Страница:
Сперва крепость молчала. А потом на гиганта вылились такие потоки «малины», что его уши начали вянуть.
– Я так понимаю, – сказал гигант, – что ты хочешь сражаться.
Не говоря более ни слова, гигант отступил к своим войскам и начал выкрикивать команды, быстро и точно исполняемые его подчиненными, заметавшимися туда и сюда, выстраивая подразделения и устанавливая осадные орудия.
Огромные арбузы то шагали, то катились к краю рва. За ними шли громадные картофелины, которые, как только арбузы заняли боевую позицию, прыгнули на них. Смертоносный залп семечек снес защитников одного из бастионов. Нарки мерли, как фруктовые мухи, а наблюдатели на холме бурно аплодировали.
Затем колонна сладких бататов перешла вброд кишевшую черепахами воду, не обращая внимания на стрелы, вонзавшиеся в их мякоть. Бататы выбрасывали длинные извивающиеся ростки, карабкались на крепостную стену, цепляясь за каждую шероховатость. По этим росткам, как по лестницам, полезли наверх отряды огурцов – десантников. Тогда же гигант выкатил огромную катапульту на колесах.
– Дер гасфый атак! – крикнула Ухамочка, разгадав его замысел.
Озадаченные зрители скоро поняли, что имела в виду ройтанка. Три взвода луковиц-самоубийц забрались в огромный ковш катапульты. Когда курок был спущен, луковицы с ревом описали крутую дугу и за стенами крепости на месте их падения поднялось едкое облако. С холма было видно, как нарки трут слезящиеся глаза грязными черными платками. Дождем сыпались смертоносные лимоны-камикадзе, со страшным грохотом лопалась воздушная кукуруза. Приспешники Серутана были ошеломлены.
Несмотря на это нарки продолжали оказывать отчаянное сопротивление, с их клинков капала богатая витаминами смесь. Крепость была усыпана нарубленной петрушкой, нарезанной соломкой морковью, кубиками картофеля. Потоки красного томатного сока текли по улицам, а ров до краев был наполнен жутким салатом.
Видя, что исход сражения на стенах еще не ясен, высокий зеленый командир приказал применить другое орудие – тыкву размером с крупный грузовик. Кивнув в ответ на приказ, увесистый плод перешел ров по спинам своих погибших товарищей. Осыпаемая стрелами, оранжевая громадина встала перед поднятым мостом и начала ударять в него всей своей неимоверной массой. Вся стена тряслась и дрожала. Снова и снова бросался смелый воин на дверь, а обезумевшие от ужаса защитники выливали на него чаны дымящейся овсяной каши. Ошпаренная, но не потерявшая стойкости, храбрая тыква отступила на несколько шагов, и, разбежавшись как следует, изо всех сил ударила в дверь. Раздался ужасающий треск, казалось, что дверь взорвалась осколками досок и железа. Оглушенная таранная тыква откатилась неуверенно назад, закачалась, пожала широкими круглыми плечами и раскололась надвое. Из нее вывалились, смешавшись с выжимками, множество братьев по оружию. На минуту стало тихо, и тогда с громким криком вся овощная рать бросилась в раскрывшийся проем, перескакивая через расколовшуюся корку, и ворвалась в город. За ними бросились ройтанцы и компания, жаждущая отомстить за эту славную смерть.
Конец схватки внутри городских стен был коротким и кровавым. Штопор, напевая кровожадную песенку, набрасывался на раненых нарков и рассекал на части их беспомощные неподвижные тела. Эрроурут и Леголам доблестно разделались с несколькими мощными врагами, напав на них сзади, а Гудгалф, забравшись на парапет, подавал дельные советы.
Но особенно прославились, добивая оставшихся нарков, ройтанцы и их прекрасная предводительница. Эрроурут искал ее повсюду в этой мясорубке и нашел ее, когда она, ликуя, рубила на фарш нарка, вдвое меньшего ее самой и пела старинную застольную песню. Она заметила его робкие жесты, которые он делал, стараясь привлечь ее внимание. Она улыбнулась, подмигнула и бросила ему какой-то круглый предмет.
– Эй! Король! Лови!
С трудом Рейнджер поймал сувенир. Это была голова нарка. На мертвом лице застыло выражение крайнего неудовольствия.
Наконец бой закончился и давно не видевшиеся друзья бросились в радостные объятия друг к другу с искренними приветствиями.
– Искренне приветствуем! – кричали Мокси и Пепси.
– И вам того же, и даже больше, наверняка, – зевнул, в знак того, что узнал их, Гудгалф.
– Привет, друзья, в добрый час, – поклонился Леголам. – И пусть никогда больше перхоть не беспокоит вас.
Штопор приковылял поближе к болотникам и, выдавив мучительную улыбку, сказал:
– Мир вам. Да пошли вам господь трехразовое сбалансированное питание и нормальную работу желудка.
– Как стряслось, – спросил Эрроурут, – что мы встретились в этой странной стране?
– О, это долго рассказывать, – сказал Пепси, доставая тетрадь с записями.
– Тогда не надо, – сказал Гудгалф. – Слышали или видели вы что-нибудь о Фрито и Кольце?
– Вот ни капельки, – сказан Мокси.
– И мы тоже, – сказал Штопор. – Давайте поедим.
– Нет! – возразил Волшебник. – Ибо не нашли мы еще злобного Серутана.
– Нэррц! – сказал Штопор. – Уже давно пора было пообедать.
Вместе с Вороньим Глазом и Ухамочкой они выследили злого колдуна. Прошел слух, что он со своим ужасным помощником Четверокусом скрывается в Рыбьей Башне, самом высоком сооружении Серутанленда, известной своим вращающимся рестораном на верхушке.
– Он там, наверху, – сказал какой-то сельдерей. – Он блокировал лифт, но и сам в ловушке.
– Хо-хо-хо, – заметил гигант.
– Заткнись, – добавил Гудгалф. Высоко над собой они видели круглый вращающийся ресторан со светящейся вывеской «Серутанов высший класс». Под вывеской открылась стеклянная дверь и на балкончике появилась фигура.
– Это есть он! – воскликнула Ухамочка.
Лицом он был очень похож на Гудгалфа, но одеяние его было очень странным. Колдун был весь окутан в мантию цвета пожарной машины и колпак из черного сатина. К голове была приклеена пара черных ножек, а к ягодицам – хвост с кисточкой. В руках он держал алюминиевый трезубец, а на ногах красовались тяжелые армейские ботинки из патентованной кожи. Он рассмеялся, глядя на компанию внизу.
– Ха-ха-ха-ха.
– Спускайся вниз и прими то, что уготовано тебе судьбой, – обратился к нему Эрроурут. – Открой дверь и впусти нас.
– Не-е-ет, – прокудахтал Серутан. – Ни за что на свете. Давайте-ка лучше проведем анализ сложившейся ситуации как нормальные разумные люди.
