Керн Людвик. Фердинанд Великолепный

   - Да что вы? - изумился директор. - Вот никогда бы не подумал, что автомобиль назовут так же, как мою собаку. Впрочем, разве дело в этом?
   - Разумеется, нет, - ответил Фердинанд. - Каждый имеет право носить имя, которое ему нравится. Мерседес... Мерседес... Звучит неплохо. Я с удовольствием познакомлюсь с вашей Мерседес.
   - Как вы думаете, не высадиться ли нам прямо на выставке? - спросил директор у птиц.
   - Надо наладить связь с Ветром, - сказал Голубовский.
   - Мы с ним, к сожалению, не знакомы, - воскликнули в один голос директор и Фердинанд.
   - О, это не так важно, я попробую поговорить с ним сам, - ободрил путешественников Голубовский и выпорхнул из кабины.
   Он пропадал минут пятнадцать, а может, и полчаса. Но вот он появился снова и с улыбкой сообщил:
   - Все в порядке. Ветер обещал поддуть вас к городскому парку.
   Теперь осталось только ждать. Ощетинившиеся кольями поля постепенно исчезли из виду, появились леса, луга, река с мостом, затем замелькали домики, потом показались большие дома, и вот кабина поплыла, наконец, над парком.
   - Вот мы и на месте, - сказал директор. Голубовский велел всем голубям сесть снова на крышу, и кабина стала опускаться. До их слуха донесся многоголосый лай.
   Это все собранные на выставке собаки приветствовали, каждая на свой лад, необыкновенный воздушный корабль.
   X
   Кто никогда не был собакой, тот не в состоянии понять, что такое для породистой собаки выставка. Это то, о чем собака мечтает. Это то, что она видит во сне. Это то, о чем она тайком беспрестанно говорит с другими собаками при встрече на прогулке. Выставка имеет такую же притягательную силу, как бал для молоденькой девушки или игра в футбол для мальчишки, синева моря для глаз, вкус мороженого для нёба.
   Кабина благополучно приземлилась на окруженной деревьями лужайке. Под приветственный лай, вой и урчание всех собранных на выставке экспонатов Фердинанд с директором спокойно, величественно переступили порог кабины. На их лицах было написано равнодушие, но сердца бешено бились в груди от радости. Что и говорить, приятно после столь необычного путешествия очутиться снова внизу и ощутить под ногами землю.
   Фердинанд, который, как мы знаем, ни при каких обстоятельствах не терял хладнокровия, сказал, обратясь к директору:
   - Нет ли у вас веревки?
   - Зачем вам веревка? - спросил директор.
   - Веревка необходима, чтобы привязать кабину к дереву, а то она, чего доброго, улетит без нас.
   - Пусть летит, куда ей вздумается, я не намерен больше пользоваться ее услугами.
   - Я тоже. Но ведь кабина - это имущество гостиницы, не так ли?
   - Да, конечно.
   - А вы директор гостиницы, верно?
   - Верно.
   - Вот видите. Когда вы вернетесь обратно, в гостинице у вас могут быть неприятности: скажут, что вы не только воспользовались служебным лифтом для частной прогулки за город, но, вдобавок, еще позволили кабине летать, где ей вздумается. Представляете, как будет выглядеть ваша гостиница без лифта? Кто может поручиться, что, улетев отсюда, кабина вернется на место?..
   - Вы, кажется, правы, - сказал директор и принялся лихорадочно рыться в карманах. - Попробуем привязать ее этим шнурком... Ничего другого у меня нет.
   Это был шнурок от ботинка. Его продели в ручку дверцы и привязали концы к ветке.
   С большим трудом удалось затянуть узел.
   Впрочем, утомленная путешествием кабина не проявляла желания улетать.
   "Вздремну", - подумала она. Мы знаем, что под деревьями, в тени, всегда хорошо спится.
   Директор и Фердинанд, уходя, потрепали кабину по сверкающему боку, как треплют по шее доброго коня, на котором приезжают из далекого путешествия.
   - Пошли смотреть собак, - сказал директор.
   - Пошли! - подхватил Фердинанд.
   Не успели они сделать двух шагов, как увидели, что им навстречу мчится небольшая группа людей. Это был выставочный комитет во главе с председателем.
