Каунтер Бен. Серые Рыцари

   — Астропатический канал открыт. Крепость Инквизиции планеты Трепитос заявляет о своей юрисдикции, запрашивает маршрут следования, декларацию пассажиров и цель поездки.
   Лигейя поднялась из-за стола, разгладила длинное синее платье и щелкнула пальцами, подзывая колесного сервитора-лакея, чтобы тот убрал остатки ужина. Затем она тщательно вытерла пальцы салфеткой, и Аларик счел это еще одним проявлением гордыни, поскольку Лигейя за едой брала в руки лишь серебряные приборы.
   — Мы почти прибыли. Теперь, боюсь, наступает черед той самой политики, о которой я говорила. Инквизиторы Ордо Еретикус, курирующие Шлейф Святого Эвиссера, базируются в этой крепости Трепитоса. Если я хочу свободно действовать в пределах их влияния, следует соблюсти некоторые формальности.
   — Пойду скажу своим воинам, что мы скоро будем на месте, — отозвался Аларик.
   — Хорошо. Пусть они сияют своими доспехами, правосудор. Вид сверкающих Серых Рыцарей только поможет нам действовать увереннее.
   Аларик окинул ее взглядом.
   — Мои десантники исправно исполняют обряды ухода за своим военным имуществом, инквизитор.
   Лигейя улыбнулась:
   — Конечно. А теперь, прошу меня извинить, но я могу понадобиться на капитанском мостике.
   Она вновь щелкнула пальцами. Культисты смерти плавно вышли из тени и превратились в почетную стражу — шестеро одетых в черное убийц, двигающихся с кошачьей грацией. Каждый из них держал одну руку на рукояти оружия. Лица по-прежнему закрывали маски. Аларик сознавал, насколько устрашающий эффект произведет их появление, и в очередной раз задумался, где их нашла Лигейя. Вряд ли подобные телохранители могли быть проявлением гордыни аристократической дамы.
   На мгновение правосудор задумался, кем мог быть раньше… Когда-то, ребенком, его забрали к себе Серые Рыцари или Черные Корабли Инквизиции, а потом бесконечные сеансы укрепления психики стерли из его памяти все детали прошлой жизни. Кем бы он стал, если бы не был Серым Рыцарем?
   Кем бы он ни был, это не шло ни в какое сравнение с нынешним Алариком. Так ему всегда говорили, и в это он твердо верил. Он выбросил эти мысли из головы и поспешил на тренировочную палубу, чтобы провести смотр своим боевым братьям.
 
   За последние несколько столетий на планете Трепитос «Рубикон» был лучшим из всех кораблей, встававших в доке. Его корпус сиял оружейной броней и выведенными золотом защитными молитвами. Корабль представлял собой улучшенную версию ударных крейсеров, используемых космодесантниками Адептус Астартес. Он отличался увеличенным отсеком для десантных капсул, отлично укрепленным помещением для штата Инквизиции и сетью гексаграмм охранительных оберегов, встроенных в каждую балку и каждую переборку.
   Крепость на Трепитосе знавала и лучшие дни. Это был величественный замок из темного гранита, с внушительными укреплениями, где скрывались лазерные орудия обороны планеты и ракетные комплексы. Под их защитой из цитадели инквизиторов Ордо Еретикус велось наблюдение за всеми мирами Шлейфа Святого Эвиссера. Вокруг крепости располагались полуразрушенные строения, когда-то бывшие процветающим и богатым городом. Отсюда аристократы Шлейфа наблюдали за службой офицеров армии и флота, а также за многочисленными представителями Экклезиархии.
   Трепитос был средоточием власти всего Шлейфа, но теперь он пришел в упадок. И больше всего этому способствовало снижение интереса к самому святому Эвиссеру. Живописные окрестности, ранее заселенные аристократами, предпочитавшими охоту и прогулки, теперь совершенно одичали и срослись с вымирающими городами. Население еще кое-где сохранялось, и присутствие Ордо Еретикус было призраком прошлого могущества в высокой, но почти опустевшей цитадели.
   «Рубикон» перешел на низкую орбиту. Сквозь мрачные серые тучи торчал причальный шпиль крепостного дока. Открылись бортовые шлюзы, и, пока крейсер пополнял запасы топлива, инквизитор Лигейя, ее телохранители и правосудор Аларик на представительском челноке спустились на поверхность, чтобы посмотреть, в какое состояние пришел Шлейф Святого Эвиссера за несколько столетий упадка.
