Страница:
– Профессор, – начала я, – здесь вам угрожает серьезная опасность.
Эта территория является пограничной в сфере интересов федерации, и в случае территориального спора вы вряд ли сможете рассчитывать на ее защиту. Если же вы выставите технологию сверхускорений на открытую продажу, то это приведет к…
– Я знаю, к чему это может привести, – ответила она, усмехнувшись еще более ядовито.
– И вас нисколько не тревожит такое положение вещей?
– Я полностью контролирую ситуацию, – безапелляционно заявила Морни и, конечно же, согласилась сама с собой, то есть, с единственной персоной, мнение которой имело для нее значение.
Я сделала шаг вперед.
– А как же мнение Перрена? Неужели он не понимает, к чему может привести ваш план? Она пожала плечами и нахмурилась.
– Идеи Перрена не имеют под собой реальной почвы. Он не представляет себе моих действительных возможностей по контролю над ситуацией, не так ли? Да и откуда ему знать об этом? Ведь его волнует только работа, и я разрешаю ему выполнять ее. Только я могу обеспечить его такой работой. Я планирую, а он строит согласно моим планам. И не пытается спорить со мной.
У нас вполне нормальные деловые отношения.
– Для вас – да, – ответила я.
– А куда еще он может от меня уйти? – она подошла к нам совсем близко, продолжая, однако, держать свой фазер наготове.
– Я хотела бы заставить руководство Федерации обратить внимание на наше устройство и осознать его потенциал и возможности применения. Именно так, – крошечные голубые глаза Морни сузились от охватившего ее возбуждения – она представила себе свое будущее.
Я решила рискнуть уточнить ее взгляд на это будущее и сделала шаг к ней.
Однако меня остановили: ее фазер вздрогнул, а взгляд мгновенно прояснился. За спиной профессора охранники тоже подняли свои винтовки, и я оказалась сразу в полудюжине прицелов.
Для теоретических выводов этого оказалось вполне достаточно.
– Пайпер, не надо делать глупостей, хорошо? – усмехнулась Морни. – Вы всегда отличались чрезмерной воинственностью, не так ли? Но вы ошибаетесь: не все ученые-теоретики далеки от реальной жизни и способны оценить свое творение с разных сторон.
Ее тон стал откровенно вызывающим, а зубы почему-то показались мне похожими на волчьи клыки.
– Главное в таком деле – это размах! Если испытания сверхускорителя пройдут успешно, я стану самой главной силой в новой Федерации, силой, с которой будут вынуждены считаться все.
– Ваши слова звучат, почти как у Риттенхауза, – ответила я.
– У него были свои планы. Но все закончилось провалом. Теперь моя очередь. Скоро сюда прибудет космический корабль, и я потребую, чтобы капитан Кирк взял на себя обязанности посланника от всей Федерации. Во время нашей беседы мы будем разговаривать на равных.
Ее тон казался небрежным, но смысл сказанного был наверняка обдуман ею заранее. С такими доводами не поспоришь. Даже Риттенхауз уважал возможности своих врагов. По-видимому, это совершенно не относилось к Морни. А такое качество делало ее еще более непредсказуемой и опасной. Я замолчала, не собираясь вступать с ней в бессмысленный спор. Кирк был прав, когда собирался сам иметь дело со своенравной дамой, стоявшей передо мной. По-видимому, меня она просто не воспринимала всерьез.
Или пока еще не воспринимала…
Морни слегка повернула голову в сторону Перрена, который вошел вслед за ней и начал пробираться через плотно стоявших охранников.
Увидев его, я сразу же подняла руку вверх, пытаясь привлечь внимание вулканца. Я почувствовала свою полную беспомощность, ощутив, как задрожала моя поднятая рука. С трудом выговаривая слова, я обратилась к нему:
– Перрен, вы уверены в том, что полностью отдаете себе отчет, в какое скверное дело влипли? Вы знаете о том, что профессор Морни собирается выставить технологию сверхускорений на открытую продажу и сдать ее любому, кто назначит максимальную цену? Вы не подумали о том, сколько жизней унесут последующие за этим звездные войны?
Морни громко рассмеялась в ответ, а Перрен слегка наклонил голову.
– Я все обдумал, – просто ответил он. – Потенциальные выгоды оправдывают такой риск.
– Но ведь должны быть и соображения морали, еще более важные, возразила я. – Вы ведь не хотите отдать технологию сверхускорений и получения трилития в руки, например, толианов? Или ромуланцев? Или Клингонов?
Его глаза-многоугольники взглянули на Морни.
– Оставьте это грязное дело, – обратилась я к нему уже с открытой просьбой, – пока оно вообще не вышло из-под контроля. Не рискуйте играть в волейбол столь опасной штуковиной. Морни бессильна без вашей помощи и хорошо знает об этом. Откажитесь от сотрудничества с ней.
На мгновение бесстрастное лицо Перрена накрыла тень сомнения, и он слегка нахмурился. Мне этого было достаточно: я поняла, что мои слова внесли в его представления тот элемент дисгармонии, которого он так боялся, в глазах мелькнула неопределенность, и даже Морни не могла ее не заметить.
– На пути к этому решению мне пришлось нелегко, – признался Перрен. Часто бывает так, что мы выбираем не между правильным и неправильным, а между разными вариантами второго. Решение далось мне с трудом, но выбор все равно должен был состояться, и я сделал его уже давно.
– Тогда примите новое решение, – не уступала я. – Разве изменить мнение после того, как появились новые факты, не делает чести любому уму?
Морни снова рассмеялась, и в ее смехе прозвучали даже довольно приятные для слуха нотки. Затем она обратилась к Перрену.
– Мы должны продолжить наше сотрудничество. Вы ведь потратили на этот проект уже около пятнадцати лет. Стоит ли бросать все дело, не доведя его до конца? Сейчас, когда впереди появилась возможность обеспечить мир для целой Галактики, не так ли? – затем она повернулась в нашу сторону и начала говорить о Перрене так, словно его и не было рядом с нами, – Как он может вернуться на Вулкан и объяснить своей семье и спонсорам, что он пожертвовал единством Галактики, испугавшись какого-то гипотетического риска? Все обязательно закончится для него глубоким унижением.
Под действием такого рода логики и ввиду опасности потерять Перрена в результате сладких уговоров Морни, Сарда решил напрямую обратиться к своему учителю.
– Вам нужно обдумать все сначала, Перрен. По моральным соображениям.
