Страница:
-----------------------------------------------------------
Оригинал этого текста расположен на странице
http://scil.npi.msu.su/pub/religion/impersonal/ano/skamejka.html
Spellcheck: Дмитрий Боровик
-----------------------------------------------------------
1980-1981 год.
Карлос Кастанеда известен всему миру, он автор семи
бестселлеров, в которых он рассказывает о Тольтекской магии.
Некоторые считают, что он является главным катализатором
основного направления в метафизике, которое появилось в
последнее десятилетие. Грасиела Корвалан является профессором
испанского языка в Вебстерском колледже в Сент-Луисе, штат
Миссури. В настоящее время Грасиела работает над книгой,
которая состоит из серии интервью с мистическими мыслителями
Америки. Однажды она написала письмо Карлосу Кастанеде с
просьбой дать ей интервью. Одним вечером Карлос позвонил ей и
сказал, что принимает ее просьбу. Он также объяснил, что у него
есть друг, который собирает для него почту, пока он
путешествует. Когда он возвращается, то обычно достает из кипы
писем два письма, на которые отвечает, ее письмо оказалось как
раз одним из них. Он обзяснил также, что он обрадовался
возможности дать ей интервью, потому что она не имела отношения
к официальной прессе. Он назначил Грасиеле встречу в Калифорнии
на территории колледжа УКЛА. Он попросил также, чтобы интервью
было сначала опубликовано на испанском языке, впервые Грасиела
опубликовала его в Аргентинском журнале "Mutantian".
Начало интервью:
Около часу дня я и мой друг приехали в колледж УКЛА. До
этого мы были в пути около двух часов. Следуя указаниям
Кастанеды, мы подъехали к будке охранника, около автомобильной
стоянки рядом с колледжем. Было около пятнадцати минут
четвертого. Мы нашли более или менее тенистое место и
остановились там.
Примерно в четыре часа я оглянулась и увидела, что он
идет по направлению к машине. Кастанеда был одет в синие джинсы
и розовую куртку с открытым воротом. После взаимных
приветствий, я спросила его, можно ли мне во время нашей беседы
использовать магнитофон. У нас был магнитофон в машине, мы
взяли его на тот случай, если он нам разрешит. -- Нет, лучше не
надо, -- сказал он, пожав плечами. Мы подошли к машине, чтобы
взять с собой наши блокноты и книги.
Так как мы были очень заняты нашими бумагами, то мы
попросили его вести машину. Он хорошо знал эту дорогу. -- Вон
там очень красивые берега реки, -- сказал он, показав рукой
куда-то в сторону.
С самого начала Кастанеда задал тон и тему нашей
беседы. Также оказалось, что все вопросы, которые я с таким
усердием готовила, оказались мне не нужны. В ходе нашего
телефонного разговора он предупредил меня, что хотел бы
поговорить с нами о том проекте, в котором он принимает
участие, и о серьезности и важности его исследований. Мы
разговаривали на испанском, которым он владеет очень живо и с
большим чувством юмора. Кастанеда настоящий мастер искусства
разговора. Мы разговаривали с ним семь часов, и за это время ни
его энтузиазм, ни наше внимание ничуть не ослабли. Часто он
начинал употреблять типичные аргентинские выражения, что можно
было расценить как дружеский жест по отношению к нам, ведь мы
были аргентинцами.
В этот вечер Кастанеда старался вести разговор на
уровне, который трудно назвать интеллектуальным в общем смысле
этого слова. Хотя он очевидно много читает и знаком с разными
течениями современной мысли, он ни разу не привел никаких
сравнений с другими традициями прошлого и настоящего. Он
передает нам "учение тольтеков" посредством конкретных образов,
которые теряют свое значение, если пытаться трактовать их
умозрительно. Таким образом Кастанеда не только послушен своим
учителям, но и полностью верен тому пути, который он выбрал, он
не хочет загрязнять свое учение какими либо чуждыми идеями.
Он спросил нас о причинах, которые вызвали у нас
интерес к нему. Он уже знал о моих планах и проекте книги,
которая должна была содержать в себе интервью. Помимо всех этих
деловых соображений, мы считали, что его книги, которые
повлияли так сильно на нас и на многих других, имеют большое
значение. Нас очень интересовало, что же было источником его
учения.
Тем временем, мы приехали на берег реки и расположились в
тени деревьев. -- Дон Хуан дал мне все, -- начал говорить он,
-- Когда я встретил его, меня не интересовало ничего, кроме
антропологии, но встреча с ним изменила меня. И то, что
произошло со мной я не променяю ни на что.
Дон Хуан присутствовал с нами. Мы чувствовали это
каждый раз, когда Кастанеда упоминал или вспоминал его. Он
сказал нам, что дон Хуан учил его, что существует целостная
совершенная энергия, которая позволяет отдавать себя всего
каждый настоящий момент. -- Отдавать себя всего в каждый момент
-- это его принцип, его правило, -- сказал он. -- То, что
представляет собой дон Хуан, нельзя объяснить или понять, "это
просто есть".
В книге "Второе кольцо силы" Кастанеда дает одну особую
характеристику дона Хуана и дона Хенаро. -- Никто из нас не
обладает тем безраздельным вниманием, каким обладали дон Хуан и
дон Хенаро.
Книга "Второе кольцо силы" очень меня заинтересовала,
особенно после второго прочтения, и вызвала у меня много
вопросов, но также я слышала и много неблагоприятных отзывов о
ней. У меня тоже возникли некоторые сомнения. Я сказала ему,
что мне больше нравится "Путь в Икстлан", хотя я и не знаю
почему. Кастанеда выслушал меня и ответил на мои слова жестом,
который казалось означал: -- А что мне делать со вкусами всех
остальных людей? -- Я попыталась объяснить свою мысль, -- Может
быть то, что мне нравится именно эта книга, связано с любовью,
которую я тогда чувствовала. -- Кастанеда скривил лицо. Ему не
понравилось слово любовь. Возможно, что для него оно означало
романтическую любовь, сентиментальность или даже слабость.
Пытаясь как-то оправдать свои слова, я сказала что финальная
сцена "Пути в Икстлан" наполнена энергией. -- Да, энергия --
это подходящее слово, -- сказал он на это.
Продолжив разговор об этой книге, я сказала ему, что
некоторые сцены мне показались очень гротескными, и я не могла
понять этого. Кастанеда согласился со мной. -
- Да, поведение этих женщин действительно гротескно и ужасно,
но это было необходимо, чтобы вступить с ними во
взаимодействие. -- Кастанеда нуждался в таком шоке.