   - П-п-п-приветствуем с-с-с-сердечно в-в-в-новь п-п-п-прибывших! кричал на ходу председатель. Он был заика. И чем больше волновался, тем ощутимей был его недостаток.
   - Мы бесконечно благодарны вам за то, что вы оказали нам честь своим посещением выставки, - кричал вице-председатель.
   - Вы оказали нам честь своим прибытием, - вопил секретарь.
   - Мое почтение, мое почтение, мое почтение! - надрывался казначей, который ничего больше не мог придумать. Фердинанд с директором от изумления разинули рты.
   - Почему такая встреча? - пробормотал Фердинанд.
   - Такая встреча... - отозвался, как эхо, директор.
   - Мы тут случайно... - сказал Фердинанд.
   - Мы прилетели посмотреть собачек... - пояснил директор.
   - В-в-в-все с-с-с-собаки... - крикнул председатель так громко, что директор и Фердинанд вздрогнули, - в-в-в в-в-в-вашем расп-п-п-поряжении! докончил он со вздохом облегчения.
   - Нам надо купить входной билет, - сказал директор.
   - Об этом не может быть и речи, - запротестовал казначей, - вы почетные гости.
   - Вы нас этим огорчите... - приложив руку к сердцу, заверил их секретарь.
   - Да ведь мы только обыкновенные любители собак, - сказал Фердинанд.
   - Обыкновенные любители приходят на выставку пешком, а не спускаются с неба, - шепнул вице-председатель председателю.
   - Или п-п-п-приезжают на т-т-т-трамвае, - шепнул председатель, подмигнув, вице-председателю. И более громко добавил: - О ч-ч-ч-чем т-т-т-тут г-г-г-говорить! П-п-п-прошу з-з-з-за мной!
   В сопровождении членов комитета директор и Фердинанд принялись осматривать выставку.
   На главной аллее к каждому дереву привязана была собака с крупным номером на ошейнике. Под этим номером собака была внесена в каталог выставки. Кто интересовался тем, что это за собака, как ее зовут, кем были ее мама и папа, откуда она родом, сколько ей лет, добрая она или злая, тот заглядывал в каталог и находил все, что ему нужно. Рядом с собакой на складном стульчике сидел хозяин или кто-нибудь из его семьи, сменяя хозяина, когда тот, утомясь продолжительным дежурством, отправлялся в ближайший киоск выпить газировнной воды с малиновым сиропом. Впрочем, некоторые пили с лимонным, некоторые с апельсиновым. Были и такие, которые требовали вишневого сиропа, не говоря уже о таких чудаках, которые глотали воду без сиропа.
   Разве это так важно, кто что пьет? Еще бы! Если вы задумаетесь над этим, то вам станет ясно, почему на свете такое количество разных собачьих пород. Один любит воду с вишневым сиропом, другой - с малиновым, третий с апельсиновым, четвертый - с лимонным, а пятому подавай воду без сиропа. Так же и с собаками.
   Один любит овчарок, другой - легавых, третий - боксеров, четвертый доберманов, пятый - терьеров и так далее, и так далее... Кажется, вы уже все поняли...
   - Я думаю, лучше всего начать с номера первого, - сказал вице-председатель, которого председатель шепотом попросил провести гостей по выставке.
   - Разумеется! - воскликнул Фердинанд. - Мы будем смотреть все по порядку.
   И они очутились перед огромным бульдогом, у которого на ошейнике красовался первый номер.
   - Замечательный экземпляр, - сказал вице-председатель. - Собака по кличке Бас. У нее очень низкий голос. Пес страшно злой. Подходить не советую.
   - Очень милая собачка, - сказал Фердинанд и направился к бульдогу, желая его погладить.
   - Назад! - крикнул в один голос весь выставочный комитет. - Бас укусит вас.
   - - Пусть попробует. Вы думаете, я дамся? - тряхнув головой, ответил Фердинанд.
   - Вы не очень-то, Фердинанд, - заметил директор.
   - Обо мне не беспокойтес, я знаю, что делаю. Лежавший без движения бульдог весь ощетинился, приподнялся, принюхался и зарычал. Фердинанд был на расстоянии шага от собаки. Все внимание бульдога было сконцентрировано на Фердинанде: оскалив зубы, он угрожающе рычал.