После этих слов Морни нажала на пусковую кнопку. Удар ионизированных частиц пришелся прямо в его грудь. Сарда оказался отброшенным к стене, его руки и ноги начали сводить повторяющиеся приступы судорог. На помощь к нему метнулся Скеннер, ему с трудом удалось удержать Сарду от падения. Но когда я тоже попыталась подойти к ним, на моем пути встала Морни, и мне не осталось ничего, иного, как в бездействии наблюдать за тем, как мой друг-вулканец, ради спасения которого я и появилась здесь, превратился в извивающуюся от боли и обездвиженную жертву жестокой и вероломной натуры Морни.
В первый момент, когда фазерный заряд поразил Сарду, мне показалось, что орудие было установлено в режим максимальной мощности – для разрушения и уничтожения жертвы. Я не была готова к такому повороту событий. Но оказалось, что переключатель фазера Морни был установлен на минимум, и она не лгала, когда говорила о том, что Сарда еще может ей понадобиться.
Вероятно, она не хотела еще его убивать. Или все это предназначалось для Перрена: если бы его здесь не оказалось возможно, она бы решилась и на худшее?
То, с какой легкостью профессор прибегла к помощи фазера, оставляло все ее угрозы в силе.
– Всем понятно? – огрызнулась она. – Я не собираюсь играть в игрушки, – она качнула дулом своего оружия в мою сторону. Возможно, Морни заметила что-то опасное для себя в моих глазах, то, о чем не подозревала я сама.
Когда к ней снова вернулось хладнокровие, то она сразу же посмотрела в сторону Перрена.
– Все наши цели обязательно будут достигнуты. Все образуется в нашу пользу.
Почувствовав, что эта странная беседа приближается к концу, я открыла рот, чтобы произнести что-нибудь такое, что смогло бы задержать здесь Морни, а, тем самым, потянуть время для капитана Кирка. К моему изумлению, меня опередил голос из переговорного устройства.
Я оцепенела.
Морни подмигнула мне.
– Конечно же! Долгожданная помощь извне! Но ведь я тоже ждала этого момента, не так ли? – она повернулась к одному из охранников. – Немедленно отыщите коммуникатор и принесите его сюда.
Сделать это было совсем несложно. Через пару минут в руках Морни появилось и мое устройство связи, и трикордер Скеннера. Она взяла коммуникатор, уверенная, что он вот-вот оживет снова. Это сигнал Кирка!
Его позывные!
Скеннер, обхватив Сарду за плечи, с трудом сдерживался от возгласов изумления. Я незаметно изо всей силы сжала руки – в кулаки. Что теперь будет?
Морни подошла поближе и протянула мне коммуникатор.
– Отвечайте. Я уверена, что вы сами знаете, чего им не следует говорить, – в ее голосе звучали победные нотки. Теперь она выяснит, с кем вместе мы работали и какие силы стоят за нашей спиной.
Я почувствовала, как на моей переносице появились капельки пота.
Капитан наверняка может проговориться, если я отвечу на его позывные. Я плотно сжала губы, мозг лихорадочно работал в поисках выхода.
Вероятно, Морни ощутила во мне этот скрытый вызов. Без всякого предупреждения она перевела рычаг на своем фазере в режим максимальной поражающей мощности "разрушение убийство" и повернула дуло в сторону Скеннера и Сарды. Ее выражение лица было более чем красноречиво.
Я взяла коммуникатор из ее рук.
Скеннер еще крепче обнял Сарду за плечи.
– Пайпер…
Намек был вполне прозрачен. Ищи выход, и побыстрее.
Пока его не было видно. В такой ситуации все кино герои действуют по правилу: "Думай как можно быстрее". Вот почему я всеми силами старалась растянуть время, а затем, вздохнув, решила довериться своему капитану и выдвинула телескопическую антенну.
– Пайпер слушает. Это вы, Мэрит?
Ее имя прозвучало из моих уст, может быть, немного резче, чем следовало. Я надеялась на то, что Морни припишет это моей нервозности.
На том конце раздалось легкое ответное шуршание. Наше напряжение росло с каждой секундой. Наконец мы услышали женский голос.
– Да, это Мэрит. Где вы сейчас находитесь, Пайпер?
Я перевела дыхание, с трудом удерживаясь от вздоха облегчения, помня, что и он может иметь для Морни скрытый смысл. Я продолжала стоять чуть дыша, словно туго накачанный мяч, и от напряжения начала краснеть.
– Мы находимся в одной из лабораторий, – уклончиво ответил мой голос, показавшийся мне чужим.
После этого наступила пауза. Я представила себе усталое лицо капитана, стоящего рядом с ней и советующего, что говорить в ответ.
– Вы уже изолировали Сарду? – осторожно спросила она.
– Он… он с нами.
Фазер Морни опять был направлен в сторону моих друзей как предостережение. Все намеки, придется убрать, иначе Скеннер и Сарда расстанутся с жизнью. Очень жаль, что меня никогда не учили блефовать.
Почему бы в Академии не открыть специальный цикл обучения квалифицированному обману?
– У вас есть возможность выйти из лаборатории?
– Пока нет. Местность напичкана минами-ловушками, – я продолжала наблюдать за Морни, чтобы вовремя догадаться, когда я начну говорить лишнее, но пока она вела себя спокойно.
– На это требуется время.
Еще одна пауза. И опять перед моими глазами возник силуэт Кирка.
– Я снова выйду с вами на связь через тридцать минут, – произнесла Мэрит. – Если к тому времени вы сможете выйти, то вас будет ждать транспортационный луч. Таким образом, все системы окажутся подготовленными к прибытию "Энтерпрайза". Придется как следует поработать над парусами.
Ее слова звучали обкатанно, гладко и очень осторожно. Но смысл их был ясен: "Капитан все понял".
У меня задрожали руки, и, чтобы скрыть эту дрожь, я еще сильнее сжала коммуникатор и поднесла его совсем близко к губам.
– Да. Чтобы в конце концов поймать правильный ветер.
В это же мгновение фазер Морни очутился возле моего подбородка. Его дуло однозначно говорило: "Конец связи, или ты сейчас же умрешь."
Многие вещи понятны нам без слов, не так ли? Даже тонкие подсознательные намеки, если они идут со всех сторон, в конце концов начинают раздражать.
– Пайпер заканчивает связь, – отрезала я и выключила коммуникатор.
Морни выхватила устройство из моих рук, больно царапнув ногтем мне по ладони.
