Страница:
– Так оно и есть, миссис X. Все началось в тот самый день, когда я переехала в Лондон. Джордж всегда был аккуратным мальчиком. Ничего удивительного – перед его глазами был пример, достойный подражания. Как-то воскресным днем, когда Ванесса трудилась, полируя свои когти, мой мальчик решил, что не мешало бы устроить весеннюю генеральную уборку. Что? Слышать больше не можете? И правильно! Всегда говорила, что если мужчина сует нос в женские дела, то добра не жди. Разумеется, нет правил без исключений. Ваш муженек разгуливает в переднике не ради удовольствия, а чтобы помочь нам вывести на чистую воду убийцу. Но у моего Джорджа такого оправдания не было! Вот он и принялся шуровать в доме. Мужикам можно сколько угодно вешать лапшу на уши, они знай похваливают. Так случилось и с моим сынком… – Рокси протяжно втянула в себя воздух. – Во время этой растреклятой уборки он наткнулся на письмо от одного типа, адресованное вашей ненаглядной кузиночке Ванессе. Этот мерзавец умеет выражаться без экивоков – в письме черным по белому было сказано, что ребенок ему ни к чему и пускай Ванесса подыщет какого-нибудь простофилю на роль папаши.
– Бедный Джордж! – Мое сердце захлестнула волна сочувствия. – Я думала, что Ванесса искренне любит вашего сына.
– Вы быстренько передумали бы, – прорычала Рокси, – послушай, как она честит моего Джорджа! Поверьте, миссис X., мне даже не понадобилось вертеться у замочной скважины. Вопли Ванессы было слышно на милю вокруг. Она не только орала, но еще била посуду и швырялась всякими дорогими вещичками. – Миссис М эллой дрожащей рукой разгладила розовое одеяльце. – Мой мальчик для нее, мол, рылом не вышел, ей надоело ходить в обносках и терпеть его мамашу. Ну тут уж мой сынок рассвирепел. Как следует огрел эту гадину и рявкнул, что отродясь не видел такой бездушной родительницы, как она. Джордж ведь и выписал меня к себе только потому, что Ванесса на малютку не обращала никакого внимания.
– Теперь понятно, почему вы мне почти не звонили. – Я сжала ее руку.
– Мой Джорджи – сущий ангел, когда речь не идет о бизнесе. Через четверть часа он поостыл и попытался уладить дело миром. Но не тут-то было. Ванесса с видом вдовствующей королевы завалилась на диван и давай себе рыдать с утра до ночи. А в тот день, когда хоронили бедную Гертруду, они снова поругались. Так что я не могла бросить девочку… – голос Рокси дрогнул. – Пусть я ей и не бабушка, но жизни без моей малютки Розы уже не представляю. Даже перестала краситься в рыжий цвет и уж стала подумывать о том, чтобы выбросить все свои мини-юбки… Ну а сегодня утром, когда я собиралась к вам, позвонил Джордж. Мой мальчик пребывал в самой настоящей истерике! Ванесса ночью отвалила в Италию, малютка Роза изошлась криком, а мой бестолковый сынок понятия не имеет, каким концом суют детям соску, и подгузников в глаза не видел… – Миссис Мэллой смахнула слезу. – Ну, хватит обо мне, миссис X. Теперь я должна вручить вам вот это.
Из бокового кармашка баула она достала конверт и протянула мне. Я узнала почерк Ванессы и торопливо вскрыла письмо.
Дорогая Элли,
Жизнь доказала, что я не гожусь в мамаши. Знаю, тебе это занятие нравится, но ведь ты всегда была клушей. На свете хватает идиоток, квохчущих над горшками и грязными пеленками, но я, к счастью, не из таких. У меня есть призвание! Если бы ты не была замужем, все можно было бы устроить по-другому. Я наняла бы тебя в качестве няньки для Розы, выделила комнату с телевизором, и все мы были бы довольны и счастливы. И я с легким сердцем отправилась бы в Италию. Слава Богу, безупречное совершенство вновь входит в моду, прыщавые нимфетки, заполонившие все вокруг, отступают. Настало мое время! И я снова выхожу на подиум! Словом, я отбываю на три месяца в Италию. Думаю, ты согласишься, что было бы нечестно по отношению к моей карьере тащить ребенка с собой. Кроме того, Розе наверняка понравятся Бен и твои близнецы. Разрешаю на всю катушку эксплуатировать нашего кузена Фредди: при всей своей порочности, с детками он ладит. Ни минуты не сомневаюсь, что миссис Мэллой с радостью тебе поможет. Только не думай, Элли, будто я на всю жизнь взваливаю на тебя эту ношу. Кто знает, вдруг я еще передумаю и решу стать Идеальной Матерью? Так что давай условимся: наше соглашение носит временный характер – пока я не приду к какому-нибудь окончательному решению. И не надо меня ненавидеть, дорогая кузина. Я еще не законченная идиотка, иначе отправила бы Розу к своей мамочке.
Твоя любимая кузина Ванесса.
Потребовалось некоторое время, чтобы до меня дошел смысл письма. Не помню уж, что я говорила Рокси, но она согласилась пожить какое-то время в Мерлин-корте, помогая Розе привыкнуть к целому выводку незнакомцев. Должна признаться, я испытала немалое облегчение, осознав, что миссис Мэллой не собирается расставаться с титулом бабушки. Малышка проснулась, и Рокси засуетилась вокруг нее, выставив меня из кухни под предлогом, что я должна как можно скорее побеседовать с Беном.
Поднявшись в спальню, я обнаружила, что Бен уже встал и как раз собирается приступить к поискам жены. Я молча протянула ему письмо и устало опустилась на кровать. Прочитав послание Ванессы, Бен задумчиво уставился на меня.
– Что нам делать? – спросила я.
– По-моему, выбора просто нет. – Он пожал плечами и бросил письмо на каминную полку. – Мы приблудного щенка не смогли бы вышвырнуть на улицу, что уж говорить о младенце.
– Все было бы иначе, если бы мы знали, что это навсегда. – Я вскочила и пробежалась по комнате. – Мы бы воспитали ее, как родную, но неопределенность меня пугает… Что, если я привяжусь к Розе, а в один прекрасный день заявится Ванесса и предъявит на нее права?
– Не знаю… – Бен поймал меня за руку и привлек к себе. Глаза мои, как по команде, наполнились слезами. – Придется рискнуть. Ты посмотри на Рокси Мэллой – вот уж кому не позавидуешь. Но одно я тебе могу сказать твердо: что бы ты ни решила, я с тобой. Согласна? И давай не будем спешить.
– А как же Эбби и Тэм? – Я вытерла слезы о плечо мужа.
– Скажем им, что малышка Роза приехала на каникулы.
– Думаю, дети обрадуются. Кроме того, Рокси согласилась пожить у нас. Так что мы сможем присматривать за ней, и убийце будет не так-то легко добраться до новой жертвы.