– Анализ-шманализ! – взвизгнула Ухамочка. – Нам надо имей твой несчастный шкура!
Злой колдун как бы испугавшись, а на самом деле издеваясь, сделал шаг назад, затем вернулся к перилам и улыбнулся. Голос его был мелодичным и успокаивающим, слова его падали каплями патоки. Вся компания замерла в ужасе от его засахаренных слов.
– Давайте разберемся, – продолжал Серутан. – Вот я занимаюсь своим скромным бизнесом, зарабатываю жалкие медяки в поте лица. И вдруг группа конкурентов врывается на территорию, являющуюся моей корпоративной собственностью и пытаются вытеснить меня с рынка. Вы захватили мое движимое и недвижимое имущество и аннулировали обслуживающий персонал. Это бесспорный случай противозаконной практики в бизнесе.
– Эй, – сказал зеленый гигант Гудгалфу. – У этого парня на плечах хорошая ГОЛОВКА. Не удивительно, что он загребает столько КАПУСТЫ.
– Заткнись, – согласился Гудгалф.
– Итак, я выдвигаю предложение, – сказал Серутан, жестикулируя кончиком хвоста. – Сознаюсь, я тоже хотел участвовать в этом деле, но только из-за злобного Сорхеда, который хочет снять все сливки сам. Я представляю события следующим образом дальше: мы создаем новую организацию, а я отказываюсь от контрольного пакета акций и годового дохода, а также от процентов с прибыли от эксплуатации Дикки-Дракона за истекший период в обмен на все старые Кольца, которые вам попадутся на дороге. Добавьте к этому треть добычи, которую мы захватим в Фордоре, и я бесплатно выдам вам своего партнера Четверокуса. Кстати, это он несет ответственность за происшедшие беспорядки.
Нервный вопль вырвался из башни, и ваза с восковыми фруктами просвистела над головой Серутана. Тощий старикашка в ливрее посыльного высунулся на мгновение и погрозил кулаком.
– Гаррршш! – прошипел он, брызгая слюной. Серутан подхватил протестующего Черверокуса и небрежным жестом перекинул его через перила.
– А-а-а-а-э-р-р-р-р-г-г-г-х-х-х! – сказал Четверокус.
Злой приспешник довольно крепко ударился о твердую землю.
– Впервые вижу такой красный блин, – подумал вслух Штопор.
– Вот вам залог моей доброй воли, – сказал Серутан, продолжая разговор. – Договорились?
– Никаких «договорились»! Этот жулик такой же скользкий, как угорь в банке с вазелином, – сказал Гудгалф.
– Нет, постой, – возразил Эрроурут. – Он ведь дал залог отказа от контрольного пакета.
– Н-Е-Т, так пишется «нет», – сказал Гудгалф, поправляя шляпу. – Я не хочу одним прекрасным утром проснуться с его залогом у себя между лопатками. В это мгновение маленький черный предмет со свистом пролетел мимо головы Гудгалфа.
– Это начинает надоедать, – высказал свое мнение Штопор.
Черный шар попрыгал на тротуаре и остановился у ног Пепси. Тот оглядел его с любопытством и поднял.
– Ты будешь сидеть в своей гадкой башне под охраной, а когда твои замороженные бифштексы кончатся, тебе придется иметь дело с овощами, – сказал Гудгалф. Он повернулся к Пепси и указал на шар пальцем: – Ну, ладно, брось его.
– О-у, я же ничего не делал, – сказал Пепси.
– Да, ничего, – поддержал его Мокси.
– Дай сюда, – нетерпеливо проговорил волшебник. – Эта штука несъедобна, так что тебе она ни к чему. Юный болотник с мрачным видом отдал шар.
– Ну, а теперь в путь и поживее, – сказал Гудгалф. – Хотя земли Рыбьего Клея и Рой-Тана освобождены от власти Серутана, они долго не будут оставаться свободными, если только мы не спасем Двудор от злорадства Сорхеда.
– А что мы должны делать? – спросил Мокси.
– Да, делать? – сказал Пепси.
– Если вы хоть на секунду замолчите, я скажу вам, – огрызнулся Гудгалф. – Прекрасному городу Минас Трони угрожают восточные армии Сорхеда. Гадкий город Суп-с-Лапшой расположен рядом, и в любой день черное облако может пасть на его прекрасного брата. Мы должны собрать все свои силы и защитить его. – Он кивнул Стомперу: – Ты, Эрроурут, возьмешь на себя мобилизацию своих подданных в Двудоре, а также любых других, кто захочет принять участие в обороне бастионов Минас Трони. Ухамочка, ты должна привести всех своих всадников, которых ты считаешь лишними. Вороний Глаз, тебе также надлежит привести своих отважных воинов. Остальные пойдут со мной прямо туда.
– Сотня слов и ни одной паузы! – сказал Штопор. – Старый мошенник, наверное, болен.
Все распрощались и с тяжелым сердцем разъехались прочь от разрушенной крепости. Они знали, что еще много бед ожидает эту страну. Гудгалф, Мокси и Пепси вскочили на своих жалобно блеющих скакунов и пришпорили их, устремляясь среди сгущающихся ночных теней туда, где легла сказочная столица Двудора. Они уезжали, а две юные и прекрасные морковки махали зеленью болотникам и бодро подпрыгивали на своих корешках. Их стройные фигурки немного портили довольно заметные вздутия в средней части. Мокси и Пепси не теряли времени зря.
Всю ночь и половину следующего дня Гудгалф и оба болотника скакали во весь опор, всегда настороже, опасаясь шпионов Сорхеда. Однажды Мокси заметил над головой темную тень, хлопая крыльями, летевшую на восток среди туч, ему даже показалось, что он слышит хриплое, жесткое карканье. Но он уже несколько часов как курил трубку с травкой, и поэтому не был уверен, что ему не показалось.
Наконец, они сделали привал. Гудгалф и Мокси отключились сразу же… после того, как быстренько сыграли в кости (Мокси проиграл), а Пепси тоже улегся и как будто задремал. Но когда храп его друзей стал ритмичным, он потихоньку выполз из своей палатки и обыскал сумки Гудгалфа. Там и нашел он круглый черный шар, который был так тщательно спрятан Гудгалфом.
Он был поменьше арбуза, но побольше, чем футбольный мяч. Его поверхность была совершенно гладкой, если не считать маленького круглого окошечка, через которое можно было заглянуть в темную середину шара.
– Волшебный шар желаний! Вот что это такое! – воскликнул Пепси, закрыл глазки и пожелал бочонок пива и бочонок телячьих отбивных. Послышалось негромкое «фу-фу» и взметнулось облачко горячего дыма. Прямо в лицо Пепси уставилась какая-то чудовищная, непередаваемо злобная рожа, ее подбородок трясся от ярости.
