Казанцев Александр Петрович. Тревоги ледяного грота (Купол Надежды - 3)

   - Леди и джентльмены! Не верю своим ушам. Вы, которые должны стоять на страже цивилизации, допускаете разорение трудолюбивых фермеров различных континентов. А какова сущность местного общественного устройства? Деспотическое угнетение людей в ледяной пещере, куда нас с вами загнал общественный долг? Это же рассадник коммунистических идей, под шумок осуществленная здесь утопия, скомпрометированная всем предшествующим ходом истории!
   Однако под ледяными сводами Антарктики запал "ковбоя печати" пропал даром. И сенатор Мирер и лорд Литльспринг, так же как и остальные члены комиссии, резонно возразили, что если уж говорить о свободе конкуренции в "свободном мире", то нет никаких оснований запретить в Антарктиде изготовление вполне пригодных питательных продуктов новым способом. Кстати говоря, им пользуются и многие фирмы как в США, так и в других странах. Иное дело, если бы комиссия установила бесперспективность или вредность научных исканий Города-лаборатории. Вчерашний эпизод с злонамеренным выводом из строя важной аппаратуры завода отнюдь не переубедил членов комиссии, которые выразили намерение немедленно сообщить в Нью-Йорк о своих положительных выводах. В их распоряжении коллекция вполне доброкачественных образцов, полученных на заводе от Аэлиты.
   И тут Генри Смит понял, что проигрывает сражение, а вместе с тем и свое будущее. Надо было менять тактику:
   - Леди и джентльмены, я как слуга печати склоняюсь перед вашим научным авторитетом. О'кэй! Пусть будет так. Отныне я ваш сторонник и рупор, который донесет ваше мнение до миллионов людей. Но позвольте предостеречь вас. Я слишком хорошо знаю своих газетных коллег. Ваше краткое радиосообщение позволит предубежденной печати свободного мира обрушиться на вас, подобно тому как я только что сделал здесь, поверьте, с единственной целью ознакомить вас с этими неблаговидными приемами.
   - Что вы предлагаете, мистер Смит? - брезгливо осведомился лорд Литльспринг.
   - Я предостерегаю, всем своим дружеским сердцем предостерегаю вас и советую не передавать по радио выводов, не подкрепленных основательной аргументацией доклада. Тем более что сообщение о вонючей искусственной пище на "пире надежды" уже передано и вызвало, конечно, резкую реакцию.
   - Вы поторопились, а мы нет. Доклад еще не готов, - проворчал сенатор.
   - Вы закончите его в самолете. А я не поторопился, сэр. Я выполнял свой репортерский долг. А теперь я с той же энергией помогу вам в самолете. Моя пишущая машинка к вашим услугам. Мой журналистский опыт ваш. Вы доставите свои выводы вместе с обоснованным докладом на день позже, но зато убедите Генеральную Ассамблею, не дадите печати никаких шансов и спасете Город-лабораторию, против которого ведется такая беспринципная кампания. О'кэй?
   Лорд Литльспринг посоветовался с членами комиссии и решил не торопиться с радиосообщением. Итоги доклада, несомненно, окажутся внушительнее, чем неаргументированные выдержки из него.
   Генри Смит вздохнул облегченно и расплылся в улыбке, когда лорд Литльспринг с кислым выражением на лице благодарил его за помощь и за желание лететь вместе с комиссией.
   Англичане вежливый народ! И манера речи у них особенная! Они даже осужденного на казнь приглашают "взойти на эшафот, если он ничего не имеет против". А если имеет?
   Очевидно, Генри Смит что-то "имел против" и к вылету самолета опоздал.
   Члены комиссии, в особенности Шали Чагаранджи, волновались.
   Она засияла вся, увидев бегущего по ледяной дорожке человека с чемоданом.
   Но это был не Генри Смит, а всего лишь посыльный с его чемоданом. Он прихрамывал, был толст, смугл, задыхался, и у него был подбитый глаз.
