Кэннелл Дороти. Чисто весенние убийства

   – На полноценный обыск не было времени, – вздохнула я, в изнеможении откидываясь на спинку сиденья. – Но не уверена, что там вообще что-то можно найти. Не лаем ли мы на дерево, в ветвях которого нет никакого кота?
   Чувство вины еще больше усилилось после радушного приветствия Клариссы Уитком. Мебель, которую она перевезла из старого дома, по-прежнему выглядела незваной гостьей, но хозяйка постепенно обустраивала новое жилище: на столике в холле стояла ваза с нарциссами, на окнах появились новые занавески, а на кухонном шкафу уютно устроилась группа плюшевых мишек. Огромный рояль все так же занимал большую часть крошечной гостиной, но, похоже, его недавно покрыли лаком.
   Кларисса, в отличие от Женевы, не выказала никакого замешательства. Она предложила нам с Беном пообедать, от чего мы, в полном соответствии с уставом АДРЧФ, отказались, сославшись на то, что уже поели. После чего Бен остался орудовать на кухне, а хозяйка проследовала со мной в гостиную.
   – Вы произвели на меня большое впечатление! – похвалила Кларисса, усаживаясь в кресло перед миниатюрным камином.
   – Чем? – Я примостилась на стуле и расстелила на коленях пыльную тряпку, старательно расправив уголки.
   Судьба миссис Мэллой по-прежнему не давала мне покоя.
   – Меня всегда восхищали люди, которые не боятся взять жизнь за рога. Сама я этого никогда не умела. Всегда плыла по течению. Мои прежние соседи считали меня святой, но на самом деле я родилась такой бесхребетной. А вы с вашим мужем, – лицо Клариссы, отлично гармонировавшее с юбкой и блузкой, вдруг засветилось, как у ребенка, – вы такие смелые! Бросить все и взяться вместе за новое предприятие. И не бояться, что подумают люди!
   Я смущенно чихнула.
   – Надеюсь, вы все-таки сможете найти время, чтобы помочь мне с оформлением дома, – продолжала Кларисса.
   – Непременно! И очень рассчитываю, что нам удастся объединить производство чистящих средств с моей деятельностью художника-оформителя. Может, мы даже откроем небольшой магазинчик, где Бен будет угощать клиентов кофе и оригинальными закусками.
   Все это было святой правдой, но поскольку я пришла рыться в вещах Клариссы, то не сомневалась, что в ее глазах выгляжу самой неумелой вруньей в мире.
   – Ах, как это чудесно. – Кларисса принялась теребить в руках какую-то тряпицу. – Элли, после переезда сюда я была одержима желанием измениться, стать хоть чуточку безрассуднее. Даже на днях отправилась к Уолтеру… то есть к полковнику Лестер-Смиту… после того, как сходила к доктору. – Она вспыхнула как маков цвет. – Мне казалось, в наши дни женщина может завязать дружеские отношения с мужчиной и ее не сочтут бесстыжей. Но, не дойдя до двери, я вдруг впала в панику и бросилась прочь, словно нашкодившая девчонка. И потом полночи лежала без сна, размышляя, не счел ли полковник, что я не в своем уме, если видел меня или ему сказал кто-то из соседей.
   – Женщинам свойственно изводить себя подобными пустяками, – согласилась я.
   Действительно ли Кларисса рассказала мне о своем визите только лишь потому, что у нее нет подруги, которой могла бы довериться? Или же хотела убедить меня, что ее появление в Макрелевом проезде никак не связано со смертью Трикси Маккинли? Вся история полностью соответствовала рассказу Мерилин Туллингс, но подлое подозрение все-таки жгло мое сознание. А что, если Кларисса оказалась у двери полковника по ошибке? Сообразив, что перепутала дом, она развернулась и поспешила к Трикси?
   Бросив взгляд на часы на каминной полке, я непринужденно прощебетала, что пора приниматься за работу, тем более что мы с Беном остались без миссис Мэллой.
