Страница:
Сын божественного пророка. Последующие поколения полностью преобразуют человечество. А люди – после того как будут лишены способности мыслить – вернутся в свое естественное животное состояние. Освобожденные от необходимости думать, они перестанут осознавать себя. И вскоре прекратят существование. Великий Белый Бог прекратит жизнь всех людей-игроков, как и того, что сейчас спускается по шахте.
В основе игры заложен конфликт двух участников, хотя компьютер волен принять на себя роль одного или даже обоих игроков. Способы управления игрой самые разнообразные. Во-первых, вы должны уметь производить выбор и стратегическое размещение своего вооружения. Разумно сочетая эти средства с тактическими приемами, вы отвечаете на все действия вашего оппонента.
Проследим за передвижением человека-игрока с помощью инфракрасной телекамеры, установленной на потолке шахты. Прикинем возможные варианты. Не одно лишь регулирование температуры, как ранее это было сделано в шахте лифта. Стены штольни выполнены из огнестойкого и водонепроницаемого материала. Нет также никаких подводок от системы жизнеобеспечения. Поэтому практически единственный способ корректировки потенциально неуправляемой ситуации состоит в использовании источника питания, двух двойных розеток, имеющихся на каждом этаже, а также участков кабеля с радиусом изгиба не менее 175 миллиметров. Чем короче кабель, тем больше вероятность, что он выскочит из металлической крепежной скобы. Чтобы избежать включения датчика дымового загрязнения, придется прибегнуть к режиму, предусмотренному на случай проведения монтажно-наладочных работ, например сварки, при котором сигнализация временно отключается.
Элен швырнула журнал на стол и взглянула на Дженни.
– Лично я уже переросла это жилище, это уж точно, – сказала она. – Но меньше всего мне хотелось бы сейчас каких-то приключений и вызова судьбы.
Дженни нетерпеливо посматривала на трубку «уоки-токи», которая лежала у нее на коленях. Митч только пятнадцать минут как начал спуск, но ее уже мучили самые тяжелые предчувствия.
– Почитай и мой гороскоп, – попросила она, желая немного отвлечься. – Мой знак – Близнецы.
Марти Бирнбаум, прикончивший очередной бокал «Шардонэ», недовольно засопел:
– Вы что, и вправду верите в эту чушь?
– Что касается меня, то я верю своему гороскопу, только когда он сулит несчастья, – заявила Элен. – Я никогда не верю в хорошие предсказания, даже если они иногда сбываются.
– Верх нелепости.
Не обращая на него внимания, Элен снова взяла журнал и принялась громко читать:
– Близнецы. Ваш покровитель, остроумный Меркурий, поможет вам сохранить максимальную изобретательность до конца месяца. И, похоже, вам это вскоре как нельзя понадобится. Это довольно тяжелые для вас времена...
– Еще бы! – воскликнула Дженни.
– ...но необходимые предосторожности помогут вам максимально сгладить неприятные последствия и выйти с честью из всех испытаний. Кто знает? Возможно, даже нарушится ваш привычный образ жизни. И не исключено, что изменение, которого вы так долго ждали, случится совершенно неожиданно для вас". – Поджав губы, Элен слегка наклонила голову. – Я бы сказала, все это довольно близко к истине, что скажешь?
– Неплохо, – согласилась Дженни.
– Совпадение, – проворчал Бирнбаум. – Нелепость, да и только.
– А какой у вас знак, Марти?
– Гляжу на вас и удивляюсь. – Он перевел взгляд на Дженни. – Пожалуй, вам в меньшей степени, милая. Тем более что ваша специальность сродни этому шаманству. Как она звучит?
– Его знак Рыбы, – сказала Элен. – 22 февраля. Он всегда записывает это в своем ежедневнике, чтобы секретарша была в курсе и дарила ему подарки.
– Это неправда, – возразил Марти и снова сосредоточил свое внимание на Дженни. – Так какое китайское название у вашей специальности?
Элен все-таки решила зачитать его гороскоп.
– Рыбы, – начала она. – Довольно скоро вам дадут пинка, когда вы попробуете сунуть свой нос не в свои дела. – Она захлопнула журнал. – Как насчет предсказания, Марти?
– Чепуха.
– Дадут пинка, – рассмеялась Дженни.
– "Фен-шуй", – вспомнил Бирнбаум. – Вот как это называется.
– Дженни, признаюсь, я не слишком разбираюсь в «фен-шуй», – обратилась к ней Элен с грустной улыбкой. – Но сейчас думаю, что ничего этого бы не случилось, если бы мы до конца выполнили все твои рекомендации.
– Спасибо. – Дженни ответила с такой же грустной улыбкой.
– А в чем суть этой самой «фен-шуй»? – спросил Бирнбаум.
– С чего мне лучше начать?
Сейчас, когда Митча в комнате не было, Дженни почувствовала, что может наконец напомнить всем – она с самого начала предсказывала: с этом зданием могут возникнуть серьезные проблемы.
– Возьмем для примера дерево. Оно посажено в центре квадратного прудика, что означает заточение и грозит большим несчастьем.
– Ерунда, – не отступал Бирнбаум.
– Я еще многое могла бы рассказать. Но главный смысл в том, что это здание изначально несчастливое. Думаю, вы не станете этого отрицать, Марти.
– Несчастливое? Что это значит? Я никогда не верил в какую-то удачу. Успех определяется напряженной работой и тщательным планированием, а не птичьими внутренностями. – Он расхохотался. – Или дыханием дракона.
– Это весьма символично, – вздохнула Дженни. – Вы образованный человек и должны понимать, что верить в дыхание дракона вовсе не означает верить в самих драконов, В мире существуют самые разнообразные силы, о которых нам ничего не известно.
– Дженни, милая, это больше напоминает Стивена Кинга, понимаете? – Бирнбаум с кислой гримасой прикрыл ладонью глаза.
– Сколько ты выпил, Марти? – поинтересовалась Элен, нахмурившись.
– Какое это, к черту, имеет значение? Вы сами решили потрепаться на эту тему, а не я. И нечего рвать рубаху на груди, это обычный выпендреж.
Куртис, лежавший до этого на диване, услышав разговор, встал и потянулся.
– Если кто и выпендривается, то именно вы, Марти, – заметил он. – Почему бы вам не прийти в соседнюю комнату к тем двоим и не перекусить? Постарайтесь как следует закусить после вашей выпивки.
– Что вы все ко мне привязались?
– Когда нам придется спускаться по монтажной лестнице, пьяный будет всем дополнительной обузой.