   На губах у Фердинанда блуждала насмешливая улыбка, и вдруг он тоже зарычал. Со стороны могло показаться, что Фердинанд произносит обыкновенное "ррр!". Но если вслушаться повнимательней, можно было понять, что происходит весьма интересный разговор.
   - Рррнерррва-рррляй ррррду-ррррака! - сказал Фердинанд.
   - Рррчто рррты ррриз рррсе-рррбя рррво-ррро-рррбра-ррржа-ррраешь! ответил бульдог.
   - Рррцыц, рррма-рррляв-рррка! - ответил ему с достоинством Фердинанд.
   - Рррох рря рррте-рррбя рррцап-рррну! - пригрозил бульдог.
   - Рррсмо-ррртри, рррчтоб ррря рррте-рррбя ррр-не рррцап-рррнул! ответил на это Фердинанд и так, чтоб никто не заметил, показал бульдогу свои великолепные зубы.
   Оторопевший бульдог осекся. И уже зарычал гораздо тише.
   - Рррне рррна рррчто ррро-рррби-ррржать-рррся... - сказал он, кисло улыбаясь.
   - Рррлю-рррблю рррве-ррржли-рррвость, - ответил в тон ему Фердинанд, Рррдай рррла-рррпу!
   Пока шел этот разговор, вокруг собралась толпа посетителей, и все с удивлением увидели, как злющий бульдог подает Фердинанду лапу. Глянув на это, председатель стал заикаться еще больше. Он говорил очень долго, а сказал всего одно слово:
   ннннннннннннннееееееееееееееееее-вввввввввввввееееееееееееее-рррррррррррр ррооооооооооооооооо-яяяяяяяяяяяяяяятттттттттттттттттт-ннннннннннно!
   XI
   Потом все отправились дальше, переходя от одной собаки к другой. Каждую собаку долго и внимательно разглядывали, стараясь понять все ее достоинства и недостатки. Завидев Фердинанда, псы приходили в раж - махали хвостом со скоростью двух тысяч махов в минуту. А те, у кого хвосты в детстве отрубили, испускали вздох отчаяния: "Ах, если бы у меня был хвост, вот бы я повилял!"
   Фердинанд был необычайно сдержан и говорил очень мало.
   Время от времени из его уст вылетало короткое, меткое замечание:
   - Очень хорош. Очень хорош.
   - Этот тоже весьма недурен.
   - Эй, пинчер, не горбиться!
   - Левое ухо выше!
   - Хотел бы я быть хозяином этой легавой. Осенью мы бы вместе ходили на уток.
   - Собака - это великолепно, не правда ли?
   - Ты нравишься мне, малыш.
   - Помни: костями объедаться нельзя.
   - Как дела, фокстерьер?
   - Знаете ли вы, что маленькие собаки едят гораздо меньше больших? Забавно, а?
   - Привет, пудель! Если еще встретимся - вот устроим возню...
   - До чего же ты хороша, боксерочка.
   - Я считаю, блох надо истреблять всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами.
   - Не лови хвост, болоночка, все равно не поймаешь.
   - Если бы я вел другой образ жизни, я держал бы дома собаку, кто знает, может, и двух.
   - Волк, не смотри на меня волком, можно подумать, что у тебя глаза косые.
   - До чего ж хороша эта китайская болонка!
   - Не чешись при людях!
   - Не жила ли твоя мать когда-то в Белостоке?
   - Браво! Браво!
   - Хотел бы я быть овчаркой и пасти в горах стада. Вот жизнь.
   - Не кажется ли вам, что слишком мало собак знает грамоту?
   - Я был знаком с одним сен-бернаром, который весил ровно семьдесят восемь болонок.
   - Ну-ка, вытяни лапу. Ой, кажется, ты ленишься делать по утрам зарядку, а?
   - Дай я тебя поцелую, прекрасная доберманка.
   - Если б у людей был острее нюх, собакам жилось бы куда лучше.
   - Хвост, хвост, мой друг!
   - В псарне у французского короля Людовика XII была такая борзая, которая могла гнать одновременно двух зайцев, убегавших в разные стороны.
   - Привет, такса!
   - Умная собака не тявкает про запас, помни это.
   - Серый спаниель, ты неотразим.
   - Хо-хо-хо!
   - Один лучше другого!
   - Современная собака не должна бояться самолета: самолет не кусается.
   И так далее, и так далее...
   Сопровождающие Фердинанда члены комитета только рты открывали от изумления.
   Впервые им пришлось иметь дело с человеком, который знает о собаках абсолютно все, знает больше, чем они все вместе взятые.
   - Н-н-н-не-в-в-вероят-т-тно! - не удержался председатель.
   - Может быть, назначить его главным судьей выставки? - предложил шепотом вице-председатель.
   - Ох, разбирается! Ох, разбирается! - поддакнул скороговоркой казначей.
   - П-п-п-предложите ему, п-п-пожалуйста, - попросил вполголоса председатель секретаря.
   Секретарь подошел к Фердинанду и сказал:
   - От имени комитета мы просим вас дать свое согласие быть главным судьей на выставке. Через часок мы устроим конкурс на самую красивую собаку. Нам будет очень приятно, если это дело возьмет в свои руки такой замечательный специалист, как вы.
   Фердинанд скромно потупился.
   - Что вы, какой я специалист... просто любитель, вот и все. Дело в том, что я с малых лет люблю собак, мне приходилось часто иметь с ними дело. Не знаю, достоин ли я...
   - Трудно представить себе более достойного! - воскликнул секретарь.
   - Трудно! - подтвердил вице-председатель.
   - Трудно! - поддакнул казначей.
   - Т-т-т-трудно! - крикнул после всех председатель, который, впрочем, открыл рот первым.
   - Ну что же, не остается ничего другого, как принять ваше предложение, - сказал Фердинанд. - Я согласен.
   - Браво! Браво! Браво! - закричали наперебой члены комитета.
   Когда начался конкурс Фердинанда усадили на почетное место в специальную ложу.
   Перед ложей проходили хозяева, ведя на нарядных поводках своих питомцев. Это было одно из самых потрясающих зрелищ, виданных когда-либо Фердинандом.
   Неподалеку от ложи гремел оркестр пожарников. То и дело рукоплескала толпа, приветствуя красивых животных.
   "Кому присудить первый приз? - Пока Фердинанд смотрел на собачий парад, эта мысль не давала ему покоя. - Не знаю, как выйти из положения. Мне по сердцу все.
   Я с удовольствием присудил бы первый приз каждой. К сожалению, первый приз только один. Он может достаться только одной собаке. Ужасно! Здесь на этой выставке есть один экспонат, который, безусловно, заслуживает первого приза.
   Боюсь, никому не придет в голову, кто это такой. Не могу же я сам предложить свою собственную кандидатуру..."
   Фердинанд зажмурился и отдался мечтам. Вот жюри присуждает ему первый приз на выставке всепородных собак. Оркестр играет марш под названием "Веселый пес". Вот председатель приближается к Фердинанду, подает ему руку и говорит: "Поздравляю тебя, Фердинанд", - и привязывает к его ошейнику высшую награду - желтую ленточку.
   - Хоть бы раз испытать такое! - вздыхает Фердинанд. - Один-единственный раз...
   - Эй, Фердинанд! Фердинанд! - слышит он вдруг над самым ухом шепот и чувствует, что кто-то толкает его в бок. - Не спите, - шепчет ему директор. - Неудобно. Что подумают про вас?
   - Я не сплю, - отвечает Фердинанд и открывает глаза. - Я вовсе не сплю. Вот только замечтался на секунду...
   - Приятные мечты?
   - Такие приятные, что не можете себе представить... Собачий парад окончился, и жюри удалилось на совещание. Председательствовал Фердинанд.
   - Друзья мои, - сказал он, открывая совещание. - Мы видели только что изумительный парад великолепнейших собак. Нам не просто прийти к решению. Что касается меня, то скажу, положа руку на сердце; я не в состоянии назвать имя той собаки, которая мне больше всего понравилась. Таких собак очень много. Чтоб никого не обидеть, я предлагаю устроить тайное голосование.
   Все жюри было того же мнения. Со всех сторон посыпались возгласы:
   - Он прав!
   - Верно говорит!
   - Единственный выход!
   - Мы с вами согласны!
   - Голосовать! Голосовать!
   - Браво, главный судья!
   - Спасибо, - сказал Фердинанд, когда шум утих. - Называйте кандидатуры.
   - Агава! - крикнул кто-то раньше всех.
   - Карампук! - крикнул кто-то другой.
   - Зефир!
   - Ас!
   - Мика!
   - Магик!
   - Донна!
   - Мерседес!
   - Дракон!
   - Кука!
   - Достаточно! - сказал Фердинанд. - Десяти кандидатур вполне хватит. При голосовании будет соблюдаться полнейшая тайна.
   Члены комитета разбрелись по закоулкам парка и, таясь друг от друга, вписывали имена своих избранников в приготовленные заранее бюллетени.
   Победил Магик, которого звали также Магом. Когда Фердинанд подошел к нему и поздравил его с победой, на глазах у Мага выступили слезы. Огромный волкодав расплакался, словно малый ребенок; такого не помнили даже самые старые собаки.
   - Поздравляю тебя от всего сердца, - сказал Фердинанд. - Дай лапу!
   Маг сел, приподнял левую лапу. Но когда Фердинанд незаметно подмигнул ему правым глазом, он торопливо опустил ее и с решительным видом протянул правую.
   - Замечательно! - похвалил Мага Фердинанд. - Вижу, ты мыслящий пес. От имени жюри вручаю тебе первый приз. Кроме медали, получишь два килограмма копченых ребер. Съешь сейчас или завернуть?
   - Мне хотелось бы взять их домой, - ответил Маг. Говорил он на таком языке, что понять его мог только Фердинанд. - Дома и съем их вместе с женой. Она не смогла прийти на выставку - у нее насморк.
   - Я уверен, ребрышки придутся ей по вкусу, - ответил на том же языке Фердинанд, хорошо знавший все собачьи языки. - Желаю приятного аппетита. До свидания!
   Передай привет жене, - сказал он, прощаясь. - Желаю успеха.
   Перед закрытием организовали еще один конкурс. На сей раз собакам предстояло выбрать самого симпатичного посетителя. Некоторые знали об этом и старались заранее завоевать сердца собак. Многие посетители шныряли взад и вперед по парку и, перебегая от собаки к собаке, подсовывали кому конфетку, кому сосиску, кому пряник, и все только для того, чтобы снискать расположение собак. Некоторые потратились даже на свиные отбивные.
   По знаку председателя все собаки были спущены с поводка. Победителем решили признать того, кто соберет вокруг себя наибольшее число собак.
   - Ффффффффффффффффффффффььььььььыоюююю-ююю, - прозвучал свисток председателя.
   Все до единой собаки бросились в одну сторону. Они сгрудились под каштаном, где сидел на стуле утомленный волнением дня Фердинанд.
   XII
   Под приветственные возгласы Фердинанду вручили большую золотую медаль.
   Председатель собственноручно приколол ее к лацкану пиджака. Вид у председателя был при этом необычайно торжественный, и заикался он больше обычного.
   - М-ммм-ы оч-ччччччч-чень ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра... ...ды! - докончила за него толпа.
   Ч-ч-ч-ч-ч-то эт-т-т-т-т-то имен-н-н-н-н-н-н-но в-в-в-в-в-в-...
   - ...вы! - воскликнули разом зрители.
   Д-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дазд-д-д-д-д-д-д-д-д-д-дравств-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в-в...
   - ...ствует! - гаркнули собравшиеся.
   - В-в-в-в-вот им-м-м-м-м-мен-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н-н...
   - ...но! - крикнули, расхохотавшись, все зрители и принялись снова приветствовать медалиста.
   В этот день в честь Фердинанда было произведено 3128 криков, в том числе:
   1265 "Ура!"
   828 "Да здравствует!"
   654 "Виват!"
   129 "Привет!"
   55 "Многие лета!"
   49 "Браво!"
   и 48 "Гоп-гоп!"
   Остальные сто разобрать не удалось, но ни у кого не было сомнений, что все они выражали живейшую радость и глубочайшее уважение.
   Парк понемногу пустел.
   Директор подошел к сияющему Фердинанду, еще раз поздравил его и, потянув за рукав, вежливо сказал:
   - Может, пойдем...
   - Как тут хорошо... - ответил разомлевший Фердинанд.
   - Слов нет, хорошо. Но пора и в гостиницу. Не забывайте, ведь я директор.
   - Верно, верно, - согласился Фердинанд.
   - Ну так пошли, - сказал директор.
   - Минуточку, - сказал Фердинанд, - а лифт?
   - Совсем забыл!
   - Нам придется взять его с собой. Не можем же мы его тут бросить.
   - Взять... Но как?
   - Может, там есть еще одна кнопка, которой мы не заметили? Нажмешь ее и кабина вернется на место.
   - Ах эти кнопки! И слышать о них не хочу! - рассердился директор.
   - Что же делать? Ведь нельзя бросить такую вещь на произвол судьбы.
   - Не кажется ли вам, что она не стоит ваших забот? - спросил директор, с улыбкой покосившись на Фердинанда.
   - Скажу вам откровенно, - не уступал Фердинанд, - я привязался к этой кабине.
   Она вовлекла нас в такие приключения!..
   - Не представляю, что с ней делать.
   - Может, погрузим в такси?
   - Не войдет.
   - Придумал! - воскликнул Фердинанд. - Поставим ее на извозчичью пролетку.
   - Как хотите, - ответил директор.
   - Поедем с кабиной на извозчике! - крикнул, подпрыгивая от радости, Фердинанд.
   - Поедем, но не все, - холодно отозвался директор.
   - То есть как "не все"? - опешил Фердинанд.
   - Я лично не поеду, - заявил директор. - Не желаю быть посмешищем.
   - Чего тут особенного - везти кабину в пролетке?
   - Не в том дело, - отрезал директор. - Особенного тут ничего нет, но это несолидно. Солидный человек не может себя вести несолидно. Вы меня понимаете, Фердинанд?
   - Понимаю, но не очень, - признался Фердинанд. - Вы боитесь, что над вами станут смеяться...
   - Что значит "боитесь"? Я просто уверен в этом. Завтра, стоит мне только высунуть нос на улицу, все мальчишки в городе станут орать:
   Кобыла кабину тащит, Директор глаза таращит.
   - Чудный стишок! - не удержался Фердинанд. - Ах, какой чудный! Я готов дать что угодно, только б меня подразнили так на улице.
   - Вы считаете это забавным?
   - Дорогой мой, это прелестно. Если хотите, можете не ехать, я поеду один.
   - Я бы, пожалуй, с вами поехал, - начал оправдываться директор, - но доктор велит мне ходить как можно больше пешком. Мне, знаете ли, нужно двигаться. А сегодня я уже прокатался полдня в этой проклятой кабине. Вы на меня не будете в обиде, дорогой Фердинанд, если я с вами не поеду, не правда ли?
   - Конечно, не буду, - ответил Фердинанд, - ведь вы знаете, как я к вам отношусь.
   Только скажите правду, - и тут голос у Фердинанда дрогнул, - они в самом деле станут так кричать?
   - Да, это бывает: если уж прицепятся, так не отстанут.
   - А что сделать, чтобы прицепились?
   - Надо броситься им в глаза.
   - А как броситься в глаза?
   - Надо чем-то привлечь их внимание.
   - А как привлечь внимание?
   - Надо сказать им что-нибудь обидное или... рассмешить их своим нелепым видом.
   - Как вы считаете, вид у меня нелепый?
   - По-моему, нет.
   - А как им покажется? - спросил срывающимся голосом Фердинанд.
   - Мне трудно говорить за них, - сказал директор, помедлив. - Но, мне думается, у вас есть некоторые шансы, в особенности если вы поедете в пролетке да еще с кабиной... Ха-ха-ха, это действительно будет смешно...
   - Большое вам спасибо! - перебил директора Фердинанд и стал трясти ему руку. - Спасибо, что вы смеетесь. Теперь не сомневаюсь: они тоже будут смеяться.
   - Очень может быть, ха-ха-ха...
   - Мне удастся обратить на себя их внимание.
   - Не исключено, ха-ха-ха!
   - Я брошусь им в глаза.
   - Весьма вероятно, ха-ха-ха!
   - И они ко мне прицепятся...
   - От души вам этого желаю, раз вам так хочется, ха-ха-ха!
   - А если уж не прицепятся, так побегут следом и будут кричать:
   Кобыла кабину тащит, Глаза Фердинанд таращит!
   - Да, и тогда уж будут кричать, ха-ха-ха!
   - Вы не представляете себе, как мне хочется, чтобы они так кричали!
   - Ха-ха-ха-ха-ха! - смеялся директор. - Желаю успеха. Наймите пролетку, а я тем временем прогуляюсь. Мы встретимся в гостинице. До свиданья! Мерседес, ко мне! - позвал директор свою любимицу таксу. - Не огорчайся, что тебе не удалось получить приз, - сказал он таксе, - тебе повезет на следующей выставке.
   Директор и Мерседес исчезли уже за деревьями, и тут только Фердинанд вспомнил, что у него нет ни гроша!
   - Пан директор, пан директор! - завопил что было мочи Фердинанд и в несколько прыжков нагнал директора. - Дайте мне денег на извозчика. У меня есть, правда, золотая медаль, но у него может не оказаться мелких медалек, чтобы дать мне сдачи...
   XIII
   Фердинанд отправился искать пролетку.
   Это оказалось делом нелегким. С каждым годом пролеток на свете становится все меньше и меньше. Они прячутся в старых, обветшалых сараях и видимо недалек тот день, когда им не захочется больше выезжать в город. Все неуютней чувствуют они себя среди автобусов, машин и мотоциклов. "Куда спешить?" - ворчат себе под нос пролетки в такт размеренному стуку конских копыт - цок-цок-цок-цок-цок...
   К счастью, около парка стояла одинокая пролетка.
   Извозчик безмятежно храпел на козлах, надвинув на глаза черный цилиндр, а лошадь, спрятав морду в мешок, неторопливо ела овес.
   - Послушайте-ка, - сказал Фердинанд. Извозчик даже не шелохнулся.
   - Послушайте, - сказал Фердинанд громче. Извозчик как ни в чем не бывало продолжал храпеть.
   - Послушайте! - крикнул Фердинанд.
   Извозчик и тут не проснулся.
   И только когда Фердинанд влез на козлы и заорал в самое ухо: "Послушайте!", извозчик открыл сперва один глаз, потом другой, потом сдвинул на затылок цилиндр, взглянул на Фердинанда и спросил хриплым голосом:
   - Чего?
   - Вы меня повезете? - спросил Фердинанд.
   - Почему ж не повезти? - ответил извозчик. - Вот только сниму с лошади эту штуку и поедем. Садитесь.
   Извозчик слез с козел, потер глаза, снял с лошадиной морды мешок и взнуздал ее.
   - Ехать-то куда? - спросил он, вскарабкавшись на козлы и беря в руки кнут.
   - В парк, - ответил Фердинанд. - Надо взять там одну вещь.
   - Наверно, вашу мамашу, - сказал, не повернув головы, извозчик. - Но, па-ашел!
   Пролетка тронулась.
   - Не угадали, - ответил с улыбкой Фердинанд. - Мы поедем не за моей мамой.
   - Ну так за бабкой...
   - И не за бабушкой.
   - Ну так за теткой...
   - И не за тетей.
   - Ну значит, за багажом...
   - За каким? - осведомился Фердинанд.
   - Ну за чемоданом или за сундуком...
   - И не за чемоданом, и не за сундуком.
   - Может, за бочкой пива?.. - спросил извозчик, и глаза у него загорелись, потому что он очень любил пиво.
   - И не за бочкой пива.
   - Знаете, это уже интересно, - сказал извозчик. - Что вы собираетесь вывезти из парка? Розы?
   - Нет, не розы.
   - Может, скамейку?
   - Нет, не скамейку.
   - Не отгадать, - прохрипел извозчик.
   - Я помогу вам, - сказал Фердинанд, - это начинается на "к".
   - Куст?
   - Нет.
   - Карусель?
   - Нет. Карусель к вам в пролетку не поместится. Там есть еще "б" и "а".