– Солнышко, ты и в самом деле думаешь, что следующая на очереди миссис Мэллой? – Бен насмешливо дунул мне в ухо.
– Еще бы, я ведь не спала всю ночь! – Я потерлась щекой об его подбородок. – Можешь смеяться сколько угодно, но я намерена не спускать с Рокси глаз. Не хватало, чтобы еще и ее укокошили. Кстати, о своем местонахождении тоже собираюсь докладывать ежечасно. – С этими словами я шагнула к двери.
– И куда ты сейчас намылилась? – вопросил Бен.
– В ванную, поскольку скоро там, похоже, будет аншлаг.
Когда спустя сорок пять минут я вновь появилась на кухне, миссис Мэллой разгуливала в парчовом халате бутылочного цвета, расшитом огромными золотыми цветами.
Я глянула на стол, баул был пуст.
– Вам придется сменить обои в той спальне, что вы нам выделили, миссис Хаскелл! – распорядилась Рокси, энергично встряхнув бутылочку с молоком. – Если, конечно, хотите, чтобы мы остались здесь больше чем на пару ночей. Темно-синий цвет для ребенка не годится!
– Переберетесь в другую комнату, – посулила я.
– Малютка и так немало натерпелась. – Рокси сердито зыркнула на меня из-под густо накрашенных ресниц. – Нечего торчать, словно памятник адмиралу Нельсону, миссис X.! Почему бы вам не приготовить нам по чашке чая, пока я буду кормить Розу?
– А можно я покормлю?
– Можно-то можно. – Рокси смерила меня еще одним суровым взглядом. – А как же близнецы? Вдруг они сейчас спустятся и потребуют завтрак?
– Бен что-нибудь сварганит. – Я не совсем твердой рукой взяла бутылочку. – А где Роза?
– У Джонаса. – Лицо миссис Мэллой смягчилось, верный признак усталости. – Старикан заглянул полчаса назад, и вы бы видели, как он расплылся, увидев Розу! Я не помню, чтобы кто-нибудь с такой же нежностью тискал малютку. Словом, я прогнала эту парочку в гостиную, они там и сейчас воркуют. Идите и полюбуйтесь сами на эту картинку – хоть на стену вешай.
Рокси была права. Когда я на цыпочках прокралась к гостиной и просунула голову в дверь, то едва не умерла от стыда и раскаяния. Джонас в отличие от меня нисколько не опасался, что привяжется к маленькой Розе, хотя уж он-то точно не рассчитывал увидеть ее взрослой.
– Дочка Ванессы, все задатки красавицы налицо. – Я поставила бутылочку на столик рядом с креслом Джонаса. – Только взгляни на эти ресницы, да и волосы у нее будут того же рыжеватого цвета, что у мамочки…
И тут меня накрыла волна гнева. Как могла Ванесса отдать мне ребенка, словно это старая, надоевшая кукла?! Неужели моя кузина настолько бесчувственная?
– Небось хочешь отобрать у меня принцессу? – проворчал Джонас, недовольно покосившись в мою сторону.
– Ненадолго… Рокси уверяет, что вас следует запечатлеть на полотне, не хватает только кисти художника.
Как было бы чудесно забыть про убийцу, разгуливающего неподалеку, пристроиться рядом с Джонасом, слушать его добродушную воркотню и поглощать новейшие изобретения Бена…
Увы, на подобную роскошь не было времени. Роза зашевелилась, на меня уставился блестящий глаз.
– Джонас, дашь малышке вот это! – Я сунула ему бутылочку. – По-моему, в ближайшие полчаса я буду вертеться как белка в колесе.
Сверху неслись торжествующие вопли близнецов. Я открыла дверь и поманила Бена. Он стряхнул с себя наших детей и подтолкнул их ко мне.
– Идите сюда! – прошептала я. – Познакомьтесь с вашей кузиной. Ее зовут Роза. Мама Розы попросила нас некоторое время присмотреть за ней.
– Она похожа на мою куклу! – обрадованно пропищала Эбби, привстав на цыпочки.
– А по деревьям она умеет лазить? – строго спросил Тэм, сверля младенца инквизиторским взглядом.
– Боюсь, что нет, – вздохнул Бен.
– Как это нет? – Мой сын презрительно скривился. – Тогда зачем она нужна?! Папа, давай отправим ее обратно!
Опустившись на корточки, я погладила шелковистые волосы Тэма.
– Милый, Розе без нас будет очень трудно. Вы с Эбби научите ее плавать в ванне, покажете свои игрушки…
– Мой красный грузовик она не получит! – упрямо буркнул Тэм, искоса поглядывая на Эбби, которая умильно наблюдала за Розой.
– Так, дорогие мои, – я решительно отстранила близнецов, – Роза собирается завтракать, и вам тоже не мешает подкрепиться.
– Послушай, Эбби, – вмешался в воспитательный процесс Джонас, так и лучась довольством, – не хочешь подержать бутылочку?
– Хочу! – Глаза Эбби вспыхнули. Она посмотрела на меня. – Мама, она ведь останется у нас, да?
– Лучше бы она была мальчишкой, – проворчал Тэм.
– Эй, зазнайка! – Джонас насупился. – Эта крошка еще задаст тебе жару, если ты будешь задирать нос.
– Наверное, я мог бы научить ее кое-чему, например швыряться камнями, – задумчиво сказал Тэм, – и шлепать по лужам… А мне можно подержать ее бутылочку?
– Не знаю, не знаю, – хитро усмехнулся Джонас. – Далеко не все обладают необходимой сноровкой.
Эбби кивком подтвердила эту сомнительную сентенцию. Тэм присоединился к группе кормящих матерей, и мы с Беном тихонько ретировались.
Бен ткнул меня в бок.
– Элли, чертовски неохота уходить из дома, но придется слетать в ресторан. Всего лишь на часок.
– Не оправдывайся! – Я криво улыбнулась. – Даю слово, что непременно позвоню, если к нам заявится убийца с окровавленным топором.
Все утро я старательно изображала воплощение радости и счастья. Не думаю, что Бен мне поверил, но тут уж я ничего поделать не могла. Проводив своего ненаглядного, я вернулась на кухню. Рокси Мэллой, облаченная в вечернее черное мини-платьице, порхала вокруг стола.
– Вы, должно быть, страшно устали, – посочувствовала я.
– Думайте о себе, миссис X., – отмахнулась Рокси. – У вас такой видок, словно два раза объехали вокруг света на велосипеде со спущенными шинами. Вы уж меня простите, но эти синяки под глазами не особенно-то вас красят.
– У меня всегда с утра помятый вид, – обиженно возразила я, – даже если до полудня провалялась в постели.
– Что ж, такова жизнь! – философски заключила Рокси. – Кстати, каков следующий шаг в нашем криминальном расследовании?
