Его кровь? Может быть. Трудно поверить, но со мной все было в порядке, за исключением боли в спине и затылке.
— У тебя течет кровь.
— Знаю, — прохрипел он.
— Где?
— Нога! Моя нога! Что-то проткнуло мне бедро. Я как ублюдок истекаю кровью, даже чувствую, как она пульсирует. Будь осторожнее, когда начнешь двигаться!
Я слегка пошевелился, и он снова вскрикнул.
— У тебя есть нож?
— Да, — ответил он.
— Перережь еще один узел, только быстрее.
Немедленное повиновение, и страдальческий голос:
— Поторапливайся, ради Христа!
Я поднялся с той скоростью, какую позволяла мне болевшая согнутая спина, и повернулся к нему. Довольно ясно можно было представить себе произошедшее: он тяжело упал на свой стул, тот развалился, и кусок старого дерева, твердый и острый, как шпага, пронзил ему бедро. Парень оказался прав насчет пульсирующей крови, — по-видимому, задет крупный кровеносный сосуд.
Если вас обучали в западно-австралийских школах оказанию первой помощи, вы должны уметь накладывать жгут.
К счастью, веревка и кусок дерева оказались под рукой, поэтому мне удалось быстро остановить кровь. Я сдернул с его лица маску, оно было мертвенно-бледным от шока и потери крови.
— Здесь есть аптечка первой помощи?
Он слабо кивнул.
— Где?
Он произнес что-то вроде «буфет», и я нашел ее. Вытащив щепотку корпии, заложил в рану, посыпал ее пенициллиновой пудрой и туго забинтовал. Но трудно было назвать такую помощь эффективной, парню явно теперь необходим врач, и как можно скорее, если его вообще можно еще спасти.
Увы, я оказался не готов к подобной ситуации. У меня в голове промелькнула мысль, что если застрелить главного бандита, то остальные сдадутся сами. И я уже готов был стрелять, но когда они вышли из самолета, оказалось, все они в масках, и было невозможно определить, кто из них главный. Поэтому я стоял и смотрел, как они, ведя перед собой Джейн и держа ее под прицелом, направляются к дому. Снова проклятая беспомощность!
Слишком поздно мне пришла в голову идея о запасном выходе, откуда можно было неожиданно ворваться в дом и перестрелять их. Но, подбежав к двери, я обнаружил, что она заперта, а ключа в ней нет.
Я тупо подумал, что теперь не смогу защитить Джейн, и остался ожидать их прихода, посматривая в сторону жилища Билли Одна Шляпа, где не заметно никакое движение. Какого черта? Что случилось с Билли? И где этот чертов пулемет?
Глава 17
— У тебя течет кровь.
— Знаю, — прохрипел он.
— Где?
— Нога! Моя нога! Что-то проткнуло мне бедро. Я как ублюдок истекаю кровью, даже чувствую, как она пульсирует. Будь осторожнее, когда начнешь двигаться!
Я слегка пошевелился, и он снова вскрикнул.
— У тебя есть нож?
— Да, — ответил он.
— Перережь еще один узел, только быстрее.
Немедленное повиновение, и страдальческий голос:
— Поторапливайся, ради Христа!
Я поднялся с той скоростью, какую позволяла мне болевшая согнутая спина, и повернулся к нему. Довольно ясно можно было представить себе произошедшее: он тяжело упал на свой стул, тот развалился, и кусок старого дерева, твердый и острый, как шпага, пронзил ему бедро. Парень оказался прав насчет пульсирующей крови, — по-видимому, задет крупный кровеносный сосуд.
Если вас обучали в западно-австралийских школах оказанию первой помощи, вы должны уметь накладывать жгут.
К счастью, веревка и кусок дерева оказались под рукой, поэтому мне удалось быстро остановить кровь. Я сдернул с его лица маску, оно было мертвенно-бледным от шока и потери крови.
— Здесь есть аптечка первой помощи?
Он слабо кивнул.
— Где?
Он произнес что-то вроде «буфет», и я нашел ее. Вытащив щепотку корпии, заложил в рану, посыпал ее пенициллиновой пудрой и туго забинтовал. Но трудно было назвать такую помощь эффективной, парню явно теперь необходим врач, и как можно скорее, если его вообще можно еще спасти.
* * *
Спустя час послышались звуки приближающегося самолета. Он в полузабытьи лежал на полу, а я подошел к окну и увидел, как приближался самолет, как приземлялся. Такой же шестиместный, без опознавательных знаков. Дверца открылась, и оттуда вышла Джейн, по-прежнему в шортах и тенниске, как и в Кинге-парке. Осторожно спустившись по лестнице, она остановилась. Я схватил ружье, валявшееся на полу. Но выстрел мой был бы наверняка сомнительной точности, поскольку расстояние между нами составляло не менее двухсот ярдов: вряд ли кому-то я мог помочь, а тем более Джейн, потому что человек, шедший следом за ней, держал в руке пистолет.Увы, я оказался не готов к подобной ситуации. У меня в голове промелькнула мысль, что если застрелить главного бандита, то остальные сдадутся сами. И я уже готов был стрелять, но когда они вышли из самолета, оказалось, все они в масках, и было невозможно определить, кто из них главный. Поэтому я стоял и смотрел, как они, ведя перед собой Джейн и держа ее под прицелом, направляются к дому. Снова проклятая беспомощность!
Слишком поздно мне пришла в голову идея о запасном выходе, откуда можно было неожиданно ворваться в дом и перестрелять их. Но, подбежав к двери, я обнаружил, что она заперта, а ключа в ней нет.
Я тупо подумал, что теперь не смогу защитить Джейн, и остался ожидать их прихода, посматривая в сторону жилища Билли Одна Шляпа, где не заметно никакое движение. Какого черта? Что случилось с Билли? И где этот чертов пулемет?
Глава 17
Мое положение не изменилось: как был пленным, так и остался. Я так ничего и не добился, если не считать полуживого поверженного противника.
Дверь распахнулась, и на пороге возник человек.
— Эй, привет, Берт! — крикнул он.
Я мог с легкостью прихлопнуть его как муху, но позади него стояли еще трое, а с ними Джейн.
Увидев меня, она вздрогнула и издала слабый вскрик облегчения, потом подошла, крепко обняла и поцеловала. И я вынужден был сказать:
— Они и меня захватили.
— Ты знаешь, из-за чего это все?
— У меня есть пара предположений.