– Это кто здесь пьяный?
– Да погодите вы, – недовольно проворчал Бич. – Не даете сосредоточиться.
– Почему бы тебе не прерваться на минуту? – предложила Дженни. – Ты уже несколько часов подряд таращишь глаза в экран.
Бич ответил, ни на секунду не отрываясь от монитора:
– Не могу. Только не сейчас. Кажется, я нашел способ, как можно играть с этой чертовой железякой. По крайней мере, в одном элементе игры я уже разобрался.
– В каком же именно? – спросил Куртис.
– Я получил возможность сыграть с Гроссмейстером. И если мне удастся победить, то Измаил автоматически прекратит нас истреблять.
– Вы собираетесь сыграть с компьютером в шахматы?
– Можете предложить что-нибудь еще? Возможно, я его обыграю.
– На это есть хоть какие-то шансы?
– У человека-игрока всегда есть шансы, – пророкотал Измаил.
– Я несколько раз играл с Авраамом, но без особого успеха, – признался Бич. – Его игра была основана на лучшей компьютерной программе в мире. Я не знаю точно, какую именно программу использует Измаил – ту же или другую, но в любом случае мы можем потягаться. Понимаете, о чем я? Я не такой уж вшивый игрок, к тому же попытка не пытка.
Прикусив верхнюю губу, Куртис с озабоченным видом опустился на колени возле Виллиса Эллери, который пытался приподняться на локтях.
– Как себя чувствуете?
– Будто по мне проехал грузовик. Как долго я тут?
– Несколько часов. Вам еще повезло, что остались в живых, дружище. Очень повезло.
Оглядев свои обожженные ладони, Эллери понимающе кивнул:
– Похоже, действительно повезло. Господи, какая здесь жарища. А ваш друг, Нат? Ему удалось выбраться?
– Он мертв. Так же как и Арнон.
– Дэвид? – Эллери тяжело вздохнул. – Можно попросить воды?
Куртис принес стакан и помог ему напиться.
– Вам лучше полежать здесь и не особенно двигаться, – сказал он Эллери. – Митч разработал план, как нас всех вытащить отсюда.
Гроссмейстеру решать, кому жить, а кому умереть.
Камера, установленная в верхней части шахты, показывает, как постепенно распрямляется петля высоковольтного кабеля, а человек-игрок продолжает спускаться вниз по лестнице. Он находится уже на десятом этаже и примерно через пять минут спустится и покинет шахту. Надо придумать, как задержать его продвижение, чтобы кабель успел коснуться монтажной лестницы и еще одна жизнь прекратилась.
Телефон зазвонил с еще большей настойчивостью.
Пластмасса. В чем же таится опасность? Возможно, это звонит Дженни и хочет предупредить его о какой-то новой беде. Они считали, что телефоны отключены, а что, если некоторые продолжают работать? Скажем, автономные линии связи.
Митч очень осторожно поднял трубку и, держа ее подальше от уха, словно опасаясь, что из нее выскочит что-то острое, спросил:
– Да.
– Митч?
– Кто это?
– Слава Богу. Это я – Аллен Грейбл. Парень, как я рад слышать твой голос.
– Аллен? Где ты? Я думал, ты давно ушел.
– В том-то и дело, что нет, Митч. Опоздал всего на пару минут. Слушай, ты должен мне помочь. Я тут сижу в подвале, в одной из раздевалок. Компьютер совсем рехнулся и запер все двери. Я просто подыхаю от жажды.
– А как ты узнал, что я в стояке?
– Да не знал я ничего. Я звоню по этому телефону уже целые сутки подряд. Только этот и работает. Знаешь, я уже совсем отчаялся дозвониться до кого-нибудь, думал, что придется проторчать здесь все выходные. Ты не представляешь, какое счастье слышать твой голос. Кстати, что ты там делаешь?
Голос по телефону был удивительно похож на голос Аллена Грейбла. Но Митча не покидали подозрения.
– Мы все оказались заперты, Аллен. Компьютер сошел с ума. И уже многие погибли.
– Что? Ты шутишь? Господи Иисусе!
– Еще недавно все считали, что это твоих рук дело, – признался Митч.
– Я? Какого черта вам такое пришло в голову?
– А что тут удивительного? После всего того, что ты наговорил – как собирался отомстить Ричардсону и вывести из строя само здание?
– Должно быть, я был в приличном подпитии.
– Да уж.
– У меня было достаточно времени, чтобы как следует просохнуть.
– Приятно снова слышать твой голос, Аллен. – Митч помолчал. – Конечно, если это и вправду ты.
– О чем ты, к черту, толкуешь? Разумеется, я. Кому же еще и быть? Митч, в чем дело?
– Приходится быть осторожным. Компьютер идет на всевозможные уловки. Скажи-ка мне, когда ты родился?
– Пожалуйста, 5 апреля 1956 года. В последний день рождения ты был у меня на обеде, помнишь?
Митч мысленно обругал себя последними словами. Ведь Измаилу все это было отлично известно: у него в памяти хранилось как личное дело Грейбла, так и записи в его дневнике на диске компьютера. Следовало придумать что-нибудь такое, чего не было в его файлах. Но что? А насколько хорошо он вообще знает Грейбла? Судя по всему, не слишком, если вспомнить, что с ним случилось не так давно.
– Митч, ты еще там?
– Я здесь. Но я обдумываю вопрос, на который мог бы ответить только настоящий Аллен Грейбл.
– А что, если я расскажу о тебе такое, что известно мне одному?
– Нет, погоди-ка. Кажется, придумал. Аллен, ты веришь в Бога?
Грейбл расхохотался:
– Ну и вопросец!
– Аллен Грейбл на него ответил бы. – Митчу было прекрасно: известно, что Грейбл, еврей по национальности, являлся убежденным агностиком.
– Значит, мог бы, говоришь? Чудной ты малый, Митч. Верю ли я в Бога? Что ж, давай посмотрим. – Он сделал паузу. – Я считаю, что если в своей ограниченности я отнюдь не весь мир, а при моем несовершенстве далек от идеала, то можно логично утверждать, что должны существовать также безгранично одаренные и совершенные существа, поскольку бесконечность и совершенство взаимно нерасторжимы со своими антиподами – несовершенством и ограниченностью. Исходя из этого, можно сделать вывод, что Бог существует. Да, Митч, я действительно верю, что он есть.
– Очень любопытно, – медленно произнес Митч. – Только знаешь, на такой трудный вопрос у людей принято давать более простой ответ.