– Условные сигналы, не так ли? – злобно произнесла она. – И совсем прозрачные намеки, – без всяких церемоний, совершенно не принимая в расчет, что перед ней два вулканца, она повернулась к Перрену и требовательным голосом спросила:
– Кто эта Мэрит?
Перрен сразу почувствовал весь оскорбительный смысл этого вопроса. По его лицу пронесся целый вихрь эмоций, но, быстро овладев собой, он ответил:
– Их коллега. Мэрит Эндрюс-Таурус. Физик в штате Звездного Флота. Она работала некоторое время вместе с Пайпер и Сардой в связи с делом о дредноуте.
Однако он так и не сумел скрыть собственное возмущение, которое прорвало все внешние барьеры вулканцев. Наверняка Перрен осознавал, что, раскрывая перед чужаками тайну духовного единения и слияния интеллектов со своим учеником Сардой, он предает священное для всех вулканцев дело.
Неужели это вошло у него в привычку? Неужели Морни добилась контроля над его подсознанием до такой степени, что он забыл о чувстве ответственности перед всеми, кроме нее?
Урсула Морни сначала еще раз обдумала сказанное им, затем кивнула и снова обожгла меня своим взглядом.
– Мы легко сможем определить местонахождение ваших друзей. Потому что вы сами любезно предложили мне способ привлечь их внимание, – она неуклюже взяла в одну и ту же руку трикордер и коммуникатор и произнесла: Наверняка они ответят на призыв о помощи одного из своих людей, профессор отдала оба прибора охраннику, перезарядила фазер и посмотрела на Перрена. – Проследите, чтобы они были заперты в хранилище. Я обещаю вам, что не причиню им никакого вреда, если они сами не вынудят меня к активным действиям. Иногда это бывает просто необходимым, не так ли? Для того чтобы быть добрым, надо стать сильным. Проводите их туда сейчас же. Охрана пойдет с вами. Встретимся в главной лаборатории.
После стольких лет совместной работы Морни хорошо знала все слабости Перрена. К своему огромному огорчению, я увидела, что она с успехом применяла это на практике.
С болью в сердце я заметила, что Сарда начал оправляться от полученного удара. К нему уже вернулось сознание, но ходить без посторонней помощи он еще не мог. Теперь нам предстоит короткая прогулка в небольшую и холодную комнату.
Когда мы оказались запертыми там, Скеннер и Сарда сразу же сели на крышку упаковочного ящика. Охранники задержались по ту сторону двери, но Перрен вошел вместе с нами.
Я обратилась к нему так тихо, что только он мог слышать меня.
– Вы действительно собираетесь продать сверхускоритель правительствам, враждебным Федерации? – мой голос прозвучал неожиданно доверительно.
Он огорченно покачал головой и произнес:
– Уверяю вас, командир, что я любой ценой разрушу сверхускоритель при первой же угрозе упустить технологию его производства из рук Федерации.
Даже если для этого потребуется моя жизнь.
Слова вулканца удивили меня. Некоторое время я просто разглядывала его, затем выпалила;
– Таким образом, все остальное – блеф?
– Нет, – ответил он. – Не совсем так. Урсула все равно будет делать все так, как захочет. Но у нее свои цели, а у меня – свои. До определенного момента они совпадают. Но когда настанет время разойтись в разные стороны, я думаю, что смогу проконтролировать ее действия.
– Как вы можете быть так уверены в этом?
– Не задавайте больше никаких вопросов, командир, – отрезал он. – Они начинают меня раздражать.
Это стало заметно и по его лицу. Нахмурив брови и тряхнув темными кудрями, он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь на массивный засов.
– Вот так, – проворчал Скеннер. – Вулканец только с виду, – он уставился на дверь, затем повернулся в сторону Сарды. Его злость и презрение, обращенные раньше в сторону последнего, теперь обрели новую мишень для атаки. Не обращая внимания на строки Устава, согласно которым дотрагиваться до вулканцев не рекомендовалось, Скеннер принялся массировать его ослабевшие руки и ноги. Правда, он и раньше не очень-то прислушивался к уставным тонкостям. – Ничего, все будет хорошо. Ты обязательно поправишься. Молодец. Ну, как ты себя чувствуешь?
Сарда устало заморгал глазами, еще не в силах сфокусировать свое зрение, и ответил:
– Неважно.
Меня охватила волна сочувствия: его голос был все еще слаб, и каждое слово давалось ему с трудом. Сев рядом с ним на соседний ящик, я спросила:
– Совсем худо?
Но только после этих слов на его лице проявилось настоящее страдание.
С печалью в голосе он произнес:
– Как глупо все получилось.
Его честность и открытость, вновь поразили нас.
Скеннер пытался что-то сказать, но резким поворотом головы я оборвала его.
– Вы думаете, что получили какие-нибудь серьезные повреждения?
Сарда с трудом выпрямился, но его тело все еще продолжало трясти.
Одновременно мы со Скеннером взяли его под руки.
– Ничто не останется постоянным, – чуть слышно ответил Сарда, – она всегда не одобряла моей связи с Перреном.
От напряжения он едва не лишился сил, но все же теперь у него появился блеск в глазах: его здоровье брало свое.
– Нам надо поговорить, – начала я. – Нужно разработать план действий.
– Каких действий? – проворчал Скеннер.
– Мы оказались в крепко запертой ловушке!
– Раньше это никогда не вызывало у нас отчаяния. – возразила я. Капитан, наверняка, где-то поблизости и рассчитывает на то, что мы готовимся к встрече с ним.
Сарда отчаянно заморгал и выпрямился еще больше – Капитан Кирк? Здесь?
– Да, вместе со Споком, Маккоем и Мэрит.
Скеннер добавил:
– И теперь им известно, что мы оказались в беде.
Я кивнула, наморщив нос от такого рода воспоминаний.
– И благодаря моей плохой игре Морни тоже готовится к встрече с ними.
Боюсь, что они могут попасть в ловушку.
– Все возможно, – согласился Скеннер. – Но, думаю, она еще не знает, что имеет дело с самим капитаном Кирком, а это способствует недооценке ситуации с ее стороны.
Я разволновалась и начала ходить по комнате. У нас был единственный приемлемый выход – недавно установленная, со следами краски, крепкая металлическая дверь с довольно широким окном из тонированного ударопрочного стекла. Прижавшись к нему лицом, я разглядела впереди коридор с кирпичными стенами, где находились четверо охранников, освещенных тускло горящими лампочками. Охранники вели себя с нагловатой расхлябанностью, что делало их еще более опасными. Сразу бросалось в глаза, что это наемники весьма низкой пробы, нигде не расстающиеся с фазерами, словно они – продолжение их собственных рук. Моя нервозность росла с каждой минутой.
