Страница:
Она проследила линию холма, уходящую вниз. Захватчики должны втащить наверх по крутому склону тяжелые лестницы и части осадных орудий. Если трава мокрая, это все равно что взбираться по обледенелой горе. Поэтому четыре или пять футов плоской поверхности вдоль стены опасности не представляют.
Изабелла оперлась спиной о щербатые камни. Откуда-то сверху доносились голоса стражников, расхаживающих по парапету. Один из них сказал что-то про леди Одетту, и остальные засмеялись. Изабелла не стала прислушиваться.
От свежевспаханных полей поднимался туман. Главная башня замка казалась островом посреди облака. Над головой ярко сверкали звезды и луна. Изабелла пошла по узкой полосе земли между стеной и крутым спуском в сухой ров – лишь бы не слышать болтовню стражи. Трава была мокрой от росы, и она шла осторожно, чтобы не оступиться. Дул холодный ветер, видимо, все еще находясь в плену у зимы. Изабелла плотнее запахнула плащ и остановилась, чтобы взглянуть в звездное небо.
Звезды исполняли все тот же танец, что она наблюдала каждую ночь на крыше трапезной в аббатстве Святого Иуды. Много ночей она, борясь со сном, смотрела на небо, отмечая путь каждой звезды от горизонта к горизонту. Оказалось, их путь меняется в зависимости от времени года, но рисунок звездного танца неизбежно повторялся из года в год.
– Может, вы слышите музыку, недоступную нашим ушам? – спросила она тихо, обращаясь к звездам. – Может быть, луна играет чудесную мелодию? А вы…
– А вы всегда разговариваете со звездами? Она испуганно обернулась вправо.
– Джордан, что вы здесь делаете?
– Мог бы спросить у вас то же самое.
Он говорил слегка невнятно, словно перебрал вина за ужином.
– Люблю смотреть на звезды.
– И разговаривать с ними?
Он оставался в тени, так что она едва могла его видеть.
– Я разговаривала сама с собой. – Изабелла хотела добавить еще что-то, но замолчала, пораженная. Небо прочертила падающая звезда, сверкнула алмазным блеском и погасла.
– Смотрите туда! – Она показала на небо.
– Что это? Я видел, что-то сверкнуло.
– Это была звезда, она упала и погибла. У каждой звезды свой запас света. Если он сгорает в один миг, звезда гаснет.
– Откуда вам известно?
– Вы только что видели сами. Если хочешь узнать что-то о небе, есть отличный способ. Открыть глаза и наблюдать.
– А если нас волнуют земные вопросы? – Джордан вышел из тени и встал рядом, прислонившись к толстому камню стены. В лунном свете его лицо казалось бесстрастным, словно на нем застыла маска смерти.
– Не знаю. Думаю, смотря какой вопрос.
– Согласен. – Он неподвижно смотрел на посеребренный луной край туманного облака, клубящегося у их ног.
Изабелла вспомнила слова Лью. Лорд ле Куртене никогда не увиливал, когда его призывали на службу, но каждый раз, уходя, он возвращался другим. Он смеется все реже, держит в себе все больше. Она не хуже слуги понимала, что раны на теле Джордана ничто по сравнению с болью, раздирающей ему душу. Она протянула руку и пальцем погладила шрам возле правого виска Джордана.
Он перехватил ее руку и пригнул вниз.
– Раньше вы избегали до меня дотрагиваться.
– Не замечала.
– А я заметил.
У нее пересохло в горле, но она сумела шепнуть:
– Простите.
– Вам не за что извиняться, вы не сделали ничего плохого.
– Так и вы не совершили ничего постыдного. Иногда случается всякое.
– А иногда, – перебил он, – всякое случается намеренно.
– Или из добрых побуждений!
– И какое же добро оправдывает такой шрам?
– Не знаю. Как это случилось?
Его палец погладил ее нежную кожу пониже запястья.
– Ничего необычного. Принц Ричард преисполнился решимости наказать вассала, который дурно о нем отозвался. Мы налетели на замок в Аквитании, точно так, как делали это много раз. Сильный удар рассек мой шлем, и я упал замертво. Меня бросили умирать на поле боя, в то время как другие рыцари мстили за принца. Когда я открыл глаза, безумие уже закончилось. Почти все обитатели замка были мертвы, а те, кто уцелел, завидовали убитым. Честь удалось сохранить лишь тем, кто пал в бою, потому что остальные принялись грабить и насиловать.
Она отняла у него руку, глядя, как его рот сжимается в суровую линию.
– Вы не виноваты в злодействе других.
– Я был одним из них.
– Вы лежали без чувств.
– Во время этого боя – да.
Она не удержалась, чтобы не спросить:
– Значит, раньше вы тоже грабили и насиловали?
– Я ни разу не сделал попытки прекратить грабеж и насилие. Значит, я виновен не меньше всех тех, кто сражался под знаменем принца.
– Пытаться остановить воинов, опьяненных боем? Это самоубийство.
– Разве моя жизнь значит больше, чем жизни убитых нами?
– Я не знаю ответа, – призналась она, снова подходя к нему ближе. Лью был прав. Раны в душе Джордана не зажили. Они все еще истекали кровью, даже смердели. – Зато я знаю, что аббатиса считает вас человеком чести.
– И вы ей верите?
Да он просто в ярости! Изабелла была поражена. Джордан редко позволял чувствам вырваться наружу. Поэтому каждый раз, когда это все-таки случалось, она удивлялась вдвойне.
– Не мое дело подвергать сомнению слова аббатисы. Если она извинится, это может разозлить его еще больше.
– Значит, не расскажи она обо мне, вы бы не поверили, когда я поклялся, что помогу вам?
– Зачем задавать такие бессмысленные вопросы?
– Потому, что вы, кажется, решили, что в бою насмерть есть что-то почетное, и лишь оттого, что таким образом вы держите клятву. – Он закусил губу, а потом прорычал: – Искать смерть на турнире тоже почетно?
– При чем тут смерть? Турнир – это развлечение, игра. Он скрестил руки на груди и уставился в небо, и ветерок развевал полы его плаща.
– Кажется, вы совсем ничего не знаете о турнирах.
– Знаю лишь, что их любят молодые рыцари. Так они оттачивают воинское мастерство.
Он взглянул на Изабеллу:
– Видели хоть один турнир?
– Нет.
– Это свалка, не хуже, чем в настоящем бою. Всадники сшибаются друг с другом, и начинается драка.
– Но ведь они сражаются затупленными мечами и тупыми ножами, не так ли?
– Нет. Ибо как доказать свое воинское искусство, если не прольешь кровь?
Изабелла схватилась за живот, борясь с приступом тошноты.
