Страница:
– У тебя живой, любознательный ум. Используй его, и поездка принесет тебе немало пользы. – Аббатиса вернулась к столу. – Тебе следует отправиться в постель, леди Изабелла, ибо рассвет близится быстрее, чем летят часы поста в преддверии Пасхи.
Изабелла кивнула. Голова шла кругом. Что тому причиной – взрыв или слова аббатисы? Прежде чем уйти, она спросила:
– Как зовут вашего племянника?
– Джордан, лорд ле Куртене.
Изабелла снова кивнула. Хорошо, если лорд ле Куртене догадается, где лучше всего начать поиски. Лично у нее не было ни малейшего представления.
Глава 2
Глава 3
Изабелла кивнула. Голова шла кругом. Что тому причиной – взрыв или слова аббатисы? Прежде чем уйти, она спросила:
– Как зовут вашего племянника?
– Джордан, лорд ле Куртене.
Изабелла снова кивнула. Хорошо, если лорд ле Куртене догадается, где лучше всего начать поиски. Лично у нее не было ни малейшего представления.
Глава 2
Джордан ле Куртене не имел ничего против того, чтобы пошел дождь, как только он выехал из лесу. Туман, капли дождя – отличная погода, как нельзя лучше для его скорбной поездки.
Он вел своего серого скакуна через мертвый травостой, следом за братом Морисом. Монах не отличался высоким ростом. Голова с тонзурой на макушке едва доставала Джордану до плеча. Сейчас он ковылял по грязи, приподняв подол белой рясы. Штаны, скроенные на куда более высокого и плотного мужчину, чуть не спадали с него при каждом шаге.
Но Джордану было совсем не до смеха. Он приехал в замок Кенвик, чтобы отдать дань уважения Райcу де Долану, умершему прошлой осенью. Осмотрев монастырское кладбище, он не нашел могилы друга. Один из монахов отправил его за разъяснениями к брату Морису. Тот повел его через лесок и поле. На горизонте огромной массой высился величественный замок Кенвик, хотя отсюда до него была добрая лига пути.
– Куда мы идем? – крикнул он вслед монаху.
Брат Морис оглянулся, озадаченно хмыкнул:
– Думал, вы хотите увидеть могилу друга.
– Именно так, но почему мы идем сюда?
Монах указал вперед, где в сумраке под распростертыми ветвями дерева угадывались очертания могильного холма. Комья сырой земли уже затягивало сорняками.
– Ваш друг здесь, – сказал брат Морис, подтягивая штанины и открывая взору тощие лодыжки. – Здесь он и умер, милорд. – Голос монаха звучал осуждающе. – Тому, кто сражается на турнире, никогда не удостоиться благодати быть похороненным по-христиански.
Джордан прикусил язык, удерживая горькие слова. Молодой король, предыдущий наследник короля Генриха, только и делал, что кочевал с турнира на турнир в те дни, когда не был занят интригами против собственного отца. Тем не менее его прах покоится под чудесным надгробием в Руанском соборе. Конечно, ведь Райс де Долан был простым рыцарем, а не сыном короля.
– Он умер здесь? – спросил он, заметив, что монах явно дожидается вопроса.
Перекинув поводья через ветку, чтобы лошадь не вздумала попастись на могиле, Джордан добавил:
– Мы далеко от замка.
– Не так уж далеко для всадников, решивших во что бы то ни стало убить друг друга. – С лица брата Мориса слетела маска показного спокойствия. – Ну и схватка была, скажу я вам, милорд. Я как раз помогал закрывать ставни, чтобы никому из дерущихся не пришла мысль искать прибежища в наших стенах, как вдруг увидел, что на вашего друга напали сразу четверо. Они не отступили, даже когда он был готов сдаться, и довели свое кровавое дело до конца. – Монах закрыл глаза и перекрестился. – Никак не могу позабыть это зрелище.
– Кто его убил? Ты видел герб?
– Не помню. – Его нижняя губа задрожала, на глазах выступили слезы. – Не хочу вспоминать.
Подхватив рясу, монах бросился назад к монастырю.
Джордан смотрел на голый могильный холм. Ни надгробия, ни надписи. Он проклинал судьбу. Неужели Райc де Долан заслужил смерть? Но нет, злой рок здесь ни при чем. Не стоит даже винить тех, кто убил Райcа на турнире прошлой осенью. Будь проклят этот дьявол в юбке! Это из-за нее Райc рисковал жизнью, надеясь добиться руки возлюбленной. А когда он погиб, она охотно пошла под венец с сэром Элджерноном Эмметом!
Как глупо! Будь Джордан тогда здесь, он удержал бы друга от участия в турнире. И не потому, что Райc был слаб и не смог бы добыть себе славу и лошадей в традиционной рыцарской забаве. Райc выходил победителем из любого поединка, вплоть до последнего рокового… Любое искусство владения оружием было бессильно против людей, которые не постеснялись нарушить правила честного боя и убили противника, готового признать поражение.
Погиб прекрасный человек – погиб ни за что.
Джордан снова выругался. Слишком много бесполезных смертей с тех пор, как королевские сыновья подросли настолько, чтобы потребовать свою долю пирога. Каждый слышал пророчество, якобы произнесенное великим Мерлином. «Он породит ту рысь, что прокрадется всюду, но будет поймана, оставив собственный народ в руинах». Говорили, что это про молодого Генриха, который внушил своим воинам – и Джордану ле Куртене в том числе, – что рыцарскую честь можно добыть лишь в бою.
Теперь молодой король мертв. Погиб от дизентерии, когда вознамерился разграбить гробницу пилигрима в местечке к северу от Пиренеи. Тем временем король Генрих продолжал стравливать собственных сыновей друг с другом. Законных сыновей и незаконнорожденного Годфри. Его не устраивал сан епископа в Линкольне, и он покинул лоно церкви, чтобы поучаствовать в войнах, которые Плантагенеты, казалось, обречены вести вечно.
Итак, смерть царствовала повсюду. Смерть на поле битвы, когда рыцари нарушали клятвы, данные одному королю, ради того, чтобы исполнить долг на службе у короля другого. Смерть в бессмысленном бою, когда воины сражались лишь для того, чтобы отточить воинское искусство ради настоящей битвы.
– С меня хватит, – произнес Джордан, положив руку на эфес меча. – Клянусь тебе, Райc, с меня довольно того безумия, что привело тебя сюда, в эту убогую могилу. После всего, что мы испытали, сумев избежать гибели, как мог ты положить жизнь к ногам женщины, которая ныне делит ложе с другим, пока ты спишь, засыпанный землей?
