Кайл Иторр. Игра Арканмирра

   Давай, глазами попросил Алкар-Аз.
   Я резко выдохнул - и обрушил обсидиановый молот на ребра поверженного противника. Разбиватель Сердец исполнил то, для чего был предназначен, поглотив жизненную силу собственного хозяина. Тело исполина вздрогнуло и обратилось в глыбу черного камня, из которой торчал Меч Аркана - я так и не извлек его из раны.
   "Ну в точности как в той легенде про короля Артура, что рассказывал Фион!" - невесело усмехнулся я, занося кувалду для последнего удара.
   - Что ты делаешь? - раздались сразу несколько голосов.
   Я не видел, кто сейчас говорил со мной. Мне, признаться, не было до этого дела.
   Mael Bennique раскрошился в мелкую труху, глухо рухнув на безжизненный камень надгробья Алкар-Аза, по твердости превосходивший даже адаманитовую руду. С наследием проклятого бога Старого Мира было покончено.
   Сильный ход. Знать бы еще, кому это пойдет на пользу...
   Я отбросил в сторону бесполезную рукоять, подобрал свои мечи и покинул Арену, оставив пораженных увиденным зрителей в ледяном оцепенении. Они не осмеливались поверить собственным глазам, ибо понятия не имели о том, что воспоследует за этим.
   Сапожники без сапог. Онемевшие менестрели. Безрукие воры. Воины, лишенные права и возможности применять силу.
   Властители Судеб, не владеющие даже приблизительной информацией о собственной участи...
   Так и рождаются мифы, подумал я.
   Вскоре меня нагнал Роберт.
   - Тебе лучше покинуть ад, - без предисловий заявил он.
   - С удовольствием. Признаться, мне тут уже начинает надоедать. Но разве отсюда есть выход?
   - Я провожу тебя. И учти: лучше не возвращайся.
   - В смысле - не умирай? Что ж мне, стать бессмертным?
   - Именно, - с абсолютной серьезностью подтвердил Роберт, мгновенно стерев ухмылку с моего лица. - Я не знаю, как ты этого добьешься, но лучше не дожидайся собственной смерти. Иначе я ничего не гарантирую... Если Владыки Преисподней перепуганы, значит, что-то и в самом деле идет не так.
   - И что же их так испугало?
   - Подумай сам.
   И я подумал.
   О чем немедленно начал сожалеть.
   8. Узники Пустоты
   Что ты желаешь знать? Я дарую тебе предсмертное благо задавать вопросы.
   (Яма-Дхарма, Бог Смерти)
   Контакт был резким и внезапным: очевидно, вызывавший был чем-то всерьез обеспокоен.
   - Слушаю, - сказала Фрейя, активируя зеркало.
   В туманном овале стекла появилось лицо Ариэль. По мраморно-белой коже Владычицы Хиллсдауна пролегла целая сеть мелких морщин, и сейчас гномы нипочем не признали бы в ней ту Белоснежку, которая явилась к ним десять веков назад.
   - Сними свое проклятье, - вместо приветствия произнесла она, и Искательница поразилась тому, насколько изменился голос Ведуньи. Поистине, теперь ей можно было дать ее возраст.
   - Какое проклятие? - спросила Фрейя. - Я лишь парализовала тебя твоим же именем. Больше ничего не было.
   - Чары Медленной Смерти.
   - Интересно. Я этого не делала. Ты хочешь сказать, что лишь Меч Аркана давал тебе силы жить нормально?
   Ариэль устало кивнула:
   - Увы, ты права. Но если не ты сделала это...
   - Не мой стиль. Если мне приходится убивать, я делаю это быстро и без лишних хлопот. - Здесь Искательница говорила чистую правду. - Быть может, это кто-либо другой из твоих врагов?
   - Врагов у меня хватает, - согласилась Ведунья, - но я полагала, что ответственность лежит именно на тебе. И не могла определить причины: я ведь не посягала на твой участок Власти.
   - Прямо - нет. Косвенно - да.