-- Без противника мы ничто, -- продолжал он. --
Противник должен быть человеком, жизнь -- это война, мир -- это
аномалия. -- Говоря о пацифизме, он назвал его "абсурдным", по
его мнению человек предназначен для "успехов и сражений".
Не сдержавшись, я сказала ему, что не могу согласиться
с тем, что пацифизм абсурден. -- Как насчет Ганди, что вы
думаете о нем? -- спросила я.
-- Ганди не пацифист, а один из самых великих воинов,
которые когда-либо существовали, и какой воин!
Я поняла, что Кастанеда придает словам особое значение,
пацифизм, который он имел в виду, не мог быть пацифизмом
слабых, тех, у которых кишка тонка, чтобы быть, и поэтому
занимающихся чем-то еще, тех кто ничего не делает, потому что у
них нет цели или жизненной энергии, такой пацифизм предполагает
полное самооправдание и гедонистическое отношение к жизни. --
Да, напичканные наркотиками гедонисты! -сказал он, имея в виду
наше общество, в котором так мало ценностей, воли и энергии.
Кастанеда не стал более углубляться в разговор на эти
темы, и мы не стали просить его об этом.
Я поняла, что цель воина состоит в том, чтобы
освободить себя от человеческой природы, но необычные суждения
Кастанеды смутили меня. Тем не менее, мало помалу, я начинала
понимать, что человек успехов и сражений, это только начальный
уровень. -- Нельзя перейти на другую сторону, не потеряв
человеческую форму, -- говорит Кастанеда.
Меня интересовали некоторые не до конца понятные мне
аспекты его книг, и я спросила его о тех пустотах, которые
возникают в людях, у которых родились дети.
--Да, есть разница между людьми, у которых есть дети, и
теми у кого их нет, - сказал Кастанеда. -- Чтобы пройти на
цыпочках мимо Орла, человек должен быть полным. Человек, у
которого есть пустоты, не может избежать Орла.
Метафору, описывающую Орла, он объяснил нам немного
позже. В этот момент я пропустила мимо ушей его слова об Орле,
потому что все мое внимание было приковано к другой теме.
-- Что вы можете сказать об отношении Доньи Соледад и
Ла Горды к своим дочерям? -- спросила я его. Я не могла понять,
что это значит, забрать у детей то острие, которое они взяли у
родителей при рождении.
Кастанеда сказал, что он сам еще не до конца все это
понял. Тем не менее, он настаивает на том, что существует
определенная разница между людьми у которых есть дети, и теми у
кого их нет.
-- Дон Хенаро -- просто сумасшедший! В отличие от него
дон Хуан -- это серьезный сумасшедший, который продвигается
медленно, но достигает цели. В конце концов оба они достигли
цели... -- говорит он.
-- Как и у дона Хуана, у меня раньше тоже были дыры,
мне нужно было следовать пути. У Хенарос была совсем другая
ситуация. Хенорос более нервные и быстрые, у них есть та особая
острота, которой нет у нас, они очень непостоянны, ничто не
может их удержать.
-- У тех же, у кого как у меня или Ла Горды есть дети,
есть другие качества, которые компенсируют недостатки. Такие
люди более устойчивы, и несмотря на то, что их путь очень
длинный и трудный, они тоже в конце концов прибывают к цели.
Вообще говоря, тот человек у которого были дети, знает как
заботиться об окружающих. Это не значит конечно, что человек, у
которого не было детей, не знает как заботиться о других,
просто есть некоторая разница...
-- В общем никто не знает, что он делает, никто не
сознает своих действий, и потом он за это расплачивается. И я
тоже не знал, что я делаю, -- воскликнул Кастанеда, без
сожаления говоря о своей личной жизни.
-- Когда я родился, то я все взял у своих родителей.
Они многое потеряли из за этого. Для них было бы очень хорошо,
если бы я вернул им ту остроту, которую я взял у них. Теперь
уже мне нужно вернуть ту остроту, которую я потерял, --
объясняет он.
Мы спросили его, является ли наличие пустот чем-то
непоправимым. -- Нет, это можно исправить, в жизни нет ничего
бесповоротного. Всегда можно вернуть то, что нам не принадлежит
и восстановить то, что нам необходимо, -- сказал он.
Идея восстановления целостности связана с продвижением
по "Пути знания", на котором недостаточно знать или
практиковать одну или большее число техник, а необходима
индивидуальная и полная трансформация человека. С этой точки
зрения жизнь человека выглядит как всеохватывающий и
последовательный образ жизни, подчиненной конкретной и четкой
цели.
После небольшой паузы, я спросила его, была ли его
книга "Второе кольцо силы" переведена на испанский язык.
Кастанеда ответил, что у одного испанского издательства есть
права на издание этой книги, но он не уверен, вышла ли эта
книга в свет.
-- Перевод на испанский сделал мой друг, которого зовут
Хуан Товар. Он использовал мои записи на испанском, которые я
ему предоставил, те самые записи, относительно которых у многих
критиков возникали сомнения.
-- Мне кажется, что перевод на португальский очень
хорошо выполнен, -- сказала я.
-- Да, -- сказал Кастанеда. -- Он сделан на основе
французского перевода, действительно, он очень хорошо сделан.
В Аргентине две его первые книги были запрещены. Мне
показалось, что причиной послужило упоминание наркотиков.
Кастанеда не знает причины запрета.
-- Мне кажется, что это работа Матери Церкви, -- сказал
он.
В самом начале нашей беседы он сказал что-то о
тольтекском знании. В книге "Второе кольцо силы" также
говорится о тольтеках и о том как "быть тольтеком". -- Что это
значит -- быть тольтеком? -- спросила я его.
Кастанеда объяснил, что слово тольтек имеет широкое
значение. Можно сказать о ком-то, что он тольтек, так же как о
некоторых говорят, что он демократ или философ. Тот контекст, в
каком он использует это слово, не имеет ничего общего с его
антропологическим значением. С точки зрения антропологии, это
слово означает индейскую культуру севера и юга Мексики, которая
переживала период упадка в момент покорения и колонизации
Америки Испанией.
-- Тольтеками называют тех, кто знает тайну созерцания
и сновидения. Тольтеки также представляют собой небольшую
группу, которая знает, как поддерживать живой традицию,
насчитывающую 3000 лет.
Так как моя работа была связана с изучением мистических
идей, меня в частности всегда интересовало происхождение любой
традиции, я спросила его,
-- Верите ли вы, что тольтекская традиция содержит в себе
учение, которое характерно именно для Америки?
