Были определены ближайшая и последующая задачи армии, указывались соседи и их задачи, разграничительные линии с ними, авиационное обеспечение.
Директиву подписали командующий фронтом генерал К. А. Мерецков, член Военного совета генерал Т. В. Штыков, а за начальника штаба генерал В. Я. Семенов, начальник оперативного управления фронта. На основе этого-то документа и была потом разработана директива штаарма 59 от 18 октября 1943 года, в которой, по сути дела, впервые и сформулирована дальнейшая задача армии - развивать наступление в общем направлении на Лугу{13}. Ее подписали командующий 59-й армией генерал И. Т. Коровников, член Военного совета генерал П. С. Лебедев и начальник штаба генерал Н. П. Ковальчук.
Такова правда о рождении Новгородско-Лужской наступательной операции.
Как я уже упоминал, в разработке этой операции активное участие принимал подполковник В. А. Хлынин. О Викторе Александровиче хочется сказать особо, подчеркнуть, что он обладал довольно глубокими оперативно-тактическими знаниями, хотя не имел не только высшего, но и законченного среднего военного образования. Просто в свое время учился на одногодичных курсах. Но бывают же такие люди, которых мы называем не иначе как самородками. Именно к ним с полным правом можно отнести и В. А. Хлынина. Очень собранный, жадный до знаний, он очень скоро досконально постиг все премудрости оперативно-тактической подготовки. Инициативный, смелый, требовательный к себе, Виктор Александрович, как нам казалось, просто родился для штабной работы: документы, исполненные Хлыниным, можно было сразу узнать, как говорится, по почерку - с такой любовью и тщательностью они были оформлены. Недаром он уже к тому времени был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу".
Как-то, обсуждая со мной план предстоящей операции, Виктор Александрович задумчиво сказал:
- Ты, наверное, заметил одну характерную деталь в обороне фашистов на нашем участке? Нет? Тогда слушай. Они, как правило, очень хорошо учитывают особенности театра военных действий, занимают оборону на господствующих высотах. А болота, лежащие у высот, плотно простреливают. А мы в первое время лезли именно в эти болота. И естественно, нарывались на стену неприятельского огня.
- Что же, оно и понятно, опыта у нас тогда не хватало, - заметил я.
Но Хлынин тут же возразил:
- Не только в опыте дело было, а в нашем мышлении. Мы, штабисты, как это ни парадоксально звучит, очень уж увлекались маневром. Да-да, маневром. Как же, от лобовых атак отказались, правильно. Но сразу же в другую крайность ударились. Так и искали, где бы фашистам во фланг ударить. Но ведь и они не дураки, быстро распознали это. И стали ждать нас именно на флангах. Разнообразить, разнообразить, друг мой, ведение боя надо. А то - маневр. Он ведь не самоцель, а лишь средство для достижения этой цели. И прежде чем его искусно выполнить, надо эти высотки-то как следует огоньком обработать, чтобы фашист там не мог и головы поднять. А что у нас получалось? Пойдем, бывало, во фланг, артиллерию и танки в болото загоним, вот и приходится нашей бедной пехоте с одними винтовками на эти высоты лезть. Отсюда и потери неоправданные несли. Это теперь - другое дело: многому научились, можем и во фланг, и в тыл ударить. Потому что есть чем и знаем как. А вот раньше... Дорогую цену за шаблон платили.
Трудно было не согласиться с Виктором Александровичем. Вот почему я при выполнении того или иного задания старался отнестись к этому делу творчески, проявить разумную инициативу.
А в штабе армии тем временем продолжалась работа по окончательному доведению плана операции. Короче говоря, увязывались и утрясались все его детали. Мне, например, выпало производить расчеты состава подвижных отрядов дивизий. В результате чего и появилась справка, которая именовалась: "Расчеты и соображения по созданию подвижных отрядов преследования". По моему мнению, каждый из этих отрядов должен был состоять из стрелкового батальона с танками, усиленного к тому же и взводом саперов, артиллерийской и минометной батареями, взводом противотанковых орудий.
Когда я доложил свои соображения начальнику оперативного отдела, подполковник Л. М. Крылов, внимательно выслушав меня, сказал:
- Это хорошо, что вы в таком составе решили создавать подвижные отряды. Выходит, они смогут действовать самостоятельно, потому как будут иметь и артиллерию и танки. А скажите, сколько потребуется для такого отряда автомашин? Ведь они должны быть очень подвижными. А может быть, стоит поставить пехоту на лыжи? И не просто поставить, а пустить вслед за танками. Как? Привязать к задним крюкам длинные веревки и... Хотя тут новый вопрос возникает: как станет передвигаться артиллерия? Словом, подумайте еще как следует, рассчитайте...
Короче говоря, Крылов поставил передо мной такие вопросы, над которыми действительно нужно было поломать голову. А в заключение еще и сказал:
- Разработайте все эти варианты и доложите мне... - Леонид Михайлович посмотрел на часы, - в восемнадцать ноль-ноль.
И времени, выходит, у меня в обрез.
Пришлось снова засесть за расчеты. Определил необходимое для отрядов число автомашин. Но хватит ли их в дивизиях? Прикинул - хватит, если мобилизовать и автомобильные батальоны. Значит, нужно подготовить не только расчеты, но и боевое распоряжение об обеспечении подвижных отрядов автотранспортом, лыжами и боеприпасами.
Пришлось предусмотреть и еще один вариант - на вспомогательных направлениях организовать отряды преследования не батальонного состава, а из усиленных стрелковых рот. Это облегчало как их создание в дивизиях, так и обеспечение всем необходимым. К тому же, будучи не столь громоздкими, такие отряды смогут более незаметно обходить вражеские опорные пункты с флангов, просачиваться в тыл противника по проселочным дорогам и даже тропам.
В 18.00, как и было приказано, доложил Крылову все эти варианты. На сей раз он одобрил их. Тут же последовал приказ командующего армией о создании таких отрядов во всех дивизиях и даже полках. Их формирование мы закончили к концу октября 1943 года. И во время наступательных боев они сыграли очень важную роль при блокировании опорных пунктов противника, в перехвате важных дорог, при преследовании отходящего врага.