   - Не понимаю. Ты ведь даже не находишься в моей плоскости обитания...
   - Именно. Живи ты на Светлой Стороне, ты бы не была столь опасной. Свет достаточно силен сам по себе, а в темноте он могущественнее во много раз. Меч Аркана в твоих руках вполне мог бы разрушить весь Арканмирр. Пусти ты в ход его силу - к примеру, в поединке с Тлалоком или Кали...
   Ариэль удивленно вскинула правую бровь:
   - Даже так? Ты, значит, спасала весь мир?
   - И себя в том числе, - улыбнулась Фрейя. - Как ты, без сомнения, понимаешь, я весьма ценю собственную жизнь.
   - Но почему ты просто не сообщила мне об опасности?
   - А ты бы поверила? Сильно сомневаюсь. Я на твоем месте уж точно заподозрила бы обман.
   Ведунья пожала плечами:
   - Все может быть. Но вернемся к нашей первой теме...
   - Ничем не могу посодействовать. Я не владею ни чистыми силами жизни, чтобы призвать их для противодействия, ни чистыми силами смерти, чтобы попробовать отменить или разрушить проклятье. Мой тебе совет: обратись к специалистам.
   - Верни мне меч. Обещаю, что не буду использовать его.
   Искательница покачала головой:
   - Даже если бы я тебе поверила - Меча Аркана у меня нет. И сомневаюсь, что когда-либо будет.
   - Как?!!
   - Увы, я не лгу. Понимаешь ли, один из моих Героев...
   Рассказ Владычицы Готланда оказался крайне занимателен и сам по себе, а то, что Фрейя ухитрилась не произнести ни слова неправды, лишь добавляло ему прелести. Другой вопрос, что от истины сие повествование также сильно отклонилось, но обнаружить это было невозможно. По крайней мере, для тех, кто не обладает прямым доступом в указанные регионы, то бишь в ад.
   Огорошенная такими вестями, Белоснежка разорвала контакт, а Искательница мысленно вычеркнула ее имя из списка соперников. Более Ариэль не была опасна. Даже если ей удастся найти средство от Чар Медленной Смерти (наверняка насланных Гором или Кали), Хиллсдаун теперь вынужден будет обороняться сразу с трех, а то и с четырех сторон: известие об утрате светоносного клинка в тайне не сохранить, и соседи Ведуньи наверняка захотят получить по счетам...
   Роберт потянул потайной рычаг и осторожно открыл железную, покрытую густой паутиной таинственных знаков дверь. Я шагнул за высокий порог, и он, попрощавшись со мной коротким кивком, как можно быстрее захлопнул врата между Преисподней и иным миром.
   Вероятно, из боязни, что Нечто может проникнуть отсюда в ад.
   Я попытался представить себе, на что должен походить мир, обитатели которого предпочли бы Преисподнюю своему повседневному окружению. Фантазии моей, однако, на это не хватило.
   К счастью.
   Здесь было дьявольски темно, а Тигр еще не возвратился из Мира Грез, где укрывался во время моего поединка с Алкар-Азом. Я, конечно, был далек от того, чтобы осуждать его за трусость; вполне возможно, сам я оказался столь храбр лишь потому, что ровным счетом ничего не знал о том, кого называли Обитателем Пирамиды. Однако счесть такое поведение верхом отваги я также не мог.
   Вспомнив о том, что один из моих мечей именуется Светящим-в-Но-чи, я обнажил мифриловый клинок - пока единственно с целью немного осветить окружающее пространство.
   Я стоял на широкой дороге, сложенной из одинаковых полупрозрачных плит, отдаленно напоминавших стеклянные. Обочины дороги, отделенные от центральной части хрупкими металлическими ограждениями, покрывал мелкий песок. Такой же песок, только чуть покрупнее и более светлый, устилал и окружающую равнину, тянувшуюся вдаль насколько хватало глаз.