-- Тольтеки поддерживают живой традицию, которая без
сомнения, характерна для Америки. Хотя, возможно, древние
американцы и могли что-то вынести за пределы Америки, пересекая
Берингов пролив, но это было много тысяч лет назад и теперь это
только теория и ничего больше.
В книге "Сказки о силе" дон Хуан рассказывает Кастанеде
о "магах", о тех "людях знания", которых во времена конкисты
белые люди не смогли уничтожить, потому что не знали о их
существовании и не могли заметить все непостижимые идеи их
мира.
-- Кто принадлежит к нации тольтеков? Работают ли они
вместе и где? -- спросила я.
Кастанеда сказал, что сейчас он отвечает за группу
молодых людей, которые живут в районе Чайпас на юге Мексики.
Они все переехали туда, потому что именно там живет женщина,
которая их учит.
-- Когда вы вернулись? -- Я почувствовала, что мне
хочется спросить его об этом, когда я вспомнила последний
разговор между Кастанедой и сестричками в самом конце книги
"Второе кольцо Силы". -- Вы вернулись сразу же, как вас просила
об этом Горда? -- спросила я.
-- Нет, я не вернулся сразу же, но я вернулся, --
смеясь, ответил он. Я вернулся, чтобы выполнить до конца
задание, от которого не могу отказаться. Группа состоит из 14
человек. Хотя основное ядро составляют 8 или 9 человек, все они
необходимы для выполнения тех задач, которые возложены на
каждого. Если каждый из них будет достаточно безупречен, то
можно помочь очень многим людям.
-- Восемь -- это магическое число, -- сказал он. Также
он утверждает, что тольтек не может добиться свободы в
одиночку, а уходит вместе с основным ядром. Необходимо также,
чтобы кто-то остался, для того, чтобы поддерживать традицию
живой. Группа не обязательно должна быть большой, но каждый из
тех кто в ней состоит, необходим для выполнения главной задачи.
-- Ла Горда и я ответственны за достижение цели. Ну, на
самом деле ответственен я, но она много мне помогает, --
обзяснил Кастанеда.
Позже он рассказал нам о членах своей группы, о которых
мы знали из его книг. Он сказал нам, что дон Хуан был индейцем
Яки из штата Сонора, Паблито был индейцем племени Михтеко,
Нестор был Масатеком (из Масатлана, провинции Синалеа), и
Бениньо был из племени Цоцилей. Он особо подчеркнул, что
Хосефина была мексиканкой, а не индеанкой, и что один из ее
дедушек был французом. Ла Горда, так же как Дон Хенаро и
Нестор, была из племени Масатек.
-- Когда я впервые встретил Ла Горду, она была
необъятной толстухой, которую жизнь довела почти до животного
состояния, -- сказал он. -- Те, кто знаком с ней теперь, не
могут даже представить, что она та же, что и раньше.
Мы хотели узнать, на каком языке он разговаривает с
людьми из своей группы, и на каком языке они чаще всего
разговаривают между собой. Я напомнила ему, что в некоторых его
книгах есть ссылки на некоторые индейские языки.
-- Мы разговариваем между собой по-испански, -- сказал
он. -- Кроме того Хосефина и женщина-тольтек не индеанки. Я
очень плохо говорю по индейски, разве что могу сказать
отдельные фразы, вроде приветствий и других выражений. Я знаю
слишком мало, чтобы поддерживать разговор. -- Я воспользовалась
паузой в разговоре и спросила его, доступна ли та задача,
которую они выполняют всем людям, или с ней имеют дело только
избранные. Уместно ли учение тольтеков, и имеет ли ценность
опыт его группы для всего человечества? Кастанеда объяснил нам,
что каждый из членов группы выполняет свою особую задачу, как в
районе Юкатана, так и в других районах Мексики.
Когда кто-либо выполняет задание, он многому учится,
открывает для себя много вещей, применимых к ситуациям
повседневной жизни.
-- Например, Хенарос играют в музыкальной группе, с
которой они гастролируют вдоль границы. Вы понимаете, что они
видят очень много людей и с многими общаются. Всегда есть
возможность передать знание. Всегда можно помочь одним словом,
одним небольшим намеком, каждый, кто честно выполняет свою
задачу, делает это. Все люди могут учиться. У каждого есть
возможность стать воином.
-- Каждый может принять решение стать воином.
Единственное, что для этого нужно -- это непоколебимо желать
этого. Можно сказать, что нужно иметь непоколебимое желание
быть свободным. Это не просто. Мы постоянно ищем оправданий и
пытаемся избежать свободы. Разуму это удается, но тело
чувствует все, тело учится быстро и легко, -- сказал он.
-- Тольтек не может тратить свою энергию на глупости,
-- продолжал он. -- Я был одним из тех, кто не может жить без
друзей. Я даже в кино не мог пойти один. -- Дон Хуан однажды
сказал ему, что он должен расстаться со всеми кого он знает, и
в частности с теми друзьями, с которыми у него теперь не может
быть ничего общего. Долгое время он никак не мог согласиться с
этим, пока наконец не реализовал это на практике.
-- Однажды, вернувшись в Лос-Анджелес, я остановился за
квартал до своего дома и позвонил. В этот день, как обычно, в
моем доме было полно народу. Я попросил одного из моих друзей
набрать в сумку некоторые вещи и принести их мне. Также я
сказал им, что остальные вещи -- пластинки, книги и другие
вещи, они могут взять себе. Конечно мои друзья мне не поверили
и взяли все как бы взаймы, -- пояснил Кастанеда.
Расставание со своей библиотекой и пластинками -- это
разрыв со своим прошлым, целым миром идей и эмоций.
-- Мои друзья решили, что я сошел с ума и надеялись,
что однажды мое безумие окончится и я "вернусь". Через
двенадцать лет Кастанеда снова встретился с ними. Он нашел
сначала одного из своих старых друзей, и через него вышел на
остальных. Они встретились все вместе, чтобы вместе поужинать.
Они очень хорошо провели этот день, много сьели и много выпили.
-- Снова оказаться рядом с ними спустя много лет было способом
высказать мою благодарность за их дружбу, которую они мне
предлагали раньше, -- сказал Кастанеда. -- Теперь они все
взрослые, у них у всех семьи, дети... Но я должен был
обязательно поблагодарить их. Только так я мог окончательно
расстаться с ними и закончить эту стадию моей жизни.
