* * *
Блуждания по лабиринтам Царства Смерти (если так можно было назвать эти совершенно бессвязные повороты, подъемы и спуски; казалось, мир здесь свернут и перекручен самым невообразимым образом, и кратчайшим путем между двумя точками далеко не всегда является прямая...) длились довольно долго - сколько именно, ни Стейн, ни Соня сказать не могли, совершенно утратив ощущение времени. Несколько раз им приходилось отражать нападения различного рода неупокоенных мертвецов - скелетов, зомби, упырей, мумий, гниющих на ходу трупов, и других персонажей "Книги Мертвых", совместно написанной тремя ушедшими на покой Истребителями Нечисти. К счастью, запаха вся эта бродячая нежить была лишена напрочь; или, что более вероятно, это они лишились обоняния, пройдя Врата Смерти. Ахх то и дело нырял в темноту, с кем-то (или с чем-то) перебрасывался словами на неведомых живым наречиях, возвращался оттуда либо сумрачный, либо сияющий от удовольствия - в отличие от практически всех колдунов, каких видела за свою долгую жизнь Соня, воскрешенный Ахх не скрывал своих эмоций под маской хладного бесстрастия. По крайней мере, не скрывал перед ними. - Ах-ха, готово, - наконец объявил он, - задачку вы вновь подкинули мне первостатейную. Хорошо, что подобные навыки не забываются, ах-ха; тот, кто при жизни был мастером, останется им и после смерти. - А ты был? - спросил Стейн. - В некотором роде. Лучшим - нет, пожалуй, ах-ха, однако и далеко не худшим из своего племени. А мы были знакомы с Искусством лучше людей... ах-ха, много лучше... - В другой раз расскажешь, - прервала Соня. - Где талисман? - На острове посреди огненной реки, за старой каменной стеной. Ах-ха, если ты из Меж-Странников, ты должна помнить те места... Меж-Странниками Ахх явно называл для краткости тех, кто не привязан жизнью к одному месту и времени, скитающихся среди различных эпох и миров... - Помнить их я не могу - мои странствия проходили вне моего выбора, я была в отключке... Однако, что такое эта огненная река, я вроде припоминаю. Кажется, на ее берегах не действует магия? - И это тоже, ах-ха... Там все обретает свой истинный возраст, так что я туда и близко не подойду. Ах-ха, да и тебе, Соня, очень не советую... Воительница пожала плечами. - От старости я вряд ли умру, даже если сейчас стану такой, какой должна быть. Женщины моего народа редко умирали своей смертью ранее ста лет, а мне нет и шестидесяти пяти. - И много там навоюет старуха? - резко, но справедливо заметил северянин. - Колдун прав, тебе лучше не соваться... Соня сверкнула глазами. - Стейн, не тебе меня останавливать! Надо будет - я не только подойду к реке, но и войду в нее! И даже вдохну огня!.. Ахх издал сдавленный хрип. - Будь ОЧЕНЬ осторожна с обещаниями, ах-ха! Они способны сбываться, в особенности - ЗДЕСЬ. - Знаю. И я готова испытать судьбу в очередной раз. Идем.
* * *
К стене из старых, покрытых вековой паутиной камней вело множество тропинок, и в мягкой серой пыли отпечатались многие десятки следов. Против обыкновения - идущих в обе стороны. - Ах-ха, сюда иногда заглядывают маги-смертные из тех, что посильнее, - сообщил Ахх в ответ на невысказанный вопрос, - и иные из них возвращаются с обретенными знаниями; ах-ха, на время, понятное дело. Жаждущие долгой жизни, познав мудрость Врат Смерти, ах-ха, получают очень неприятный сюрприз... - Нам это не грозит, - бросил Стейн. - Так где тут можно перелезть? - Да где угодно, ах-ха... но лучше бы поближе к огненной реке. Отсюда я, быть может, смогу помочь вам... Вскарабкавшись на плечи северянина, Соня заглянула через стену. - Еще немного вперед, шагов на тысячу, - сказала она, - я уже различаю пламя. Нужное расстояние было отмерено в молчании. Воины использовали, возможно, последние мгновения своей жизни для того, чтобы мысленно приготовиться к битве - также, вероятно, последней. Ну а о чем думал колдун, знал лишь он сам... - Здесь, - остановился Стейн. - Думаешь? - Смотри. - Он осторожно вытер рукавом пыль и паутину с плоской глыбы в основании стены. Камень оказался подобен тем, что на Севере зовут "руническими стелами": его покрывала прихотливо извивающаяся змея острого рунного письма. Ахх заинтересованно склонился, затем с досадой щелкнул языком. - Можете прочесть, ах-ха? Я этого языка не знаю... - Можно попробовать, - с сомнением молвил северянин: он немного знал руны, но как следует читать так и не выучился. Проведя пальцем по вырубленным письменам, Стейн внезапно понял, что там написано. И мгновенно, хотя никогда не был поэтом-скальдом, перевел эти слова на язык Альмейна - в четких стихах:
Смерть - не конец,
Смерть - для овец,
Для стада послушных баранов.