– Тогда это варварство!
– Большее варварство, чем вы можете себе вообразить. Иногда битва понарошку не вмещается в пределы отведенного для нее поля, и рыцари влетают в деревню или на ферму. Живущие там оказываются в большой опасности.
– Шутите! Рыцарь не может убить невинного просто из желания доказать, что он великий воин. Это же соревнование, игра!
Джордан намотал на палец прядь ее волос, притянув к себе ее лицо.
– Моя дорогая Изабелла, милая невинная Изабелла, вы и понятия не имеете о том, на что пойдет мужчина, чтобы доказать свою силу на поле боя или за его пределами.
– Но убивать людей, которые не совершили никакого преступления, просто оказались на пути.
– Это уже достаточное преступление.
Она уставилась на него в надежде уловить на его лице улыбку. Должно быть, он просто морочит ей голову, чтобы проверить, насколько она легковерна, и вот-вот зальется смехом. Но он был совершенно серьезен.
– Варварство! – повторила она шепотом.
– Теперь вы понимаете, почему мне хочется вам помочь?
– Но сумеем ли мы положить конец бессмысленным убийствам? Да, мы, может быть, остановим войну между королем и его сыновьями. Но когда воцарится мир, будут проводить больше турниров.
– Не все же сразу, моя дорогая Изабелла.
Она высвободила волосы.
– Вы не должны обращаться ко мне так.
– Вы бы предпочли именоваться «леди Изабелла»?
– Это более уместно.
– Уместно? – Он невесело рассмеялся. – Если говорить о том, что уместно, не лучше ли называть вас «сестра Изабелла»?
Она отшатнулась.
– Откуда вы знаете? Вы знали все время?
– Я ничего не знал наверняка до сего момента. Вы ведь сказали, что вы не монахиня.
– Я не монахиня, но в аббатстве меня называют «сестра».
Изабелла закрыла глаза и вздохнула. Что она делает?
Именно от этого и предостерегала ее аббатиса. Открыв глаза, она спросила:
– Как же именно я себя выдала?
– Вы отлично скрывали правду. Уиртон заронил сомнения в мою голову, когда сказал, что никто ничего не слышал о дочери де Монфоров с тех пор, как погиб ваш батюшка, а мать заключили в монастырь вскоре после смерти лорда де Монфора.
– Вы не должны повторять другим то, что узнали от меня.
– А зачем? Кто поверит, что монашка способна на такое? – Он погладил плетеную рукоять ее кнута. – Вы одна такая в аббатстве Святого Иуды или тетя ведает очень странным монастырем?
– Вы задаете вопросы, на которые мне нельзя отвечать.
– Кто же запрещает? Моя тетка? – Его темные брови поползли вверх. – Или королева?
– Говорю вам, мне нельзя отвечать на такие вопросы. Прошу, не спрашивайте больше.
– Не я один задаюсь такими вопросами. – Джордан поднял лицо к небу. – Вы пропустили очень интересный ужин. Уиртон весьма интересовался вами и тем, как вы попали в Кенвикский приорат, если направлялись в Линкольн.
– И что вы ему сказали?
– Что женщины редко открывают правду до конца, пока им это на руку. Глупцы те мужчины, что позволяют сбить себя с толку в напрасной надежде узнать эту самую правду. Слишком часто погоня заводит их в трясину, а следовало бы ее избежать! Ведь вы, женщины, в свою очередь, заблуждаетесь тоже, когда думаете, что мы испытываем к вам нечто большее, чем просто похоть…
Его слова вонзились ей в сердце, как острое лезвие.
– Казалось, вы прекрасно знали, что делаете, когда целовали меня в спальне. Можете отрицать что угодно, но вы испытывали тогда ко мне не только похоть. Будь это всего лишь вожделение, вы бы не остановились.
– Вот тут вы ошибаетесь, Изабелла! Я не чувствую ровным счетом ничего – ни к вам, ни к любой другой.
Она схватила его левую руку и пребольно ущипнула. Он ахнул, вырывая руку.
– Итак, вы все-таки способны что-то чувствовать.
Потирая руку, он прорычал:
– Сколько еще чепухи мне придется от вас выслушивать?
– А каково мне слышать, если вы заявляете, что не чувствовали ко мне ровным счетом ничего, когда целовали?
– Если вдруг там и было что-то, кроме похоти, тогда это вышло по ошибке.
– Очень мило с вашей стороны признаться в этом именно сейчас. Но я не верю.
– Нет?
Его рот прижался к ее губам, когда он рывком притянул ее к себе. От него веяло ледяным отчаянием. Прижав ее к стене, Джордан обхватил ее талию, а затем накрыл ладонями ее грудь. Ей бы оттолкнуть его прочь. Сказать, что она хочет большего, нежели простое вожделение. Но она вдруг застонала, и его язык скользнул в полуоткрытые губы. Вцепившись в рукава его туники, она принялась ласкать его язык своим.
Восхитительный вкус, и она поняла, что жаждет большего! Ее губы ласкали грубую кожу его щек и шею, царапающую отросшей задень щетиной.
Его дыхание обожгло ей волосы, когда она взяла губами мочку его уха и принялась ее нежно покусывать. Изабелла слышала, как ее дыхание сделалось судорожным, когда он большими пальцами начал ласкать ее соски сквозь ткань платья. Затем он развязал шнурки корсажа, и она ощутила его горячие ладони на своей коже. Рука зацепилась за ключ, и проворные пальцы отбросили его ей на плечо. Другой рукой Джордан сгреб подол платья и поднял его к талии, прижимаясь к ней все теснее. Она оказалась намертво зажатой между неподатливыми камнями и его телом, крепким, словно скала.
Губы шевельнулись в безмолвном протесте, когда Джордан убрал руку с ее груди. Тогда он заставил ее замолчать, снова впившись в нее поцелуем. Схватил подол ее платья с другого боку и задрал вверх, пока она не почувствовала холод ночи обнаженной кожей там, где заканчивались чулки.
Теперь он ласкал ее обнаженные бедра. Большие пальцы скользили по внутренней поверхности бедер, медленно раздвигая ей ноги. Она извивалась, прижимаясь к Джордану, не в силах больше сдерживаться. Под напором его искусных ласк она мало-помалу сдавалась, готовая уступить сокровище, которого он домогался.
Затем руки Джордана двинулись вверх по ее ногам, погладили бедра и легли ей на ягодицы. Изабелла почувствовала, что отрывается от земли, и обвила Джордана ногами, просунув между ними подол платья. Твердость его напряженной плоти ощущалась даже сквозь толстую ткань. И пусть это было просто вожделение, и ничего больше. Она хотела его не меньше.
