Страница:
Аута на мгновение онемел. Хор посмотрел в трубу туда, куда ему показывал Аута. Он сразу же все понял. Посмотрел на Ауту и тихо произнес:
— Мне кажется, это твой друг, который летал с нами.
Аута не ответил. Он сидел, обхватив руками колени. Затем, не в состоянии более сдерживаться, зарыдал. Но тут же сжал губы и овладел собой, так как рулевой, ни с кем не посоветовавшись, направил лодку на армию атлантов. Аута охватил взглядом войско рабов: во главе его с луком за плечом, с тяжелым копьем в руке бежал Май-Бака. Аута мгновенно схватил воронку и закричал:
— Рабы Атлантиды, чтобы не быть рабами, уничтожайте ваших врагов. Отомстите за смерть Яхубена!
Тысячеголосый рев прокатился по полю. Рабы ринулись вперед, словно стремясь догнать пущенные ими стрелы. Солдаты-атланты при виде странной серебряной, с огненным хвостом и гребнем птицы, из которой звучал громоподобный голос, кинулись бежать врассыпную, бросая оружие.
Теперь Аута был уверен, что рабы дойдут до Великого Города. И только после того, как чужеземцы убедились, что армия атлантов полностью рассеяна, рулевой, не говоря ни слова, повернул лодку на север и полетел на Святую Вершину.
Полет проходил в полном молчании.
ГЛАВА XXIII
ГЛАВА XXIV
— Мне кажется, это твой друг, который летал с нами.
Аута не ответил. Он сидел, обхватив руками колени. Затем, не в состоянии более сдерживаться, зарыдал. Но тут же сжал губы и овладел собой, так как рулевой, ни с кем не посоветовавшись, направил лодку на армию атлантов. Аута охватил взглядом войско рабов: во главе его с луком за плечом, с тяжелым копьем в руке бежал Май-Бака. Аута мгновенно схватил воронку и закричал:
— Рабы Атлантиды, чтобы не быть рабами, уничтожайте ваших врагов. Отомстите за смерть Яхубена!
Тысячеголосый рев прокатился по полю. Рабы ринулись вперед, словно стремясь догнать пущенные ими стрелы. Солдаты-атланты при виде странной серебряной, с огненным хвостом и гребнем птицы, из которой звучал громоподобный голос, кинулись бежать врассыпную, бросая оружие.
Теперь Аута был уверен, что рабы дойдут до Великого Города. И только после того, как чужеземцы убедились, что армия атлантов полностью рассеяна, рулевой, не говоря ни слова, повернул лодку на север и полетел на Святую Вершину.
Полет проходил в полном молчании.
ГЛАВА XXIII
Чужеземцы пробыли на Святой Вершине почти два месяца. За это время произошло немало всяких событий. Одни из них опечалили Ауту, другие заставили его радоваться.
Однажды, когда он беседовал с Хором, сидя на утесе, с которого открывался широкий вид на море и поля у подножия гор, он увидел поднимающуюся к ним из долины группу людей. Лица их нельзя было разглядеть даже в подзорную трубу, они находились еще довольно далеко. Однако Аута сразу понял, что это идут рабы, так как на них не было никакой одежды, кроме небольшого, повязанного вокруг бедер куска материи. Чернокожие и краснокожие отличались высоким ростом, желтые и белые были поменьше. Аута насчитал их двадцать человек. Все они были вооружены. У него сжалось сердце. Он давно не получал вестей от Май-Баки. Уж не вернулся ли Мпунзи?
А с Мпунзи случилось следующее. Однажды, совершая полет на легкой лодке вокруг вершины, рулевой посадил ее на открытом месте среди кустарника и редко растущих деревьев у самого истока теплого ручья, из которого образовывалась Горячая Река. Один из чужеземцев изучал деревья, Хор и другой его спутник брали из источника воду, наполняя ею специальные сосуды, чтобы выяснить ее качество и состав. Рулевой собирал камни, складывая их в коробки. Вдруг из-за деревьев в сопровождении надсмотрщика Великого Жреца появилось несколько рабов-дровосеков. Заметив Ауту, надсмотрщик подозвал рабов и приказал им перейти на другое место, а сам незаметно пробрался на противоположную сторону вершины. Аута тут же подбежал к рабам и, взяв у одного из них топор, разрубил им на ногах цепи. Затем, посоветовав им идти на Огненную Гору, рассказал, как туда найти дорогу. Рабы знали Ауту и не боялись его. Они уже слышали о том, что он ушел с богами. Но они решили не идти на Огненную Гору, а разбрестись по лесу. Только один остался, это был Мпунзи. От него Аута впервые узнал о дальнейшей судьбе восстания. Юноша слышал, как об Ауте говорили надсмотрщики, а однажды он видел Великого Жреца, как тот мрачный ходил по саду дворца. Мпунзи знал, что Великий Жрец приказал солдатам, что если они увидят беглого раба Ауту, то должны поймать его и невредимым доставить к нему. При этом они не должны бояться его как бога, так как всем известно, что боги не могут иметь черную кожу. Однако, рассказывал Мпунзи, среди рабов говорят, что Аута добрый бог рабов, нарочно превратившийся на время в раба, чтобы лучше узнать их тяжелую долю и страдания. И Мпунзи верил в это. Ауте стало стыдно, но он знал, что, как бы он ни старался развеять эту веру, ему все равно не Удастся это сделать. Мпунзи еще добавил, что будто бы недавно поймали одного из восставших рабов, который заблудился на берегах Холодной Реки. Его поймал надсмотрщик Великого Жреца, шедший с солдатами. Но так как тот был удивительно сильным человеком, он решил не убивать его и отправил в дом рабов на работу. От него-то Мпунзи и узнал о восстании, руководимом с неба великим богом черных людей, который может а любое время принять вид мальчика, раба, человека или серебряной птицы. Мпунзи узнал от него, что Май-Бака после изгнания богами солдат решил не идти на Великий Город. В исчезновении на небе серебряной птицы он увидел знак того, что лучше собрать восставших рабов и брошенное на поле боя оружие, для того чтобы его армия смогла стать еще более сильной. Теперь это войско снова находится на Огненной Горе, но не наверху, а там, где раньше находился лагерь солдат, у пещер рабов.