   Обернувшись, я обнаружил, что дорога прямо за моей спиной обрывается. Я стоял на краю пропасти, черноту которой серебристое сияние меча-светильника рассеять не могло. Край был настолько ровным, что мне пришла в голову сумасшедшая мысль о великане, который отхватил своим ножом изрядный шмат земли и вырвал ее, что называется, "с корнем", оставив на том месте бездонный провал...
   Затем я обратил внимание на то, что обязан был понять сразу же. Вот к чему приводят непрерывные скитания по чужим краям! Привыкаешь к тому, к чему ни один нормальный человек привыкнуть не может - да и не должен бы...
   Все, что я видел, было безжизненного серого цвета.
   Сухой, чуть кисловатый воздух не был особенно холодным, однако по позвоночнику внезапно пробежал мороз. Возникло отчетливое ощущение, что за мной кто-то следит, причем не с помощью колдовства, а непосредственно. На плоской как стол равнине укрыться было невозможно - и все же я чувствовал, что этот кто-то подбирается все ближе ко мне. И хорошо, если в одиночку.
   Тут я припомнил, что Кудесница Кали наградила меня способностью видеть в темноте, и попробовал воспользоваться этим даром, одновременно приказав Светящему-в-Ночи погаснуть. Серые цвета окружающего мира остались теми же, однако кое-что в антураже изменилось. В частности, небо из угольно-черного стало густо-лиловым с медленно плывущими по нему гроздьями зеленоватых облаков; лента дороги упиралась в бледно-зеленый полукруг восходящего солнца, которое превосходило размером светило нормального мира по крайней мере раз в десять. Но, разумеется, все это я отметил чисто мимоходом, так как основное внимание было обращено на приближающуюся группу местных жителей - если, конечно, то были местные жители.
   Чем-то они напомнили мне Миражей. Не своей невидимостью - такой трюк применяли, к примеру, многие члены Гильдии Убийц. Не бесшумными и плавными движениями - я сам в случае необходимости мог ходить так же. Нет, это скорее относилось к отсутствующему выражению их лиц; я не мог даже сообразить, в чем именно тут дело - но понимал одно: людьми они не были.
   Я понял причину своего беспокойства только тогда, когда вспомнил один из приемов оценки качеств вероятного противника, усвоенный в Школе Тигра. Как объяснял Янг-Цзе, это было связано с "цветом души" - определенной окраской невидимого облака, сопровождающего всякое живое существо. Ореол, говорили дроу, зрение которых позволяло видеть "цвет души" без специального обучения. Так вот, увиденные мною фигуры обладали ореолом весьма странного оттенка - я не только не видел такого, но и не слышал о нем никогда.
   Люди обычно имеют ореол оранжево-желтых цветов, с резким преобладанием красного в минуты возбуждения и ненависти. У сидхе (при этих воспоминаниях я вздохнул) он золотисто-зеленый; дроу обладают странным "цветом души" вроде полярного сияния, искрящимся серебром и синевой колдовских источников, а гномы, те и вовсе похожи с такой точки зрения на ходячие ювелирные лавки. Тени, ходячие мертвецы и Миражи, естественно, этого ореола не имеют вовсе; демоны, бесы, черти, дьяволы и прочие жители Преисподней полыхают тем алым огнем, появление которого в душе смертного говорит Видящим, что после смерти сей человек обречен на вечное пламя, то самое, которое в избранных сказаниях именуется "геенной огненной". Но что может означать тот глубокий густо-сиреневый оттенок, в который был окрашен ореол местных невидимок?
   И тут я вспомнил.
   На моем лице возникла тень улыбки. Все-таки этой встрече суждено было состояться.
   Я вложил меч сидхе в ножны и пошел по дороге навстречу обитателям сумеречного мира. Что бы ни ожидало меня - я был готов.
   Теперь моя Фигура подчинялась только мне, как это и должно было случиться. Как в шахматах, любимой игре истерлингов (а также многих Странников), олицетворяющая меня пешка сейчас становилась на предпоследнюю линию доски.
   Которая, однако, находилась под присмотром чрезвычайно бдительной охраны. Впрочем, эта охрана не могла удержать меня. Не против меня она была создана...