В этот момент что-то, скорее всего дуло пистолета, уперлось мне в спину, и голос позади спросил:
— Что с Бертом?
— Диагноз — обжорство, — сказал я. — Сел на стул, и тот развалился под ним. Его нужно отправить в больницу, — я показал на большую лужу крови на полу, — иначе он может умереть.
— Пойду дам сигнал Боссу, — сказал человек и, выйдя за дверь, выстрелил из ракетницы. Несколько секунд спустя в уши ворвался звук летящего самолета, грохот работающих моторов, который просто оглушил, когда самолет шел на посадку.
— Это «лайтнинг». Он шел параллельным курсом, пока мы летели сюда, — сказала Джейн.
— Откуда?
Джейн пожала плечами:
— Откуда-то с севера. Я точно не знаю. С какого-то ранчо.
— Стейшн.
— Да, Стейшн. Очень большая ферма.
Грохот Моторов снаружи то стихал, то усиливался, будто пилот забавлялся, то уменьшая, то увеличивая количество оборотов. Наконец все стихло, послышались шаги, и дверь открылась.
Вошел Босс. Такой же, как и у всех, колпак на голове, хлопчатобумажная рубашка, джинсы, но не застиранные, а сапоги из нежной телячьей кожи, доходящие до колена, были просто великолепны.
— Вы несете за все это ответственность? — спросил я.
— Полнейшую, — сказал он и усмехнулся.
— Босс... — Один из бандитов отозвал его в сторону и показал на Берта. До нас доносилось невнятное бормотание, потом Босс повысил голос:
— Лично меня не волнует, будет ли этот тупой кретин жить, или умрет от потери крови. Делайте что хотите: можете показать его врачу, можете отвезти к реке или бросить где-нибудь на шоссе. Только — быстро назад. Ясно?
Двое вынесли Берта из дома, один скоро вернулся. Второй, наверное, полетит с ним. По-прежнему численное преимущество на их стороне, и я ничего не мог придумать. А Билли где-то пропал вместе с пулеметом.
Босс сел на стул, поставив ноги в лужу крови, и сказал, будто председательствующий на митинге:
— Итак, нам всем известно...
— Не мне, — прервал я его выступление. — Мне ничего не известно.
— Известно. Иначе бы вас здесь не было.
Босс шумно перевел дух, явно раздраженный.
— Слушайте все, — сказал он. — Я должен наконец сказать.
— Повторите еще раз, — попросила Джейн.
— Где-то здесь, — он обвел комнату рукой, — находится то, что я называю ключом к разгадке тайны. Старуха чертовски хитро обделала это дельце, и только один человек в мире может это понять. Теперь этот человек здесь и останется здесь, пока мы не узнаем, где это спрятано.
— Почему она должна вамговорить об этом? — спросил я.
— Потому что, — ответил Босс, — у нее это единственная возможность остаться в живых, получить унаследованные деньги и вернуться в Англию.
— Минуя полицию?
— Верно. Стоит ей только дать согласие продать Стринджер Стейшн — и она вернется домой с вырученными от продажи деньгами и со всем своим наследством. Вот и все. Честно, не так ли?
— Ты находишь это честным? — спросил я Джейн.
— Я не люблю, когда на меня давят.
— Но есть и другая сторона монеты, — добавил Босс. — Западная Австралия настолько велика и пустынна...
— Что никто не найдет нас? — продолжил я.
— Никто даже не споткнется о ваши кости, — ответил он. — Вы оба станете обедом для динго[17]. Сегодня вечером или завтра. Поэтому начинайте искать и соображать.
— Что делать мне? — спросил я.
— Думаю, вы отлично понимаете, что для меня вы представляете такую же ценность, как использованная жевательная резинка. Поэтому лучше сидите тихо.
— Хорошо, — согласился я.
Он явно испытывал напряжение, не сомневаясь, что Джейн беспрекословно примет все его условия, и явно ожидая, что вот-вот что-то прояснится, что Джейн, схватив в руки какую-то вещь, подпрыгнет на месте с радостным криком «Эврика!».
Но она этого не сделала. Джейн начала перебирать картины и вышивки, фотографии, развешанные по стенам, брала их в руки, переворачивала, смотрела, нет ли на обороте каких-то надписей, вынимала картонку, на которой вышивка или фотография держалась.
Это продолжалось довольно долго, и Босс не выдержал:
— Кто это?
— Моя бабушка, когда она была еще совсем молодой, — ответила Джейн.
— Что здесь?
— Белая роза, вышитая на синем фоне.
— Почему белая?
— Это эмблема Йоркшира, бабушка там родилась.
— Покажите. — Он долго смотрел и наконец изрек: — Похожа на обыкновенную маргаритку.
— И тем не менее это роза, — твердо стояла на своем Джейн. — Белой розой награждали команду Йоркшира, победившую в игре в крикет.
И все началось сначала. Ясно, что Джейн со всем вниманием отнеслась к поставленной задаче, но так ничего и не нашла. Джейн не знала, что именно она ищет, а все были уверены — Мэри Эллен оставила что-то такое, что узнать или-понять могла только Джейн.
Но вот что это было, никто из нас, в том числе и сама Джейн, не имел ни малейшего представления.
Она могла только продолжать искать и надеяться.
Босс мог только следить и ждать, а он этого не любил.
Босс — человек, привыкший повелевать и получать немедленный результат от исполнения своих команд. Чтобы это понять, не требовалось Даже видеть его лицо: это читалось в его жестах, в каждом движении его длинного напряженного тела. Часа через полтора он отошел от стены, о которую опирался, и сказал:
— Давайте попробуем другой способ.
— Она еще не исчерпала этого, — встрял я.
— Не важно. Может быть, если мы узнаем все...
—О чем? — спросила Джейн.
— Об этом месте под названием Торнтон.
— Но вы уже все знаете о нем, — сказала она. — Вы же говорили, что послали туда своего человека и уже получили от него сообщение. Даже заставили меня его читать. Около пятидесяти страниц, такая скука! Население, статистика, земля и так далее.
— Расскажите мне, что знаете вы, -приказал Босс.
Джейн пожала плечами:
— Я уехала оттуда больше десяти лет назад, а Мэри Эллен жила там шестьдесят лет назад.
— Опишите Торнтон.
Она так и сделала. Джейн вряд ли сомневалась, что ее жизни угрожает опасность. Было ясно, что этот человек и не собирается выполнять свои обещания и конечно Же ее не отпустит, потому что, как только он это сделает, Джейн пойдет в полицию и его арестуют по обвинению в похищении.