– Я говорил тебе, чтобы ты не смел трогать это! – визжал волшебник, фалды его фрака сердито хлопали.
– Ой, я только посмотреть хотел, – захныкал Пепси.
Гудгалф выхватил шар из рук Пепси и сердито зыркнул на него, потом грубо рявкнул:
– Это – не игрушка. Это шар – чудесный МАЛЛОМАР эльфов, волшебный каконтамназывается, считавшийся утраченным еще в Жестяном Веке.
– А почему ты сразу не сказал? – глупо спросил Пепси.
– С помощью МАЛЛОМАРА древние проникали в секреты будущего и вглядывались в сердца людей.
– Вроде расписания поездов? – сонно произнес Мокси.
– Смотрите внимательно! – скомандовал Гудгалф.
Болотники с интересом стали смотреть, как волшебник совершал таинственные пассы над сферой и бормотал таинственные заклинания:
– Скажи мне, о волшебный МАЛЛОМАР, будет ли Сорхед разбит, или победа достанется ему? Падет ли черное облако Судьбы на всю Нижнюю Среднюю Землю, или с его падением придет царствие солнечного света и счастья?
С удивлением наблюдали Мокси и Пепси за тем, как в воздухе огненные буквы начали складываться в слова, огненные буквы, которые предскажут исход предстоящей схватки с Властелином Тьмы. С удивлением же прочитали они ответ:
«ИСХОД НЕ ЯСЕН. ПОВТОРИТЕ ЗАПРОС ПОЗЖЕ».
– Я так понимаю, – сказал гигант, – что ты хочешь сражаться.
Не говоря более ни слова, гигант отступил к своим войскам и начал выкрикивать команды, быстро и точно исполняемые его подчиненными, заметавшимися туда и сюда, выстраивая подразделения и устанавливая осадные орудия.
Огромные арбузы то шагали, то катились к краю рва. За ними шли громадные картофелины, которые, как только арбузы заняли боевую позицию, прыгнули на них. Смертоносный залп семечек снес защитников одного из бастионов. Нарки мерли, как фруктовые мухи, а наблюдатели на холме бурно аплодировали.
Затем колонна сладких бататов перешла вброд кишевшую черепахами воду, не обращая внимания на стрелы, вонзавшиеся в их мякоть. Бататы выбрасывали длинные извивающиеся ростки, карабкались на крепостную стену, цепляясь за каждую шероховатость. По этим росткам, как по лестницам, полезли наверх отряды огурцов – десантников. Тогда же гигант выкатил огромную катапульту на колесах.
– Дер гасфый атак! – крикнула Ухамочка, разгадав его замысел.
Озадаченные зрители скоро поняли, что имела в виду ройтанка. Три взвода луковиц-самоубийц забрались в огромный ковш катапульты. Когда курок был спущен, луковицы с ревом описали крутую дугу и за стенами крепости на месте их падения поднялось едкое облако. С холма было видно, как нарки трут слезящиеся глаза грязными черными платками. Дождем сыпались смертоносные лимоны-камикадзе, со страшным грохотом лопалась воздушная кукуруза. Приспешники Серутана были ошеломлены.
Несмотря на это нарки продолжали оказывать отчаянное сопротивление, с их клинков капала богатая витаминами смесь. Крепость была усыпана нарубленной петрушкой, нарезанной соломкой морковью, кубиками картофеля. Потоки красного томатного сока текли по улицам, а ров до краев был наполнен жутким салатом.
Видя, что исход сражения на стенах еще не ясен, высокий зеленый командир приказал применить другое орудие – тыкву размером с крупный грузовик. Кивнув в ответ на приказ, увесистый плод перешел ров по спинам своих погибших товарищей. Осыпаемая стрелами, оранжевая громадина встала перед поднятым мостом и начала ударять в него всей своей неимоверной массой. Вся стена тряслась и дрожала. Снова и снова бросался смелый воин на дверь, а обезумевшие от ужаса защитники выливали на него чаны дымящейся овсяной каши. Ошпаренная, но не потерявшая стойкости, храбрая тыква отступила на несколько шагов, и, разбежавшись как следует, изо всех сил ударила в дверь. Раздался ужасающий треск, казалось, что дверь взорвалась осколками досок и железа. Оглушенная таранная тыква откатилась неуверенно назад, закачалась, пожала широкими круглыми плечами и раскололась надвое. Из нее вывалились, смешавшись с выжимками, множество братьев по оружию. На минуту стало тихо, и тогда с громким криком вся овощная рать бросилась в раскрывшийся проем, перескакивая через расколовшуюся корку, и ворвалась в город. За ними бросились ройтанцы и компания, жаждущая отомстить за эту славную смерть.
Конец схватки внутри городских стен был коротким и кровавым. Штопор, напевая кровожадную песенку, набрасывался на раненых нарков и рассекал на части их беспомощные неподвижные тела. Эрроурут и Леголам доблестно разделались с несколькими мощными врагами, напав на них сзади, а Гудгалф, забравшись на парапет, подавал дельные советы.
Но особенно прославились, добивая оставшихся нарков, ройтанцы и их прекрасная предводительница. Эрроурут искал ее повсюду в этой мясорубке и нашел ее, когда она, ликуя, рубила на фарш нарка, вдвое меньшего ее самой и пела старинную застольную песню. Она заметила его робкие жесты, которые он делал, стараясь привлечь ее внимание. Она улыбнулась, подмигнула и бросила ему какой-то круглый предмет.
– Эй! Король! Лови!
С трудом Рейнджер поймал сувенир. Это была голова нарка. На мертвом лице застыло выражение крайнего неудовольствия.
Наконец бой закончился и давно не видевшиеся друзья бросились в радостные объятия друг к другу с искренними приветствиями.
– Искренне приветствуем! – кричали Мокси и Пепси.
– И вам того же, и даже больше, наверняка, – зевнул, в знак того, что узнал их, Гудгалф.
– Привет, друзья, в добрый час, – поклонился Леголам. – И пусть никогда больше перхоть не беспокоит вас.
Штопор приковылял поближе к болотникам и, выдавив мучительную улыбку, сказал:
– Мир вам. Да пошли вам господь трехразовое сбалансированное питание и нормальную работу желудка.
– Как стряслось, – спросил Эрроурут, – что мы встретились в этой странной стране?
– О, это долго рассказывать, – сказал Пепси, доставая тетрадь с записями.
– Тогда не надо, – сказал Гудгалф. – Слышали или видели вы что-нибудь о Фрито и Кольце?
– Вот ни капельки, – сказан Мокси.
– И мы тоже, – сказал Штопор. – Давайте поедим.
– Нет! – возразил Волшебник. – Ибо не нашли мы еще злобного Серутана.
– Нэррц! – сказал Штопор. – Уже давно пора было пообедать.