– Лорд ле Куртене!
Крик эхом отразился от мощных стен.
– Лорд ле Куртене!
Теперь Изабелла узнала голос – Эмери. Она пробежалась губами по шее Джордана и шепнула ему в ухо:
– Отошлите его прочь.
– Нет.
Джордан поставил ее на землю и принялся спешно оправлять ей платье. Вот он отнял руки и уставился на них изумленно, словно не веря, что они предали хозяина, снова обняв Изабеллу.
– Я должен ему ответить.
– Джордан!
– Молчите. – В его голосе зазвенело то же отчаяние, что чудилось Изабелле в поцелуях, когда он протестующим жестом заставил ее оставаться на месте. – Не заставляйте меня желать вас еще больше, чем есть.
Джордан поднял ее котомку, соскользнувшую с плеча – она и не заметила когда, – и протянул ей. Она молча взяла свою сумку.
– Простите, – сказал он, прежде чем уйти. Оруженосец уже спешил к ним по узкой полосе земли вдоль стены.
– За то, что начали, или за то, что остановились?
Долгое молчание. Потом он ответил:
– И за то, и за другое.
Джордан мерил шагами собственную спальню. Он поднялся сюда сразу после улаживания дела с Уиртонами, ради чего его и разыскивал Эмери, и обнаружил, что Изабеллы здесь больше нет. И неудивительно! Конечно, она попросила другую спальню.
Кровь Христова! Если бы не Эмери, Изабелла, несомненно, была бы сейчас с ним, в его постели. Сестра Изабелла! Монахиня или нет, она принадлежит аббатству его тетки. И эта мысль не давала ему покоя.
– Милорд? – услышал он голос Лью.
Почему же слуга не решается войти? Боится помешать, догадался Джордан. Смех застрял у него в горле. Он сделал все, чтобы Изабелла отныне относилась к нему с холодным недоверием. Точно такое она выказывает Уиртону. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как боль исказила ее лицо, когда он ее оттолкнул?
– Входи, Лью, – позвал Джордан. Махнул рукой туда, где на столе стояла бутылка вина, откупоренная, но непочатая: – Наливай, если хочешь промочить себе глотку.
С довольной улыбкой слуга плеснул себе щедрую порцию.
– Вам налить, милорд?
– Сегодня я уже достаточно выпил.
Лью вопросительно посмотрел на стул.
– Садись, – пригласил Джордан.
Лью сел, его улыбка сделалась еще тире. Сделал глоток и заговорил:
– Лорд Уиртон и его сестра нашли покои, которые им больше по вкусу.
– Отлично.
Как он был поражен, когда выяснил, что Эмери отправили на его поиски лишь для того, чтобы найти спальню для леди Одетты! Ей хотелось комнату без окон, чтобы не убежала белка. Лью или на худой конец оруженосец сами могли уладить дело. Если бы не помешал Эмери… Джордан затряс головой, прогоняя назойливую мысль.
– Так вы от нее не избавитесь, милорд. – Лью разглядывал стакан, наклоняя его туда-сюда. – Ни одна женщина не покидала еще мыслей мужчины просто так, по его желанию.
– Надеюсь, ты ошибаешься.
– Это правда, милорд. Я пожил на свете и натерпелся этой напасти больше, чем молодой человек вроде вас. Эту женщину нельзя забыть.
– Вот здесь ты прав. – Джордан подошел к окну и облокотился о широкий подоконник, как делал это сотни раз. Затем, выругавшись, отскочил от окна. Именно отсюда прыгнул вниз незнакомец, чтобы встретить смерть.
– Значит, вы ее уже не забудете.
Джордан снова принялся расхаживать по спальне.
– И опять ты прав.
– Тогда почему бы не осчастливить себя и Ла Тур, женившись на ней?
Джордан застыл на месте, воззрившись на слугу.
– Столь возмутительных предложений мне от тебя еще не доводилось слышать. Мне следует осчастливить себя или тебя?
Лью сделал затяжной глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ла Тур нуждается в наследнике. Ходят слухи, о новой ссоре между королем и принцем Ричардом, вас могут снова призвать на войну. Подумайте о Ла Тур, милорд, и позаботьтесь о законном наследнике, прежде чем нас покинуть. Мы ведь думали, что вас убили…
Старик содрогнулся, и Джордан был уверен, что слышит, как стучат его уцелевшие зубы.
– Но я жив и не собираюсь больше покидать Ла Тур!
– Но вы уезжаете на рассвете!
– Чтобы отправиться в Линкольн, а не на войну.
Лью поднялся на ноги и поставил на стол пустой стакан.
– Дорога в Линкольн полна опасностей. Хорошо, если вы уцелеете и вернетесь. Но что вы станете делать, когда вас снова призовут на военную службу?
– Я решил, что не подчинюсь.
– Не шутите так, милорд! – Теперь в голосе старика зазвучал самый настоящий ужас. – Если вы откажетесь исполнять долг Ла Тур могут конфисковать. Тогда мы все пойдем по миру.
– Потише, или ты перебудишь весь замок. – Джордан снова ходил взад и вперед. – Я сам решу, когда придет вызов. Если повезет, вызова не будет.
Если повезет, да ещё если они с Изабеллой выполнят поручение королевы, добавил он про себя.
– Но вы должны быть готовы к выступлению, а как можете вы уехать, не оставив наследника?
– Лью, ты похож на старую наседку, что хлопочет над единственным цыпленком. Я не цыпленок, и не надо хлопать крыльями.
Эконом встал напротив Джордана, скрестив на груди руки.
– Я не хлопаю крыльями. Милорд, взгляните-ка на себя! Вы не можете забыть леди, потому что она не в вашей постели. Так почему бы не жениться на ней и не зачать дитя? Это решило бы все дело.
– Как у тебя все просто, Лью.
– В чем беда? И часа не пройдет, как отец Элуа вас поженит. Она будет вашей сегодня же! – Затем он заговорщицки прошептал: – Вспомните старую поговорку, милорд! «Брак в апреле состоится – радость мужу и девице».
– А как насчет «Не женитесь на говенье – выйдет просто сожаленье»?
Плечи эконома поникли.
– Нашли о чем беспокоиться. Скоро Пасха. Если вы останетесь, ничто не помешает насладиться вашей леди. Может, она уже будет носить под сердцем дитя, когда пойдет к венцу. Но кому какое дело, если ребенок появится на несколько дней раньше срока?
– Нет, мы отправимся в путь, как и задумали.
Старик горестно съежился. Джордан подошел к столу.
Наполнив стакан, протянул его слуге.
– Не стоит волноваться, Лью. Я прекрасно помню, в чем мой долг. Просто все сложнее, чем ты думаешь. У леди есть свои обязательства.