Возможно, друзья Кастанеды не поняли того, что он
сделал, но то, что он хотел их поблагодарить, было просто
замечательно. Кастанеда не притворялся, а искренне поблагодарил
их за дружбу и, сделав это, внутренне освободился от своего
прошлого.
Затем мы стали говорить про любовь, про то что часто
имеют в виду под этим словом. Он рассказал нам несколько
анекдотов из жизни своего дедушки-итальянца и о своем отце --
"таком типичном Богемце". -- О, любовь, любовь! --повторил он
несколько раз. Все его комментарии развенчивали те
представления о любви, которые обычно так распространены.
-- Я дорого заплатил за то, чему научился. Я тоже
томился от любви. Дону Хуану пришлось изрядно потрудиться,
чтобы дать мне понять, что нужно разорвать некоторые связи. Я
расстался со своей девушкой следующим образом. Я пригласил ее
пообедать со мной в ресторане. Во время обеда произошло то же,
что и всегда, она стала кричать на меня и всячески меня
оскорблять. Я воспользовался случаем и под тем предлогом, что
мне нужно что-то взять в машине, ушел и не вернулся. Перед тем
как уйти, я спросил ее, есть ли у нее деньги, я хотел
убедиться, что она сможет расплатиться и вернуться домой на
такси. С тех пор я ее не видел, -- сказал он.
-- Вы можете мне не верить, но тольтеки очень
аскетичны, -- сказал он.
Не подвергая его слова сомнению, я тем не менее
сказала, что если судить об этом по книге "Второе кольцо силы",
то это вовсе не очевидно. -- Более того, -- сказала я. -- Я
считаю что в ваших книгах многие сцены и взаимоотношения
вызывают смущение.
-- Как по вашему я могу выразиться яснее? -- спросил он
меня. -- Я не мог сказать, что взаимоотношения между нами были
безупречны, потому что никто бы не только не поверил мне, но и
не понял бы, что я имею в виду.
Кастанеда считает, что мы живем в "обанкротившемся"
обществе. То, о чем мы разговаривали в этот вечер, большинство
не понимает. Поэтому Кастанеде приходится прислушиваться к
просьбам издателей, которые, в свою очередь стараются следовать
вкусам своих читателей.
-- Людей интересуют другие вещи, -- продолжал
Кастанеда. -- Однажды, например, я зашел в книжный магазин в
Лос-Анджелесе и стал листать журналы, лежащие в углу. Я
обнаружил в них большое число фотографий с обнаженными
женщинами... и мужчинами. Я даже не знаю что сказать. На одной
из фотографий был мужчина, который натягивал провода, стоя на
лестнице. На нем был одет защитный шлем и пояс с инструментами,
больше на нем ничего не было. Ужас! Такие вещи просто не должны
существовать! Женщины прекрасны... но мужчины! У женщин есть
соответствующий опыт в такого рода вещах. Такая роль не
оставляет ни малейшей возможности к импровизации.
-- В первый раз я слышу, что поведение женщин не
допускает импровизации, для меня это что-то совсем новое, --
сказала я.
Кастанеда объяснил нам, что тольтеки считают секс
огромной тратой энергии, которая необходима для других целей. С
этой точки зрения становятся понятными его утверждения об
аскетических отношениях между членами группы.
-- С мирской точки зрения, жизнь которой живет группа и
взаимоотношения между ее членами -- это что-то неслыханное и
неприемлемое. Я тоже никак не мог в это поверить. У меня ушло
много времени на то, чтобы все это понять, но в конце концов я
согласился с этим, -- сказал Кастанеда.
Кастанеда уже говорил нам до этого, что человек, у
которого появляются дети, теряет особую остроту. Это происходит
потому, что "острота" -- это особая сила, которую дети забирают
у своих родителей, просто родившись на свет. Эта пустота,
которая образуется в человеке, должна быть заполнена или
восстановлена. Необходимо восстановить ту силу, которую вы
потеряли. Он также дал нам понять, что длительные сексуальные
взаимоотношения партнеров приводят к энергетическому истощению.
При взаимоотношениях всплывает разница между партнерами, это
приводит к тому, что некоторые качества партнера отвергаются.
Поэтому, когда рождается ребенок, то каждый партнер
инстинктивно выбирает для него то, что ему больше нравится у
другого, но нет никакой гарантии, что выбор будет действительно
правильным. -- С точки зрения рождения ребенка лучше
случайность, -- считает Кастанеда. Он попытался объяснить нам
это еще более подробно, но снова предупредил, что ему самому
многое в этом не понятно.
Кастанеда описал нам группу людей, образ жизни которых
для любого среднего человека показался бы крайностью. Нас очень
интересовало происхождение этого знания. -- Какова главная цель
тольтеков? Какую цель преследуете лично вы? -- Спросили мы его,
нам было интересно почувствовать здравый смысл в том, что он
говорит.
-- Цель состоит в том, чтобы покинуть этот мир, взяв с
собой то, чем вы являетесь и не взять с собой ничего большего,
чем то, чем вы являетесь. Вопрос не в том, чтобы взять что-либо
или оставить что-либо. Дон Хуан полностью покинул этот мир. Он
не умер, потому что тольтеки не умирают. -- В книге "Второе
кольцо силы" Ла Горда обзясняет Кастанеде деление мира на две
части "тональ" и "нагуаль". Воин достигает сферы второго
внимания в тот момент, когда он "сметает все с поверхности
стола". Второе внимание объединяет два внимания в одно целое, и
это единство называется целостностью самого себя. В той же
книге Ла Горда говорит Кастанеде -- Когда маги учатся
"сновидеть", то они сливают воедино оба своих внимания, нет
необходимости в том, чтобы отдавать предпочтение одному из
них... маги не умирают... Я не говорю, что мы не умрем, мы
ничто, мы глупцы, мы простофили, мы ни здесь ни там. У магов же
внимания слиты настолько тесно, что возможно они никогда не
умрут.
Согласно Кастанеде, точка зрения, что мы свободны --
это иллюзия и абсурд. Он постарался объяснить нам, что наше
обычное восприятие нас обманывает и дает нам увидеть только
часть того, что происходит на самом деле.
-- Обычное восприятие не позволяет нам видеть правду.
Должно быть что-то большее, чем просто гулять по Земле, есть и
размножаться, -- сказал Кастанеда. --Что означает все то, что
нас сейчас окружает? -- спросил он нас. Я поняла его слова, как
намек на всеобщую бесчувственность и скуку повседневной жизни.