   Покров невидимости рассеялся, когда Стражи Границы (кто еще мог находиться в таком месте?) образовали вокруг меня полукруг. Дистанция между нами точно соответствовала дальности выпада при поединке на коротких мечах, что было несколько меньше той, к которой я привык. Но правила здесь определял не я.
   - Кто ты, странник? - тихо спросил один из них.
   - Ты сам назвал меня, - так же тихо ответил я. Сохранять инкогнито было святым правом любого бродяги, и такая форма ответа как раз позволяла обеим сторонам разойтись без обид.
   - Почему ты повернул назад? Дорога Обреченных следует только в один конец.
   - Я не поворачивал. Я шел прямо.
   Зеленые лучи солнца блеснули на остриях многочисленных клинков. Но тот, кто обратился ко мне, поднял руку, предотвращая атаку.
   - Ты бежал из ада? - уточнил он.
   - Меня попросили уйти оттуда, - объяснил я. - А что, это имеет какое-либо значение?
   - Имеет. Изгоев мы уничтожаем - таковы условия древнего договора. Жив ли ты?
   - Вроде да. Если тебя интересует, попал ли я в Преисподнюю посмертно, то ответ - нет. Я был там... по делу.
   - И что за дело?
   - Знакомо ли вам имя Алкар-Аза?
   В обступившей меня группе раздалось несколько коротких смешков. Оружие опустилось, но из поля зрения не убралось.
   - Ты хочешь сказать, что Он заключил союз с адом?
   - Не думаю. Скорее уж напротив. - Я помолчал, а потом с легкой ухмылкой добавил: - Однако сей вопрос представляет уже чисто академический интерес. С Обитателем Пирамиды покончено, и...
   Мои слова заглушил целый хор радостных возгласов. Клинки пропали из рук Людей Сумрака (так именовались обитатели этого мира), а я оказался восседающим у них на плечах, словно был великим героем и только что спас их страну от разорения.
   Или... быть может, так оно и было? Откуда мне знать?
   Впереди показалось нечто вроде полуразрушенного города. Развалины, однако, не были покинуты. Напротив, среди них кипела бурная деятельность, почему-то напомнившая мне разворошенный муравейник. Город этот, как я узнал позднее, некогда назывался Ирем, и теперешние его обитатели не желали менять это имя, весьма, по их словам, известное в Высших Сферах.
   Весть, принесенная мною, уже широко распространилась: завидев меня в рядах стражей границы, жители Ирема устроили настоящую овацию. Я поклонился, принимая почести на свой счет.
   - Я не ожидал увидеть тебя здесь, - пробился сквозь общий гомон хорошо знакомый мне голос. - Однако в любом случае - добро пожаловать, Спаситель!
   - Это что, мое имя в этом мире? - спросил я.
   - Да. Так будет лучше для нас обоих.
   - Хорошо, договорились. Но не будет ли наше сходство бросаться в глаза некоторым интересующимся?
   - Вряд ли. Это для тебя оно очевидно. А меня здесь знают достаточно давно, чтобы не путать с кем попало.
   - Это я-то "кто попало"?!
   - Ты. Не я же, в самом деле...
   Люди Сумрака образовали живой коридор. В одном его конце стоял я, в другом - мой двойник. Черный Странник, который обитал в моей голове, если можно так выразиться. Тот, кто был со мной при Рагнароке. И еще раньше - в Преисподней, после Храма Темной Луны.
   Орион попытался идентифицировать местонахождение заинтересовавшей его Фигуры и подумал, что у него двоится в глазах: одну клетку занимали сразу две совершенно идентичные фишки! Провидец попытался было раскрыть иллюзию - и потерпел неудачу. Тот, кто скрыл истинный облик второй Фигуры, оказался слишком силен. Или невероятно искусен.
   При этой мысли Мастеру Колеса стало не по себе. Неужели...
   Нет, это было бы уж слишком. Таких совпадений не бывает.