   Все это заметила Шали Чагаранджи и удивилась. Разве в Городе-лаборатории, где нет пьющих, можно представить себе драку? Скорее всего человек упал и ушибся. Она пожалела его.
   Хорошенькая стюардесса влюбленно не отходила от Шали Чагаранджи. Сама она имела осиную талию, стройную фигурку и мечтала стать кинозвездой.
   Шали Чагаранджи была приветлива с Бетти, узнала все заботы и мечты американки. Если в Индии будет сниматься задуманный Чагаранджи фильм о женщинах разных рас и народов, там найдется роль и для Бетти.
   Девушка не могла сдержать слез благодарности. Свет юпитеров, кинокамеры, экран!..
   Чемодан Генри Смита лежал на его кресле в почти пустом салоне, где расположились все пассажиры и куда вместе с Бетти поднялась наконец и Шали Чагаранджи.
   А Генри Смита все не было!
   Лорд Литльспринг пребывал в недоумении. Командир самолета, широкоплечий атлет из Атланты со стальными глазами и мужественной ямкой на подбородке, уже несколько раз подходил к председателю комиссии, торопя с вылетом.
   Сверхзвуковой лайнер типа "Конкорд", походивший на доисторического ящера с готовой открыться зубастой пастью, которая вовсе не была пастью, а лишь кабиной пилотов, легко разбежался по гладкой взлетной полосе и вырвался из ледяной пещеры прямо в воздух.
   Летчик из Атланты припомнил рассказы отца, ветерана второй мировой войны, о скрытых аэродромах, откуда истребители так же вылетали из-под земли, как сейчас лайнер из ледяного грота.
   Самолет сразу же начал набирать высоту. Внизу виднелась зеленоватая бухта с беленьким пятнышком антиштормового корабля "Иван Ефремов", который уплывет теперь обратно уже без членов Особой комиссии ООН, но с непонятно почему опоздавшим Генри Смитом на борту.
   Воздушный лайнер ушел в стратосферу, где и развил свою сказочную скорость.
   - О Бермудском треугольнике рассказывают много басен, - со смеющимися глазами говорила стюардесса, - но, поверьте мне, мы десятки раз пролегали над этими будто бы гиблыми местами и, как видите, с прежним комфортом доставляем вас в Нью-Йорк. Не угодно ли кому-нибудь из вас виски с содовой, коньяку, пива или кока-колы?
   К удивлению стюардессы, даже мужчины попросили кока-колу.
   Раздав всем фигурные бутылочки безалкогольного напитка, Бетти остановилась перед чемоданом, лежавшим на кресле опоздавшего пассажира, и с очаровательной улыбкой, которая украсила бы экран, сказала:
   - Ну вот вам, леди и джентльмены, еще одно опровержение страшных легенд. Мы вполне благополучно пролетаем над Бермудским треуголь...
   Она не договорила.
   Страшный взрыв разорвал в клочки бедную девушку с ее заботами и мечтами, уничтожил и обожаемую ею Шали Чагаранджи и всех остальных членов Особой комиссии ООН, находившихся в салоне.
   Взрывной волной вышибло дверь в радиорубку и оглушило радиста, который ничего не успел передать в эфир.
   Только пилоты в своей вынесенной вперед кабине, похожей на голову птеродактиля, остались живы.
   - Бермудский треугольник, - многозначительно сказал первый пилот, спокойно снимая ненужный шлем с наушниками и потирая пальцем ямку на подбородке. - Уровень океана, парень, здесь на целых двадцать пять метров ниже, чем в любом другом месте. Мы проживем, пожалуй, на доли секунды дольше. О'кэй?
   - Не так ли кончали и наши предшественники, шеф? - невозмутимо отозвался второй пилот, с трудом удерживаясь в наклоненном вперед кресле и глядя на приближающиеся снизу свирепые волны океана.