Но, внезапно подумал я, он до сих пор считает, что нам неизвестно его лицо. Относительно Джейн это, возможно, так и было, но я-то знал, кто он. Только Боссу это было неведомо, отсюда и весь этот маскарад.
...Значит, существует пласт, обнаруженный, по всей видимости, Старым Человеком Грином. С изумрудами. Но официально заявлено об этом не было, я уже проверял в Перте: Грин нигде не записан. Итак, есть где-то пласт пегматита — матричного материала, в котором обычно находят кристаллы. Если Босс узнает где, то не выпустит Джейн, пока не выкупит лицензию «Права старателей», а потом сделает заявление, представит его на рассмотрение и получит эксклюзивные права на добычу камней. Тогда конец всему. Если Джейн потом заявит: «Этот негодяй украл мой прииск», над ней только посмеются.
К тому же она могла и не знать, кто скрывается под маской, и ей будет совсем невозможно что-то доказать.
Так он мог быпоступить. Его проблема была в существовании свидетеля. А моя — в том, что этот свидетель — я сам. Только убив меня, он выйдет сухим из воды.
Мне должно чертовски повезти, чтобы выбраться живым из этой ситуации.
— Этот городок не намного больше деревни. Расположен на крутом холме, примерно в полумиле от Брэдфорда. Из Брэдфорда все дороги ведут в гору. Вообще-то Торнтон не считается горным поселением, а вот соседняя деревушка — та действительно стоит на вершине горы.
— Расскажите мне, где вы жили. О своей семье.
— Предки обитали там долгое-долгое время. Моя прапрабабушка, жившая на Сторр-Нейтс в Торнтоне, была знакома с несколькими людьми, которых крестил еще в начале двадцатых годов прошлого столетия сам Патрик Бронте.
Джейн рассказывала так, словно перед ней была группа экскурсантов, а Босс задавал вопросы, точно прокурор, ведущий перекрестный допрос в Верховном суде. Наконец ему это надоело, и он сказал Джейн:
— Продолжайте смотреть вещи! — А помощникам: — Следите за ними обоими, — и улетел.
Почему? Может быть, она уже о чем-то догадывалась? Это казалось невероятным. Мне казалось, что, когда Джейн обнаружит секрет Мэри Эллен, зазвонят колокола, а она сама резко отпрянет от этого предмета, широко раскрыв глаза, как это бывает в комиксах. Но, подумав, я решил, что все это вздор. Она была упрямая, находчивая и сдержанная. А в данный момент — скромная и покорная.
— Ну, нашли?
— Не имею ни малейшего представления! — ответила Джейн.
— Господи, вы провели здесь столько часов!
Джейн едва заметно улыбнулась:
— А мне они показались месяцами.
— И ничего? Ни намека, ни ключа?
— Я думаю, — сказала Джейн, — если Мэри Эллен хотела оставить сведения, понятные только мне, она должна была оставить их на видном месте.
Босс помолчал. Потом зло ухмыльнулся:
— Должна была! Но как она могла определить такое место для вас? Она могла ожидать, что вы вообще только сунете сюда свой английский нос и вернетесь в Перт.
— Мэри Эллен с таким же английским носом прожила здесь шестьдесят лет, — сухо заметила Джейн.
— Да, но...
— Я думаю, — продолжила Джейн, — возможно, она считала, что мне следует заработать это,или, может быть, это нечто такое, что я могла бы определить только постепенно.
— Что значит «определить постепенно»?
— Я не знаю, — призналась Джейн. — Действительно не знаю. Но думаю так: она оставила мне эту ферму.
— Плюс прииск. Пустяковое дополнение.
— Но ферма — это главное. Мэри Эллен прожила здесь много лет, и ясно, что она любила Стринджер Стейшн. В любое время можно было продать ферму и уехать отсюда, но она не сделала этого. Может быть, ей хотелось, чтобы и я осталась здесь, хотя бы на какое-то время, на несколько недель или месяцев, как следует узнала бы Стринджер Стейшн. Мэри Эллен знала, что я сразу же замечу вышитый ею трактир, так оно и получилось. Остальное прояснится постепенно. И последняя мелочь...
— Ради Бога! — воскликнул Босс. — Вы хотите провести здесь полгода? Считаете, что она этого хотела?
— Мэри Эллен ничего обо мне не знала, не так ли? Не знала, какого человека я могла бы привести с собой. Я не замужем, но могла бы выйти замуж за какого-нибудь слизняка. Поэтому не хотела, чтобы онэто нашел, присвоил и, бросив меня, сбежал.
— Чепуха! — отмахнулся Босс.
— Нет, не чепуха! Это важная мелочь, которой как раз и не хватает, чтобы добраться до сущности загадки, — сказала Джейн. — Она адресована очень обдуманно интеллигентной женщине.И эта существенная мелочь, я уверена, относится к тому миру, в котором обитают женщины.
— К кухне, что ли? — спросил Босс. — Это же и есть настоящий женский мир.
И она даже не плюнула ему в лицо, невозмутимо выслушала это и всего лишь сказала, подняв на него глаза:
— Если вы предпочитаете так думать, сэр, пожалуйста.
Джейн произнесла эти слова мягко и кротко. Ну, просто мисс в викторианском стиле, покорная власти. Как скажете, сэр...
—Господи! — сказал Босс измученным голосом. — Давайте хоть поедим немного.
Он вышел и через несколько минут вернулся с двумя коробками. В одной были пирожные и еще какие-то кондитерские изделия, в другой — холодное пиво, которое пришлось очень кстати. Наступил полдень, и в доме стояла жара. Босс открыл окно и распахнул дверь, чтобы создать хоть какое-то подобие ветерка.
Потом снова уселся, все время держа Джейн в поле своего зрения. Двое его помощников, явно в полусонном состоянии, замерли лениво, почти неподвижно, лишь иногда приоткрывая глаза и потягивая пиво. Джейн подошла к раковине и посмотрелась в покрытое пятнами ржавчины старое зеркало, висевшее над нею, когда Босс внезапно сказал:
— Коврики.
Джейн обернулась, держа в одной руке кусок пирога, а в другой — банку пива. Выражение ее лица было тем, прежним, как в последний раз в парке, и я почувствовал желание зааплодировать.
— Да, я видела, — сказала она, и я не выдержав хлопнул в ладоши.
— Заткнись! Помни, что я сказал, — разозлился Босс.