Вместе с Вороньим Глазом и Ухамочкой они выследили злого колдуна. Прошел слух, что он со своим ужасным помощником Четверокусом скрывается в Рыбьей Башне, самом высоком сооружении Серутанленда, известной своим вращающимся рестораном на верхушке.
– Он там, наверху, – сказал какой-то сельдерей. – Он блокировал лифт, но и сам в ловушке.
– Хо-хо-хо, – заметил гигант.
– Заткнись, – добавил Гудгалф. Высоко над собой они видели круглый вращающийся ресторан со светящейся вывеской «Серутанов высший класс». Под вывеской открылась стеклянная дверь и на балкончике появилась фигура.
– Это есть он! – воскликнула Ухамочка.
Лицом он был очень похож на Гудгалфа, но одеяние его было очень странным. Колдун был весь окутан в мантию цвета пожарной машины и колпак из черного сатина. К голове была приклеена пара черных ножек, а к ягодицам – хвост с кисточкой. В руках он держал алюминиевый трезубец, а на ногах красовались тяжелые армейские ботинки из патентованной кожи. Он рассмеялся, глядя на компанию внизу.
– Ха-ха-ха-ха.
– Спускайся вниз и прими то, что уготовано тебе судьбой, – обратился к нему Эрроурут. – Открой дверь и впусти нас.
– Не-е-ет, – прокудахтал Серутан. – Ни за что на свете. Давайте-ка лучше проведем анализ сложившейся ситуации как нормальные разумные люди.
– Анализ-шманализ! – взвизгнула Ухамочка. – Нам надо имей твой несчастный шкура!
Злой колдун как бы испугавшись, а на самом деле издеваясь, сделал шаг назад, затем вернулся к перилам и улыбнулся. Голос его был мелодичным и успокаивающим, слова его падали каплями патоки. Вся компания замерла в ужасе от его засахаренных слов.
– Давайте разберемся, – продолжал Серутан. – Вот я занимаюсь своим скромным бизнесом, зарабатываю жалкие медяки в поте лица. И вдруг группа конкурентов врывается на территорию, являющуюся моей корпоративной собственностью и пытаются вытеснить меня с рынка. Вы захватили мое движимое и недвижимое имущество и аннулировали обслуживающий персонал. Это бесспорный случай противозаконной практики в бизнесе.
– Эй, – сказал зеленый гигант Гудгалфу. – У этого парня на плечах хорошая ГОЛОВКА. Не удивительно, что он загребает столько КАПУСТЫ.
– Заткнись, – согласился Гудгалф.
– Итак, я выдвигаю предложение, – сказал Серутан, жестикулируя кончиком хвоста. – Сознаюсь, я тоже хотел участвовать в этом деле, но только из-за злобного Сорхеда, который хочет снять все сливки сам. Я представляю события следующим образом дальше: мы создаем новую организацию, а я отказываюсь от контрольного пакета акций и годового дохода, а также от процентов с прибыли от эксплуатации Дикки-Дракона за истекший период в обмен на все старые Кольца, которые вам попадутся на дороге. Добавьте к этому треть добычи, которую мы захватим в Фордоре, и я бесплатно выдам вам своего партнера Четверокуса. Кстати, это он несет ответственность за происшедшие беспорядки.
Нервный вопль вырвался из башни, и ваза с восковыми фруктами просвистела над головой Серутана. Тощий старикашка в ливрее посыльного высунулся на мгновение и погрозил кулаком.
– Гаррршш! – прошипел он, брызгая слюной. Серутан подхватил протестующего Черверокуса и небрежным жестом перекинул его через перила.
– А-а-а-а-э-р-р-р-р-г-г-г-х-х-х! – сказал Четверокус.
Злой приспешник довольно крепко ударился о твердую землю.
– Впервые вижу такой красный блин, – подумал вслух Штопор.
– Вот вам залог моей доброй воли, – сказал Серутан, продолжая разговор. – Договорились?
– Никаких «договорились»! Этот жулик такой же скользкий, как угорь в банке с вазелином, – сказал Гудгалф.
– Нет, постой, – возразил Эрроурут. – Он ведь дал залог отказа от контрольного пакета.
– Н-Е-Т, так пишется «нет», – сказал Гудгалф, поправляя шляпу. – Я не хочу одним прекрасным утром проснуться с его залогом у себя между лопатками. В это мгновение маленький черный предмет со свистом пролетел мимо головы Гудгалфа.
– Это начинает надоедать, – высказал свое мнение Штопор.
Черный шар попрыгал на тротуаре и остановился у ног Пепси. Тот оглядел его с любопытством и поднял.
– Ты будешь сидеть в своей гадкой башне под охраной, а когда твои замороженные бифштексы кончатся, тебе придется иметь дело с овощами, – сказал Гудгалф. Он повернулся к Пепси и указал на шар пальцем: – Ну, ладно, брось его.
– О-у, я же ничего не делал, – сказал Пепси.
– Да, ничего, – поддержал его Мокси.
– Дай сюда, – нетерпеливо проговорил волшебник. – Эта штука несъедобна, так что тебе она ни к чему. Юный болотник с мрачным видом отдал шар.
– Ну, а теперь в путь и поживее, – сказал Гудгалф. – Хотя земли Рыбьего Клея и Рой-Тана освобождены от власти Серутана, они долго не будут оставаться свободными, если только мы не спасем Двудор от злорадства Сорхеда.
– А что мы должны делать? – спросил Мокси.
– Да, делать? – сказал Пепси.
– Если вы хоть на секунду замолчите, я скажу вам, – огрызнулся Гудгалф. – Прекрасному городу Минас Трони угрожают восточные армии Сорхеда. Гадкий город Суп-с-Лапшой расположен рядом, и в любой день черное облако может пасть на его прекрасного брата. Мы должны собрать все свои силы и защитить его. – Он кивнул Стомперу: – Ты, Эрроурут, возьмешь на себя мобилизацию своих подданных в Двудоре, а также любых других, кто захочет принять участие в обороне бастионов Минас Трони. Ухамочка, ты должна привести всех своих всадников, которых ты считаешь лишними. Вороний Глаз, тебе также надлежит привести своих отважных воинов. Остальные пойдут со мной прямо туда.
– Сотня слов и ни одной паузы! – сказал Штопор. – Старый мошенник, наверное, болен.
Все распрощались и с тяжелым сердцем разъехались прочь от разрушенной крепости. Они знали, что еще много бед ожидает эту страну. Гудгалф, Мокси и Пепси вскочили на своих жалобно блеющих скакунов и пришпорили их, устремляясь среди сгущающихся ночных теней туда, где легла сказочная столица Двудора. Они уезжали, а две юные и прекрасные морковки махали зеленью болотникам и бодро подпрыгивали на своих корешках. Их стройные фигурки немного портили довольно заметные вздутия в средней части. Мокси и Пепси не теряли времени зря.