 
   Инквизитор Ламерриан Клаэс поджидал их в продуваемом сквозняками, огромном приемном зале в самом сердце крепости. Помещение, судя по количеству скамей, было рассчитано на многие сотни посетителей. Раньше здесь собиралось высшее общество миров Шлейфа, чтобы обсудить свои дела или выслушать эдикты Инквизиции. Теперь зал большую часть времени оставался пустым и тихим, как и все остальные помещения крепости.
   Гигантский пикт-экран, установленный под самым потолком, был затянут темной, изрядно запылившейся тканью. Углы помещения скрывала темнота; лишь в самом центре зала полукругом стояли регистраторы и накопители информации, наполнявшие воздух бледным зеленоватым сиянием. Здесь работал инквизитор Клаэс. Несмотря на скудность оставшегося в крепости штата и гарнизона, он и в одиночку трудился так же эффективно, как прежде.
   Тощий, угловатый и беспокойный Клаэс больше был похож на адепта Администратума, чем на инквизитора. Если бы не меч с резной рукоятью на поясе и печать Инквизиции на шее, его вполне можно было бы принять за одного из миллиардов писцов, которые обеспечивали работу бюрократической машины Империума.
   Аларика и Лигейю в зал проводил один из штурмовиков гарнизона Ордо Еретикус. Клаэс, окруженный мониторами и стопками отпечатанных сводок, при появлении гостей раздраженно поднял голову. Но, завидев Аларика, он удивленно выпрямился. Конечно, Лигейя была права: Аларик, почти трех метров ростом, в массивных сверкающих доспехах, выглядел впечатляюще.
   — Инквизитор Лигейя, — пронзительным и удивительно сильным голосом заговорил Клаэс и встал, приветствуя коллегу. — Я вас ждал. — Затем кивнул Аларику.— Правосудор.
   Аларик в ответ тоже кивнул. Очевидно, что Клаэс не ожидал появления Серого Рыцаря.
   — Боюсь, наш приход помешал вашим занятиям, — сказала Лигейя, кивая на светящиеся экраны и не перестававшие печатать принтеры.
   На экранах отображалась информация с камер слежения, колонки статистических данных и бесконечные страницы текста. Печатающие устройства выбрасывали заполненные листы прямо на пол.
   — Информация — это источник нашей жизненной силы, инквизитор, — заметил Клаэс. — Даже в настоящее время Шлейф Святого Эвиссера выдает массу различных данных. Я здесь единственный наделен достаточной властью, чтобы принимать меры, так что обязан просматривать все.
   — Значит, нам придется тесно сотрудничать, инквизитор Клаэс, — ответила Лигейя. Она подошла к рабочему месту Клаэса и взяла в руки один из листков. — У нас есть причины считать, что где-то в Шлейфе Святого Эвиссера появилась или может появиться в скором времени демоническая угроза. Моя работа состоит в том, чтобы ее выявить, а с помощью правосудора Аларика и его воинов — уничтожить.
   Клаэс подошел к Аларику. Увидев на рукояти меча инквизитора геральдический крест, Аларик задумался, какое из благородных семейств так многим обязано Клаэсу, что передало ему семейную реликвию.
   Клаэс протянул правосудору руку, и тот ответил рукопожатием.
   — Для меня это большая честь, правосудор. Я слышал о Серых Рыцарях, но в нашем Ордо Еретикус подобные встречи весьма редки. Добро пожаловать на Шлейф Святого Эвиссера, что бы вас сюда ни привело.
   — Нам почти нечего сказать, инквизитор, — промолвил Аларик, чувствуя себя неуютно на этой дипломатической встрече. — Моя цель проста. Мы солдаты и, как всякие солдаты, нуждаемся в поддержке.
   — Да, конечно. Но вы понимаете… — Клаэс повернулся к Лигейе. — Упадок Шлейфа начался очень давно, теперь я здесь единственный постоянный представитель Инквизиции, и мои возможности невелики. Я могу обратиться к Адептус Арбитес, чьи отряды гораздо многочисленнее, чем гарнизон Ордо Еретикус, но они и сами порядком заняты. После того как вся знать разлетелась, они взяли на себя управление несколькими мирами. А теперь, когда Абаддон пробивается сквозь Кадианские Врата, здесь не осталось ни одного космодесантника. Я готов оказать посильную помощь, но Шлейф давно пришел в упадок. Если он когда-нибудь и возродится, нам придется долго ждать этого.