Наши обычные ощущения представляют собой некоторое соглашение,
к которому мы приходим в ходе длительного процесса обучения,
который заставляет нас поверить, что обычное восприятие -- это
Оригинал этого текста расположен на странице
http://scil.npi.msu.su/pub/religion/impersonal/ano/skamejka.html
Spellcheck: Дмитрий Боровик
-----------------------------------------------------------
1980-1981 год.
Карлос Кастанеда известен всему миру, он автор семи
бестселлеров, в которых он рассказывает о Тольтекской магии.
Некоторые считают, что он является главным катализатором
основного направления в метафизике, которое появилось в
последнее десятилетие. Грасиела Корвалан является профессором
испанского языка в Вебстерском колледже в Сент-Луисе, штат
Миссури. В настоящее время Грасиела работает над книгой,
которая состоит из серии интервью с мистическими мыслителями
Америки. Однажды она написала письмо Карлосу Кастанеде с
просьбой дать ей интервью. Одним вечером Карлос позвонил ей и
сказал, что принимает ее просьбу. Он также объяснил, что у него
есть друг, который собирает для него почту, пока он
путешествует. Когда он возвращается, то обычно достает из кипы
писем два письма, на которые отвечает, ее письмо оказалось как
раз одним из них. Он обзяснил также, что он обрадовался
возможности дать ей интервью, потому что она не имела отношения
к официальной прессе. Он назначил Грасиеле встречу в Калифорнии
на территории колледжа УКЛА. Он попросил также, чтобы интервью
было сначала опубликовано на испанском языке, впервые Грасиела
опубликовала его в Аргентинском журнале "Mutantian".
Начало интервью:
Около часу дня я и мой друг приехали в колледж УКЛА. До
этого мы были в пути около двух часов. Следуя указаниям
Кастанеды, мы подъехали к будке охранника, около автомобильной
стоянки рядом с колледжем. Было около пятнадцати минут
четвертого. Мы нашли более или менее тенистое место и
остановились там.
Примерно в четыре часа я оглянулась и увидела, что он
идет по направлению к машине. Кастанеда был одет в синие джинсы
и розовую куртку с открытым воротом. После взаимных
приветствий, я спросила его, можно ли мне во время нашей беседы
использовать магнитофон. У нас был магнитофон в машине, мы
взяли его на тот случай, если он нам разрешит. -- Нет, лучше не
надо, -- сказал он, пожав плечами. Мы подошли к машине, чтобы
взять с собой наши блокноты и книги.
Так как мы были очень заняты нашими бумагами, то мы
попросили его вести машину. Он хорошо знал эту дорогу. -- Вон
там очень красивые берега реки, -- сказал он, показав рукой
куда-то в сторону.
С самого начала Кастанеда задал тон и тему нашей
беседы. Также оказалось, что все вопросы, которые я с таким
усердием готовила, оказались мне не нужны. В ходе нашего
телефонного разговора он предупредил меня, что хотел бы
поговорить с нами о том проекте, в котором он принимает
участие, и о серьезности и важности его исследований. Мы
разговаривали на испанском, которым он владеет очень живо и с
большим чувством юмора. Кастанеда настоящий мастер искусства
разговора. Мы разговаривали с ним семь часов, и за это время ни
его энтузиазм, ни наше внимание ничуть не ослабли. Часто он
начинал употреблять типичные аргентинские выражения, что можно
было расценить как дружеский жест по отношению к нам, ведь мы
были аргентинцами.
В этот вечер Кастанеда старался вести разговор на
уровне, который трудно назвать интеллектуальным в общем смысле
этого слова. Хотя он очевидно много читает и знаком с разными
течениями современной мысли, он ни разу не привел никаких
сравнений с другими традициями прошлого и настоящего. Он
передает нам "учение тольтеков" посредством конкретных образов,
которые теряют свое значение, если пытаться трактовать их
умозрительно. Таким образом Кастанеда не только послушен своим
учителям, но и полностью верен тому пути, который он выбрал, он
не хочет загрязнять свое учение какими либо чуждыми идеями.
Он спросил нас о причинах, которые вызвали у нас
интерес к нему. Он уже знал о моих планах и проекте книги,
которая должна была содержать в себе интервью. Помимо всех этих
деловых соображений, мы считали, что его книги, которые
повлияли так сильно на нас и на многих других, имеют большое
значение. Нас очень интересовало, что же было источником его
учения.
Тем временем, мы приехали на берег реки и расположились в
тени деревьев. -- Дон Хуан дал мне все, -- начал говорить он,
-- Когда я встретил его, меня не интересовало ничего, кроме
антропологии, но встреча с ним изменила меня. И то, что
произошло со мной я не променяю ни на что.
Дон Хуан присутствовал с нами. Мы чувствовали это
каждый раз, когда Кастанеда упоминал или вспоминал его. Он
сказал нам, что дон Хуан учил его, что существует целостная
совершенная энергия, которая позволяет отдавать себя всего
каждый настоящий момент. -- Отдавать себя всего в каждый момент
-- это его принцип, его правило, -- сказал он. -- То, что
представляет собой дон Хуан, нельзя объяснить или понять, "это
просто есть".
В книге "Второе кольцо силы" Кастанеда дает одну особую
характеристику дона Хуана и дона Хенаро. -- Никто из нас не
обладает тем безраздельным вниманием, каким обладали дон Хуан и
дон Хенаро.
Книга "Второе кольцо силы" очень меня заинтересовала,
особенно после второго прочтения, и вызвала у меня много
вопросов, но также я слышала и много неблагоприятных отзывов о
ней. У меня тоже возникли некоторые сомнения. Я сказала ему,
что мне больше нравится "Путь в Икстлан", хотя я и не знаю
почему. Кастанеда выслушал меня и ответил на мои слова жестом,
который казалось означал: -- А что мне делать со вкусами всех
остальных людей? -- Я попыталась объяснить свою мысль, -- Может
быть то, что мне нравится именно эта книга, связано с любовью,
которую я тогда чувствовала. -- Кастанеда скривил лицо. Ему не
понравилось слово любовь. Возможно, что для него оно означало
романтическую любовь, сентиментальность или даже слабость.
Пытаясь как-то оправдать свои слова, я сказала что финальная
сцена "Пути в Икстлан" наполнена энергией. -- Да, энергия --
это подходящее слово, -- сказал он на это.
Продолжив разговор об этой книге, я сказала ему, что
некоторые сцены мне показались очень гротескными, и я не могла
понять этого. Кастанеда согласился со мной. -
- Да, поведение этих женщин действительно гротескно и ужасно,
но это было необходимо, чтобы вступить с ними во
взаимодействие. -- Кастанеда нуждался в таком шоке.