Всю ночь и половину следующего дня Гудгалф и оба болотника скакали во весь опор, всегда настороже, опасаясь шпионов Сорхеда. Однажды Мокси заметил над головой темную тень, хлопая крыльями, летевшую на восток среди туч, ему даже показалось, что он слышит хриплое, жесткое карканье. Но он уже несколько часов как курил трубку с травкой, и поэтому не был уверен, что ему не показалось.
Наконец, они сделали привал. Гудгалф и Мокси отключились сразу же… после того, как быстренько сыграли в кости (Мокси проиграл), а Пепси тоже улегся и как будто задремал. Но когда храп его друзей стал ритмичным, он потихоньку выполз из своей палатки и обыскал сумки Гудгалфа. Там и нашел он круглый черный шар, который был так тщательно спрятан Гудгалфом.
Он был поменьше арбуза, но побольше, чем футбольный мяч. Его поверхность была совершенно гладкой, если не считать маленького круглого окошечка, через которое можно было заглянуть в темную середину шара.
– Волшебный шар желаний! Вот что это такое! – воскликнул Пепси, закрыл глазки и пожелал бочонок пива и бочонок телячьих отбивных. Послышалось негромкое «фу-фу» и взметнулось облачко горячего дыма. Прямо в лицо Пепси уставилась какая-то чудовищная, непередаваемо злобная рожа, ее подбородок трясся от ярости.
– Я говорил тебе, чтобы ты не смел трогать это! – визжал волшебник, фалды его фрака сердито хлопали.
– Ой, я только посмотреть хотел, – захныкал Пепси.
Гудгалф выхватил шар из рук Пепси и сердито зыркнул на него, потом грубо рявкнул:
– Это – не игрушка. Это шар – чудесный МАЛЛОМАР эльфов, волшебный каконтамназывается, считавшийся утраченным еще в Жестяном Веке.
– А почему ты сразу не сказал? – глупо спросил Пепси.
– С помощью МАЛЛОМАРА древние проникали в секреты будущего и вглядывались в сердца людей.
– Вроде расписания поездов? – сонно произнес Мокси.
– Смотрите внимательно! – скомандовал Гудгалф.
Болотники с интересом стали смотреть, как волшебник совершал таинственные пассы над сферой и бормотал таинственные заклинания:
Перед испуганными глазами болотников сфера начала светиться. Гудгалф продолжал бормотать:
Фокус-покус,
Локо парентис,
Джекки Онассис,
Дино де Лаурентис!
И вдруг шар взорвался лучистыми сияниями, и в воздухе повис дрожащий звук. Сквозь мерцающее сияние доносился голос Гудгалфа:
Квиквег квохог!
Кводнам кихот!
Пекод пипод!
Пнин пейот!
Престо замена!
Труд и забота!
Ролло чанки!
Дабл-бабл!
– Скажи мне, о волшебный МАЛЛОМАР, будет ли Сорхед разбит, или победа достанется ему? Падет ли черное облако Судьбы на всю Нижнюю Среднюю Землю, или с его падением придет царствие солнечного света и счастья?
С удивлением наблюдали Мокси и Пепси за тем, как в воздухе огненные буквы начали складываться в слова, огненные буквы, которые предскажут исход предстоящей схватки с Властелином Тьмы. С удивлением же прочитали они ответ:
«ИСХОД НЕ ЯСЕН. ПОВТОРИТЕ ЗАПРОС ПОЗЖЕ».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. «ШЛОБОВА БЕРЛОГА» И ДРУГИЕ КУРОРТЫ
Фрито и Спэм, задыхаясь и запыхавшись, взобрались на вершину небольшого подъема и залюбовались открывшейся панорамой: пейзаж, расстилавшийся перед ними, представлял собой совершенно гладкую долину, однообразие которой нарушали лишь глубокие провалы и крутые бугры, золотые прииски, текстильные фабрики и хлопковые плантации Фордора.
Фрито тяжело плюхнулся на коровий череп, а Спэм достал из сумки коробку с полдником (сыр и сухари). В этот момент послышался шум катящихся камней, хрустящих под ногами сучьев, а затем кто-то громко высморкался. Оба болотника вскочили на ноги, и к ним на четвереньках подползла серая скрюченная фигура, шумно обнюхивавшая землю.
– Пир ла мутр! – воскликнул Фрито, отодвигаясь от зловещего существа. Спэм схватился за эльфовский перочинный ножик и тоже отошел назад. Его сердце ушло в желудок вместе с липким комом сухарей с сыром. Существо посмотрело на них зловеще скошенными к переносице глазами и с робкой улыбкой поднялось на ноги, заложив руки за спину, и принялось грустно насвистывать сквозь зубы. Вдруг Фрито вспомнил историю о том, как Дилдо завладел Кольцом.
– Ты, должно быть, и есть Годдэм, – пискнул он. – Что ты здесь делаешь?
– Ах, ну это… – очень медленно произнесло существо. – Так, ничего особенного. Я просто смотрел, не попадутся ли мне пустые бутылки, сдав которые, я смог бы заплатить за искусственное легкое свояченицы. Конечно, с тех пор как мне сделали операцию, я уже не такой проворный, как прежде. Я думаю, я просто невезучий. Интересная штука жизнь – то вверх, то вниз. Заранее никогда не угадаешь. Господи, похолодало что-то. Мне пришлось заложить пальто, чтобы купить плазму для моих любимых гусей.
Спэм отчаянно пытался разлепить вдруг ставшие свинцовыми веки, но с душераздирающим зевком он рухнул наземь.
– Ах ты, дьявол… – пробормотал он и уснул.
– Вот так всегда, – сказы Годдэм и покачал головой. – Никому я не нужен. Ну что же, я знаю, когда я лишний, – сказал он и принялся угощаться бутербродами болотников.
Фрито дал себе несколько оплеух, глубоко вздохнул и выдохнул.
– Послушай, Годдэм… – сказал он.
– Ах, нет нужды произносить это вслух. Я тут не нужен. Я это знаю. Я всегда был не нужен. Моя мать оставила меня в роддоме через двадцать четыре часа после того, как я появился на свет, мой опекун бросил меня в заколдованном лесу, когда мне исполнилось два года. Меня вырастили добрые крысы. Но, мне кажется, нет худа без добра. А как же, однажды я встретил тролля по фамилии Визинский…
Фрито пошатнулся, обмяк и захрапел еще до того, как шлепнулся на землю.
Когда Фрито и Спэм проснулись, была уже ночь, а Годдэма нигде не было. Оба болотника тщательно ощупали себя, чтобы убедиться, что все руки, ноги, пальцы и тому подобное, имелись в полном комплекте, а в их ребрах не торчало никаких случайно забытых столовых приборов. К их значительному удивлению, все было на месте, даже запонки. Кольцо крепко висело на своей цепочке, и Фрито, быстро надев его на палец, дунул в волшебный свисток. С облегчением услышал он знакомое «ми».