Сообщив все это, юноша немедленно отправился в лагерь Май-Баки. Но, сделав несколько шагов, он вернулся, вспомнив забытый им случай. С некоторых пор в доме рабов поговаривают, будто бы чужеземные боги вместе с бывшим рабом Великого Жреца обосновались по ту сторону дворца, прямо на вершине. И еще говорят, будто бы Тефнахт вот уже несколько дней живет во дворце Великого Жреца с сыном, дочерью и всеми слугами. Солдаты, охранявшие рабов, говорят разное: одни утверждают, что Тефнахт, с тех пор как началось восстание, боится находиться в Великом Городе, другие считают, что он прибыл сюда, чтобы быть поблизости, если вдруг умрет Великий Жрец. А дочь Тефнахта прекрасная Неферт однажды, не сказав ни слова, зашла в дом рабов. Мпунзи также слышал от надсмотрщиков, что жрица Богини Луны Неферт хотела бы увидеть богов из серебряной башни.
— Ты никогда не видел Неферт? — взволнованно спросил его Аута.
— Я ее видел всего один раз в доме рабов. Говорят, что ночью, когда всходит луна, она гуляет по саду в сопровождении нескольких рабынь, но я этого не видел.
Исчерпав все свои новости, Мпунзи простился с Аутой и, крадучись между скалами, направился в сторону берега моря.
Вот так произошла встреча Ауты с Мпунзи.
А теперь, вспоминая об этом случае, Аута сидел около Хора и поджидал группу рабов, которые, казалось, направлялись в его сторону.
Увидев, что Аута молчит и в глазах его светится грусть, Хор спросил его, не болен ли он.
— Куда девалась твоя бодрость? — воскликнул Хор.
Аута признался ему, чем вызвано его беспокойство. Хор внимательно посмотрел на него и задумчиво, с каким-то оттенком удивления улыбнулся.
— Ну, а если эта Неферт не может быть твоею, разве ты не сможешь полюбить другую?
На это Аута с грустью ответил:
— Вы разве никогда не любите? Вы, кто всю жизнь остаетесь молодыми!
— Любим, конечно. Любим и мы, но мы не теряем головы, когда любовь оказывается безответной. Безответная любовь означает, что мы плохо выбрали предмет нашей любви. Наша любовь является одновременно и дружбой. Знаешь, что могло бы случиться, если б мы начали бороться так же, как об этом писали в наших очень древних книгах поэты, за женщину, которая не отвечает взаимностью? Человек мог бы забыть о первой его обязанности.
— Но разве это не первейшая его обязанность?
— Конечно, нет. Человек должен прежде всего трудиться на благо всех. Иначе мы никогда не были бы теми, кем мы стали. У нас любовь стала помощником человека, а не препятствием.
Аута вздохнул:
— Было бы хорошо поступать, как вы, но…
— Она тебя любит?
— Не знаю… может быть, да. Я только один раз смог поговорить с ней, и то тайно. Дочь жреца не может любить раба!
— Не может или ей не разрешается?
Аута не ответил. А Хор продолжал:
— По твоим словам и если я хоть что-то начал понимать в жизни земных людей, мне кажется, что ее желание видеть богов из серебряной башни не что иное, как желание увидеть тебя. Почему она бродит в лунные ночи без охраны?
Аута почувствовал, как в нем вспыхнула искорка надежды. Он крикнул:
— Я украду ее!
— Хочешь, чтобы тебя убили солдаты Тефнахта? — остановил его Хор, но вдруг предложил: — А может быть слетать к ней туда, когда она гуляет без охраны? Наш друг посадит лодку как можно ближе… лишь бы не испугать девушку. Ты же ведь не сможешь ее предупредить, иначе узнает об этом не только она, но и тот, кто не должен знать.
Аута с признательностью взглянул на Хора. Но тут к ним подошла группа рабов. Они упали на колени, и Аута долго не мог их поднять. Среди них находился и Мпунзи.
Аута узнал, что группа отбилась от восставших рабов и заблудилась, Мпунзи встретил ее, когда возвращался с вестями от Май-Баки.
— Май-Бака посылает тебе свое высшее почтение, добрый бог, и радует твой слух вестью о том, что в лагерь прибыло четыре раза по тысяче рабов. Этих я привел к тебе, так как они бродили тут поблизости. Отсюда я их поведу к Май-Баке.
Аута с любопытством взглянул на одного небольшого роста, но крепко сложенного раба; лицо у него было светло-желтого цвета. Рядом стоял другой, тоже небольшого роста, с темно-красной кожей. Он спросил, из какой страны их вывезли.
Оба раба очень плохо говорили на языке атлантов, а один почти ничего не понимал. Тот, у кого кожа была светло-желтая, мог быть с дальнего востока, подумал Аута, а может быть, из маленькой страны Шумер. Но вот второго типа людей ему не приходилось встречать. Цвет их кожи напоминал атлантов, да и черты лица не особенно-то отличались от них, разве что лицо посуше, нос подлиннее и побольше, да и ростом человек был чуть поменьше. Первого он наугад спросил на языке страны Шумер, как его звать. Довольный возможностью поговорить на своем родном языке, человек расплылся в улыбке до самых ушей и поклонился:
— Наш бог знает все языки земли… Меня зовут Утнапиштим, и пусть славен будет бог, пожелавший узнать мое ничтожное имя!
— А ты откуда? Как называется твоя страна? — спросил Аута другого, но на языке атлантов.
Раб с темно-красным лицом показал рукой на запад. Аута пожал плечами:
— Там нет никаких стран, только несколько маленьких островов, населенных дикими людьми. Ты оттуда?
— Нет. Страна большая, красивая. Далеко! — ответил тот.
Аута знал, что в некоторых сказках иногда говорится о большой стране на западном конце Земли, но он считал это выдумкой. Теперь же он не знал, что и подумать. Мысленно прикинув, Аута решил, что странный человек, вероятно, говорит правду, так как по внешнему виду он был не похож ни на кого из известных ему народов. Из разговора с ним Аута узнал, что его зовут Махукутах. В Другой раз он расспросил бы его поподробнее, но сейчас Мпунзи ждал и ему надо было со всеми остальными отправляться к берегу моря. Аута посоветовал передать Май-Баке, чтобы тот собрал побольше рабов.
— Жаль, что погиб Яхубен! — сказал он грустно. — Ему нельзя было идти впереди всех.
— Смерть Яхубена — это потеря всего лишь одного человека, — сказал Мпунзи, — Он был храбрый человек, но он не был рабом.
— Да, но Яхубен знал, как организовать войско, ему было хорошо известно военное ремесло, а вам ведь придется драться с лучшей армией мира. — Аута очень сожалел, что не мог дать рабам ценного совета. — Вы храбры, но солдаты искусны и их много больше, чем вас. Передай Май-Баке, пусть повременит с боями и соберет рабов. Я приду…
— Приходи, бог Аута. Ты бог и все знаешь. Ты научишь нас военному ремеслу.
Аута грустно улыбнулся и подумал, что неплохо, если бы его самого кто-нибудь научил этому искусству.