– Да, выйти замуж, и она выбрала вас. Леди Одетта…
– Леди Одетта? – переспросил Джордан удивленно. – Ты говоришь о сестре Уиртона?
– А вы нет? – Лью вытаращил слезящиеся глаза. – Не может быть! Вы полагали, мы говорим о леди Изабелле, не так ли? Так это из-за нее вы и глаз не можете сомкнуть? Одевается как нищенка, что-то вытворяет с огнем… – Старик перекрестился. – Она вас околдовала!
– Кровь Христова, Лью! Хватит! Нет тут никакого колдовства. Я обещал проводить ее в Линкольн, чтобы угодить тетке. – Джордан бросился к окну, ругая себя на все корки. Нужно соблюдать осторожность, говоря о тете. Если он, одурманенный чрезмерными возлияниями, сумел заподозрить правду, то и другие смогут. – Не важно. Сегодня я не собираюсь жениться ни на одной из них.
Во вздохе Лью ясно читался упрек.
– Или в ближайшем обозримом будущем. Не нападай на меня, Лью. Я прекрасно знаю, в чем мой долг, с тех самых пор, как стало ясно – я единственный уцелевший сын своего отца.
Снова глубокий вздох.
– Как угодно, милорд.
– Возьми бутылку себе.
– Благодарю, милорд.
Лью медленно пошел к двери. Не оборачиваясь, Джордан сказал:
– Спасибо, что ты так печешься о Ла Тур.
– Это и мой дом тоже.
– Понимаю. – Джордан подошел к старику и легонько похлопал его по плечу. – Я поразмыслю над твоими словами.
– Насчет леди Одетты? – Глаза слуги вновь загорелись надеждой.
– Насчет всего, что ты сказал.
Лью взял бутыль, посылая хозяину молчаливый салют.
Джордан стоял возле открытой двери. Стоит пройти по коридору, сделать полдюжины шагов налево. Там спальня Изабеллы. Волосы золотой волной струятся по подушке. Жаркое тело, в нем достаточно огня, чтобы растопить лед его души.
Джордан бессильно зарычал.
Может быть, следовало ответить согласием на предложение барона, сделанное меньше получаса назад? Он может жениться на леди Одетте и обеспечить Ла Тур наследником. Леди готова. Легкое решение!
Он не будет давать новых клятв, пока не исполнит те, что дал ранее. Он должен помочь Изабелле отыскать ларчик с бумагами королевы Элеоноры. Затем она, как сестра Изабелла, может вернуться в аббатство Святого Иуды и продолжить обучение. А он может жениться на любой женщине, способной дать замку наследника.
Отличный план, решил он, плотнее закрывая дверь спальни. Взвешенный, выгодный для всех. Так отчего же у него такое чувство, словно чей-то тяжелый кулак заехал ему прямо в солнечное сплетение?
Глава 12
Изабелла оперлась спиной о щербатые камни. Откуда-то сверху доносились голоса стражников, расхаживающих по парапету. Один из них сказал что-то про леди Одетту, и остальные засмеялись. Изабелла не стала прислушиваться.
От свежевспаханных полей поднимался туман. Главная башня замка казалась островом посреди облака. Над головой ярко сверкали звезды и луна. Изабелла пошла по узкой полосе земли между стеной и крутым спуском в сухой ров – лишь бы не слышать болтовню стражи. Трава была мокрой от росы, и она шла осторожно, чтобы не оступиться. Дул холодный ветер, видимо, все еще находясь в плену у зимы. Изабелла плотнее запахнула плащ и остановилась, чтобы взглянуть в звездное небо.
Звезды исполняли все тот же танец, что она наблюдала каждую ночь на крыше трапезной в аббатстве Святого Иуды. Много ночей она, борясь со сном, смотрела на небо, отмечая путь каждой звезды от горизонта к горизонту. Оказалось, их путь меняется в зависимости от времени года, но рисунок звездного танца неизбежно повторялся из года в год.
– Может, вы слышите музыку, недоступную нашим ушам? – спросила она тихо, обращаясь к звездам. – Может быть, луна играет чудесную мелодию? А вы…
– А вы всегда разговариваете со звездами? Она испуганно обернулась вправо.
– Джордан, что вы здесь делаете?
– Мог бы спросить у вас то же самое.
Он говорил слегка невнятно, словно перебрал вина за ужином.
– Люблю смотреть на звезды.
– И разговаривать с ними?
Он оставался в тени, так что она едва могла его видеть.
– Я разговаривала сама с собой. – Изабелла хотела добавить еще что-то, но замолчала, пораженная. Небо прочертила падающая звезда, сверкнула алмазным блеском и погасла.
– Смотрите туда! – Она показала на небо.
– Что это? Я видел, что-то сверкнуло.
– Это была звезда, она упала и погибла. У каждой звезды свой запас света. Если он сгорает в один миг, звезда гаснет.
– Откуда вам известно?
– Вы только что видели сами. Если хочешь узнать что-то о небе, есть отличный способ. Открыть глаза и наблюдать.
– А если нас волнуют земные вопросы? – Джордан вышел из тени и встал рядом, прислонившись к толстому камню стены. В лунном свете его лицо казалось бесстрастным, словно на нем застыла маска смерти.
– Не знаю. Думаю, смотря какой вопрос.
– Согласен. – Он неподвижно смотрел на посеребренный луной край туманного облака, клубящегося у их ног.
Изабелла вспомнила слова Лью. Лорд ле Куртене никогда не увиливал, когда его призывали на службу, но каждый раз, уходя, он возвращался другим. Он смеется все реже, держит в себе все больше. Она не хуже слуги понимала, что раны на теле Джордана ничто по сравнению с болью, раздирающей ему душу. Она протянула руку и пальцем погладила шрам возле правого виска Джордана.
Он перехватил ее руку и пригнул вниз.
– Раньше вы избегали до меня дотрагиваться.
– Не замечала.
– А я заметил.
У нее пересохло в горле, но она сумела шепнуть:
– Простите.
– Вам не за что извиняться, вы не сделали ничего плохого.
– Так и вы не совершили ничего постыдного. Иногда случается всякое.
– А иногда, – перебил он, – всякое случается намеренно.
– Или из добрых побуждений!
– И какое же добро оправдывает такой шрам?
– Не знаю. Как это случилось?
Его палец погладил ее нежную кожу пониже запястья.