По предварительным указаниям штаба фронта 59-я армия должна была начать наступление в первых числах ноября 1943 года, чтобы к 7 ноября освободить город Новгород. Но наступление пришлось отложить. И вот почему. Противник по каким-то каналам узнал о готовящемся наступлении и однажды через свои радиоустановки передал об этом. Словом, мы утратили такой важный фактор, как внезапность. А это могло привести к напрасным потерям в людях и боевой технике и в конечном счете - к неудаче.
Итак, начало нашего наступления было отложено. И управлению армии в ноябре - декабре 1943 года пришлось снова заниматься боевой подготовкой, укреплением обороны.
Но затянувшийся оборонительный период имел и свои отрицательные стороны. Бойцы, если так можно выразиться, привыкали к окопу, у них начали появляться элементы некоторой пассивности, снизилась бдительность, острота восприятия боевой обстановки. В связи с этим штабу армии пришлось вскоре спланировать и провести целый ряд проверок боевой готовности частей и соединений 6-го и 14-го стрелковых корпусов. Короче говоря, расшевелить людей.
Так продолжалось до конца декабря. А 31-го к нам поступила новая директива Волховского фронта, в которой говорилось, что все прежние директивы фронта по подготовке наступления отменяются, и 59-й армии уже ставились более конкретные задачи в Новгородско-Лужской операции{14}.
Отмена прежних директив объяснялась, очевидно, тем, что на Волховском фронте вдруг резко изменилась обстановка. Так, противник, имевший в первой линии перед нами еще в августе 22 пехотные дивизии, а в октябре - 14, к концу декабря 1943 года оставил перед фронтом лишь 11 дивизий. Это ли не удобный момент для начала наступления!
Создавшуюся ситуацию решили использовать и в штабе фронта. В той же директиве от 31 декабря 1943 года указывалось, что 59-я армия в составе ударной группировки войск фронта должна будет прорвать оборопу противника на участке Любцы, Котовицы, разгромить обороняющиеся на этом направлении его части и, овладев районом Батецкая, Шимск и Новгород, выйти на рубеж Луга, Клабутицы, Малый Уторгош. Главный удар силой в четыре стрелковые дивизии из первого эшелона нашей армии предлагалось нанести с фронта Любцы, Муравьи в общем направлении на Подберезье, Люболяды и далее через Батецкую на Лугу, обходя этот город с юго-запада, вспомогательный же - одной стрелковой дивизией с фронта (иск.) Муравьи, Котовицы через реку Волхов в общем направлении на Новгород.
В качестве ближайшей задачи армия ставилось: разгромить противника в районе Любцы, Подберезье, Котовицы и выйти на рубеж река Кересть, станция Татино, озеро Вяжицкое, разъезд Нащи, населенные пункты Горынево, Троица, затем овладеть Новгородом и выйти из болотных дефиле в районы Долгово и Люболяды.
А чтобы отвлечь внимание противника от направления нашего главного удара, предусматривался захват сильными передовыми отрядами плацдармов на западном берегу реки Волхов в районах Кречевицы, Стрелка и Хутынь.
В последующем, развивая свой успех, армия должна была нанести удар в направлении Люболяды, Батецкая и овладеть рубежом река Луга (на линии Вольная Горка), платформа Мойка и далее Остров, Менюши, станция Борок, устье реки Веронда, для обеспечения безопасности своего правого фланга - выдвинуть на рубеж Ольховка, Пятилипы, Заболотье, Велегощи достаточно надежное прикрытие.
Далее, наступая в общем направлении на Лугу, войска армии были обязаны как можно быстрее выйти на рубеж Луга, Клабутицы, Малый Уторгош, а в случае отхода противника развивать главными силами наступление в общем направлении на Оредеж и Лугу со стороны Любани и Финева Луга.
С выходом же 59-й армии на рубеж Батецкая, Сольцы командующий фронтом приказывал иметь резервный корпус армии уступом за левым флангом на направлении Уторгош и Сольцы. К этому же времени в район юго-западнее и южнее Новгорода должен был выйти 7-й стрелковый корпус, находящийся в резерве фронта.
Помнится, еще до начала операции в штабе армии разгорелась жаркая дискуссия по поводу применения в предстоящем наступлении танков. К этому времени их у нас заметно прибавилось. Вот некоторые из наших товарищей и предлагали бросить их в бой массированно на направлении главного удара. Другие придерживались той точки зрения, что танки следует применять, напротив, децентрализованно, то есть исходя из характера местности, обороны противника и т. д.
В подобных случаях, как известно, верх берет решение командарма или же начальника штаба. Вот и здесь они сказали свое последнее слово, приказав использовать танки так: дивизиям первого эшелона на направлении главного удара придать по одному танковому полку прорыва. Командиры этих полков должны оперативно подчиняться командирам стрелковых дивизий. Каждый же стрелковый батальон первой, а по возможности и второй линии усиливался одной танковой ротой с аналогичной формой подчинения, то есть командир стрелкового батальона нес полную ответственность за использование боевых машин строго по назначению.
Танковые полки прорыва рекомендовалось использовать впереди атакующей пехоты совместно с отрядами штурма и разграждения, обеспечив их специальным прикрытием и саперами, танковые же бригады применять для развития успеха, то есть вводить их в прорыв немедленно, едва в главной полосе обороны противника будет образована брешь. Для усиления этих бригад выделялись десант, а также саперы и артиллерия.
Наступление армии должна была поддерживать авиация фронта: каждый стрелковый корпус на направлении главного удара по одной штурмовой авиадивизии.
Приложением к директиве фронта определялся и состав 59-й армии: 6, 14 и 112-й стрелковые корпуса.
6-м стрелковым корпусом в это время командовал генерал-майор С. П. Микульский, старый коммунист, член партии с 1919 года, участник гражданской войны. Опытный и смелый генерал, он пользовался у своих подчиненных непререкаемым авторитетом. Под стать ему был и начальник штаба корпуса полковник В. А. Торжков, человек, до самозабвения любивший штабную работу, аккуратный, собранный, хорошо подготовленный в тактическом и оперативном отношении.
Командиром 14-го стрелкового корпуса был генерал-майор П. А. Артюшенко, возглавлявший в свое время штаб 59-й армии. Но, как он сам считал, штабная работа была явно не по нему, а вот теперь Павел Алексеевич попал, что называется, в свою стихию. Но и те месяцы, что он возглавлял штаб, не прошли даром: прибавили опыта, помогли более уверенно командовать корпусом.