   Но все-таки: что, если Создатель после стольких эпох безделья, именуемого Его поклонниками "размышлениями о Вечном", самолично вышел на сцену? Что, если Он, зная тайные характеристики всех Фигур, уже некоторое время использует их в Своих целях? Что, если в числе Фигур Создателя находятся и Игроки?
   Орион криво усмехнулся. Что, если все это - параноидальные фантазии доведенного до крайности Мастера Колеса, потерпевшего самую крупную в истории Игры неудачу?..
   Весьма утешительно, нечего сказать. Но как же выяснить истинное положение вещей? Сумеречный Инкванок настолько удален от основной Доски, что даже его власть, власть Игрока Первого Ранга, там значит меньше, чем могущество любого стандартного чародея. А агентов у Ориона не было: полагаться на Странников больше нельзя.
   Или можно? Если соблюсти кое-какие меры предосторожности...
   Вздохнув, Провидец принял личину Алерона Носителя Меча и перенесся в мир, именуемый в Высших Сферах "промежуточным"; он не признавал слова "Арканмирр", полагая его неудачным компотом из имени Мастера-Творца и названия его любимого магического инструмента...
   - Итак, ты вернулся, - молвил Янг-Цзе. - Твое решение?
   - Решение тебе известно, - сказал Алерон. - Не буду же я, в самом деле, воевать с собственными фишками...
   Взгляд мастера хлестнул подобно плети из драконьей кожи и оборвал его слова.
   - Я уже говорил тебе, - после напряженной секунды молчания сказал Коготь Тигра, - не пользуйся терминологией Игрового Кодекса. Она не рассчитана на то, что фишки обретут самостоятельность.
   - Я не желал обидеть тебя!
   - Ты не понял: я не обижен. Я лишь пытаюсь предостеречь тебя от очень серьезных ошибок. Дело в том, что ты думаешь в принципе неверно. А все из-за Кодекса: его привычная символика заменяет тебе истинные образы, на которые должна опираться мысль.
   Носитель Меча резко вскинул голову:
   - Ты обвиняешь меня в неумении думать?
   - Обвинение - пустой звук. Виноват ты только в самообмане. Мыслить ты умеешь, но не так, как нужно. Ты не видишь истины - и все потому, что не хочешь ее увидеть.
   - Но я хочу!
   - Будь это так, ты бы уже понял меня...
   Янг-Цзе встал и подошел к Алерону, остановившись точно на расстоянии "готовности духа" - шаг плюс вытянутая рука.
   Неожиданно для себя самого старший из Мастеров Колеса поклонился старшему из Странников. Он поклонился так, как кланяется провинившийся ученик своему учителю. Коготь Тигра ответил на поклон, и только теперь на бронзовой маске его лица возникла улыбка.
   - Теперь я могу просить объяснений? - спросил Алерон и удивился вторично за последние мгновения: его голос звучал именно так, как должен был звучать у непутевого ученика. Но никак не у одного из Повелителей Мироздания!
   - Просить - можешь, - спокойно ответил мастер. - Получишь ли ты ответ, зависит от того, готов ли ты этот ответ принять...
   Мы были рождены единым целым, и потому иногда наши мысли могли соприкасаться довольно тесно. Фактически мы и являлись одной личностью, которую один из Владык (Орион Провидец?) разделил на независимые части. Не понимаю, зачем это было сделано: ведь теперь, согласно нерушимым для Владык канонам Игрового Кодекса, мы считались ДВУМЯ самоуправляющимися Фигурами. Пожалуй, это было не подлинное самоуправление - один из нас контролировал другого, и наоборот. Но такая связь была куда прочнее нитей, на которых кукловоды-Игроки держат свои (да и чужие) марионетки-Фигуры. Это проясняло многие из тех событий, которые я не мог ранее понять.
   Дети бывшей богини Асгарда и Мастера Колеса, мы получили в наследство знания, которыми обладали только Владыки. Игровой Кодекс был лишь частью (правда, частью довольно важной); главное крылось в том, что мы понимали стиль их действий и образ мышления, modus operandi. Небесполезное качество для Фигуры. И жизненно важное - для Фигуры Играющей. Оттого-то их - нас! столь мало на Доске...