– Нам нужно выиграть время для капитана Кирка. Морни считает, что он на борту "Энтерпрайза", который должен вскоре подойти к Аргелиусу.
– Когда? – спросил Сарда.
Я пожала плечами.
– Откуда я могу знать об этом? Кирк никогда не делится со мной информацией. Мне известно только то, что корабль приведут сюда мистер Скотт и доктор Бома, а сам Кирк находится где-то поблизости.
Предполагалось, что мы должны освободить вас, но сами оказались взаперти, словно беспомощные котята! Нам необходимо выбраться отсюда и продолжить выполнение нашей миссии.
– Ага, – еле слышно пробормотал Скеннер. Он воспринял все сказанное мной как намек на то, что ему следует лечь, прислонившись к стене, вместе с Сардой, и положа руки на затылок.
– В нашу задачу входило изолировать Сарду от этой ведьмы и от лаборатории в придачу. Мы выполнили оба пункта. Теперь у него нет ни того, ни другого.
Я не обратила внимания на его болтовню. Пусть чешет языком, а я буду беречь силы. Несколько прядей моих рыжеватых волос упали на глаза, мешая смотреть. Я любила считать их золотистыми, хотя на самом деле они мало отличались от цвета бурого железняка. И чем больше осложнялась ситуация, тем темнее они мне казались. Даже после стольких недель, проведенных под тропическим земным солнцем…
Как глупо все получается – и для меня, и для моих волос! Встряхнув головой, я убрала в сторону непослушные кудри и глубоко вздохнула.
– В этом есть что-то странное, – проворчала я, нахмурившись. – Не все в отношении Морни совпадает с тем, как нас инструктировали. Я не думаю, что она настолько глупа, как об этом думает Спок. Профессор сказала нам немало, но при этом ни разу не проговорилась, словно…
Я запнулась и поглядела на противоположную стену.
– Словно что? – спросил Скеннер. Я напряглась, пытаясь яснее сформулировать мою мысль, которая пока что постоянно рассыпалась на множество абстрактных вещей.
– Перрену не очень часто приходится общаться с людьми, не так ли?
Сарда нахмурился.
– Почему вы об этом спросили?
– Он плохо разбирается в ее настоящей сути. Она держит его на привязи, угадывая то, что он хотел бы от нее услышать. Да, она не так уж проста. Не думаю, что нашего соперника можно недооценивать. Наверняка она достаточно осведомлена, чтобы надеяться только на продажу технологии.
Морни знает столько, что может построить и само устройство. Остановится она на этом или нет? Вы помните, как профессор рассказывала о своих планах провести испытания сверхускорителя? Это следующий логический шаг. Чтобы достигнуть своей цели, она не остановится ни перед чем!
– Пайпер, – спокойно вмешался Сарда, – вашей логике возражать очень трудно, но Морни не обладает достаточной поддержкой для всех своих проектов, кроме продажи самой технологии, – он замолчал, утомленный разговором, и закрыл глаза. Вскоре вулканец открыл их снова, хотя они слегка затуманились от напряжения. Он восстанавливал силы после шока. Я хорошо знала, как губителен фазер, если его используют для такой цели, и мне было понятно состояние Сарды.
– У нее может быть больше скрытых сторонников, чем мы сейчас предполагаем, – продолжила я. – У Риттенхауза тоже оказалось огромное количество союзников. Звездному Флоту удалось выявить лишь самые отъявленные проявления коррупции. Кто знает, как глубоко проникла эта ржавчина? Наверняка Морни хорошо знаком список тех, у кого она могла бы найти поддержку в случае необходимости.
– Но даже тогда, – вступил в спор Сарда, – ей потребуются специалисты-ученые для монтажа сверхускорителя на корабле, и, возможно, рано или поздно придется связываться со специалистами, знающими, какой корабль лучше всего подойдет для решения такой задачи. А это требует особых знаний, и ей не удастся обойтись привлечением какой-нибудь молодежи. От команды Ритгенхауза остались только она сама, Перрен и я.
Я прекратила ходить по комнате. Скеннер и Сарда уставились на меня, а я – на них. Мы едва дышали.
– Нет, – с жаром вырвалось у меня. – Речь идет не о вас!
Мои слова эхом пронеслись вдоль каменных стен.
– Это Бома, – пробормотал Скеннер.
– К тому же он уже на борту "Энтерпрайза", – закончила я свою мысль.
Сарда посмотрел на меня расширившимися от изумления глазами. Одна и та же мысль одновременно пришла нам в головы, и мы в один голос воскликнули:
– Так это и есть тестовый корабль!
Глава 9
Вероятно, многие из нас не знают того факта, что даже вулканцы не являются неуязвимыми.
В космической физике концепции чаще всего выражаются не в форме определенных законов, а в форме вероятностей. Для сверхускорителя она составляет 62% в пользу того, что он заработает. Опасность даже не в том, что его не удастся запустить, а в том, что тестовый корабль после старта может не вернуться в обычное трехмерное пространство. Профессор Морни и вице-адмирал Риттенхауз решили пренебречь таким риском. А Перрен до сих пор не осознает до конца намерений Морни.
Сарда всеми силами пытался скрыть от окружающих последствия полученного фазерного удара. Его слабость еще не прошла. Вулканец знал, что мы не очень хорошо разбираемся в технических деталях того, о чем он нам рассказывает, но это не имело существенного значения. Грозившую всем опасность мы ощутили сразу же. В его голосе звучал ужас от одного упоминания о том, что теперь при желании можно затеряться не в трех, а в многомерном пространстве.
– Похоже, что Перрен еще многого не знает о Морни, – прокомментировал Скеннер. – Она сказала, что вы ей больше не нужны, – обратился он к Сарде.
– Если и Перрена ждет та же участь, то когда это может случиться?
Я молчала, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Слишком много неизвестных для одного кроссворда. Профессор-одиночка, предлагающий теории, которые, при их воплощении в жизнь, способны стать угрозой для всей Галактики. Вулканец-изгой, мысли которого не может предугадать его соотечественник. Кучка людей, совершенно не готовых к происходящему.
Военный корабль, затаившийся, словно утка в кустах, без сомнения, подготавливаемый к измене находящимся на нем Бомой… Но каким образом?