И Митч быстро бросил трубку служебного аппарата, мгновенно догадавшись, что Измаилу зачем-то понадобилось задержать его. Надо как можно скорее выбираться из этой шахты.
– Митч! – орал голос из телефонной трубки. – Не бросай меня здесь, прошу тебя!
Но Митч, сняв обе ноги со ступенек и крепко обхватив лестницу по бокам, ловко проскользил последние пятьдесят или шестьдесят футов, как пожарный, опускающийся по сигналу тревоги. Работающие от батарей сенсорные лампы внутреннего освещения быстро включались и выключались, когда он проносился мимо них, все дальше удаляясь от телефона-ловушки. Он быстро добрался до второго этажа, снова поставил ноги на ступени; миновал последние футы и уперся плечом в дверь, ведущую к выходу, и с размаху приземлился на пол аппаратурной первого этажа. В шахте его нога зацепилась за один из кабелей и на короткое мгновение, пока не удалось рывком освободиться, ему показалось, что это щупальце какого-то гигантского осьминога. Он отполз подальше от шахты и, опершись спиной на стойку с аппаратурой, попытался успокоить дыхание, а заодно и нервы.
– Проклятие, как тебе это удалось? – громко спросил он себя с трепетом в голосе. – Как здорово ты сымитировал голос Грейбла. Даже смех абсолютно его.
Потом до него дошло, как все было сделано. На каком-то этапе компьютер просто зафиксировал образец голоса Аллена Грейбла и переписал его в двоичном коде, который выглядел как обычная последовательность импульсов. Но неужели этого достаточно, чтобы вступить в развернутую беседу? И даже рассуждать на темы теологии? Просто фантастика! Митчу подумалось: если Измаил способен на такое, то от него практически всего можно ожидать.
Ну, может быть, и не всего. Митч напомнил себе, что сам-то в конце концов был еще жив. Зачем же Измаил все это затеял? Не для собственного же развлечения, это уж точно.
Поднявшись на ноги, Митч вернулся к открытой двери в шахту и осторожно заглянул внутрь. На первый взгляд там все выглядело без изменений. И все-таки что-то здесь было не так – он это нутром чуял. Митч надеялся, что ему не придется подниматься назад, чтобы выяснить, какой сюрприз припас для него Измаил.
Выйдя из аппаратурной, он направился в сторону светильников, освещавших вестибюль. Он передвигался крадучись, в постоянном ожидании, что любая дверь может отвориться и оттуда вывалится очередной «подарок» компьютера. На краю балкона он посмотрел за ограждение, прикидывая, как бы лучше спуститься на опорную балку.
Митч считал, что здесь должно быть порядка пятнадцати футов, однако теперь увидел, что, пожалуй, и все тридцать. Как-то совсем выпало из головы, что высота потолков в нижнем холле была в два раза больше, чем на остальных этажах. Спуск по балке предстоял довольно крутой. Да и до самой распорки было добраться совсем непросто.
Подойдя к краю, Митч перелез через перила и встал на горизонтальный брус, выступавший из гигантской опорной колонны, которая тянулась вверх до самой крыши. С другой стороны колонны виднелась желанная распорка, которая шла под углом сорок пять градусов к полу цокольного этажа. Словно канатоходец, он прошел по балке и, обхватив колонну рукой и ногой, попытался нащупать свободной ногой то место, где балка проходила над укосиной. Колонна была не слишком широкая. Вытянув ногу, он попытался нащупать уступ, чтобы обогнуть колонну. После нескольких безуспешных попыток он совсем было отчаялся в успехе. Для того чтобы перебраться на другую сторону, ему надо было полностью сойти со спасительной балки и перенести вес тела на крохотный, не больше сантиметра, выступ между двумя секциями колонны. А оттуда пути назад не было. Граница между жизнью и смертью здесь ощущалась вполне явственно. Когда-то давно, еще будучи скаутом, он сорвался со скалы, нависавшей над океаном, и, хотя высота была раза в два меньше, чем сегодня, заработал несколько переломов. Ему живо припомнился страшный удар о камни и то, как он застыл от ужаса, решив, что уже мертв. Митч знал, что тогда ему здорово повезло, и не надеялся, что будет столь же удачлив на этот раз.
Решительно оттолкнувшись от бруса, он тесно прижался к колонне, подобно мухе, и стал по сантиметрам передвигаться вдоль узенького бордюра, опираясь на него самыми краями ботинок. Возможно, этот путь занял у него не больше минуты, но самому Митчу казалось, что он висит на этой колонне целую вечность и ему никогда не перебраться на другую сторону.
– Должен выдержать.
Дженни взглянула сначала на часы, а потом на трубку переговорного устройства.
– Уже час прошел, – сказала она.
– Значит, осталось еще десять, – пробормотал Бич.
– Думаю, это заняло больше времени, чем он предполагал. Но, увидишь, он доберется, – успокоил ее Куртис.
– Надеюсь, что вы не ошиблись.
Приподняв голову со сложенных на столе рук, Марти Бирнбаум затуманенным взором уставился на Боба Бича, а затем наклонился к плечу Куртиса.
– Сержант, – прошипел он.
– Что случилось?
– Что-то ужасное.
– Что именно?
Бирнбаум нервно провел ладонью по щетинистой щеке, а затем высморкался.
– Бич... – просипел он. – Боб Бич сидит там и играет в шахматы. А вы знаете, с кем он играет?
– С компьютером. Ну и что дальше?
– Нет, не с компьютером. В том-то и дело. – Взяв пустой винный бокал, Бирнбаум тупо уставился на него. – Сначала я боялся в это даже поверить. Но теперь немного поразмыслил и понял, что он просто делает вид, будто играет с компьютером.
– Ас кем же тогда?
– Со смертью. Бич сидит там и играет со смертью.
– Ну и кто из нас несет чушь? – Не выдержав, Элен фыркнула.
– Нет, в самом деле. Я просто уверен.
Куртис поднял с пола пустую бутылку из-под вина и поставил ее на стол. Бирнбаум тут же попытался наполнить из нее свой бокал.
– Сколько ты уже принял? – спросил его Куртис. Бирнбаум недоуменным взором оглядел пустой бокал и закашлялся.
– Забудем об этом. Слушай меня. Я изменил свое мнение и считаю, что ты прав. Нам надо спасаться. И вот что я придумал... – Он снова закашлялся. – Пока Митч отвлекает на себя смерть, у нас отличный шанс смыться. Думаю, что эти оба так поглощены своей игрой, что даже не...