   — Как раз времени нам и не хватает, — сказала Лигейя. — Мне потребуется доступ ко всем донесениям о культах и любой другой подозрительной активности. Мне нужны подробности. Встречи с дознавателями, если это возможно. Боюсь, мне понадобится доступ ко всем материалам. Полноценные полномочия.
   — Многие из наших дознавателей работают под прикрытием, и я не рискну добраться до них в короткие сроки. Остальных можно пригласить, но при этом мне придется нарушить строгие инструкции и отвечать перед Конклавом. Я должен знать, о какой угрозе идет речь.
   — Гм… — Лигейя ненадолго задумалась. — Если вы готовы нарушить протокол, я отвечу тем же. Существо, за которым мы охотимся, известно под именем Гаргатулот. Правосудор Аларик может рассказать о нем лучше, чем я. Прошу, правосудор.
   Аларик никак не ожидал, что ему будет отведена роль рассказчика. Но он понимал, что Лигейя права: для Серых Рыцарей история о грандмастере Мандулисе и Тысячеликом Принце Гаргатулоте была почти религиозной притчей. Лучший пример сверхъестественного зла и самопожертвования в борьбе с ним, достойного каждого Серого Рыцаря.
   Он поведал Клаэсу историю гибели Мандулиса и изгнания Гаргатулота так же, как ее рассказывали капелланы, когда сам Аларик был зеленым новичком и с благоговением ждал своей очереди стать Рыцарем.
   Рассказ был закончен; инквизитор Клаэс сел перед экранами и некоторое время молчал, даже не глядя на постоянно поступавшие данные.
   — Наши архивы в весьма плачевном состоянии, — заговорил он наконец. — Адептус Механикум еще два столетия назад перестали обслуживать лексикомеханические устройства. У меня были дознаватели, которые пытались разобраться с неполадками, но только сделали еще хуже.
   — При мне у вас с этим не будет проблем. Информация — моя специальность.
   — Хорошо. Тогда вы узнаете все, что известно нам. Я познакомлю вас с провостом Марешалем, это высший чин среди наших Адептус Арбитес. Вряд ли он будет благодарен мне за это, но не сомневайтесь: ему известны ваши полномочия и он окажет любую помощь. Могу предложить вам место на стоянке здесь и в любых доках Шлейфа, имеющих возможность принять ударный крейсер, но их не так уж и много. Я прикажу обслуге приготовить для вас комнаты в крепости, а правосудор может занять казармы, все равно они наполовину пусты.
   Лигейя любезно улыбнулась, что, как успел убедиться Аларик, у нее получалось отлично.
   — Я рада, что вы понимаете значение нашей миссии, инквизитор. Я должна приступить к работе немедленно. Как только заберу своих людей с «Рубикона», сразу же займусь записями.
   — Я пошлю с вами проводника, — предложил Клаэс. — Учитывая состояние крепости, думаю, это будет не лишним.
 
   Под началом инквизитора Клаэса в крепости служили около двухсот человек, в основном набранных из рядов Администратума и Адептус Арбитес. Гарнизон состоял из трех сотен штурмовиков Ордо Еретикус. Архив крепости оставался на попечении небольшой группы архивистов и исследователей, ранее состоявших в Администратуме. Их опыт, приобретенный на службе необычайно сложной бюрократии Империума, позволял работать с обширным потоком информации, предоставляемой мирами Шлейфа.
   Едва увидев архив, инквизитор Лигейя заметила его плачевное состояние. Сокращенный штат не мог справиться с огромным количеством гроссбухов, электронных блокнотов и рукописных донесений. Множество записей оставалось не внесенными в каталоги, заполняя подгнившие и прогнувшиеся полки. Они громоздились в сводчатых катакомбах продуваемой сквозняками крепости, теряясь во тьме под потолком. Каждая запыленная желтоватая люмосфера давала света не больше обычной свечи, и в вечном сумраке слабо мерцали остатки позолоты корешков книг.
   — Поначалу Адептус Механикум поддерживали здесь порядок, — сказала архивариус. Это была молодая, быстроглазая женщина с бледной от недостатка солнечного света кожей, в серой форме служащей Администратума. — А без их лексикомеханики слишком трудно разобраться. Сюда поступают рапорты Арбитес, данные астропатических наблюдений, донесения дознавателей, статистика со всего Шлейфа. Мы стараемся отсортировать самую важную информацию от обычных докладов и хранить ее отдельно, но ускользает от внимания так много, и вы знаете, инквизитор…
   — Наша работа зависит от деталей, — сказала Лигейя. — Сколько здесь всего таких комнат?
   Лигейя показала на помещение, до самого потолка занятое книжными стеллажами, от которых распространялся запах пыли и гниения.
   — Семнадцать, — ответила архивариус. — Мы так думаем. Большая часть этой информации относится к расцвету Шлейфа. Несколько помещений затопило, а двадцать лет назад семейство крыс прогрызло сотни книг. И мы постоянно ищем место, куда складывать записи, поскольку помещения архива давно переполнены.
   — Сначала я должна взглянуть на разобранные документы, — сказала Лигейя, сняла бархатные перчатки, и тотчас кожа рук покалыванием отреагировала на насыщенный словами воздух. — Я попрошу предоставить всю информацию, касающуюся исчезнувших еретических культов. Особенно меня интересуют апокалиптические секты. Выясни, нет ли на Шлейфе оставшихся в живых заключенных. Я начну отсюда.
   — Конечно, инквизитор, — кивнула архивариус, не в силах скрыть смущение.
   Едва женщина покинула комнату, Лигейя вытянула руки перед собой. Она ощущала груз информации, скопившейся под сводами хранилища, — в основном скучной и ничего не значащей. Но в толще сведений, словно прожилки в мраморе, встречались трещинки жестокости и ереси. Затем ее мозга коснулось слабое эхо ушедшего величия Шлейфа. Хоть его миры и населяли миллиарды граждан Империума, он уже постепенно умирал и тосковал по утраченному процветанию и благочестию. Война не могла не оставить своих следов в Шлейфе: народы некоторых планет пытались получить независимость от имперского ига, и легионы мужчин и женщин сгинули в сражениях, постоянно сотрясавших разные районы Империума.
   Лигейя начала обзор с того мира, в котором находилась в данный момент. Его особенности были видны из записей об инвентаризациях и содержании самой крепости. Лигейя выяснила, что светское общество почти покинуло Трепитос, оставив лишь холодное, алмазно-твердое ядро Инквизиции. Оно становилось все меньше и меньше, но до сих пор отчаянно пыталось удержать Шлейф.
   Инквизитор позволила Трепитосу выскользнуть из зоны ее внимания и перешла к самому значительному из миров — Вулканису Второму. Это был старый, медлительный и раздражительный мир. Но несмотря на ветхость, он еще хранил потенциал для последней битвы. Некоторые из его городов-ульев почти опустели, другие были переполнены сверх меры, словно горожане пытались найти безопасность в общей массе. Над Вулканисом раскинулся бархатный покров Экклезиархии. Власть над планетой, принадлежащая кардиналам, была реликвией религиозного прошлого всего Шлейфа.
   Мир-кузница Магнос-Омикрон сотрясался от работы заводов по изготовлению оружия, которое сейчас же отправлялось в Око Ужаса. Но Адептус Механикум были крайне замкнутым сообществом, и грузовые корабли, посещавшие этот мир, не приносили никакой выгоды остальным жителям Шлейфа. Лигейе эта планета казалась темной и закрытой тучами. Проскальзывали только отдельные вспышки технической информации: новые модели танков или лазерных ружей, выходящие с производства, неудавшиеся дипломатические переговоры о приведении Магнос-Омикрона под юрисдикцию властей Шлейфа. Механикумы держали свой мир в изоляции от остальных производств Шлейфа. Насколько поняла Лигейя, этот мир был одним из немногих здесь, кого не коснулись упадок и разложение.
   Наполовину заселенные или совсем обезлюдевшие миры не производили никакой информации и отбрасывали лишь тень неведения. Садовый мир Фарфаллена сиял яркой звездочкой. Он был слишком малолюден, чтобы оказывать какое-то влияние, но славился красотой. Скучные серые сельскохозяйственные миры поведали лишь о количествах вырабатываемой продукции и уровне церковной десятины. Металлический блеск выдавал присутствие наблюдательных станций на орбитах более значительных систем: они производили лишь поток слепых цифр, поступающих с различных датчиков.
   Экстрасенсорные способности Лигейи позволяли ей получать данные от любых медиумов. Здесь, под крепостью Трепитоса, ее взору открывался весь Шлейф. Она могла видеть висящие в пространстве планеты, и потоки их историй беспрепятственно вливались в сознание. Замеченные культы представлялись колодцами злобы и развращенности. Ответные действия Империума наносили глубокие раны, источающие стремление к возмездию. Но этого было недостаточно — Лигейе требовались детали.
   Она подошла к ближайшей полке, и подол дорожного платья инквизитора тотчас покрылся слоем слежавшейся пыли. Первая взятая книга оказалась сборником ежегодных отчетов Медицинского департамента Виллендиона — сельскохозяйственного мира на самом краю Шлейфа — за последние тридцать лет. С пожелтевших страниц поднялся поток болезней и отчаяния.
   Лигейя положила ладони на обложку и впустила информацию в свои мысли.
   Молча, используя способности, шокирующие светское общество, из которого она вышла, Лигейя начала работу.
 
   Аларик вытянулся, почти поднявшись на цыпочки, и напряженно поводил руками, готовый в любое мгновение нанести удар. Он двигался так, как его учили; усиленные мускулы готовы были в долю секунды уклониться или атаковать.
   Танкред, командир отделения терминаторов, был выше, и потому он немного пригнулся, готовясь использовать преимущество в росте. Все десантники обладали большим ростом, и Серые Рыцари — не исключение, но Танкред был не только выше остальных, но и шире, с огромной грудной клеткой, прикрытой имплантированным черным щитом, с длинными руками, готовыми схватить и швырнуть. Голову Танкреда покрывала сплошная путаница шрамов, на шее висела серебряная цепь с терминаторским крестом.
   Аларик ринулся вперед и замахнулся ногой по колену Танкреда. Противник заметил его движение и отреагировал так, как и надеялся Аларик, — он повернулся и отступил на полшага, чтобы избежать удара. Аларик проскочил мимо Танкреда и стукнул того локтем в спину, выводя из равновесия.
   В следующее мгновение Аларик навалился на Танкреда сверху, изо всех сил стараясь опрокинуть более крупного противника. Танкред, падая на пол, сумел перевернуться. Ловкость огромного воина, как и всегда, казалась пугающе неправдоподобной. Ноги Танкреда уперлись в живот Аларика. В тот момент, когда спина терминатора коснулась пола из заклепанных стальных листов, Танкред резко выпрямил колени, и Аларик полетел спиной на пол.
   Он перевернулся со всей скоростью, на какую был способен, и был готов ринуться вперед, чтобы прижать Танкреда к полу, но внезапно ощутил тяжесть на шее — нога Танкреда не давала подняться. Противник стоял над ним, словно охотник над добычей.
   — Правосудор, ты убит,— раздался раскатистый бас.
   Танкред убрал ногу с шеи, и Аларик смог подняться. В схватке он сильно запыхался, но Танкред дышал ровно и даже не вспотел.
   — Хорошо, — продолжал Танкред. — Ну и чему ты научился?
   — Не пытаться победить тебя в рукопашном поединке.
   — А кроме этого?
   Танкред был настоящим ветераном, весь покрыт шрамами и по праву командовал штурмовым отделением терминаторов. Он был старше Аларика, дольше сражался и знал абсолютно все о рукопашных боях и индивидуальных схватках.
   — Не вступать в бой с превосходящим по силе противником на его условиях.
   — Неверно.
   Танкред вышел из тренировочного круга и шагнул в почерневшую от времени стальную арку, ведущую к кельям. При постройке «Рубикона» была спроектирована целая палуба, где располагались кельи, в которых боевые братья проводили редкие минуты свободного времени, часовня, тренировочные арены, оружейная мастерская, небольшой апотекарион и все остальное, что необходимо для поддержания здоровья тела и мыслей. Серые Рыцари были отделены от остальной команды «Рубикона», состоящей из искусных механиков и артиллеристов, целиком принадлежащих к Ордо Маллеус.
   — Вот тебе урок, — продолжал Танкред, пока оба десантника шли по сумрачным коридорам корабля. — Надо пользоваться имеющимися преимуществами. Я сильнее и тяжелее. Ты меньше и быстрее. Я использовал свое преимущество, а ты — нет.
   Аларик покачал головой.
   — А ты когда-нибудь проигрывал?
   — Да. Брату-капитану Стерну,— ответил Танкред. — Он оказал мне честь, сломав нос.
   Брат-капитан Стерн был одним из самых заслуженных воинов среди всех Серых Рыцарей. То, что он превзошел Танкреда в борьбе, не удивило Аларика.
   — Что говорят твои люди? — спросил Аларик.
   У Танкреда не было таких задатков лидера, как у Аларика. Ветеран уже долгое время оставался правосудором, зато его связь с воинами терминаторского отделения была необычайно крепка. Танкред всегда прекрасно знал состояние морального духа своих воинов.