Смерть - это дверь:
Просто поверь
И ты воскреснешь за Гранью.
Тьма - не венец,
Тьму - лишь мертвец
Считает Чертою, пределом.
Тьма - это путь,
Где свою суть
Ты испытаешь на деле.
В смерти и тьме
Как на войне;
Не с кем-то - с самим собою.
Выбрал - иди,
Знаешь - веди,
А можешь - пробьешься в герои.
Тот не пойдет
В смертный поход,
Кто лучшим себя считает.
В зеркале тьмы
Мертвые сны:
Такие, каких не бывает...
- Ах-ха, хотел бы я найти это самое Зеркало Тьмы... - задумчиво проговорил колдун. - В другой раз, - хмыкнула Соня. - Если только эта хреновина не там же, где наш талисман - тогда ее тебе уже не видать...
* * *
Песок был, как и все вокруг, серым и холодным. Словно пепел от давно погасшего костра... а быть может, это и был пепел. Сапоги северянина оставили на нем свои четкие отпечатки. Через некоторое время следы налились черным багрянцем. - Ах-ха, тебе разрешено идти дальше, - прозвучал со стены голос Ахха. Не нуждавшийся ни в чьих позволениях, Стейн фыркнул и ступил на призрачную пленку моста, зависшего над огненной бездной. Пламя не согревало, но все же внутри у него стало теплее и свободнее. Причину северянин определил, когда бросил взгляд на свою бороду: седина практически исчезла - он вновь выглядел на свои четыре дюжины лет, потрепанный, но ничуть не ослабевший... А к границе серого берега медленно подходила Соня. Красно-рыжие пряди густых волос внезапно, словно по мановению кисти художника, окрасили пятна седины, по лицу и рукам пробежали морщины. Воительница взмахнула секирой, отсалютовав неведомо кому. Ее следы позади окрасились золотом. - Тебе разрешено отступить, вернув все утраты, - сообщил колдун, восседавший на краю стены. - Ах-ха, в этом нет трусости. - Я не отступаю просто так, - мрачно заметила Соня изменившимся, но узнаваемым голосом. И шагнула вперед, к мосту. Но призрачный настил растаял перед ней. Стейн обернулся, что-то выкрикнул, однако помочь соратнице не мог ничем. - Возвращайся, ах-ха! - Нет! Воительница сделала еще шаг. И еще. Оранжево-красные языки жадно слизали ее одежды, волосы скрутились от огня - но этот огонь возвратил им прежний цвет; исчезли и старческие морщины, обнаженное тело вновь была гладким и чистым. Соня шла по поверхности огненной реки, танцуя между вырывающихся из пучины багряных протуберанцев, рассекая секирой встающие на ее пути алые вихри, постепенно приближаясь к островку, на котором... На котором, в зеленоватом мерцании, исходившем от колючей сферы талисмана Йинь, стояла гигантская фигура Эддара, уже изготовившегося к бою. Бронзовый топор, занесенный над могучим плечом исполина, хищно скалился в отблесках пламени.