Куртис тоже несколько раз кашлянул. В воздухе появился отчетливый металлический привкус. Он снова закашлялся, тщетно пытаясь прочистить легкие, и вдруг заметил, что Эллери лежит на спине, а на губах у него появились слизистые пузыри. Сержант быстро опустился на колени, внимательно присмотрелся к стыкам половых плиток и пальцем поддел угол одной из них.
– Газ! – крикнул он. – Всем быстро выйти! Дым поднимался из решетчатого вентиляционного отверстия в центре пола. Слегка приподняв решетку, Куртис обнаружил там нечто похожее на патологоанатомическую картину – типичный разрез человеческих тканей с переплетенными венами, артериями и нервными окончаниями. Вся Решетка была пронизана тысячами миль медных проводов в пластиковой изоляции. В компьютерном зале, как и на особо важных военных объектах, использовались кабели со специальным бездымным и огнестойким покрытием. Или совсем не содержащим галогены. Но, поскольку центральный офис не относился к помещениям с повышенной пожароопасностью, вся проводка здесь была изготовлена с изоляцией из обычного полихлорвинила. При повышенном нагреве медной сердцевины проводов – благодаря усилиям Измаила – в воздух стал интенсивно выделяться ядовитый хлористый водород.
Куртис огляделся по сторонам в поисках огнетушителя. Так и не обнаружив ни одного, он просунул руки под мышку Эллери и вытащил его наружу.
Дженни, Элен и Бирнбаум, уже наполовину задохнувшись от быстро густеющего дыма, тоже бросились к выходу. А Бич, казалось, не обратил на все это никакого внимания и продолжал словно зачарованный сидеть перед экраном компьютера.
– Ты что, с ума спятил? – борясь с кашлем, крикнул ему Куртис. – Выметайся отсюда. Бич, к чертовой матери.
С видимой неохотой тот поднялся со своего места. Сильно закашлявшись, все-таки выбежал вслед за всеми в коридор. Туда же рванули из кухни супруги Ричардсон.
– Пойдем на балкон, – предложил Куртис. – Там, должно быть, побольше воздуха.
Бич помог Куртису дотащить Эллери до того участка ограждения галереи, где Давид Арнон нашел свою дорогу к смерти. Некоторое время они постояли на краю балкона, беспрерывно кашляя, отплевываясь и отрыгивая вниз, в сторону холла.
– Что это было, черт возьми? – охрипшим голосом спросила Джоан.
– Должно быть. Измаил сильно нагрел током электропровода, проложенные в полу, и в результате пластиковая обмотка разложилась с выделением хлористого водорода, – объяснил Ричардсон. – Не пойму только, как это ему удалось.
– Ну что, еще надеетесь спокойно провести здесь остатки выходных? – Куртис вытер рукавом слезящиеся глаза и опустился на колено возле Эллери. Тот уже не дышал. Склонившись над ним, Куртис прижал ухо к сердцу. На этот раз беднягу уже было не воскресить.
– Виллис Эллери мертв, – объявил Куртис после долгой паузы. – Бедный парень лежал на полу и, похоже, успел надышаться этой дрянью намного раньше, чем мы.
– Господи, надеюсь, хоть с Митчем все в порядке, – сказала Дженни, с тревогой всматриваясь вниз через перила. Но оттуда пока не было никаких сигналов.
Митч подумал, какая странная все-таки вещь – личное восприятие. Он прочитал над телом старого друга короткую молитву, мысленно вопрошая себя, все ли он сделал, чтобы спасти его. И обратил внимание на одно странное обстоятельство: хотя тело Арнона покрывала корка запекшейся крови, однако белый мраморный пол вокруг него был девственно чист, словно его совсем недавно тщательно протерли. В нескольких метрах поодаль, на крышке электронного фортепиано, словно сраженный пятна. Для этою и существует ПАЧМА – Полуавтономный Чистящий Микроэлектронный Агрегат, самая совершенная в мире система ухода за мраморными покрытиями, созданная для удаления любых загрязнений, включая масла, фруктовые соки, уксус и другие продукты, содержащие слабые кислоты. ПАЧМА имеет размеры и вес среднего холодильника, а форму – пирамиды. Снабженная тридцатью миниатюрными электромоторами машина по сути представляет интегральную полупроводниковую микросхему на колесах, включающую в свой состав восемнадцать компьютеров, пятьдесят датчиков внешних препятствий, а также инфракрасную видеокамеру для обнаружения грязи. Вообще-то проектная скорость ПАЧМА не превышает одной мили в час, однако сейчас он врезался в Митча всем корпусом на скорости около пятнадцати миль. Резким ударом по лодыжке сбил его с ног, и тут же Митч перелетел через верхушку этого пирамидального робота. В полете ему вспомнился удивительно чистый пол возле трупа Арнона. Еще до того как приземлиться, он успел обругать себя за то, что совсем забыл про этот чудо-агрегат. Преодолевая боль, он попытался подняться с пола, но машина нанесла ему новый удар, на этот раз по коленной чашечке. Заревев от боли, Митч опрокинулся на спину, схватившись за ногу. Откатившись подальше, чтобы начать новую атаку, ПАЧМА развернулся вокруг оси и снова стал стремительно набирать скорость.
В основе игры заложен конфликт двух участников, хотя компьютер волен принять на себя роль одного или даже обоих игроков. Способы управления игрой самые разнообразные. Во-первых, вы должны уметь производить выбор и стратегическое размещение своего вооружения. Разумно сочетая эти средства с тактическими приемами, вы отвечаете на все действия вашего оппонента.
Проследим за передвижением человека-игрока с помощью инфракрасной телекамеры, установленной на потолке шахты. Прикинем возможные варианты. Не одно лишь регулирование температуры, как ранее это было сделано в шахте лифта. Стены штольни выполнены из огнестойкого и водонепроницаемого материала. Нет также никаких подводок от системы жизнеобеспечения. Поэтому практически единственный способ корректировки потенциально неуправляемой ситуации состоит в использовании источника питания, двух двойных розеток, имеющихся на каждом этаже, а также участков кабеля с радиусом изгиба не менее 175 миллиметров. Чем короче кабель, тем больше вероятность, что он выскочит из металлической крепежной скобы. Чтобы избежать включения датчика дымового загрязнения, придется прибегнуть к режиму, предусмотренному на случай проведения монтажно-наладочных работ, например сварки, при котором сигнализация временно отключается.