Когда наступил вечер, двадцать рабов под прикрытием длинных теней сумерек исчезли среди скал. Аута заметил странный, полный удивления взгляд Хора. Хор спросил его:
— Как можно столько пройти пешком? Я посмотрел на Мпунзи. Для того чтобы сказать несколько слов, которые ему и не так уже помогут, он прошел половину Атлантиды босой, голый и, конечно, голодный. У вас много чудесных людей на Земле! Они совершали бы чудеса, если бы знали столько, сколько знают ваши жрецы, и остались бы такими, какие они есть!
— Скажи, Хор, как им помочь! — воскликнул Аута, и в его голосе прозвучали нотки отчаяния. — Если бы я знал хотя бы то, что знал Яхубен!.. Я хотел бы быть с ними, но ты не отпускаешь меня.
— Только потому, что хочу помочь им. Они добьются много больше, если ты научишь их, как жить. Тогда они будут воевать и без тебя. После окончания исследований, ради которых мы сюда прилетели, до нашего отлета мы улучим время и для тебя. Я подумал, что с нами полетишь не только ты. У нас ты смог бы научиться некоторым вещам по-настоящему, и тогда мы послали бы тебя назад на Землю. Если же ты сейчас пойдешь к ним, то сможешь научить их лишь тому, как умирать, и умрешь, как твой друг Яхубен, возможно раньше, чем их научишь чему-нибудь.
Дни проходили в исследованиях, которые чужеземцы вели спешным порядком. Для Ауты они были днями учебы. Чужеземцы почти ничего не заставляли его делать. Земная пища давно кончилась, и он снова глотал их странные шарики.
Однажды вечером Хор подошел к нему и протянул ему руку. Они стояли на краю скалы. Огромная желтая луна вышла откуда-то из-за горизонта.
— Аута, — сказал Хор, — поднимается луна.
— Вижу! — ответил тот спокойно.
Хор рассмеялся:
— Ты что же, раздумал и не хочешь пойти?
— Куда, Хор? — Аута оживился, вспомнив, о чем идет речь. — Могу отправляться? Я тогда подумал, что ты пошутил.
Хор строго взглянул на него и произнес:
— Пошли. Может быть, увидев любимую, ты успокоишься.
— Любовь — это не спокойствие: когда любимая женщина не рядом с тобою, всегда волнуешься, волнуешься и тогда, когда она рядом! — ответил Аута и направился к летающей лодке.
Там уже ждал их улыбающийся рулевой.
Лодка быстро долетела до места и сделала несколько кругов над садом дворца. Высокие деревья не давали ей возможности сесть. Они с трудом нашли подходящее место в кустах. Когда вышли из лодки, Аута прошептал:
— Вот она.
По аллее шли три женщины. Одна из них была Неферт. На ней была длинная белая одежда, на густых волосах лежал венок. Талию ее перехватывал пояс из серебряных колец. Одежда, по обычаям Атлантиды и таких стран, как, например, Та Кемет, не закрывала ей грудь. Шла она медленно, словно плыла. Лунный свет играл в ее черных волосах.
Аута стоял как завороженный. Но и остальные не остались равнодушными. При свете луны были видны ее темные брови, идущие от самых висков, топкий и прямой нос, слегка изогнутый над полными губами. Восточного типа лицо было обрамлено ниспадающими на лоб и плечи прямо подстриженными волосами.
Первым прервал молчание рулевой.
— Я не жалею, что не остался в лодке, — сказал он шепотом. — Может быть, мне более никогда не представится случай увидеть этот сад и вдыхать аромат его цветов. С лодкой все равно ничего не случится. Там же никого нет… В конце концов, и для меня здесь есть чему поучиться…
Хор вопросительно взглянул на него.
— Хочется посмотреть своими глазами, как похищают женщину! — сказал, улыбаясь, рулевой. — Надо же и мне знать, как это сделать с одной из твоих дочерей, после того как вернемся домой.
— Она не желает быть с тобой вместе? — спросил простодушно Хор.
Рулевой промолчал. Неферт подошла к ним совсем близко. Тогда Аута тихо окликнул ее:
— Неферт, мы здесь! — и побежал к ней.
Девушка повернулась к ним и, неожиданно вскрикнув, бросилась в объятия Ауты. Она прижалась к его могучей груди.
Тотчас после этого вблизи послышались голоса, и из-за кустов показались сверкающие в лучах лунного света Солдатские шлемы.
— Пойдешь со мною, Неферт? — спросил Аута торопливо.
— Бежим, как бы нас не убили. Мне не надо было бы кричать. Я знала, что ты придешь, я чувствовала. Но у меня…
Голос ее умолк. Солдаты были совсем близко.
— Беги с ними, Неферт! — прошептал ей Аута, указывая на двух чужеземцев.
— Я иду с тобой!
Девушка побежала к Хору, который взял ее под руку. Но чужеземцы не могли бегать на этой планете, хотя у них под одеждой и находились воздушные подушки. Они быстро, как только могли, направились к лодке.
Солдаты окружили Ауту. Он поднял огромную каменную чашу с цветами и бросил ее на голову ближайшего солдата. Солдат упал, у него из виска показалась кровь, рядом лежал его разбитый шлем. Какой-то солдат был готов ударить Ауту копьем, но в это мгновение копье перехватила чья-то рука и отвела вниз. Голос прошептал:
— Есть приказ привести его в целости и сохранности.
Аута воспользовался замешательством и схватил с пьедестала маленькую мраморную статую какого-то бога. В этот момент послышалось продолжительное шипение. Аута только приготовился бросить статую в подбежавшего солдата, как услышал, что шипение переросло в свист. Молниеносно сверкнула мысль: “Без меня улетают. Испугались!” В тот же миг послышался крик рулевого:
— Беги! У нас забрали летающую лодку!
Аута посмотрел вверх и понял: лодка летела на юг. Кто взял ее? Кто смог управлять ею? Статуя бога выскользнула из его рук и разбилась на мелкие куски. Голова беспомощно склонилась на грудь. Чья-то тяжелая рука легла на его плечо. На ногах он почувствовал прикосновение чего-то холодного. Только теперь он понял, что это цепи. Он хорошо знал холодное прикосновение меди. У земли было темно, и солдаты никак не могли просунуть в кольцо медную цепь. Аута пришел в себя. Он поднял глаза и сильно ударил кулаком в висок солдата, вцепившегося в его плечо своей тяжелой рукой. Солдат покачнулся и попятился назад. Четверо других бросились на Ауту и схватили его за руки. Он попытался вырваться, но не смог. Хотел взглянуть в сторону, откуда кричал рулевой, но успел лишь увидеть в кустах что-то светящееся серебром. Вероятно, это были чужеземцы с Неферт, а может быть, всего лишь блик луны. Но вдруг откуда-то послышался высокий голос. Аута напрягся изо всех сил, пытаясь еще раз сбросить с себя державшие его руки. Как могло случиться, что никто не бросился на чужеземцев? Или солдаты в самом деле сочли их за богов и боятся их…
— Если будете так сжимать, то задушите меня! — закричал Аута — Великий Жрец казнит вас всех. Слышали его приказ?