Джейн произнесла кротким голосом:
— Если вы думаете, что они могут быть картами, я с вами согласна. Но два из них уже осмотрены, на них ничего нет. Третий же весь в засохшей крови, и я не намерена до него дотрагиваться, пока он не будет чистым.
— Так выстирайте его, вон раковина. Женская работа, не так ли? — Он засмеялся.
— А если потечет краска? — спросила Джейн. Она наклонилась и приподняла уголок. Этот коврик был самодельный, тряпичный, примерно пять футов на три, и две трети его были испачканы кровью.
— Ну и пусть. Кого это волнует.
— Вы редкий идиот, каких я еще не встречала, — спокойно сказала Джейн, и в тот же момент он вскочил на ноги.
— Не забывайся, ты, английская сука, или я...
— Уйдете ни с чем, — холодно ответила Джейн. — Учтите вот что: основной цвет коврика — синий. Предположим, Мэри Эллен сама его сделала, и более того, сделала в виде карты, обозначив, например, какие-то места красным. Красное видно вот здесь и здесь, и если его постирать, синяя краска потечет, а, красное смажется. Вы разрушите всю карту, вы — тупица!
— Зато я никого не убил, — прорычал Босс. — Пока еще. А ваш проклятый адвокатишка уже это сделал.
— В любом случае я сомневаюсь, что это карта. Хотя, конечно, все может быть. У вас есть двое здоровых мужчин, которые сидят, бездельничая. Почему бы вам не послать одного из них удалить эту кровь?
Сквозь прорези в маске его глаза сверлили Джейн.
— Это мог бы сделать и мистер Клоуз. А я тем временем продолжу поиски.
Босс перевел взгляд на меня.
— У этого мистера, возможно, где-нибудь спрятано ружье. Я не верю этому ублюдку ни на грош. Нет, пойдешь ты. — Это относилось к одному из его людей, который с трудом сдерживал зевоту. — Возьми этот чертов коврик и отстирай его. — Босс посмотрел на Джейн. — Как он должен это делать?
— Подержит в течение часа в холодной воде, а потом осторожно прополощет в проточной, пока вся кровь не смоется.
— Ты слышал, что сказала леди?
Тем временем Джейн продолжала изучение множества разнообразных предметов; даже старая сковорода была просмотрена на случай важных сведений. Вышивка шелковыми нитками с изречением «Каждый дом — Божий дом» с подписью «Мэри Джейн Эммет, 1870 год» была вынута из рамки и, вероятно впервые за много десятилетий, тщательно и серьезно рассмотрена.
— Дайте сюда, — послышался голос Босса.
Джейн протянула ему вышивку.
— Кто такая Мэри Джейн?
— Ее мать.
— Чья мать?
— Мать Мэри Эллен. Я сомневаюсь, что она была втянута в это дело, поскольку умерла более шестидесяти лет назад.
Босс заворчал и раздраженно махнул рукой:
— Продолжайте.
Потом мы пили чай. С сахаром, но без молока. Джейн сидела с эмалированной чашкой в руке, отставив мизинец, явно раздраженная. Она была вынуждена работать на него, и, возможно, уже несколько дней. Временами Босс готов был избить ее, но ему нужны были ее мозги, поэтому он не решался ее тронуть. Это была ее единственная защита. И Джейн пользовалась этим.
Около пяти часов, когда свет за окном начал терять свой ослепительный блеск, кое-что произошло.
— На что вы сейчас смотрели? — спросил Босс.
— Я бы сказала, что это картонная коробка с мастикой разных цветов. Бронзовая, серебряная... — ответила Джейн.
Бог знает, что вывело его из себя. Внезапно произошел взрыв, и Босс совершенно переменился. Минутой ранее это был просто грубиян, упрямый, раздражительный бизнесмен, ожидающий результатов и поддающийся кое-каким убеждениям. Сейчас он был в бешенстве, сквозь грубость прорывалась звериная жестокость.
— Ты, проклятая английская сука! — заревел он. — Ты уже знаешь!
Джейн спокойно покачала головой:
— Нет.
— Ты знаешь, что делаешь. Ты уже все поняла и решила перехитрить меня, выбраться отсюда, забрав с собой то, что обнаружила. — Он махнул рукой в мою сторону. — И этого чертова болвана!
— Нет, — сказала Джейн. — Это неправда.
— Хотя чертовски умно! Ты уже знаешь это чертово указание, ты, английская корова! Я это вижу, чувствую. Хорошо же, но ты мне скажешь...
— Ничего нет, — отрицала Джейн. — На самом деле, честно, ничего нет.
— Ты скажешь мне, я обещаю это! Чертовы красотки! Больше хлопот, чем... — Он резко подошел к двери. — Выведите ее отсюда и не забудьте этого проклятого стряпчего!
На нас направили ружья, последовала команда: «Быстро!» В дверях я пропустил Джейн перед собой и двинулся следом. В пятидесяти ярдах стоял его самолет — алюминиевое туловище без опознавательных знаков блестело на солнце. Подойдя, Босс взобрался на него, откинул крышку, закрывающую кабину, порылся там и вытащил, держа за ручку на крышке, желтый ящик. Потом закрыл кабину и зашагал к нам.
— Отведите их туда, в часовню! — Он резко мотнул головой.
Идя рядом со мной, Джейн сказала:
— Он полагает, что Мэри Эллен там что-то спрятала?
— Сомневаюсь, — ответил я, — он придумал что-то дьявольское.
Так оно и было.
С трудом открыв дверь, он встал в проходе, глядя на нас.
— Видите эти две скамьи?
— Трудно не видеть, — ответил я.
Если не считать аналоя, на котором лежала Библия, да изображений Христа и Девы Марии, смотревших друг на друга с противоположных стен часовни, скамьи были единственной обстановкой.
— Берешь каждую, — приказал мне Босс, — ставишь торчком и прислоняешь к стене.
— Зачем?
— Делай что говорят.
Я подчинился и выполнил то, что от меня требовали. Потом Босс сказал:
— Удостоверься, что они не упадут.
— Это и мне под силу, — сердито сказала Джейн, но я ей не позволил.
— Все в порядке? — спросил Босс. — Залезайте на них.
— Куда?
— На верхний край. Каждый на свою скамью.
Джейн повернулась к нему.
— Сидеть, стоять или что? Вы сумасшедший!
— Стоять лучше, — засмеялся он. — Давайте залезайте.
— Не собираюсь этого делать, — заявила Джейн.