Райc де Долан ни разу не обмолвился о леди, чью честь он прибыл защищать в замок Кенвик. Почему Райc ни слова не сказал ему о женщине, на которой хотел жениться? У них не было тайн друг от друга. Отчего же скрытность? Неужели из опасения, что Джордан разозлится из-за того, что придет конец их ночным посиделкам с развеселыми девицами? Или Райc думал, что друг не одобрит его выбор? Кто знает…
Джордан снова зло выругался. Ему не узнать правды – она покоится в могиле вместе с Райсом.
Теперь важно лишь, что друг лежит в убогой могиле в неосвященной земле. Нужно распорядиться, чтобы тело Райcа перенесли в Ла Тур дю Куртене. Там он и упокоится, вместе с рыцарями, что сложили голову под знаменем рода ле Куртене. Отец Элуа не станет возражать, чтобы друга семьи ле Куртене похоронили по церковному обряду.
Извлечь тело из могилы и перевезти его не составит особого труда. Расхаживая туда-сюда вокруг могилы, Джордан составлял в уме список необходимых распоряжений. Найти телегу, чтобы везти тело. Нанять охрану, чтобы воры не покусились на одежду Райcа. Нужен скульптор, чтобы изготовить надгробие, достойное человека, не раз спасавшего Джордану жизнь, и художник, чтобы ангел на надгробии глядел как живой на могилу героя. Как у всех в часовне. Ангел, который…
Он остановился как вкопанный. Возле его лошади стояла женщина. Весенний ветерок играл складками ее широкого одеяния. Высокая, почти не уступающая ему ростом, завитки золотых, как у ангела, волос выбиваются из-под капюшона. Он даже на миг подумал – не крылья ли скрываются под складками темного шерстяного плеща? Потом понял – за спиной незнакомки всего лишь большая котомка.
– Почему вы меня рассматриваете? – спросил он, и его голос прозвучал на удивление сердито. Он чувствовал раздражение – незнакомка прервала его обеты погибшему другу. А еще он злился на себя. Вот глупость! Так подумать про женщину – будто она неземное существо! Не эти ли мысли привели в могилу беднягу Райcа?
– Я не хотела мешать, – ответила она.
Джордана поразил ее голос. Женственный, но есть в нем какая-то чарующая глубина. Его сестры мило чирикали как птички. А голос этой женщины завораживал. В нем чувствовалась хрипотца. Легко было представить себе, как она шепчет, прижимаясь к нему…
Он снова разозлился. Это всего лишь женщина, ничуть не лучше прочих. Что с того, что у нее такой пленительный голос? Он взглянул на могилу Райcа. Наверное, когда он стоял на проклятом поле, его обуяло похожее безумие.
– Вы мне не мешаете, – солгал он, желая заглушить тревожные мысли. Он клялся другу похоронить его достойным образом. Не следует при этом поддаваться чарам женщины, тем более что он даже не видел ее лица.
Она подошла к нему. Шагнула из сумрака на тусклый свет, пробивающийся сквозь прорехи в тяжелых тучах. Капюшон по-прежнему скрывал лицо. Она не выбирала дорогу, чтобы не запачкать туфли, но шла уверенной, ровной походкой. Серое платье зацепилось за камень. Прежде чем она успела дернуть подол, чтобы освободиться и прикрыть ноги, он с удивлением заметил, что на ней сапоги, почти такие же, какие носит он сам. И, как его собственные, сапоги женщины свидетельствовали, что их хозяйка проделала долгий путь.
Она приблизилась ровно настолько, чтобы он не смог достать ее мечом, откинула капюшон и спросила:
– Вы лорд ле Куртене?
Лицо в форме сердечка в обрамлении вьющихся золотых волос. Непроницаемое лицо, ничего не прочесть! Серо-голубые глаза смотрят открыто, без тени кокетства или тем более страха. Ему ни разу не встречались женщины почти одного с ним роста. Это казалось одновременно и притягательным, и тревожащим.
– Да, это я. – Он не стал поднимать капюшон плаща. Не хотелось выяснять, как ей понравится то, что она может увидеть. – А кто вы?
– Леди Изабелла де Монфор, и я приехала сюда, чтобы побеседовать с вами.
Он снова оглядел ее с головы до ног. Осмотрел не торопясь, восхищаясь формами, скрытыми под темным плащом и простым серым платьем. Тут он заметил, что с ремня, затянутого вокруг тон кой талии, свисают несколько мешочков – одни побольше, другие поменьше.
– Вам не интересно узнать, – спросила она, – о чем пойдет речь?
Джордан нахмурил брови. Она совсем не похожа на его сестер еще и в другом. Обратилась к мужчине как равная, вместо того чтобы терпеливо ждать, пока мужчина сам не пожелает начать разговор. Он холодно ответил:
– Еще интереснее знать, почему вы решили поговорить со мной, стоя возле могилы.
– Когда я добралась до замка, мне сказали, что я смогу найти вас в Кенвикском приорате. Монахи посоветовали поискать вас здесь. – Судя по ее виду, она сожалела о том, что потревожила его. Потом она перевела взгляд на могильный холм, тень сочувствия мелькнула на ее лице. – Милорд, если я действительно нарушила ваше уединение, вам стоит только сказать, и я уйду и дождусь вас у монастырских ворот.
– Да, прошу вас.
Джордан смотрел, как Изабелла молча удаляется. Странная женщина. Удивительно, как она покачивает бедрами при ходьбе – в ритм шагам развеваются складки плаща, просто глаз не оторвешь. Интересно, что у нее в котомке? Может быть, она странствует и в котомке все ее пожитки? Вряд ли. Она – леди Изабелла де Монфор. С чего бы леди пускаться в путь в столь мерзкую погоду? Он еще раз взглянул на могилу друга, но глаза продолжали следить за женщиной, пока она не скрылась из виду среди деревьев.
Он услышал голос Райcа так ясно, как если бы тот стоял сейчас перед ним. «Женщины! Благословение и проклятие мужского племени!» Эти слова Райc произнес, когда они сидели в зале замка Ла Тур, каждый с девицей на коленях. Всегда находились девицы, охотно помогавшие весело скоротать часок-другой в обмен на какую-нибудь безделушку. На следующее утро Джордану предстояло отправиться на службу к принцу Ричарду. Он чуть не погиб в том сражении, а выздоровев, вернулся и узнал, что друг мертв. Та, честь которой он защищал, быстро утешилась в объятиях – и в постели – другого мужчины.
Джордан поморщился, когда ему на лицо упала тяжелая капля, за ней другая. Стоять тут, возле могилы Райcа, было незачем. Тем более стоять под дождем. Он взял поводья. Нужно сделать необходимые распоряжения, чтобы друга похоронили в земле замка Куртене.