– Ничего необычного. Принц Ричард преисполнился решимости наказать вассала, который дурно о нем отозвался. Мы налетели на замок в Аквитании, точно так, как делали это много раз. Сильный удар рассек мой шлем, и я упал замертво. Меня бросили умирать на поле боя, в то время как другие рыцари мстили за принца. Когда я открыл глаза, безумие уже закончилось. Почти все обитатели замка были мертвы, а те, кто уцелел, завидовали убитым. Честь удалось сохранить лишь тем, кто пал в бою, потому что остальные принялись грабить и насиловать.
Она отняла у него руку, глядя, как его рот сжимается в суровую линию.
– Вы не виноваты в злодействе других.
– Я был одним из них.
– Вы лежали без чувств.
– Во время этого боя – да.
Она не удержалась, чтобы не спросить:
– Значит, раньше вы тоже грабили и насиловали?
– Я ни разу не сделал попытки прекратить грабеж и насилие. Значит, я виновен не меньше всех тех, кто сражался под знаменем принца.
– Пытаться остановить воинов, опьяненных боем? Это самоубийство.
– Разве моя жизнь значит больше, чем жизни убитых нами?
– Я не знаю ответа, – призналась она, снова подходя к нему ближе. Лью был прав. Раны в душе Джордана не зажили. Они все еще истекали кровью, даже смердели. – Зато я знаю, что аббатиса считает вас человеком чести.
– И вы ей верите?
Да он просто в ярости! Изабелла была поражена. Джордан редко позволял чувствам вырваться наружу. Поэтому каждый раз, когда это все-таки случалось, она удивлялась вдвойне.
– Не мое дело подвергать сомнению слова аббатисы. Если она извинится, это может разозлить его еще больше.
– Значит, не расскажи она обо мне, вы бы не поверили, когда я поклялся, что помогу вам?
– Зачем задавать такие бессмысленные вопросы?
– Потому, что вы, кажется, решили, что в бою насмерть есть что-то почетное, и лишь оттого, что таким образом вы держите клятву. – Он закусил губу, а потом прорычал: – Искать смерть на турнире тоже почетно?
– При чем тут смерть? Турнир – это развлечение, игра. Он скрестил руки на груди и уставился в небо, и ветерок развевал полы его плаща.
– Кажется, вы совсем ничего не знаете о турнирах.
– Знаю лишь, что их любят молодые рыцари. Так они оттачивают воинское мастерство.
Он взглянул на Изабеллу:
– Видели хоть один турнир?
– Нет.
– Это свалка, не хуже, чем в настоящем бою. Всадники сшибаются друг с другом, и начинается драка.
– Но ведь они сражаются затупленными мечами и тупыми ножами, не так ли?
– Нет. Ибо как доказать свое воинское искусство, если не прольешь кровь?
Изабелла схватилась за живот, борясь с приступом тошноты.
– Тогда это варварство!
– Большее варварство, чем вы можете себе вообразить. Иногда битва понарошку не вмещается в пределы отведенного для нее поля, и рыцари влетают в деревню или на ферму. Живущие там оказываются в большой опасности.
– Шутите! Рыцарь не может убить невинного просто из желания доказать, что он великий воин. Это же соревнование, игра!
Джордан намотал на палец прядь ее волос, притянув к себе ее лицо.
– Моя дорогая Изабелла, милая невинная Изабелла, вы и понятия не имеете о том, на что пойдет мужчина, чтобы доказать свою силу на поле боя или за его пределами.
– Но убивать людей, которые не совершили никакого преступления, просто оказались на пути.
– Это уже достаточное преступление.
Она уставилась на него в надежде уловить на его лице улыбку. Должно быть, он просто морочит ей голову, чтобы проверить, насколько она легковерна, и вот-вот зальется смехом. Но он был совершенно серьезен.
– Варварство! – повторила она шепотом.
– Теперь вы понимаете, почему мне хочется вам помочь?
– Но сумеем ли мы положить конец бессмысленным убийствам? Да, мы, может быть, остановим войну между королем и его сыновьями. Но когда воцарится мир, будут проводить больше турниров.
– Не все же сразу, моя дорогая Изабелла.
Она высвободила волосы.
– Вы не должны обращаться ко мне так.
– Вы бы предпочли именоваться «леди Изабелла»?
– Это более уместно.
– Уместно? – Он невесело рассмеялся. – Если говорить о том, что уместно, не лучше ли называть вас «сестра Изабелла»?
Она отшатнулась.
– Откуда вы знаете? Вы знали все время?
– Я ничего не знал наверняка до сего момента. Вы ведь сказали, что вы не монахиня.
– Я не монахиня, но в аббатстве меня называют «сестра».
Изабелла закрыла глаза и вздохнула. Что она делает?
Именно от этого и предостерегала ее аббатиса. Открыв глаза, она спросила:
– Как же именно я себя выдала?
– Вы отлично скрывали правду. Уиртон заронил сомнения в мою голову, когда сказал, что никто ничего не слышал о дочери де Монфоров с тех пор, как погиб ваш батюшка, а мать заключили в монастырь вскоре после смерти лорда де Монфора.
– Вы не должны повторять другим то, что узнали от меня.
– А зачем? Кто поверит, что монашка способна на такое? – Он погладил плетеную рукоять ее кнута. – Вы одна такая в аббатстве Святого Иуды или тетя ведает очень странным монастырем?
– Вы задаете вопросы, на которые мне нельзя отвечать.
– Кто же запрещает? Моя тетка? – Его темные брови поползли вверх. – Или королева?
– Говорю вам, мне нельзя отвечать на такие вопросы. Прошу, не спрашивайте больше.
– Не я один задаюсь такими вопросами. – Джордан поднял лицо к небу. – Вы пропустили очень интересный ужин. Уиртон весьма интересовался вами и тем, как вы попали в Кенвикский приорат, если направлялись в Линкольн.
– И что вы ему сказали?
– Что женщины редко открывают правду до конца, пока им это на руку. Глупцы те мужчины, что позволяют сбить себя с толку в напрасной надежде узнать эту самую правду. Слишком часто погоня заводит их в трясину, а следовало бы ее избежать! Ведь вы, женщины, в свою очередь, заблуждаетесь тоже, когда думаете, что мы испытываем к вам нечто большее, чем просто похоть…
Его слова вонзились ей в сердце, как острое лезвие.
– Казалось, вы прекрасно знали, что делаете, когда целовали меня в спальне. Можете отрицать что угодно, но вы испытывали тогда ко мне не только похоть. Будь это всего лишь вожделение, вы бы не остановились.
– Вот тут вы ошибаетесь, Изабелла! Я не чувствую ровным счетом ничего – ни к вам, ни к любой другой.
Она схватила его левую руку и пребольно ущипнула. Он ахнул, вырывая руку.
– Итак, вы все-таки способны что-то чувствовать.
Потирая руку, он прорычал:
– Сколько еще чепухи мне придется от вас выслушивать?