   – Барселона Миллер передала вам ее просьбу? – Кларисса встала, ее лицо выражало огорчение.
   – Ну да, кивнула я, – у миссис Мэллой возникли неотложные дела. А голос у нее был очень взволнованным?
   – Мне так показалось, хотя точно сказать нельзя, Элли, поскольку я ведь совсем не знаю миссис Мэллой. – При этих словах Кларисса быстро отвела глаза.
   Я насторожилась и проследила за ее взглядом. Она растерянно смотрела на небольшой тазик, стоявший рядом с дверью. Раньше я не обратила на него внимания. Тут же стояла пачка крахмала. Сердце мое гулко забилось прежде, чем я успела сообразить, что к чему.
   – Забыла убрать, – пробормотала Кларисса.
   – А что это? – Ноги сами понесли меня к тазику, и в следующий миг я таращилась на молочно-белую жидкость.
   – Разведенный крахмал. Моя мама всегда пользовалась этим средством, когда надо было вывести…
   – …пятна крови?! – Я тут же выругала себя: теперь никогда не узнаю, что именно хотела сказать Кларисса.
   – Уж вам ли не знать этот старомодный способ решать небольшие жизненные проблемы! – Она выглядела искренне восхищенной. – Моя мать была настоящим кладезем хозяйственных секретов, хотя никогда не брала в руки щетки. У нас всегда была прислуга, пока я не повзрослела. А сегодня мне нанесла визит миссис Грей, маленькая кошечка, живущая неподалеку. Она зашла в гостиную, и я увидела кровавый след. – Кларисса показала на ковер. – Должно быть, бедняжка порезала лапку.
   Тут очень кстати зазвонил телефон, и хозяйка, извинившись, вышла. Я осталась стоять посреди комнаты, чувствуя, как трясутся колени. Внезапно перед моими глазами предстала вся картина в мельчайших подробностях. Сегодня утром миссис Мэллой, все перепутав, заявилась в дом Клариссы Уитком. Слово за слово – и Кларисса проболталась, что ненароком пристукнула Гертруду Гигантс, а заодно и Трикси Маккинли, и Уинифред Крошкер. Миссис Мэллой, конечно же, обиделась за подруг, а поскольку она за словом в карман не лезет, то и высказала все, что думает по этому поводу. После чего Кларисса пополнила список своих жертв еще одной. Испытывая неловкость, она позвонила в «Высокие трубы», якобы передать сообщение от Рокси. Я уткнулась лицом в тряпку для пыли. Это слишком жестоко! Бедная, бедная миссис Мэллой! Она вновь материализовалась передо мной лишь для того, чтобы навсегда погрузиться в вечность.
   Напрасно я пыталась убедить себя, что рассказ про кошку может быть правдой, что негоже давать волю воображению. Что если бы Кларисса убила Рокси, то давно бы избавилась от тазика и пачки с крахмалом. Кроме того, в этом случае она наверняка догадалась бы об истинных причинах моего визита. Но подлая мыслишка не давала мне покоя: Кларисса вполне могла забыть про тазик, будучи поглощенной более важной задачей – уничтожением трупа. Увлеклась этим делом, и из головы вон, что оставила на полу в гостиной серьезную улику.
   Приступить к осмотру вещей было непросто, поскольку у меня теперь тряслись не только колени, но и все прочие части тела. В гостиную заглянул Бен, и я набросилась на него, обвинив в том, что хочет моей смерти, если вламывается без предупреждения. Ненаглядный сообразил, что произошло нечто экстраординарное, и накинулся с вопросами. Я вяло отбивалась, бормоча, что не могу пока об этом говорить. Бен отстал от меня и занялся настоящей уборкой, тогда как я принялась изучать содержимое разнообразных ящичков. Ничего интересного не попадалось до тех пор, пока я не подняла крышку табурета возле рояля. Сказать, что я была потрясена, значит ничего не сказать. Кларисса Уитком оказалась вовсе не тем человеком, за кого себя выдавала! Я лихорадочно сунула улики на место. И вовремя! Хозяйка бесшумно скользнула в комнату и тотчас наткнулась на мое пылающее лицо. Я принялась усиленно обмахиваться грязной тряпкой, сделав вид, что перетрудилась, натирая мебель. Догадалась ли Кларисса, что я ее накрыла?