Но сначала он узнает, зачем прибыла леди Изабелла. Шагая сквозь лес к приорату, он размышлял.
Де Монфор. Джордан слышал это имя, но ни разу не встречал кого-нибудь из их семьи. Им принадлежали земли неподалеку от шотландской границы. О четверых братьях де Монфор говорили, что они вечно враждуют между собой. Каждый претендовал на баронский титул и фамильные владения. Распри прекратились, когда король или один из его сыновей призвал братьев на военную службу. Ему приходилось встречать братьев во время мятежа тысяча сто семьдесят третьего года, но они почти ничем не запомнились – разве что вызывающей надменностью. Леди Изабелла свысока не смотрит, и все-таки она – одна из де Монфоров.
У леди четверо братьев, так зачем же ей понадобилось искать его в замке Кенвик? Путешествовать в одиночку? И что за срочность? Могла бы дождаться его возвращения в Ла Тур – или даже в самом замке Кенвик.
Выведя лошадь из-под полога ветвей, на которых едва проклюнулась зеленая листва, он увидел, что леди стоит возле своего мешка под аркой монастырских ворот. Неглубокая арка почти не защищала от дождя, и он удивился снова.
– Миледи, почему вы стоите под дождем? – спросил он вместо приветствия.
Она спокойно взглянула на него:
– Я сказала, что буду дожидаться вас у ворот.
– Именно так, но тогда ведь не было дождя.
– Я сказала – буду ждать здесь, – повторила она так, словно Джордан отличался рассудком не более, чем весенний цветок, качавшийся у монастырской стены. – Мне нужна ваша помощь.
– Кто вас послал?
– Я здесь от имени королевы Элеоноры.
Он уставился на нее:
– И вы полагаете, я вам поверю?
– Да.
– С чего бы это?
Капли дождя били ее по лицу, и она натянула на голову капюшон.
– Я ведь сказала, что я здесь от имени королевы Элеоноры. У вас нет причин подозревать меня во лжи.
– Равно как у меня нет причин вам верить.
– В самом деле. – Уголки ее красивых губ приподнялись в неуловимой улыбке. Очаровательно, подумал он прежде, чем успел себя одернуть. – Тем не менее, милорд, если бы мне хотелось вас одурачить, я могла бы сделать это под крышей. Я не дожидалась бы вас под дождем.
– В том случае, если бы вы не вздумали создать видимость правды там, где ее нет.
Она рассмеялась, и Джордану показалось, что ненастье вдруг сменилось солнечным днем. Словно все вокруг осветилось.
– Лорд ле Куртене, мы можем стоять здесь сколь угодно долго, обсуждая, что я стала бы делать, если бы хотела вас одурачить. Правда, однако, заключается в том, что меня послала к вам королева Элеонора, и вы должны доверять словам дамы, состоящей на королевской службе.
Приходилось признать – она права. Как ей доказать, что она говорит правду? Разве что сделать магический жест, и сама королева возникнет перед ним прямо из воздуха. А у него нет доказательств, что женщина лжет. И она милосердно не стала напоминать, как он лгал, когда в первый раз сказал ей, что она вовсе не нарушила его покой возле могилы Райcа.
– Если вы посланница королевы, зачем вам говорить со мной?
– Потому что вы – племянник настоятельницы аббатства Святого Иуды.
Никак не ожидал, что она заговорит о его тете! Они редко виделись с тетей Элоизой, ведь она заняла свой пост в аббатстве еще до его рождения. Четырежды гостила она в Ла Тур дю Куртене – поместье отца, и жила там каждый раз не дольше двух недель. Он любил ее визиты – она охотно беседовала с мальчиком о таких вещах, которые, казалось, мало занимали окружающих. Странный интерес к жизни для женщины, решивший удалиться от мира. Ему запомнилась тетина улыбка, ибо он, хоть и был ребенком, подметил одну особенность: ее взгляд всегда оставался внимательным, следящим. О своем наблюдении он рассказал отцу, и граф объяснил сыну – на то она и аббатиса, чтобы быть непохожей на других. Непохожей на других? Но ведь отец иногда вел себя точно так же, обдумывая что-нибудь важное.
– Зачем королева отправила вас ко мне? – спросил Джордан. – Что-нибудь с тетей? Или в аббатстве неладно?
Леди Изабелла слегка улыбнулась, и ее лицо немного смягчилось.
– Когда я покидала аббатство, ваша тетя сказала мне, что вы непременно встревожитесь, и велела передать, что с ней все в порядке.
– Вы были в аббатстве Святого Иуды?
Ее улыбка погасла. Она подхватила свою дорожную котомку и сказала:
– Я изучала там искусство врачевания, а потом отправилась на службу к королеве, и по дороге к вам, за помощью.
– Ко мне за помощью? Зачем вам моя помощь?
Подул свежий ветерок и принес прохладу – словно зима вернулась. Изабелла плотнее закуталась в свой плащ.
– Не прогуляться ли нам, милорд? То, что я собираюсь рассказать, не предназначено для чужих ушей.
– Даже ушей монахов?
– Только ваших, и ничьих больше.
Она направилась к лесу. Джордан запахнул плотнее плащ и двинулся вслед за ней под пронизывающий ветер с дождем. Лошадь негодующе заржала. Шагая впереди него, леди Изабелла лишь слегка наклонила голову, словно дождь был ей нипочем. Он быстро нагнал ее и молча пошел рядом, ожидая, когда она заговорит.
Изабелла не смотрела в его сторону, но, очевидно, знала, что он идет бок о бок с ней, потому что сказала:
– Поручение, что дала мне королева и ради которого я ищу вашей помощи, на первый взгляд совсем простое. Королева Элеонора отдала на хранение прежнему епископу Линкольнскому некие бумаги. Теперь она хочет получить их обратно.
От Изабеллы исходил тонкий аромат, и ему вдруг захотелось узнать, что скрыто под складками плаща. Он почти не слышал, что она говорит. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в суть дела.
– Королева могла бы написать епископу. Почему бумаги должны доставить ей именно мы?
– В Линкольне больше нет епископа.
Джордан едва удержался от резких слов. Разумеется, он прекрасно знает, что там больше нет епископа. Ей не следует перебивать его, когда он хочет сказать, что королева могла бы написать кому-нибудь, кто служит в соборе. Он сдержал готовую сорваться с языка колкость, когда они вышли из-под лесного полога. Перед ними возвышался могильный холм. Теперь, под проливным дождем, он выглядел совсем жалким и заброшенным.