Объявленные ранее слова о приказе Великого Жреца оказали ему добрую услугу. Солдаты отпустили Ауту и, окружив его плотным кольцом, отошли на несколько шагов. Бежать было некуда. Но вдруг Аута увидел, как один из солдат упал на землю. Потом другой, затем еще двое, Остальные с криками ужаса бросились бежать. Аута вспомнил о голубом оружии и побежал к кустам, бегать он умел превосходно. Увидев Ауту рядом с собой, Неферт обвила его шею руками.
— Бежим отсюда, Аута! Бежим в лес. Я никого не хочу видеть, только тебя…
Аута, гладя ее по голове, ласково успокаивал:
— Как же мы будем жить в лесу? Ведь в конце концов нас все равно найдут.
— Я не могу больше так жить! — рыдала девушка. — Не хочу быть жрицей луны, никем не хочу быть. Хочу быть только с тобою…
Хор не осмеливался их потревожить. Но рулевой вернул их к действительности:
— Надо быстрее уходить наверх. Ты же знаешь, Аута, нам не на чем лететь.
Неферт удивленно слушала его. Она была настолько взволнована, что не обратила внимания, как улетела лодка.
Вокруг никого не было. Аута повел их по извилистым тропам. Неферт шла рядом с ним, держась за его руку и не спрашивая ни о чем. Один лишь рулевой никак не мог успокоиться:
— Я думаю, за месяц можно сделать другую, поменьше, из материала, который я с собой захватил…
Потом через некоторое время снова задумчиво произнес;
— И кто ее мог взять? Кто был с нами и видел, как ее поднимают в воздух?!
Хор молчал. Аута напряженно искал ответа. Он неуверенно произнес:
— Яхубен… Но Яхубен убит и никогда бы этому не научился.
И тут рулевой воскликнул:
— Ваш жрец, который хотел убить тебя еще там, в городе. Он расспрашивал меня об управлении.
Аута остановился как вкопанный. Все стало ясно. И он гневно воскликнул:
— Это Тефнахт… только он!
Они говорили на языке атлантов. Услышав гневный громкий голос Ауты и не понимая, в чем дело, Неферт задрожала от страха. Аута взглянул на нее. В его глазах блеснула ненависть, и он сурово сказал:
— Уж не ты ли была приманкой в капкане, Неферт? Говори, или я убью тебя!
Неферт заплакала.
— Но ты же сказала, что знала о том, что я приду! — продолжал Аута более мягко.
Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Лунный свет падал ей на лицо. Глаза ее были чисты.
— Мне говорило сердце, и от него я узнала… — призналась Неферт. — Как ты думаешь, разве сказал бы мне, именно мне, отец что-нибудь, если бы он задумал тебя схватить!
— Он знал, что ты любишь меня?
— Откуда бы ему знать… Но мне кажется, что в последнее время он стал догадываться.
Хор протянул ей руку:
— Девушка не виновата, не стоит подозревать ее. Пошли, пока еще не поздно. Кто знает, что еще может случиться впереди.
И они снова тронулись в путь. Хор добавил:
— Он не мог сделать из дочери приманку: этим он подверг бы ее опасности. Полагаю, Тефнахт ничего не задумывал заранее, он ждал лишь подходящего случая. Мы не знаем, что он теперь решил делать, вот почему надо идти побыстрее наверх, к нашему летающему кораблю. Там мы в безопасности.
Дорога к вершине для Ауты была нетрудной: он быстро бы добрался туда. Если бы было нужно, он нес бы Неферт на руках. Но с ним шли чужеземцы, и для них эта дорога была очень изнурительной. Они вынуждены были часто останавливаться, чтобы отдохнуть немного. Не раз Аута брал их по очереди на спину и переносил через речки или нес по краю пропасти. Казалось, дороге не будет конца. И все-таки она кончилась.
Они вошли в летающий корабль, когда солнце озарило горы. Неферт настолько устала, что не могла даже ничему удивляться. Хор и рулевой упали в кресла совершенно обессиленные. Их окружили красные от волнения остававшиеся здесь трое чужеземцев. Женщина начала приводить их в чувство волшебным шаром и другими странными средствами. Но путники окончательно выбились из сил. Один лишь Аута чувствовал себя хорошо. Он по очереди взял их на руки и отнес в круглую комнатку, где они могли принять лучевую, придающую новые силы ванну.
Неферт же заснула на кресле, превращенном в кровать. Когда она проснулась после короткого сна, еще не понимая, где она находится, до ее слуха долетела незнакомая речь или, как ей показалось, пение.
Чужеземцы и Аута были чем-то обеспокоены. Чужеземец, бывший вместе с Хором и рулевым, с которым Аута летал в лодке над восставшими рабами, говорил:
— Я подумал, что вы направились на место восстания. Попытался поговорить с вами, но лодка летела, не отвечая. Когда же увидел, что вы не подаете в воздухе светового сигнала, я не знал, что и подумать.
Аута, до сих пор напряженно слушавший чужеземца, неожиданно воскликнул:
— Теперь все понятно! Тефнахт полетел на Огненную Гору: он хочет помешать восстанию.
— Он летел очень медленно, — продолжал тот же чужеземец. — Иначе он уже добрался бы туда. Впрочем, возможно, что он и остановился где-нибудь в пути.
— Он не умел ни останавливать лодку, ни летать быстрее, — сказал рулевой. — Он не видел, как все это делается…
При словах “Огненная Гора” Хор остолбенел. Посмотрев на него, остальные изменились в лице.
Аута не знал, о чем они думают. Но и он почувствовал сильное беспокойство. При мысли, что восставшим угрожает опасность, у него к горлу подступил горький комок, и ему показалось, что в комнате не хватает воздуха.
Через некоторое время Хор спросил рулевого:
— Сможешь ли ты уничтожить ее, прежде чем она достигнет этой опасной горы?
— Нет! — тихо проговорил рулевой. — Я не готов к этому… я не думал…
Аута, не зная, в чем дело, сдавленным голосом спросил:
— И что теперь будет?