   Я изнемогала от желания рассказать Бену о своем открытии, но мне хватило здравого смысла продержаться до тех пор, пока мы не покинули дом Клариссы Уитком. Но как только оказались в «хайнце», выяснилось, что говорить я не могу. Прежде мне требовалось выпить чашку… валерьянки.
   Стоило нам распахнуть двери Мерлин-корта, как навстречу кинулись довольные и разгоряченные Эбби с Тэмом. За ними спешил Джонас. Судя по виду всей троицы, они развлекались на полную катушку, так что пришлось на время забыть о трупах и уликах и заняться делом – накормить и напоить всю честную компанию. А спустя полчаса появились Фредди с миссис Штырь. Похоже, эта парочка также чудесно провела время – выглядели они оживленными и, похоже, успели подружиться.
   Насытившись, Джонас с близнецами удрали развлекаться дальше. И четыре сыщика-любителя, поплотнее притворив двери, расположились за столом.
   – Кларисса Уитком сильно преувеличила свое умение играть на фортепьяно! – выдохнула я. – У нее в табурете хранятся ноты с пьесами для начинающих! И тетрадка с наставлениями. «Нарисуйте точку на «до» первой октавы, если иначе не можете ее найти». – Я победоносно оглядела собрание и тут же злобно уставилась на покатившегося со смеху Фредди.
   – И это все, что вы с Беном обнаружили?! – отсмеявшись, вопросил мой кузен и заговорщицки подмигнул миссис Штырь. – Значит, бедняжка Кларисса – всего лишь ученица и не способна отбарабанить Бетховена, Моцарта или Баха, не заглядывая в шпаргалку! Кузина, людям свойственно преувеличивать свои таланты!
   Бен и миссис Штырь были согласны с Фредди.
   – Но Кларисса умрет от стыда, если узнает, что ее тайна раскрыта! – возразила я. – Вероятно, она начала выдавать себя за великую пианистку, когда полковник Лестер-Смит увидел в ее доме рояль и предположил, что она умеет играть. – Я подалась вперед. – Ей не хотелось его разочаровывать, но позже Кларисса оказалась в сложном положении, потому что полковник захотел послушать ее игру. Пришлось искать отговорку, и она сослалась на то, что повредила руку. Тем самым было выиграно время. Наверняка Кларисса начала брать уроки музыки, надеясь, что у нее прорежется божий дар и «Собачий вальс» в ее исполнении будет неотличим от Штрауса. Могу поклясться, она торопилась на занятие, когда я встретила ее в день убийства Трикси Маккинли.
   – Не думаю, что из-за этого невинного обмана Клариссу Уитком можно назвать особой, ведущей двойную жизнь.
   Бен в утешение пододвинул мне тарелку с печеньем.
   – Дело в том… – Сердце мое ныло сильнее, чем все прочие мышцы. Так хотелось, чтобы у этой истории любви был счастливый конец. – Оказавшись в ловушке, Кларисса могла повести себя крайне нерационально. Миссис Гигантс раскрыла ее секрет, и Кларисса Уитком… Она выставила себя лгуньей не только перед любимым человеком, но и перед всей деревней. Возможно, мисс Уитком отправилась в «Высокие трубы», чтобы попросить миссис Гигантс держать рот на замке. И там потеряла голову.
   Миссис Штырь повела крючковатым носом.
   – Мне думается, даже если Гертруда Гигантс раскрыла обман мисс Уитком, это ее ничуть не взволновало. Простите за прямоту, миссис Хаскелл, но в противном случае Гертруда сообщила бы о своем открытии на собрании АДРЧФ.
   – Вы не находите, что, прибираясь у полковника Лестер-Смита, миссис Гигантс считала себя ответственной за него? И ей могли не понравиться его намерения жениться на лгунье.