Эта территория является пограничной в сфере интересов федерации, и в случае территориального спора вы вряд ли сможете рассчитывать на ее защиту. Если же вы выставите технологию сверхускорений на открытую продажу, то это приведет к…
– Я знаю, к чему это может привести, – ответила она, усмехнувшись еще более ядовито.
– И вас нисколько не тревожит такое положение вещей?
– Я полностью контролирую ситуацию, – безапелляционно заявила Морни и, конечно же, согласилась сама с собой, то есть, с единственной персоной, мнение которой имело для нее значение.
Я сделала шаг вперед.
– А как же мнение Перрена? Неужели он не понимает, к чему может привести ваш план? Она пожала плечами и нахмурилась.
– Идеи Перрена не имеют под собой реальной почвы. Он не представляет себе моих действительных возможностей по контролю над ситуацией, не так ли? Да и откуда ему знать об этом? Ведь его волнует только работа, и я разрешаю ему выполнять ее. Только я могу обеспечить его такой работой. Я планирую, а он строит согласно моим планам. И не пытается спорить со мной.
У нас вполне нормальные деловые отношения.
– Для вас – да, – ответила я.
– А куда еще он может от меня уйти? – она подошла к нам совсем близко, продолжая, однако, держать свой фазер наготове.
– Я хотела бы заставить руководство Федерации обратить внимание на наше устройство и осознать его потенциал и возможности применения. Именно так, – крошечные голубые глаза Морни сузились от охватившего ее возбуждения – она представила себе свое будущее.
Я решила рискнуть уточнить ее взгляд на это будущее и сделала шаг к ней.
Однако меня остановили: ее фазер вздрогнул, а взгляд мгновенно прояснился. За спиной профессора охранники тоже подняли свои винтовки, и я оказалась сразу в полудюжине прицелов.
Для теоретических выводов этого оказалось вполне достаточно.
– Пайпер, не надо делать глупостей, хорошо? – усмехнулась Морни. – Вы всегда отличались чрезмерной воинственностью, не так ли? Но вы ошибаетесь: не все ученые-теоретики далеки от реальной жизни и способны оценить свое творение с разных сторон.
Ее тон стал откровенно вызывающим, а зубы почему-то показались мне похожими на волчьи клыки.
– Главное в таком деле – это размах! Если испытания сверхускорителя пройдут успешно, я стану самой главной силой в новой Федерации, силой, с которой будут вынуждены считаться все.
– Ваши слова звучат, почти как у Риттенхауза, – ответила я.
– У него были свои планы. Но все закончилось провалом. Теперь моя очередь. Скоро сюда прибудет космический корабль, и я потребую, чтобы капитан Кирк взял на себя обязанности посланника от всей Федерации. Во время нашей беседы мы будем разговаривать на равных.
Ее тон казался небрежным, но смысл сказанного был наверняка обдуман ею заранее. С такими доводами не поспоришь. Даже Риттенхауз уважал возможности своих врагов. По-видимому, это совершенно не относилось к Морни. А такое качество делало ее еще более непредсказуемой и опасной. Я замолчала, не собираясь вступать с ней в бессмысленный спор. Кирк был прав, когда собирался сам иметь дело со своенравной дамой, стоявшей передо мной. По-видимому, меня она просто не воспринимала всерьез.
Или пока еще не воспринимала…
Морни слегка повернула голову в сторону Перрена, который вошел вслед за ней и начал пробираться через плотно стоявших охранников.
Увидев его, я сразу же подняла руку вверх, пытаясь привлечь внимание вулканца. Я почувствовала свою полную беспомощность, ощутив, как задрожала моя поднятая рука. С трудом выговаривая слова, я обратилась к нему:
– Перрен, вы уверены в том, что полностью отдаете себе отчет, в какое скверное дело влипли? Вы знаете о том, что профессор Морни собирается выставить технологию сверхускорений на открытую продажу и сдать ее любому, кто назначит максимальную цену? Вы не подумали о том, сколько жизней унесут последующие за этим звездные войны?
Морни громко рассмеялась в ответ, а Перрен слегка наклонил голову.
– Я все обдумал, – просто ответил он. – Потенциальные выгоды оправдывают такой риск.
– Но ведь должны быть и соображения морали, еще более важные, возразила я. – Вы ведь не хотите отдать технологию сверхускорений и получения трилития в руки, например, толианов? Или ромуланцев? Или Клингонов?
Его глаза-многоугольники взглянули на Морни.
– Оставьте это грязное дело, – обратилась я к нему уже с открытой просьбой, – пока оно вообще не вышло из-под контроля. Не рискуйте играть в волейбол столь опасной штуковиной. Морни бессильна без вашей помощи и хорошо знает об этом. Откажитесь от сотрудничества с ней.
На мгновение бесстрастное лицо Перрена накрыла тень сомнения, и он слегка нахмурился. Мне этого было достаточно: я поняла, что мои слова внесли в его представления тот элемент дисгармонии, которого он так боялся, в глазах мелькнула неопределенность, и даже Морни не могла ее не заметить.
– На пути к этому решению мне пришлось нелегко, – признался Перрен. Часто бывает так, что мы выбираем не между правильным и неправильным, а между разными вариантами второго. Решение далось мне с трудом, но выбор все равно должен был состояться, и я сделал его уже давно.
– Тогда примите новое решение, – не уступала я. – Разве изменить мнение после того, как появились новые факты, не делает чести любому уму?
Морни снова рассмеялась, и в ее смехе прозвучали даже довольно приятные для слуха нотки. Затем она обратилась к Перрену.
– Мы должны продолжить наше сотрудничество. Вы ведь потратили на этот проект уже около пятнадцати лет. Стоит ли бросать все дело, не доведя его до конца? Сейчас, когда впереди появилась возможность обеспечить мир для целой Галактики, не так ли? – затем она повернулась в нашу сторону и начала говорить о Перрене так, словно его и не было рядом с нами, – Как он может вернуться на Вулкан и объяснить своей семье и спонсорам, что он пожертвовал единством Галактики, испугавшись какого-то гипотетического риска? Все обязательно закончится для него глубоким унижением.
Под действием такого рода логики и ввиду опасности потерять Перрена в результате сладких уговоров Морни, Сарда решил напрямую обратиться к своему учителю.
– Вам нужно обдумать все сначала, Перрен. По моральным соображениям.