– А каково мне слышать, если вы заявляете, что не чувствовали ко мне ровным счетом ничего, когда целовали?
– Если вдруг там и было что-то, кроме похоти, тогда это вышло по ошибке.
– Очень мило с вашей стороны признаться в этом именно сейчас. Но я не верю.
– Нет?
Его рот прижался к ее губам, когда он рывком притянул ее к себе. От него веяло ледяным отчаянием. Прижав ее к стене, Джордан обхватил ее талию, а затем накрыл ладонями ее грудь. Ей бы оттолкнуть его прочь. Сказать, что она хочет большего, нежели простое вожделение. Но она вдруг застонала, и его язык скользнул в полуоткрытые губы. Вцепившись в рукава его туники, она принялась ласкать его язык своим.
Восхитительный вкус, и она поняла, что жаждет большего! Ее губы ласкали грубую кожу его щек и шею, царапающую отросшей задень щетиной.
Его дыхание обожгло ей волосы, когда она взяла губами мочку его уха и принялась ее нежно покусывать. Изабелла слышала, как ее дыхание сделалось судорожным, когда он большими пальцами начал ласкать ее соски сквозь ткань платья. Затем он развязал шнурки корсажа, и она ощутила его горячие ладони на своей коже. Рука зацепилась за ключ, и проворные пальцы отбросили его ей на плечо. Другой рукой Джордан сгреб подол платья и поднял его к талии, прижимаясь к ней все теснее. Она оказалась намертво зажатой между неподатливыми камнями и его телом, крепким, словно скала.
Губы шевельнулись в безмолвном протесте, когда Джордан убрал руку с ее груди. Тогда он заставил ее замолчать, снова впившись в нее поцелуем. Схватил подол ее платья с другого боку и задрал вверх, пока она не почувствовала холод ночи обнаженной кожей там, где заканчивались чулки.
Теперь он ласкал ее обнаженные бедра. Большие пальцы скользили по внутренней поверхности бедер, медленно раздвигая ей ноги. Она извивалась, прижимаясь к Джордану, не в силах больше сдерживаться. Под напором его искусных ласк она мало-помалу сдавалась, готовая уступить сокровище, которого он домогался.
Затем руки Джордана двинулись вверх по ее ногам, погладили бедра и легли ей на ягодицы. Изабелла почувствовала, что отрывается от земли, и обвила Джордана ногами, просунув между ними подол платья. Твердость его напряженной плоти ощущалась даже сквозь толстую ткань. И пусть это было просто вожделение, и ничего больше. Она хотела его не меньше.
– Лорд ле Куртене!
Крик эхом отразился от мощных стен.
– Лорд ле Куртене!
Теперь Изабелла узнала голос – Эмери. Она пробежалась губами по шее Джордана и шепнула ему в ухо:
– Отошлите его прочь.
– Нет.
Джордан поставил ее на землю и принялся спешно оправлять ей платье. Вот он отнял руки и уставился на них изумленно, словно не веря, что они предали хозяина, снова обняв Изабеллу.
– Я должен ему ответить.
– Джордан!
– Молчите. – В его голосе зазвенело то же отчаяние, что чудилось Изабелле в поцелуях, когда он протестующим жестом заставил ее оставаться на месте. – Не заставляйте меня желать вас еще больше, чем есть.
Джордан поднял ее котомку, соскользнувшую с плеча – она и не заметила когда, – и протянул ей. Она молча взяла свою сумку.
– Простите, – сказал он, прежде чем уйти. Оруженосец уже спешил к ним по узкой полосе земли вдоль стены.
– За то, что начали, или за то, что остановились?
Долгое молчание. Потом он ответил:
– И за то, и за другое.
Джордан мерил шагами собственную спальню. Он поднялся сюда сразу после улаживания дела с Уиртонами, ради чего его и разыскивал Эмери, и обнаружил, что Изабеллы здесь больше нет. И неудивительно! Конечно, она попросила другую спальню.
Кровь Христова! Если бы не Эмери, Изабелла, несомненно, была бы сейчас с ним, в его постели. Сестра Изабелла! Монахиня или нет, она принадлежит аббатству его тетки. И эта мысль не давала ему покоя.
– Милорд? – услышал он голос Лью.
Почему же слуга не решается войти? Боится помешать, догадался Джордан. Смех застрял у него в горле. Он сделал все, чтобы Изабелла отныне относилась к нему с холодным недоверием. Точно такое она выказывает Уиртону. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как боль исказила ее лицо, когда он ее оттолкнул?
– Входи, Лью, – позвал Джордан. Махнул рукой туда, где на столе стояла бутылка вина, откупоренная, но непочатая: – Наливай, если хочешь промочить себе глотку.
С довольной улыбкой слуга плеснул себе щедрую порцию.
– Вам налить, милорд?
– Сегодня я уже достаточно выпил.
Лью вопросительно посмотрел на стул.
– Садись, – пригласил Джордан.
Лью сел, его улыбка сделалась еще тире. Сделал глоток и заговорил:
– Лорд Уиртон и его сестра нашли покои, которые им больше по вкусу.
– Отлично.
Как он был поражен, когда выяснил, что Эмери отправили на его поиски лишь для того, чтобы найти спальню для леди Одетты! Ей хотелось комнату без окон, чтобы не убежала белка. Лью или на худой конец оруженосец сами могли уладить дело. Если бы не помешал Эмери… Джордан затряс головой, прогоняя назойливую мысль.
– Так вы от нее не избавитесь, милорд. – Лью разглядывал стакан, наклоняя его туда-сюда. – Ни одна женщина не покидала еще мыслей мужчины просто так, по его желанию.
– Надеюсь, ты ошибаешься.
– Это правда, милорд. Я пожил на свете и натерпелся этой напасти больше, чем молодой человек вроде вас. Эту женщину нельзя забыть.
– Вот здесь ты прав. – Джордан подошел к окну и облокотился о широкий подоконник, как делал это сотни раз. Затем, выругавшись, отскочил от окна. Именно отсюда прыгнул вниз незнакомец, чтобы встретить смерть.
– Значит, вы ее уже не забудете.
Джордан снова принялся расхаживать по спальне.
– И опять ты прав.
– Тогда почему бы не осчастливить себя и Ла Тур, женившись на ней?
Джордан застыл на месте, воззрившись на слугу.
– Столь возмутительных предложений мне от тебя еще не доводилось слышать. Мне следует осчастливить себя или тебя?
Лью сделал затяжной глоток и вытер рот тыльной стороной ладони.