* * *
На островок они ступили одновременно. С неожиданным проворством ринувшись влево, Эддар нанес удар Стейну - северянин парировал, и от отдачи чуть не выронил свое оружие, впервые за последние тридцать пять лет. Воительница попыталась было напасть сзади, однако бывший Хозяин Цитадели двигался быстрее, и не только отразил ее удар, но и атаковал сам. Уклоняясь, Соня зигзагами приближалась к зеленому сиянию талисмана. Что-то прорычав, Эддар выбросил свободную левую руку ладонью вперед - и в грудь воительницы полетел сгусток алого огня. Не думая, она отмахнулась секирой, и золотое лезвие, поглотив мощь смертоносного заклятья, рассыпалось в ржавую пыль. Сама Соня от удара упала на колени. В этот момент Стейн с разбега прыгнул на спину гиганта, всаживая топор ему в район крестца. Тяжелое стальное лезвие, сокрушавшее лучшие кольчуги и панциря, как будто нехотя рассекло кожу - и застряло, не причинив Эддару сколь-либо серьезного вреда. - Что, не берет? - риторически вопросил гигант, резко разворачиваясь и пинком сшибая северянина. - Железо не страшно рожденному в Железных Горах... Бронзовый топор взлетел над поверженным, и тут раздался возглас воительницы: - Эй, лови! В исполина, разбрызгивая вокруг себя искры зеленого света, летел талисман Йинь. Эддар без труда поймал колючий шар левой ладонью, не обращая внимания на вонзившиеся в плоть шипы, и с недоумением взглянул на Соню. - Ну поймал, а дальше? Сердце ее сжалось: вопреки собственным словам и чувствам, Соня надеялась, что прикосновение к сердцу хаоса уничтожит принадлежащего к мужскому полу Эддара. Надежды, увы, не оправдались... - Наивная, - хохотнул гигант и вновь занес оружие над оглушенным Стейном. - Yin Art'uano! Yin Arm'agett! Yin Aed'dar ac-cal! Слова Ахха, уже не восседавшего в безопасности на гребне стены, а стоящего у серой кромки берега, свершили невозможное - они заставили огненную реку на краткое мгновение погаснуть, обнажив темное русло, заполненное чем-то вроде спекшегося обсидианового крошева. А затем... А затем окрашенный кровью Эддара талисман стал из бледно-зеленого - пронзительно-алым. Камешек Стейна взорвался прямо у него в кошеле; северянин умер мгновенно, топор исполина упал наземь, а его самого отбросило в темное русло опустевшей реки. В следующее мгновение огонь вернулся, и Эддар, не успев даже вскрикнуть, сгинул в бушующем пламени. Красно-оранжевые валы встали на дыбы, грозно зависнув над островком. Земля под ногами Сони задрожала. - Ах-ха, если сумеешь - пройди по пламени, как тогда! - с надрывом прокричал отползающий к старой каменной стене колдун, с которого под напором сил взбесившейся огненной реки медленно слезала плоть, обнажая кости - подобно тому, как под солнечными лучами тает покрывающий ветви деревьев снег... По-прежнему держа в руках украшенное неведомыми рунами каменное топорище, воительница отдала ему последний салют, молча благодаря за помощь. В следующее мгновение бурлящие багряно-рыжие волны захлестнули островок и напрочь стерли его.
* * *
Мертвые - вниз по теченью по мертвой реке плывут.
Мертвым - к чему сомненья? Не изменить маршрут:
Жизнь - с колыбели до гроба, смерть же проходит там,
Где путь выбирают ноги - по предков стертым следам.
Мертвые - вниз по теченью плывут по реке судьбы.
Время, твое леченье - навек обо всем забыть.
Те ж, кто забыть не может, те, кому знать - важней,
Вскоре со смертного ложа уходят в страну теней.
Мертвые - вниз по теченью плывут, не зная забот.
Им же навстречу - тени гребут, оседлав свой плот.
И сделан он не из бревен - из их же собственных тел;
И воды окрашены кровью избравших иной удел.
Мертвые - вниз по теченью, тени - к истокам реки;
Плыть им сейчас - раздельно, в единой воде тоски.
Но час придет - и встретят рожденные снова тех,
Кто, не поверив смерти, вернулся к жизни, наверх.
Мертвые - вниз по теченью плывут, и забвенья волна
Смывает все краски и тени - следы рокового сна,
Что жизнью зовется... Однако, волна не касается их,
Отмеченных сумрачным знаком средь царства смерти - живых.
Мертвые вниз по теченью плывут. Их начертан удел.
Тени же - сами бремя рока несут, предел
Пути своему не поставив... И вечен их вечный путь,
И вечна игра без правил, что заменяет им суть...
Возможно, именно это и было начертано на рукояти златой секиры. Наверняка не знает никто. И в конце концов, это не имело уже никакого значения...
Эпилог
Тот, кто хочет знать - не узнает. Тот, кто хочет отыскать - не найдет. Тот, кто хочет понять - вскоре бросит сию гиблую затею. Ищущий горных вершин сам становится основанием скалы. Издыхающий от жажды глотает песок. Грезящий о кровавых битвах умирает в собственной постели, ни разу не прикоснувшись к оружию. Мудрые забывают. Сильных одолевают слабостью. Мастера уступают в умении худшим ученикам. И лишь видящие - по-прежнему видят. Хотя предпочли бы не видеть.