   Бетти Штырь задумалась.
   – Если смотреть на дело с этой стороны, то я согласна: у Гертруды могли возникнуть сложности. Она всегда отличалась щепетильностью в вопросах порядочности, а кроме того, была ревностно предана тем, у кого работала. Полагаю, в сложившихся обстоятельствах ей трудно было решить, в чем состоит ее долг.
   – Впрочем, Лестер-Смит тоже не грешит излишней честностью.
   Я изумленно посмотрела на Фредди.
   – Только потому, что подкрашивает волосы?
   Мой кузен ехидно улыбнулся, но в следующую секунду вдруг стал серьезным.
   – Прости, Элли, я знаю твою симпатию к полковнику… как ты его называешь.
   – Как это понимать? – хором спросили мы с Беном.
   Фредди обвел нас самодовольным взглядом.
   – Мы с миссис Штырь сделали сегодня несколько интересных открытий. Сначала я нашел золотые часы, на тумбочке рядом с кроватью Лестер-Смита.
   – Ну и что?
   За окном стемнело, но я не обратила на это внимания.
   – На часах выгравирована надпись… – Фредди намеренно тянул резину, наслаждаясь моими муками. – Это подарок твоему другу, Элли, перед выходом на пенсию, после тридцати лет службы судебным секретарем. Никакой он не полковник. И фамилия у него без всякого дефиса. Лестер – этого его второе имя. Так что Гертруда Гигантс скорее могла встревожиться за Клариссу Уитком, которую охмурял такой врун, как наш полковник Лестер-Смит!

Глава тринадцатая

   Зеркала протирают фланелевой тряпкой, смоченной в теплой воде с небольшим количеством мела. Позолоту следует лишь протереть от пыли, поскольку даже малейшая влага может ей повредить.

   В эту ночь, забравшись под одеяло, я пыталась сосредоточиться на чем-нибудь веселом. Поскольку ничего путного на ум не шло, я силилась убедить себя, что Фредди ошибся в отношении полковника и слова, выгравированные на золотых часах, ничего не значат. Возможно, Лестер-Смит действительно прослужил тридцать лет судебным секретарем, но затем надумал сделать вторую карьеру и за неделю дослужился до полковника. А потом за заслуги перед Богом и отечеством получил официальное дозволение писать фамилию через дефис. Объяснение выглядело не слишком убедительно, и я принялась искать оправдания. Должно быть, в школе его дразнили Морковкой. А мальчики, которых так дразнят, из кожи вон лезут, чтобы доказать всему свету: они добились блестящих успехов. Для меня он навсегда останется полковником Лестер-Смитом, и я ни на секунду не стану прислушиваться к внутреннему голосу, вторящему голосу Рокси Мэллой: мужчине, который красит волосы, доверять нельзя.
   Где ты, Рокси?! Я слишком устала, чтобы нормально соображать, а сон все не шел и не шел. Поэтому решила обдумать вторую новость, принесенную Фредди и миссис Штырь. Новость, касающуюся Тома Эльфусса. В комоде шпионы нашли чековую книжку. Сунув в нее нос, Фредди обнаружил, что наш гном за последнее время выписал несколько чеков по десять тысяч фунтов. И все одному и тому же лицу – некоей Люсии Фрондкрэгт. Кроме того, там же нашлось письмо. Пронырливый Фредди высмотрел строчку: «Я благодарна за помощь, Том, но у меня такое чувство, будто на этих деньгах кровь…» Подписано той же таинственной Люсией Фрондкрэгт. Все это, мягко говоря, подозрительно!
   Наконец я уцепилась за относительно веселую мысль. Если злодеем является полковник Лестер-Смит или Том Эльфусс, то Клариссе Уитком не было никакого резона сочинять про звонок Рокси и уж тем более убивать ее. Понятное дело, Бен и Фредди высмеяли мои тревоги за судьбу миссис Мэллой.