– Не пойму никак, мистер Фрито, – сказал наконец Спэм, пощупал языком зубы в поисках недостающих пломб, – этот… или любитель журавлей в небе, или еще чего похуже.
– Эй, там, привет! – вдруг сказала большая скала, превращаясь в Годдэма.
– Привет! – еле слышно ответил Фрито.
– Мы как раз собирались двигаться дальше, – заторопился Спэм. – Мы должны заключить договор о поставках оружия Танзании или закупить копру на Гуаме, или еще что-то где-то.
– Плохо дело, – сказал Годдэм. – Я думаю, со стариной Годдэмом хотят попрощаться. Но он привык к этому.
– Прощай, – твердо произнес Спэм.
– Прощай, прощай, свеча расставания так коротка, – сказал Годдэм. Он судорожно махнул грязным, в пятнах платком из стороны в сторону, и схватив Фрито за руку, тихо зарычал.
Спэм схватил Фрито за. другую руку и, налегая всем телом, потащил его прочь, но Годдэм держался крепко, лишь сопротивляясь минуту или две, он сдался и устало опустился на камень.
– Терпеть не могу, когда старые друзья уходят, – сказал Годдэм, небрежно прикладывая носовой платок к переносице. которая заменяла ему лицо. – Я провожу вас немного.
– Пошли, – отрешенно скомандовал Фрито, и три маленькие фигурки быстрым шагом двинулись через болота.
Вскоре путь им преградила непроходимая трясина, полузадушенная вереском и кувшинками.
– Это Нгайо Марш,[11] – торжественно сказал Годдэм, и Фрито и Спэм увидели, что в мерзких лужах загадочным образом отражаются воздушные видения тел с разукрашенными кинжалами в спинах, пулевыми отверстиями в головах и бутылками с ядом в руках.
Группка пошлепала вперед по вонючей топи, отведя взгляд от ужасных трупов, и после часа тяжкой ходьбы, мокрые и грязные, они выползли на сухую почву. Там они обнаружили узкую, прямую, как стрела, тропу, которая вела по плоской равнине прямо к наконечнику. Луна скрылась, и рассвет окрашивал небосклон в светло-коричневый цвет, когда они добрались до этой странной по форме скалы.
Фрито и Спэм сбросили сумки наземь под небольшим карнизом. Годдэм уселся рядом, напевая что-то невнятное.
– Ну-с, мы почти на балу, – сказал он бодро. Фрито застонал. Во второй половине дня болотников разбудил грохот цимбал и резкие звуки горнов, исполняющих «День водителей автобусов». Фрито и Спэм вскочили на ноги и в ужасающей близости от себя увидели огромные Врата Фордора, вделанные в отвесный склон горы. По бокам ворот стояли две высоченные башни с прожекторами наверху и с обширными навесами. Ворота были отворены и в них вливался нескончаемый поток людей. Фрито в страхе прижался к скале.
Людской поток иссяк, когда на землю уже легла ночь, и ворота, клацнув, закрылись. Спэм выглянул из-за камня и прошмыгнул к Фрито с аскетическим ужином, состоящим из хлебов и рыб. Тут же из глубокой расселины появился Годдэм с непристойной улыбкой на устах.
– Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, – сказал он.
– И я так думаю, – сказал Спэм, теребя рукоять кинжала.
С мрачным видом Годдэм сказал:
– Я знаю, каково это. Я был на войне. Меня накрыл шквал огня, когда япошки… Спэм поперхнулся, а рука его безвольно повисла.
– Умри, – предложил он. Фрито схватил буханку хлеба с изюмом и затолкал ее в пасть Годдэма. Прозвучало непонятное:
– Мммффп, ммбмл.
Маленький отряд снова отправился в путь глубокой ночью. Много долгих литров преодолели они на пути к югу. Дорога, по которой они шли, была гладкой и ровной. Когда-то здесь проходило вымощенное линолеумом шоссе. Когда луна засияла высоко в небе, они уже оставили Врата Фордора далеко позади. Около полуночи небо заволокло маленькими тучками и, чуть спустя, по стране пронесся шквал. Сначала дождь лил как из ведра, потом – как из бочки. Болотники упорно шли вперед и вперед за Годдэмом. Через четверть часа шторм утих, выплеснув на путников последнюю пару кружек
Остаток ночи они прошагали под тусклыми звездами, одуревшие от холода и идиотских шуточек Годдэма. Поздно ночью они подошли к большому лесу и, сойдя с дороги, укрылись в небольшой рощице. Через несколько мгновений они уже крепко спали.
Фрито проснулся и задрожал от испуга – вся рощица была окружена высокими, мрачными людьми в ярко-зеленой униформе. В руках они держали огромные зеленые луки, а на, их головах красовались ядовито-зеленые парики с начесом. Фрито еле выпрямился на подгибающихся ногах и лягнул Спэма.
В этот момент самый высокий из лучиков шагнул вперед и подошел к нему. На его голове сидела зеленая беретка с зеленым пером, на груди был приколот серебряный знак со словом «Шеф» и изображением нескольких голубей лапками кверху. Фрито догадался, что это – начальник.
– Вы окружены, у вас нет ни малейшего шанса на спасение, выходите по одному с поднятыми руками, – сурово произнес капитан.
Фрито низко поклонился и ответил, как того требовал этикет:
– Войди и поймай меня.
– Я – Фараслакс, Зеленый Тупей, – сказал капитан.
– А я – просто Фрито, – дрожащим голосом ответил Фрито.
– Можно, я их немножко убью? – пропищал низенький, коренастый человечек с черной повязкой через нос и подбежал к Фараслаксу с петлей-удавкой в руках.
– Нет, Магнавокс, – сказал Фараслакс. – Кто вы такие? – спросил он, поворачиваясь к Фрито. – И какое зло вы замыслили?
– Я иду с моими друзьями в Фордор, чтобы бросить Великое Кольцо в Ямы Зазу, – сказал Фрито.
Услышав это, Фараслакс вдруг заскучал, лицо его даже потемнело. Он внимательно посмотрел на Годдэма и Спэма, потом еще раз на Фрито, повернулся и на цыпочках, с робкой улыбкой, вышел из рощи и вместе со своими людьми скрылся в окружающем их лесу. Далеко разносилась их веселая песня:
Сквозь бурую мглу Годдэм привел Фрито и Спэма к деревянной лестнице, ведущей почти вертикально вверх, к утесам массивного Сол Гурока, великой скалы Фордора. Им казалось, что они карабкаются уже целый час. Час спустя они добрались до вершины, усталые и задыхающиеся от спертого воздуха, и растянулись на площадке перед входом в пещеру.
Над ними кружили огромные стаи черных пеликанов, сверкали молнии, просыпались и снова засыпали усыпальницы.