   Глава седьмая
   "ЧУДОМ УЦЕЛЕВШИЙ"
   "Все мы в Городе-лаборатории были потрясены известием из Нью-Йорка. Самолет с комиссией ООН исчез...
   Генри Смит успел передать по радио, будто комиссия на своем завершающем заседании вынесла решение об отрицательном отношении к эксперименту, разукрасив репортаж описанием ужасов отравления искусственной пищей всех членов комиссии.
   Николай Алексеевич не выдержал и, вне себя от горя и гнева, слег.
   Как же я была слепа, выслушивая пошлые любезности американского журналиста! И вот столкнулась теперь с его подлинной сущностью, с наглой ложью, спекуляцией на проведенной кем-то диверсии! Все это подкосило Николая Алексеевича. Ведь лорд Литльспринг, прощаясь, сообщил об одобрении комиссией деятельности Города-лаборатории вопреки результатам диверсии.
   Я ничего не могла выяснить на заводе. Кто, когда и как мог совершить это гнусное злодеяние, которое ставило весь наш Город Надежды в затруднительное положение. Мы не только срывали поставки питательных продуктов в голодающие страны, мы не могли теперь даже прокормить население города. Я была в отчаянии.
   Николай Алексеевич послал в ООН свое опровержение газетной "утки" Генри Смита, в ответ на что опубликовавшие "утку" газеты обрушились на академика Анисимова, который якобы не в состоянии опровергнуть факт компрометирующей искусственную пищу дегустации и все же решается якобы "в своих целях фальсифицировать решение погибшей комиссии. Бог да упокоит их души! Однако чудом оставшийся в живых единственный свидетель показывает иное!"
   "Оставшийся чудом в живых!"
   Я задыхалась от ярости, уподобилась львице, защищающей детенышей. Честное слово! Я стала "следователем", хотя никто не уполномочил меня на такую деятельность. Решила вывести на чистую воду этого "пирата печати", сумевшего обмануть и усыпить меня! Я почти ненавидела себя! Право-право!
   Конечно, теперь, спустя какое-то время, я допускаю, что моя "самодеятельность" могла принести больше вреда, чем пользы. Я делала все неумело, непрофессионально, давала виновным шанс укрыться! Выяснить по горячим следам то, что я была в состоянии, все-таки полезно. Даже пусть меня осудят за мои действия, но я такая, какая есть. Тем более что даже Николай Алексеевич, видимо, допустил ошибку, слишком доверяя завербованным в Антарктиду энтузиастам. У нас не имелось в городе, насчитывающем несколько тысяч жителей, ни полиции, ни судебных органов, как нет их в обычных научных поселениях - полярных станциях, экспедициях и тому подобное. Так решили в ООН.
   Неожиданно Генри Смит явился сам, решил наглой прямотой "разоружить" меня.
   Он был возбужден, одет неопрятно, небрит, говорил отрывисто, перебивая сам себя, изображая человека, перенесшего величайшее потрясение.
   - Мэм! Именно к вам я хотел прийти к первой! - начал он. - Перед вами чудом уцелевший. Я знаю, как волнуется сейчас весь Город-лаборатория. Не мне решать его судьбу. Достаточно того, что я сам определил собственную судьбу, не разделив участи тех, кто оказался на борту злосчастного самолета. Он исчез, исчез в районе Бермудского треугольника. И этим сказано все, ибо нет в мире места страшнее.
   Я слушала Смита в кабинете Николая Алексеевича. Больного мужа осматривал сейчас в спальне доктор Танага.
   Я сидела на диване, а Генри Смит расхаживал по ковру между письменным столом и книжным шкафом, размахивая руками и то дело поминая бога.
   - Да! Только вмешательством божьей силы могу я объяснить свое чудесное спасенье, мэм!
   - Но, кроме божьей силы, вам, очевидно, помогло и то, что вы трусливо не явились на самолет? - с достаточной холодностью спросила я.