– Кто покоится здесь? – мягко спросила леди Изабелла.
– Мой самый верный друг.
– Простите. – Они молча стояли у могилы, потом Изабелла спросила опять: – Почему он лежит здесь?
– Погиб во время турнира, а монахи Кенвикского приората отказались хоронить его на своем кладбище.
Она взглянула на него – впервые с тех пор, как они вышли из-под арки монастырских ворот. Оценивающе прищурилась, словно увидев его впервые.
– Был убит на турнире? Какой позор для рыцаря – бессмысленная смерть!
– Да, бессмысленная. Будь я рядом, я бы убедил его отказаться от вызова, брошенного ради руки женщины. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее умирали мужчины.
Изабелла молчала долгую минуту, уставясь на могильный холм, а потом сказала:
– Согласна.
– Вы согласны? – Он был поражен. Слышали бы его сестры обидное для женщины замечание! Не миновать бы ему бури упреков. А ее братья, усмотрев в его словах скрытое оскорбление, непременно вызвали бы его на поединок, защищая честь сестры.
– Хватит и того, что мужчины гибнут на войне. Не стоит кому-то умирать только ради того, чтобы вызвать восхищение дамы.
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Капюшон упал, открывая взгляду копну золотых кудрей. Джордан едва отдавал себе отчет в том, что пристально смотрит на нее.
– Если мы выполним просьбу королевы, это поможет предотвратить новую войну между королем Генрихом и принцами.
– Каким образом?
– Больше я ничего не знаю. Но мне и этого довольно, чтобы предложить королеве свои услуги. А вам, милорд?
Он перевел взгляд на безымянную могилу. Конец войне между королем и его сыновьями? Возможно ли это? Он должен попытаться.
– Более чем достаточно. Скажите, как я могу вам помочь, леди Изабелла?
Он вел своего серого скакуна через мертвый травостой, следом за братом Морисом. Монах не отличался высоким ростом. Голова с тонзурой на макушке едва доставала Джордану до плеча. Сейчас он ковылял по грязи, приподняв подол белой рясы. Штаны, скроенные на куда более высокого и плотного мужчину, чуть не спадали с него при каждом шаге.
Но Джордану было совсем не до смеха. Он приехал в замок Кенвик, чтобы отдать дань уважения Райcу де Долану, умершему прошлой осенью. Осмотрев монастырское кладбище, он не нашел могилы друга. Один из монахов отправил его за разъяснениями к брату Морису. Тот повел его через лесок и поле. На горизонте огромной массой высился величественный замок Кенвик, хотя отсюда до него была добрая лига пути.
– Куда мы идем? – крикнул он вслед монаху.
Брат Морис оглянулся, озадаченно хмыкнул:
– Думал, вы хотите увидеть могилу друга.
– Именно так, но почему мы идем сюда?
Монах указал вперед, где в сумраке под распростертыми ветвями дерева угадывались очертания могильного холма. Комья сырой земли уже затягивало сорняками.
– Ваш друг здесь, – сказал брат Морис, подтягивая штанины и открывая взору тощие лодыжки. – Здесь он и умер, милорд. – Голос монаха звучал осуждающе. – Тому, кто сражается на турнире, никогда не удостоиться благодати быть похороненным по-христиански.
Джордан прикусил язык, удерживая горькие слова. Молодой король, предыдущий наследник короля Генриха, только и делал, что кочевал с турнира на турнир в те дни, когда не был занят интригами против собственного отца. Тем не менее его прах покоится под чудесным надгробием в Руанском соборе. Конечно, ведь Райс де Долан был простым рыцарем, а не сыном короля.
– Он умер здесь? – спросил он, заметив, что монах явно дожидается вопроса.
Перекинув поводья через ветку, чтобы лошадь не вздумала попастись на могиле, Джордан добавил:
– Мы далеко от замка.
– Не так уж далеко для всадников, решивших во что бы то ни стало убить друг друга. – С лица брата Мориса слетела маска показного спокойствия. – Ну и схватка была, скажу я вам, милорд. Я как раз помогал закрывать ставни, чтобы никому из дерущихся не пришла мысль искать прибежища в наших стенах, как вдруг увидел, что на вашего друга напали сразу четверо. Они не отступили, даже когда он был готов сдаться, и довели свое кровавое дело до конца. – Монах закрыл глаза и перекрестился. – Никак не могу позабыть это зрелище.
– Кто его убил? Ты видел герб?
– Не помню. – Его нижняя губа задрожала, на глазах выступили слезы. – Не хочу вспоминать.
Подхватив рясу, монах бросился назад к монастырю.
Джордан смотрел на голый могильный холм. Ни надгробия, ни надписи. Он проклинал судьбу. Неужели Райc де Долан заслужил смерть? Но нет, злой рок здесь ни при чем. Не стоит даже винить тех, кто убил Райcа на турнире прошлой осенью. Будь проклят этот дьявол в юбке! Это из-за нее Райc рисковал жизнью, надеясь добиться руки возлюбленной. А когда он погиб, она охотно пошла под венец с сэром Элджерноном Эмметом!
Как глупо! Будь Джордан тогда здесь, он удержал бы друга от участия в турнире. И не потому, что Райc был слаб и не смог бы добыть себе славу и лошадей в традиционной рыцарской забаве. Райc выходил победителем из любого поединка, вплоть до последнего рокового… Любое искусство владения оружием было бессильно против людей, которые не постеснялись нарушить правила честного боя и убили противника, готового признать поражение.
Погиб прекрасный человек – погиб ни за что.
Джордан снова выругался. Слишком много бесполезных смертей с тех пор, как королевские сыновья подросли настолько, чтобы потребовать свою долю пирога. Каждый слышал пророчество, якобы произнесенное великим Мерлином. «Он породит ту рысь, что прокрадется всюду, но будет поймана, оставив собственный народ в руинах». Говорили, что это про молодого Генриха, который внушил своим воинам – и Джордану ле Куртене в том числе, – что рыцарскую честь можно добыть лишь в бою.
Теперь молодой король мертв. Погиб от дизентерии, когда вознамерился разграбить гробницу пилигрима в местечке к северу от Пиренеи. Тем временем король Генрих продолжал стравливать собственных сыновей друг с другом. Законных сыновей и незаконнорожденного Годфри. Его не устраивал сан епископа в Линкольне, и он покинул лоно церкви, чтобы поучаствовать в войнах, которые Плантагенеты, казалось, обречены вести вечно.
Итак, смерть царствовала повсюду. Смерть на поле битвы, когда рыцари нарушали клятвы, данные одному королю, ради того, чтобы исполнить долг на службе у короля другого. Смерть в бессмысленном бою, когда воины сражались лишь для того, чтобы отточить воинское искусство ради настоящей битвы.