Не успела я ответить, как появился Джонас с младенцем на руках, за ним по пятам следовали Тэм с Эбби.
– Мама, этой девочке надо сменить подгузник! – сообщил сын тоном санитарного инспектора, озабоченного состоянием канализационных труб.
– А можно мы с Джонасом и Тэмом посадим ее в тачку и вывезем на прогулку? – Эбби с умоляющим видом гарцевала вокруг меня.
– Давайте все по порядку! – Я усадила дочку за стол. – Сначала завтрак, потом…
– Пойду переодену малышку. – Рокси отобрала Розу у Джонаса и скрылась за дверью.
– Что за чудесный ребенок! – Джонас занял свое место и кинул взгляд на подрумяненные тосты. – А что, ничего посущественнее нет?
Я поставила перед ним вареное яйцо и тарелку с кашей, Джонас накинулся на еду, словно его год держали впроголодь. Сердце мое запело.
Когда он приканчивал вторую тарелку каши, на кухню влетел Фредди.
– Элли, мне лучше яичницу с беконом! – поздоровался он, поводя носом. – Чую-чую, уже жарится, ничего, что сковороды на плите нет. Ладно, для начала сойдет овсянка! – Фредди в два счета управился со своей порцией и хищно покосился на холодильник.
– Фредди! – Тэм подскочил к нему, как попрыгунчик на пружине. – Мама с папой принесли еще одного ребеночка!
– Ее зовут Роза! – Эбби сползла со стула и сосредоточенно вытерла руки о подол платья.
– Бог мой, Элли! – Кузен стукнул ложкой себя по лбу, во все стороны полетели брызги овсянки. – Конечно, не секрет, что вы с Беном все делаете быстро, но такая скорострельность меня поражает!
– Это дочка Ванессы. – Я принялась размазывать овсянку по столу. – Роза с миссис Мэллой прибыли сегодня ночью. Предполагается, что мы с Беном оставим ее у себя, пока Ванессе…
– …не приспичит поиграть в любящую мамашу? – Фредди прицелился и швырнул ложку в раковину. Та брякнулась на пол примерно в метре от мойки.
– Ванесса поехала в Италию, где ей предложили выгодный контракт. – Я отпихнула Фредди, подобрала ложку и метнула ее в раковину.
– И когда наша обожаемая кузина соблаговолит забрать радость своей жизни?
– Пока неясно.
– А что об этом говорит Джордж? Я сполоснула руки.
– Фредди, обсудим это попозже.
– Ладно… Так как насчет яичницы?
– Только после того, как спустишь с чердака люльку.
Фредди исчез. Джонас с детьми отправились в сад. Я уже собиралась водрузить на плиту сковороду, когда задребезжал дверной звонок. На пороге стояла Наяда Шельмус. Она вихрем влетела в дом.
– Элли, я тебя люблю, но какого черта ты все время чем-то занята?
Она уставилась на сковородку, с которой я отправилась открывать дверь. Я же пристально изучала лицо подруги, силясь понять, разве так выглядят закоренелые преступники, которых с минуты на минуту отправят за решетку по обвинению в тройном убийстве.
– Не подлизывайся! – проворчала я. – Лучше скажи, мне уже сушить для тебя сухари? И как вообще у тебя дела?
– Это ты о чем? – Пританцовывая, Наяда проскользнула мимо меня в гостиную. – О моей личной жизни? Или о моей кредитоспособности? Неужели о той ерунде, из-за которой я так на днях дергалась?
Наяда способна вывести из себя даже святую. Я таковой не была, потому поскорее отложила в сторону сковороду – от греха подальше.
– Наяда, что с тобой?
– С кем, со мной? – Она опустилась в кресло и непринужденно закинула ногу на ногу. – Элли, ты же меня знаешь! Я ничего не делаю наполовину! Ну подумаешь, испугалась немножко! Но просьбу твою выполнила…
С минуту я соображала, о чем это она.
– Проверила всех этих твоих новичков, – подсказала Наяда, покрутив пальцем у виска.
– Ах да…
– И сделала это совершенно бескорыстно, – проворковала моя подруга. – Я готова на что угодно, лишь бы засадить за решетку кого-нибудь вместо себя. Знаешь, недвижимостью торгуют такие болтуны! Выложили все сведения как миленькие!
– Так-так, думаю, нам не помешает по стаканчику хереса! – Я нырнула за бутылкой в буфет.
– Во-первых, Кларисса Уитком. – Наяда накинулась на печенье с хересом. – Поговаривают, что после того, как ее папаша с мамашей откинули копыта, накушавшись таблеток, поползли некие слухи. Соображаешь, что к чему, Элли? Или ты на почве домашней работы окончательно отупела? Старой деве осточертело ублажать надоевших стариканов, вот она и решила отправить их на тот свет, чтобы можно было как следует кутнуть на их денежки. Но если это правда, то душка Кларисса сумела выйти сухой из воды. Согласно вердикту следствия, ее родители совершили самоубийство в результате помрачения рассудка.
– Что еще? – спросила я нетерпеливо, глядя, как Наяда набивает рот печеньем.
– О Клариссе все. Переходим к Тому Эльфуссу? – Глаза моей подруги озорно сверкнули, но она тут же уткнула нос в рюмку. – Вот он уж точно имел отношение к убийству, пусть и непредумышленному.
– Том рассказывал мне, что нечаянно попал в учителя крикетным мячом, но он вовсе не говорил, что тот умер. К тому же Эльфуссу тогда было лет десять, не больше.
– Я имею в виду совсем другой случай. Похоже, над этим беднягой висит проклятие приносить несчастья. – Наяда торжествующе хихикнула. – Как-то раз малыш Том Эльфусс надумал прогуляться. Вырулил на улицу и заметил приятеля, окликнул его, тот ступил на мостовую, приветственно взмахнул рукой и окончил свою жизнь под колесами грузовика!
– А фамилия этого человека не Фрондкрэгг?
– Откуда тебе известно? – вытаращилась Наяда, на мгновение даже прекратив жевать.
– Потом расскажу, – уклонилась я. – А ты уверена, что это была случайная смерть?
– Боюсь, что так. – Она многозначительно повертела опустевшей рюмкой. – Когда этот самый мистер Фрондкрэгг сунулся на мостовую, рядом с ним никого не было. Поэтому если думаешь, что крошка Том своим окриком дал знать сообщнику, что пора толкать бедолагу под машину, то лучше проветри мозги. Бедняжечка Том! Он считает себя убийцей. Именно поэтому и решил уехать из Лондона.
– Неудивительно, что он выглядит таким грустным. – Я наполнила ее рюмку. – А сестры Миллер?
– О, у этих клуш случилась какая-то жуткая трагедия, связанная со смертью ребенка. Девочку звали Джессика.