112-й стрелковый корпус возглавлял генерал-лейтенант Ф. Я. Соловьев. Этого комкора я знал мало, встречались мы с ним довольно редко.
Итак, все, кажется, готово к началу нашего наступления. Известна даже дата этого долгожданного момента - 7 января 1944 года. Правда, она доведена лишь персонально до командиров стрелковых корпусов и дивизий. Но и мы, армейские штабисты, знаем о дне начала наступления и с пнетерпением ждем его.
* * *
2 января 1944 года на основе директивы фронта мы разработали и свою, армейскую директиву и разослали ее в 6, 14 и 112-й стрелковые корпуса, а также во 2-ю стрелковую дивизию и 24-ю стрелковую бригаду{15}. Новгородско-Лужскую наступательную операцию в ней планировалось провести в три этапа. На первом мы должны были ударами по сходящимся направлениям прорвать оборону противника севернее и южнее Новгорода, соединиться в районе Мясокомбината и тем самым окружить, а затем и уничтожить новгородскую группировку противника. На этом же этапе предусматривались и отвлекающие действия частей 225-й стрелковой дивизии, направленные на захват плацдарма на западном берегу Волхова в районах Кречевицы, Стрелка, Хутынь.
Глубина операции на первом этапе составляла 30 километров, продолжительность его - 5-6 дней.
На втором этапе войскам армии следовало развивать наступление на Люболяды, Батецкая, овладеть рубежом река Луга (на линии Вольная Горка), платформа Мойка, Остров, Менюши, Борок, устье реки Веронда. Правый наш фланг от контратак противника должны были защищать части 2-й стрелковой дивизии и 150-го укрепрайона.
Третий этап предусматривал удар по противнику с востока и юго-востока с выходом на рубеж город Луга, Клабутицы, Малый Уторгош с задачей перерезать важнейшие коммуникации врага, не дать ему возможности отвести свои войска на юг и юго-запад.
Из этого видно, что на заключительном этапе Новгородско-Лужской наступательной операции 59-я армия во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта должна была завершить полное окружение и разгром основных сил 18-й немецко-фашистской армии.
И тут мне хочется сделать одно небольшое отступление, чтобы рассказать о нанесении войсками нашей армии вспомогательного удара через озеро Ильмень южнее Новгорода. Дело в том, что в процессе разработки плана операции командарм генерал И. Т. Коровников, начштаба армии генерал Н. П. Ковальчук и начальник оперативного отдела подполковник Л. М. Крылов обратили свое внимание на то, что очень уж удобно было бы нанести вспомогательный удар по фашистам через озеро Ильмень. Здесь его противник конечно же не ждет.
Донесли об этом в штаб фронта. Но там их идею оставили вроде бы без видимого внимания. Однако позже мы узнали, что фронт, напротив, был полностью согласен с вариантом форсирования озера Ильмень южнее Новгорода, но до поры держал одобренный вариант в секрете даже от командования нашей армии. И лишь 8 января 1944 года появились первые намеки на то, что план наступательной операции нашей армии, возможно, будет дополнен вариантом форсирования на вспомогательном направлении озера Ильмень. Тогда же на имя генерала И. Т. Коровникова поступило распоряжение штаба фронта, в котором 58-й стрелковой бригаде предлагалось поступить в оперативное подчинение нашей армии и с утра 8 января 1944 года двумя переходами сосредоточиться в районе Новоселицы.
А 10 января штаб 59-й армии получил уже приказ фронта. В нем-то и был сформулирован порядок нанесения вспомогательного удара через озеро Ильмень южнее Новгорода, определен примерный состав отряда для выполнения этой задачи. В частности, говорилось, что 59-я армия сильным отрядом (не менее 4-5 батальонов) должна форсировать озеро Ильмень и выйти в район Сараи (3 километра юго-западнее Слободы Псковской), Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока с задачей воспрепятствовать выдвижению частей противника со стороны Шимска, перерезать дорогу из Новгорода на Вашково. В случае же успеха главных сил армии, наступавших на Новгород с севера, отряду следовало нанести удар по городу с юга.
В приказе фронта специально подчеркивалось, что форсирование озера Ильмень нужно произвести в районе к югу от Береговые Морины, причем скрытно, ночью, до начала общей операции армии.
Отряд должны были поддерживать огнем наша артиллерия и минометы с восточного берега озера.
Получив такое указание, штаб 59-й армии немедленно принял меры к созданию специального отряда. 12 января 1944 года командиру 58-й стрелковой бригады (копия - командующему Волховским фронтом) пошла директива штаарма{16}. В ней давалась характеристика противника, формулировалась общая задача армии в предстоящей наступательной операции, а также ставилась задача 58-й стрелковой бригаде со всеми средствами ее усиления. В частности, этой бригаде с 299-м стрелковым полком из 225-й стрелковой дивизии, лыжным батальоном этой же дивизии, 34-м и 44-м аэросанными батальонами, составлявшими подвижной отряд, следовало скрытно форсировать озеро Ильмень на участке река Большая Гнилка, устье Перервы и, выдвигаясь в направлении Береговые Морины, Старая Мельница, захватить передовыми отрядами Старую Мельницу, совхоз Заверяжские Покосы (Пролетарий) и Таболь. Главными силами предстояло выйти на реку Веряжа на участке Три Отрока, Моисеевичи. Для прикрытия флангов сильными боковыми отрядами следовало овладеть: с севера Решапом, с юга - Самокражей.
В последующем бригада, одним передовым отрядом овладев районами Инвалидный дом, Агроветпункт, прочно удерживая рубеж совхоз Заверяжские Покосы (Пролетарий), Таболь и ведя разведку в направлении на Новгород, Борок, главными силами должна была выйти в район Сараи, Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока, перерезать дороги Новгород - Вашково, Новгород Шимск и не допустить подхода оперативных резервов противника к Новгороду. Затем ударом с юга во взаимодействии с 14-м стрелковым корпусом эта оператмвная группа армии имела задачу овладеть Новгородом.