– С меня хватит, – произнес Джордан, положив руку на эфес меча. – Клянусь тебе, Райc, с меня довольно того безумия, что привело тебя сюда, в эту убогую могилу. После всего, что мы испытали, сумев избежать гибели, как мог ты положить жизнь к ногам женщины, которая ныне делит ложе с другим, пока ты спишь, засыпанный землей?
Райc де Долан ни разу не обмолвился о леди, чью честь он прибыл защищать в замок Кенвик. Почему Райc ни слова не сказал ему о женщине, на которой хотел жениться? У них не было тайн друг от друга. Отчего же скрытность? Неужели из опасения, что Джордан разозлится из-за того, что придет конец их ночным посиделкам с развеселыми девицами? Или Райc думал, что друг не одобрит его выбор? Кто знает…
Джордан снова зло выругался. Ему не узнать правды – она покоится в могиле вместе с Райсом.
Теперь важно лишь, что друг лежит в убогой могиле в неосвященной земле. Нужно распорядиться, чтобы тело Райcа перенесли в Ла Тур дю Куртене. Там он и упокоится, вместе с рыцарями, что сложили голову под знаменем рода ле Куртене. Отец Элуа не станет возражать, чтобы друга семьи ле Куртене похоронили по церковному обряду.
Извлечь тело из могилы и перевезти его не составит особого труда. Расхаживая туда-сюда вокруг могилы, Джордан составлял в уме список необходимых распоряжений. Найти телегу, чтобы везти тело. Нанять охрану, чтобы воры не покусились на одежду Райcа. Нужен скульптор, чтобы изготовить надгробие, достойное человека, не раз спасавшего Джордану жизнь, и художник, чтобы ангел на надгробии глядел как живой на могилу героя. Как у всех в часовне. Ангел, который…
Он остановился как вкопанный. Возле его лошади стояла женщина. Весенний ветерок играл складками ее широкого одеяния. Высокая, почти не уступающая ему ростом, завитки золотых, как у ангела, волос выбиваются из-под капюшона. Он даже на миг подумал – не крылья ли скрываются под складками темного шерстяного плеща? Потом понял – за спиной незнакомки всего лишь большая котомка.
– Почему вы меня рассматриваете? – спросил он, и его голос прозвучал на удивление сердито. Он чувствовал раздражение – незнакомка прервала его обеты погибшему другу. А еще он злился на себя. Вот глупость! Так подумать про женщину – будто она неземное существо! Не эти ли мысли привели в могилу беднягу Райcа?
– Я не хотела мешать, – ответила она.
Джордана поразил ее голос. Женственный, но есть в нем какая-то чарующая глубина. Его сестры мило чирикали как птички. А голос этой женщины завораживал. В нем чувствовалась хрипотца. Легко было представить себе, как она шепчет, прижимаясь к нему…
Он снова разозлился. Это всего лишь женщина, ничуть не лучше прочих. Что с того, что у нее такой пленительный голос? Он взглянул на могилу Райcа. Наверное, когда он стоял на проклятом поле, его обуяло похожее безумие.
– Вы мне не мешаете, – солгал он, желая заглушить тревожные мысли. Он клялся другу похоронить его достойным образом. Не следует при этом поддаваться чарам женщины, тем более что он даже не видел ее лица.
Она подошла к нему. Шагнула из сумрака на тусклый свет, пробивающийся сквозь прорехи в тяжелых тучах. Капюшон по-прежнему скрывал лицо. Она не выбирала дорогу, чтобы не запачкать туфли, но шла уверенной, ровной походкой. Серое платье зацепилось за камень. Прежде чем она успела дернуть подол, чтобы освободиться и прикрыть ноги, он с удивлением заметил, что на ней сапоги, почти такие же, какие носит он сам. И, как его собственные, сапоги женщины свидетельствовали, что их хозяйка проделала долгий путь.
Она приблизилась ровно настолько, чтобы он не смог достать ее мечом, откинула капюшон и спросила:
– Вы лорд ле Куртене?
Лицо в форме сердечка в обрамлении вьющихся золотых волос. Непроницаемое лицо, ничего не прочесть! Серо-голубые глаза смотрят открыто, без тени кокетства или тем более страха. Ему ни разу не встречались женщины почти одного с ним роста. Это казалось одновременно и притягательным, и тревожащим.
– Да, это я. – Он не стал поднимать капюшон плаща. Не хотелось выяснять, как ей понравится то, что она может увидеть. – А кто вы?
– Леди Изабелла де Монфор, и я приехала сюда, чтобы побеседовать с вами.
Он снова оглядел ее с головы до ног. Осмотрел не торопясь, восхищаясь формами, скрытыми под темным плащом и простым серым платьем. Тут он заметил, что с ремня, затянутого вокруг тон кой талии, свисают несколько мешочков – одни побольше, другие поменьше.
– Вам не интересно узнать, – спросила она, – о чем пойдет речь?
Джордан нахмурил брови. Она совсем не похожа на его сестер еще и в другом. Обратилась к мужчине как равная, вместо того чтобы терпеливо ждать, пока мужчина сам не пожелает начать разговор. Он холодно ответил:
– Еще интереснее знать, почему вы решили поговорить со мной, стоя возле могилы.
– Когда я добралась до замка, мне сказали, что я смогу найти вас в Кенвикском приорате. Монахи посоветовали поискать вас здесь. – Судя по ее виду, она сожалела о том, что потревожила его. Потом она перевела взгляд на могильный холм, тень сочувствия мелькнула на ее лице. – Милорд, если я действительно нарушила ваше уединение, вам стоит только сказать, и я уйду и дождусь вас у монастырских ворот.
– Да, прошу вас.
Джордан смотрел, как Изабелла молча удаляется. Странная женщина. Удивительно, как она покачивает бедрами при ходьбе – в ритм шагам развеваются складки плаща, просто глаз не оторвешь. Интересно, что у нее в котомке? Может быть, она странствует и в котомке все ее пожитки? Вряд ли. Она – леди Изабелла де Монфор. С чего бы леди пускаться в путь в столь мерзкую погоду? Он еще раз взглянул на могилу друга, но глаза продолжали следить за женщиной, пока она не скрылась из виду среди деревьев.
