Олег.
– Береженого бог бережет, – усмехнулся старший группировки. – Видите, можно сказать, все старшие приехали на встречу с вами, посмотреть, что за братва из Кургана привалила. Что за экзотика такая? Поэтому меры предосторожности, сам понимаешь!
Олег кивнул:
– Валяйте! Мы чистые.
Их обыскали, правда, влегкую, и доложили своим, что ничего не нашли.
– Ну что, теперь будем говорить по-настоящему? – сказал один из старших, приехавший на стрелку.
– А где ваш коммерсант? – спросил Олег.
– Коммерсант в офисе. Чего ему тут делать? Нашу жизнь он не знает, поэтому зачем ему тут отираться! – объяснил старший. – Так в чем проблемы, братва? Вы что, законов не знаете?
Разговор принимал явно жесткий вариант. Я понял, что курганские допустили большой промах, не взяв с собой оружия. У подмосковной братвы оно наверняка было.
– А вам не кажется, – продолжал старший, – что за все пора рассчитаться? Помнится, вы одного нашего храброго паренька завалили полтора месяца назад? Как, Олег?
– Какого паренька? – спокойно переспросил Олег. – С чего ты взял, что это мы его завалили? У тебя что, доказательства есть, аргументы?
– Доказательства? – переспросил старший. – Сейчас доказательства будут, из машины достанем!
Олег, повернувшись к Виктору, бесстрастно попросил:
– Витюха, дай сигарету закурить!
Витя стал шарить по карманам и, достав оттуда пустую пачку «Кента», развел руками:
– Мои кончились.
– Там, у заднего стекла, блок «Мальборо» лежит… Принеси, пожалуйста.
Виктор послушно полез в машину. Олег, отойдя немного в сторону, вынул зажигалку, чиркнул ею и стал пятиться задом к машине, откуда уже появился Виктор с блоком сигарет. Вдруг Олег, взглянув на меня и водителя, крикнул: «Ложись!» – и сам пригнулся. Одним движением Виктор выхватил из блока гранату и бросил в сторону двух джипов. Раздался оглушительный взрыв… Я еще успел заметить, как братва, пытаясь спастись от неминуемой гибели, шарахнулась в разные стороны, но это не помогло – их накрыло.
Взрыв был сильным. Некоторых убило, несколько человек ранило. Виктор с Олегом тут же подошли к багажнику, достали оттуда два пистолета с глушителями и молча стали добивать тех, кто остался жив. Стреляли в голову, чтобы у раненых не осталось ни единого шанса выжить. Кто-то просил о пощаде, но курганские лишь улыбались, не прекращая своей кровавой работы. Перестреляв всех, они выбросили пистолеты, достали из багажника канистру с бензином и, облив джипы, подпалили их. Таким образом, все следы только что происшедшей бойни были уничтожены.
Я забрался вместе со всеми в машину, чувствуя себя так, будто только что расстреляли меня.
– Куда теперь? – спросил водитель.
– Теперь к коммерсанту поехали, – сказал Витя. – Ну что, братуха, – обратился он ко мне, – как себя чувствуешь? Прошел боевое крещение?
Я промолчал. Сказать, что мне было не по себе от всего этого беспредела, значило не сказать ничего.
Через несколько минут машина подъехала к старинному зданию. Бесцеремонно войдя в ухоженный офис, не обращая внимания на штатных охранников, курганские подошли к коммерсанту. Ему было около тридцати лет, но напоминал он скорее студента-отличника, а не преуспевающего бизнесмена. На самом деле этот тип с внешностью «книжного червя» занимался компьютерным пиратством.
– Ну что, лох? – сказал Олег, вальяжно развалившись в кресле. – Теперь мы твоя «крыша»!
– Да я… вообще… – начал было, заикаясь, лепетать коммерсант, но говорить ему не дали.
– На, звони, – протянул ему телефон Олег. – Нет их больше!