— Ну, ладно. Если не хочешь, тогда я проделаю несколько дырок в твоем приятеле, например, нашпигую его спину свинцовой дробью...
Джейн подошла к перпендикулярно стоящей скамье. Сиденье ее было около пяти футов длиной с тремя грубыми подлокотниками, два по краям, один посередине. Сейчас они превратились в подобие лестницы. Подлокотники представляли собой деревянную плоскость в полтора дюйма толщиной, площадью примерно два фута на восемнадцать дюймов.
— Вперед!
Мы с Джейн переглянулись и подчинились.
— Принесите сюда две жестяные кружки и две ложки, понятно? — приказал Босс своим помощникам. — И быстро! Бегом, бегом!
Когда те вернулись, каждому из нас было выдано по кружке и ложке.
— Для чего это? — спросил я.
Босс засмеялся.
— Набатный звон, — сказал он, — может пригодиться при ваших одиноких размышлениях...
Выйдя из часовни, он быстро вернулся с желтым ящиком, взятым из самолета, поставил его посередине, привязал к ручке на крышке длинную веревку и вышел из часовни, держа веревку за другой конец. Потом закрыл за собой тяжелую дверь и крикнул через нее:
— Не сводите глаз с коробки!
— Что там, Джон? — испуганно спросила Джейн. Но, полагаю, она сразу догадалась.
Мы смотрели на длинную веревку, идущую от коробки в дверной проем. Веревка начала натягиваться, и крышка коробки открылась. Босс еще сильнее потянул за веревку, коробка опрокинулась, и оттуда что-то вывалилось. При тусклом свете это выглядело толстой, скрученной в кольцо веревкой, но веревка сама по себе не извивается.
— Увидели? — крикнул Босс. — Знаете, что это? Королевская коричневая. Один из моих парней изловил ее недели две назад.
— Заберите отсюда эту чертову тварь! — крикнул я. — Вы не имеете права! Она действительно старалась!
— Она знает и не хочет говорить, — проревел он. — Поэтому расскажу я. Знаете, мисс Стратт, что говорят про королевскую коричневую змею? Говорят, если она тебя укусила, первое, что ты должен сделать, это оглянуться по сторонам и найти тенистое дерево. Потом пойти под дерево и закурить сигарету. Три первые затяжки станут твоей последней радостью. На четвертую времени уже не будет. Итак, когда вы будете готовы мне что-нибудь сообщить, стучите ложками по кружкам.
Дверь распахнулась, и на пороге возник человек.
— Эй, привет, Берт! — крикнул он.
Я мог с легкостью прихлопнуть его как муху, но позади него стояли еще трое, а с ними Джейн.
Увидев меня, она вздрогнула и издала слабый вскрик облегчения, потом подошла, крепко обняла и поцеловала. И я вынужден был сказать:
— Они и меня захватили.
— Ты знаешь, из-за чего это все?
— У меня есть пара предположений.
В этот момент что-то, скорее всего дуло пистолета, уперлось мне в спину, и голос позади спросил:
— Что с Бертом?
— Диагноз — обжорство, — сказал я. — Сел на стул, и тот развалился под ним. Его нужно отправить в больницу, — я показал на большую лужу крови на полу, — иначе он может умереть.
— Пойду дам сигнал Боссу, — сказал человек и, выйдя за дверь, выстрелил из ракетницы. Несколько секунд спустя в уши ворвался звук летящего самолета, грохот работающих моторов, который просто оглушил, когда самолет шел на посадку.
— Это «лайтнинг». Он шел параллельным курсом, пока мы летели сюда, — сказала Джейн.
— Откуда?
Джейн пожала плечами:
— Откуда-то с севера. Я точно не знаю. С какого-то ранчо.
— Стейшн.
— Да, Стейшн. Очень большая ферма.
Грохот Моторов снаружи то стихал, то усиливался, будто пилот забавлялся, то уменьшая, то увеличивая количество оборотов. Наконец все стихло, послышались шаги, и дверь открылась.
Вошел Босс. Такой же, как и у всех, колпак на голове, хлопчатобумажная рубашка, джинсы, но не застиранные, а сапоги из нежной телячьей кожи, доходящие до колена, были просто великолепны.
— Вы несете за все это ответственность? — спросил я.
— Полнейшую, — сказал он и усмехнулся.
— Босс... — Один из бандитов отозвал его в сторону и показал на Берта. До нас доносилось невнятное бормотание, потом Босс повысил голос:
— Лично меня не волнует, будет ли этот тупой кретин жить, или умрет от потери крови. Делайте что хотите: можете показать его врачу, можете отвезти к реке или бросить где-нибудь на шоссе. Только — быстро назад. Ясно?
Двое вынесли Берта из дома, один скоро вернулся. Второй, наверное, полетит с ним. По-прежнему численное преимущество на их стороне, и я ничего не мог придумать. А Билли где-то пропал вместе с пулеметом.
Босс сел на стул, поставив ноги в лужу крови, и сказал, будто председательствующий на митинге:
— Итак, нам всем известно...
— Не мне, — прервал я его выступление. — Мне ничего не известно.
— Известно. Иначе бы вас здесь не было.
Босс шумно перевел дух, явно раздраженный.
— Слушайте все, — сказал он. — Я должен наконец сказать.
— Повторите еще раз, — попросила Джейн.
— Где-то здесь, — он обвел комнату рукой, — находится то, что я называю ключом к разгадке тайны. Старуха чертовски хитро обделала это дельце, и только один человек в мире может это понять. Теперь этот человек здесь и останется здесь, пока мы не узнаем, где это спрятано.
— Почему она должна вамговорить об этом? — спросил я.
— Потому что, — ответил Босс, — у нее это единственная возможность остаться в живых, получить унаследованные деньги и вернуться в Англию.
— Минуя полицию?
— Верно. Стоит ей только дать согласие продать Стринджер Стейшн — и она вернется домой с вырученными от продажи деньгами и со всем своим наследством. Вот и все. Честно, не так ли?
— Ты находишь это честным? — спросил я Джейн.
— Я не люблю, когда на меня давят.
— Но есть и другая сторона монеты, — добавил Босс. — Западная Австралия настолько велика и пустынна...
— Что никто не найдет нас? — продолжил я.
— Никто даже не споткнется о ваши кости, — ответил он. — Вы оба станете обедом для динго[17]. Сегодня вечером или завтра. Поэтому начинайте искать и соображать.
— Что делать мне? — спросил я.