Для обеспечения успеха южной группы войск в направлении разъезда Нащи, Инвалидный дом действовали 16-я, а в направлении Сырково, Новая Мельница 29-я танковые бригады, усиленные десантной пехотой. Выход подвижного отряда в район Сараи, Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока поддерживал артиллерийский дивизион.
В боевом распоряжении от 12 января 1944 года, подписанном генералом Н. П. Ковальчуком, южной группе армии и командирам стрелковых корпусов был установлен срок готовности для перехода в наступление 14 января. Кроме того, опергруппе предлагалось в ночь с 12 на 13 января вывести свои подразделения в исходный район для наступления, а начало выдвижения их из исходного района на исходный рубеж устье реки Большая Гнилка, устье реки Перерва определялось на 17 часов 13 января 1944 года. Наступление же этой группы планировалось начать в 24.00 13 января 1944 года.
Выдвижение на исходный рубеж - это особо подчеркивалось в распоряжении штаарма - и форсирование озера Ильмень необходимо было произвести скрытно и внезапно. Приказ о действиях опергруппы требовалось довести лично и только устно до командира батальона включительно. Всякая переписка и телефонные разговоры по этому вопросу запрещались. Решение всех практических вопросов по руководству оперативной группой возлагалось на заместителя командующего армией генерал-майора Т. А. Свиклина, спокойного и рассудительного человека, обладавшего большим практическим опытом. Ведь раньше Теодор Андреевич командовал дивизиями на Ленинградском и Волховском фронтах, находился и на штабной работе. Поэтому командарм и штаб армии были полностью уверены в нем.
* * *
Когда мы в штабе еще только прикидывали на картах будущий ход Новгородско-Лужской наступательной операции, каждый из нас невольно задумывался над тем, как все-таки разительно изменилось за последние год-полтора положение на фронте. Да, теперь уже не немецко-фашистское, как в сорок первом и даже в сорок втором годах, а советское командование диктовало здесь свои условия.
Как-то, работая над картой, я обратил внимание на местечки Мясной Бор и Спасская Полисть, где в те годы месяцами не прекращались кровопролитные бои, где полегло так много моих товарищей. Нашел и точку на карте, где впервые встретился лицом к лицу с врагом, получил боевое крещение...
Да, тяжелые тогда были времена. А сейчас... Сейчас мы готовились к большому наступлению. И от сознания этого радостно билось сердце.
Но, думается, будет уместным сказать и о том, что проведению Новгородско-Лужской наступательной операции предшествовала, естественно, и довольно разносторонняя боевая учеба. Немало времени мы уделяли своей собственной оперативно-тактической подготовке, давали консультации работникам нижестоящих штабов. Проводили и их сборы в масштабе армии, командно-штабные учения как на картах, так и на местности. Все они подгонялись к условиям предстоящей операции, хотя о ней до определенного времени никому, разумеется, не сообщалось.
Однажды нас собрал у себя начштаба армии генерал Н. П. Ковальчук и предложил подумать, на какие темы и в каком масштабе нужно было бы провести в войсках учения.
- Это необходимо по той причине, - пояснил начальник штаарма, - что наши бойцы да и командиры засиделись в обороне, у них даже появилась "окопная психология". Что это такое? А вот что: люди смирились с мыслью, что они могут всю войну так и просидеть в окопах. Направление, мол, наше второстепенное, кругом леса да болота. Противник, дескать, сюда не полезет, ему-де вообще сейчас не до нас. Поэтому надо встряхнуть людей, дать им понять, что сидеть в обороне мы будем не вечно. Придется, может быть, скоро и наступать. А вести наступление по болотам, в лесу, да еще с преодолением такого водного рубежа, как Волхов, надо уметь. Вот и подумайте о темах таких занятий, чтобы они отражали специфику нашего фронта...
И мы подумали, внесли свои предложения. Они сводились к проведению учений по таким темам, как прорыв заблаговременно подготовленной обороны противника с форсированием реки; планирование армейской наступательной операции и управление войсками в условиях преднамеренного отхода противника и его преследование; наступательный бой стрелкового корпуса и другие. На учения рекомендовалось приглашать командиров соединений, их начальников штабов, офицеров-операторов, командующих артиллерией, начальников инженерных войск, войск связи, офицеров, ведающих вопросами разведки, ответственных политработников.
Архивы 59-й армии по Новгородско-Лужской наступательной операции хранят немало документов, показывающих, как штаарм готовил эти учения, сборы, игры. Приведу лишь некоторые из них, в разработке и проведении которых мне пришлось принимать участие.
Но сначала расскажу о нашем докладе генералу Н. П. Ковальчуку о ходе выполнения частями и соединениями плана штаарма 59 по активизации обороны и повышению готовности войск и плацдарма к боевым действиям. Под этой формулировкой скрывалась подготовка армии к наступательной операции. В плане предусматривалось провести по одному учению стрелковых дивизий со средствами усиления на такие темы: "Прорыв сильно укрепленной полосы противника", "Наступление с форсированием водной преграды", "Ввод в бой дивизий из второго эшелона армии". Для проведения учений брались дивизии второго эшелона, потому что они, во-первых, должны были в наступлении заменить части, находившиеся на переднем крае, а во-вторых, занятия здесь, в тылу, да еще в условиях лесисто-болотистой местности, можно было легче скрыть от противника.
В соединениях же первого эшелона тоже проводились учения с подобной тематикой, но только уже не дивизионные, а полковые.
Кроме того, в некоторых дивизиях отрабатывались и такие темы, как наступление стрелкового батальона с форсированием водной преграды; действие усиленного стрелкового взвода в составе штурмовой группы; стрелковая рота в обороне при отражении атаки танков противника; стрелковое отделение в разведке и наступлении; стрелковая рота в наступлении на укрепленные позиции с форсированием реки Волхов; форсирование водной преграды на переправочных и подручных средствах и т. д. Проведены были даже учения с боевой стрельбой по теме "Атака усиленным стрелковым батальоном ротного опорного пункта противника".