   - О да! Именно вам, мэм, я могу признаться в этой так называемой "трусости"! Я лично объясняю ее внушением свыше. И не боюсь в этом признаться, ибо это сохранило мне жизнь, а она для меня, поверьте, представляет некоторую ценность. Не то я вместе с недавно гостившими здесь почтенными членами Особой комиссии ООН метался бы сейчас за решеткой гнусного зоопарка.
   - Что вы имеете в виду? - нахмурилась я. - Шутки неуместны.
   - Помилуйте, какие шутки! Ведь я вам сказал о Бермудском треугольнике. Позвольте мне напомнить вам о нем. Прошу вашего внимания. Это очень важно.
   - Безусловно, - согласилась я, едва преодолев неприязнь к этому человеку.
   Журналист достал записную книжку и стал цитировать:
   - Я приведу лишь несколько случаев из многих сотен. Но они наиболее впечатляющи и, безусловно, безупречны. Итак: "Исчезновение самолетов 5 декабря 1945 года, уже после окончания второй мировой войны, с военной базы на полуострове Флорида, США. Пять военных самолетов с опытными летчиками вылетели в обычный патрульный полет с возвращением обратно. Вылетели в 14 часов. В 15 часов 15 минут легли на обратный курс, все время поддерживая связь с военной базой. И вдруг такой разговор по радио:
   База: Каковы ваши координаты?
   Командир звена: Не можем сообщить, не понимаем, где находимся.
   База: Держать в сторону запада.
   Командир звена: Не можем установить, где запад.
   Командир базы: Определите по солнцу.
   Звено: Не видим солнца. Не знаем, в какой оно стороне".
   И дальше отрывочные радиосигналы терпящих бедствие. И все...
   Я поежилась. Смит продолжал:
   - С базы вылетел специальный спасательный гидросамолет, оборудованный на случай помощи при всяких катастрофах, способный сесть на воду, спустить лодки, гасить пожар и прочее. Он был снабжен самыми надежными приборами связи и локаторами.
   - И что же? Он вернулся ни с чем? - спросила я.
   - Он не вернулся. Он исчез, как и пять предыдущих. Это нельзя себе представить, но, увы, это так. В Бермудском треугольнике нарушаются обычные представления. Там возможно все!.. Вы можете прочесть об этом событии, обошедшем всю американскую прессу, и в книге исследователя загадочных аномалий Чарльза Бернина "БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК" начиная со 2-й страницы по 20-ю!.. Волосы поднимаются дыбом, когда читаешь!
   - Целая книга об этом?
   - Издание 1974-го, потом 1977 года. Очень серьезный труд. Но вот еще один случай. Он опубликован у вас, в России, в вашей газете "Правда" 7 марта 1977 года под заголовком "ОПЯТЬ БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК". Цитирую: "Во время тренировочного полета американского бомбардировщика КА-6, пилотируемого капитаном-лейтенантом Полом Смитом..." Это не мой родственник, мэм. "...с штурманом Ричардом Гленардом на борту, попав в зону Бермудского треугольника, самолет сразу же потерялся. Радиосвязь с авианосцем "Джон Кеннеди" оборвалась. Поиски, как обычно в этом районе, результатов не дали". Подписано спецкором "Правды" Т. Колесниченко.
   - Кажется, я читала это сообщение.
   - Вы читали, а я переживал. И только вчера определял по этим сообщениям свою судьбу, мэм. А вы готовы назвать это вульгарной трусостью. Нет! Это предвидение, опять повторяю вам - внушение свыше. Но извольте вспомнить о кораблях тоже. Вернемся к 1918 году. 4 марта того года огромный рудовоз "Циклоп" водоизмещением в двадцать тысяч тонн вышел с острова Барбадос, прошел мимо Кубы и... исчез. А на его борту находилась такая важная персона, как американский посол в сопровождении видных дипломатов. И никаких следов, ни одного спасательного круга, шлюпки, обломка... Ни одного сигнала! Об этом сообщала в свое время вся американская пресса. Но вас, конечно, убеждают лишь советские сообщения. Извольте. Журнал "Техника - молодежи", номер 5 за 1965 год, страница 33. У меня все записано. Я мог бы перечислять вам загадочные случаи до вечера.