Он услышал голос Райcа так ясно, как если бы тот стоял сейчас перед ним. «Женщины! Благословение и проклятие мужского племени!» Эти слова Райc произнес, когда они сидели в зале замка Ла Тур, каждый с девицей на коленях. Всегда находились девицы, охотно помогавшие весело скоротать часок-другой в обмен на какую-нибудь безделушку. На следующее утро Джордану предстояло отправиться на службу к принцу Ричарду. Он чуть не погиб в том сражении, а выздоровев, вернулся и узнал, что друг мертв. Та, честь которой он защищал, быстро утешилась в объятиях – и в постели – другого мужчины.
Джордан поморщился, когда ему на лицо упала тяжелая капля, за ней другая. Стоять тут, возле могилы Райcа, было незачем. Тем более стоять под дождем. Он взял поводья. Нужно сделать необходимые распоряжения, чтобы друга похоронили в земле замка Куртене.
Но сначала он узнает, зачем прибыла леди Изабелла. Шагая сквозь лес к приорату, он размышлял.
Де Монфор. Джордан слышал это имя, но ни разу не встречал кого-нибудь из их семьи. Им принадлежали земли неподалеку от шотландской границы. О четверых братьях де Монфор говорили, что они вечно враждуют между собой. Каждый претендовал на баронский титул и фамильные владения. Распри прекратились, когда король или один из его сыновей призвал братьев на военную службу. Ему приходилось встречать братьев во время мятежа тысяча сто семьдесят третьего года, но они почти ничем не запомнились – разве что вызывающей надменностью. Леди Изабелла свысока не смотрит, и все-таки она – одна из де Монфоров.
У леди четверо братьев, так зачем же ей понадобилось искать его в замке Кенвик? Путешествовать в одиночку? И что за срочность? Могла бы дождаться его возвращения в Ла Тур – или даже в самом замке Кенвик.
Выведя лошадь из-под полога ветвей, на которых едва проклюнулась зеленая листва, он увидел, что леди стоит возле своего мешка под аркой монастырских ворот. Неглубокая арка почти не защищала от дождя, и он удивился снова.
– Миледи, почему вы стоите под дождем? – спросил он вместо приветствия.
Она спокойно взглянула на него:
– Я сказала, что буду дожидаться вас у ворот.
– Именно так, но тогда ведь не было дождя.
– Я сказала – буду ждать здесь, – повторила она так, словно Джордан отличался рассудком не более, чем весенний цветок, качавшийся у монастырской стены. – Мне нужна ваша помощь.
– Кто вас послал?
– Я здесь от имени королевы Элеоноры.
Он уставился на нее:
– И вы полагаете, я вам поверю?
– Да.
– С чего бы это?
Капли дождя били ее по лицу, и она натянула на голову капюшон.
– Я ведь сказала, что я здесь от имени королевы Элеоноры. У вас нет причин подозревать меня во лжи.
– Равно как у меня нет причин вам верить.
– В самом деле. – Уголки ее красивых губ приподнялись в неуловимой улыбке. Очаровательно, подумал он прежде, чем успел себя одернуть. – Тем не менее, милорд, если бы мне хотелось вас одурачить, я могла бы сделать это под крышей. Я не дожидалась бы вас под дождем.
– В том случае, если бы вы не вздумали создать видимость правды там, где ее нет.
Она рассмеялась, и Джордану показалось, что ненастье вдруг сменилось солнечным днем. Словно все вокруг осветилось.
– Лорд ле Куртене, мы можем стоять здесь сколь угодно долго, обсуждая, что я стала бы делать, если бы хотела вас одурачить. Правда, однако, заключается в том, что меня послала к вам королева Элеонора, и вы должны доверять словам дамы, состоящей на королевской службе.
Приходилось признать – она права. Как ей доказать, что она говорит правду? Разве что сделать магический жест, и сама королева возникнет перед ним прямо из воздуха. А у него нет доказательств, что женщина лжет. И она милосердно не стала напоминать, как он лгал, когда в первый раз сказал ей, что она вовсе не нарушила его покой возле могилы Райcа.
– Если вы посланница королевы, зачем вам говорить со мной?
– Потому что вы – племянник настоятельницы аббатства Святого Иуды.
Никак не ожидал, что она заговорит о его тете! Они редко виделись с тетей Элоизой, ведь она заняла свой пост в аббатстве еще до его рождения. Четырежды гостила она в Ла Тур дю Куртене – поместье отца, и жила там каждый раз не дольше двух недель. Он любил ее визиты – она охотно беседовала с мальчиком о таких вещах, которые, казалось, мало занимали окружающих. Странный интерес к жизни для женщины, решивший удалиться от мира. Ему запомнилась тетина улыбка, ибо он, хоть и был ребенком, подметил одну особенность: ее взгляд всегда оставался внимательным, следящим. О своем наблюдении он рассказал отцу, и граф объяснил сыну – на то она и аббатиса, чтобы быть непохожей на других. Непохожей на других? Но ведь отец иногда вел себя точно так же, обдумывая что-нибудь важное.
– Зачем королева отправила вас ко мне? – спросил Джордан. – Что-нибудь с тетей? Или в аббатстве неладно?
Леди Изабелла слегка улыбнулась, и ее лицо немного смягчилось.
– Когда я покидала аббатство, ваша тетя сказала мне, что вы непременно встревожитесь, и велела передать, что с ней все в порядке.
– Вы были в аббатстве Святого Иуды?
Ее улыбка погасла. Она подхватила свою дорожную котомку и сказала:
– Я изучала там искусство врачевания, а потом отправилась на службу к королеве, и по дороге к вам, за помощью.
– Ко мне за помощью? Зачем вам моя помощь?
Подул свежий ветерок и принес прохладу – словно зима вернулась. Изабелла плотнее закуталась в свой плащ.
– Не прогуляться ли нам, милорд? То, что я собираюсь рассказать, не предназначено для чужих ушей.
– Даже ушей монахов?
– Только ваших, и ничьих больше.
Она направилась к лесу. Джордан запахнул плотнее плащ и двинулся вслед за ней под пронизывающий ветер с дождем. Лошадь негодующе заржала. Шагая впереди него, леди Изабелла лишь слегка наклонила голову, словно дождь был ей нипочем. Он быстро нагнал ее и молча пошел рядом, ожидая, когда она заговорит.
Изабелла не смотрела в его сторону, но, очевидно, знала, что он идет бок о бок с ней, потому что сказала:
– Поручение, что дала мне королева и ради которого я ищу вашей помощи, на первый взгляд совсем простое. Королева Элеонора отдала на хранение прежнему епископу Линкольнскому некие бумаги. Теперь она хочет получить их обратно.
От Изабеллы исходил тонкий аромат, и ему вдруг захотелось узнать, что скрыто под складками плаща. Он почти не слышал, что она говорит. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вникнуть в суть дела.