После этих слов Морни нажала на пусковую кнопку. Удар ионизированных частиц пришелся прямо в его грудь. Сарда оказался отброшенным к стене, его руки и ноги начали сводить повторяющиеся приступы судорог. На помощь к нему метнулся Скеннер, ему с трудом удалось удержать Сарду от падения. Но когда я тоже попыталась подойти к ним, на моем пути встала Морни, и мне не осталось ничего, иного, как в бездействии наблюдать за тем, как мой друг-вулканец, ради спасения которого я и появилась здесь, превратился в извивающуюся от боли и обездвиженную жертву жестокой и вероломной натуры Морни.
В первый момент, когда фазерный заряд поразил Сарду, мне показалось, что орудие было установлено в режим максимальной мощности – для разрушения и уничтожения жертвы. Я не была готова к такому повороту событий. Но оказалось, что переключатель фазера Морни был установлен на минимум, и она не лгала, когда говорила о том, что Сарда еще может ей понадобиться.
Вероятно, она не хотела еще его убивать. Или все это предназначалось для Перрена: если бы его здесь не оказалось возможно, она бы решилась и на худшее?
То, с какой легкостью профессор прибегла к помощи фазера, оставляло все ее угрозы в силе.
– Всем понятно? – огрызнулась она. – Я не собираюсь играть в игрушки, – она качнула дулом своего оружия в мою сторону. Возможно, Морни заметила что-то опасное для себя в моих глазах, то, о чем не подозревала я сама.
Когда к ней снова вернулось хладнокровие, то она сразу же посмотрела в сторону Перрена.
– Все наши цели обязательно будут достигнуты. Все образуется в нашу пользу.
Почувствовав, что эта странная беседа приближается к концу, я открыла рот, чтобы произнести что-нибудь такое, что смогло бы задержать здесь Морни, а, тем самым, потянуть время для капитана Кирка. К моему изумлению, меня опередил голос из переговорного устройства.
Я оцепенела.
Морни подмигнула мне.
– Конечно же! Долгожданная помощь извне! Но ведь я тоже ждала этого момента, не так ли? – она повернулась к одному из охранников. – Немедленно отыщите коммуникатор и принесите его сюда.
Сделать это было совсем несложно. Через пару минут в руках Морни появилось и мое устройство связи, и трикордер Скеннера. Она взяла коммуникатор, уверенная, что он вот-вот оживет снова. Это сигнал Кирка!
Его позывные!
Скеннер, обхватив Сарду за плечи, с трудом сдерживался от возгласов изумления. Я незаметно изо всей силы сжала руки – в кулаки. Что теперь будет?
Морни подошла поближе и протянула мне коммуникатор.
– Отвечайте. Я уверена, что вы сами знаете, чего им не следует говорить, – в ее голосе звучали победные нотки. Теперь она выяснит, с кем вместе мы работали и какие силы стоят за нашей спиной.
Я почувствовала, как на моей переносице появились капельки пота.
Капитан наверняка может проговориться, если я отвечу на его позывные. Я плотно сжала губы, мозг лихорадочно работал в поисках выхода.
Вероятно, Морни ощутила во мне этот скрытый вызов. Без всякого предупреждения она перевела рычаг на своем фазере в режим максимальной поражающей мощности "разрушение убийство" и повернула дуло в сторону Скеннера и Сарды. Ее выражение лица было более чем красноречиво.
Я взяла коммуникатор из ее рук.
Скеннер еще крепче обнял Сарду за плечи.
– Пайпер…
Намек был вполне прозрачен. Ищи выход, и побыстрее.
Пока его не было видно. В такой ситуации все кино герои действуют по правилу: "Думай как можно быстрее". Вот почему я всеми силами старалась растянуть время, а затем, вздохнув, решила довериться своему капитану и выдвинула телескопическую антенну.
– Пайпер слушает. Это вы, Мэрит?
Ее имя прозвучало из моих уст, может быть, немного резче, чем следовало. Я надеялась на то, что Морни припишет это моей нервозности.
На том конце раздалось легкое ответное шуршание. Наше напряжение росло с каждой секундой. Наконец мы услышали женский голос.
– Да, это Мэрит. Где вы сейчас находитесь, Пайпер?
Я перевела дыхание, с трудом удерживаясь от вздоха облегчения, помня, что и он может иметь для Морни скрытый смысл. Я продолжала стоять чуть дыша, словно туго накачанный мяч, и от напряжения начала краснеть.
– Мы находимся в одной из лабораторий, – уклончиво ответил мой голос, показавшийся мне чужим.
После этого наступила пауза. Я представила себе усталое лицо капитана, стоящего рядом с ней и советующего, что говорить в ответ.
– Вы уже изолировали Сарду? – осторожно спросила она.
– Он… он с нами.
Фазер Морни опять был направлен в сторону моих друзей как предостережение. Все намеки, придется убрать, иначе Скеннер и Сарда расстанутся с жизнью. Очень жаль, что меня никогда не учили блефовать.
Почему бы в Академии не открыть специальный цикл обучения квалифицированному обману?
– У вас есть возможность выйти из лаборатории?
– Пока нет. Местность напичкана минами-ловушками, – я продолжала наблюдать за Морни, чтобы вовремя догадаться, когда я начну говорить лишнее, но пока она вела себя спокойно.
– На это требуется время.
Еще одна пауза. И опять перед моими глазами возник силуэт Кирка.
– Я снова выйду с вами на связь через тридцать минут, – произнесла Мэрит. – Если к тому времени вы сможете выйти, то вас будет ждать транспортационный луч. Таким образом, все системы окажутся подготовленными к прибытию "Энтерпрайза". Придется как следует поработать над парусами.
Ее слова звучали обкатанно, гладко и очень осторожно. Но смысл их был ясен: "Капитан все понял".
У меня задрожали руки, и, чтобы скрыть эту дрожь, я еще сильнее сжала коммуникатор и поднесла его совсем близко к губам.
– Да. Чтобы в конце концов поймать правильный ветер.
В это же мгновение фазер Морни очутился возле моего подбородка. Его дуло однозначно говорило: "Конец связи, или ты сейчас же умрешь."
Многие вещи понятны нам без слов, не так ли? Даже тонкие подсознательные намеки, если они идут со всех сторон, в конце концов начинают раздражать.
– Пайпер заканчивает связь, – отрезала я и выключила коммуникатор.
Морни выхватила устройство из моих рук, больно царапнув ногтем мне по ладони.