* * *
– Водолей – знак состоятельных людей, – читала Элен Хасси, – поэтому подчас вам трудно отказаться от собственнических инстинктов. Учитесь освобождаться от людей и жилищ, которые вы уже переросли. Однако в 16 лет может оказаться, что вас куда-то непреодолимо тянет помимо вашей воли. И даже если вам не хочется ничего менять, у звезд иные планы. С достоинством принимайте вашу судьбу, не исключено, что еще до конца месяца вам придется поменять работу и друзей.Элен швырнула журнал на стол и взглянула на Дженни.
– Лично я уже переросла это жилище, это уж точно, – сказала она. – Но меньше всего мне хотелось бы сейчас каких-то приключений и вызова судьбы.
Дженни нетерпеливо посматривала на трубку «уоки-токи», которая лежала у нее на коленях. Митч только пятнадцать минут как начал спуск, но ее уже мучили самые тяжелые предчувствия.
– Почитай и мой гороскоп, – попросила она, желая немного отвлечься. – Мой знак – Близнецы.
Марти Бирнбаум, прикончивший очередной бокал «Шардонэ», недовольно засопел:
– Вы что, и вправду верите в эту чушь?
– Что касается меня, то я верю своему гороскопу, только когда он сулит несчастья, – заявила Элен. – Я никогда не верю в хорошие предсказания, даже если они иногда сбываются.
– Верх нелепости.
Не обращая на него внимания, Элен снова взяла журнал и принялась громко читать:
– Близнецы. Ваш покровитель, остроумный Меркурий, поможет вам сохранить максимальную изобретательность до конца месяца. И, похоже, вам это вскоре как нельзя понадобится. Это довольно тяжелые для вас времена...
– Еще бы! – воскликнула Дженни.
– ...но необходимые предосторожности помогут вам максимально сгладить неприятные последствия и выйти с честью из всех испытаний. Кто знает? Возможно, даже нарушится ваш привычный образ жизни. И не исключено, что изменение, которого вы так долго ждали, случится совершенно неожиданно для вас". – Поджав губы, Элен слегка наклонила голову. – Я бы сказала, все это довольно близко к истине, что скажешь?
– Неплохо, – согласилась Дженни.
– Совпадение, – проворчал Бирнбаум. – Нелепость, да и только.
– А какой у вас знак, Марти?
– Гляжу на вас и удивляюсь. – Он перевел взгляд на Дженни. – Пожалуй, вам в меньшей степени, милая. Тем более что ваша специальность сродни этому шаманству. Как она звучит?
– Его знак Рыбы, – сказала Элен. – 22 февраля. Он всегда записывает это в своем ежедневнике, чтобы секретарша была в курсе и дарила ему подарки.
– Это неправда, – возразил Марти и снова сосредоточил свое внимание на Дженни. – Так какое китайское название у вашей специальности?
Элен все-таки решила зачитать его гороскоп.
– Рыбы, – начала она. – Довольно скоро вам дадут пинка, когда вы попробуете сунуть свой нос не в свои дела. – Она захлопнула журнал. – Как насчет предсказания, Марти?
– Чепуха.
– Дадут пинка, – рассмеялась Дженни.
– "Фен-шуй", – вспомнил Бирнбаум. – Вот как это называется.
– Дженни, признаюсь, я не слишком разбираюсь в «фен-шуй», – обратилась к ней Элен с грустной улыбкой. – Но сейчас думаю, что ничего этого бы не случилось, если бы мы до конца выполнили все твои рекомендации.
– Спасибо. – Дженни ответила с такой же грустной улыбкой.
– А в чем суть этой самой «фен-шуй»? – спросил Бирнбаум.
– С чего мне лучше начать?
Сейчас, когда Митча в комнате не было, Дженни почувствовала, что может наконец напомнить всем – она с самого начала предсказывала: с этом зданием могут возникнуть серьезные проблемы.
– Возьмем для примера дерево. Оно посажено в центре квадратного прудика, что означает заточение и грозит большим несчастьем.
– Ерунда, – не отступал Бирнбаум.
– Я еще многое могла бы рассказать. Но главный смысл в том, что это здание изначально несчастливое. Думаю, вы не станете этого отрицать, Марти.
– Несчастливое? Что это значит? Я никогда не верил в какую-то удачу. Успех определяется напряженной работой и тщательным планированием, а не птичьими внутренностями. – Он расхохотался. – Или дыханием дракона.
– Это весьма символично, – вздохнула Дженни. – Вы образованный человек и должны понимать, что верить в дыхание дракона вовсе не означает верить в самих драконов, В мире существуют самые разнообразные силы, о которых нам ничего не известно.
– Дженни, милая, это больше напоминает Стивена Кинга, понимаете? – Бирнбаум с кислой гримасой прикрыл ладонью глаза.
– Сколько ты выпил, Марти? – поинтересовалась Элен, нахмурившись.
– Какое это, к черту, имеет значение? Вы сами решили потрепаться на эту тему, а не я. И нечего рвать рубаху на груди, это обычный выпендреж.
Куртис, лежавший до этого на диване, услышав разговор, встал и потянулся.
– Если кто и выпендривается, то именно вы, Марти, – заметил он. – Почему бы вам не прийти в соседнюю комнату к тем двоим и не перекусить? Постарайтесь как следует закусить после вашей выпивки.
– Что вы все ко мне привязались?
– Когда нам придется спускаться по монтажной лестнице, пьяный будет всем дополнительной обузой.
– Это кто здесь пьяный?
– Да погодите вы, – недовольно проворчал Бич. – Не даете сосредоточиться.
– Почему бы тебе не прерваться на минуту? – предложила Дженни. – Ты уже несколько часов подряд таращишь глаза в экран.
Бич ответил, ни на секунду не отрываясь от монитора:
– Не могу. Только не сейчас. Кажется, я нашел способ, как можно играть с этой чертовой железякой. По крайней мере, в одном элементе игры я уже разобрался.
– В каком же именно? – спросил Куртис.
– Я получил возможность сыграть с Гроссмейстером. И если мне удастся победить, то Измаил автоматически прекратит нас истреблять.
– Вы собираетесь сыграть с компьютером в шахматы?
– Можете предложить что-нибудь еще? Возможно, я его обыграю.
– На это есть хоть какие-то шансы?
– У человека-игрока всегда есть шансы, – пророкотал Измаил.
– Я несколько раз играл с Авраамом, но без особого успеха, – признался Бич. – Его игра была основана на лучшей компьютерной программе в мире. Я не знаю точно, какую именно программу использует Измаил – ту же или другую, но в любом случае мы можем потягаться. Понимаете, о чем я? Я не такой уж вшивый игрок, к тому же попытка не пытка.