– А где они? – замер коммерсант, обнявшись с телефонной трубкой, из которой доносились короткие гудки.
– Ну как где? Нет их. Мы теперь вместо них. Готовься – завтра приедем к тебе за своей долей. Не забудь! Обманешь – сам знаешь, что тебя ждет! – угрожающе добавил Олег. – А ну, Витюха, – обратился он к Виктору, – возьми-ка у этого лоха бухгалтерскую книгу!
Виктор протянул руку. Трясущийся очкарик достал толстую книгу. Олег пролистал ее.
– Ты чего это мне фуфло подсовываешь? – закричал он. – Ты мне «черную» книгу давай, а не «белую», я тебе что, налоговая инспекция? Я покруче их!
Очкарик подошел к подоконнику и, одним щелчком открыв потайную дверцу, достал вторую книгу.
– Вот – обе берите, – дрожащим голосом произнес он.
– Вот теперь все тип-топ, – удовлетворенно буркнул Олег. – Значит, завтра мы к тебе с ревизией приедем. И не вздумай нас обмануть! Ты ж знаешь, что за каждый обман следует очень суровое наказание. Понял?
Очкарик смог лишь кивнуть.
– А в отношении своей братвы не волнуйся. Теперь мы твоя братва. И мы покруче, чем те, – сказал Олег, уже выходя из офиса.
Мы сели в машину и направились в сторону Орехова. Вдруг Олег обернулся ко мне и спросил:
– Сашка, а ты в Москве-то давно живешь?
– Давно. Уже полтора года, – нехотя ответил я.
– И все по тому же адресу?
– По какому тому же? – насторожился я.
– Ореховский бульвар, дом такой-то, квартира такая-то? – без запинки выдал Олег.
Я понял, что мне только что тонко намекнули. «Мол, будешь трепаться – тебя в подъезде, у твоей квартиры и грохнем».
«Ловко они все провернули», – подумал я, решив не говорить о случившемся Сильвестру.
Домой я вернулся в самом паршивом настроении. Сцена расстрела братвы намертво засела в моей голове. В прихожей свет не горел, заглянув в гостиную, я увидел мирно спящего на диване Вадима.
– Вадюха, вставай! У нас есть что-нибудь выпить? – расталкивая его, спросил я.
Вадик сел, тараща глаза спросонья.
– Что случилось? – спросил он, заметив мое состояние.
– Что-то на душе тоскливо… Был тут, с этими «отморозками»… – начал я.
– Ну и что? – напрягся Вадим.
– Мочиловка! Напиться хочется до полусмерти.
Вадим прошлепал на кухню и вскоре вернулся с початой бутылкой водки. Мы выпили по одной. Продолжать почему-то не было настроения. На душе у меня становилось все поганее и поганее. Вадим это просек.
– Слушай, Сашок, давай немного расслабимся, девчонок позовем! – по доброте душевной предложил он.
Не дожидаясь ответа, Вадим подошел к телефону и набрал номер знакомых проституток.
Где-то через час подъехали две шлюшки.
То ли настроение у меня было не подходящее для подобного времяпрепровождения, то ли зря я приложился к бутылке, только занятие сексом обычного удовлетворения мне не принесло. Молоденькая девочка, которая обслуживала меня в этот раз, из кожи вон лезла, пытаясь доставить мне удовольствие, но реагировал я на все ее ухищрения очень вяло. В конце концов я, заплатив, отпустил ее, так и не достигнув желаемого. Слегка обиженная девица удалилась на кухню дожидаться свою подельщицу, вопли которой доносились из соседней комнаты – Вадим, в отличие от меня, был в полной боевой готовности и уделывал свою партнершу по полной программе. Выпроводив девицу из комнаты, я рухнул на диван и тотчас забылся тяжелым сном.
Глава 16
Бандитская война
Осенью 1993 года Сильвестр практически полностью был готов к войне с чеченцами. К этому времени он сумел объединить вечно враждующие ореховские бригады в единую мощную структуру.