– Это собака.
Наяда замерла с открытым ртом.
– Что за дурацкие шутки, Элли!
– Джессика – норфолкский терьер, точнее, терьерша.
– Ну да?! – обомлела Наяда и залпом проглотила херес.
– Ее портрет висит в «Высоких трубах», на самом видном месте в гостиной.
– До чего ж грустная история.
– Но вряд ли зловещая. Если только…
– Что?
– Если только Барселона Миллер не дала волю своей ярости и не укокошила ветеринара, принимавшего роды у злосчастной Джессики. Кроме того, она могла отомстить хозяину Барона фон Буфера.
– Какого барона? – Голубые глаза Наяды расширились еще больше.
– Фон Буфера. Пес, от которого Джессика забеременела. Это равнодушное создание отказалось чахнуть от тоски после смерти своей суженой. Если уж быть справедливыми до конца, то и Женеву Миллер нельзя оставлять вне подозрений. В конце концов, она тоже могла выйти из себя, наблюдая, как ее сестра превращается в ходячий памятник почившей собачонке.
Я рассеянно поставила свою рюмку на каминную полку и нечаянно смахнула Фифи. Фарфоровый пудель, подарок Рокси, с жалобным звоном окончил свое существование.
– Дорогая вещица? – всполошилась Наяда.
– Только в сентиментальном смысле.
– Что такое, миссис X.?! – Дверь стремительно распахнулась, и в гостиную ворвалась Рокси Мэллой. Вид у нее был такой, словно она примчалась пешком из Лондона, заслышав предсмертный хрип своего любимца. – Только в сентиментальном смысле, говорите? Да это настоящий английский фарфор! Двадцать пенсов выложила! – Она прищурилась и оглядела нас с Наядой. – Ладно, полагаю, это не конец света… Сложу осколки в коробку и устрою похороны в саду. Приглашаются все желающие! Надо звякнуть викарию, чтобы сказал пару слов над могилкой. Детишки будут рады развлечению, разве что Роза по малолетству не оценит событие… – Рокси исчезла за дверью.
Наяда во все глаза смотрела на меня.
– Какая еще Роза?
Глава четырнадцатая
– И что нашей Наяде так не терпелось поведать? – набросился на меня Фредди, стоило мне запереть за подругой дверь.
Только я открыла рот, дабы сообщить драгоценному кузену, что нет худшего порока, чем любопытство, как зазвонил телефон. Сэр Роберт Помрой интересовался, не буду ли я так любезна нанести визит его жене, ибо она горит желанием побеседовать со мной. О ее простуде он не сказал ни слова.
– Странно, – пробормотала я, повесив трубку. – Леди Помрой с какой-то стати приспичило со мной поболтать.
– Я с тобой!
– А кто будет присматривать за детьми и Джонасом? – спросила я. – Кроме того, вряд ли бы они стали зазывать меня к себе домой, да еще по телефону, если б затевали смертоубийство.
– И когда ты отправишься? – Фредди закинул в рот остатки тоста.
– Приготовлю обед и пойду.
– А почему бы не смыться прямо сейчас? – предложил кузен. – Я же вижу, тебе невтерпеж удрать. Так уж и быть, взвалю на себя тяжкую ношу домработницы.
– Да? – Я задумчиво глянула на часы. – Ладно! Как раз обернусь к тому времени, когда Бен вернется из ресторана, и у наших деток не возникнет ощущения, будто папочка с мамочкой трудятся в разные смены. Но только при одном условии, Фредди! Поклянись, что сразу после обеда отправишь их в кровать, как бы эти разбойники ни кочевряжились.
– Слушаюсь, капитан!
Я уже галопом неслась вверх по лестнице, размышляя, в чем следует предстать перед аристократическим семейством. В голове роились всевозможные варианты. Пришлось присесть и успокоить расшалившееся воображение. В конце концов я остановилась на кремовом платье и пушистой бежевой кофте, сунула ноги в туфли, достойные визита в Помрой-холл, схватила сумочку и бросилась вниз.
– У тебя на голове воронье гнездо! – радостно заметил Фредди, выныривая из кладовки.
Я метнулась к зеркалу и зашебуршила в волосах щеткой. Заострять внимание на том, что прическа моего драгоценного кузена напоминала швабру, которой на днях стукнуло сто лет, я не стала. Вместо этого выскочила за дверь, окунулась в легкую дымку тумана и рысью устремилась к машине. Сзади раздался топот – гигантскими прыжками меня догонял Фредди, размахивая плащом.
Я плюхнулась на сиденье автомобиля и ловко выдернула плащ из рук новоявленного швейцара.
– Больше ты ничего не забыла, дорогая кузиночка? Например, голову…
Какого черта я так волнуюсь? В конце концов, на стареньком «хайнце» уехал Бен и мне нет нужды бояться, что застряну где-нибудь на полпути. В моем распоряжении новенькая машина, работающая как часы. Но всю дорогу, пока петляла меж живых изгородей, направляясь к Помрой-холлу, перед моими глазами маячило лицо покойной мамочки. Она всегда являлась мне в трудные минуты, и на ее бестолковый совет я всегда могла положиться.
Незаметно я добралась до высокой кирпичной стены, окружавшей Помрой-холл. Завернула в величественные ворота, проехала по широченной подъездной дороге, обсаженной дубами и кипарисами, и остановилась перед древним фасадом из желтовато-коричневого кирпича, украшенного греческими колоннами. Во внутреннем дворике хозяйничали голуби, похоже перепутав его с Трафальгарской площадью.
Одна из птиц даже проводила меня до лестницы.
На первый мой звонок никто не ответил, как, впрочем, и на второй. Просто для того чтобы чем-то занять руки, я повернула массивную железную ручку. Дверь медленно отворилась, и я очутилась в просторном холле с мраморными полами и гранитным камином, оккупировавшим целый угол.
– Эй! – жалобно проблеяла я, словно прибыла прослушиваться на роль, втайне надеясь, что та окажется без слов.
Справа открылась дверь, и в щель высунулась голова сэра Роберта. Он растерянно вытаращился, словно размышляя, что мне здесь понадобилось. После продолжительного молчания сэр Роберт поманил меня, и я прошла в огромную комнату.
Мебель выглядела так, словно ее похитили из какого-нибудь музея. Я поежилась – не то от холода, не то от страха. В камине, размеры которого позволяли зажарить целое стадо быков, тлел едва заметный огонек, напоминавший угасающую свечу. Вид у представителей рода Помроев в золоченых рамах был такой, будто они страдали от жесточайшей простуды. Но даже красноносые предки выглядели не столь несчастными, как нынешний сэр Помрой. Следуя за мной на цыпочках, он тщательно закрыл за собой дверь. Слава Богу, хоть не запер на ключ.