К О Н Е Ц
Блуждания по лабиринтам Царства Смерти (если так можно было назвать эти совершенно бессвязные повороты, подъемы и спуски; казалось, мир здесь свернут и перекручен самым невообразимым образом, и кратчайшим путем между двумя точками далеко не всегда является прямая...) длились довольно долго - сколько именно, ни Стейн, ни Соня сказать не могли, совершенно утратив ощущение времени. Несколько раз им приходилось отражать нападения различного рода неупокоенных мертвецов - скелетов, зомби, упырей, мумий, гниющих на ходу трупов, и других персонажей "Книги Мертвых", совместно написанной тремя ушедшими на покой Истребителями Нечисти. К счастью, запаха вся эта бродячая нежить была лишена напрочь; или, что более вероятно, это они лишились обоняния, пройдя Врата Смерти. Ахх то и дело нырял в темноту, с кем-то (или с чем-то) перебрасывался словами на неведомых живым наречиях, возвращался оттуда либо сумрачный, либо сияющий от удовольствия - в отличие от практически всех колдунов, каких видела за свою долгую жизнь Соня, воскрешенный Ахх не скрывал своих эмоций под маской хладного бесстрастия. По крайней мере, не скрывал перед ними. - Ах-ха, готово, - наконец объявил он, - задачку вы вновь подкинули мне первостатейную. Хорошо, что подобные навыки не забываются, ах-ха; тот, кто при жизни был мастером, останется им и после смерти. - А ты был? - спросил Стейн. - В некотором роде. Лучшим - нет, пожалуй, ах-ха, однако и далеко не худшим из своего племени. А мы были знакомы с Искусством лучше людей... ах-ха, много лучше... - В другой раз расскажешь, - прервала Соня. - Где талисман? - На острове посреди огненной реки, за старой каменной стеной. Ах-ха, если ты из Меж-Странников, ты должна помнить те места... Меж-Странниками Ахх явно называл для краткости тех, кто не привязан жизнью к одному месту и времени, скитающихся среди различных эпох и миров... - Помнить их я не могу - мои странствия проходили вне моего выбора, я была в отключке... Однако, что такое эта огненная река, я вроде припоминаю. Кажется, на ее берегах не действует магия? - И это тоже, ах-ха... Там все обретает свой истинный возраст, так что я туда и близко не подойду. Ах-ха, да и тебе, Соня, очень не советую... Воительница пожала плечами. - От старости я вряд ли умру, даже если сейчас стану такой, какой должна быть. Женщины моего народа редко умирали своей смертью ранее ста лет, а мне нет и шестидесяти пяти. - И много там навоюет старуха? - резко, но справедливо заметил северянин. - Колдун прав, тебе лучше не соваться... Соня сверкнула глазами. - Стейн, не тебе меня останавливать! Надо будет - я не только подойду к реке, но и войду в нее! И даже вдохну огня!.. Ахх издал сдавленный хрип. - Будь ОЧЕНЬ осторожна с обещаниями, ах-ха! Они способны сбываться, в особенности - ЗДЕСЬ. - Знаю. И я готова испытать судьбу в очередной раз. Идем.
* * *
К стене из старых, покрытых вековой паутиной камней вело множество тропинок, и в мягкой серой пыли отпечатались многие десятки следов. Против обыкновения - идущих в обе стороны. - Ах-ха, сюда иногда заглядывают маги-смертные из тех, что посильнее, - сообщил Ахх в ответ на невысказанный вопрос, - и иные из них возвращаются с обретенными знаниями; ах-ха, на время, понятное дело. Жаждущие долгой жизни, познав мудрость Врат Смерти, ах-ха, получают очень неприятный сюрприз... - Нам это не грозит, - бросил Стейн. - Так где тут можно перелезть? - Да где угодно, ах-ха... но лучше бы поближе к огненной реке. Отсюда я, быть может, смогу помочь вам... Вскарабкавшись на плечи северянина, Соня заглянула через стену. - Еще немного вперед, шагов на тысячу, - сказала она, - я уже различаю пламя. Нужное расстояние было отмерено в молчании. Воины использовали, возможно, последние мгновения своей жизни для того, чтобы мысленно приготовиться к битве - также, вероятно, последней. Ну а о чем думал колдун, знал лишь он сам... - Здесь, - остановился Стейн. - Думаешь? - Смотри. - Он осторожно вытер рукавом пыль и паутину с плоской глыбы в основании стены. Камень оказался подобен тем, что на Севере зовут "руническими стелами": его покрывала прихотливо извивающаяся змея острого рунного письма. Ахх заинтересованно склонился, затем с досадой щелкнул языком. - Можете прочесть, ах-ха? Я этого языка не знаю... - Можно попробовать, - с сомнением молвил северянин: он немного знал руны, но как следует читать так и не выучился. Проведя пальцем по вырубленным письменам, Стейн внезапно понял, что там написано. И мгновенно, хотя никогда не был поэтом-скальдом, перевел эти слова на язык Альмейна - в четких стихах:
Смерть - не конец,
Смерть - для овец,
Для стада послушных баранов.