   Время от времени я проваливалась в беспокойную дрему, но почти тотчас просыпалась, словно дурно воспитанный ребенок тыкал меня иголкой. Не в силах больше бороться с кошмарами, я выбралась из-под одеяла, накинула халат и тихонько прокралась к двери. Может, стакан молока и пухлый сандвич помогут мне заснуть.
   Я люблю бродить ночами по дому. Но сегодня все обстояло иначе. Я вздрагивала от каждого шороха, шарахалась от каждой тени. А когда над головой послышался какой-то скрежет, едва не подпрыгнула. Наверное, птица, строго сказала я себе, переводя дух. И совершенно ни к чему подниматься на чердак, чтобы убедиться в своей догадке. А вдруг привидениям вздумается передвинуть пару старых сундуков? Просто так, ради развлечения. Что тогда делать? Визжать и трястись от страха? Нет уж, увольте, лучше спущусь на кухню и тихо-мирно проглочу сандвич… или два. А привидения пускай резвятся себе на здоровье, не буду им мешать.
   Вместе со вспыхнувшим на кухне светом ко мне вернулся разум, точнее, то, что от него осталось. Я согрела молоко, плюхнула на кусок хлеба ветчину с сыром, опустилась в кресло-качалку и раскрыла зеленый дневник Абигайль Грантэм. Проза, повествующая о выведении пятен от фруктов, – отличное успокоительное.
   «Перед стиркой смочите застарелое пятно от клубники виски…»
   «Для чистки расчесок и гребней возьмите две чайные ложечки соды и растворите их в пинте кипящей воды…»
   «Если подержать кусок бархата над кипящим чайником, то можно вернуть ворсу былой блеск и шелковистость…»
   «Мышиные норы следует заткнуть тряпками, пропитанными смесью кайенского перца и воды…»
   Насколько мне известно, мышей в Мерлин-корте не водилось, а если бы они даже облюбовали наш дом, то всегда можно положиться на верного Тобиаса. И тем не менее я наслаждалась старинными секретами, такими домашними и мирными. Абигайль Грантам словно сошла с портрета в гостиной, злые призраки попрятались в свои норы, и прошлое вновь стало моим союзником.
   Как же тяжко, должно быть, приходилось людям до тех пор, пока Бог не одарил их пылесосами! Глаза мои непроизвольно закрылись. Зрелище взмыленной особы, снующей по дому со шваброй наперевес, утомляло даже посреди белого дня. А сейчас было два часа ночи. Я вспомнила, что, приняв снотворное в виде сандвича и молока, собиралась вернуться в постель, но жесткое кухонное кресло казалось таким удобным, таким уютным… Голова моя безвольно свесилась, рука с тетрадью упала на колени, и я забылась приятным сном. Проснулась я от какого-то стука и, разлепив глаза, обнаружила, что мой нос уткнулся в стол. Наверное, стук издала моя голова, с размаху ударившаяся о столешницу, но почему тогда стук был двойной?.. Неужели… Я вздрогнула, припомнив сон – некая личность глухой ночью проникает в наш дом, садовая дверь дважды стукает… В следующий миг я уже не дрожала, а тряслась всем телом.
   Это был не сон, а жестокая реальность. Сна как не бывало, сердце бешено колотилось, колени бесновались в дикой пляске, зубы вторили им барабанной дробью. Я вцепилась в подлокотники кресла и невероятным усилием воли заставила себя повернуть голову. Молоко! В кружке ведь оставалось молоко. Сейчас плесну в лицо незваному гостю горячим молоком и заору дурным голосом! Я скосила глаза на кружку, молока в ней было на самом донышке, и на кипящую смолу оно, увы, нисколько не походило. Ладно, сойдет.
   – Доброе утро, миссис Хаскелл, – сказала новая президентша АДРЧФ, выступая из тени. – Ну и темень у вас тут!
   – Миссис Мэллой! – Я неуклюже выкарабкалась из кресла.
   – Что это вы глазеете на меня, словно на привидение? – недовольно спросила Рокси.
   – Просто я… удивлена.