– Королева могла бы написать епископу. Почему бумаги должны доставить ей именно мы?
– В Линкольне больше нет епископа.
Джордан едва удержался от резких слов. Разумеется, он прекрасно знает, что там больше нет епископа. Ей не следует перебивать его, когда он хочет сказать, что королева могла бы написать кому-нибудь, кто служит в соборе. Он сдержал готовую сорваться с языка колкость, когда они вышли из-под лесного полога. Перед ними возвышался могильный холм. Теперь, под проливным дождем, он выглядел совсем жалким и заброшенным.
– Кто покоится здесь? – мягко спросила леди Изабелла.
– Мой самый верный друг.
– Простите. – Они молча стояли у могилы, потом Изабелла спросила опять: – Почему он лежит здесь?
– Погиб во время турнира, а монахи Кенвикского приората отказались хоронить его на своем кладбище.
Она взглянула на него – впервые с тех пор, как они вышли из-под арки монастырских ворот. Оценивающе прищурилась, словно увидев его впервые.
– Был убит на турнире? Какой позор для рыцаря – бессмысленная смерть!
– Да, бессмысленная. Будь я рядом, я бы убедил его отказаться от вызова, брошенного ради руки женщины. Ни одна женщина не стоит того, чтобы из-за нее умирали мужчины.
Изабелла молчала долгую минуту, уставясь на могильный холм, а потом сказала:
– Согласна.
– Вы согласны? – Он был поражен. Слышали бы его сестры обидное для женщины замечание! Не миновать бы ему бури упреков. А ее братья, усмотрев в его словах скрытое оскорбление, непременно вызвали бы его на поединок, защищая честь сестры.
– Хватит и того, что мужчины гибнут на войне. Не стоит кому-то умирать только ради того, чтобы вызвать восхищение дамы.
Она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Капюшон упал, открывая взгляду копну золотых кудрей. Джордан едва отдавал себе отчет в том, что пристально смотрит на нее.
– Если мы выполним просьбу королевы, это поможет предотвратить новую войну между королем Генрихом и принцами.
– Каким образом?
– Больше я ничего не знаю. Но мне и этого довольно, чтобы предложить королеве свои услуги. А вам, милорд?
Он перевел взгляд на безымянную могилу. Конец войне между королем и его сыновьями? Возможно ли это? Он должен попытаться.
– Более чем достаточно. Скажите, как я могу вам помочь, леди Изабелла?
Глава 3
– Не могли бы мы продолжить разговор где-нибудь под крышей? – спросила леди Изабелла, улыбнувшись своей самой очаровательной улыбкой. Каждая капля дождя, падая на раненое плечо, словно колола раскаленной иглой. Хорошо, что перед встречей с лордом ле Куртене она сняла повязку. Иначе он мог бы вообразить, что она станет обузой в их путешествии в Линкольн. Зато теперь в руке билась пульсирующая боль. – Мой плащ, кажется, ненадежная защита от дождя.
Лорд ле Куртене кивком указал на монастырские стены:
– Вы можете отправиться туда немедля, миледи.
– Изабелла, – мягко поправила она.
Джордан обошел могильный холм вокруг.
– Простите? – Он смотрел на нее, стоя у противоположного края могилы. Из-под капюшона его темные глаза сверкали, как два драгоценных камня со дна глубокой шахты. Удивительно, что он такой высокий – еще выше, чем она. Аббатиса была маленького роста, немногим больше ребенка.
Он во многом отличался от своей тети. Например, к его горю явно примешивался гнев, он окружал его, подобно грозовой туче. Разумеется, это был мужчина – сильный, опасный. Аббатиса держала чувства в строгой узде. Интересно, умеет ли владеть собой ее племянник? Сейчас он, конечно, пытался скрыть свой гнев. Тем не менее ярость читалась в каждом его движении, отравляла горечью каждое слово.
– Меня зовут Изабелла.
Не хотелось объяснять, отчего ей неуютно, когда к ней обращаются «леди». Лучше бы он называл ее «сестра Изабелла» – но не может же она сказать ему, что является одной из сестер аббатства! С видом спокойного достоинства, которому она научилась у аббатисы, Изабелла произнесла:
– Пожалуйста, называйте меня по имени.
– Почему? – упрямо повторил он.
– Мы оба на службе у королевы, – сказала она, понимая, что объяснение неубедительное. Но ничего лучше ей в голову не приходило, тем более что лорд сверлил ее взглядом.
Почему аббатиса не предупредила ее, что Джордан ле Куртене такой привлекательный мужчина? У Изабеллы были заготовлены ответы на все вопросы, но… вот он стоит и смотрит на нее в упор. Она не может видеть его лицо под капюшоном, но и взгляда достаточно, чтобы взволновать ее до глубины души. Хотелось смотреть ему в глаза, и было страшно утонуть в них. Казалось, она смогла обрести равновесие, когда они стояли под аркой возле монастырских стен. Но потом он с кошачьей грацией шагнул к ней, и она поняла, что жестоко заблуждается. Плащ не скрывал очертаний его мускулистой фигуры. На левой руке виднелся шрам – этот человек явно побывал в переделках.
А теперь сама Изабелла попала в переделку – она была просто очарована его могучей силой. Мысли путались. Она чуть не выдала себя. Еще немного, и он узнал бы о связи аббатства с королевой и о том, кто она на самом деле. Аббатиса считала его достойным доверия, но у Изабеллы оставались сомнения.
Тем не менее ей следовало радоваться, он ведь согласился отправиться с ней на поиски. Радоваться? Да она была просто в ужасе!
– Значит, вы не монахиня из тетиного аббатства? – спросил лорд ле Куртене.
– Нет. – Нужно быть начеку. Ему незачем знать, что женщины аббатства не принимают монашеский обет, потому что служат королеве Элеоноре.
– Вы послушница?
– Нет. Я пришла в аббатство, чтобы изучать лекарское ремесло. Научиться готовить целебные настои, сращивать кости, накладывать припарки…
– Хорошо, я стану звать вас по имени, миледи, если вам так угодно. – Он усмехнулся, и она снова уставилась на его капюшон. Она вдруг поймала себя на том, что до этого разглядывала его сильные ноги в довольно поношенных сапогах. – Значит, Изабелла. Но тогда и вы должны обращаться ко мне по имени. Вам не подобает называть меня лордом, если я не могу обращаться к вам «миледи». А теперь, с вашего позволения, я должен…
О чем это он? Разве он не дал согласие поехать с ней? Словно прочитав ее мысли, Джордан сказал:
– Сначала я должен отдать распоряжение насчет упокоения моего друга. Потом я отправлюсь с вами.