Штаб армии уделял исключительное внимание и организации разведки. Она велась по нескольким направлениям - боем, наблюдением, поисками, засадами, радиоперехватами, связью с партизанами, которые активно действовали в тылу врага, изучением захваченных документов противника, допросом пленных. Вот, например, как оценивали работу наших разведчиков сами фашисты. В своих показаниях один из плененных нами - унтер-офицер из 28-го разведотряда сказал буквально следующее:
Директиву подписали командующий фронтом генерал К. А. Мерецков, член Военного совета генерал Т. В. Штыков, а за начальника штаба генерал В. Я. Семенов, начальник оперативного управления фронта. На основе этого-то документа и была потом разработана директива штаарма 59 от 18 октября 1943 года, в которой, по сути дела, впервые и сформулирована дальнейшая задача армии - развивать наступление в общем направлении на Лугу{13}. Ее подписали командующий 59-й армией генерал И. Т. Коровников, член Военного совета генерал П. С. Лебедев и начальник штаба генерал Н. П. Ковальчук.
Такова правда о рождении Новгородско-Лужской наступательной операции.
Как я уже упоминал, в разработке этой операции активное участие принимал подполковник В. А. Хлынин. О Викторе Александровиче хочется сказать особо, подчеркнуть, что он обладал довольно глубокими оперативно-тактическими знаниями, хотя не имел не только высшего, но и законченного среднего военного образования. Просто в свое время учился на одногодичных курсах. Но бывают же такие люди, которых мы называем не иначе как самородками. Именно к ним с полным правом можно отнести и В. А. Хлынина. Очень собранный, жадный до знаний, он очень скоро досконально постиг все премудрости оперативно-тактической подготовки. Инициативный, смелый, требовательный к себе, Виктор Александрович, как нам казалось, просто родился для штабной работы: документы, исполненные Хлыниным, можно было сразу узнать, как говорится, по почерку - с такой любовью и тщательностью они были оформлены. Недаром он уже к тому времени был награжден орденом Красной Звезды и медалью "За отвагу".
Как-то, обсуждая со мной план предстоящей операции, Виктор Александрович задумчиво сказал:
- Ты, наверное, заметил одну характерную деталь в обороне фашистов на нашем участке? Нет? Тогда слушай. Они, как правило, очень хорошо учитывают особенности театра военных действий, занимают оборону на господствующих высотах. А болота, лежащие у высот, плотно простреливают. А мы в первое время лезли именно в эти болота. И естественно, нарывались на стену неприятельского огня.
- Что же, оно и понятно, опыта у нас тогда не хватало, - заметил я.
Но Хлынин тут же возразил:
- Не только в опыте дело было, а в нашем мышлении. Мы, штабисты, как это ни парадоксально звучит, очень уж увлекались маневром. Да-да, маневром. Как же, от лобовых атак отказались, правильно. Но сразу же в другую крайность ударились. Так и искали, где бы фашистам во фланг ударить. Но ведь и они не дураки, быстро распознали это. И стали ждать нас именно на флангах. Разнообразить, разнообразить, друг мой, ведение боя надо. А то - маневр. Он ведь не самоцель, а лишь средство для достижения этой цели. И прежде чем его искусно выполнить, надо эти высотки-то как следует огоньком обработать, чтобы фашист там не мог и головы поднять. А что у нас получалось? Пойдем, бывало, во фланг, артиллерию и танки в болото загоним, вот и приходится нашей бедной пехоте с одними винтовками на эти высоты лезть. Отсюда и потери неоправданные несли. Это теперь - другое дело: многому научились, можем и во фланг, и в тыл ударить. Потому что есть чем и знаем как. А вот раньше... Дорогую цену за шаблон платили.
Трудно было не согласиться с Виктором Александровичем. Вот почему я при выполнении того или иного задания старался отнестись к этому делу творчески, проявить разумную инициативу.
А в штабе армии тем временем продолжалась работа по окончательному доведению плана операции. Короче говоря, увязывались и утрясались все его детали. Мне, например, выпало производить расчеты состава подвижных отрядов дивизий. В результате чего и появилась справка, которая именовалась: "Расчеты и соображения по созданию подвижных отрядов преследования". По моему мнению, каждый из этих отрядов должен был состоять из стрелкового батальона с танками, усиленного к тому же и взводом саперов, артиллерийской и минометной батареями, взводом противотанковых орудий.
Когда я доложил свои соображения начальнику оперативного отдела, подполковник Л. М. Крылов, внимательно выслушав меня, сказал:
- Это хорошо, что вы в таком составе решили создавать подвижные отряды. Выходит, они смогут действовать самостоятельно, потому как будут иметь и артиллерию и танки. А скажите, сколько потребуется для такого отряда автомашин? Ведь они должны быть очень подвижными. А может быть, стоит поставить пехоту на лыжи? И не просто поставить, а пустить вслед за танками. Как? Привязать к задним крюкам длинные веревки и... Хотя тут новый вопрос возникает: как станет передвигаться артиллерия? Словом, подумайте еще как следует, рассчитайте...
Короче говоря, Крылов поставил передо мной такие вопросы, над которыми действительно нужно было поломать голову. А в заключение еще и сказал:
- Разработайте все эти варианты и доложите мне... - Леонид Михайлович посмотрел на часы, - в восемнадцать ноль-ноль.
И времени, выходит, у меня в обрез.
Пришлось снова засесть за расчеты. Определил необходимое для отрядов число автомашин. Но хватит ли их в дивизиях? Прикинул - хватит, если мобилизовать и автомобильные батальоны. Значит, нужно подготовить не только расчеты, но и боевое распоряжение об обеспечении подвижных отрядов автотранспортом, лыжами и боеприпасами.
Пришлось предусмотреть и еще один вариант - на вспомогательных направлениях организовать отряды преследования не батальонного состава, а из усиленных стрелковых рот. Это облегчало как их создание в дивизиях, так и обеспечение всем необходимым. К тому же, будучи не столь громоздкими, такие отряды смогут более незаметно обходить вражеские опорные пункты с флангов, просачиваться в тыл противника по проселочным дорогам и даже тропам.
В 18.00, как и было приказано, доложил Крылову все эти варианты. На сей раз он одобрил их. Тут же последовал приказ командующего армией о создании таких отрядов во всех дивизиях и даже полках. Их формирование мы закончили к концу октября 1943 года. И во время наступательных боев они сыграли очень важную роль при блокировании опорных пунктов противника, в перехвате важных дорог, при преследовании отходящего врага.