– Леди Помрой нездоровится. – Сэр Роберт приложил палец к губам. – И мне не хочется будить ее. Приношу свои глубокие извинения, Элли, за то, что не встретил вас. Я отключил звонок, а всю прислугу отпустил по домам, чтобы не тревожили жену. Вы знаете, как раздражает суета даже хорошо обученных слуг, когда ты в таком состоянии. Ничего дурного они не желают, но с непостижимым упрямством рвутся вытирать пыль, выбивать ковры и чистить серебро. И все это обычно заканчивается грохотом – кто-нибудь непременно уронит серебряный поднос или севрскую салатницу.
– Бедный Джордж! – Мое сердце захлестнула волна сочувствия. – Я думала, что Ванесса искренне любит вашего сына.
– Вы быстренько передумали бы, – прорычала Рокси, – послушай, как она честит моего Джорджа! Поверьте, миссис X., мне даже не понадобилось вертеться у замочной скважины. Вопли Ванессы было слышно на милю вокруг. Она не только орала, но еще била посуду и швырялась всякими дорогими вещичками. – Миссис М эллой дрожащей рукой разгладила розовое одеяльце. – Мой мальчик для нее, мол, рылом не вышел, ей надоело ходить в обносках и терпеть его мамашу. Ну тут уж мой сынок рассвирепел. Как следует огрел эту гадину и рявкнул, что отродясь не видел такой бездушной родительницы, как она. Джордж ведь и выписал меня к себе только потому, что Ванесса на малютку не обращала никакого внимания.
– Теперь понятно, почему вы мне почти не звонили. – Я сжала ее руку.
– Мой Джорджи – сущий ангел, когда речь не идет о бизнесе. Через четверть часа он поостыл и попытался уладить дело миром. Но не тут-то было. Ванесса с видом вдовствующей королевы завалилась на диван и давай себе рыдать с утра до ночи. А в тот день, когда хоронили бедную Гертруду, они снова поругались. Так что я не могла бросить девочку… – голос Рокси дрогнул. – Пусть я ей и не бабушка, но жизни без моей малютки Розы уже не представляю. Даже перестала краситься в рыжий цвет и уж стала подумывать о том, чтобы выбросить все свои мини-юбки… Ну а сегодня утром, когда я собиралась к вам, позвонил Джордж. Мой мальчик пребывал в самой настоящей истерике! Ванесса ночью отвалила в Италию, малютка Роза изошлась криком, а мой бестолковый сынок понятия не имеет, каким концом суют детям соску, и подгузников в глаза не видел… – Миссис Мэллой смахнула слезу. – Ну, хватит обо мне, миссис X. Теперь я должна вручить вам вот это.
Из бокового кармашка баула она достала конверт и протянула мне. Я узнала почерк Ванессы и торопливо вскрыла письмо.
Дорогая Элли,
Жизнь доказала, что я не гожусь в мамаши. Знаю, тебе это занятие нравится, но ведь ты всегда была клушей. На свете хватает идиоток, квохчущих над горшками и грязными пеленками, но я, к счастью, не из таких. У меня есть призвание! Если бы ты не была замужем, все можно было бы устроить по-другому. Я наняла бы тебя в качестве няньки для Розы, выделила комнату с телевизором, и все мы были бы довольны и счастливы. И я с легким сердцем отправилась бы в Италию. Слава Богу, безупречное совершенство вновь входит в моду, прыщавые нимфетки, заполонившие все вокруг, отступают. Настало мое время! И я снова выхожу на подиум! Словом, я отбываю на три месяца в Италию. Думаю, ты согласишься, что было бы нечестно по отношению к моей карьере тащить ребенка с собой. Кроме того, Розе наверняка понравятся Бен и твои близнецы. Разрешаю на всю катушку эксплуатировать нашего кузена Фредди: при всей своей порочности, с детками он ладит. Ни минуты не сомневаюсь, что миссис Мэллой с радостью тебе поможет. Только не думай, Элли, будто я на всю жизнь взваливаю на тебя эту ношу. Кто знает, вдруг я еще передумаю и решу стать Идеальной Матерью? Так что давай условимся: наше соглашение носит временный характер – пока я не приду к какому-нибудь окончательному решению. И не надо меня ненавидеть, дорогая кузина. Я еще не законченная идиотка, иначе отправила бы Розу к своей мамочке.
Твоя любимая кузина Ванесса.
Потребовалось некоторое время, чтобы до меня дошел смысл письма. Не помню уж, что я говорила Рокси, но она согласилась пожить какое-то время в Мерлин-корте, помогая Розе привыкнуть к целому выводку незнакомцев. Должна признаться, я испытала немалое облегчение, осознав, что миссис Мэллой не собирается расставаться с титулом бабушки. Малышка проснулась, и Рокси засуетилась вокруг нее, выставив меня из кухни под предлогом, что я должна как можно скорее побеседовать с Беном.
Поднявшись в спальню, я обнаружила, что Бен уже встал и как раз собирается приступить к поискам жены. Я молча протянула ему письмо и устало опустилась на кровать. Прочитав послание Ванессы, Бен задумчиво уставился на меня.
– Что нам делать? – спросила я.
– По-моему, выбора просто нет. – Он пожал плечами и бросил письмо на каминную полку. – Мы приблудного щенка не смогли бы вышвырнуть на улицу, что уж говорить о младенце.
– Все было бы иначе, если бы мы знали, что это навсегда. – Я вскочила и пробежалась по комнате. – Мы бы воспитали ее, как родную, но неопределенность меня пугает… Что, если я привяжусь к Розе, а в один прекрасный день заявится Ванесса и предъявит на нее права?
– Не знаю… – Бен поймал меня за руку и привлек к себе. Глаза мои, как по команде, наполнились слезами. – Придется рискнуть. Ты посмотри на Рокси Мэллой – вот уж кому не позавидуешь. Но одно я тебе могу сказать твердо: что бы ты ни решила, я с тобой. Согласна? И давай не будем спешить.
– А как же Эбби и Тэм? – Я вытерла слезы о плечо мужа.
– Скажем им, что малышка Роза приехала на каникулы.
– Думаю, дети обрадуются. Кроме того, Рокси согласилась пожить у нас. Так что мы сможем присматривать за ней, и убийце будет не так-то легко добраться до новой жертвы.
– Солнышко, ты и в самом деле думаешь, что следующая на очереди миссис Мэллой? – Бен насмешливо дунул мне в ухо.
– Еще бы, я ведь не спала всю ночь! – Я потерлась щекой об его подбородок. – Можешь смеяться сколько угодно, но я намерена не спускать с Рокси глаз. Не хватало, чтобы еще и ее укокошили. Кстати, о своем местонахождении тоже собираюсь докладывать ежечасно. – С этими словами я шагнула к двери.
– И куда ты сейчас намылилась? – вопросил Бен.