Хор не ответил ему. Он подошел к неизвестному Ауте зеркалу. Оно засветилось от легких трепещущих лучей. Затем на нем появились, словно в какой-то неведомой дали, слабо дымящиеся горы. Вскоре на сером фоне неба показалась летящая точка.
Хор показал на нее и произнес:
— Пока еще не долетела. Она летит медленно.
Аута понял, что это их лодка. И спросил опять:
— И что же теперь будет?
Не отрывая взгляда от зеркала, Хор сказал:
— Не знаю, что будет…
Голос его дрожал.
Однажды, когда он беседовал с Хором, сидя на утесе, с которого открывался широкий вид на море и поля у подножия гор, он увидел поднимающуюся к ним из долины группу людей. Лица их нельзя было разглядеть даже в подзорную трубу, они находились еще довольно далеко. Однако Аута сразу понял, что это идут рабы, так как на них не было никакой одежды, кроме небольшого, повязанного вокруг бедер куска материи. Чернокожие и краснокожие отличались высоким ростом, желтые и белые были поменьше. Аута насчитал их двадцать человек. Все они были вооружены. У него сжалось сердце. Он давно не получал вестей от Май-Баки. Уж не вернулся ли Мпунзи?
А с Мпунзи случилось следующее. Однажды, совершая полет на легкой лодке вокруг вершины, рулевой посадил ее на открытом месте среди кустарника и редко растущих деревьев у самого истока теплого ручья, из которого образовывалась Горячая Река. Один из чужеземцев изучал деревья, Хор и другой его спутник брали из источника воду, наполняя ею специальные сосуды, чтобы выяснить ее качество и состав. Рулевой собирал камни, складывая их в коробки. Вдруг из-за деревьев в сопровождении надсмотрщика Великого Жреца появилось несколько рабов-дровосеков. Заметив Ауту, надсмотрщик подозвал рабов и приказал им перейти на другое место, а сам незаметно пробрался на противоположную сторону вершины. Аута тут же подбежал к рабам и, взяв у одного из них топор, разрубил им на ногах цепи. Затем, посоветовав им идти на Огненную Гору, рассказал, как туда найти дорогу. Рабы знали Ауту и не боялись его. Они уже слышали о том, что он ушел с богами. Но они решили не идти на Огненную Гору, а разбрестись по лесу. Только один остался, это был Мпунзи. От него Аута впервые узнал о дальнейшей судьбе восстания. Юноша слышал, как об Ауте говорили надсмотрщики, а однажды он видел Великого Жреца, как тот мрачный ходил по саду дворца. Мпунзи знал, что Великий Жрец приказал солдатам, что если они увидят беглого раба Ауту, то должны поймать его и невредимым доставить к нему. При этом они не должны бояться его как бога, так как всем известно, что боги не могут иметь черную кожу. Однако, рассказывал Мпунзи, среди рабов говорят, что Аута добрый бог рабов, нарочно превратившийся на время в раба, чтобы лучше узнать их тяжелую долю и страдания. И Мпунзи верил в это. Ауте стало стыдно, но он знал, что, как бы он ни старался развеять эту веру, ему все равно не Удастся это сделать. Мпунзи еще добавил, что будто бы недавно поймали одного из восставших рабов, который заблудился на берегах Холодной Реки. Его поймал надсмотрщик Великого Жреца, шедший с солдатами. Но так как тот был удивительно сильным человеком, он решил не убивать его и отправил в дом рабов на работу. От него-то Мпунзи и узнал о восстании, руководимом с неба великим богом черных людей, который может а любое время принять вид мальчика, раба, человека или серебряной птицы. Мпунзи узнал от него, что Май-Бака после изгнания богами солдат решил не идти на Великий Город. В исчезновении на небе серебряной птицы он увидел знак того, что лучше собрать восставших рабов и брошенное на поле боя оружие, для того чтобы его армия смогла стать еще более сильной. Теперь это войско снова находится на Огненной Горе, но не наверху, а там, где раньше находился лагерь солдат, у пещер рабов.
Сообщив все это, юноша немедленно отправился в лагерь Май-Баки. Но, сделав несколько шагов, он вернулся, вспомнив забытый им случай. С некоторых пор в доме рабов поговаривают, будто бы чужеземные боги вместе с бывшим рабом Великого Жреца обосновались по ту сторону дворца, прямо на вершине. И еще говорят, будто бы Тефнахт вот уже несколько дней живет во дворце Великого Жреца с сыном, дочерью и всеми слугами. Солдаты, охранявшие рабов, говорят разное: одни утверждают, что Тефнахт, с тех пор как началось восстание, боится находиться в Великом Городе, другие считают, что он прибыл сюда, чтобы быть поблизости, если вдруг умрет Великий Жрец. А дочь Тефнахта прекрасная Неферт однажды, не сказав ни слова, зашла в дом рабов. Мпунзи также слышал от надсмотрщиков, что жрица Богини Луны Неферт хотела бы увидеть богов из серебряной башни.
— Ты никогда не видел Неферт? — взволнованно спросил его Аута.
— Я ее видел всего один раз в доме рабов. Говорят, что ночью, когда всходит луна, она гуляет по саду в сопровождении нескольких рабынь, но я этого не видел.
Исчерпав все свои новости, Мпунзи простился с Аутой и, крадучись между скалами, направился в сторону берега моря.
Вот так произошла встреча Ауты с Мпунзи.
А теперь, вспоминая об этом случае, Аута сидел около Хора и поджидал группу рабов, которые, казалось, направлялись в его сторону.
Увидев, что Аута молчит и в глазах его светится грусть, Хор спросил его, не болен ли он.
— Куда девалась твоя бодрость? — воскликнул Хор.
Аута признался ему, чем вызвано его беспокойство. Хор внимательно посмотрел на него и задумчиво, с каким-то оттенком удивления улыбнулся.
— Ну, а если эта Неферт не может быть твоею, разве ты не сможешь полюбить другую?
На это Аута с грустью ответил:
— Вы разве никогда не любите? Вы, кто всю жизнь остаетесь молодыми!
— Любим, конечно. Любим и мы, но мы не теряем головы, когда любовь оказывается безответной. Безответная любовь означает, что мы плохо выбрали предмет нашей любви. Наша любовь является одновременно и дружбой. Знаешь, что могло бы случиться, если б мы начали бороться так же, как об этом писали в наших очень древних книгах поэты, за женщину, которая не отвечает взаимностью? Человек мог бы забыть о первой его обязанности.
— Но разве это не первейшая его обязанность?
— Конечно, нет. Человек должен прежде всего трудиться на благо всех. Иначе мы никогда не были бы теми, кем мы стали. У нас любовь стала помощником человека, а не препятствием.
Аута вздохнул:
— Было бы хорошо поступать, как вы, но…
— Она тебя любит?