– Условные сигналы, не так ли? – злобно произнесла она. – И совсем прозрачные намеки, – без всяких церемоний, совершенно не принимая в расчет, что перед ней два вулканца, она повернулась к Перрену и требовательным голосом спросила:
– Кто эта Мэрит?
Перрен сразу почувствовал весь оскорбительный смысл этого вопроса. По его лицу пронесся целый вихрь эмоций, но, быстро овладев собой, он ответил:
– Их коллега. Мэрит Эндрюс-Таурус. Физик в штате Звездного Флота. Она работала некоторое время вместе с Пайпер и Сардой в связи с делом о дредноуте.
Однако он так и не сумел скрыть собственное возмущение, которое прорвало все внешние барьеры вулканцев. Наверняка Перрен осознавал, что, раскрывая перед чужаками тайну духовного единения и слияния интеллектов со своим учеником Сардой, он предает священное для всех вулканцев дело.
Неужели это вошло у него в привычку? Неужели Морни добилась контроля над его подсознанием до такой степени, что он забыл о чувстве ответственности перед всеми, кроме нее?
Урсула Морни сначала еще раз обдумала сказанное им, затем кивнула и снова обожгла меня своим взглядом.
– Мы легко сможем определить местонахождение ваших друзей. Потому что вы сами любезно предложили мне способ привлечь их внимание, – она неуклюже взяла в одну и ту же руку трикордер и коммуникатор и произнесла: Наверняка они ответят на призыв о помощи одного из своих людей, профессор отдала оба прибора охраннику, перезарядила фазер и посмотрела на Перрена. – Проследите, чтобы они были заперты в хранилище. Я обещаю вам, что не причиню им никакого вреда, если они сами не вынудят меня к активным действиям. Иногда это бывает просто необходимым, не так ли? Для того чтобы быть добрым, надо стать сильным. Проводите их туда сейчас же. Охрана пойдет с вами. Встретимся в главной лаборатории.
После стольких лет совместной работы Морни хорошо знала все слабости Перрена. К своему огромному огорчению, я увидела, что она с успехом применяла это на практике.
С болью в сердце я заметила, что Сарда начал оправляться от полученного удара. К нему уже вернулось сознание, но ходить без посторонней помощи он еще не мог. Теперь нам предстоит короткая прогулка в небольшую и холодную комнату.
Когда мы оказались запертыми там, Скеннер и Сарда сразу же сели на крышку упаковочного ящика. Охранники задержались по ту сторону двери, но Перрен вошел вместе с нами.
Я обратилась к нему так тихо, что только он мог слышать меня.
– Вы действительно собираетесь продать сверхускоритель правительствам, враждебным Федерации? – мой голос прозвучал неожиданно доверительно.
Он огорченно покачал головой и произнес:
– Уверяю вас, командир, что я любой ценой разрушу сверхускоритель при первой же угрозе упустить технологию его производства из рук Федерации.
Даже если для этого потребуется моя жизнь.
Слова вулканца удивили меня. Некоторое время я просто разглядывала его, затем выпалила;
– Таким образом, все остальное – блеф?
– Нет, – ответил он. – Не совсем так. Урсула все равно будет делать все так, как захочет. Но у нее свои цели, а у меня – свои. До определенного момента они совпадают. Но когда настанет время разойтись в разные стороны, я думаю, что смогу проконтролировать ее действия.
– Как вы можете быть так уверены в этом?
– Не задавайте больше никаких вопросов, командир, – отрезал он. – Они начинают меня раздражать.
Это стало заметно и по его лицу. Нахмурив брови и тряхнув темными кудрями, он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь на массивный засов.
– Вот так, – проворчал Скеннер. – Вулканец только с виду, – он уставился на дверь, затем повернулся в сторону Сарды. Его злость и презрение, обращенные раньше в сторону последнего, теперь обрели новую мишень для атаки. Не обращая внимания на строки Устава, согласно которым дотрагиваться до вулканцев не рекомендовалось, Скеннер принялся массировать его ослабевшие руки и ноги. Правда, он и раньше не очень-то прислушивался к уставным тонкостям. – Ничего, все будет хорошо. Ты обязательно поправишься. Молодец. Ну, как ты себя чувствуешь?
Сарда устало заморгал глазами, еще не в силах сфокусировать свое зрение, и ответил:
– Неважно.
Меня охватила волна сочувствия: его голос был все еще слаб, и каждое слово давалось ему с трудом. Сев рядом с ним на соседний ящик, я спросила:
– Совсем худо?
Но только после этих слов на его лице проявилось настоящее страдание.
С печалью в голосе он произнес:
– Как глупо все получилось.
Его честность и открытость, вновь поразили нас.
Скеннер пытался что-то сказать, но резким поворотом головы я оборвала его.
– Вы думаете, что получили какие-нибудь серьезные повреждения?
Сарда с трудом выпрямился, но его тело все еще продолжало трясти.
Одновременно мы со Скеннером взяли его под руки.
– Ничто не останется постоянным, – чуть слышно ответил Сарда, – она всегда не одобряла моей связи с Перреном.
От напряжения он едва не лишился сил, но все же теперь у него появился блеск в глазах: его здоровье брало свое.
– Нам надо поговорить, – начала я. – Нужно разработать план действий.
– Каких действий? – проворчал Скеннер.
– Мы оказались в крепко запертой ловушке!
– Раньше это никогда не вызывало у нас отчаяния. – возразила я. Капитан, наверняка, где-то поблизости и рассчитывает на то, что мы готовимся к встрече с ним.
Сарда отчаянно заморгал и выпрямился еще больше – Капитан Кирк? Здесь?
– Да, вместе со Споком, Маккоем и Мэрит.
Скеннер добавил:
– И теперь им известно, что мы оказались в беде.
Я кивнула, наморщив нос от такого рода воспоминаний.
– И благодаря моей плохой игре Морни тоже готовится к встрече с ними.
Боюсь, что они могут попасть в ловушку.
– Все возможно, – согласился Скеннер. – Но, думаю, она еще не знает, что имеет дело с самим капитаном Кирком, а это способствует недооценке ситуации с ее стороны.
Я разволновалась и начала ходить по комнате. У нас был единственный приемлемый выход – недавно установленная, со следами краски, крепкая металлическая дверь с довольно широким окном из тонированного ударопрочного стекла. Прижавшись к нему лицом, я разглядела впереди коридор с кирпичными стенами, где находились четверо охранников, освещенных тускло горящими лампочками. Охранники вели себя с нагловатой расхлябанностью, что делало их еще более опасными. Сразу бросалось в глаза, что это наемники весьма низкой пробы, нигде не расстающиеся с фазерами, словно они – продолжение их собственных рук. Моя нервозность росла с каждой минутой.