– Ла Тур нуждается в наследнике. Ходят слухи, о новой ссоре между королем и принцем Ричардом, вас могут снова призвать на войну. Подумайте о Ла Тур, милорд, и позаботьтесь о законном наследнике, прежде чем нас покинуть. Мы ведь думали, что вас убили…
Старик содрогнулся, и Джордан был уверен, что слышит, как стучат его уцелевшие зубы.
– Но я жив и не собираюсь больше покидать Ла Тур!
– Но вы уезжаете на рассвете!
– Чтобы отправиться в Линкольн, а не на войну.
Лью поднялся на ноги и поставил на стол пустой стакан.
– Дорога в Линкольн полна опасностей. Хорошо, если вы уцелеете и вернетесь. Но что вы станете делать, когда вас снова призовут на военную службу?
– Я решил, что не подчинюсь.
– Не шутите так, милорд! – Теперь в голосе старика зазвучал самый настоящий ужас. – Если вы откажетесь исполнять долг Ла Тур могут конфисковать. Тогда мы все пойдем по миру.
– Потише, или ты перебудишь весь замок. – Джордан снова ходил взад и вперед. – Я сам решу, когда придет вызов. Если повезет, вызова не будет.
Если повезет, да ещё если они с Изабеллой выполнят поручение королевы, добавил он про себя.
– Но вы должны быть готовы к выступлению, а как можете вы уехать, не оставив наследника?
– Лью, ты похож на старую наседку, что хлопочет над единственным цыпленком. Я не цыпленок, и не надо хлопать крыльями.
Эконом встал напротив Джордана, скрестив на груди руки.
– Я не хлопаю крыльями. Милорд, взгляните-ка на себя! Вы не можете забыть леди, потому что она не в вашей постели. Так почему бы не жениться на ней и не зачать дитя? Это решило бы все дело.
– Как у тебя все просто, Лью.
– В чем беда? И часа не пройдет, как отец Элуа вас поженит. Она будет вашей сегодня же! – Затем он заговорщицки прошептал: – Вспомните старую поговорку, милорд! «Брак в апреле состоится – радость мужу и девице».
– А как насчет «Не женитесь на говенье – выйдет просто сожаленье»?
Плечи эконома поникли.
– Нашли о чем беспокоиться. Скоро Пасха. Если вы останетесь, ничто не помешает насладиться вашей леди. Может, она уже будет носить под сердцем дитя, когда пойдет к венцу. Но кому какое дело, если ребенок появится на несколько дней раньше срока?
– Нет, мы отправимся в путь, как и задумали.
Старик горестно съежился. Джордан подошел к столу.
Наполнив стакан, протянул его слуге.
– Не стоит волноваться, Лью. Я прекрасно помню, в чем мой долг. Просто все сложнее, чем ты думаешь. У леди есть свои обязательства.
– Да, выйти замуж, и она выбрала вас. Леди Одетта…
– Леди Одетта? – переспросил Джордан удивленно. – Ты говоришь о сестре Уиртона?
– А вы нет? – Лью вытаращил слезящиеся глаза. – Не может быть! Вы полагали, мы говорим о леди Изабелле, не так ли? Так это из-за нее вы и глаз не можете сомкнуть? Одевается как нищенка, что-то вытворяет с огнем… – Старик перекрестился. – Она вас околдовала!
– Кровь Христова, Лью! Хватит! Нет тут никакого колдовства. Я обещал проводить ее в Линкольн, чтобы угодить тетке. – Джордан бросился к окну, ругая себя на все корки. Нужно соблюдать осторожность, говоря о тете. Если он, одурманенный чрезмерными возлияниями, сумел заподозрить правду, то и другие смогут. – Не важно. Сегодня я не собираюсь жениться ни на одной из них.
Во вздохе Лью ясно читался упрек.
– Или в ближайшем обозримом будущем. Не нападай на меня, Лью. Я прекрасно знаю, в чем мой долг, с тех самых пор, как стало ясно – я единственный уцелевший сын своего отца.
Снова глубокий вздох.
– Как угодно, милорд.
– Возьми бутылку себе.
– Благодарю, милорд.
Лью медленно пошел к двери. Не оборачиваясь, Джордан сказал:
– Спасибо, что ты так печешься о Ла Тур.
– Это и мой дом тоже.
– Понимаю. – Джордан подошел к старику и легонько похлопал его по плечу. – Я поразмыслю над твоими словами.
– Насчет леди Одетты? – Глаза слуги вновь загорелись надеждой.
– Насчет всего, что ты сказал.
Лью взял бутыль, посылая хозяину молчаливый салют.
Джордан стоял возле открытой двери. Стоит пройти по коридору, сделать полдюжины шагов налево. Там спальня Изабеллы. Волосы золотой волной струятся по подушке. Жаркое тело, в нем достаточно огня, чтобы растопить лед его души.
Джордан бессильно зарычал.
Может быть, следовало ответить согласием на предложение барона, сделанное меньше получаса назад? Он может жениться на леди Одетте и обеспечить Ла Тур наследником. Леди готова. Легкое решение!
Он не будет давать новых клятв, пока не исполнит те, что дал ранее. Он должен помочь Изабелле отыскать ларчик с бумагами королевы Элеоноры. Затем она, как сестра Изабелла, может вернуться в аббатство Святого Иуды и продолжить обучение. А он может жениться на любой женщине, способной дать замку наследника.
Отличный план, решил он, плотнее закрывая дверь спальни. Взвешенный, выгодный для всех. Так отчего же у него такое чувство, словно чей-то тяжелый кулак заехал ему прямо в солнечное сплетение?
Глава 12
Изабелла перебросила котомку на другое плечо. Она ждала, стоя возле конюшен, поеживаясь от холода раннего утра. Интересно, что задерживает Джордана и Уиртонов? Она не сводила взгляда с крутого откоса холма, надеясь, что лорд Уиртон и его сестра явятся раньше Джордана. Целый час, тщетно пытаясь заснуть хоть ненадолго перед дальней дорогой, она представляла, что скажет Джордану при встрече. Как странно! Им так легко было разговаривать, когда они были совсем чужими друг другу. А теперь язык немеет. Оставалось лишь надеяться, что она ошибается, полагая, что такова воля самого Джордана, ведь он признался, что не испытывает к ней никаких чувств.
– Никаких, кроме похоти, – повторила она шепотом.
– Миледи? – встрепенулся мальчишка, выводивший лошадь из конюшни. – Вы что-то сказали?
– Так, пустяки. – Изабелла осмотрела вороного мерина со всех сторон и покачала головой. – Мне нужна лошадь более выносливая, для долгой дороги.
– Миледи, эту лошадку особенно любила матушка лорда ле Куртене. – Мальчик упрямо поджал губы. – Леди следует взять спокойную лошадь.