— Думаю, вы отлично понимаете, что для меня вы представляете такую же ценность, как использованная жевательная резинка. Поэтому лучше сидите тихо.
— Хорошо, — согласился я.
* * *
Джейн начала поиски. У меня не было сомнений, что Босс убьет меня, он просто вынужден отложить это лишь потому, что моя смерть выбьет Джейн из колеи, а это не в его интересах. Для цели, которую он преследует, Джейн должна сохранять светлую голову и быть слегка испуганной: в этом случае ее интуиция и восприятие окружающего будут работать на нужном уровне.Он явно испытывал напряжение, не сомневаясь, что Джейн беспрекословно примет все его условия, и явно ожидая, что вот-вот что-то прояснится, что Джейн, схватив в руки какую-то вещь, подпрыгнет на месте с радостным криком «Эврика!».
Но она этого не сделала. Джейн начала перебирать картины и вышивки, фотографии, развешанные по стенам, брала их в руки, переворачивала, смотрела, нет ли на обороте каких-то надписей, вынимала картонку, на которой вышивка или фотография держалась.
Это продолжалось довольно долго, и Босс не выдержал:
— Кто это?
— Моя бабушка, когда она была еще совсем молодой, — ответила Джейн.
— Что здесь?
— Белая роза, вышитая на синем фоне.
— Почему белая?
— Это эмблема Йоркшира, бабушка там родилась.
— Покажите. — Он долго смотрел и наконец изрек: — Похожа на обыкновенную маргаритку.
— И тем не менее это роза, — твердо стояла на своем Джейн. — Белой розой награждали команду Йоркшира, победившую в игре в крикет.
И все началось сначала. Ясно, что Джейн со всем вниманием отнеслась к поставленной задаче, но так ничего и не нашла. Джейн не знала, что именно она ищет, а все были уверены — Мэри Эллен оставила что-то такое, что узнать или-понять могла только Джейн.
Но вот что это было, никто из нас, в том числе и сама Джейн, не имел ни малейшего представления.
Она могла только продолжать искать и надеяться.
Босс мог только следить и ждать, а он этого не любил.
Босс — человек, привыкший повелевать и получать немедленный результат от исполнения своих команд. Чтобы это понять, не требовалось Даже видеть его лицо: это читалось в его жестах, в каждом движении его длинного напряженного тела. Часа через полтора он отошел от стены, о которую опирался, и сказал:
— Давайте попробуем другой способ.
— Она еще не исчерпала этого, — встрял я.
— Не важно. Может быть, если мы узнаем все...
—О чем? — спросила Джейн.
— Об этом месте под названием Торнтон.
— Но вы уже все знаете о нем, — сказала она. — Вы же говорили, что послали туда своего человека и уже получили от него сообщение. Даже заставили меня его читать. Около пятидесяти страниц, такая скука! Население, статистика, земля и так далее.
— Расскажите мне, что знаете вы, -приказал Босс.
Джейн пожала плечами:
— Я уехала оттуда больше десяти лет назад, а Мэри Эллен жила там шестьдесят лет назад.
— Опишите Торнтон.
Она так и сделала. Джейн вряд ли сомневалась, что ее жизни угрожает опасность. Было ясно, что этот человек и не собирается выполнять свои обещания и конечно Же ее не отпустит, потому что, как только он это сделает, Джейн пойдет в полицию и его арестуют по обвинению в похищении.
Но, внезапно подумал я, он до сих пор считает, что нам неизвестно его лицо. Относительно Джейн это, возможно, так и было, но я-то знал, кто он. Только Боссу это было неведомо, отсюда и весь этот маскарад.
...Значит, существует пласт, обнаруженный, по всей видимости, Старым Человеком Грином. С изумрудами. Но официально заявлено об этом не было, я уже проверял в Перте: Грин нигде не записан. Итак, есть где-то пласт пегматита — матричного материала, в котором обычно находят кристаллы. Если Босс узнает где, то не выпустит Джейн, пока не выкупит лицензию «Права старателей», а потом сделает заявление, представит его на рассмотрение и получит эксклюзивные права на добычу камней. Тогда конец всему. Если Джейн потом заявит: «Этот негодяй украл мой прииск», над ней только посмеются.
К тому же она могла и не знать, кто скрывается под маской, и ей будет совсем невозможно что-то доказать.
Так он мог быпоступить. Его проблема была в существовании свидетеля. А моя — в том, что этот свидетель — я сам. Только убив меня, он выйдет сухим из воды.
Мне должно чертовски повезти, чтобы выбраться живым из этой ситуации.
* * *
А Джейн между тем рассказывала:— Этот городок не намного больше деревни. Расположен на крутом холме, примерно в полумиле от Брэдфорда. Из Брэдфорда все дороги ведут в гору. Вообще-то Торнтон не считается горным поселением, а вот соседняя деревушка — та действительно стоит на вершине горы.
— Расскажите мне, где вы жили. О своей семье.
— Предки обитали там долгое-долгое время. Моя прапрабабушка, жившая на Сторр-Нейтс в Торнтоне, была знакома с несколькими людьми, которых крестил еще в начале двадцатых годов прошлого столетия сам Патрик Бронте.
Джейн рассказывала так, словно перед ней была группа экскурсантов, а Босс задавал вопросы, точно прокурор, ведущий перекрестный допрос в Верховном суде. Наконец ему это надоело, и он сказал Джейн:
— Продолжайте смотреть вещи! — А помощникам: — Следите за ними обоими, — и улетел.
* * *
А Джейн продолжила осмотр вещей: подходила к ним, брала в руки. И ничего не говорила. Меня поразило вот что: первое — она была — что совсем на нее не похоже — удивительно покорной; и второе — я не находился среди тех объектов, на которые она обращала внимание.Почему? Может быть, она уже о чем-то догадывалась? Это казалось невероятным. Мне казалось, что, когда Джейн обнаружит секрет Мэри Эллен, зазвонят колокола, а она сама резко отпрянет от этого предмета, широко раскрыв глаза, как это бывает в комиксах. Но, подумав, я решил, что все это вздор. Она была упрямая, находчивая и сдержанная. А в данный момент — скромная и покорная.
* * *
Через полтора часа вернулся Босс, широко распахнул дверь, прямо с порога спросив:— Ну, нашли?
— Не имею ни малейшего представления! — ответила Джейн.
— Господи, вы провели здесь столько часов!
Джейн едва заметно улыбнулась:
— А мне они показались месяцами.
— И ничего? Ни намека, ни ключа?