Я присутствовал при всех его бесконечных переговорах и видел, как Сильвестр подбивал лидеров славянских группировок начать войну против чеченских бригад.
Я мотался с Иванычем по всей столице – то в Балашиху, то на Юго-Запад, то в подмосковные городки. Продолжалась активная подготовка, однако политические события в столице также сказывались и на подготовке войны с чеченскими группировками. Прежде всего политическое противостояние между тогдашним Верховным Советом, возглавляемым главным чеченцем страны Русланом Хасбулатовым, и Президентом России. Конфликт, возникший между ними, зашел настолько далеко, что каждый уже практически понимал, что мирного решения не будет. Каждый стоял на принципиальных позициях.
Сильвестр внимательно наблюдал за этим конфликтом. Он прекрасно понимал, что в зависимости от расклада политических сил в той или иной мере может укрепиться или пошатнуться его положение.
Наконец начались знаменитые события кровавой осени 1993 года. В Москве началась перестрелка. Правительственные войска предприняли штурм Белого дома. Три или четыре дня в столице беспрерывно стреляли. Сильвестр приказал нам всем не высовываться и не вмешиваться ни в какие конфликты ни на чьей стороне, хотя очень многие хотели выступить за ту или иную сторону, в зависимости от своих политических убеждений. Наконец наступила развязка этого противостояния. Белый дом был расстрелян из танковых орудий, заговорщики из Верховного Совета арестованы и препровождены в Лефортово. Вот тогда Сильвестр и посчитал, что в связи с уходом главного чеченца страны позиция чеченцев будет резко поколеблена. Через несколько дней он собрал крупную сходку, на которой изложил план своего наступления и борьбы.
Я тоже присутствовал на этой сходке как телохранитель Сильвестра. Туда приехали гости из различных группировок столицы и Подмосковья, все бригадиры с наиболее авторитетными бойцами из ореховской структуры также были в полном составе. Хотя на сходке присутствовало и несколько воров в законе, председательствующим был Сильвестр, по праву того, что сходка происходила на его земле и он был ее инициатором.
Сильвестр вспомнил 1988 год, когда в Дагомысе на воровской сходке произошел раздел столицы между славянскими кланами и группировками. Однако чеченцы наотрез отказались участвовать в таком разделе, ссылаясь на то, что они и так завоюют столицу. Тем самым Сильвестр подводил присутствующих к мысли, что чеченцы первыми бросили вызов, отказавшись от мирного сосуществования. Затем Сильвестр привел несколько кровавых примеров расправы чеченцев со славянскими братьями, поведал об их хитрости и коварстве, когда на стрелку вместо «чехов» приезжали менты. Подобных примеров было море. Наконец Сильвестр, выказав самокритичность, сказал, что, пытаясь развязать вторую бандитскую войну в мае 1991 года, он и его люди, к сожалению, допустили ряд ошибок. Я был в курсе того, что в 1991 году, перед Пасхой, Сильвестр находился под следствием в Бутырском СИЗО. Тогда он с помощью телефонов, а также личных встреч с бригадирами своих ореховских структур разработал план, внешне похожий на гитлеровский блиц-криг. Суть плана Сильвестра была такова – установить точные адреса чеченских лидеров, созвать в Москву славянских друзей со всей России и дать им возможность убить чеченцев, то есть сработать молниеносно и чужими руками, чтобы не подставляться в случае провала.
В ближайшее время ореховским удалось установить точные адреса, где тусовались чеченцы, их квартиры, рестораны, казино, однако каким-то образом произошла утечка информации, в результате чего чеченцы поменяли адреса, а их враги – дату начала войны.