— Не знаю… может быть, да. Я только один раз смог поговорить с ней, и то тайно. Дочь жреца не может любить раба!
— Не может или ей не разрешается?
Аута не ответил. А Хор продолжал:
— По твоим словам и если я хоть что-то начал понимать в жизни земных людей, мне кажется, что ее желание видеть богов из серебряной башни не что иное, как желание увидеть тебя. Почему она бродит в лунные ночи без охраны?
Аута почувствовал, как в нем вспыхнула искорка надежды. Он крикнул:
— Я украду ее!
— Хочешь, чтобы тебя убили солдаты Тефнахта? — остановил его Хор, но вдруг предложил: — А может быть слетать к ней туда, когда она гуляет без охраны? Наш друг посадит лодку как можно ближе… лишь бы не испугать девушку. Ты же ведь не сможешь ее предупредить, иначе узнает об этом не только она, но и тот, кто не должен знать.
Аута с признательностью взглянул на Хора. Но тут к ним подошла группа рабов. Они упали на колени, и Аута долго не мог их поднять. Среди них находился и Мпунзи.
Аута узнал, что группа отбилась от восставших рабов и заблудилась, Мпунзи встретил ее, когда возвращался с вестями от Май-Баки.
— Май-Бака посылает тебе свое высшее почтение, добрый бог, и радует твой слух вестью о том, что в лагерь прибыло четыре раза по тысяче рабов. Этих я привел к тебе, так как они бродили тут поблизости. Отсюда я их поведу к Май-Баке.
Аута с любопытством взглянул на одного небольшого роста, но крепко сложенного раба; лицо у него было светло-желтого цвета. Рядом стоял другой, тоже небольшого роста, с темно-красной кожей. Он спросил, из какой страны их вывезли.
Оба раба очень плохо говорили на языке атлантов, а один почти ничего не понимал. Тот, у кого кожа была светло-желтая, мог быть с дальнего востока, подумал Аута, а может быть, из маленькой страны Шумер. Но вот второго типа людей ему не приходилось встречать. Цвет их кожи напоминал атлантов, да и черты лица не особенно-то отличались от них, разве что лицо посуше, нос подлиннее и побольше, да и ростом человек был чуть поменьше. Первого он наугад спросил на языке страны Шумер, как его звать. Довольный возможностью поговорить на своем родном языке, человек расплылся в улыбке до самых ушей и поклонился:
— Наш бог знает все языки земли… Меня зовут Утнапиштим, и пусть славен будет бог, пожелавший узнать мое ничтожное имя!
— А ты откуда? Как называется твоя страна? — спросил Аута другого, но на языке атлантов.
Раб с темно-красным лицом показал рукой на запад. Аута пожал плечами:
— Там нет никаких стран, только несколько маленьких островов, населенных дикими людьми. Ты оттуда?
— Нет. Страна большая, красивая. Далеко! — ответил тот.
Аута знал, что в некоторых сказках иногда говорится о большой стране на западном конце Земли, но он считал это выдумкой. Теперь же он не знал, что и подумать. Мысленно прикинув, Аута решил, что странный человек, вероятно, говорит правду, так как по внешнему виду он был не похож ни на кого из известных ему народов. Из разговора с ним Аута узнал, что его зовут Махукутах. В Другой раз он расспросил бы его поподробнее, но сейчас Мпунзи ждал и ему надо было со всеми остальными отправляться к берегу моря. Аута посоветовал передать Май-Баке, чтобы тот собрал побольше рабов.
— Жаль, что погиб Яхубен! — сказал он грустно. — Ему нельзя было идти впереди всех.
— Смерть Яхубена — это потеря всего лишь одного человека, — сказал Мпунзи, — Он был храбрый человек, но он не был рабом.
— Да, но Яхубен знал, как организовать войско, ему было хорошо известно военное ремесло, а вам ведь придется драться с лучшей армией мира. — Аута очень сожалел, что не мог дать рабам ценного совета. — Вы храбры, но солдаты искусны и их много больше, чем вас. Передай Май-Баке, пусть повременит с боями и соберет рабов. Я приду…
— Приходи, бог Аута. Ты бог и все знаешь. Ты научишь нас военному ремеслу.
Аута грустно улыбнулся и подумал, что неплохо, если бы его самого кто-нибудь научил этому искусству.
Когда наступил вечер, двадцать рабов под прикрытием длинных теней сумерек исчезли среди скал. Аута заметил странный, полный удивления взгляд Хора. Хор спросил его:
— Как можно столько пройти пешком? Я посмотрел на Мпунзи. Для того чтобы сказать несколько слов, которые ему и не так уже помогут, он прошел половину Атлантиды босой, голый и, конечно, голодный. У вас много чудесных людей на Земле! Они совершали бы чудеса, если бы знали столько, сколько знают ваши жрецы, и остались бы такими, какие они есть!
— Скажи, Хор, как им помочь! — воскликнул Аута, и в его голосе прозвучали нотки отчаяния. — Если бы я знал хотя бы то, что знал Яхубен!.. Я хотел бы быть с ними, но ты не отпускаешь меня.
— Только потому, что хочу помочь им. Они добьются много больше, если ты научишь их, как жить. Тогда они будут воевать и без тебя. После окончания исследований, ради которых мы сюда прилетели, до нашего отлета мы улучим время и для тебя. Я подумал, что с нами полетишь не только ты. У нас ты смог бы научиться некоторым вещам по-настоящему, и тогда мы послали бы тебя назад на Землю. Если же ты сейчас пойдешь к ним, то сможешь научить их лишь тому, как умирать, и умрешь, как твой друг Яхубен, возможно раньше, чем их научишь чему-нибудь.
Дни проходили в исследованиях, которые чужеземцы вели спешным порядком. Для Ауты они были днями учебы. Чужеземцы почти ничего не заставляли его делать. Земная пища давно кончилась, и он снова глотал их странные шарики.
Однажды вечером Хор подошел к нему и протянул ему руку. Они стояли на краю скалы. Огромная желтая луна вышла откуда-то из-за горизонта.
— Аута, — сказал Хор, — поднимается луна.
— Вижу! — ответил тот спокойно.
Хор рассмеялся:
— Ты что же, раздумал и не хочешь пойти?
— Куда, Хор? — Аута оживился, вспомнив, о чем идет речь. — Могу отправляться? Я тогда подумал, что ты пошутил.
Хор строго взглянул на него и произнес:
— Пошли. Может быть, увидев любимую, ты успокоишься.
— Любовь — это не спокойствие: когда любимая женщина не рядом с тобою, всегда волнуешься, волнуешься и тогда, когда она рядом! — ответил Аута и направился к летающей лодке.