– Нам нужно выиграть время для капитана Кирка. Морни считает, что он на борту "Энтерпрайза", который должен вскоре подойти к Аргелиусу.
– Когда? – спросил Сарда.
Я пожала плечами.
– Откуда я могу знать об этом? Кирк никогда не делится со мной информацией. Мне известно только то, что корабль приведут сюда мистер Скотт и доктор Бома, а сам Кирк находится где-то поблизости.
Предполагалось, что мы должны освободить вас, но сами оказались взаперти, словно беспомощные котята! Нам необходимо выбраться отсюда и продолжить выполнение нашей миссии.
– Ага, – еле слышно пробормотал Скеннер. Он воспринял все сказанное мной как намек на то, что ему следует лечь, прислонившись к стене, вместе с Сардой, и положа руки на затылок.
– В нашу задачу входило изолировать Сарду от этой ведьмы и от лаборатории в придачу. Мы выполнили оба пункта. Теперь у него нет ни того, ни другого.
Я не обратила внимания на его болтовню. Пусть чешет языком, а я буду беречь силы. Несколько прядей моих рыжеватых волос упали на глаза, мешая смотреть. Я любила считать их золотистыми, хотя на самом деле они мало отличались от цвета бурого железняка. И чем больше осложнялась ситуация, тем темнее они мне казались. Даже после стольких недель, проведенных под тропическим земным солнцем…
Как глупо все получается – и для меня, и для моих волос! Встряхнув головой, я убрала в сторону непослушные кудри и глубоко вздохнула.
– В этом есть что-то странное, – проворчала я, нахмурившись. – Не все в отношении Морни совпадает с тем, как нас инструктировали. Я не думаю, что она настолько глупа, как об этом думает Спок. Профессор сказала нам немало, но при этом ни разу не проговорилась, словно…
Я запнулась и поглядела на противоположную стену.
– Словно что? – спросил Скеннер. Я напряглась, пытаясь яснее сформулировать мою мысль, которая пока что постоянно рассыпалась на множество абстрактных вещей.
– Перрену не очень часто приходится общаться с людьми, не так ли?
Сарда нахмурился.
– Почему вы об этом спросили?
– Он плохо разбирается в ее настоящей сути. Она держит его на привязи, угадывая то, что он хотел бы от нее услышать. Да, она не так уж проста. Не думаю, что нашего соперника можно недооценивать. Наверняка она достаточно осведомлена, чтобы надеяться только на продажу технологии.
Морни знает столько, что может построить и само устройство. Остановится она на этом или нет? Вы помните, как профессор рассказывала о своих планах провести испытания сверхускорителя? Это следующий логический шаг. Чтобы достигнуть своей цели, она не остановится ни перед чем!
– Пайпер, – спокойно вмешался Сарда, – вашей логике возражать очень трудно, но Морни не обладает достаточной поддержкой для всех своих проектов, кроме продажи самой технологии, – он замолчал, утомленный разговором, и закрыл глаза. Вскоре вулканец открыл их снова, хотя они слегка затуманились от напряжения. Он восстанавливал силы после шока. Я хорошо знала, как губителен фазер, если его используют для такой цели, и мне было понятно состояние Сарды.
– У нее может быть больше скрытых сторонников, чем мы сейчас предполагаем, – продолжила я. – У Риттенхауза тоже оказалось огромное количество союзников. Звездному Флоту удалось выявить лишь самые отъявленные проявления коррупции. Кто знает, как глубоко проникла эта ржавчина? Наверняка Морни хорошо знаком список тех, у кого она могла бы найти поддержку в случае необходимости.
– Но даже тогда, – вступил в спор Сарда, – ей потребуются специалисты-ученые для монтажа сверхускорителя на корабле, и, возможно, рано или поздно придется связываться со специалистами, знающими, какой корабль лучше всего подойдет для решения такой задачи. А это требует особых знаний, и ей не удастся обойтись привлечением какой-нибудь молодежи. От команды Ритгенхауза остались только она сама, Перрен и я.
Я прекратила ходить по комнате. Скеннер и Сарда уставились на меня, а я – на них. Мы едва дышали.
– Нет, – с жаром вырвалось у меня. – Речь идет не о вас!
Мои слова эхом пронеслись вдоль каменных стен.
– Это Бома, – пробормотал Скеннер.
– К тому же он уже на борту "Энтерпрайза", – закончила я свою мысль.
Сарда посмотрел на меня расширившимися от изумления глазами. Одна и та же мысль одновременно пришла нам в головы, и мы в один голос воскликнули:
– Так это и есть тестовый корабль!
Глава 9
Вероятно, многие из нас не знают того факта, что даже вулканцы не являются неуязвимыми.
В космической физике концепции чаще всего выражаются не в форме определенных законов, а в форме вероятностей. Для сверхускорителя она составляет 62% в пользу того, что он заработает. Опасность даже не в том, что его не удастся запустить, а в том, что тестовый корабль после старта может не вернуться в обычное трехмерное пространство. Профессор Морни и вице-адмирал Риттенхауз решили пренебречь таким риском. А Перрен до сих пор не осознает до конца намерений Морни.
Сарда всеми силами пытался скрыть от окружающих последствия полученного фазерного удара. Его слабость еще не прошла. Вулканец знал, что мы не очень хорошо разбираемся в технических деталях того, о чем он нам рассказывает, но это не имело существенного значения. Грозившую всем опасность мы ощутили сразу же. В его голосе звучал ужас от одного упоминания о том, что теперь при желании можно затеряться не в трех, а в многомерном пространстве.
– Похоже, что Перрен еще многого не знает о Морни, – прокомментировал Скеннер. – Она сказала, что вы ей больше не нужны, – обратился он к Сарде.
– Если и Перрена ждет та же участь, то когда это может случиться?
Я молчала, пытаясь разобраться в собственных мыслях. Слишком много неизвестных для одного кроссворда. Профессор-одиночка, предлагающий теории, которые, при их воплощении в жизнь, способны стать угрозой для всей Галактики. Вулканец-изгой, мысли которого не может предугадать его соотечественник. Кучка людей, совершенно не готовых к происходящему.
Военный корабль, затаившийся, словно утка в кустах, без сомнения, подготавливаемый к измене находящимся на нем Бомой… Но каким образом?