Формальным поводом для второй бандитской войны было нападение чеченцев на солнцевского авторитета Антона, которому так треснули молотком по голове, что вылетел глаз. Но прошло еще несколько месяцев, и в столице начали твориться вещи, которые ранее казались невозможными. Например, солнцевские подружились с чеченцами и отдали им на коммерческой основе часть своей территории, лобненские поделились с чечней шереметьевской таможней. Долгопрудненские закрыли глаза на массированное внедрение в столицу азербайджанцев, которое, по бандитским данным, произошло с разрешения чеченцев. Все эти славянские группировки объясняли такое отступление деловыми интересами, говоря: «Бизнес есть бизнес, и, если речь идет о солидных деньгах, тут не до принципов».
Но, пока Сильвестр находился в Бутырском СИЗО, ситуация в отношении к чеченцам снова стала меняться. На сей раз бескомпромиссную войну против них пытался организовать сам Япончик, находившийся в то время в США. Еще до своего приезда Япончик через Фрола (Фролова), лидера балашихинской группировки, предложил коллегам собраться и обсудить план новой войны с чеченцами. По сведениям из бандитских кругов, для начала войны нужно было два условия. Первое – необходимо было, чтобы милиция и МГБ – название тогдашнего КГБ – развязали бандитам руки, и тогда бы они очистили город за одну ночь. Второе – нужен был авторитет, способный взять на себя командование боевыми действиями. Роль главнокомандующего Япончик взвалил на свои плечи. На состоявшемся летом 1992 года бандитском сходе Япончик был удостоен такой должности не только за проявленную инициативу, но и за то, что призвал к расширению зоны боевых действий – «вышибать врагов из всей России». В отличие от Сильвестра, чтобы избежать утечки информации, Япончик предложил такую тактику – убивать чеченских лидеров медленно, но верно. В результате в 92-м году недалеко от Шереметьева-2 милиция с завидным постоянством находила мертвых кавказцев.
Трупы шли как по конвейеру. Одного из кавказцев задушили «ласточкой». Его тело опознать не удалось, но на руке трупа была наколка «Зураб». В ходе экспертизы выяснилось, что его сначала ранили в спину выстрелом из пистолета, после чего вывезли в Шереметьево. Там ему связали руки, на шее затянули удавку, конец которой привязали к согнутой ноге, положили на живот и оставили умирать медленной смертью. У бандитов такой способ устранения конкурентов называется «ласточка». Самое интересное то, что ни одно из пяти убийств около Шереметьева раскрыто так и не было. Милиционеры тогда предполагали, что шереметьевские трупы – дело рук лобненской группировки, выступившей в качестве авангарда. Первую разведку боем провели балашихинские, убив четырех чеченцев в конце августа того же 1992 года за то, что те покусились на землю Фрола. Однако вопреки плану Япончика в войне гибли бандиты среднего звена.
Другие славянские группировки пока маневрировали в третьем эшелоне. Например, останкинская бригада слилась с долгопрудненскими, и они старались не светиться в разборках. Руководство раменской команды выразило готовность поставлять боевиков. Домодедовские попросили чеченцев держаться подальше и не появляться на их территории – в аэропорту Домодедово, в Варшавском и Нагатинском техцентрах. Солнцево вообще молчало. Милиция тоже затаилась, наблюдая за происходящим, и тем самым, можно сказать, выполняла первое бандитское условие начала войны. Однако, как ни странно, часто вспыхивающие активные перестрелки в столице велись с явным перевесом чеченской стороны.
Все это я знал из рассказов братвы и из газет, которые часто освещали подобные события.
Я внимательно следил за Сильвестром, понимая, что для него настал звездный час. Если акция, которую пытается развернуть Сильвестр, будет успешной – быть ему первым в Москве авторитетом…
Первоочередной задачей Сильвестра было вычистить чеченцев из родного района Орехова. Иваныч не случайно решил начать с Орехова – ему было наиболее выгодно выбить чеченцев оттуда, тем самым выполнив свое обещание, данное независимым ореховским бригадам. Тем более с первым успехом он надеялся укрепить свои позиции. Основными противоборствующими чеченскими группировками, которые действовали в Орехове, были кланы Султана по кличке Сулик и группировка Рустама. По структуре они практически ничем не отличались от славянских. Единственное отличие состояло в том, что у «чехов» была сильно развита клановая, родовая система. Во главе группировки стоял определенный авторитет, назначаемый с Кавказа. Обычно это был представитель какого-либо известного клана. Он осуществлял все руководство бандой. Практически все заработанные деньги уходили на Кавказ.