   - Но ведь научные экспедиции обследовали тот район и ничего не обнаружили.
   - Извините, мэм. Кое-что обнаружили. Например, вмятину в океане.
   - Как вас понять?
   - Опять цитирую вам для убедительности вашу "Правду": "Американский исследовательский спутник с помощью электронного дальномера с огромной точностью определял расстояние от орбиты до поверхности Земли. И он обнаружил, что в районе Бермудского треугольника уровень океана на двадцать пять метров ниже, чем повсюду"! Каково? Это на поверхности океана! А под поверхностью? Могу сообщить вам, что американские исследователи обнаружили там пирамиду... да, да! - пирамиду размером больше пирамиды Хеопса, внутри которой, быть может, и действуют те ужасные аппараты, которые совершают бермудские преступления.
   - О чем вы говорите?
   - Об инопланетянах, мэм! О злобных гуманоидах, разбойничьи приютившихся на нашей Земле и захватывающих время от времени наших землян, чтобы пополнять свои инопланетные зоопарки.
   - Вы говорите отвратительные вещи, мистер Смит!
   - О нет, мэм! Вам легко морщиться, а каково мне, который сопровождал по долгу службы членов Особой комиссии ООН, внушающих мне не только величайшее уважение, но и искреннюю любовь и восхищение. Подумайте, каково мне представить себе несравненную Шали Чагаранджи, с которой сорвали все одежды, чтобы любопытные посетители зоосада могли лучше рассмотреть телосложение землянки. Или каково представить себе лорда и сенатора, которым через прутья решетки просовывают косточки с мясом, чего, увы, они не видели здесь и из-за чего, быть может, там подерутся между собой. И все это на потеху уродливым инопланетным зевакам с огромными головами на щупальцах или напоминающим телосложением наших мальчишек с лицами старичков. Я все это знал, мэм, я все это ярко представлял себе! И не послужит ли это оправданием тому, что вы называете трусостью, а я чувством самосохранения, благоразумием? И я молю сейчас бога лишь об одном.
   - О чем?
   -Чтобы они вернулись невредимыми из безвременья.
   - Что это за надежда?
   - О мэм, недаром ваш город зовется Городом Надежды. Я процитирую вам последнее сообщение, свидетельствующее о разнообразии действий инопланетян на Земле.
   - Тоже советский источник?
   - И советский тоже. В вашем еженедельнике "За рубежом" в 1975 году воспроизведена страница 103 книги упомянутого ученого Берница: "Скачок во времени произошел пять лет назад на аэродроме Майами (это у нас в Штатах!). Он так и не нашел убедительного объяснения. Пассажирский самолет "Нейшн аэрлайн" с 127 пассажирами на борту приближался к посадочной полосе с северо-востока и фиксировался наземным радаром. Внезапно он исчез с экрана и появился лишь десять минут спустя. Самолет совершил посадку без всяких осложнений. Его командир и экипаж были удивлены беспокойством наземного персонала аэропорта. По мнению летчиков, у них все было в порядке. Но диспетчер сказал командиру: "Дружище, в течение десяти минут вас не существовало!" Летчики сверили свои часы с аэродромными и обнаружили, что все самолетные часы отстали ровно на десять минут, как раз на то время, на которое исчезал самолет. Важно сказать, что все часовые механизмы на Земле и в воздухе были сверены между собой всего двадцать минут назад!" Вот в чем моя надежда, - закончил Генри Смит. - Я молю бога, чтобы "это" было безвременье, а не гуманоиды, эти инопланетные уродцы, замышляющие, быть может, изменить западный общественный строй на Земле!"