— Я думаю, — сказала Джейн, — если Мэри Эллен хотела оставить сведения, понятные только мне, она должна была оставить их на видном месте.
Босс помолчал. Потом зло ухмыльнулся:
— Должна была! Но как она могла определить такое место для вас? Она могла ожидать, что вы вообще только сунете сюда свой английский нос и вернетесь в Перт.
— Мэри Эллен с таким же английским носом прожила здесь шестьдесят лет, — сухо заметила Джейн.
— Да, но...
— Я думаю, — продолжила Джейн, — возможно, она считала, что мне следует заработать это,или, может быть, это нечто такое, что я могла бы определить только постепенно.
— Что значит «определить постепенно»?
— Я не знаю, — призналась Джейн. — Действительно не знаю. Но думаю так: она оставила мне эту ферму.
— Плюс прииск. Пустяковое дополнение.
— Но ферма — это главное. Мэри Эллен прожила здесь много лет, и ясно, что она любила Стринджер Стейшн. В любое время можно было продать ферму и уехать отсюда, но она не сделала этого. Может быть, ей хотелось, чтобы и я осталась здесь, хотя бы на какое-то время, на несколько недель или месяцев, как следует узнала бы Стринджер Стейшн. Мэри Эллен знала, что я сразу же замечу вышитый ею трактир, так оно и получилось. Остальное прояснится постепенно. И последняя мелочь...
— Ради Бога! — воскликнул Босс. — Вы хотите провести здесь полгода? Считаете, что она этого хотела?
— Мэри Эллен ничего обо мне не знала, не так ли? Не знала, какого человека я могла бы привести с собой. Я не замужем, но могла бы выйти замуж за какого-нибудь слизняка. Поэтому не хотела, чтобы онэто нашел, присвоил и, бросив меня, сбежал.
— Чепуха! — отмахнулся Босс.
— Нет, не чепуха! Это важная мелочь, которой как раз и не хватает, чтобы добраться до сущности загадки, — сказала Джейн. — Она адресована очень обдуманно интеллигентной женщине.И эта существенная мелочь, я уверена, относится к тому миру, в котором обитают женщины.
— К кухне, что ли? — спросил Босс. — Это же и есть настоящий женский мир.
И она даже не плюнула ему в лицо, невозмутимо выслушала это и всего лишь сказала, подняв на него глаза:
— Если вы предпочитаете так думать, сэр, пожалуйста.
Джейн произнесла эти слова мягко и кротко. Ну, просто мисс в викторианском стиле, покорная власти. Как скажете, сэр...
—Господи! — сказал Босс измученным голосом. — Давайте хоть поедим немного.
Он вышел и через несколько минут вернулся с двумя коробками. В одной были пирожные и еще какие-то кондитерские изделия, в другой — холодное пиво, которое пришлось очень кстати. Наступил полдень, и в доме стояла жара. Босс открыл окно и распахнул дверь, чтобы создать хоть какое-то подобие ветерка.
Потом снова уселся, все время держа Джейн в поле своего зрения. Двое его помощников, явно в полусонном состоянии, замерли лениво, почти неподвижно, лишь иногда приоткрывая глаза и потягивая пиво. Джейн подошла к раковине и посмотрелась в покрытое пятнами ржавчины старое зеркало, висевшее над нею, когда Босс внезапно сказал:
— Коврики.
Джейн обернулась, держа в одной руке кусок пирога, а в другой — банку пива. Выражение ее лица было тем, прежним, как в последний раз в парке, и я почувствовал желание зааплодировать.
— Да, я видела, — сказала она, и я не выдержав хлопнул в ладоши.
— Заткнись! Помни, что я сказал, — разозлился Босс.
Джейн произнесла кротким голосом:
— Если вы думаете, что они могут быть картами, я с вами согласна. Но два из них уже осмотрены, на них ничего нет. Третий же весь в засохшей крови, и я не намерена до него дотрагиваться, пока он не будет чистым.
— Так выстирайте его, вон раковина. Женская работа, не так ли? — Он засмеялся.
— А если потечет краска? — спросила Джейн. Она наклонилась и приподняла уголок. Этот коврик был самодельный, тряпичный, примерно пять футов на три, и две трети его были испачканы кровью.
— Ну и пусть. Кого это волнует.
— Вы редкий идиот, каких я еще не встречала, — спокойно сказала Джейн, и в тот же момент он вскочил на ноги.
— Не забывайся, ты, английская сука, или я...
— Уйдете ни с чем, — холодно ответила Джейн. — Учтите вот что: основной цвет коврика — синий. Предположим, Мэри Эллен сама его сделала, и более того, сделала в виде карты, обозначив, например, какие-то места красным. Красное видно вот здесь и здесь, и если его постирать, синяя краска потечет, а, красное смажется. Вы разрушите всю карту, вы — тупица!
— Зато я никого не убил, — прорычал Босс. — Пока еще. А ваш проклятый адвокатишка уже это сделал.
— В любом случае я сомневаюсь, что это карта. Хотя, конечно, все может быть. У вас есть двое здоровых мужчин, которые сидят, бездельничая. Почему бы вам не послать одного из них удалить эту кровь?
Сквозь прорези в маске его глаза сверлили Джейн.
— Это мог бы сделать и мистер Клоуз. А я тем временем продолжу поиски.
Босс перевел взгляд на меня.
— У этого мистера, возможно, где-нибудь спрятано ружье. Я не верю этому ублюдку ни на грош. Нет, пойдешь ты. — Это относилось к одному из его людей, который с трудом сдерживал зевоту. — Возьми этот чертов коврик и отстирай его. — Босс посмотрел на Джейн. — Как он должен это делать?
— Подержит в течение часа в холодной воде, а потом осторожно прополощет в проточной, пока вся кровь не смоется.
— Ты слышал, что сказала леди?
Тем временем Джейн продолжала изучение множества разнообразных предметов; даже старая сковорода была просмотрена на случай важных сведений. Вышивка шелковыми нитками с изречением «Каждый дом — Божий дом» с подписью «Мэри Джейн Эммет, 1870 год» была вынута из рамки и, вероятно впервые за много десятилетий, тщательно и серьезно рассмотрена.
— Дайте сюда, — послышался голос Босса.
Джейн протянула ему вышивку.
— Кто такая Мэри Джейн?
— Ее мать.
— Чья мать?
— Мать Мэри Эллен. Я сомневаюсь, что она была втянута в это дело, поскольку умерла более шестидесяти лет назад.