Смерть - это дверь:
Просто поверь
И ты воскреснешь за Гранью.
Тьма - не венец,
Тьму - лишь мертвец
Считает Чертою, пределом.
Тьма - это путь,
Где свою суть
Ты испытаешь на деле.
В смерти и тьме
Как на войне;
Не с кем-то - с самим собою.
Выбрал - иди,
Знаешь - веди,
А можешь - пробьешься в герои.
Тот не пойдет
В смертный поход,
Кто лучшим себя считает.
В зеркале тьмы
Мертвые сны:
Такие, каких не бывает...
- Ах-ха, хотел бы я найти это самое Зеркало Тьмы... - задумчиво проговорил колдун. - В другой раз, - хмыкнула Соня. - Если только эта хреновина не там же, где наш талисман - тогда ее тебе уже не видать...
* * *
Песок был, как и все вокруг, серым и холодным. Словно пепел от давно погасшего костра... а быть может, это и был пепел. Сапоги северянина оставили на нем свои четкие отпечатки. Через некоторое время следы налились черным багрянцем. - Ах-ха, тебе разрешено идти дальше, - прозвучал со стены голос Ахха. Не нуждавшийся ни в чьих позволениях, Стейн фыркнул и ступил на призрачную пленку моста, зависшего над огненной бездной. Пламя не согревало, но все же внутри у него стало теплее и свободнее. Причину северянин определил, когда бросил взгляд на свою бороду: седина практически исчезла - он вновь выглядел на свои четыре дюжины лет, потрепанный, но ничуть не ослабевший... А к границе серого берега медленно подходила Соня. Красно-рыжие пряди густых волос внезапно, словно по мановению кисти художника, окрасили пятна седины, по лицу и рукам пробежали морщины. Воительница взмахнула секирой, отсалютовав неведомо кому. Ее следы позади окрасились золотом. - Тебе разрешено отступить, вернув все утраты, - сообщил колдун, восседавший на краю стены. - Ах-ха, в этом нет трусости. - Я не отступаю просто так, - мрачно заметила Соня изменившимся, но узнаваемым голосом. И шагнула вперед, к мосту. Но призрачный настил растаял перед ней. Стейн обернулся, что-то выкрикнул, однако помочь соратнице не мог ничем. - Возвращайся, ах-ха! - Нет! Воительница сделала еще шаг. И еще. Оранжево-красные языки жадно слизали ее одежды, волосы скрутились от огня - но этот огонь возвратил им прежний цвет; исчезли и старческие морщины, обнаженное тело вновь была гладким и чистым. Соня шла по поверхности огненной реки, танцуя между вырывающихся из пучины багряных протуберанцев, рассекая секирой встающие на ее пути алые вихри, постепенно приближаясь к островку, на котором... На котором, в зеленоватом мерцании, исходившем от колючей сферы талисмана Йинь, стояла гигантская фигура Эддара, уже изготовившегося к бою. Бронзовый топор, занесенный над могучим плечом исполина, хищно скалился в отблесках пламени.