К тому времени на Кавказе начались движения дудаевского и антидудаевского толка, то есть развернулась настоящая гражданская война. Часть чеченцев поддерживала Дудаева, часть выступала против. В связи с этим произошел отток чеченцев из столицы. Естественно, Сильвестру такой поворот событий был на руку, и он это прекрасно понимал.
– А теперь, – неожиданно сказал Сильвестр, обращаясь к присутствующим, – начнем с главного. Вот плацдарм, вот место, куда мы будем вытаскивать всех «чехов» на разборку, – с этими словами он развернул большой кусок ватмана, на котором были начерчены какие-то фигуры. Это был план Царицынских прудов, который не так давно по заказу Иваныча выполнили за деньги нанятые им топографы. Причем с этими топографами пришлось повозиться. Их нашел Вадим, которому, в свою очередь, Сильвестр поставил задачу – сделать хорошую масштабную карту. Вадим, ничего не понимая в этих делах, сначала нанял каких-то геодезистов, которые проводили замеры водопроводной сети. Те усердно трудились, но кончилось все безрезультатно. Когда Вадим понял, что зря мучает геодезистов, он покрыл всю затею трехэтажным матом и где-то на стройке нашел архитекторов, которые пытались сделать чертеж будущего строительного объекта. Они и стали топографами. Вадик быстро пригнал их на Царицынские пруды, где несчастные, перепуганные архитекторы за два часа начертили такую карту, к которой не смог бы придраться даже самый дотошный критик. Ее-то в данный момент и демонстрировал собравшимся Сильвестр.
Я присутствовал при всех его бесконечных переговорах и видел, как Сильвестр подбивал лидеров славянских группировок начать войну против чеченских бригад.
Я мотался с Иванычем по всей столице – то в Балашиху, то на Юго-Запад, то в подмосковные городки. Продолжалась активная подготовка, однако политические события в столице также сказывались и на подготовке войны с чеченскими группировками. Прежде всего политическое противостояние между тогдашним Верховным Советом, возглавляемым главным чеченцем страны Русланом Хасбулатовым, и Президентом России. Конфликт, возникший между ними, зашел настолько далеко, что каждый уже практически понимал, что мирного решения не будет. Каждый стоял на принципиальных позициях.
Сильвестр внимательно наблюдал за этим конфликтом. Он прекрасно понимал, что в зависимости от расклада политических сил в той или иной мере может укрепиться или пошатнуться его положение.
Наконец начались знаменитые события кровавой осени 1993 года. В Москве началась перестрелка. Правительственные войска предприняли штурм Белого дома. Три или четыре дня в столице беспрерывно стреляли. Сильвестр приказал нам всем не высовываться и не вмешиваться ни в какие конфликты ни на чьей стороне, хотя очень многие хотели выступить за ту или иную сторону, в зависимости от своих политических убеждений. Наконец наступила развязка этого противостояния. Белый дом был расстрелян из танковых орудий, заговорщики из Верховного Совета арестованы и препровождены в Лефортово. Вот тогда Сильвестр и посчитал, что в связи с уходом главного чеченца страны позиция чеченцев будет резко поколеблена. Через несколько дней он собрал крупную сходку, на которой изложил план своего наступления и борьбы.
Я тоже присутствовал на этой сходке как телохранитель Сильвестра. Туда приехали гости из различных группировок столицы и Подмосковья, все бригадиры с наиболее авторитетными бойцами из ореховской структуры также были в полном составе. Хотя на сходке присутствовало и несколько воров в законе, председательствующим был Сильвестр, по праву того, что сходка происходила на его земле и он был ее инициатором.