-- Без противника мы ничто, -- продолжал он. --
Противник должен быть человеком, жизнь -- это война, мир -- это
аномалия. -- Говоря о пацифизме, он назвал его "абсурдным", по
его мнению человек предназначен для "успехов и сражений".
Не сдержавшись, я сказала ему, что не могу согласиться
с тем, что пацифизм абсурден. -- Как насчет Ганди, что вы
думаете о нем? -- спросила я.
-- Ганди не пацифист, а один из самых великих воинов,
которые когда-либо существовали, и какой воин!
Я поняла, что Кастанеда придает словам особое значение,
пацифизм, который он имел в виду, не мог быть пацифизмом
слабых, тех, у которых кишка тонка, чтобы быть, и поэтому
занимающихся чем-то еще, тех кто ничего не делает, потому что у
них нет цели или жизненной энергии, такой пацифизм предполагает
полное самооправдание и гедонистическое отношение к жизни. --
Да, напичканные наркотиками гедонисты! -сказал он, имея в виду
наше общество, в котором так мало ценностей, воли и энергии.
Кастанеда не стал более углубляться в разговор на эти
темы, и мы не стали просить его об этом.
Я поняла, что цель воина состоит в том, чтобы
освободить себя от человеческой природы, но необычные суждения
Кастанеды смутили меня. Тем не менее, мало помалу, я начинала
понимать, что человек успехов и сражений, это только начальный
уровень. -- Нельзя перейти на другую сторону, не потеряв
человеческую форму, -- говорит Кастанеда.
Меня интересовали некоторые не до конца понятные мне
аспекты его книг, и я спросила его о тех пустотах, которые
возникают в людях, у которых родились дети.
--Да, есть разница между людьми, у которых есть дети, и
теми у кого их нет, - сказал Кастанеда. -- Чтобы пройти на
цыпочках мимо Орла, человек должен быть полным. Человек, у
которого есть пустоты, не может избежать Орла.
Метафору, описывающую Орла, он объяснил нам немного
позже. В этот момент я пропустила мимо ушей его слова об Орле,
потому что все мое внимание было приковано к другой теме.
-- Что вы можете сказать об отношении Доньи Соледад и
Ла Горды к своим дочерям? -- спросила я его. Я не могла понять,
что это значит, забрать у детей то острие, которое они взяли у
родителей при рождении.
Кастанеда сказал, что он сам еще не до конца все это
понял. Тем не менее, он настаивает на том, что существует
определенная разница между людьми у которых есть дети, и теми у
кого их нет.
-- Дон Хенаро -- просто сумасшедший! В отличие от него
дон Хуан -- это серьезный сумасшедший, который продвигается
медленно, но достигает цели. В конце концов оба они достигли
цели... -- говорит он.
-- Как и у дона Хуана, у меня раньше тоже были дыры,
мне нужно было следовать пути. У Хенарос была совсем другая
ситуация. Хенорос более нервные и быстрые, у них есть та особая
острота, которой нет у нас, они очень непостоянны, ничто не
может их удержать.
-- У тех же, у кого как у меня или Ла Горды есть дети,
есть другие качества, которые компенсируют недостатки. Такие
люди более устойчивы, и несмотря на то, что их путь очень
длинный и трудный, они тоже в конце концов прибывают к цели.
Вообще говоря, тот человек у которого были дети, знает как
заботиться об окружающих. Это не значит конечно, что человек, у
которого не было детей, не знает как заботиться о других,
просто есть некоторая разница...
-- В общем никто не знает, что он делает, никто не
сознает своих действий, и потом он за это расплачивается. И я
тоже не знал, что я делаю, -- воскликнул Кастанеда, без
сожаления говоря о своей личной жизни.
-- Когда я родился, то я все взял у своих родителей.
Они многое потеряли из за этого. Для них было бы очень хорошо,
если бы я вернул им ту остроту, которую я взял у них. Теперь
уже мне нужно вернуть ту остроту, которую я потерял, --
объясняет он.
Мы спросили его, является ли наличие пустот чем-то
непоправимым. -- Нет, это можно исправить, в жизни нет ничего
бесповоротного. Всегда можно вернуть то, что нам не принадлежит
и восстановить то, что нам необходимо, -- сказал он.
Идея восстановления целостности связана с продвижением
по "Пути знания", на котором недостаточно знать или
практиковать одну или большее число техник, а необходима
индивидуальная и полная трансформация человека. С этой точки
зрения жизнь человека выглядит как всеохватывающий и
последовательный образ жизни, подчиненной конкретной и четкой
цели.
После небольшой паузы, я спросила его, была ли его
книга "Второе кольцо силы" переведена на испанский язык.
Кастанеда ответил, что у одного испанского издательства есть
права на издание этой книги, но он не уверен, вышла ли эта
книга в свет.
-- Перевод на испанский сделал мой друг, которого зовут
Хуан Товар. Он использовал мои записи на испанском, которые я
ему предоставил, те самые записи, относительно которых у многих
критиков возникали сомнения.
-- Мне кажется, что перевод на португальский очень
хорошо выполнен, -- сказала я.
-- Да, -- сказал Кастанеда. -- Он сделан на основе
французского перевода, действительно, он очень хорошо сделан.
В Аргентине две его первые книги были запрещены. Мне
показалось, что причиной послужило упоминание наркотиков.
Кастанеда не знает причины запрета.
-- Мне кажется, что это работа Матери Церкви, -- сказал
он.
В самом начале нашей беседы он сказал что-то о
тольтекском знании. В книге "Второе кольцо силы" также
говорится о тольтеках и о том как "быть тольтеком". -- Что это
значит -- быть тольтеком? -- спросила я его.
Кастанеда объяснил, что слово тольтек имеет широкое
значение. Можно сказать о ком-то, что он тольтек, так же как о
некоторых говорят, что он демократ или философ. Тот контекст, в
каком он использует это слово, не имеет ничего общего с его
антропологическим значением. С точки зрения антропологии, это
слово означает индейскую культуру севера и юга Мексики, которая
переживала период упадка в момент покорения и колонизации
Америки Испанией.
-- Тольтеками называют тех, кто знает тайну созерцания
и сновидения. Тольтеки также представляют собой небольшую
группу, которая знает, как поддерживать живой традицию,
насчитывающую 3000 лет.
Так как моя работа была связана с изучением мистических
идей, меня в частности всегда интересовало происхождение любой
традиции, я спросила его,
-- Верите ли вы, что тольтекская традиция содержит в себе
учение, которое характерно именно для Америки?
-- Тольтеки поддерживают живой традицию, которая без
сомнения, характерна для Америки. Хотя, возможно, древние
американцы и могли что-то вынести за пределы Америки, пересекая
Берингов пролив, но это было много тысяч лет назад и теперь это
только теория и ничего больше.
В книге "Сказки о силе" дон Хуан рассказывает Кастанеде
о "магах", о тех "людях знания", которых во времена конкисты
белые люди не смогли уничтожить, потому что не знали о их
существовании и не могли заметить все непостижимые идеи их
мира.
-- Кто принадлежит к нации тольтеков? Работают ли они
вместе и где? -- спросила я.
Кастанеда сказал, что сейчас он отвечает за группу
молодых людей, которые живут в районе Чайпас на юге Мексики.
Они все переехали туда, потому что именно там живет женщина,
которая их учит.
-- Когда вы вернулись? -- Я почувствовала, что мне
хочется спросить его об этом, когда я вспомнила последний
разговор между Кастанедой и сестричками в самом конце книги
"Второе кольцо Силы". -- Вы вернулись сразу же, как вас просила
об этом Горда? -- спросила я.
-- Нет, я не вернулся сразу же, но я вернулся, --
смеясь, ответил он. Я вернулся, чтобы выполнить до конца
задание, от которого не могу отказаться. Группа состоит из 14
человек. Хотя основное ядро составляют 8 или 9 человек, все они
необходимы для выполнения тех задач, которые возложены на
каждого. Если каждый из них будет достаточно безупречен, то
можно помочь очень многим людям.
-- Восемь -- это магическое число, -- сказал он. Также
он утверждает, что тольтек не может добиться свободы в
одиночку, а уходит вместе с основным ядром. Необходимо также,
чтобы кто-то остался, для того, чтобы поддерживать традицию
живой. Группа не обязательно должна быть большой, но каждый из
тех кто в ней состоит, необходим для выполнения главной задачи.
-- Ла Горда и я ответственны за достижение цели. Ну, на
самом деле ответственен я, но она много мне помогает, --
обзяснил Кастанеда.
Позже он рассказал нам о членах своей группы, о которых
мы знали из его книг. Он сказал нам, что дон Хуан был индейцем
Яки из штата Сонора, Паблито был индейцем племени Михтеко,
Нестор был Масатеком (из Масатлана, провинции Синалеа), и
Бениньо был из племени Цоцилей. Он особо подчеркнул, что
Хосефина была мексиканкой, а не индеанкой, и что один из ее
дедушек был французом. Ла Горда, так же как Дон Хенаро и
Нестор, была из племени Масатек.
-- Когда я впервые встретил Ла Горду, она была
необъятной толстухой, которую жизнь довела почти до животного
состояния, -- сказал он. -- Те, кто знаком с ней теперь, не
могут даже представить, что она та же, что и раньше.
Мы хотели узнать, на каком языке он разговаривает с
людьми из своей группы, и на каком языке они чаще всего
разговаривают между собой. Я напомнила ему, что в некоторых его
книгах есть ссылки на некоторые индейские языки.
-- Мы разговариваем между собой по-испански, -- сказал
он. -- Кроме того Хосефина и женщина-тольтек не индеанки. Я
очень плохо говорю по индейски, разве что могу сказать
отдельные фразы, вроде приветствий и других выражений. Я знаю
слишком мало, чтобы поддерживать разговор. -- Я воспользовалась
паузой в разговоре и спросила его, доступна ли та задача,
которую они выполняют всем людям, или с ней имеют дело только
избранные. Уместно ли учение тольтеков, и имеет ли ценность
опыт его группы для всего человечества? Кастанеда объяснил нам,
что каждый из членов группы выполняет свою особую задачу, как в
районе Юкатана, так и в других районах Мексики.
Когда кто-либо выполняет задание, он многому учится,
открывает для себя много вещей, применимых к ситуациям
повседневной жизни.
-- Например, Хенарос играют в музыкальной группе, с
которой они гастролируют вдоль границы. Вы понимаете, что они
видят очень много людей и с многими общаются. Всегда есть
возможность передать знание. Всегда можно помочь одним словом,
одним небольшим намеком, каждый, кто честно выполняет свою
задачу, делает это. Все люди могут учиться. У каждого есть
возможность стать воином.
-- Каждый может принять решение стать воином.
Единственное, что для этого нужно -- это непоколебимо желать
этого. Можно сказать, что нужно иметь непоколебимое желание
быть свободным. Это не просто. Мы постоянно ищем оправданий и
пытаемся избежать свободы. Разуму это удается, но тело
чувствует все, тело учится быстро и легко, -- сказал он.
-- Тольтек не может тратить свою энергию на глупости,
-- продолжал он. -- Я был одним из тех, кто не может жить без
друзей. Я даже в кино не мог пойти один. -- Дон Хуан однажды
сказал ему, что он должен расстаться со всеми кого он знает, и
в частности с теми друзьями, с которыми у него теперь не может
быть ничего общего. Долгое время он никак не мог согласиться с
этим, пока наконец не реализовал это на практике.
-- Однажды, вернувшись в Лос-Анджелес, я остановился за
квартал до своего дома и позвонил. В этот день, как обычно, в
моем доме было полно народу. Я попросил одного из моих друзей
набрать в сумку некоторые вещи и принести их мне. Также я
сказал им, что остальные вещи -- пластинки, книги и другие
вещи, они могут взять себе. Конечно мои друзья мне не поверили
и взяли все как бы взаймы, -- пояснил Кастанеда.
Расставание со своей библиотекой и пластинками -- это
разрыв со своим прошлым, целым миром идей и эмоций.
-- Мои друзья решили, что я сошел с ума и надеялись,
что однажды мое безумие окончится и я "вернусь". Через
двенадцать лет Кастанеда снова встретился с ними. Он нашел
сначала одного из своих старых друзей, и через него вышел на
остальных. Они встретились все вместе, чтобы вместе поужинать.
Они очень хорошо провели этот день, много сьели и много выпили.
-- Снова оказаться рядом с ними спустя много лет было способом
высказать мою благодарность за их дружбу, которую они мне
предлагали раньше, -- сказал Кастанеда. -- Теперь они все
взрослые, у них у всех семьи, дети... Но я должен был
обязательно поблагодарить их. Только так я мог окончательно
расстаться с ними и закончить эту стадию моей жизни.
Возможно, друзья Кастанеды не поняли того, что он
сделал, но то, что он хотел их поблагодарить, было просто
замечательно. Кастанеда не притворялся, а искренне поблагодарил
их за дружбу и, сделав это, внутренне освободился от своего
прошлого.