– Мы отправляемся в путешествие, у нас будет два-три привала, поэтому мне нужна лошадь, способная вынести тяготы дальнего пути. Как насчет вот этой? – Она указала на белую лошадь в стойле возле самой двери.
– Вы про жеребца? Он не для леди.
– Я справлюсь. Оседлай-ка мне его.
Мальчик замер, нерешительно озираясь по сторонам. Видно, ждал, что кто-нибудь из мужчин поможет ему убедить Изабеллу взять лошадь посмирнее. Затем кивнул с неохотой и отошел от мерина, надеясь в душе, что она еще передумает.
Изабелла потрепала лошадку по спине:
– Ты не заслуживаешь лишений. Отдыхай.
Мальчик седлал жеребца. Вороной повернул к ней морду, и девушка улыбнулась. Мерин тихо заржал, и она подумала, что вороной все понял и теперь благодарит ее зато, что она выбрала другого скакуна.
На плечо Изабеллы легла рука. Она резко перехватила ее и вдруг застыла, когда мальчик-конюший назвал имя лорда Уиртона. Ведь она могла бы швырнуть барона на землю! Девушка разжала захват и повернулась к нему лицом. Уиртон растирал руку.
– Простите, – сказала она.
– Не следовало подкрадываться и пугать вас. – Лорд Уиртон продолжал массировать запястье. – Вспоминаю, что вы творили, когда мы впервые встретились. Кажется, вы опасная женщина.
– В пути женщину может подстерегать опасность.
Не очень удачный ответ, но ничего лучше не пришло ей в голову. Сколько еще промахов она совершит прежде чем отыщет медную шкатулку с бумагами? Нарико предупреждала сестер: «Думайте, прежде чем нанести удар», – ибо приемы, которым она их учила, могли причинить человеку серьезные увечья. Изабелла слишком невнимательно отнеслась к ее предостережениям, как, впрочем, и к самим занятиям.
– Очень мудро, миледи. Думается, вы изучали не только искусство врачевания.
Изабелла постаралась скрыть смятение. Неужели Джордан нарушил обещание и рассказал барону о том, что узнал из их разговора об аббатстве прошлой ночью? Нет, Джордан держал слово. Она не позволит барону вывести ее из равновесия настолько, чтобы выдать секрет.
– В жизни приходится многому учиться. – Изабелла похвалила себя за прекрасный ответ. Она ничем не вызвала подозрений.
Взгляд барона скользнул по ее фигуре. С недовольной гримасой на лице Уиртон сурово спросил:
– Вы оставили себе кинжал из могилы де Долана?
– Да. – Она потрогала замотанный в тряпку кинжал у себя за поясом. – Нужно отдать его лорду ле Куртене.
– Кажется, вы сказали, что похоронили кинжал вместе с де Доланом.
– Если изволите припомнить, у меня тогда не было времени рассказать правду.
Лорд Уиртон снова расцвел в улыбке:
– Вы правы. Надеюсь, по пути в Линкольн у нас будет возможность побеседовать без помех. Должен заметить, вы выглядите отдохнувшей. А вот Одетта почти не спала.
– Никаких, кроме похоти, – повторила она шепотом.
– Миледи? – встрепенулся мальчишка, выводивший лошадь из конюшни. – Вы что-то сказали?
– Так, пустяки. – Изабелла осмотрела вороного мерина со всех сторон и покачала головой. – Мне нужна лошадь более выносливая, для долгой дороги.
– Миледи, эту лошадку особенно любила матушка лорда ле Куртене. – Мальчик упрямо поджал губы. – Леди следует взять спокойную лошадь.
– Мы отправляемся в путешествие, у нас будет два-три привала, поэтому мне нужна лошадь, способная вынести тяготы дальнего пути. Как насчет вот этой? – Она указала на белую лошадь в стойле возле самой двери.
– Вы про жеребца? Он не для леди.
– Я справлюсь. Оседлай-ка мне его.
Мальчик замер, нерешительно озираясь по сторонам. Видно, ждал, что кто-нибудь из мужчин поможет ему убедить Изабеллу взять лошадь посмирнее. Затем кивнул с неохотой и отошел от мерина, надеясь в душе, что она еще передумает.
Изабелла потрепала лошадку по спине:
– Ты не заслуживаешь лишений. Отдыхай.
Мальчик седлал жеребца. Вороной повернул к ней морду, и девушка улыбнулась. Мерин тихо заржал, и она подумала, что вороной все понял и теперь благодарит ее зато, что она выбрала другого скакуна.
На плечо Изабеллы легла рука. Она резко перехватила ее и вдруг застыла, когда мальчик-конюший назвал имя лорда Уиртона. Ведь она могла бы швырнуть барона на землю! Девушка разжала захват и повернулась к нему лицом. Уиртон растирал руку.
– Простите, – сказала она.
– Не следовало подкрадываться и пугать вас. – Лорд Уиртон продолжал массировать запястье. – Вспоминаю, что вы творили, когда мы впервые встретились. Кажется, вы опасная женщина.
– В пути женщину может подстерегать опасность.
Не очень удачный ответ, но ничего лучше не пришло ей в голову. Сколько еще промахов она совершит прежде чем отыщет медную шкатулку с бумагами? Нарико предупреждала сестер: «Думайте, прежде чем нанести удар», – ибо приемы, которым она их учила, могли причинить человеку серьезные увечья. Изабелла слишком невнимательно отнеслась к ее предостережениям, как, впрочем, и к самим занятиям.
– Очень мудро, миледи. Думается, вы изучали не только искусство врачевания.
Изабелла постаралась скрыть смятение. Неужели Джордан нарушил обещание и рассказал барону о том, что узнал из их разговора об аббатстве прошлой ночью? Нет, Джордан держал слово. Она не позволит барону вывести ее из равновесия настолько, чтобы выдать секрет.
– В жизни приходится многому учиться. – Изабелла похвалила себя за прекрасный ответ. Она ничем не вызвала подозрений.
Взгляд барона скользнул по ее фигуре. С недовольной гримасой на лице Уиртон сурово спросил:
– Вы оставили себе кинжал из могилы де Долана?
– Да. – Она потрогала замотанный в тряпку кинжал у себя за поясом. – Нужно отдать его лорду ле Куртене.
– Кажется, вы сказали, что похоронили кинжал вместе с де Доланом.
– Если изволите припомнить, у меня тогда не было времени рассказать правду.
Лорд Уиртон снова расцвел в улыбке:
– Вы правы. Надеюсь, по пути в Линкольн у нас будет возможность побеседовать без помех. Должен заметить, вы выглядите отдохнувшей. А вот Одетта почти не спала.