– В ванную, поскольку скоро там, похоже, будет аншлаг.
Когда спустя сорок пять минут я вновь появилась на кухне, миссис Мэллой разгуливала в парчовом халате бутылочного цвета, расшитом огромными золотыми цветами.
Я глянула на стол, баул был пуст.
– Вам придется сменить обои в той спальне, что вы нам выделили, миссис Хаскелл! – распорядилась Рокси, энергично встряхнув бутылочку с молоком. – Если, конечно, хотите, чтобы мы остались здесь больше чем на пару ночей. Темно-синий цвет для ребенка не годится!
– Переберетесь в другую комнату, – посулила я.
– Малютка и так немало натерпелась. – Рокси сердито зыркнула на меня из-под густо накрашенных ресниц. – Нечего торчать, словно памятник адмиралу Нельсону, миссис X.! Почему бы вам не приготовить нам по чашке чая, пока я буду кормить Розу?
– А можно я покормлю?
– Можно-то можно. – Рокси смерила меня еще одним суровым взглядом. – А как же близнецы? Вдруг они сейчас спустятся и потребуют завтрак?
– Бен что-нибудь сварганит. – Я не совсем твердой рукой взяла бутылочку. – А где Роза?
– У Джонаса. – Лицо миссис Мэллой смягчилось, верный признак усталости. – Старикан заглянул полчаса назад, и вы бы видели, как он расплылся, увидев Розу! Я не помню, чтобы кто-нибудь с такой же нежностью тискал малютку. Словом, я прогнала эту парочку в гостиную, они там и сейчас воркуют. Идите и полюбуйтесь сами на эту картинку – хоть на стену вешай.
Рокси была права. Когда я на цыпочках прокралась к гостиной и просунула голову в дверь, то едва не умерла от стыда и раскаяния. Джонас в отличие от меня нисколько не опасался, что привяжется к маленькой Розе, хотя уж он-то точно не рассчитывал увидеть ее взрослой.
– Дочка Ванессы, все задатки красавицы налицо. – Я поставила бутылочку на столик рядом с креслом Джонаса. – Только взгляни на эти ресницы, да и волосы у нее будут того же рыжеватого цвета, что у мамочки…
И тут меня накрыла волна гнева. Как могла Ванесса отдать мне ребенка, словно это старая, надоевшая кукла?! Неужели моя кузина настолько бесчувственная?
– Небось хочешь отобрать у меня принцессу? – проворчал Джонас, недовольно покосившись в мою сторону.
– Ненадолго… Рокси уверяет, что вас следует запечатлеть на полотне, не хватает только кисти художника.
Как было бы чудесно забыть про убийцу, разгуливающего неподалеку, пристроиться рядом с Джонасом, слушать его добродушную воркотню и поглощать новейшие изобретения Бена…
Увы, на подобную роскошь не было времени. Роза зашевелилась, на меня уставился блестящий глаз.
– Джонас, дашь малышке вот это! – Я сунула ему бутылочку. – По-моему, в ближайшие полчаса я буду вертеться как белка в колесе.
Сверху неслись торжествующие вопли близнецов. Я открыла дверь и поманила Бена. Он стряхнул с себя наших детей и подтолкнул их ко мне.
– Идите сюда! – прошептала я. – Познакомьтесь с вашей кузиной. Ее зовут Роза. Мама Розы попросила нас некоторое время присмотреть за ней.
– Она похожа на мою куклу! – обрадованно пропищала Эбби, привстав на цыпочки.
– А по деревьям она умеет лазить? – строго спросил Тэм, сверля младенца инквизиторским взглядом.
– Боюсь, что нет, – вздохнул Бен.
– Как это нет? – Мой сын презрительно скривился. – Тогда зачем она нужна?! Папа, давай отправим ее обратно!
Опустившись на корточки, я погладила шелковистые волосы Тэма.
– Милый, Розе без нас будет очень трудно. Вы с Эбби научите ее плавать в ванне, покажете свои игрушки…
– Мой красный грузовик она не получит! – упрямо буркнул Тэм, искоса поглядывая на Эбби, которая умильно наблюдала за Розой.
– Так, дорогие мои, – я решительно отстранила близнецов, – Роза собирается завтракать, и вам тоже не мешает подкрепиться.
– Послушай, Эбби, – вмешался в воспитательный процесс Джонас, так и лучась довольством, – не хочешь подержать бутылочку?
– Хочу! – Глаза Эбби вспыхнули. Она посмотрела на меня. – Мама, она ведь останется у нас, да?
– Лучше бы она была мальчишкой, – проворчал Тэм.
– Эй, зазнайка! – Джонас насупился. – Эта крошка еще задаст тебе жару, если ты будешь задирать нос.
– Наверное, я мог бы научить ее кое-чему, например швыряться камнями, – задумчиво сказал Тэм, – и шлепать по лужам… А мне можно подержать ее бутылочку?
– Не знаю, не знаю, – хитро усмехнулся Джонас. – Далеко не все обладают необходимой сноровкой.
Эбби кивком подтвердила эту сомнительную сентенцию. Тэм присоединился к группе кормящих матерей, и мы с Беном тихонько ретировались.
Бен ткнул меня в бок.
– Элли, чертовски неохота уходить из дома, но придется слетать в ресторан. Всего лишь на часок.
– Не оправдывайся! – Я криво улыбнулась. – Даю слово, что непременно позвоню, если к нам заявится убийца с окровавленным топором.
Все утро я старательно изображала воплощение радости и счастья. Не думаю, что Бен мне поверил, но тут уж я ничего поделать не могла. Проводив своего ненаглядного, я вернулась на кухню. Рокси Мэллой, облаченная в вечернее черное мини-платьице, порхала вокруг стола.
– Вы, должно быть, страшно устали, – посочувствовала я.
– Думайте о себе, миссис X., – отмахнулась Рокси. – У вас такой видок, словно два раза объехали вокруг света на велосипеде со спущенными шинами. Вы уж меня простите, но эти синяки под глазами не особенно-то вас красят.
– У меня всегда с утра помятый вид, – обиженно возразила я, – даже если до полудня провалялась в постели.
– Что ж, такова жизнь! – философски заключила Рокси. – Кстати, каков следующий шаг в нашем криминальном расследовании?
Не успела я ответить, как появился Джонас с младенцем на руках, за ним по пятам следовали Тэм с Эбби.
– Мама, этой девочке надо сменить подгузник! – сообщил сын тоном санитарного инспектора, озабоченного состоянием канализационных труб.
– А можно мы с Джонасом и Тэмом посадим ее в тачку и вывезем на прогулку? – Эбби с умоляющим видом гарцевала вокруг меня.
– Давайте все по порядку! – Я усадила дочку за стол. – Сначала завтрак, потом…
– Пойду переодену малышку. – Рокси отобрала Розу у Джонаса и скрылась за дверью.