Сильвестр вспомнил 1988 год, когда в Дагомысе на воровской сходке произошел раздел столицы между славянскими кланами и группировками. Однако чеченцы наотрез отказались участвовать в таком разделе, ссылаясь на то, что они и так завоюют столицу. Тем самым Сильвестр подводил присутствующих к мысли, что чеченцы первыми бросили вызов, отказавшись от мирного сосуществования. Затем Сильвестр привел несколько кровавых примеров расправы чеченцев со славянскими братьями, поведал об их хитрости и коварстве, когда на стрелку вместо «чехов» приезжали менты. Подобных примеров было море. Наконец Сильвестр, выказав самокритичность, сказал, что, пытаясь развязать вторую бандитскую войну в мае 1991 года, он и его люди, к сожалению, допустили ряд ошибок. Я был в курсе того, что в 1991 году, перед Пасхой, Сильвестр находился под следствием в Бутырском СИЗО. Тогда он с помощью телефонов, а также личных встреч с бригадирами своих ореховских структур разработал план, внешне похожий на гитлеровский блиц-криг. Суть плана Сильвестра была такова – установить точные адреса чеченских лидеров, созвать в Москву славянских друзей со всей России и дать им возможность убить чеченцев, то есть сработать молниеносно и чужими руками, чтобы не подставляться в случае провала.
В ближайшее время ореховским удалось установить точные адреса, где тусовались чеченцы, их квартиры, рестораны, казино, однако каким-то образом произошла утечка информации, в результате чего чеченцы поменяли адреса, а их враги – дату начала войны.
Формальным поводом для второй бандитской войны было нападение чеченцев на солнцевского авторитета Антона, которому так треснули молотком по голове, что вылетел глаз. Но прошло еще несколько месяцев, и в столице начали твориться вещи, которые ранее казались невозможными. Например, солнцевские подружились с чеченцами и отдали им на коммерческой основе часть своей территории, лобненские поделились с чечней шереметьевской таможней. Долгопрудненские закрыли глаза на массированное внедрение в столицу азербайджанцев, которое, по бандитским данным, произошло с разрешения чеченцев. Все эти славянские группировки объясняли такое отступление деловыми интересами, говоря: «Бизнес есть бизнес, и, если речь идет о солидных деньгах, тут не до принципов».
Но, пока Сильвестр находился в Бутырском СИЗО, ситуация в отношении к чеченцам снова стала меняться. На сей раз бескомпромиссную войну против них пытался организовать сам Япончик, находившийся в то время в США. Еще до своего приезда Япончик через Фрола (Фролова), лидера балашихинской группировки, предложил коллегам собраться и обсудить план новой войны с чеченцами. По сведениям из бандитских кругов, для начала войны нужно было два условия. Первое – необходимо было, чтобы милиция и МГБ – название тогдашнего КГБ – развязали бандитам руки, и тогда бы они очистили город за одну ночь. Второе – нужен был авторитет, способный взять на себя командование боевыми действиями. Роль главнокомандующего Япончик взвалил на свои плечи. На состоявшемся летом 1992 года бандитском сходе Япончик был удостоен такой должности не только за проявленную инициативу, но и за то, что призвал к расширению зоны боевых действий – «вышибать врагов из всей России». В отличие от Сильвестра, чтобы избежать утечки информации, Япончик предложил такую тактику – убивать чеченских лидеров медленно, но верно. В результате в 92-м году недалеко от Шереметьева-2 милиция с завидным постоянством находила мертвых кавказцев.