По предварительным указаниям штаба фронта 59-я армия должна была начать наступление в первых числах ноября 1943 года, чтобы к 7 ноября освободить город Новгород. Но наступление пришлось отложить. И вот почему. Противник по каким-то каналам узнал о готовящемся наступлении и однажды через свои радиоустановки передал об этом. Словом, мы утратили такой важный фактор, как внезапность. А это могло привести к напрасным потерям в людях и боевой технике и в конечном счете - к неудаче.
Итак, начало нашего наступления было отложено. И управлению армии в ноябре - декабре 1943 года пришлось снова заниматься боевой подготовкой, укреплением обороны.
Но затянувшийся оборонительный период имел и свои отрицательные стороны. Бойцы, если так можно выразиться, привыкали к окопу, у них начали появляться элементы некоторой пассивности, снизилась бдительность, острота восприятия боевой обстановки. В связи с этим штабу армии пришлось вскоре спланировать и провести целый ряд проверок боевой готовности частей и соединений 6-го и 14-го стрелковых корпусов. Короче говоря, расшевелить людей.
Так продолжалось до конца декабря. А 31-го к нам поступила новая директива Волховского фронта, в которой говорилось, что все прежние директивы фронта по подготовке наступления отменяются, и 59-й армии уже ставились более конкретные задачи в Новгородско-Лужской операции{14}.
Отмена прежних директив объяснялась, очевидно, тем, что на Волховском фронте вдруг резко изменилась обстановка. Так, противник, имевший в первой линии перед нами еще в августе 22 пехотные дивизии, а в октябре - 14, к концу декабря 1943 года оставил перед фронтом лишь 11 дивизий. Это ли не удобный момент для начала наступления!
Создавшуюся ситуацию решили использовать и в штабе фронта. В той же директиве от 31 декабря 1943 года указывалось, что 59-я армия в составе ударной группировки войск фронта должна будет прорвать оборопу противника на участке Любцы, Котовицы, разгромить обороняющиеся на этом направлении его части и, овладев районом Батецкая, Шимск и Новгород, выйти на рубеж Луга, Клабутицы, Малый Уторгош. Главный удар силой в четыре стрелковые дивизии из первого эшелона нашей армии предлагалось нанести с фронта Любцы, Муравьи в общем направлении на Подберезье, Люболяды и далее через Батецкую на Лугу, обходя этот город с юго-запада, вспомогательный же - одной стрелковой дивизией с фронта (иск.) Муравьи, Котовицы через реку Волхов в общем направлении на Новгород.
В качестве ближайшей задачи армия ставилось: разгромить противника в районе Любцы, Подберезье, Котовицы и выйти на рубеж река Кересть, станция Татино, озеро Вяжицкое, разъезд Нащи, населенные пункты Горынево, Троица, затем овладеть Новгородом и выйти из болотных дефиле в районы Долгово и Люболяды.
А чтобы отвлечь внимание противника от направления нашего главного удара, предусматривался захват сильными передовыми отрядами плацдармов на западном берегу реки Волхов в районах Кречевицы, Стрелка и Хутынь.
В последующем, развивая свой успех, армия должна была нанести удар в направлении Люболяды, Батецкая и овладеть рубежом река Луга (на линии Вольная Горка), платформа Мойка и далее Остров, Менюши, станция Борок, устье реки Веронда, для обеспечения безопасности своего правого фланга - выдвинуть на рубеж Ольховка, Пятилипы, Заболотье, Велегощи достаточно надежное прикрытие.
Далее, наступая в общем направлении на Лугу, войска армии были обязаны как можно быстрее выйти на рубеж Луга, Клабутицы, Малый Уторгош, а в случае отхода противника развивать главными силами наступление в общем направлении на Оредеж и Лугу со стороны Любани и Финева Луга.
С выходом же 59-й армии на рубеж Батецкая, Сольцы командующий фронтом приказывал иметь резервный корпус армии уступом за левым флангом на направлении Уторгош и Сольцы. К этому же времени в район юго-западнее и южнее Новгорода должен был выйти 7-й стрелковый корпус, находящийся в резерве фронта.
Помнится, еще до начала операции в штабе армии разгорелась жаркая дискуссия по поводу применения в предстоящем наступлении танков. К этому времени их у нас заметно прибавилось. Вот некоторые из наших товарищей и предлагали бросить их в бой массированно на направлении главного удара. Другие придерживались той точки зрения, что танки следует применять, напротив, децентрализованно, то есть исходя из характера местности, обороны противника и т. д.
В подобных случаях, как известно, верх берет решение командарма или же начальника штаба. Вот и здесь они сказали свое последнее слово, приказав использовать танки так: дивизиям первого эшелона на направлении главного удара придать по одному танковому полку прорыва. Командиры этих полков должны оперативно подчиняться командирам стрелковых дивизий. Каждый же стрелковый батальон первой, а по возможности и второй линии усиливался одной танковой ротой с аналогичной формой подчинения, то есть командир стрелкового батальона нес полную ответственность за использование боевых машин строго по назначению.
Танковые полки прорыва рекомендовалось использовать впереди атакующей пехоты совместно с отрядами штурма и разграждения, обеспечив их специальным прикрытием и саперами, танковые же бригады применять для развития успеха, то есть вводить их в прорыв немедленно, едва в главной полосе обороны противника будет образована брешь. Для усиления этих бригад выделялись десант, а также саперы и артиллерия.
Наступление армии должна была поддерживать авиация фронта: каждый стрелковый корпус на направлении главного удара по одной штурмовой авиадивизии.
Приложением к директиве фронта определялся и состав 59-й армии: 6, 14 и 112-й стрелковые корпуса.
6-м стрелковым корпусом в это время командовал генерал-майор С. П. Микульский, старый коммунист, член партии с 1919 года, участник гражданской войны. Опытный и смелый генерал, он пользовался у своих подчиненных непререкаемым авторитетом. Под стать ему был и начальник штаба корпуса полковник В. А. Торжков, человек, до самозабвения любивший штабную работу, аккуратный, собранный, хорошо подготовленный в тактическом и оперативном отношении.
Командиром 14-го стрелкового корпуса был генерал-майор П. А. Артюшенко, возглавлявший в свое время штаб 59-й армии. Но, как он сам считал, штабная работа была явно не по нему, а вот теперь Павел Алексеевич попал, что называется, в свою стихию. Но и те месяцы, что он возглавлял штаб, не прошли даром: прибавили опыта, помогли более уверенно командовать корпусом.