– Если я не ошибаюсь, черное это место, – сказал Спэм.
Из пещеры изливался ядовитый запах старой солонины и гнилой репы, а где-то далеко в тайных помещениях звякали вязальные спицы.
Фрито и Спэм, как завороженные, вошли в пещеру, а Годдэм, озаренный редкостной улыбкой, шаркал за ними.
Много веков назад, когда мир был молодым, а сердце Сорхеда еще не затвердело, как черствая головка сыра, он взял себе в жены молодую троллицу. Она носила имя Мазола, а эльфы звали ее Бланш, и вышла замуж она за прекрасного молодого короля ведьм, хотя ее родители и возражали, говоря, что он «не очень тролльский» и не сможет удовлетворить некоторые ее потребности. Но эти двое были молоды, и глаза их светились мечтой. По прошествии первой сотни тысяч лет новобрачные были все еще счастливы. Они жили тогда в переоборудованной трехкомнатной подземной темнице с неплохим видом. Пока честолюбивый муженек изучал демонологию и делопроизводство на вечерних курсах. Мазола родила ему девять рослых духов. Но настал день, и Сорхед узнал о Великом Кольце и о власти, которую оно принесет ему в его пути наверх. Забыв обо всем остальном, он забрал, несмотря на резкие, скрипучие протесты жены, своих сыновей из медицинского училища и прозвал их Ноздрулями.
Фрито тяжело плюхнулся на коровий череп, а Спэм достал из сумки коробку с полдником (сыр и сухари). В этот момент послышался шум катящихся камней, хрустящих под ногами сучьев, а затем кто-то громко высморкался. Оба болотника вскочили на ноги, и к ним на четвереньках подползла серая скрюченная фигура, шумно обнюхивавшая землю.
– Пир ла мутр! – воскликнул Фрито, отодвигаясь от зловещего существа. Спэм схватился за эльфовский перочинный ножик и тоже отошел назад. Его сердце ушло в желудок вместе с липким комом сухарей с сыром. Существо посмотрело на них зловеще скошенными к переносице глазами и с робкой улыбкой поднялось на ноги, заложив руки за спину, и принялось грустно насвистывать сквозь зубы. Вдруг Фрито вспомнил историю о том, как Дилдо завладел Кольцом.
– Ты, должно быть, и есть Годдэм, – пискнул он. – Что ты здесь делаешь?
– Ах, ну это… – очень медленно произнесло существо. – Так, ничего особенного. Я просто смотрел, не попадутся ли мне пустые бутылки, сдав которые, я смог бы заплатить за искусственное легкое свояченицы. Конечно, с тех пор как мне сделали операцию, я уже не такой проворный, как прежде. Я думаю, я просто невезучий. Интересная штука жизнь – то вверх, то вниз. Заранее никогда не угадаешь. Господи, похолодало что-то. Мне пришлось заложить пальто, чтобы купить плазму для моих любимых гусей.
Спэм отчаянно пытался разлепить вдруг ставшие свинцовыми веки, но с душераздирающим зевком он рухнул наземь.
– Ах ты, дьявол… – пробормотал он и уснул.
– Вот так всегда, – сказы Годдэм и покачал головой. – Никому я не нужен. Ну что же, я знаю, когда я лишний, – сказал он и принялся угощаться бутербродами болотников.
Фрито дал себе несколько оплеух, глубоко вздохнул и выдохнул.
– Послушай, Годдэм… – сказал он.
– Ах, нет нужды произносить это вслух. Я тут не нужен. Я это знаю. Я всегда был не нужен. Моя мать оставила меня в роддоме через двадцать четыре часа после того, как я появился на свет, мой опекун бросил меня в заколдованном лесу, когда мне исполнилось два года. Меня вырастили добрые крысы. Но, мне кажется, нет худа без добра. А как же, однажды я встретил тролля по фамилии Визинский…
Фрито пошатнулся, обмяк и захрапел еще до того, как шлепнулся на землю.
Когда Фрито и Спэм проснулись, была уже ночь, а Годдэма нигде не было. Оба болотника тщательно ощупали себя, чтобы убедиться, что все руки, ноги, пальцы и тому подобное, имелись в полном комплекте, а в их ребрах не торчало никаких случайно забытых столовых приборов. К их значительному удивлению, все было на месте, даже запонки. Кольцо крепко висело на своей цепочке, и Фрито, быстро надев его на палец, дунул в волшебный свисток. С облегчением услышал он знакомое «ми».
– Не пойму никак, мистер Фрито, – сказал наконец Спэм, пощупал языком зубы в поисках недостающих пломб, – этот… или любитель журавлей в небе, или еще чего похуже.
– Эй, там, привет! – вдруг сказала большая скала, превращаясь в Годдэма.
– Привет! – еле слышно ответил Фрито.
– Мы как раз собирались двигаться дальше, – заторопился Спэм. – Мы должны заключить договор о поставках оружия Танзании или закупить копру на Гуаме, или еще что-то где-то.
– Плохо дело, – сказал Годдэм. – Я думаю, со стариной Годдэмом хотят попрощаться. Но он привык к этому.
– Прощай, – твердо произнес Спэм.
– Прощай, прощай, свеча расставания так коротка, – сказал Годдэм. Он судорожно махнул грязным, в пятнах платком из стороны в сторону, и схватив Фрито за руку, тихо зарычал.
Спэм схватил Фрито за. другую руку и, налегая всем телом, потащил его прочь, но Годдэм держался крепко, лишь сопротивляясь минуту или две, он сдался и устало опустился на камень.
– Терпеть не могу, когда старые друзья уходят, – сказал Годдэм, небрежно прикладывая носовой платок к переносице. которая заменяла ему лицо. – Я провожу вас немного.
– Пошли, – отрешенно скомандовал Фрито, и три маленькие фигурки быстрым шагом двинулись через болота.
Вскоре путь им преградила непроходимая трясина, полузадушенная вереском и кувшинками.
– Это Нгайо Марш,[11] – торжественно сказал Годдэм, и Фрито и Спэм увидели, что в мерзких лужах загадочным образом отражаются воздушные видения тел с разукрашенными кинжалами в спинах, пулевыми отверстиями в головах и бутылками с ядом в руках.
Группка пошлепала вперед по вонючей топи, отведя взгляд от ужасных трупов, и после часа тяжкой ходьбы, мокрые и грязные, они выползли на сухую почву. Там они обнаружили узкую, прямую, как стрела, тропу, которая вела по плоской равнине прямо к наконечнику. Луна скрылась, и рассвет окрашивал небосклон в светло-коричневый цвет, когда они добрались до этой странной по форме скалы.
Фрито и Спэм сбросили сумки наземь под небольшим карнизом. Годдэм уселся рядом, напевая что-то невнятное.