– Что за чудесный ребенок! – Джонас занял свое место и кинул взгляд на подрумяненные тосты. – А что, ничего посущественнее нет?
Я поставила перед ним вареное яйцо и тарелку с кашей, Джонас накинулся на еду, словно его год держали впроголодь. Сердце мое запело.
Когда он приканчивал вторую тарелку каши, на кухню влетел Фредди.
– Элли, мне лучше яичницу с беконом! – поздоровался он, поводя носом. – Чую-чую, уже жарится, ничего, что сковороды на плите нет. Ладно, для начала сойдет овсянка! – Фредди в два счета управился со своей порцией и хищно покосился на холодильник.
– Фредди! – Тэм подскочил к нему, как попрыгунчик на пружине. – Мама с папой принесли еще одного ребеночка!
– Ее зовут Роза! – Эбби сползла со стула и сосредоточенно вытерла руки о подол платья.
– Бог мой, Элли! – Кузен стукнул ложкой себя по лбу, во все стороны полетели брызги овсянки. – Конечно, не секрет, что вы с Беном все делаете быстро, но такая скорострельность меня поражает!
– Это дочка Ванессы. – Я принялась размазывать овсянку по столу. – Роза с миссис Мэллой прибыли сегодня ночью. Предполагается, что мы с Беном оставим ее у себя, пока Ванессе…
– …не приспичит поиграть в любящую мамашу? – Фредди прицелился и швырнул ложку в раковину. Та брякнулась на пол примерно в метре от мойки.
– Ванесса поехала в Италию, где ей предложили выгодный контракт. – Я отпихнула Фредди, подобрала ложку и метнула ее в раковину.
– И когда наша обожаемая кузина соблаговолит забрать радость своей жизни?
– Пока неясно.
– А что об этом говорит Джордж? Я сполоснула руки.
– Фредди, обсудим это попозже.
– Ладно… Так как насчет яичницы?
– Только после того, как спустишь с чердака люльку.
Фредди исчез. Джонас с детьми отправились в сад. Я уже собиралась водрузить на плиту сковороду, когда задребезжал дверной звонок. На пороге стояла Наяда Шельмус. Она вихрем влетела в дом.
– Элли, я тебя люблю, но какого черта ты все время чем-то занята?
Она уставилась на сковородку, с которой я отправилась открывать дверь. Я же пристально изучала лицо подруги, силясь понять, разве так выглядят закоренелые преступники, которых с минуты на минуту отправят за решетку по обвинению в тройном убийстве.
– Не подлизывайся! – проворчала я. – Лучше скажи, мне уже сушить для тебя сухари? И как вообще у тебя дела?
– Это ты о чем? – Пританцовывая, Наяда проскользнула мимо меня в гостиную. – О моей личной жизни? Или о моей кредитоспособности? Неужели о той ерунде, из-за которой я так на днях дергалась?
Наяда способна вывести из себя даже святую. Я таковой не была, потому поскорее отложила в сторону сковороду – от греха подальше.
– Наяда, что с тобой?
– С кем, со мной? – Она опустилась в кресло и непринужденно закинула ногу на ногу. – Элли, ты же меня знаешь! Я ничего не делаю наполовину! Ну подумаешь, испугалась немножко! Но просьбу твою выполнила…
С минуту я соображала, о чем это она.
– Проверила всех этих твоих новичков, – подсказала Наяда, покрутив пальцем у виска.
– Ах да…
– И сделала это совершенно бескорыстно, – проворковала моя подруга. – Я готова на что угодно, лишь бы засадить за решетку кого-нибудь вместо себя. Знаешь, недвижимостью торгуют такие болтуны! Выложили все сведения как миленькие!
– Так-так, думаю, нам не помешает по стаканчику хереса! – Я нырнула за бутылкой в буфет.
– Во-первых, Кларисса Уитком. – Наяда накинулась на печенье с хересом. – Поговаривают, что после того, как ее папаша с мамашей откинули копыта, накушавшись таблеток, поползли некие слухи. Соображаешь, что к чему, Элли? Или ты на почве домашней работы окончательно отупела? Старой деве осточертело ублажать надоевших стариканов, вот она и решила отправить их на тот свет, чтобы можно было как следует кутнуть на их денежки. Но если это правда, то душка Кларисса сумела выйти сухой из воды. Согласно вердикту следствия, ее родители совершили самоубийство в результате помрачения рассудка.
– Что еще? – спросила я нетерпеливо, глядя, как Наяда набивает рот печеньем.
– О Клариссе все. Переходим к Тому Эльфуссу? – Глаза моей подруги озорно сверкнули, но она тут же уткнула нос в рюмку. – Вот он уж точно имел отношение к убийству, пусть и непредумышленному.
– Том рассказывал мне, что нечаянно попал в учителя крикетным мячом, но он вовсе не говорил, что тот умер. К тому же Эльфуссу тогда было лет десять, не больше.
– Я имею в виду совсем другой случай. Похоже, над этим беднягой висит проклятие приносить несчастья. – Наяда торжествующе хихикнула. – Как-то раз малыш Том Эльфусс надумал прогуляться. Вырулил на улицу и заметил приятеля, окликнул его, тот ступил на мостовую, приветственно взмахнул рукой и окончил свою жизнь под колесами грузовика!
– А фамилия этого человека не Фрондкрэгг?
– Откуда тебе известно? – вытаращилась Наяда, на мгновение даже прекратив жевать.
– Потом расскажу, – уклонилась я. – А ты уверена, что это была случайная смерть?
– Боюсь, что так. – Она многозначительно повертела опустевшей рюмкой. – Когда этот самый мистер Фрондкрэгг сунулся на мостовую, рядом с ним никого не было. Поэтому если думаешь, что крошка Том своим окриком дал знать сообщнику, что пора толкать бедолагу под машину, то лучше проветри мозги. Бедняжечка Том! Он считает себя убийцей. Именно поэтому и решил уехать из Лондона.
– Неудивительно, что он выглядит таким грустным. – Я наполнила ее рюмку. – А сестры Миллер?
– О, у этих клуш случилась какая-то жуткая трагедия, связанная со смертью ребенка. Девочку звали Джессика.
– Это собака.
Наяда замерла с открытым ртом.
– Что за дурацкие шутки, Элли!
– Джессика – норфолкский терьер, точнее, терьерша.
– Ну да?! – обомлела Наяда и залпом проглотила херес.
– Ее портрет висит в «Высоких трубах», на самом видном месте в гостиной.
– До чего ж грустная история.
– Но вряд ли зловещая. Если только…
– Что?
– Если только Барселона Миллер не дала волю своей ярости и не укокошила ветеринара, принимавшего роды у злосчастной Джессики. Кроме того, она могла отомстить хозяину Барона фон Буфера.
– Какого барона? – Голубые глаза Наяды расширились еще больше.