112-й стрелковый корпус возглавлял генерал-лейтенант Ф. Я. Соловьев. Этого комкора я знал мало, встречались мы с ним довольно редко.
Итак, все, кажется, готово к началу нашего наступления. Известна даже дата этого долгожданного момента - 7 января 1944 года. Правда, она доведена лишь персонально до командиров стрелковых корпусов и дивизий. Но и мы, армейские штабисты, знаем о дне начала наступления и с пнетерпением ждем его.
* * *
2 января 1944 года на основе директивы фронта мы разработали и свою, армейскую директиву и разослали ее в 6, 14 и 112-й стрелковые корпуса, а также во 2-ю стрелковую дивизию и 24-ю стрелковую бригаду{15}. Новгородско-Лужскую наступательную операцию в ней планировалось провести в три этапа. На первом мы должны были ударами по сходящимся направлениям прорвать оборону противника севернее и южнее Новгорода, соединиться в районе Мясокомбината и тем самым окружить, а затем и уничтожить новгородскую группировку противника. На этом же этапе предусматривались и отвлекающие действия частей 225-й стрелковой дивизии, направленные на захват плацдарма на западном берегу Волхова в районах Кречевицы, Стрелка, Хутынь.
Глубина операции на первом этапе составляла 30 километров, продолжительность его - 5-6 дней.
На втором этапе войскам армии следовало развивать наступление на Люболяды, Батецкая, овладеть рубежом река Луга (на линии Вольная Горка), платформа Мойка, Остров, Менюши, Борок, устье реки Веронда. Правый наш фланг от контратак противника должны были защищать части 2-й стрелковой дивизии и 150-го укрепрайона.
Третий этап предусматривал удар по противнику с востока и юго-востока с выходом на рубеж город Луга, Клабутицы, Малый Уторгош с задачей перерезать важнейшие коммуникации врага, не дать ему возможности отвести свои войска на юг и юго-запад.
Из этого видно, что на заключительном этапе Новгородско-Лужской наступательной операции 59-я армия во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта должна была завершить полное окружение и разгром основных сил 18-й немецко-фашистской армии.
И тут мне хочется сделать одно небольшое отступление, чтобы рассказать о нанесении войсками нашей армии вспомогательного удара через озеро Ильмень южнее Новгорода. Дело в том, что в процессе разработки плана операции командарм генерал И. Т. Коровников, начштаба армии генерал Н. П. Ковальчук и начальник оперативного отдела подполковник Л. М. Крылов обратили свое внимание на то, что очень уж удобно было бы нанести вспомогательный удар по фашистам через озеро Ильмень. Здесь его противник конечно же не ждет.
Донесли об этом в штаб фронта. Но там их идею оставили вроде бы без видимого внимания. Однако позже мы узнали, что фронт, напротив, был полностью согласен с вариантом форсирования озера Ильмень южнее Новгорода, но до поры держал одобренный вариант в секрете даже от командования нашей армии. И лишь 8 января 1944 года появились первые намеки на то, что план наступательной операции нашей армии, возможно, будет дополнен вариантом форсирования на вспомогательном направлении озера Ильмень. Тогда же на имя генерала И. Т. Коровникова поступило распоряжение штаба фронта, в котором 58-й стрелковой бригаде предлагалось поступить в оперативное подчинение нашей армии и с утра 8 января 1944 года двумя переходами сосредоточиться в районе Новоселицы.
А 10 января штаб 59-й армии получил уже приказ фронта. В нем-то и был сформулирован порядок нанесения вспомогательного удара через озеро Ильмень южнее Новгорода, определен примерный состав отряда для выполнения этой задачи. В частности, говорилось, что 59-я армия сильным отрядом (не менее 4-5 батальонов) должна форсировать озеро Ильмень и выйти в район Сараи (3 километра юго-западнее Слободы Псковской), Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока с задачей воспрепятствовать выдвижению частей противника со стороны Шимска, перерезать дорогу из Новгорода на Вашково. В случае же успеха главных сил армии, наступавших на Новгород с севера, отряду следовало нанести удар по городу с юга.
В приказе фронта специально подчеркивалось, что форсирование озера Ильмень нужно произвести в районе к югу от Береговые Морины, причем скрытно, ночью, до начала общей операции армии.
Отряд должны были поддерживать огнем наша артиллерия и минометы с восточного берега озера.
Получив такое указание, штаб 59-й армии немедленно принял меры к созданию специального отряда. 12 января 1944 года командиру 58-й стрелковой бригады (копия - командующему Волховским фронтом) пошла директива штаарма{16}. В ней давалась характеристика противника, формулировалась общая задача армии в предстоящей наступательной операции, а также ставилась задача 58-й стрелковой бригаде со всеми средствами ее усиления. В частности, этой бригаде с 299-м стрелковым полком из 225-й стрелковой дивизии, лыжным батальоном этой же дивизии, 34-м и 44-м аэросанными батальонами, составлявшими подвижной отряд, следовало скрытно форсировать озеро Ильмень на участке река Большая Гнилка, устье Перервы и, выдвигаясь в направлении Береговые Морины, Старая Мельница, захватить передовыми отрядами Старую Мельницу, совхоз Заверяжские Покосы (Пролетарий) и Таболь. Главными силами предстояло выйти на реку Веряжа на участке Три Отрока, Моисеевичи. Для прикрытия флангов сильными боковыми отрядами следовало овладеть: с севера Решапом, с юга - Самокражей.
В последующем бригада, одним передовым отрядом овладев районами Инвалидный дом, Агроветпункт, прочно удерживая рубеж совхоз Заверяжские Покосы (Пролетарий), Таболь и ведя разведку в направлении на Новгород, Борок, главными силами должна была выйти в район Сараи, Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока, перерезать дороги Новгород - Вашково, Новгород Шимск и не допустить подхода оперативных резервов противника к Новгороду. Затем ударом с юга во взаимодействии с 14-м стрелковым корпусом эта оператмвная группа армии имела задачу овладеть Новгородом.
Для обеспечения успеха южной группы войск в направлении разъезда Нащи, Инвалидный дом действовали 16-я, а в направлении Сырково, Новая Мельница 29-я танковые бригады, усиленные десантной пехотой. Выход подвижного отряда в район Сараи, Старая Мельница, Воробейка, Три Отрока поддерживал артиллерийский дивизион.