   — Я чувствую, что они предпочли бы отправиться к Оку Ужаса, — печально сказал Танкред. — Они ничего не говорят, но я ощущаю их сомнения. Они не считают Лигейю воином.
   — Она и не воин, — ответил Аларик. — И не старается быть похожей на воина. Я ей доверяю.
   — Значит, и они будут доверять. Но если мы и дальше останемся здесь, не сражаясь с Врагом, это не приведет ни к чему хорошему.
   Танкред предпочитал не произносить имя Гаргатулота. Это было скорее привычкой, чем исполнением приказа: все имена демонов считались нечистыми.
   — Мы даже не уверены, что он находится в пределах Шлейфа, — сказал Аларик. — Но даже если его здесь нет, это место слишком долго оставалось без внимания Императора. Я чувствую, что нас скоро призовут.
   Вскоре они дошли до кельи Танкреда — небольшой комнаты с приколотыми на стенах цитатами из «Истребления демонов». Строгие слова обряда Отвращения были первым, что видел Танкред после пробуждения, и последним перед погружением в полусон. В одном углу были сложены терминаторские доспехи Танкреда: тщательно отполированные изогнутые пластины брони тускло мерцали в сумеречном свете. На плече был укреплен Знак Отваги, выполненный в форме щита и содержавший личный геральдический знак Танкреда. Одна половина поля оставалась непроницаемо-черной, что символизировало космос; другая была красной, усеянной белыми звездами. По звездочке за каждую операцию на поверхности планет:
   — Прочитай со своими людьми Катехизис Нетерпимости, — предложил Аларик. — Мне кажется, это самые подходящие молитвы для Шлейфа. Я проведу с отделением Санторо стрелковые обряды. Когда придет наше время, это будет не лишним.
   — Санторо — надежный человек, — сказал Танкред и взял личный экземпляр «Истребления демонов», постоянно лежавший рядом с доспехами. — Крепкий. И Генхайн тоже потерял боевого брата на Поясе Гаолвен, он тоже захочет отомстить. Мне кажется, ты правильно выбрал правосудоров для этой миссии.
   — Танкред, дело не в отмщении. Наша задача — остановить Гаргатулота.
   — Возможно, — кивнул Танкред. Он перелистал страницы «Истребления демонов» и открыл изрядно запятнанную страницу Катехизиса Нетерпимости. — Но мысль о мести очень помогает.
 
   Камера IX почернела от крови.
   Ордо Маллеус обладал лучшим персоналом дознавателей и самым совершенным пыточным оборудованием в Империуме. Камеры пыток видели не одну тысячу психологических идей, осуществленных на практике.
   Например, психохирургия, при помощи которой в голову пленника внедрялась новая, покорная личность.
   Или сложная последовательность стрессовых ситуаций, способных убедить человека в том, что Вселенной настал конец, а дознаватели стали богами. Или полное разрушение личности, затрагивающее все грани человеческого разума, кроме той, что содержала нужную Маллеус информацию.
   Как правило, дознаватели начинали с каких-нибудь старомодных приемов. И этим объяснялось обилие крови.
   На Голике Рен-Саре Валинове, содержащемся в камере IX, были испробованы все традиционные методы. Дознаватели трудились несколько недель, но он не сломался. При тщательном обследовании его тела можно было найти едва заметные хирургические шрамы, где пришлось исправлять нанесенные повреждения. Ордо Маллеус не допускал проявлений злобы, чтобы не покалечить своего противника.
   Допросы Валинова были почти формальными действиями. Он получил закалку инквизитора, идеологическую обработку и богатый опыт. Традиционные методы вряд ли могли сломить его волю. Персонал Мимаса с угрюмой деловитостью продолжал работу, прерываясь только для того, чтобы задать вопросы. На кого работал Валинов? Что связывало его с Гаргатулотом? Зачем ему понадобился том «Codicium Aeternum»? В конце концов, настало время переходить к следующей стадии, одобренной самим лорд-инквизитором.
   Экспликатор Риггенсен принадлежал к небольшому персоналу псайкеров, разум которых сочли достаточно крепким, чтобы развивать и совершенствовать найденный у них дар. Их отдали под начало Ордо Маллеус. Риггенсен был телепатом: под руководством инквизитора Котеаца он учился использовать свою силу, чтобы проникать в мысли упорствующих пленников. Немногочисленных мужчин и женщин, обладавших подобными способностями, присылали на Мимас добывать необходимую информацию из мыслей самых стойких заключенных Ордо Маллеус.