   Глава восьмая
   СНОВА ГУМАНОИД
   "- Ну конечно, ты вспомнила о том, что меня называли гуманоидом, когда о гуманоидах зашла речь, - с усмешкой сказал мне отец, как только я начистоту выложила ему все.
   Он сидел в кресле, едва доставая ногами до пола, отвернувшись от чертежной доски и проницательно, но ласково глядя на меня.
   Верила ли я в то, что мой отец действительно гуманоид и что во мне самой течет инопланетная кровь? Стараясь быть откровенной с самой собой, я должна признаться, что чуть-чуть, совсем немножко, но допускала это. Словом, такую возможность, выражаясь математическим языком, не считала равной нулю. Честное слово! И я сказала папе:
   - Если ты гуманоид с другой планеты, то и я ведь сродни и тебе и другим гуманоидам, которых сейчас хотят обвинить в тяжких преступлениях.
   - Дело не в этом, - сказал серьезно папа. - Давай рассудим, кому на Земле выгодны такие "инопланетные преступления", как гибель "Конкорда"?
   - Думаю, тем, кого не устраивала деятельность нашего Города-лаборатории, скажем, оптовым торговцам зерном, теряющим барыши при поставке продовольствия голодающим районам мира.
   - Не только, не только... Это верная экономическая подоплека. Но есть еще и другая - общеполитическая.
   - Какая связь между научным экспериментом и политикой?
   - Прямая. Город, где люди отдают все, на что способны, получая для себя все, в чем нуждаются, пугает апологетов капитализма. Они готовы кричать о пропаганде коммунизма под флагом ООН. Теперь взглянем на наши события.
   - На приезд комиссии, на исчезновение "Конкорда"?
   - Легко понять, кому выгодно скрыть подлинные выводы комиссии. Если они отрицательны для Города-лаборатории, как утверждает Смит, то нет никакого смысла препятствовать их обнародованию. Но если они были положительными и почему-то их предварительно не передали по радио, то исчезновение членов комиссии позволило господину Смиту выступить как единственному свидетелю, который присутствовал на заключительном заседании комиссии. И он утверждает прямо противоположное тому, что устно передал Николаю Алексеевичу лорд Литльспринг.
   - Значит, Смит?
   - Конечно, именно господин Смит представляет и отстаивает интересы врагов Города-лаборатории. И ради этого задержался, не полетел, хотя на первый взгляд ему выгоднее скорее оказаться в Америке. Спрашивается, почему?
   - Он отгородился дурной славой Бермудского треугольника, в районе которого исчез самолет, "преступлениями" гуманоидов.
   - Твоя задача не только реабилитировать воображаемых гуманоидов, но и разоблачить землян, отнюдь не воображаемых, по указке которых действовал Смит. "Иван Ефремов" еще не отплыл. Полезно поговорить с самим Смитом, припереть его к стене. Возможно, вскроется прямая диверсия.
   Я уже знала, что должна делать. И через некоторое время была на борту лайнера.
   Смита я нашла в баре "Тени минувшего", где он наверстывал упущенное за время пребывания в Городе Надежды и уже изрядно нагрузился. Быть может, этим объясняется его наглый тон, каким со мной он прежде не говорил. Или он уже считал себя недосягаемым? Преодолев отвращение, я обратилась к нему:
   - Мистер Смит, я не успела узнать у вас, почему вы сочли нужным отправить на самолете багаж, не собираясь лететь?
   - О мэм! Пустое! Не налить ли вам рюмочку? Женщинам с вашей наружностью очень идет, когда они сидят с рюмкой в руке.
   - Позвольте мне заменить ее ручкой, которой я запишу ваши показания.
   - Показания? Прикажете рассматривать нашу беседу как допрос? Вы забываете, что я уже в международных водах на борту зафрахтованного международной организацией корабля!
   - Вы давно на международной территории. Но вам полезно вспомнить, что вы на борту советского корабля.