   Я мог бы остаться в Граде Восьми Столбов (это было одно из многочисленных названий Ирема) - однако некое странное предчувствие гнало меня дальше, не давая надолго останавливаться на одном месте. И я продолжил свой путь, указанный той самой призрачной дорогой, на которую вывели меня Врата Преисподней. Дорога Обреченных, так называли ее Люди Сумрака; только шла она, по их словам, в обратном направлении - то есть к Провалу. Идущего же ОТ края пропасти встречали столь растерянными взглядами, как если бы я был ходячей диковиной вроде говорящего абрикосового пирога...
   Положительно, в этом сумеречном мире, имя которого - Инкванок - было позабыто даже его обитателями, что-то с самого начала времен ждало моего прихода.
   "Почему именно я?" - хотелось спросить мне.
   Однако я молчал, ибо уже знал ответ. Как знал и истинное предназначение этого мира и железной двери, отделяющей его от ада.
   Вновь в моей голове зазвучал холодный металлический голос, пробужденный волшебством Зеркала Памяти:
   "Древние были, есть и будут. Они пришли с темных звезд задолго до рождения человека; незримые и внушающие отвращение, спустились Они на первозданную Землю...
   У ледяных полюсов воздвигли они города и крепости, а на высотах возвели Они храмы Тем, над которыми не властна природа, Тем, над которыми тяготеет проклятие Богов.
   И род Древних наводнил Землю, и дети Их шествовали сквозь века. Шантаки, птицы Лэнга - дело рук Их, и Бледные Призраки, обитавшие в первозданных склепах Зин, почитали Их своими богами. От Них родились На-Хаг и Мрачные Всадники Ночи. Дикие Собаки приносили Им клятву верности в сумеречной долине Пнот, и Горные Волки пели молитвы в Их честь у подножия пиков древнего Трока...
   Бесцельно блуждали Древние путями тьмы, нечестивая мощь Их над Землей была велика: все творения склонялись перед Их могуществом и ведали силу Их злобы.
   И тогда Старшие Лорды открыли глаза и узрели всю мерзость Тех, кто свирепствовал на Земле. В гневе Своем Старшие Лорды направили Свои руки, схватив Древних посреди Их бесчинств, и выбросили Их в Пустоту за плоскостью миров, где царит хаос и нет места формам. И возложили Старшие Лорды на Врата Свою Печать, сила которой не уступит натиску Древних...
   По ту сторону Врат обитают отныне Древние, не в плоскостях, ведомых человеку, но в углах промеж ними. Они блуждают вне плоскости Земли в постоянном ожидании часа возвращения; ибо Земля познала Их и познает впредь в назначенный час...
   День сменяется ночью; день человека пройдет, и Они снова воцарятся в Своих былых владениях. В своей глупости ты познаешь Их, и Их проклятие поглотит Землю..." [Абдул аль-Хазред "Ал Азиф"]
   Древние.
   Те, кто правил Вселенной до начала эпохи Игры. Те, кто может (и хочет) положить ей конец раз и навсегда.
   Вот только стоит ли платить ТАКУЮ цену за окончательное избавление от самоуверенных Игроков? Стоит ли возвращаться в безумный мрак того хаоса, из которого прихотью случая произошел мир разумных существ? Стоят ли ожившие ужасы Старого Мира той свободы, которую могут принести Древние? И будет ли это настоящей свободой?
   На эти вопросы у меня не находилось ответа.
   Если таковой вообще мог быть получен. В самом деле, не у Древних же спрашивать!
   Некоторые факты прояснил мой двойник, неплохо осведомленный о положении дел во Внешних Мирах, центральным (и самым жестоким) из которых считалась та самая мифическая Земля, о которой говорилось в пророчестве Древних... да и не только в нем: некоторые легенды Арканмирра говорили о том, что Истинная Земля на самом деле является прародиной всех живых существ, населяющих Вселенную...
   Древние. По сравнению с некоторыми из Них убитый мною Алкар-Аз был попросту грудным младенцем, а ведь Обитателя Пирамиды могущественные Лорды Преисподней боялись пуще курящегося ладана!
   И все же: решение было за мной. И принять его следует до того, как я приду к началу Дороги Обреченных. Потому что там думать будет уже некогда.
   Некогда и некому.
   Мимо затерянного в песках великой пустыни Руб аль-Кхалли города вне времени и пространства, населенного племенем титанов духа Нефилим под управлением Шаддада Повелителя Джиннов...
   Мимо возвышающегося над ледяными полями плоскогорья трижды запретного Лэнга, жуткого владения Гастура Змеезубого, Носителя Желтой Маски...
   Мимо парящего над облачной вершиной неведомой горы Кадат Ониксового замка, чьи циклопические стены, озаренные лишь слабыми отблесками лучей древних звезд, отмечены проклятой печатью Ушедших и влажными слизистыми следами вездесущего Ньярлатотепа, Могучего Посланца, облаченного в Крадущийся Хаос...
   Мимо наполненных смрадными образами порока и извращения подземных чертогов Шаб-Ниггурата, Великого Черного Козла Лесов, единственного из Древних, оставшегося в плоскости Земли...
   Мимо туманной сырости болотной обители коварного Дагона, которому отдельные племена доныне возносят свои моления...
   Мимо погребенных в морской пучине коралловых башен Р'лие, где в Своем мертвом и беспокойном сне томится скованный чарами Старших Лордов Повелитель Грез, чудовищный змей Ктулху...
   Мимо замкнутых серебряным ключом Врат Йог-Сотота, за которыми в Пустоте ждет Своего часа мерзкий бесформенный Азатот...
   Дорога Обреченных завершилась.
   Я глубоко вздохнул, пытаясь изгнать из памяти увиденное за последние мгновения - без особого, признаться, успеха, - и подготовился к финальному броску.
   Передо мной зияла Бездна, через которую хрупким мостом было переброшено узкое лезвие меча. Как это водится в героических сагах, теперь я должен был пройти по этому "мосту" (мне еще очень повезет, если его никто не охраняет) и встретиться с тем, что ожидает меня по ту сторону. Точнее, с Тем, Кто ждет меня там.
   Шаг.
   Меч был обжигающе холодным, это чувствовалось даже сквозь плотную кожу сапог. Ноги начали неметь.
   Шаг.
   В глубинах Бездны что-то зашевелилось, и вихри Пустоты едва не сбросили меня вниз. Пробормотав проклятье, я восстановил равновесие и двинулся дальше.
   Шаг.
   Отдаленный вой ветра превратился в торжественную симфонию. Ночное зрение дроу покинуло меня, и окружающую тьму рассеивало лишь слабое желтоватое сияние моста-меча.
   Шаг.
   Шипящие разряды молний и оглушающие раскаты грома. Острый запах приближающейся грозы. Низкое гудение силового щита, возникшего у меня над головой.
   Шаг.
   Лиловые клинки молний, скрещенные в приветственном салюте, образовали вокруг меня исполинское кольцо Врат.
   Шаг.
   Голоса, не принадлежащие представителям человеческих рас, пели на неизвестном мне языке. В унылом, однообразном речитативе угадывались только отдельные слова - и, честное слово, лучше бы они не угадывались...
   Шаг.
   Сладкий аромат жасмина и скользнувший впереди огненный луч полуденного солнца. Пожав плечами, я сделал последний...
   Шаг.
   Рассекая мифриловым клинком липкую паутину, я вошел - нет, вышел - на широкий каменный карниз, нависающий над бездной; только в этой области Первозданной Пустоты (Бездны Хаоса?) на дне черной пропасти время от времени появлялись какието образы, остававшиеся неясными для меня, но не для того, кто сидел на краю, беззаботно свесив ноги вниз.