Затем мы стали говорить про любовь, про то что часто
имеют в виду под этим словом. Он рассказал нам несколько
анекдотов из жизни своего дедушки-итальянца и о своем отце --
"таком типичном Богемце". -- О, любовь, любовь! --повторил он
несколько раз. Все его комментарии развенчивали те
представления о любви, которые обычно так распространены.
-- Я дорого заплатил за то, чему научился. Я тоже
томился от любви. Дону Хуану пришлось изрядно потрудиться,
чтобы дать мне понять, что нужно разорвать некоторые связи. Я
расстался со своей девушкой следующим образом. Я пригласил ее
пообедать со мной в ресторане. Во время обеда произошло то же,
что и всегда, она стала кричать на меня и всячески меня
оскорблять. Я воспользовался случаем и под тем предлогом, что
мне нужно что-то взять в машине, ушел и не вернулся. Перед тем
как уйти, я спросил ее, есть ли у нее деньги, я хотел
убедиться, что она сможет расплатиться и вернуться домой на
такси. С тех пор я ее не видел, -- сказал он.
-- Вы можете мне не верить, но тольтеки очень
аскетичны, -- сказал он.
Не подвергая его слова сомнению, я тем не менее
сказала, что если судить об этом по книге "Второе кольцо силы",
то это вовсе не очевидно. -- Более того, -- сказала я. -- Я
считаю что в ваших книгах многие сцены и взаимоотношения
вызывают смущение.
-- Как по вашему я могу выразиться яснее? -- спросил он
меня. -- Я не мог сказать, что взаимоотношения между нами были
безупречны, потому что никто бы не только не поверил мне, но и
не понял бы, что я имею в виду.
Кастанеда считает, что мы живем в "обанкротившемся"
обществе. То, о чем мы разговаривали в этот вечер, большинство
не понимает. Поэтому Кастанеде приходится прислушиваться к
просьбам издателей, которые, в свою очередь стараются следовать
вкусам своих читателей.
-- Людей интересуют другие вещи, -- продолжал
Кастанеда. -- Однажды, например, я зашел в книжный магазин в
Лос-Анджелесе и стал листать журналы, лежащие в углу. Я
обнаружил в них большое число фотографий с обнаженными
женщинами... и мужчинами. Я даже не знаю что сказать. На одной
из фотографий был мужчина, который натягивал провода, стоя на
лестнице. На нем был одет защитный шлем и пояс с инструментами,
больше на нем ничего не было. Ужас! Такие вещи просто не должны
существовать! Женщины прекрасны... но мужчины! У женщин есть
соответствующий опыт в такого рода вещах. Такая роль не
оставляет ни малейшей возможности к импровизации.
-- В первый раз я слышу, что поведение женщин не
допускает импровизации, для меня это что-то совсем новое, --
сказала я.
Кастанеда объяснил нам, что тольтеки считают секс
огромной тратой энергии, которая необходима для других целей. С
этой точки зрения становятся понятными его утверждения об
аскетических отношениях между членами группы.
-- С мирской точки зрения, жизнь которой живет группа и
взаимоотношения между ее членами -- это что-то неслыханное и
неприемлемое. Я тоже никак не мог в это поверить. У меня ушло
много времени на то, чтобы все это понять, но в конце концов я
согласился с этим, -- сказал Кастанеда.
Кастанеда уже говорил нам до этого, что человек, у
которого появляются дети, теряет особую остроту. Это происходит
потому, что "острота" -- это особая сила, которую дети забирают
у своих родителей, просто родившись на свет. Эта пустота,
которая образуется в человеке, должна быть заполнена или
восстановлена. Необходимо восстановить ту силу, которую вы
потеряли. Он также дал нам понять, что длительные сексуальные
взаимоотношения партнеров приводят к энергетическому истощению.
При взаимоотношениях всплывает разница между партнерами, это
приводит к тому, что некоторые качества партнера отвергаются.
Поэтому, когда рождается ребенок, то каждый партнер
инстинктивно выбирает для него то, что ему больше нравится у
другого, но нет никакой гарантии, что выбор будет действительно
правильным. -- С точки зрения рождения ребенка лучше
случайность, -- считает Кастанеда. Он попытался объяснить нам
это еще более подробно, но снова предупредил, что ему самому
многое в этом не понятно.
Кастанеда описал нам группу людей, образ жизни которых
для любого среднего человека показался бы крайностью. Нас очень
интересовало происхождение этого знания. -- Какова главная цель
тольтеков? Какую цель преследуете лично вы? -- Спросили мы его,
нам было интересно почувствовать здравый смысл в том, что он
говорит.
-- Цель состоит в том, чтобы покинуть этот мир, взяв с
собой то, чем вы являетесь и не взять с собой ничего большего,
чем то, чем вы являетесь. Вопрос не в том, чтобы взять что-либо
или оставить что-либо. Дон Хуан полностью покинул этот мир. Он
не умер, потому что тольтеки не умирают. -- В книге "Второе
кольцо силы" Ла Горда обзясняет Кастанеде деление мира на две
части "тональ" и "нагуаль". Воин достигает сферы второго
внимания в тот момент, когда он "сметает все с поверхности
стола". Второе внимание объединяет два внимания в одно целое, и
это единство называется целостностью самого себя. В той же
книге Ла Горда говорит Кастанеде -- Когда маги учатся
"сновидеть", то они сливают воедино оба своих внимания, нет
необходимости в том, чтобы отдавать предпочтение одному из
них... маги не умирают... Я не говорю, что мы не умрем, мы
ничто, мы глупцы, мы простофили, мы ни здесь ни там. У магов же
внимания слиты настолько тесно, что возможно они никогда не
умрут.
Согласно Кастанеде, точка зрения, что мы свободны --
это иллюзия и абсурд. Он постарался объяснить нам, что наше
обычное восприятие нас обманывает и дает нам увидеть только
часть того, что происходит на самом деле.
-- Обычное восприятие не позволяет нам видеть правду.
Должно быть что-то большее, чем просто гулять по Земле, есть и
размножаться, -- сказал Кастанеда. --Что означает все то, что
нас сейчас окружает? -- спросил он нас. Я поняла его слова, как
намек на всеобщую бесчувственность и скуку повседневной жизни.
Наши обычные ощущения представляют собой некоторое соглашение,
к которому мы приходим в ходе длительного процесса обучения,
который заставляет нас поверить, что обычное восприятие -- это