Прикусив верхнюю губу, Куртис с озабоченным видом опустился на колени возле Виллиса Эллери, который пытался приподняться на локтях.
– Как себя чувствуете?
– Будто по мне проехал грузовик. Как долго я тут?
– Несколько часов. Вам еще повезло, что остались в живых, дружище. Очень повезло.
Оглядев свои обожженные ладони, Эллери понимающе кивнул:
– Похоже, действительно повезло. Господи, какая здесь жарища. А ваш друг, Нат? Ему удалось выбраться?
– Он мертв. Так же как и Арнон.
– Дэвид? – Эллери тяжело вздохнул. – Можно попросить воды?
Куртис принес стакан и помог ему напиться.
– Вам лучше полежать здесь и не особенно двигаться, – сказал он Эллери. – Митч разработал план, как нас всех вытащить отсюда.
* * *
Осталось девять жизней. Люди расстаются со своими жизнями быстрее, чем ожидалось. Игра скоро подойдет к концу. Скоро должен потерять жизнь игрок, который находится в шахте стояка. Затем займемся фальш-полом в центральном офисе. Укороченный кабель – совсем неплохая мысль, однако игрок в шахте упорно цепляется за жизнь. Сначала надо его уничтожить, а уж потом двигаться дальше. Правила есть правила.Гроссмейстеру решать, кому жить, а кому умереть.
Камера, установленная в верхней части шахты, показывает, как постепенно распрямляется петля высоковольтного кабеля, а человек-игрок продолжает спускаться вниз по лестнице. Он находится уже на десятом этаже и примерно через пять минут спустится и покинет шахту. Надо придумать, как задержать его продвижение, чтобы кабель успел коснуться монтажной лестницы и еще одна жизнь прекратилась.
* * *
Митча настолько поразил неожиданный телефонный звонок из аппарата, висевшего на стене прямо перед его лицом, что он чуть не промахнулся мимо очередной ступеньки. Он остановился и взглянул вверх вдоль узкой шахты. Неужели Куртису удалось снова включить телефоны? Или это очередной фокус Измаила? Перед тем как взять трубку, он внимательно осмотрел ее со всех сторон. Она была изготовлена из пластика, что вроде бы исключало возможность электрического удара, но после случившегося с Виллисом Эллери Митч уже не исключал никакой возможности.Телефон зазвонил с еще большей настойчивостью.
Пластмасса. В чем же таится опасность? Возможно, это звонит Дженни и хочет предупредить его о какой-то новой беде. Они считали, что телефоны отключены, а что, если некоторые продолжают работать? Скажем, автономные линии связи.
Митч очень осторожно поднял трубку и, держа ее подальше от уха, словно опасаясь, что из нее выскочит что-то острое, спросил:
– Да.
– Митч?
– Кто это?
– Слава Богу. Это я – Аллен Грейбл. Парень, как я рад слышать твой голос.
– Аллен? Где ты? Я думал, ты давно ушел.
– В том-то и дело, что нет, Митч. Опоздал всего на пару минут. Слушай, ты должен мне помочь. Я тут сижу в подвале, в одной из раздевалок. Компьютер совсем рехнулся и запер все двери. Я просто подыхаю от жажды.
– А как ты узнал, что я в стояке?
– Да не знал я ничего. Я звоню по этому телефону уже целые сутки подряд. Только этот и работает. Знаешь, я уже совсем отчаялся дозвониться до кого-нибудь, думал, что придется проторчать здесь все выходные. Ты не представляешь, какое счастье слышать твой голос. Кстати, что ты там делаешь?
Голос по телефону был удивительно похож на голос Аллена Грейбла. Но Митча не покидали подозрения.
– Мы все оказались заперты, Аллен. Компьютер сошел с ума. И уже многие погибли.
– Что? Ты шутишь? Господи Иисусе!
– Еще недавно все считали, что это твоих рук дело, – признался Митч.
– Я? Какого черта вам такое пришло в голову?
– А что тут удивительного? После всего того, что ты наговорил – как собирался отомстить Ричардсону и вывести из строя само здание?
– Должно быть, я был в приличном подпитии.
– Да уж.
– У меня было достаточно времени, чтобы как следует просохнуть.
– Приятно снова слышать твой голос, Аллен. – Митч помолчал. – Конечно, если это и вправду ты.
– О чем ты, к черту, толкуешь? Разумеется, я. Кому же еще и быть? Митч, в чем дело?
– Приходится быть осторожным. Компьютер идет на всевозможные уловки. Скажи-ка мне, когда ты родился?
– Пожалуйста, 5 апреля 1956 года. В последний день рождения ты был у меня на обеде, помнишь?
Митч мысленно обругал себя последними словами. Ведь Измаилу все это было отлично известно: у него в памяти хранилось как личное дело Грейбла, так и записи в его дневнике на диске компьютера. Следовало придумать что-нибудь такое, чего не было в его файлах. Но что? А насколько хорошо он вообще знает Грейбла? Судя по всему, не слишком, если вспомнить, что с ним случилось не так давно.
– Митч, ты еще там?
– Я здесь. Но я обдумываю вопрос, на который мог бы ответить только настоящий Аллен Грейбл.
– А что, если я расскажу о тебе такое, что известно мне одному?
– Нет, погоди-ка. Кажется, придумал. Аллен, ты веришь в Бога?
Грейбл расхохотался:
– Ну и вопросец!
– Аллен Грейбл на него ответил бы. – Митчу было прекрасно: известно, что Грейбл, еврей по национальности, являлся убежденным агностиком.
– Значит, мог бы, говоришь? Чудной ты малый, Митч. Верю ли я в Бога? Что ж, давай посмотрим. – Он сделал паузу. – Я считаю, что если в своей ограниченности я отнюдь не весь мир, а при моем несовершенстве далек от идеала, то можно логично утверждать, что должны существовать также безгранично одаренные и совершенные существа, поскольку бесконечность и совершенство взаимно нерасторжимы со своими антиподами – несовершенством и ограниченностью. Исходя из этого, можно сделать вывод, что Бог существует. Да, Митч, я действительно верю, что он есть.
– Очень любопытно, – медленно произнес Митч. – Только знаешь, на такой трудный вопрос у людей принято давать более простой ответ.
И Митч быстро бросил трубку служебного аппарата, мгновенно догадавшись, что Измаилу зачем-то понадобилось задержать его. Надо как можно скорее выбираться из этой шахты.