Босс заворчал и раздраженно махнул рукой:
— Продолжайте.
* * *
Так оно все и шло. Час за часом. Если какие-нибудь события и происходили, то наподобие тех, что я уже описал. В доме становилось все жарче, и это действовало как снотворное. Зевая, я сидел на полу под окном, два помощника Босса, тоже зевая, сидели на столе, положив на колени ружья. Один Босс не зевал, продолжая наблюдать за Джейн, которая передвигалась как-то механически от одного предмета к другому.Потом мы пили чай. С сахаром, но без молока. Джейн сидела с эмалированной чашкой в руке, отставив мизинец, явно раздраженная. Она была вынуждена работать на него, и, возможно, уже несколько дней. Временами Босс готов был избить ее, но ему нужны были ее мозги, поэтому он не решался ее тронуть. Это была ее единственная защита. И Джейн пользовалась этим.
Около пяти часов, когда свет за окном начал терять свой ослепительный блеск, кое-что произошло.
— На что вы сейчас смотрели? — спросил Босс.
— Я бы сказала, что это картонная коробка с мастикой разных цветов. Бронзовая, серебряная... — ответила Джейн.
Бог знает, что вывело его из себя. Внезапно произошел взрыв, и Босс совершенно переменился. Минутой ранее это был просто грубиян, упрямый, раздражительный бизнесмен, ожидающий результатов и поддающийся кое-каким убеждениям. Сейчас он был в бешенстве, сквозь грубость прорывалась звериная жестокость.
— Ты, проклятая английская сука! — заревел он. — Ты уже знаешь!
Джейн спокойно покачала головой:
— Нет.
— Ты знаешь, что делаешь. Ты уже все поняла и решила перехитрить меня, выбраться отсюда, забрав с собой то, что обнаружила. — Он махнул рукой в мою сторону. — И этого чертова болвана!
— Нет, — сказала Джейн. — Это неправда.
— Хотя чертовски умно! Ты уже знаешь это чертово указание, ты, английская корова! Я это вижу, чувствую. Хорошо же, но ты мне скажешь...
— Ничего нет, — отрицала Джейн. — На самом деле, честно, ничего нет.
— Ты скажешь мне, я обещаю это! Чертовы красотки! Больше хлопот, чем... — Он резко подошел к двери. — Выведите ее отсюда и не забудьте этого проклятого стряпчего!
На нас направили ружья, последовала команда: «Быстро!» В дверях я пропустил Джейн перед собой и двинулся следом. В пятидесяти ярдах стоял его самолет — алюминиевое туловище без опознавательных знаков блестело на солнце. Подойдя, Босс взобрался на него, откинул крышку, закрывающую кабину, порылся там и вытащил, держа за ручку на крышке, желтый ящик. Потом закрыл кабину и зашагал к нам.
— Отведите их туда, в часовню! — Он резко мотнул головой.
Идя рядом со мной, Джейн сказала:
— Он полагает, что Мэри Эллен там что-то спрятала?
— Сомневаюсь, — ответил я, — он придумал что-то дьявольское.
Так оно и было.
С трудом открыв дверь, он встал в проходе, глядя на нас.
— Видите эти две скамьи?
— Трудно не видеть, — ответил я.
Если не считать аналоя, на котором лежала Библия, да изображений Христа и Девы Марии, смотревших друг на друга с противоположных стен часовни, скамьи были единственной обстановкой.
— Берешь каждую, — приказал мне Босс, — ставишь торчком и прислоняешь к стене.
— Зачем?
— Делай что говорят.
Я подчинился и выполнил то, что от меня требовали. Потом Босс сказал:
— Удостоверься, что они не упадут.
— Это и мне под силу, — сердито сказала Джейн, но я ей не позволил.
— Все в порядке? — спросил Босс. — Залезайте на них.
— Куда?
— На верхний край. Каждый на свою скамью.
Джейн повернулась к нему.
— Сидеть, стоять или что? Вы сумасшедший!
— Стоять лучше, — засмеялся он. — Давайте залезайте.
— Не собираюсь этого делать, — заявила Джейн.
— Ну, ладно. Если не хочешь, тогда я проделаю несколько дырок в твоем приятеле, например, нашпигую его спину свинцовой дробью...
Джейн подошла к перпендикулярно стоящей скамье. Сиденье ее было около пяти футов длиной с тремя грубыми подлокотниками, два по краям, один посередине. Сейчас они превратились в подобие лестницы. Подлокотники представляли собой деревянную плоскость в полтора дюйма толщиной, площадью примерно два фута на восемнадцать дюймов.
— Вперед!
Мы с Джейн переглянулись и подчинились.
— Принесите сюда две жестяные кружки и две ложки, понятно? — приказал Босс своим помощникам. — И быстро! Бегом, бегом!
Когда те вернулись, каждому из нас было выдано по кружке и ложке.
— Для чего это? — спросил я.
Босс засмеялся.
— Набатный звон, — сказал он, — может пригодиться при ваших одиноких размышлениях...
Выйдя из часовни, он быстро вернулся с желтым ящиком, взятым из самолета, поставил его посередине, привязал к ручке на крышке длинную веревку и вышел из часовни, держа веревку за другой конец. Потом закрыл за собой тяжелую дверь и крикнул через нее:
— Не сводите глаз с коробки!
— Что там, Джон? — испуганно спросила Джейн. Но, полагаю, она сразу догадалась.
Мы смотрели на длинную веревку, идущую от коробки в дверной проем. Веревка начала натягиваться, и крышка коробки открылась. Босс еще сильнее потянул за веревку, коробка опрокинулась, и оттуда что-то вывалилось. При тусклом свете это выглядело толстой, скрученной в кольцо веревкой, но веревка сама по себе не извивается.
— Увидели? — крикнул Босс. — Знаете, что это? Королевская коричневая. Один из моих парней изловил ее недели две назад.
— Заберите отсюда эту чертову тварь! — крикнул я. — Вы не имеете права! Она действительно старалась!
— Она знает и не хочет говорить, — проревел он. — Поэтому расскажу я. Знаете, мисс Стратт, что говорят про королевскую коричневую змею? Говорят, если она тебя укусила, первое, что ты должен сделать, это оглянуться по сторонам и найти тенистое дерево. Потом пойти под дерево и закурить сигарету. Три первые затяжки станут твоей последней радостью. На четвертую времени уже не будет. Итак, когда вы будете готовы мне что-нибудь сообщить, стучите ложками по кружкам.