Там уже ждал их улыбающийся рулевой.
Лодка быстро долетела до места и сделала несколько кругов над садом дворца. Высокие деревья не давали ей возможности сесть. Они с трудом нашли подходящее место в кустах. Когда вышли из лодки, Аута прошептал:
— Вот она.
По аллее шли три женщины. Одна из них была Неферт. На ней была длинная белая одежда, на густых волосах лежал венок. Талию ее перехватывал пояс из серебряных колец. Одежда, по обычаям Атлантиды и таких стран, как, например, Та Кемет, не закрывала ей грудь. Шла она медленно, словно плыла. Лунный свет играл в ее черных волосах.
Аута стоял как завороженный. Но и остальные не остались равнодушными. При свете луны были видны ее темные брови, идущие от самых висков, топкий и прямой нос, слегка изогнутый над полными губами. Восточного типа лицо было обрамлено ниспадающими на лоб и плечи прямо подстриженными волосами.
Первым прервал молчание рулевой.
— Я не жалею, что не остался в лодке, — сказал он шепотом. — Может быть, мне более никогда не представится случай увидеть этот сад и вдыхать аромат его цветов. С лодкой все равно ничего не случится. Там же никого нет… В конце концов, и для меня здесь есть чему поучиться…
Хор вопросительно взглянул на него.
— Хочется посмотреть своими глазами, как похищают женщину! — сказал, улыбаясь, рулевой. — Надо же и мне знать, как это сделать с одной из твоих дочерей, после того как вернемся домой.
— Она не желает быть с тобой вместе? — спросил простодушно Хор.
Рулевой промолчал. Неферт подошла к ним совсем близко. Тогда Аута тихо окликнул ее:
— Неферт, мы здесь! — и побежал к ней.
Девушка повернулась к ним и, неожиданно вскрикнув, бросилась в объятия Ауты. Она прижалась к его могучей груди.
Тотчас после этого вблизи послышались голоса, и из-за кустов показались сверкающие в лучах лунного света Солдатские шлемы.
— Пойдешь со мною, Неферт? — спросил Аута торопливо.
— Бежим, как бы нас не убили. Мне не надо было бы кричать. Я знала, что ты придешь, я чувствовала. Но у меня…
Голос ее умолк. Солдаты были совсем близко.
— Беги с ними, Неферт! — прошептал ей Аута, указывая на двух чужеземцев.
— Я иду с тобой!
Девушка побежала к Хору, который взял ее под руку. Но чужеземцы не могли бегать на этой планете, хотя у них под одеждой и находились воздушные подушки. Они быстро, как только могли, направились к лодке.
Солдаты окружили Ауту. Он поднял огромную каменную чашу с цветами и бросил ее на голову ближайшего солдата. Солдат упал, у него из виска показалась кровь, рядом лежал его разбитый шлем. Какой-то солдат был готов ударить Ауту копьем, но в это мгновение копье перехватила чья-то рука и отвела вниз. Голос прошептал:
— Есть приказ привести его в целости и сохранности.
Аута воспользовался замешательством и схватил с пьедестала маленькую мраморную статую какого-то бога. В этот момент послышалось продолжительное шипение. Аута только приготовился бросить статую в подбежавшего солдата, как услышал, что шипение переросло в свист. Молниеносно сверкнула мысль: “Без меня улетают. Испугались!” В тот же миг послышался крик рулевого:
— Беги! У нас забрали летающую лодку!
Аута посмотрел вверх и понял: лодка летела на юг. Кто взял ее? Кто смог управлять ею? Статуя бога выскользнула из его рук и разбилась на мелкие куски. Голова беспомощно склонилась на грудь. Чья-то тяжелая рука легла на его плечо. На ногах он почувствовал прикосновение чего-то холодного. Только теперь он понял, что это цепи. Он хорошо знал холодное прикосновение меди. У земли было темно, и солдаты никак не могли просунуть в кольцо медную цепь. Аута пришел в себя. Он поднял глаза и сильно ударил кулаком в висок солдата, вцепившегося в его плечо своей тяжелой рукой. Солдат покачнулся и попятился назад. Четверо других бросились на Ауту и схватили его за руки. Он попытался вырваться, но не смог. Хотел взглянуть в сторону, откуда кричал рулевой, но успел лишь увидеть в кустах что-то светящееся серебром. Вероятно, это были чужеземцы с Неферт, а может быть, всего лишь блик луны. Но вдруг откуда-то послышался высокий голос. Аута напрягся изо всех сил, пытаясь еще раз сбросить с себя державшие его руки. Как могло случиться, что никто не бросился на чужеземцев? Или солдаты в самом деле сочли их за богов и боятся их…
— Если будете так сжимать, то задушите меня! — закричал Аута — Великий Жрец казнит вас всех. Слышали его приказ?
Объявленные ранее слова о приказе Великого Жреца оказали ему добрую услугу. Солдаты отпустили Ауту и, окружив его плотным кольцом, отошли на несколько шагов. Бежать было некуда. Но вдруг Аута увидел, как один из солдат упал на землю. Потом другой, затем еще двое, Остальные с криками ужаса бросились бежать. Аута вспомнил о голубом оружии и побежал к кустам, бегать он умел превосходно. Увидев Ауту рядом с собой, Неферт обвила его шею руками.
— Бежим отсюда, Аута! Бежим в лес. Я никого не хочу видеть, только тебя…
Аута, гладя ее по голове, ласково успокаивал:
— Как же мы будем жить в лесу? Ведь в конце концов нас все равно найдут.
— Я не могу больше так жить! — рыдала девушка. — Не хочу быть жрицей луны, никем не хочу быть. Хочу быть только с тобою…
Хор не осмеливался их потревожить. Но рулевой вернул их к действительности:
— Надо быстрее уходить наверх. Ты же знаешь, Аута, нам не на чем лететь.
Неферт удивленно слушала его. Она была настолько взволнована, что не обратила внимания, как улетела лодка.
Вокруг никого не было. Аута повел их по извилистым тропам. Неферт шла рядом с ним, держась за его руку и не спрашивая ни о чем. Один лишь рулевой никак не мог успокоиться:
— Я думаю, за месяц можно сделать другую, поменьше, из материала, который я с собой захватил…
Потом через некоторое время снова задумчиво произнес;
— И кто ее мог взять? Кто был с нами и видел, как ее поднимают в воздух?!
Хор молчал. Аута напряженно искал ответа. Он неуверенно произнес:
— Яхубен… Но Яхубен убит и никогда бы этому не научился.
И тут рулевой воскликнул:
— Ваш жрец, который хотел убить тебя еще там, в городе. Он расспрашивал меня об управлении.