– Митч! – орал голос из телефонной трубки. – Не бросай меня здесь, прошу тебя!
Но Митч, сняв обе ноги со ступенек и крепко обхватив лестницу по бокам, ловко проскользил последние пятьдесят или шестьдесят футов, как пожарный, опускающийся по сигналу тревоги. Работающие от батарей сенсорные лампы внутреннего освещения быстро включались и выключались, когда он проносился мимо них, все дальше удаляясь от телефона-ловушки. Он быстро добрался до второго этажа, снова поставил ноги на ступени; миновал последние футы и уперся плечом в дверь, ведущую к выходу, и с размаху приземлился на пол аппаратурной первого этажа. В шахте его нога зацепилась за один из кабелей и на короткое мгновение, пока не удалось рывком освободиться, ему показалось, что это щупальце какого-то гигантского осьминога. Он отполз подальше от шахты и, опершись спиной на стойку с аппаратурой, попытался успокоить дыхание, а заодно и нервы.
– Проклятие, как тебе это удалось? – громко спросил он себя с трепетом в голосе. – Как здорово ты сымитировал голос Грейбла. Даже смех абсолютно его.
Потом до него дошло, как все было сделано. На каком-то этапе компьютер просто зафиксировал образец голоса Аллена Грейбла и переписал его в двоичном коде, который выглядел как обычная последовательность импульсов. Но неужели этого достаточно, чтобы вступить в развернутую беседу? И даже рассуждать на темы теологии? Просто фантастика! Митчу подумалось: если Измаил способен на такое, то от него практически всего можно ожидать.
Ну, может быть, и не всего. Митч напомнил себе, что сам-то в конце концов был еще жив. Зачем же Измаил все это затеял? Не для собственного же развлечения, это уж точно.
Поднявшись на ноги, Митч вернулся к открытой двери в шахту и осторожно заглянул внутрь. На первый взгляд там все выглядело без изменений. И все-таки что-то здесь было не так – он это нутром чуял. Митч надеялся, что ему не придется подниматься назад, чтобы выяснить, какой сюрприз припас для него Измаил.
Выйдя из аппаратурной, он направился в сторону светильников, освещавших вестибюль. Он передвигался крадучись, в постоянном ожидании, что любая дверь может отвориться и оттуда вывалится очередной «подарок» компьютера. На краю балкона он посмотрел за ограждение, прикидывая, как бы лучше спуститься на опорную балку.
Митч считал, что здесь должно быть порядка пятнадцати футов, однако теперь увидел, что, пожалуй, и все тридцать. Как-то совсем выпало из головы, что высота потолков в нижнем холле была в два раза больше, чем на остальных этажах. Спуск по балке предстоял довольно крутой. Да и до самой распорки было добраться совсем непросто.
Подойдя к краю, Митч перелез через перила и встал на горизонтальный брус, выступавший из гигантской опорной колонны, которая тянулась вверх до самой крыши. С другой стороны колонны виднелась желанная распорка, которая шла под углом сорок пять градусов к полу цокольного этажа. Словно канатоходец, он прошел по балке и, обхватив колонну рукой и ногой, попытался нащупать свободной ногой то место, где балка проходила над укосиной. Колонна была не слишком широкая. Вытянув ногу, он попытался нащупать уступ, чтобы обогнуть колонну. После нескольких безуспешных попыток он совсем было отчаялся в успехе. Для того чтобы перебраться на другую сторону, ему надо было полностью сойти со спасительной балки и перенести вес тела на крохотный, не больше сантиметра, выступ между двумя секциями колонны. А оттуда пути назад не было. Граница между жизнью и смертью здесь ощущалась вполне явственно. Когда-то давно, еще будучи скаутом, он сорвался со скалы, нависавшей над океаном, и, хотя высота была раза в два меньше, чем сегодня, заработал несколько переломов. Ему живо припомнился страшный удар о камни и то, как он застыл от ужаса, решив, что уже мертв. Митч знал, что тогда ему здорово повезло, и не надеялся, что будет столь же удачлив на этот раз.
Решительно оттолкнувшись от бруса, он тесно прижался к колонне, подобно мухе, и стал по сантиметрам передвигаться вдоль узенького бордюра, опираясь на него самыми краями ботинок. Возможно, этот путь занял у него не больше минуты, но самому Митчу казалось, что он висит на этой колонне целую вечность и ему никогда не перебраться на другую сторону.
* * *
Учитывая потенциальное преимущество компьютера, Бич выбрал закрытый Вариант игры с неклассическим первым ходом, f2-f4, отказываясь от немедленной инициативы. Из чисто арифметических соображений он понимал, что лучше выглядит е2-е4, поскольку открывает сразу четыре поля для ферзя, однако при этом пешка оставалась незащищенной, а Бич интуитивно чувствовал, что именно в этом для него таятся скрытые неприятности. Кроме того, он почти наверняка знал, что все варианты открытых начал с первым ходом королевской пешки Измаилу прекрасно известны. Поэтому такая осторожность со стороны Бича была вполне оправданной. А вот то, что Измаил продемонстрировал не меньшую осторожность при ответе за черных, показалось довольно странным. После двадцати ходов Бич был вполне доволен своей позицией. По крайней мере, до разгрома еще далеко.* * *
– Как он? – спросила Дженни у Куртиса. Виллис Эллери лежал, обернувшись бледным лицом к стене, и только редкий кашель свидетельствовал о том, что он еще жив.– Должен выдержать.
Дженни взглянула сначала на часы, а потом на трубку переговорного устройства.
– Уже час прошел, – сказала она.
– Значит, осталось еще десять, – пробормотал Бич.
– Думаю, это заняло больше времени, чем он предполагал. Но, увидишь, он доберется, – успокоил ее Куртис.
– Надеюсь, что вы не ошиблись.
Приподняв голову со сложенных на столе рук, Марти Бирнбаум затуманенным взором уставился на Боба Бича, а затем наклонился к плечу Куртиса.
– Сержант, – прошипел он.
– Что случилось?
– Что-то ужасное.
– Что именно?
Бирнбаум нервно провел ладонью по щетинистой щеке, а затем высморкался.
– Бич... – просипел он. – Боб Бич сидит там и играет в шахматы. А вы знаете, с кем он играет?
– С компьютером. Ну и что дальше?
– Нет, не с компьютером. В том-то и дело. – Взяв пустой винный бокал, Бирнбаум тупо уставился на него. – Сначала я боялся в это даже поверить. Но теперь немного поразмыслил и понял, что он просто делает вид, будто играет с компьютером.