Трупы шли как по конвейеру. Одного из кавказцев задушили «ласточкой». Его тело опознать не удалось, но на руке трупа была наколка «Зураб». В ходе экспертизы выяснилось, что его сначала ранили в спину выстрелом из пистолета, после чего вывезли в Шереметьево. Там ему связали руки, на шее затянули удавку, конец которой привязали к согнутой ноге, положили на живот и оставили умирать медленной смертью. У бандитов такой способ устранения конкурентов называется «ласточка». Самое интересное то, что ни одно из пяти убийств около Шереметьева раскрыто так и не было. Милиционеры тогда предполагали, что шереметьевские трупы – дело рук лобненской группировки, выступившей в качестве авангарда. Первую разведку боем провели балашихинские, убив четырех чеченцев в конце августа того же 1992 года за то, что те покусились на землю Фрола. Однако вопреки плану Япончика в войне гибли бандиты среднего звена.
Другие славянские группировки пока маневрировали в третьем эшелоне. Например, останкинская бригада слилась с долгопрудненскими, и они старались не светиться в разборках. Руководство раменской команды выразило готовность поставлять боевиков. Домодедовские попросили чеченцев держаться подальше и не появляться на их территории – в аэропорту Домодедово, в Варшавском и Нагатинском техцентрах. Солнцево вообще молчало. Милиция тоже затаилась, наблюдая за происходящим, и тем самым, можно сказать, выполняла первое бандитское условие начала войны. Однако, как ни странно, часто вспыхивающие активные перестрелки в столице велись с явным перевесом чеченской стороны.
Все это я знал из рассказов братвы и из газет, которые часто освещали подобные события.
Я внимательно следил за Сильвестром, понимая, что для него настал звездный час. Если акция, которую пытается развернуть Сильвестр, будет успешной – быть ему первым в Москве авторитетом…
Первоочередной задачей Сильвестра было вычистить чеченцев из родного района Орехова. Иваныч не случайно решил начать с Орехова – ему было наиболее выгодно выбить чеченцев оттуда, тем самым выполнив свое обещание, данное независимым ореховским бригадам. Тем более с первым успехом он надеялся укрепить свои позиции. Основными противоборствующими чеченскими группировками, которые действовали в Орехове, были кланы Султана по кличке Сулик и группировка Рустама. По структуре они практически ничем не отличались от славянских. Единственное отличие состояло в том, что у «чехов» была сильно развита клановая, родовая система. Во главе группировки стоял определенный авторитет, назначаемый с Кавказа. Обычно это был представитель какого-либо известного клана. Он осуществлял все руководство бандой. Практически все заработанные деньги уходили на Кавказ.
К тому времени на Кавказе начались движения дудаевского и антидудаевского толка, то есть развернулась настоящая гражданская война. Часть чеченцев поддерживала Дудаева, часть выступала против. В связи с этим произошел отток чеченцев из столицы. Естественно, Сильвестру такой поворот событий был на руку, и он это прекрасно понимал.
– А теперь, – неожиданно сказал Сильвестр, обращаясь к присутствующим, – начнем с главного. Вот плацдарм, вот место, куда мы будем вытаскивать всех «чехов» на разборку, – с этими словами он развернул большой кусок ватмана, на котором были начерчены какие-то фигуры. Это был план Царицынских прудов, который не так давно по заказу Иваныча выполнили за деньги нанятые им топографы. Причем с этими топографами пришлось повозиться. Их нашел Вадим, которому, в свою очередь, Сильвестр поставил задачу – сделать хорошую масштабную карту. Вадим, ничего не понимая в этих делах, сначала нанял каких-то геодезистов, которые проводили замеры водопроводной сети. Те усердно трудились, но кончилось все безрезультатно. Когда Вадим понял, что зря мучает геодезистов, он покрыл всю затею трехэтажным матом и где-то на стройке нашел архитекторов, которые пытались сделать чертеж будущего строительного объекта. Они и стали топографами. Вадик быстро пригнал их на Царицынские пруды, где несчастные, перепуганные архитекторы за два часа начертили такую карту, к которой не смог бы придраться даже самый дотошный критик. Ее-то в данный момент и демонстрировал собравшимся Сильвестр.