   Это еще мягко сказано. Чуть ли не весь день я, содрогаясь, рисовала картины ее смерти, но искусственный леопард на плечах миссис Мэллой выглядел как никогда настоящим, и единственное незначительное отклонение заключалось в том, что вместо своей неизменной сумищи Рокси была экипирована огромным баулом с разъехавшейся молнией. С таким не страшно отправляться и в Австралию на вечное поселение.
   – Хорошо, что я не вернула вам ключи, когда уезжала из Читтертон-Феллс, – продолжала Рокси, пока я пыталась расцепить челюсти. – Битых десять минут барабанила в дверь, а вы дрыхли себе без задних ног, вместо того чтобы встречать меня с распростертыми объятиями и рюмочкой чего-нибудь погорячее.
   – Мне показалось, – пробормотала я, потирая лоб, – что это моя голова бьется о стол.
   – Ничего удивительного! – Миссис Мэллой метнула на меня снисходительный взгляд и тут же скривилась. – Ох, а моя голова просто раскалывается! – жалобно простонала она. – Вот-вот лопнет! Может, вы погасите эту чертову лампу, вполне хватит и ночника.
   – Хорошо, хорошо! – всполошилась я, наконец обретя способность двигаться.
   Интересно, что привело миссис Мэллой в столь поздний час? Рокси проковыляла к столу и с кряхтеньем взгромоздила на него баул, после чего стянула леопардовое пальто, оставшись в платье из ядовито-розового бархата.
   – У вас что, тоже мигрень, миссис X.? Или вы просто лишились остатков ума? Я заявилась к вам на ночь глядя, а вы тут сидите сиднем и не собираетесь угостить меня чаем! Не говоря уже о бренди!
   – Я умирала от тревоги за вас! – Торопливо вскочив, я метнула чайник на плиту и спихнула с кресла-качалки Тобиаса, который воспользовался моментом, чтобы устроиться поудобнее. – Садитесь, миссис Мэллой, сейчас я о вас позабочусь. Весь день я места себе не находила. Куда вы подевались?
   – Ну уж простите, миссис X., – проворчала Рокси, – наверное, следовало послать открытку. До вас попробуй дозвонись, проклятая линия все время занята. А мне надо было поспеть на лондонский поезд!
   Я шмыгнула в кладовку и вернулась с бутылкой бренди. Щедро плеснув спиртное в чай, протянула чашку миссис Мэллой.
   – Ваше здоровье, миссис Хаскелл! – провозгласила Рокси и залпом проглотила подношение. – Чего скрывать, на вас можно положиться. – По щеке ее скатилась слеза, проложив черную от туши дорожку.
   – Давайте еще налью! – я потрясла бутылкой. – А может, обойдемся без чая?
   – Ну разве что пару капелек… – Рокси привстала, чтобы проинспектировать, как я наливаю в чашку бренди. – Это разве капля?! – возмутилась она.
   Я послушно опрокинула бутылку над чашкой.
   – А теперь, пожалуйста, миссис Мэллой, расскажите все без утайки!
   Рокси вылизала чашку и вздохнула.
   – Из Лондона я вернулась с последним поездом. Без чего-то десять. И хотя не могу сказать, что чувствовала себя шибко счастливой, со мной было все в порядке. До тех пор пока не открыла свою калитку. Тут-то я вдруг и осознала, что всех их больше нет. Ни милой Гертруды, ни малышки Уинифред, ни Трикси… – Миссис Мэллой выпростала из бархатного кармана огромное желтое полотнище и оглушительно высморкалась. – Я так их любила! Даже Трикси, пусть она и была той еще штучкой. Понятное дело, сейчас она заслуживает нимба размером с обеденную тарелку. Но как член АДРЧФ Трикси творила чудеса, тут уж ни убавить, ни прибавить. Это она заставила нас почувствовать себя настоящими профессионалами и организовала рождественский клуб. Этого у нее не отнимешь, миссис X.!
   – Конечно, нет.
   – Ну вот, открыла я, значит, свою калитку, и на меня накинулись призраки. Мне вдруг почудилось, что по саду бегает Трикси с ножом в спине.