* * *
На островок они ступили одновременно. С неожиданным проворством ринувшись влево, Эддар нанес удар Стейну - северянин парировал, и от отдачи чуть не выронил свое оружие, впервые за последние тридцать пять лет. Воительница попыталась было напасть сзади, однако бывший Хозяин Цитадели двигался быстрее, и не только отразил ее удар, но и атаковал сам. Уклоняясь, Соня зигзагами приближалась к зеленому сиянию талисмана. Что-то прорычав, Эддар выбросил свободную левую руку ладонью вперед - и в грудь воительницы полетел сгусток алого огня. Не думая, она отмахнулась секирой, и золотое лезвие, поглотив мощь смертоносного заклятья, рассыпалось в ржавую пыль. Сама Соня от удара упала на колени. В этот момент Стейн с разбега прыгнул на спину гиганта, всаживая топор ему в район крестца. Тяжелое стальное лезвие, сокрушавшее лучшие кольчуги и панциря, как будто нехотя рассекло кожу - и застряло, не причинив Эддару сколь-либо серьезного вреда. - Что, не берет? - риторически вопросил гигант, резко разворачиваясь и пинком сшибая северянина. - Железо не страшно рожденному в Железных Горах... Бронзовый топор взлетел над поверженным, и тут раздался возглас воительницы: - Эй, лови! В исполина, разбрызгивая вокруг себя искры зеленого света, летел талисман Йинь. Эддар без труда поймал колючий шар левой ладонью, не обращая внимания на вонзившиеся в плоть шипы, и с недоумением взглянул на Соню. - Ну поймал, а дальше? Сердце ее сжалось: вопреки собственным словам и чувствам, Соня надеялась, что прикосновение к сердцу хаоса уничтожит принадлежащего к мужскому полу Эддара. Надежды, увы, не оправдались... - Наивная, - хохотнул гигант и вновь занес оружие над оглушенным Стейном. - Yin Art'uano! Yin Arm'agett! Yin Aed'dar ac-cal! Слова Ахха, уже не восседавшего в безопасности на гребне стены, а стоящего у серой кромки берега, свершили невозможное - они заставили огненную реку на краткое мгновение погаснуть, обнажив темное русло, заполненное чем-то вроде спекшегося обсидианового крошева. А затем... А затем окрашенный кровью Эддара талисман стал из бледно-зеленого - пронзительно-алым. Камешек Стейна взорвался прямо у него в кошеле; северянин умер мгновенно, топор исполина упал наземь, а его самого отбросило в темное русло опустевшей реки. В следующее мгновение огонь вернулся, и Эддар, не успев даже вскрикнуть, сгинул в бушующем пламени. Красно-оранжевые валы встали на дыбы, грозно зависнув над островком. Земля под ногами Сони задрожала. - Ах-ха, если сумеешь - пройди по пламени, как тогда! - с надрывом прокричал отползающий к старой каменной стене колдун, с которого под напором сил взбесившейся огненной реки медленно слезала плоть, обнажая кости - подобно тому, как под солнечными лучами тает покрывающий ветви деревьев снег... По-прежнему держа в руках украшенное неведомыми рунами каменное топорище, воительница отдала ему последний салют, молча благодаря за помощь. В следующее мгновение бурлящие багряно-рыжие волны захлестнули островок и напрочь стерли его.
* * *
Мертвые - вниз по теченью по мертвой реке плывут.
Мертвым - к чему сомненья? Не изменить маршрут:
Жизнь - с колыбели до гроба, смерть же проходит там,
Где путь выбирают ноги - по предков стертым следам.
Мертвые - вниз по теченью плывут по реке судьбы.
Время, твое леченье - навек обо всем забыть.
Те ж, кто забыть не может, те, кому знать - важней,
Вскоре со смертного ложа уходят в страну теней.
Мертвые - вниз по теченью плывут, не зная забот.
Им же навстречу - тени гребут, оседлав свой плот.
И сделан он не из бревен - из их же собственных тел;
И воды окрашены кровью избравших иной удел.
Мертвые - вниз по теченью, тени - к истокам реки;
Плыть им сейчас - раздельно, в единой воде тоски.
Но час придет - и встретят рожденные снова тех,
Кто, не поверив смерти, вернулся к жизни, наверх.
Мертвые - вниз по теченью плывут, и забвенья волна
Смывает все краски и тени - следы рокового сна,
Что жизнью зовется... Однако, волна не касается их,
Отмеченных сумрачным знаком средь царства смерти - живых.
Мертвые вниз по теченью плывут. Их начертан удел.
Тени же - сами бремя рока несут, предел
Пути своему не поставив... И вечен их вечный путь,
И вечна игра без правил, что заменяет им суть...
Возможно, именно это и было начертано на рукояти златой секиры. Наверняка не знает никто. И в конце концов, это не имело уже никакого значения...
Эпилог
Тот, кто хочет знать - не узнает. Тот, кто хочет отыскать - не найдет. Тот, кто хочет понять - вскоре бросит сию гиблую затею. Ищущий горных вершин сам становится основанием скалы. Издыхающий от жажды глотает песок. Грезящий о кровавых битвах умирает в собственной постели, ни разу не прикоснувшись к оружию. Мудрые забывают. Сильных одолевают слабостью. Мастера уступают в умении худшим ученикам. И лишь видящие - по-прежнему видят. Хотя предпочли бы не видеть.
К О Н Е Ц