– Вы сказали, что монахи ни за что…
– Я хочу перевезти Райcа в Ла Тур дю Куртене. Потом я к услугам королевы.
– Нужно ехать в Линкольн как можно скорее.
– Ла Тур находится по дороге. – Он криво улыбнулся. – Я вас не обманываю.
– Значит, мне не следует расспрашивать вас, как вы расспрашивали меня.
– Предпочел бы обойтись без расспросов. – Он присел возле могилы и принялся выдергивать сорняки.
Изабеллу восхищала его преданность погибшему другу. Однако у них было мало времени. Значит, чтобы успеть вовремя доставить бумаги, ей придется сначала помочь ему – перевезти прах в освященную землю. Стараясь не обращать внимания на моросящий дождь, она спросила:
– Чем я могу вам помочь?
– Помочь? – Он вскинул голову, и капюшон упал. В его темно-карих глазах она прочла безмерное удивление.
Она и сама сейчас выглядит пораженной, подумалось ей. Возле правого виска кожа на его лице сморщилась, словно сметанная на живую нитку сумасшедшей швеей. Он отвернул лицо вправо, накидывая капюшон, и у нее сжалось сердце – так он был красив, если смотреть в профиль! Блестящие темные волосы падали на плечи, закрывали лоб. Низкая щетина подчеркивала линию подбородка.
– Интересно, чем же вы можете мне помочь? – резко спросил он. Изабелла поняла – он заметил ее изумленный взгляд.
Лорд ле Куртене кивком указал на монастырские стены:
– Вы можете отправиться туда немедля, миледи.
– Изабелла, – мягко поправила она.
Джордан обошел могильный холм вокруг.
– Простите? – Он смотрел на нее, стоя у противоположного края могилы. Из-под капюшона его темные глаза сверкали, как два драгоценных камня со дна глубокой шахты. Удивительно, что он такой высокий – еще выше, чем она. Аббатиса была маленького роста, немногим больше ребенка.
Он во многом отличался от своей тети. Например, к его горю явно примешивался гнев, он окружал его, подобно грозовой туче. Разумеется, это был мужчина – сильный, опасный. Аббатиса держала чувства в строгой узде. Интересно, умеет ли владеть собой ее племянник? Сейчас он, конечно, пытался скрыть свой гнев. Тем не менее ярость читалась в каждом его движении, отравляла горечью каждое слово.
– Меня зовут Изабелла.
Не хотелось объяснять, отчего ей неуютно, когда к ней обращаются «леди». Лучше бы он называл ее «сестра Изабелла» – но не может же она сказать ему, что является одной из сестер аббатства! С видом спокойного достоинства, которому она научилась у аббатисы, Изабелла произнесла:
– Пожалуйста, называйте меня по имени.
– Почему? – упрямо повторил он.
– Мы оба на службе у королевы, – сказала она, понимая, что объяснение неубедительное. Но ничего лучше ей в голову не приходило, тем более что лорд сверлил ее взглядом.
Почему аббатиса не предупредила ее, что Джордан ле Куртене такой привлекательный мужчина? У Изабеллы были заготовлены ответы на все вопросы, но… вот он стоит и смотрит на нее в упор. Она не может видеть его лицо под капюшоном, но и взгляда достаточно, чтобы взволновать ее до глубины души. Хотелось смотреть ему в глаза, и было страшно утонуть в них. Казалось, она смогла обрести равновесие, когда они стояли под аркой возле монастырских стен. Но потом он с кошачьей грацией шагнул к ней, и она поняла, что жестоко заблуждается. Плащ не скрывал очертаний его мускулистой фигуры. На левой руке виднелся шрам – этот человек явно побывал в переделках.
А теперь сама Изабелла попала в переделку – она была просто очарована его могучей силой. Мысли путались. Она чуть не выдала себя. Еще немного, и он узнал бы о связи аббатства с королевой и о том, кто она на самом деле. Аббатиса считала его достойным доверия, но у Изабеллы оставались сомнения.
Тем не менее ей следовало радоваться, он ведь согласился отправиться с ней на поиски. Радоваться? Да она была просто в ужасе!
– Значит, вы не монахиня из тетиного аббатства? – спросил лорд ле Куртене.
– Нет. – Нужно быть начеку. Ему незачем знать, что женщины аббатства не принимают монашеский обет, потому что служат королеве Элеоноре.
– Вы послушница?
– Нет. Я пришла в аббатство, чтобы изучать лекарское ремесло. Научиться готовить целебные настои, сращивать кости, накладывать припарки…
– Хорошо, я стану звать вас по имени, миледи, если вам так угодно. – Он усмехнулся, и она снова уставилась на его капюшон. Она вдруг поймала себя на том, что до этого разглядывала его сильные ноги в довольно поношенных сапогах. – Значит, Изабелла. Но тогда и вы должны обращаться ко мне по имени. Вам не подобает называть меня лордом, если я не могу обращаться к вам «миледи». А теперь, с вашего позволения, я должен…
О чем это он? Разве он не дал согласие поехать с ней? Словно прочитав ее мысли, Джордан сказал:
– Сначала я должен отдать распоряжение насчет упокоения моего друга. Потом я отправлюсь с вами.
– Вы сказали, что монахи ни за что…
– Я хочу перевезти Райcа в Ла Тур дю Куртене. Потом я к услугам королевы.
– Нужно ехать в Линкольн как можно скорее.
– Ла Тур находится по дороге. – Он криво улыбнулся. – Я вас не обманываю.
– Значит, мне не следует расспрашивать вас, как вы расспрашивали меня.
– Предпочел бы обойтись без расспросов. – Он присел возле могилы и принялся выдергивать сорняки.
Изабеллу восхищала его преданность погибшему другу. Однако у них было мало времени. Значит, чтобы успеть вовремя доставить бумаги, ей придется сначала помочь ему – перевезти прах в освященную землю. Стараясь не обращать внимания на моросящий дождь, она спросила:
– Чем я могу вам помочь?
– Помочь? – Он вскинул голову, и капюшон упал. В его темно-карих глазах она прочла безмерное удивление.
Она и сама сейчас выглядит пораженной, подумалось ей. Возле правого виска кожа на его лице сморщилась, словно сметанная на живую нитку сумасшедшей швеей. Он отвернул лицо вправо, накидывая капюшон, и у нее сжалось сердце – так он был красив, если смотреть в профиль! Блестящие темные волосы падали на плечи, закрывали лоб. Низкая щетина подчеркивала линию подбородка.
– Интересно, чем же вы можете мне помочь? – резко спросил он. Изабелла поняла – он заметил ее изумленный взгляд.