   Я поежилась:
   – Ужас!
   – Проскочила в дом, быстренько разделась, забралась под одеяло и закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. – Рокси снова зарылась в желтый платок. – Не тут-то было. Вместо призраков на меня накинулись проклятые мысли, свербели и свербели в голове, пока та не разболелась. Я все гадала, что вам с вашим муженьком, Бетти Штырь и этим охламоном Фредди удалось пронюхать за сегодняшний день. Так что выкладывайте, миссис Хаскелл! – потребовала Рокси, выныривая из желтых складок. – Давайте говорите, что там удалось откопать!
   – Миссис Мэллой! – возмутилась я. – По-моему, сначала ваша очередь.
   – Только после того, как вы выложите мне все, как на духу! – непреклонно объявила Рокси.
   Пришлось подчиниться. Выслушав меня, Рокси многозначительно кивнула и поджала губы.
   – Похоже, вы раскопали даже слишком много! Теперь придется подозревать всех подряд: и этого штатского червяка Уолтера Лестера Смита, и Клариссу Уитком, и Тома Эльфусса. Правда, в доме сестриц Миллер вы ничего не обнаружили, так что я ставлю на них. Самое главное в детективе – не то, что ты нашел, а то, чего не нашел. Но в одном я с вами согласна, миссис X.: на нашего полковника можно плюнуть – какой из него убийца! Нет, до чего же позорная история! Взрослый человек, а играет в бирюльки! Уж я устрою ему выволочку по первое число. Объясню, что к чему. Терпеть не могу людишек, которые дерут нос.
   По непроницаемому виду миссис Мэллой я не могла сказать, включает ли она меня в эту порочную группу, но на всякий случай вскочила и налила ей еще чая пополам с бренди.
   Рокси откинулась на спинку кресла-качалки.
   – К тому же мы перебрали еще не всех подозреваемых. Надо бы поместить под микроскоп и сэра Роберта Помроя с ее светлостью.
   – Мы собирались отправиться в Помрой-холл сегодня, – напомнила я.
   – Все изменилось, миссис X.! – отрезала Рокси.
   – Да?
   – Сегодня утром, точнее, уже вчера мне позвонил сэр Роберт и сообщил, что ее светлости нездоровится – она подхватила жесточайшую простуду, и будет лучше, если мы повременим с уборкой хотя бы до конца недели.
   – Вам это не кажется несколько подозрительным? – Я замолчала и настороженно огляделась. – Что это было?
   – А что такое? – пробормотала Рокси, старательно отводя взгляд.
   – По-моему, кто-то чихнул…
   – У вас разыгралось воображение, миссис X.!
   – Да…
   Я медленно встала, Рокси последовала моему примеру. Я шагнула к столу, Рокси следом. По пыхтенью за моей спиной можно было решить, будто миссис М эллой преодолела марафонскую дистанцию, а не сделала от силы полтора шага.
   – Миссис X., – раздался оглушительный шепот, – я кое-что собиралась вам рассказать, но мне нужно собраться с духом, прежде чем подвергнуть вас новому потрясению.
   Продолжение не требовалось – я во все глаза смотрела на баул Рокси, который вдруг ожил. Миссис Мэллой испустила очередной тяжкий вздох. Я осторожно потянула замок, молния окончательно разъехалась, и моим глазам предстала прелестная девочка, мирно спавшая под пушистым одеялом. Да, недаром моя кузина Ванесса и Джордж нарекли свое дитя Розой.
   – Любовь моя! – Бабушка склонилась над внучкой.
   – Она восхитительна! – прошептала я, придя в себя. – Но зачем вы ее привезли?
   – Потому что мой Джордж ей вовсе не отец…
   – Что?!
   – Не надо так вопить, миссис X., – шикнула на меня Рокси, – вы ее разбудите!
   – Простите! – Я судорожно сглотнула. – Это от неожиданности. У меня такое ощущение, будто я персонаж мексиканского сериала.