В боевом распоряжении от 12 января 1944 года, подписанном генералом Н. П. Ковальчуком, южной группе армии и командирам стрелковых корпусов был установлен срок готовности для перехода в наступление 14 января. Кроме того, опергруппе предлагалось в ночь с 12 на 13 января вывести свои подразделения в исходный район для наступления, а начало выдвижения их из исходного района на исходный рубеж устье реки Большая Гнилка, устье реки Перерва определялось на 17 часов 13 января 1944 года. Наступление же этой группы планировалось начать в 24.00 13 января 1944 года.
Выдвижение на исходный рубеж - это особо подчеркивалось в распоряжении штаарма - и форсирование озера Ильмень необходимо было произвести скрытно и внезапно. Приказ о действиях опергруппы требовалось довести лично и только устно до командира батальона включительно. Всякая переписка и телефонные разговоры по этому вопросу запрещались. Решение всех практических вопросов по руководству оперативной группой возлагалось на заместителя командующего армией генерал-майора Т. А. Свиклина, спокойного и рассудительного человека, обладавшего большим практическим опытом. Ведь раньше Теодор Андреевич командовал дивизиями на Ленинградском и Волховском фронтах, находился и на штабной работе. Поэтому командарм и штаб армии были полностью уверены в нем.
* * *
Когда мы в штабе еще только прикидывали на картах будущий ход Новгородско-Лужской наступательной операции, каждый из нас невольно задумывался над тем, как все-таки разительно изменилось за последние год-полтора положение на фронте. Да, теперь уже не немецко-фашистское, как в сорок первом и даже в сорок втором годах, а советское командование диктовало здесь свои условия.
Как-то, работая над картой, я обратил внимание на местечки Мясной Бор и Спасская Полисть, где в те годы месяцами не прекращались кровопролитные бои, где полегло так много моих товарищей. Нашел и точку на карте, где впервые встретился лицом к лицу с врагом, получил боевое крещение...
Да, тяжелые тогда были времена. А сейчас... Сейчас мы готовились к большому наступлению. И от сознания этого радостно билось сердце.
Но, думается, будет уместным сказать и о том, что проведению Новгородско-Лужской наступательной операции предшествовала, естественно, и довольно разносторонняя боевая учеба. Немало времени мы уделяли своей собственной оперативно-тактической подготовке, давали консультации работникам нижестоящих штабов. Проводили и их сборы в масштабе армии, командно-штабные учения как на картах, так и на местности. Все они подгонялись к условиям предстоящей операции, хотя о ней до определенного времени никому, разумеется, не сообщалось.
Однажды нас собрал у себя начштаба армии генерал Н. П. Ковальчук и предложил подумать, на какие темы и в каком масштабе нужно было бы провести в войсках учения.
- Это необходимо по той причине, - пояснил начальник штаарма, - что наши бойцы да и командиры засиделись в обороне, у них даже появилась "окопная психология". Что это такое? А вот что: люди смирились с мыслью, что они могут всю войну так и просидеть в окопах. Направление, мол, наше второстепенное, кругом леса да болота. Противник, дескать, сюда не полезет, ему-де вообще сейчас не до нас. Поэтому надо встряхнуть людей, дать им понять, что сидеть в обороне мы будем не вечно. Придется, может быть, скоро и наступать. А вести наступление по болотам, в лесу, да еще с преодолением такого водного рубежа, как Волхов, надо уметь. Вот и подумайте о темах таких занятий, чтобы они отражали специфику нашего фронта...
И мы подумали, внесли свои предложения. Они сводились к проведению учений по таким темам, как прорыв заблаговременно подготовленной обороны противника с форсированием реки; планирование армейской наступательной операции и управление войсками в условиях преднамеренного отхода противника и его преследование; наступательный бой стрелкового корпуса и другие. На учения рекомендовалось приглашать командиров соединений, их начальников штабов, офицеров-операторов, командующих артиллерией, начальников инженерных войск, войск связи, офицеров, ведающих вопросами разведки, ответственных политработников.
Архивы 59-й армии по Новгородско-Лужской наступательной операции хранят немало документов, показывающих, как штаарм готовил эти учения, сборы, игры. Приведу лишь некоторые из них, в разработке и проведении которых мне пришлось принимать участие.
Но сначала расскажу о нашем докладе генералу Н. П. Ковальчуку о ходе выполнения частями и соединениями плана штаарма 59 по активизации обороны и повышению готовности войск и плацдарма к боевым действиям. Под этой формулировкой скрывалась подготовка армии к наступательной операции. В плане предусматривалось провести по одному учению стрелковых дивизий со средствами усиления на такие темы: "Прорыв сильно укрепленной полосы противника", "Наступление с форсированием водной преграды", "Ввод в бой дивизий из второго эшелона армии". Для проведения учений брались дивизии второго эшелона, потому что они, во-первых, должны были в наступлении заменить части, находившиеся на переднем крае, а во-вторых, занятия здесь, в тылу, да еще в условиях лесисто-болотистой местности, можно было легче скрыть от противника.
В соединениях же первого эшелона тоже проводились учения с подобной тематикой, но только уже не дивизионные, а полковые.
Кроме того, в некоторых дивизиях отрабатывались и такие темы, как наступление стрелкового батальона с форсированием водной преграды; действие усиленного стрелкового взвода в составе штурмовой группы; стрелковая рота в обороне при отражении атаки танков противника; стрелковое отделение в разведке и наступлении; стрелковая рота в наступлении на укрепленные позиции с форсированием реки Волхов; форсирование водной преграды на переправочных и подручных средствах и т. д. Проведены были даже учения с боевой стрельбой по теме "Атака усиленным стрелковым батальоном ротного опорного пункта противника".
Штаб армии уделял исключительное внимание и организации разведки. Она велась по нескольким направлениям - боем, наблюдением, поисками, засадами, радиоперехватами, связью с партизанами, которые активно действовали в тылу врага, изучением захваченных документов противника, допросом пленных. Вот, например, как оценивали работу наших разведчиков сами фашисты. В своих показаниях один из плененных нами - унтер-офицер из 28-го разведотряда сказал буквально следующее: