— Кто-то же должен это делать.
— Да, и естественно — женщина. А я ведь наизусть знаю порядок работы со свидетелем и допросы вести умею. И еще одно. За три года меня так никуда и не послали для обмена опытом, а четверых мужчин уже посылали.
— Но ведь Дейв Хокинс, кажется, женщинам всегда дает дорогу.
— Да. Но он всего лишь начальник сектора, и некоторые старшие офицеры его взглядов не разделяют. — Тесса заметила, как насмешливо взглянул на нее Йен. — Знаю, знаю… в наше время женщины в полиции делают гораздо больше, чем в то время, когда ты начинал. Но как обойдешь старшего офицера, который рассуждает как Харри. — Она в отчаянии покачала головой. — В конце концов все упирается в людей. И именно с людьми мне и хочется работать. Как это говорится, лицом к лицу. Это моя стезя.
«И при такой работе тебе не пришлось бы засиживаться дома, да?» — подумал Йен и сказал:
— Будешь работать посменно, получишь все это.
Тесса удивленно на него уставилась.
— Забыла, что такое утреннее дежурство, да? — Его довольно обычное лицо от смеха словно расцвело. — Да, давненько ты не работала по графику. Теперь там все переменилось, той системы смен, которая была раньше, уже нет.
— Знаю. Харри это совсем не нравится.
Тут подошла официантка, и Тесса заказала кофе.
— Как поживает Харри? — спросил Йен, воспользовавшись тем, что она упомянула его имя. Тесса умела быть очень милой и доброжелательной, но никогда не теряла своей сдержанности и, если хотела, могла держать дистанцию.
— С ним все в порядке, — ответила она коротко, но чуткое ухо Йена уловило какие-то необычные нотки в ее голосе, поэтому он осмелился спросить:
— Но тебя что-то тревожит? Перестань меня обманывать, Тесса, я же насквозь тебя вижу. Слава Богу, не один год тебя знаю.
— Ты прав, Йен, у нас все давно идет от плохого к худшему, но в последнее время — просто из рук вон.
— В каком смысле?
Тесса рассказала ему о многочисленных тяжелых ссорах, о том, что Харри внезапно возжелал стать отцом.
— Он все никак не может смириться с тем, что ты старшая по званию, да? — Йен прекрасно знал Харри и хорошо представлял себе, в чем дело.
Она согласно кивнула.
— И никогда не смирится, в этом его беда. Моя же беда в том, что, сколько бы я себя ни убеждала в обратном, мне все время кажется, что я такая же эгоистка, как и он, и упорствую в своем эгоизме — делаю то, что мне нравится, и не считаюсь с его чувствами.
— Ты хочешь сказать — с предрассудками. То, что ты стала инспектором, противоречит всему, во что верит Харри. Ребенок ему нужен, чтобы поставить тебя на место, которое отведено женщине. Я знаю, Тесса, ты всегда играешь по-честному, но иногда жизнь требует, чтобы мы принимали «нечестные» решения, и это — как раз такой случай. Если бы брак был самым главным в твоей жизни, мы бы не вели сейчас этого разговора. Ты бы думала, в какой комнате устроить детскую, выбирала бы имя для будущего ребенка, может быть, попросила бы меня стать крестным. — Он улыбнулся и помолчал, а потом продолжил: — Тебе надо выбирать — или брак, или карьера. Со мной было то же самое, только за меня сделала выбор жена. — Брак Йена распался шесть лет назад, его жена, устав быть на втором месте — на первом была работа, — ушла от него к банковскому служащему.
— Так или иначе, но у меня есть одна новость, которая, возможно, тебя заинтересует.
— Да? — Всего одно слово, но Йен услышал, сколько в нем было надежды.
— Создается отборочная комиссия, которая будет рассматривать кандидатуры на должность старшего инспектора. Заявки принимаются до конца месяца. Думаю, и тебе следует подать документы.
— Считаешь, у меня есть шанс?
— Иначе я не стал бы об этом говорить. В контрразведке два процента женщин. Если полиция хочет стать дееспособной организацией, женщины должны занимать в ней ответственные посты. Я в этом абсолютно уверен.
— Дейв Хокинс думает точно так же. Мы с ним отлично ладим, он хороший начальник и ценит меня. Для него главное — дело. Думаю, он даст мне неплохую характеристику.
— Тогда решай, каким путем ты пойдешь. Вверх по служебной лестнице или в дородовую клинику.
Тесса задумалась. А потом спросила озабоченно:
— Но как мне все это совместить — и работу, и брак, в который я вступила, чтобы быть вместе «и в горе, и в радости»? Знаешь, не могу избавиться от мысли, что это очень эгоистично — бросить Харри только потому, что он мешает мне идти к цели.
— Да, по всему видно, что ты дочь епископа. Такие проблемы беспокоят только людей, воспитанных в вере.
Тесса улыбнулась сдержанно, а Йен задумался о том, какое большое влияние оказал отец на дочь.
— Ты говорила с Харри о разводе?
— Каждый раз, когда я завожу об этом разговор, он начинает беситься. Ты же знаешь, какого он о себе мнения. Да он никогда в жизни не поверит, что женщина способна его отвергнуть — он же роковой мужчина, абсолютно неотразимый.
— Есть один беспроигрышный способ — обвинить его в измене. Это в том случае, если ты настроена серьезно.
— Но он отлично знает, что мне это известно, как, впрочем, и всем вокруг. И, что сколько он ни ходит на сторону, я всегда принимаю его. Суд решит, что это тайный сговор, своего рода уловка.
— И все же можно попробовать. Представить дело так, будто последняя капля наконец переполнила чашу твоего терпения.
— Но это не искупит моей вины перед ним. Когда я только вставала на ноги, именно он меня направлял и поддерживал. А однажды он спас мне жизнь. Когда на меня в парке напал насильник, Харри схватил его и держал до тех пор, пока не подоспела помощь. А когда этот подлец Тони Ламберт в конце смены поехал развлекаться на новенькой «Панде» и испортил подвески, а потом пытался свалить все на меня, потому что я пользовалась машиной после него, именно Харри сделал все возможное, чтобы отвести от меня подозрение. Я в долгу перед ним, Йен, и этого не спишешь. Я не могу поступить с ним нечестно.
Йен видел, как она мучается, и это только усиливало его презрение к красавчику Харри Сэнсому, который легко и просто влез в жизнь Тессы Паджет и увел ее из-под самого носа Йена. И поэтому он сказал язвительно:
— Так, может, он считает, что расплатиться с долгом ты можешь, только подчинившись ему целиком и полностью? Его не устраивает то, что больше ты не нуждаешься в его опеке, а роль Настоящего Мужчины всегда была его коронной. В вашем браке возникли трудности именно потому, что ты стала самостоятельной. Брак — это контракт между двумя людьми, и Харри столько раз нарушал его, что ты имеешь полное право его разорвать. Да, вначале он помогал тебе, но сколько это длилось — год, два? А потом ты достигала всего только собственными усилиями. А как насчет той помощи, которую оказывала ему ты? Без тебя он ни за что бы не стал сержантом. Харри хороший полицейский, он отлично умеет ловить воров, но на старшего офицера он не тянет. А ты тянешь. И всем это ясно, кроме твоего мужа.
Высказав свое мнение, Йен допивал уже остывший кофе, уверенный в том, что эти аргументы, лишенные, как он считал, налета зависти и неприязни к ее мужу, Тесса не может счесть неубедительными.
— Проблема в том, — сказала она наконец спокойно и рассудительно, — что, хоть умом я и понимаю, что ты прав, совесть подсказывает мне, что правда эта однобока. Меня с детства приучили рассматривать вопрос с разных сторон и только потом принимать решение.
— А Харри видит только свою сторону. Что будет, если ты пройдешь отборочную комиссию? Он не может примириться с тем, что ты инспектор. Одному Богу известно, как он себя поведет, если ты станешь старшим инспектором.
— Он со мной разведется!
— Вот и ответ, только…
— Только что?
Йен улыбнулся широко и сразу стал выглядеть моложе.
— Можно ли подавать на развод, указывая в качестве причины повышение жены по службе?
Тесса расхохоталась, и атмосфера разрядилась. Она снова стала той молодой женщиной, которая впервые заступила на дежурство. Сколько лет назад это было…
Семя брошено в землю, надо дать ему время прорасти. И он решил сменить тему.
— Да, кстати, пока не забыл. Со мной советовались по поводу курсов, которые читают в Брамшиле. Как всегда, лекции и семинары по работе полиции — их ведут люди со всей страны. Им нужен кто-нибудь, кто расскажет о работе отдела по борьбе с терроризмом. Ты — самая подходящая кандидатура. И тебе такая перемена будет на пользу — отдохнешь от кабинетной работы, пообщаешься с людьми. Думаю, это поможет тебе определиться. — И добавил, помолчав немного: — И будешь подальше от Харри, хотя бы некоторое время. Может, это поможет тебе разобраться со всем…
— Я уже далеко от него, вернее, он от меня. С прошлого четверга он живет у матери. — Тесса не удержалась и усмехнулась — чувство юмора ее никогда не покидало. — Обычно так поступает жена, но в моем случае…
— Харри всегда будет искать утешения у женщин, — сказал Йен уверенно и серьезно.
Некоторое время каждый думал о своем, потом Тесса спросила:
— Ты действительно уверен, что мне надо подать документы на отборочную комиссию?
— Совершенно уверен.
Тесса кивнула, решение было принято.
— Тогда я подам. Может быть, это послужит катализатором.
— Отлично. А что насчет Брамшила?
— Когда надо приступать?
— Тебе надо будет ехать в следующее воскресенье, чтобы с понедельника начать.
— Слишком скоро.
— Думаешь, тебя не отпустят?
— Может, и отпустят. Мы сейчас работой не завалены.
— Тогда поговори с Дейвом Хокинсом.
— Да. — Тесса приняла наконец решение. — Поговорю.
— Великолепно! Тебе необходимо сменить обстановку, поверь мне, девочка.
Тесса протянула ему через стол руку и сказала:
— Спасибо тебе, Йен. Мне надо было с кем-то поговорить, а с кем, как не с ментором? Кто же, как не ты, научит меня уму-разуму?
— Обращайся в любое время, — уверил он ее с улыбкой. — В любое время. Ты же знаешь, Тесса, я твой друг.
9
— Да, и естественно — женщина. А я ведь наизусть знаю порядок работы со свидетелем и допросы вести умею. И еще одно. За три года меня так никуда и не послали для обмена опытом, а четверых мужчин уже посылали.
— Но ведь Дейв Хокинс, кажется, женщинам всегда дает дорогу.
— Да. Но он всего лишь начальник сектора, и некоторые старшие офицеры его взглядов не разделяют. — Тесса заметила, как насмешливо взглянул на нее Йен. — Знаю, знаю… в наше время женщины в полиции делают гораздо больше, чем в то время, когда ты начинал. Но как обойдешь старшего офицера, который рассуждает как Харри. — Она в отчаянии покачала головой. — В конце концов все упирается в людей. И именно с людьми мне и хочется работать. Как это говорится, лицом к лицу. Это моя стезя.
«И при такой работе тебе не пришлось бы засиживаться дома, да?» — подумал Йен и сказал:
— Будешь работать посменно, получишь все это.
Тесса удивленно на него уставилась.
— Забыла, что такое утреннее дежурство, да? — Его довольно обычное лицо от смеха словно расцвело. — Да, давненько ты не работала по графику. Теперь там все переменилось, той системы смен, которая была раньше, уже нет.
— Знаю. Харри это совсем не нравится.
Тут подошла официантка, и Тесса заказала кофе.
— Как поживает Харри? — спросил Йен, воспользовавшись тем, что она упомянула его имя. Тесса умела быть очень милой и доброжелательной, но никогда не теряла своей сдержанности и, если хотела, могла держать дистанцию.
— С ним все в порядке, — ответила она коротко, но чуткое ухо Йена уловило какие-то необычные нотки в ее голосе, поэтому он осмелился спросить:
— Но тебя что-то тревожит? Перестань меня обманывать, Тесса, я же насквозь тебя вижу. Слава Богу, не один год тебя знаю.
— Ты прав, Йен, у нас все давно идет от плохого к худшему, но в последнее время — просто из рук вон.
— В каком смысле?
Тесса рассказала ему о многочисленных тяжелых ссорах, о том, что Харри внезапно возжелал стать отцом.
— Он все никак не может смириться с тем, что ты старшая по званию, да? — Йен прекрасно знал Харри и хорошо представлял себе, в чем дело.
Она согласно кивнула.
— И никогда не смирится, в этом его беда. Моя же беда в том, что, сколько бы я себя ни убеждала в обратном, мне все время кажется, что я такая же эгоистка, как и он, и упорствую в своем эгоизме — делаю то, что мне нравится, и не считаюсь с его чувствами.
— Ты хочешь сказать — с предрассудками. То, что ты стала инспектором, противоречит всему, во что верит Харри. Ребенок ему нужен, чтобы поставить тебя на место, которое отведено женщине. Я знаю, Тесса, ты всегда играешь по-честному, но иногда жизнь требует, чтобы мы принимали «нечестные» решения, и это — как раз такой случай. Если бы брак был самым главным в твоей жизни, мы бы не вели сейчас этого разговора. Ты бы думала, в какой комнате устроить детскую, выбирала бы имя для будущего ребенка, может быть, попросила бы меня стать крестным. — Он улыбнулся и помолчал, а потом продолжил: — Тебе надо выбирать — или брак, или карьера. Со мной было то же самое, только за меня сделала выбор жена. — Брак Йена распался шесть лет назад, его жена, устав быть на втором месте — на первом была работа, — ушла от него к банковскому служащему.
— Так или иначе, но у меня есть одна новость, которая, возможно, тебя заинтересует.
— Да? — Всего одно слово, но Йен услышал, сколько в нем было надежды.
— Создается отборочная комиссия, которая будет рассматривать кандидатуры на должность старшего инспектора. Заявки принимаются до конца месяца. Думаю, и тебе следует подать документы.
— Считаешь, у меня есть шанс?
— Иначе я не стал бы об этом говорить. В контрразведке два процента женщин. Если полиция хочет стать дееспособной организацией, женщины должны занимать в ней ответственные посты. Я в этом абсолютно уверен.
— Дейв Хокинс думает точно так же. Мы с ним отлично ладим, он хороший начальник и ценит меня. Для него главное — дело. Думаю, он даст мне неплохую характеристику.
— Тогда решай, каким путем ты пойдешь. Вверх по служебной лестнице или в дородовую клинику.
Тесса задумалась. А потом спросила озабоченно:
— Но как мне все это совместить — и работу, и брак, в который я вступила, чтобы быть вместе «и в горе, и в радости»? Знаешь, не могу избавиться от мысли, что это очень эгоистично — бросить Харри только потому, что он мешает мне идти к цели.
— Да, по всему видно, что ты дочь епископа. Такие проблемы беспокоят только людей, воспитанных в вере.
Тесса улыбнулась сдержанно, а Йен задумался о том, какое большое влияние оказал отец на дочь.
— Ты говорила с Харри о разводе?
— Каждый раз, когда я завожу об этом разговор, он начинает беситься. Ты же знаешь, какого он о себе мнения. Да он никогда в жизни не поверит, что женщина способна его отвергнуть — он же роковой мужчина, абсолютно неотразимый.
— Есть один беспроигрышный способ — обвинить его в измене. Это в том случае, если ты настроена серьезно.
— Но он отлично знает, что мне это известно, как, впрочем, и всем вокруг. И, что сколько он ни ходит на сторону, я всегда принимаю его. Суд решит, что это тайный сговор, своего рода уловка.
— И все же можно попробовать. Представить дело так, будто последняя капля наконец переполнила чашу твоего терпения.
— Но это не искупит моей вины перед ним. Когда я только вставала на ноги, именно он меня направлял и поддерживал. А однажды он спас мне жизнь. Когда на меня в парке напал насильник, Харри схватил его и держал до тех пор, пока не подоспела помощь. А когда этот подлец Тони Ламберт в конце смены поехал развлекаться на новенькой «Панде» и испортил подвески, а потом пытался свалить все на меня, потому что я пользовалась машиной после него, именно Харри сделал все возможное, чтобы отвести от меня подозрение. Я в долгу перед ним, Йен, и этого не спишешь. Я не могу поступить с ним нечестно.
Йен видел, как она мучается, и это только усиливало его презрение к красавчику Харри Сэнсому, который легко и просто влез в жизнь Тессы Паджет и увел ее из-под самого носа Йена. И поэтому он сказал язвительно:
— Так, может, он считает, что расплатиться с долгом ты можешь, только подчинившись ему целиком и полностью? Его не устраивает то, что больше ты не нуждаешься в его опеке, а роль Настоящего Мужчины всегда была его коронной. В вашем браке возникли трудности именно потому, что ты стала самостоятельной. Брак — это контракт между двумя людьми, и Харри столько раз нарушал его, что ты имеешь полное право его разорвать. Да, вначале он помогал тебе, но сколько это длилось — год, два? А потом ты достигала всего только собственными усилиями. А как насчет той помощи, которую оказывала ему ты? Без тебя он ни за что бы не стал сержантом. Харри хороший полицейский, он отлично умеет ловить воров, но на старшего офицера он не тянет. А ты тянешь. И всем это ясно, кроме твоего мужа.
Высказав свое мнение, Йен допивал уже остывший кофе, уверенный в том, что эти аргументы, лишенные, как он считал, налета зависти и неприязни к ее мужу, Тесса не может счесть неубедительными.
— Проблема в том, — сказала она наконец спокойно и рассудительно, — что, хоть умом я и понимаю, что ты прав, совесть подсказывает мне, что правда эта однобока. Меня с детства приучили рассматривать вопрос с разных сторон и только потом принимать решение.
— А Харри видит только свою сторону. Что будет, если ты пройдешь отборочную комиссию? Он не может примириться с тем, что ты инспектор. Одному Богу известно, как он себя поведет, если ты станешь старшим инспектором.
— Он со мной разведется!
— Вот и ответ, только…
— Только что?
Йен улыбнулся широко и сразу стал выглядеть моложе.
— Можно ли подавать на развод, указывая в качестве причины повышение жены по службе?
Тесса расхохоталась, и атмосфера разрядилась. Она снова стала той молодой женщиной, которая впервые заступила на дежурство. Сколько лет назад это было…
Семя брошено в землю, надо дать ему время прорасти. И он решил сменить тему.
— Да, кстати, пока не забыл. Со мной советовались по поводу курсов, которые читают в Брамшиле. Как всегда, лекции и семинары по работе полиции — их ведут люди со всей страны. Им нужен кто-нибудь, кто расскажет о работе отдела по борьбе с терроризмом. Ты — самая подходящая кандидатура. И тебе такая перемена будет на пользу — отдохнешь от кабинетной работы, пообщаешься с людьми. Думаю, это поможет тебе определиться. — И добавил, помолчав немного: — И будешь подальше от Харри, хотя бы некоторое время. Может, это поможет тебе разобраться со всем…
— Я уже далеко от него, вернее, он от меня. С прошлого четверга он живет у матери. — Тесса не удержалась и усмехнулась — чувство юмора ее никогда не покидало. — Обычно так поступает жена, но в моем случае…
— Харри всегда будет искать утешения у женщин, — сказал Йен уверенно и серьезно.
Некоторое время каждый думал о своем, потом Тесса спросила:
— Ты действительно уверен, что мне надо подать документы на отборочную комиссию?
— Совершенно уверен.
Тесса кивнула, решение было принято.
— Тогда я подам. Может быть, это послужит катализатором.
— Отлично. А что насчет Брамшила?
— Когда надо приступать?
— Тебе надо будет ехать в следующее воскресенье, чтобы с понедельника начать.
— Слишком скоро.
— Думаешь, тебя не отпустят?
— Может, и отпустят. Мы сейчас работой не завалены.
— Тогда поговори с Дейвом Хокинсом.
— Да. — Тесса приняла наконец решение. — Поговорю.
— Великолепно! Тебе необходимо сменить обстановку, поверь мне, девочка.
Тесса протянула ему через стол руку и сказала:
— Спасибо тебе, Йен. Мне надо было с кем-то поговорить, а с кем, как не с ментором? Кто же, как не ты, научит меня уму-разуму?
— Обращайся в любое время, — уверил он ее с улыбкой. — В любое время. Ты же знаешь, Тесса, я твой друг.
9
С тех пор, как Тесса была там последний раз, Брамшил не изменился. Это был затерянный в лесах Хэмпшира средневековый замок, в котором готовили будущих старших офицеров полиции. Здесь были и курсы повышения квалификации, и курсы переподготовки, и курсы по отдельным специальностям. Тессе в свое время очень нравилось в Брамшиле. Над ее столом в Ричмонде до сих пор висела выпускная фотография их курса. Но на сей раз, возможно, из-за мерзостной погоды, настроение у нее было унылое — как раз под стать мелкому моросящему дождю.
Она не отдавала себе отчета в том, что впала в настоящую депрессию — ее не интересовало ничего, кроме того, в каком состоянии находится ее брак. Она сказала Йену, что подаст документы в отборочную комиссию, но, когда дошло до дела, поняла, что не в со стоянии сесть и написать заявление. Она понимала, что должна заниматься своими делами, что ей надо забыть о всех неприятностях и сосредоточиться на своей будущей карьере, иначе она просто не сможет предстать перед комиссией, которая будет искать у каждого кандидата слабые места, что ей просто необходимы ясность ума и уверенность в себе. И все же она продолжала колебаться и каждый день меняла свое решение. То ее снедало чувство вины, и она была уверена, что долг велит ей сохранять семью, то убеждала себя, что слишком долго была понимающей, сговорчивой и терпеливой женой. Ее раздирали противоречия, и даже еще один разговор с Йеном не помог бы ей. И, что самое плохое, она вдруг заметила, что потеряла способность сосредотачиваться.
Она подолгу сидела у окна, смотрела на дождь, думала о том, где сейчас Харри, почему не дает о себе знать, что собирается делать. У него явно было что-то на уме — раньше он никогда не исчезал так надолго. У Тессы сердце замирало при мысли о том, какой скандал разразится, когда он надумает вернуться домой. До самого ее отъезда в Хэмпшир он даже ни разу не оставил сообщения на автоответчике. Она же сообщение оставила — на случай, если он все-таки позвонит, рассказала, куда и насколько уезжает, потому что, несмотря ни на что, все же надеялась, что он объявится, пока она будет в Брамшиле, даст ей знать, поймет ситуацию и то, что связь между ними стала лишь тонкой ниточкой, согласится обсудить теперь уже неизбежный развод. Но он ничего этого не сделал, а предоставил ей выпутываться самой. Поскольку в его глазах она была виновной стороной, ей и следовало делать всю грязную работу. Чтобы он был вправе сказать: «Я ничего этого не хотел».
«Ну почему я жду от него того, что он не в состоянии дать?» — в отчаянии спрашивала себя Тесса и все же продолжала каждый день звонить домой, ожидая услышать, как он говорит: «Ну хорошо, когда ты вернешься, мы с тобой спокойно сядем и все решим раз и навсегда. Я тоже устал тянуть резину».
Его не было уже две недели. Неужели он ни разу не заезжал домой, хотя бы для того, чтобы переодеться? Наверняка слушал ее сообщения, просто решил не отвечать. Эгоистичный мерзавец! Вспышка гнева заглушила угрызения совести. Бросив трубку после очередного совершенно бесполезного звонка, она сказала вслух:
— Все, больше звонить не буду! Пусть идет к черту! И в Ричмонд не вернусь. Он ушел, и я уйду!
Второе решение она приняла в пятницу утром, когда ставила сумку в багажник своего «Гольфа». На этой неделе у нее занятия уже кончились, до понедельника она была свободна. Она пошлет документы на отборочную комиссию, пошлет сегодня же, из кожи вон вылезет, но сделает все, чтобы пройти. А если ему это не понравится, пусть делает что хочет — хоть из дому выгоняет. Ради Бога.
Но в машине решимость ее пошла на убыль — снова она стала винить себя в том, что поступает нечестно.
— Господи, ну что мне делать? — сказала она вслух и уронила руки на руль. — Господи, дай мне силы… Мне надо принять трудное решение и, значит, причинить боль тому, кто когда-то был всем для меня. А меня учили не обижать ближнего. Ну если бы был какой-то другой путь, но его нет. Господи, дай мне знак, дай мне силы сделать то, что я должна…
Когда она выезжала из ворот, шел дождь, но, когда Брамшил остался позади, небо прояснилось, даже показалось солнце, и настроение у нее улучшилось.
Нет, в Ричмонд она не поедет, проведет выходные у родителей. Даже вскинутые брови мамы — знак неодобрения — все же лучше, чем пустая квартира и молчащий телефон. С Саржем все будет в порядке — она попросила жильца со второго этажа, пока она будет на курсах, приносить ему еду и молоко. А гулять он ходит через свою собственную кошачью дверку.
Что ж, хоть какое-то решение наконец было принято, и она почувствовала себя гораздо лучше. Она избегала авторутов и ехала проселочными дорогами. Солнце светило все ярче, и после десяти дней сырости и уныния она видела в этом доброе предзнаменование.
Она уже подъехала к Серну. Да, она все еще продолжала размышлять над своими неразрешимыми проблемами, но все же невольно залюбовалась дорогой. Неожиданно из-за деревьев на дорогу прямо под колеса машины выскочил олень. Тесса резко нажала на тормоза, вывернула руль и объехала его. Олень исчез за деревьями, а машина остановилась, причем два колеса были на дороге, а другие два — в кювете.
— О! Только не это! — Тесса выскочила из машины, чтобы посмотреть, что же произошло. — И что мне теперь делать?!
Она снова села за руль и попробовала вывезти машину, но задние колеса завязли в грязи, и, чем больше она жала на газ, тем больше они увязали. Она попробовала переключать передачу, дала задний ход, потом снова попробовала передний, стараясь раскачать машину, но, когда снова вышла, чтобы посмотреть, чего этим добилась, увидела, что заднее колесо ушло в грязь по самую ось. Вытянуть машину теперь можно было только буксиром.
— Пропади все пропадом! — в сердцах крикнула она и со злостью пнула колесо ногой. Ну почему у нее все идет шиворот-навыворот?
Оглядевшись по сторонам, Тесса увидела перед собой лишь пустынную дорогу да высокие деревья. Тесса прислушалась, но услышала только шелест листьев. Серн, судя по указателю, который она только что проехала, был в пяти милях. Оставалось либо сидеть и ждать (ну почему, почему она не послушалась Харри и не установила в машине телефон), пока кто-нибудь не проедет мимо, что могло случиться и не скоро, потому что, свернув на эту дорогу, она не встретила ни одной машины, либо идти наугад по дороге до ближайшего телефона-автомата.
Тесса решила идти. Хватит с нее ожидания. Но, когда она уже запирала дверь, вдруг хлынул проливной дождь. Она промокнет через пару минут. И, проклиная все на свете, Тесса полезла обратно в машину.
— Ну, словно специально кто-то мне это подстроил, — вслух возмущалась она, глядя на тучи, затягивавшие небо.
И она погрузилась в свои мрачные мысли настолько, что даже не заметила, как у ее машины остановился «Рэндровер».
И, только когда кто-то постучал в окно ее машины, от чего Тесса испуганно вздрогнула, как трусливый заяц, она протерла запотевшее стекло — было холодно, и она включила обогреватель — и увидела, что у машины стоит мужчина. Вот оно — спасение! Осторожно — полицейская выучка — она немного опустила стекло, так, чтобы в машину нельзя было просунуть руку, и взглянула на склонившегося к ней человека.
Она его узнала и так изумилась, что он рассмеялся.
— Сколько можно встречаться случайно? — сказал вместо приветствия Николас Оулд.
И занялся ее машиной, уверенно, как человек, привыкший быстро решать все проблемы. Не обращая внимания на проливной дождь, он осмотрел «Гольф» со всех сторон, а потом снова подошел к ней и сказал:
— Боюсь, его придется вытягивать буксиром. А пока что предлагаю вам заглянуть ко мне. Я позвоню в гараж и отдам все распоряжения… Вы торопитесь?
— Нет, — ответила Тесса, все еще не в силах справиться с удивлением — слишком все было неожиданно. — Вы что, живете где-то рядом?
— Милях в трех отсюда, если идти через ближайшее поле, чего бы я в такой дождь никому не посоветовал.
— Именно поэтому я здесь и сижу, — заметила Тесса язвительно.
— Судя по тому, как вы отреагировали на мое появление, вы не думали, что я сельский житель?
Она посмотрела на его свитер, клетчатую рубашку и брюки, на твидовую кепочку. Он походил на участника кросса или на охотника.
— Пожалуй, на честного пахаря вы не похожи, — ответила она.
Открыв дверцу и помогая ей выйти из машины, он спросил:
— Как же вы очутились в кювете?
Она рассказала про оленя.
— О, тогда я должен принести извинения. Кажется, это был один из моих оленей.
— Один из ваших?
— Я держу здесь, в парке, небольшое стадо. Мой прадедушка купил несколько штук, и они последовали библейскому предписанию — стали плодиться и размножаться. Сейчас их штук пятьдесят, и то один, то другой норовит убежать. — И добавил, понизив голос: — Это свойственно и людям.
Она ничего не ответила, и он продолжал:
— Судьба все время перекрещивает наши пути. Это наша третья встреча. Как вы думаете, не хочет ли она нам что-то сказать?
Тесса почему-то вспомнила, как только что молилась, и ответила резко:
— Неужели вы в это верите?
— Не забывайте, я наполовину испанец… Говорят, в моей семье была настоящая колдунья.
«Вот в это я легко поверю», — подумала Тесса.
Распахнув дверцу своего сверкающего «Рэндровера», Николас на секунду замер.
Она вопросительно взглянула на него.
— Я просто хочу вас уверить, что ездить со мной совершенно безопасно. Каждая машина, в которую я сажусь, тщательно проверяется.
Тесса вспомнила о том, что она — полицейский.
— Вам больше никто не угрожал?
Он покачал головой.
— Я и не жду угроз. Поэтому и принимаю все меры предосторожности.
— Вам сказали, что бомба была испанская?
— Да. И что террористы, скорее всего, были той же национальности.
— Вы совершали что-либо, что могло навлечь на вас гнев сепаратистов?
— Я отказался от значительного займа сомнительного происхождения, предложенного мне человеком, который, как позже выяснилось, был тесно связан с испанскими террористами. По-видимому, этим взрывом они хотели показать мне, что не следует впредь быть столь щепетильным, но, по правде говоря, я ожидал теракта скорее в испанских отделениях банка — у нас их два, один в Барселоне, другой в Мадриде — и, признаюсь, был шокирован тем, что удар оказался направлен лично на меня. — Голос у него стал тусклым и невыразительным. — Наверное, взыграла испанская кровь. И еще одно — свояк моей матери взорвался в своей машине два года назад. Но он был членом Кортейса, испанского парламента, и ярым борцом с сепаратизмом. Я же никогда не высказывал мнения ни за, ни против.
— Очень предусмотрительно.
— О да, я вообще очень предусмотрительный, — уверил он ее. — Во многом. — Его взгляд стал обволакивающе-горячим. — Могу вас заверить, я сделал очень важные для себя выводы из происшедшего.
— И что за выводы? — спросила она. По этому человеку невозможно было понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
— Жизнь коротка, и надо ценить каждое ее мгновение…
Их взгляды встретились, и у Тессы не осталось никаких сомнений относительно его мыслей.
«Глупости какие! — думала Тесса, садясь в машину. — Знал бы он, чем у меня сейчас занята голова».
— А куда вы направлялись до того, как оказались в кювете? — спросил он, садясь за руль и пристегивая ремень безопасности.
— К родителям. Они живут недалеко от Дорчестера.
— На выходные?
— Да.
— Одна? — спросил он.
— Муж работает.
— Снова работает?
— Таков удел полицейских, — ответила она тоном, указывающим на то, что это не его дело.
— Но почему вы ехали в Дорчестер этой дорогой? — спросил он, аккуратно объезжая «Гольф» и набирая скорость.
Тесса объяснила.
— Брамшил… Это полицейский колледж, да? Вы, значит, птица высокого полета?
— В Брамшиле готовят командный состав полиции, — сдержанно ответила Тесса.
— Вы — инспектор. У вас много подчиненных?
— Да.
— Мужчины?
— Есть и женщины.
— И вы всегда держите их в узде?
Тесса сделала вид, что не заметила подтекста.
— «Держать в узде» — девиз канадской конной полиции, а не лондонской, но, пожалуй, чаще всего — да. — Некоторое время они ехали молча, а когда спустились в долину, Тесса увидела вдалеке очаровательный старинный особняк, окруженный садами.
Словно невзначай Николас спросил:
— Вы поступили в полицию по идеологическим соображениям?
— Я решила, что это достойная профессия.
— И вам нравится делать карьеру? Инстинкт подсказывал ей, что чем меньше он будет знать, тем лучше.
— Меня с детства учили делать то, что делаешь, как можно лучше.
Она не увидела его улыбки, скорее почувствовала ее, и поняла, что он догадался обо всем, что она хотела скрыть. «Что ж, — подумала она, — он же знаток женщин и наверняка знает о них больше, чем десяток психологов, вместе взятых».
Они проехали вдоль высокой кирпичной ограды, он чуть притормозил и свернул направо, к небольшим воротам, которые открыл электронным ключом. Ворота закрылись сами, и машина поехала по аллее, ведшей к прекрасному дому елизаветинской эпохи.
«Я бы прошла мимо и думать об этом не стала, — рассуждала Тесса. Ей почему-то становилось все больше не по себе. — А что, если он прав? Вдруг судьба не случайно сводит нас вместе? Чепуха! — тут же ответила себе она. — Совпадение, и больше ничего. Папа объяснял, что так называемая „судьба“ — это проявление Господней воли».
Да, но еще отец говорил, что человек появляется на свет не случайно и, хоть порой и не в силах понять смысл своего существования, все это — часть божественного плана.
И тут она снова с замиранием сердца вспомнила, что всего лишь пару часов назад молилась о том, чтобы Господь или кто-то другой пришел ей на помощь.
Николас, помогавший ей выйти из «Рэндровера», заметил, что она дрожит, и спросил участливо:
— Замерзли? В доме вы сможете погреться у огня.
«Но не у того, который ты хочешь во мне разжечь», — молча ответила ему Тесса. Он провел ее по широкой лестнице в дом, и она оказалась в огромном холле, в дальнем конце которого был эркер. Он провел ее в следующую комнату, заставленную полками с книгами, где в камине горел обещанный огонь.
— Согревайтесь и угощайтесь, — он указал на сервировочный столик, уставленный бутылками и стаканами. — Я вернусь через минуту. Кстати, я пью джин с тоником. Треть джина на две трети тоника, много льда и ломтик лайма, но не лимона.
И, одарив ее одной из своих ослепительных улыбок, прикрыл за собой дверь.
Тесса взяла бутылку «Танкерея», открыла «Швепс» и стала готовить коктейли, продолжая думать про судьбу и про свою мольбу о помощи. От него можно ждать помощи в одном — он поможет расстегнуть пуговицы и «молнии». И все же он во многом разбирается. Например, в особенностях женского мышления…
Нет-нет, это просто совпадение. Ведь случаются же совпадения.
Ничего себе совпадение, говорила другая часть ее сознания. Сидеть в кювете на пустынной дороге и дожидаться именно этого человека!
Она рассеянно сделала глоток и поняла, что в свой стакан забыла налить тоника, так что хлебнула неразбавленного джина. Поморщившись, она долила тоника, пошла со стаканом к камину и уселась у огня на широкой скамье. Рядом лежала куча журналов и газет. Естественно, «Файненшол таймс», «Экономист», еще какой-то толстый журнал и пара бульварных газеток. Хозяин явно предпочитал черпать информацию из разных источников.
Она не отдавала себе отчета в том, что впала в настоящую депрессию — ее не интересовало ничего, кроме того, в каком состоянии находится ее брак. Она сказала Йену, что подаст документы в отборочную комиссию, но, когда дошло до дела, поняла, что не в со стоянии сесть и написать заявление. Она понимала, что должна заниматься своими делами, что ей надо забыть о всех неприятностях и сосредоточиться на своей будущей карьере, иначе она просто не сможет предстать перед комиссией, которая будет искать у каждого кандидата слабые места, что ей просто необходимы ясность ума и уверенность в себе. И все же она продолжала колебаться и каждый день меняла свое решение. То ее снедало чувство вины, и она была уверена, что долг велит ей сохранять семью, то убеждала себя, что слишком долго была понимающей, сговорчивой и терпеливой женой. Ее раздирали противоречия, и даже еще один разговор с Йеном не помог бы ей. И, что самое плохое, она вдруг заметила, что потеряла способность сосредотачиваться.
Она подолгу сидела у окна, смотрела на дождь, думала о том, где сейчас Харри, почему не дает о себе знать, что собирается делать. У него явно было что-то на уме — раньше он никогда не исчезал так надолго. У Тессы сердце замирало при мысли о том, какой скандал разразится, когда он надумает вернуться домой. До самого ее отъезда в Хэмпшир он даже ни разу не оставил сообщения на автоответчике. Она же сообщение оставила — на случай, если он все-таки позвонит, рассказала, куда и насколько уезжает, потому что, несмотря ни на что, все же надеялась, что он объявится, пока она будет в Брамшиле, даст ей знать, поймет ситуацию и то, что связь между ними стала лишь тонкой ниточкой, согласится обсудить теперь уже неизбежный развод. Но он ничего этого не сделал, а предоставил ей выпутываться самой. Поскольку в его глазах она была виновной стороной, ей и следовало делать всю грязную работу. Чтобы он был вправе сказать: «Я ничего этого не хотел».
«Ну почему я жду от него того, что он не в состоянии дать?» — в отчаянии спрашивала себя Тесса и все же продолжала каждый день звонить домой, ожидая услышать, как он говорит: «Ну хорошо, когда ты вернешься, мы с тобой спокойно сядем и все решим раз и навсегда. Я тоже устал тянуть резину».
Его не было уже две недели. Неужели он ни разу не заезжал домой, хотя бы для того, чтобы переодеться? Наверняка слушал ее сообщения, просто решил не отвечать. Эгоистичный мерзавец! Вспышка гнева заглушила угрызения совести. Бросив трубку после очередного совершенно бесполезного звонка, она сказала вслух:
— Все, больше звонить не буду! Пусть идет к черту! И в Ричмонд не вернусь. Он ушел, и я уйду!
Второе решение она приняла в пятницу утром, когда ставила сумку в багажник своего «Гольфа». На этой неделе у нее занятия уже кончились, до понедельника она была свободна. Она пошлет документы на отборочную комиссию, пошлет сегодня же, из кожи вон вылезет, но сделает все, чтобы пройти. А если ему это не понравится, пусть делает что хочет — хоть из дому выгоняет. Ради Бога.
Но в машине решимость ее пошла на убыль — снова она стала винить себя в том, что поступает нечестно.
— Господи, ну что мне делать? — сказала она вслух и уронила руки на руль. — Господи, дай мне силы… Мне надо принять трудное решение и, значит, причинить боль тому, кто когда-то был всем для меня. А меня учили не обижать ближнего. Ну если бы был какой-то другой путь, но его нет. Господи, дай мне знак, дай мне силы сделать то, что я должна…
Когда она выезжала из ворот, шел дождь, но, когда Брамшил остался позади, небо прояснилось, даже показалось солнце, и настроение у нее улучшилось.
Нет, в Ричмонд она не поедет, проведет выходные у родителей. Даже вскинутые брови мамы — знак неодобрения — все же лучше, чем пустая квартира и молчащий телефон. С Саржем все будет в порядке — она попросила жильца со второго этажа, пока она будет на курсах, приносить ему еду и молоко. А гулять он ходит через свою собственную кошачью дверку.
Что ж, хоть какое-то решение наконец было принято, и она почувствовала себя гораздо лучше. Она избегала авторутов и ехала проселочными дорогами. Солнце светило все ярче, и после десяти дней сырости и уныния она видела в этом доброе предзнаменование.
Она уже подъехала к Серну. Да, она все еще продолжала размышлять над своими неразрешимыми проблемами, но все же невольно залюбовалась дорогой. Неожиданно из-за деревьев на дорогу прямо под колеса машины выскочил олень. Тесса резко нажала на тормоза, вывернула руль и объехала его. Олень исчез за деревьями, а машина остановилась, причем два колеса были на дороге, а другие два — в кювете.
— О! Только не это! — Тесса выскочила из машины, чтобы посмотреть, что же произошло. — И что мне теперь делать?!
Она снова села за руль и попробовала вывезти машину, но задние колеса завязли в грязи, и, чем больше она жала на газ, тем больше они увязали. Она попробовала переключать передачу, дала задний ход, потом снова попробовала передний, стараясь раскачать машину, но, когда снова вышла, чтобы посмотреть, чего этим добилась, увидела, что заднее колесо ушло в грязь по самую ось. Вытянуть машину теперь можно было только буксиром.
— Пропади все пропадом! — в сердцах крикнула она и со злостью пнула колесо ногой. Ну почему у нее все идет шиворот-навыворот?
Оглядевшись по сторонам, Тесса увидела перед собой лишь пустынную дорогу да высокие деревья. Тесса прислушалась, но услышала только шелест листьев. Серн, судя по указателю, который она только что проехала, был в пяти милях. Оставалось либо сидеть и ждать (ну почему, почему она не послушалась Харри и не установила в машине телефон), пока кто-нибудь не проедет мимо, что могло случиться и не скоро, потому что, свернув на эту дорогу, она не встретила ни одной машины, либо идти наугад по дороге до ближайшего телефона-автомата.
Тесса решила идти. Хватит с нее ожидания. Но, когда она уже запирала дверь, вдруг хлынул проливной дождь. Она промокнет через пару минут. И, проклиная все на свете, Тесса полезла обратно в машину.
— Ну, словно специально кто-то мне это подстроил, — вслух возмущалась она, глядя на тучи, затягивавшие небо.
И она погрузилась в свои мрачные мысли настолько, что даже не заметила, как у ее машины остановился «Рэндровер».
И, только когда кто-то постучал в окно ее машины, от чего Тесса испуганно вздрогнула, как трусливый заяц, она протерла запотевшее стекло — было холодно, и она включила обогреватель — и увидела, что у машины стоит мужчина. Вот оно — спасение! Осторожно — полицейская выучка — она немного опустила стекло, так, чтобы в машину нельзя было просунуть руку, и взглянула на склонившегося к ней человека.
Она его узнала и так изумилась, что он рассмеялся.
— Сколько можно встречаться случайно? — сказал вместо приветствия Николас Оулд.
И занялся ее машиной, уверенно, как человек, привыкший быстро решать все проблемы. Не обращая внимания на проливной дождь, он осмотрел «Гольф» со всех сторон, а потом снова подошел к ней и сказал:
— Боюсь, его придется вытягивать буксиром. А пока что предлагаю вам заглянуть ко мне. Я позвоню в гараж и отдам все распоряжения… Вы торопитесь?
— Нет, — ответила Тесса, все еще не в силах справиться с удивлением — слишком все было неожиданно. — Вы что, живете где-то рядом?
— Милях в трех отсюда, если идти через ближайшее поле, чего бы я в такой дождь никому не посоветовал.
— Именно поэтому я здесь и сижу, — заметила Тесса язвительно.
— Судя по тому, как вы отреагировали на мое появление, вы не думали, что я сельский житель?
Она посмотрела на его свитер, клетчатую рубашку и брюки, на твидовую кепочку. Он походил на участника кросса или на охотника.
— Пожалуй, на честного пахаря вы не похожи, — ответила она.
Открыв дверцу и помогая ей выйти из машины, он спросил:
— Как же вы очутились в кювете?
Она рассказала про оленя.
— О, тогда я должен принести извинения. Кажется, это был один из моих оленей.
— Один из ваших?
— Я держу здесь, в парке, небольшое стадо. Мой прадедушка купил несколько штук, и они последовали библейскому предписанию — стали плодиться и размножаться. Сейчас их штук пятьдесят, и то один, то другой норовит убежать. — И добавил, понизив голос: — Это свойственно и людям.
Она ничего не ответила, и он продолжал:
— Судьба все время перекрещивает наши пути. Это наша третья встреча. Как вы думаете, не хочет ли она нам что-то сказать?
Тесса почему-то вспомнила, как только что молилась, и ответила резко:
— Неужели вы в это верите?
— Не забывайте, я наполовину испанец… Говорят, в моей семье была настоящая колдунья.
«Вот в это я легко поверю», — подумала Тесса.
Распахнув дверцу своего сверкающего «Рэндровера», Николас на секунду замер.
Она вопросительно взглянула на него.
— Я просто хочу вас уверить, что ездить со мной совершенно безопасно. Каждая машина, в которую я сажусь, тщательно проверяется.
Тесса вспомнила о том, что она — полицейский.
— Вам больше никто не угрожал?
Он покачал головой.
— Я и не жду угроз. Поэтому и принимаю все меры предосторожности.
— Вам сказали, что бомба была испанская?
— Да. И что террористы, скорее всего, были той же национальности.
— Вы совершали что-либо, что могло навлечь на вас гнев сепаратистов?
— Я отказался от значительного займа сомнительного происхождения, предложенного мне человеком, который, как позже выяснилось, был тесно связан с испанскими террористами. По-видимому, этим взрывом они хотели показать мне, что не следует впредь быть столь щепетильным, но, по правде говоря, я ожидал теракта скорее в испанских отделениях банка — у нас их два, один в Барселоне, другой в Мадриде — и, признаюсь, был шокирован тем, что удар оказался направлен лично на меня. — Голос у него стал тусклым и невыразительным. — Наверное, взыграла испанская кровь. И еще одно — свояк моей матери взорвался в своей машине два года назад. Но он был членом Кортейса, испанского парламента, и ярым борцом с сепаратизмом. Я же никогда не высказывал мнения ни за, ни против.
— Очень предусмотрительно.
— О да, я вообще очень предусмотрительный, — уверил он ее. — Во многом. — Его взгляд стал обволакивающе-горячим. — Могу вас заверить, я сделал очень важные для себя выводы из происшедшего.
— И что за выводы? — спросила она. По этому человеку невозможно было понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
— Жизнь коротка, и надо ценить каждое ее мгновение…
Их взгляды встретились, и у Тессы не осталось никаких сомнений относительно его мыслей.
«Глупости какие! — думала Тесса, садясь в машину. — Знал бы он, чем у меня сейчас занята голова».
— А куда вы направлялись до того, как оказались в кювете? — спросил он, садясь за руль и пристегивая ремень безопасности.
— К родителям. Они живут недалеко от Дорчестера.
— На выходные?
— Да.
— Одна? — спросил он.
— Муж работает.
— Снова работает?
— Таков удел полицейских, — ответила она тоном, указывающим на то, что это не его дело.
— Но почему вы ехали в Дорчестер этой дорогой? — спросил он, аккуратно объезжая «Гольф» и набирая скорость.
Тесса объяснила.
— Брамшил… Это полицейский колледж, да? Вы, значит, птица высокого полета?
— В Брамшиле готовят командный состав полиции, — сдержанно ответила Тесса.
— Вы — инспектор. У вас много подчиненных?
— Да.
— Мужчины?
— Есть и женщины.
— И вы всегда держите их в узде?
Тесса сделала вид, что не заметила подтекста.
— «Держать в узде» — девиз канадской конной полиции, а не лондонской, но, пожалуй, чаще всего — да. — Некоторое время они ехали молча, а когда спустились в долину, Тесса увидела вдалеке очаровательный старинный особняк, окруженный садами.
Словно невзначай Николас спросил:
— Вы поступили в полицию по идеологическим соображениям?
— Я решила, что это достойная профессия.
— И вам нравится делать карьеру? Инстинкт подсказывал ей, что чем меньше он будет знать, тем лучше.
— Меня с детства учили делать то, что делаешь, как можно лучше.
Она не увидела его улыбки, скорее почувствовала ее, и поняла, что он догадался обо всем, что она хотела скрыть. «Что ж, — подумала она, — он же знаток женщин и наверняка знает о них больше, чем десяток психологов, вместе взятых».
Они проехали вдоль высокой кирпичной ограды, он чуть притормозил и свернул направо, к небольшим воротам, которые открыл электронным ключом. Ворота закрылись сами, и машина поехала по аллее, ведшей к прекрасному дому елизаветинской эпохи.
«Я бы прошла мимо и думать об этом не стала, — рассуждала Тесса. Ей почему-то становилось все больше не по себе. — А что, если он прав? Вдруг судьба не случайно сводит нас вместе? Чепуха! — тут же ответила себе она. — Совпадение, и больше ничего. Папа объяснял, что так называемая „судьба“ — это проявление Господней воли».
Да, но еще отец говорил, что человек появляется на свет не случайно и, хоть порой и не в силах понять смысл своего существования, все это — часть божественного плана.
И тут она снова с замиранием сердца вспомнила, что всего лишь пару часов назад молилась о том, чтобы Господь или кто-то другой пришел ей на помощь.
Николас, помогавший ей выйти из «Рэндровера», заметил, что она дрожит, и спросил участливо:
— Замерзли? В доме вы сможете погреться у огня.
«Но не у того, который ты хочешь во мне разжечь», — молча ответила ему Тесса. Он провел ее по широкой лестнице в дом, и она оказалась в огромном холле, в дальнем конце которого был эркер. Он провел ее в следующую комнату, заставленную полками с книгами, где в камине горел обещанный огонь.
— Согревайтесь и угощайтесь, — он указал на сервировочный столик, уставленный бутылками и стаканами. — Я вернусь через минуту. Кстати, я пью джин с тоником. Треть джина на две трети тоника, много льда и ломтик лайма, но не лимона.
И, одарив ее одной из своих ослепительных улыбок, прикрыл за собой дверь.
Тесса взяла бутылку «Танкерея», открыла «Швепс» и стала готовить коктейли, продолжая думать про судьбу и про свою мольбу о помощи. От него можно ждать помощи в одном — он поможет расстегнуть пуговицы и «молнии». И все же он во многом разбирается. Например, в особенностях женского мышления…
Нет-нет, это просто совпадение. Ведь случаются же совпадения.
Ничего себе совпадение, говорила другая часть ее сознания. Сидеть в кювете на пустынной дороге и дожидаться именно этого человека!
Она рассеянно сделала глоток и поняла, что в свой стакан забыла налить тоника, так что хлебнула неразбавленного джина. Поморщившись, она долила тоника, пошла со стаканом к камину и уселась у огня на широкой скамье. Рядом лежала куча журналов и газет. Естественно, «Файненшол таймс», «Экономист», еще какой-то толстый журнал и пара бульварных газеток. Хозяин явно предпочитал черпать информацию из разных источников.