– Фон Буфера. Пес, от которого Джессика забеременела. Это равнодушное создание отказалось чахнуть от тоски после смерти своей суженой. Если уж быть справедливыми до конца, то и Женеву Миллер нельзя оставлять вне подозрений. В конце концов, она тоже могла выйти из себя, наблюдая, как ее сестра превращается в ходячий памятник почившей собачонке.
Я рассеянно поставила свою рюмку на каминную полку и нечаянно смахнула Фифи. Фарфоровый пудель, подарок Рокси, с жалобным звоном окончил свое существование.
– Дорогая вещица? – всполошилась Наяда.
– Только в сентиментальном смысле.
– Что такое, миссис X.?! – Дверь стремительно распахнулась, и в гостиную ворвалась Рокси Мэллой. Вид у нее был такой, словно она примчалась пешком из Лондона, заслышав предсмертный хрип своего любимца. – Только в сентиментальном смысле, говорите? Да это настоящий английский фарфор! Двадцать пенсов выложила! – Она прищурилась и оглядела нас с Наядой. – Ладно, полагаю, это не конец света… Сложу осколки в коробку и устрою похороны в саду. Приглашаются все желающие! Надо звякнуть викарию, чтобы сказал пару слов над могилкой. Детишки будут рады развлечению, разве что Роза по малолетству не оценит событие… – Рокси исчезла за дверью.
Наяда во все глаза смотрела на меня.
– Какая еще Роза?
Глава четырнадцатая
Чтобы покрасить салфетки и чехлы для стульев в бежевый цвет, их погружают в крепкий холодный кофе.
– И что нашей Наяде так не терпелось поведать? – набросился на меня Фредди, стоило мне запереть за подругой дверь.
Только я открыла рот, дабы сообщить драгоценному кузену, что нет худшего порока, чем любопытство, как зазвонил телефон. Сэр Роберт Помрой интересовался, не буду ли я так любезна нанести визит его жене, ибо она горит желанием побеседовать со мной. О ее простуде он не сказал ни слова.
– Странно, – пробормотала я, повесив трубку. – Леди Помрой с какой-то стати приспичило со мной поболтать.
– Я с тобой!
– А кто будет присматривать за детьми и Джонасом? – спросила я. – Кроме того, вряд ли бы они стали зазывать меня к себе домой, да еще по телефону, если б затевали смертоубийство.
– И когда ты отправишься? – Фредди закинул в рот остатки тоста.
– Приготовлю обед и пойду.
– А почему бы не смыться прямо сейчас? – предложил кузен. – Я же вижу, тебе невтерпеж удрать. Так уж и быть, взвалю на себя тяжкую ношу домработницы.
– Да? – Я задумчиво глянула на часы. – Ладно! Как раз обернусь к тому времени, когда Бен вернется из ресторана, и у наших деток не возникнет ощущения, будто папочка с мамочкой трудятся в разные смены. Но только при одном условии, Фредди! Поклянись, что сразу после обеда отправишь их в кровать, как бы эти разбойники ни кочевряжились.
– Слушаюсь, капитан!
Я уже галопом неслась вверх по лестнице, размышляя, в чем следует предстать перед аристократическим семейством. В голове роились всевозможные варианты. Пришлось присесть и успокоить расшалившееся воображение. В конце концов я остановилась на кремовом платье и пушистой бежевой кофте, сунула ноги в туфли, достойные визита в Помрой-холл, схватила сумочку и бросилась вниз.
– У тебя на голове воронье гнездо! – радостно заметил Фредди, выныривая из кладовки.
Я метнулась к зеркалу и зашебуршила в волосах щеткой. Заострять внимание на том, что прическа моего драгоценного кузена напоминала швабру, которой на днях стукнуло сто лет, я не стала. Вместо этого выскочила за дверь, окунулась в легкую дымку тумана и рысью устремилась к машине. Сзади раздался топот – гигантскими прыжками меня догонял Фредди, размахивая плащом.
Я плюхнулась на сиденье автомобиля и ловко выдернула плащ из рук новоявленного швейцара.
– Больше ты ничего не забыла, дорогая кузиночка? Например, голову…
Какого черта я так волнуюсь? В конце концов, на стареньком «хайнце» уехал Бен и мне нет нужды бояться, что застряну где-нибудь на полпути. В моем распоряжении новенькая машина, работающая как часы. Но всю дорогу, пока петляла меж живых изгородей, направляясь к Помрой-холлу, перед моими глазами маячило лицо покойной мамочки. Она всегда являлась мне в трудные минуты, и на ее бестолковый совет я всегда могла положиться.
Незаметно я добралась до высокой кирпичной стены, окружавшей Помрой-холл. Завернула в величественные ворота, проехала по широченной подъездной дороге, обсаженной дубами и кипарисами, и остановилась перед древним фасадом из желтовато-коричневого кирпича, украшенного греческими колоннами. Во внутреннем дворике хозяйничали голуби, похоже перепутав его с Трафальгарской площадью.
Одна из птиц даже проводила меня до лестницы.
На первый мой звонок никто не ответил, как, впрочем, и на второй. Просто для того чтобы чем-то занять руки, я повернула массивную железную ручку. Дверь медленно отворилась, и я очутилась в просторном холле с мраморными полами и гранитным камином, оккупировавшим целый угол.
– Эй! – жалобно проблеяла я, словно прибыла прослушиваться на роль, втайне надеясь, что та окажется без слов.
Справа открылась дверь, и в щель высунулась голова сэра Роберта. Он растерянно вытаращился, словно размышляя, что мне здесь понадобилось. После продолжительного молчания сэр Роберт поманил меня, и я прошла в огромную комнату.
Мебель выглядела так, словно ее похитили из какого-нибудь музея. Я поежилась – не то от холода, не то от страха. В камине, размеры которого позволяли зажарить целое стадо быков, тлел едва заметный огонек, напоминавший угасающую свечу. Вид у представителей рода Помроев в золоченых рамах был такой, будто они страдали от жесточайшей простуды. Но даже красноносые предки выглядели не столь несчастными, как нынешний сэр Помрой. Следуя за мной на цыпочках, он тщательно закрыл за собой дверь. Слава Богу, хоть не запер на ключ.
– Леди Помрой нездоровится. – Сэр Роберт приложил палец к губам. – И мне не хочется будить ее. Приношу свои глубокие извинения, Элли, за то, что не встретил вас. Я отключил звонок, а всю прислугу отпустил по домам, чтобы не тревожили жену. Вы знаете, как раздражает суета даже хорошо обученных слуг, когда ты в таком состоянии. Ничего дурного они не желают, но с непостижимым упрямством рвутся вытирать пыль, выбивать ковры и чистить серебро. И все это обычно заканчивается грохотом – кто-нибудь непременно уронит серебряный поднос или севрскую салатницу.