   - Ага! Уже договорились с экипажем о попрании прав свободного журналиста? А международные соглашения? Я буду протестовать!
   - Но почему вам не ответить на такой простой вопрос? Ведь я отвечала на все ваши вопросы, когда встречала вас.
   - Пожалуйста, я отвечу. Я джентльмен. Но отвечу не "следователю", а лично вам, мэм, в знак моего к вам расположения. Особого расположения, мэм! С вами я сам не свой! Эх, будь мы в другое время, в другом месте! Но теперь... прошу вспомнить, что мне удалось доказать вам, что я вовсе не трус. Мне это очень важно!..
   - Вернемся к чемодану.
   - Да, мэм, я отправил чемодан. Но это было уловкой.
   - Уловкой?
   - Какой же вы детектив, мэм, если не делаете вывода, что при виде моего чемодана улетающие успокоились. Время шло, "Конкорд" уже нельзя было больше задерживать. На это я рассчитывал.
   - Вот теперь ваши мотивы ясны. С кем же вы отправили свой чемодан?
   - А! - махнул рукой Смит, выпивая залпом двойную порцию виски и сползая с высокого табурета. - С первым встречным. Ведь охотников получить наличные деньги, которых нет в обороте в вашем ледяном коммунистическом царстве, куда больше, чем вы воображаете.
   - И все-таки. Как выглядел этот любитель наличности?
   - Откуда я знаю? Я не заметил в нем никаких особенностей.
   - Но диспетчер аэродрома заметил.
   - Какая нелепица, господин прелестный сыщик! Какой судья поверит вам, если учтет, что диспетчер не может отлучиться от пульта, находящегося на большом расстоянии от самолета.
   - Дело в том, что диспетчер был молодым парнем, плененным красотой Шали Чагаранджи, а она, ожидая вас, в волнении ходила около самолета. Диспетчер же любовался ею в бинокль.
   - Даже это установили? Поздравляю.
   - Не только это, но и то, что Шали Чагаранджи обрадовалась, увидев посыльного с чемоданом, а диспетчер рассмотрел и его.
   - И что же? - с наглой улыбкой спросил Смит.
   - Диспетчер увидел, что толстяк хромал и у него был подбит глаз. Так кто это был?
   - Оставьте меня в покое, господин частный детектив! Я не обязан знать, кто дерется в вашем прославленном подледном раю и ставит друг другу фонари под глазами.
   - Мне вполне достаточно этого вашего подтверждения, - сухо закончила я.
   - Я ничего не говорил вам, ничего не показывал! - заволновался Смит.
   - Ничего, кроме того, что записано моим магнитофоном.
   - Вы не предупредили меня об этом!
   - Я думаю, что вам еще представится возможность давать показания следственным органам на континенте.
   - Не думаю, не думаю, мэм. Едва ли ваши руки дотянутся дотуда.
   Я вернулась в Город Надежды. Теперь предстояло найти хромого толстяка с подбитым глазом.
   За все время существования Города Надежды у нас не произошло ни одной драки. Доктору Танаге не было известно ни об одной травме за эти дни. Я оказалась в тупике".
   Глава девятая
   КЛИНКИ РЖАВЕЮТ
   "Я ничего бы не добилась, если бы не Спартак с Остапом. Они с воодушевлением решили помочь мне.
   Нашелся человек, который все знал. Это был наш знаменитый кулинар "маркиз де Грот".
   Его привел ко мне Остап:
   - Клевое дело: "последние известия", "светские сплетни", "утиное стадо для западных газет" - и все это нормально в одном лице, вернее, личике с усиками. Рекомендую, "маркиз де Грот", который все знает. Дай тете ручку.
   "Маркиз" смущенно улыбался:
   - Мсье Остап слишком преувеличивает мою осведомленность, мадам. Я лишь кое-что слышал и кое-кого видел.
   - Кто он? Приведите его ко мне.