– Ас кем же тогда?
– Со смертью. Бич сидит там и играет со смертью.
– Ну и кто из нас несет чушь? – Не выдержав, Элен фыркнула.
– Нет, в самом деле. Я просто уверен.
Куртис поднял с пола пустую бутылку из-под вина и поставил ее на стол. Бирнбаум тут же попытался наполнить из нее свой бокал.
– Сколько ты уже принял? – спросил его Куртис. Бирнбаум недоуменным взором оглядел пустой бокал и закашлялся.
– Забудем об этом. Слушай меня. Я изменил свое мнение и считаю, что ты прав. Нам надо спасаться. И вот что я придумал... – Он снова закашлялся. – Пока Митч отвлекает на себя смерть, у нас отличный шанс смыться. Думаю, что эти оба так поглощены своей игрой, что даже не...
Куртис тоже несколько раз кашлянул. В воздухе появился отчетливый металлический привкус. Он снова закашлялся, тщетно пытаясь прочистить легкие, и вдруг заметил, что Эллери лежит на спине, а на губах у него появились слизистые пузыри. Сержант быстро опустился на колени, внимательно присмотрелся к стыкам половых плиток и пальцем поддел угол одной из них.
– Газ! – крикнул он. – Всем быстро выйти! Дым поднимался из решетчатого вентиляционного отверстия в центре пола. Слегка приподняв решетку, Куртис обнаружил там нечто похожее на патологоанатомическую картину – типичный разрез человеческих тканей с переплетенными венами, артериями и нервными окончаниями. Вся Решетка была пронизана тысячами миль медных проводов в пластиковой изоляции. В компьютерном зале, как и на особо важных военных объектах, использовались кабели со специальным бездымным и огнестойким покрытием. Или совсем не содержащим галогены. Но, поскольку центральный офис не относился к помещениям с повышенной пожароопасностью, вся проводка здесь была изготовлена с изоляцией из обычного полихлорвинила. При повышенном нагреве медной сердцевины проводов – благодаря усилиям Измаила – в воздух стал интенсивно выделяться ядовитый хлористый водород.
Куртис огляделся по сторонам в поисках огнетушителя. Так и не обнаружив ни одного, он просунул руки под мышку Эллери и вытащил его наружу.
Дженни, Элен и Бирнбаум, уже наполовину задохнувшись от быстро густеющего дыма, тоже бросились к выходу. А Бич, казалось, не обратил на все это никакого внимания и продолжал словно зачарованный сидеть перед экраном компьютера.
– Ты что, с ума спятил? – борясь с кашлем, крикнул ему Куртис. – Выметайся отсюда. Бич, к чертовой матери.
С видимой неохотой тот поднялся со своего места. Сильно закашлявшись, все-таки выбежал вслед за всеми в коридор. Туда же рванули из кухни супруги Ричардсон.
– Пойдем на балкон, – предложил Куртис. – Там, должно быть, побольше воздуха.
Бич помог Куртису дотащить Эллери до того участка ограждения галереи, где Давид Арнон нашел свою дорогу к смерти. Некоторое время они постояли на краю балкона, беспрерывно кашляя, отплевываясь и отрыгивая вниз, в сторону холла.
– Что это было, черт возьми? – охрипшим голосом спросила Джоан.
– Должно быть. Измаил сильно нагрел током электропровода, проложенные в полу, и в результате пластиковая обмотка разложилась с выделением хлористого водорода, – объяснил Ричардсон. – Не пойму только, как это ему удалось.
– Ну что, еще надеетесь спокойно провести здесь остатки выходных? – Куртис вытер рукавом слезящиеся глаза и опустился на колено возле Эллери. Тот уже не дышал. Склонившись над ним, Куртис прижал ухо к сердцу. На этот раз беднягу уже было не воскресить.
– Виллис Эллери мертв, – объявил Куртис после долгой паузы. – Бедный парень лежал на полу и, похоже, успел надышаться этой дрянью намного раньше, чем мы.
– Господи, надеюсь, хоть с Митчем все в порядке, – сказала Дженни, с тревогой всматриваясь вниз через перила. Но оттуда пока не было никаких сигналов.
* * *
Без особых осложнений съехав вниз по растяжке, Митч спрыгнул на пол. Когда он проходил мимо дерева в направлении вахты, то наткнулся на останки Давида Арнона. Его трудно было узнать – скрючившись, он лежал с торчащей из груди сломанной ножкой от стола, напоминая классический фильм ужасов про вампиров. С другой стороны, благодаря вытянутым в разные стороны одеревеневшим длинным ногам он был похож на упавшее от ветра огородное чучело.Митч подумал, какая странная все-таки вещь – личное восприятие. Он прочитал над телом старого друга короткую молитву, мысленно вопрошая себя, все ли он сделал, чтобы спасти его. И обратил внимание на одно странное обстоятельство: хотя тело Арнона покрывала корка запекшейся крови, однако белый мраморный пол вокруг него был девственно чист, словно его совсем недавно тщательно протерли. В нескольких метрах поодаль, на крышке электронного фортепиано, словно сраженный пятна. Для этою и существует ПАЧМА – Полуавтономный Чистящий Микроэлектронный Агрегат, самая совершенная в мире система ухода за мраморными покрытиями, созданная для удаления любых загрязнений, включая масла, фруктовые соки, уксус и другие продукты, содержащие слабые кислоты. ПАЧМА имеет размеры и вес среднего холодильника, а форму – пирамиды. Снабженная тридцатью миниатюрными электромоторами машина по сути представляет интегральную полупроводниковую микросхему на колесах, включающую в свой состав восемнадцать компьютеров, пятьдесят датчиков внешних препятствий, а также инфракрасную видеокамеру для обнаружения грязи. Вообще-то проектная скорость ПАЧМА не превышает одной мили в час, однако сейчас он врезался в Митча всем корпусом на скорости около пятнадцати миль. Резким ударом по лодыжке сбил его с ног, и тут же Митч перелетел через верхушку этого пирамидального робота. В полете ему вспомнился удивительно чистый пол возле трупа Арнона. Еще до того как приземлиться, он успел обругать себя за то, что совсем забыл про этот чудо-агрегат. Преодолевая боль, он попытался подняться с пола, но машина нанесла ему новый удар, на этот раз по коленной чашечке. Заревев от боли, Митч опрокинулся на спину, схватившись за ногу. Откатившись подальше, чтобы начать новую атаку, ПАЧМА развернулся вокруг оси и снова стал стремительно набирать скорость.