Аута остановился как вкопанный. Все стало ясно. И он гневно воскликнул:
— Это Тефнахт… только он!
Они говорили на языке атлантов. Услышав гневный громкий голос Ауты и не понимая, в чем дело, Неферт задрожала от страха. Аута взглянул на нее. В его глазах блеснула ненависть, и он сурово сказал:
— Уж не ты ли была приманкой в капкане, Неферт? Говори, или я убью тебя!
Неферт заплакала.
— Но ты же сказала, что знала о том, что я приду! — продолжал Аута более мягко.
Девушка посмотрела ему прямо в глаза. Лунный свет падал ей на лицо. Глаза ее были чисты.
— Мне говорило сердце, и от него я узнала… — призналась Неферт. — Как ты думаешь, разве сказал бы мне, именно мне, отец что-нибудь, если бы он задумал тебя схватить!
— Он знал, что ты любишь меня?
— Откуда бы ему знать… Но мне кажется, что в последнее время он стал догадываться.
Хор протянул ей руку:
— Девушка не виновата, не стоит подозревать ее. Пошли, пока еще не поздно. Кто знает, что еще может случиться впереди.
И они снова тронулись в путь. Хор добавил:
— Он не мог сделать из дочери приманку: этим он подверг бы ее опасности. Полагаю, Тефнахт ничего не задумывал заранее, он ждал лишь подходящего случая. Мы не знаем, что он теперь решил делать, вот почему надо идти побыстрее наверх, к нашему летающему кораблю. Там мы в безопасности.
Дорога к вершине для Ауты была нетрудной: он быстро бы добрался туда. Если бы было нужно, он нес бы Неферт на руках. Но с ним шли чужеземцы, и для них эта дорога была очень изнурительной. Они вынуждены были часто останавливаться, чтобы отдохнуть немного. Не раз Аута брал их по очереди на спину и переносил через речки или нес по краю пропасти. Казалось, дороге не будет конца. И все-таки она кончилась.
Они вошли в летающий корабль, когда солнце озарило горы. Неферт настолько устала, что не могла даже ничему удивляться. Хор и рулевой упали в кресла совершенно обессиленные. Их окружили красные от волнения остававшиеся здесь трое чужеземцев. Женщина начала приводить их в чувство волшебным шаром и другими странными средствами. Но путники окончательно выбились из сил. Один лишь Аута чувствовал себя хорошо. Он по очереди взял их на руки и отнес в круглую комнатку, где они могли принять лучевую, придающую новые силы ванну.
Неферт же заснула на кресле, превращенном в кровать. Когда она проснулась после короткого сна, еще не понимая, где она находится, до ее слуха долетела незнакомая речь или, как ей показалось, пение.
Чужеземцы и Аута были чем-то обеспокоены. Чужеземец, бывший вместе с Хором и рулевым, с которым Аута летал в лодке над восставшими рабами, говорил:
— Я подумал, что вы направились на место восстания. Попытался поговорить с вами, но лодка летела, не отвечая. Когда же увидел, что вы не подаете в воздухе светового сигнала, я не знал, что и подумать.
Аута, до сих пор напряженно слушавший чужеземца, неожиданно воскликнул:
— Теперь все понятно! Тефнахт полетел на Огненную Гору: он хочет помешать восстанию.
— Он летел очень медленно, — продолжал тот же чужеземец. — Иначе он уже добрался бы туда. Впрочем, возможно, что он и остановился где-нибудь в пути.
— Он не умел ни останавливать лодку, ни летать быстрее, — сказал рулевой. — Он не видел, как все это делается…
При словах “Огненная Гора” Хор остолбенел. Посмотрев на него, остальные изменились в лице.
Аута не знал, о чем они думают. Но и он почувствовал сильное беспокойство. При мысли, что восставшим угрожает опасность, у него к горлу подступил горький комок, и ему показалось, что в комнате не хватает воздуха.
Через некоторое время Хор спросил рулевого:
— Сможешь ли ты уничтожить ее, прежде чем она достигнет этой опасной горы?
— Нет! — тихо проговорил рулевой. — Я не готов к этому… я не думал…
Аута, не зная, в чем дело, сдавленным голосом спросил:
— И что теперь будет?
Хор не ответил ему. Он подошел к неизвестному Ауте зеркалу. Оно засветилось от легких трепещущих лучей. Затем на нем появились, словно в какой-то неведомой дали, слабо дымящиеся горы. Вскоре на сером фоне неба показалась летящая точка.
Хор показал на нее и произнес:
— Пока еще не долетела. Она летит медленно.
Аута понял, что это их лодка. И спросил опять:
— И что же теперь будет?
Не отрывая взгляда от зеркала, Хор сказал:
— Не знаю, что будет…
Голос его дрожал.
ГЛАВА XXIV
У Мпунзи был старый друг, раб-лодочник, который не раз тайно перевозил его в своей лодке. Но теперь Мпунзи не один — их было двадцать человек. А стольких людей трудно переправить.
Утром они скрывались в небольшом прибрежном леске. Идти пешком на Огненную Гору было нельзя; далеко да и опасно.
— Я могу сделать плот, — сказал Махукутах. — В моей стране все умеют делать плоты.
И так как никто не предложил ничего лучшего, а иных средств передвижения явно не было, все стали искать подходящие для плота деревья. У большинства рабов было оружие, топоры же — лишь у немногих. Одни принялись рубить деревья, которые Махукутах выбирал, другие пошли собирать в лес разные травы и молодые побеги для изготовления веревок. Через два дня плот был готов.
Они столкнули его в воду и с радостными криками стали прыгать на бревна. Однако вскоре все заметили, что плот плывет очень медленно. Тогда стали грести веслами и поставили парус. Но плот все равно двигался очень медленно, хотя держался на волне лучше, чем корабль.
Утром они скрывались в небольшом прибрежном леске. Идти пешком на Огненную Гору было нельзя; далеко да и опасно.
— Я могу сделать плот, — сказал Махукутах. — В моей стране все умеют делать плоты.
И так как никто не предложил ничего лучшего, а иных средств передвижения явно не было, все стали искать подходящие для плота деревья. У большинства рабов было оружие, топоры же — лишь у немногих. Одни принялись рубить деревья, которые Махукутах выбирал, другие пошли собирать в лес разные травы и молодые побеги для изготовления веревок. Через два дня плот был готов.
Они столкнули его в воду и с радостными криками стали прыгать на бревна. Однако вскоре все заметили, что плот плывет очень медленно. Тогда стали грести веслами и поставили парус. Но плот все равно двигался очень медленно, хотя держался на волне лучше, чем корабль.