– Ну-с, мы почти на балу, – сказал он бодро. Фрито застонал. Во второй половине дня болотников разбудил грохот цимбал и резкие звуки горнов, исполняющих «День водителей автобусов». Фрито и Спэм вскочили на ноги и в ужасающей близости от себя увидели огромные Врата Фордора, вделанные в отвесный склон горы. По бокам ворот стояли две высоченные башни с прожекторами наверху и с обширными навесами. Ворота были отворены и в них вливался нескончаемый поток людей. Фрито в страхе прижался к скале.
Людской поток иссяк, когда на землю уже легла ночь, и ворота, клацнув, закрылись. Спэм выглянул из-за камня и прошмыгнул к Фрито с аскетическим ужином, состоящим из хлебов и рыб. Тут же из глубокой расселины появился Годдэм с непристойной улыбкой на устах.
– Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, – сказал он.
– И я так думаю, – сказал Спэм, теребя рукоять кинжала.
С мрачным видом Годдэм сказал:
– Я знаю, каково это. Я был на войне. Меня накрыл шквал огня, когда япошки… Спэм поперхнулся, а рука его безвольно повисла.
– Умри, – предложил он. Фрито схватил буханку хлеба с изюмом и затолкал ее в пасть Годдэма. Прозвучало непонятное:
– Мммффп, ммбмл.
Маленький отряд снова отправился в путь глубокой ночью. Много долгих литров преодолели они на пути к югу. Дорога, по которой они шли, была гладкой и ровной. Когда-то здесь проходило вымощенное линолеумом шоссе. Когда луна засияла высоко в небе, они уже оставили Врата Фордора далеко позади. Около полуночи небо заволокло маленькими тучками и, чуть спустя, по стране пронесся шквал. Сначала дождь лил как из ведра, потом – как из бочки. Болотники упорно шли вперед и вперед за Годдэмом. Через четверть часа шторм утих, выплеснув на путников последнюю пару кружек
Остаток ночи они прошагали под тусклыми звездами, одуревшие от холода и идиотских шуточек Годдэма. Поздно ночью они подошли к большому лесу и, сойдя с дороги, укрылись в небольшой рощице. Через несколько мгновений они уже крепко спали.
Фрито проснулся и задрожал от испуга – вся рощица была окружена высокими, мрачными людьми в ярко-зеленой униформе. В руках они держали огромные зеленые луки, а на, их головах красовались ядовито-зеленые парики с начесом. Фрито еле выпрямился на подгибающихся ногах и лягнул Спэма.
В этот момент самый высокий из лучиков шагнул вперед и подошел к нему. На его голове сидела зеленая беретка с зеленым пером, на груди был приколот серебряный знак со словом «Шеф» и изображением нескольких голубей лапками кверху. Фрито догадался, что это – начальник.
– Вы окружены, у вас нет ни малейшего шанса на спасение, выходите по одному с поднятыми руками, – сурово произнес капитан.
Фрито низко поклонился и ответил, как того требовал этикет:
– Войди и поймай меня.
– Я – Фараслакс, Зеленый Тупей, – сказал капитан.
– А я – просто Фрито, – дрожащим голосом ответил Фрито.
– Можно, я их немножко убью? – пропищал низенький, коренастый человечек с черной повязкой через нос и подбежал к Фараслаксу с петлей-удавкой в руках.
– Нет, Магнавокс, – сказал Фараслакс. – Кто вы такие? – спросил он, поворачиваясь к Фрито. – И какое зло вы замыслили?
– Я иду с моими друзьями в Фордор, чтобы бросить Великое Кольцо в Ямы Зазу, – сказал Фрито.
Услышав это, Фараслакс вдруг заскучал, лицо его даже потемнело. Он внимательно посмотрел на Годдэма и Спэма, потом еще раз на Фрито, повернулся и на цыпочках, с робкой улыбкой, вышел из рощи и вместе со своими людьми скрылся в окружающем их лесу. Далеко разносилась их веселая песня:
До ночи оставалось немного и, неторопливо пообедав румяными, как яблоки, щеками и похожими на лопухи ушами, Фрито, Спэм и Годдэм вернулись на шоссе, оставив лес, и направились в обширную асфальтированную пустыню, раскинувшуюся у восточного склона Фордора. К ночи они добрались до черных печных труб Супа-с – Лапшой, ужасного города, расположенного напротив Минас Трони. Глубоко под землей раздавалось тяжелое «уомп-уомп», это работали мерзкие станки, производящие боты и вещмешки для военной машины Сорхеда.
Мы – вороватые Зеленые Тупеи,
Крадемся ночью, ну а днем храпим.
Мы молчуны, задиры, прохиндеи,
Но нам с Сорхедом вряд ли по пути.
Правое плечо – вперед!
Нарки уже отступают.
Начальник. после разберет,
Кого наградить подобает.
С любым сыграем злую шутку,
Построим западню-малютку.
И нам не надо силы Геркулеса,
Если можем выиграть нечестно.
Два-четыре, шесть-восемь.
Пешком, бегом…
Все силы бросим…
Ча-ча-ча!
Сквозь бурую мглу Годдэм привел Фрито и Спэма к деревянной лестнице, ведущей почти вертикально вверх, к утесам массивного Сол Гурока, великой скалы Фордора. Им казалось, что они карабкаются уже целый час. Час спустя они добрались до вершины, усталые и задыхающиеся от спертого воздуха, и растянулись на площадке перед входом в пещеру.
Над ними кружили огромные стаи черных пеликанов, сверкали молнии, просыпались и снова засыпали усыпальницы.
– Если я не ошибаюсь, черное это место, – сказал Спэм.
Из пещеры изливался ядовитый запах старой солонины и гнилой репы, а где-то далеко в тайных помещениях звякали вязальные спицы.
Фрито и Спэм, как завороженные, вошли в пещеру, а Годдэм, озаренный редкостной улыбкой, шаркал за ними.
Много веков назад, когда мир был молодым, а сердце Сорхеда еще не затвердело, как черствая головка сыра, он взял себе в жены молодую троллицу. Она носила имя Мазола, а эльфы звали ее Бланш, и вышла замуж она за прекрасного молодого короля ведьм, хотя ее родители и возражали, говоря, что он «не очень тролльский» и не сможет удовлетворить некоторые ее потребности. Но эти двое были молоды, и глаза их светились мечтой. По прошествии первой сотни тысяч лет новобрачные были все еще счастливы. Они жили тогда в переоборудованной трехкомнатной подземной темнице с неплохим видом. Пока честолюбивый муженек изучал демонологию и делопроизводство на вечерних курсах. Мазола родила ему девять рослых духов. Но настал день, и Сорхед узнал о Великом Кольце и о власти, которую оно принесет ему в его пути наверх. Забыв обо всем остальном, он забрал, несмотря на резкие, скрипучие протесты жены, своих сыновей из медицинского училища и прозвал их Ноздрулями.