Кертц Кэтрин. Камбер Кулдский

замученный угрызениями совести, он погрузился в изучение богословия, избегая
постели своей молодой жены и держась от нее подальше.
Хотя Рис сказал ему, что у него будет сын и что ему стоит только
дождаться октября, чтобы получить живое доказательство этому, Синил выкинул
все это из головы и наглухо забаррикадировался защитными полями. Они могли
заставить его стать принцем и даже королем, но самому Синилу это было не по
душе. Но он все же был близок к тому, чтобы снять свои защиты, в тот день,
когда служил свою последнюю мессу, и в день перед свадьбой, когда он
вдохновенно говорил о своем призвании священника. Но он сдержался и даже
отказался принять в себя могущество дерини, которое ему предложили.
Однако в нем все же что-то изменилось.
Хотя Синил не общался с Камбером и с остальными больше, чем
требовалось, он иногда разговаривал с Эвайн. Все началось после ее свадьбы
на двенадцатую ночь после Рождества.
Йорам в присутствии Камбера и остальных благословил брачный союз. Хотя
Синил был приглашен вместе с Меган и пожелал счастья молодым, он сразу же
после церемонии удалился в свои покои. Он был гораздо бледнее и спокойнее,
чем обычно, и, как он впоследствии признался сам, он не ощущал праздничного
настроения.
Свадьба Эвайн поразила Синила, поразила так же, как его собственная, и
позволила Эвайн установить с Синилом новые отношения. Если до замужества
Эвайн существовала возможность--во всяком случае, со стороны Синила,--что
между ними могут установиться достаточно тесные отношения, то теперь, когда
Эвайн произнесла свадебную клятву Рису, такая возможность исчезла навсегда.
Но Синил не понимал, что теперь открылась возможность других отношений, в
некотором роде даже более интимных, чем просто физическая
близость,--единение разумов и душ.
Теперь они встречались почти ежедневно. Иногда при этом присутствовали
Рис или Йорам, но чаще они были вдвоем. Они уютно располагались у горящего
камина, Синил рассказывал о своем детстве, об отце и деде, а иногда--о своей
жизни в монастыре, чего он никогда раньше не делал, особенно в разговорах с
женщинами.
Ее реакция удивила его, он поражался тому пониманию, которое она
проявляла, когда он описывал свое общение с Богом, и это удивляло его не
потому, что она была женщиной--он знал, что женщины сыграли огромную роль в
становлении религии, без них, возможно, религии бы и не существовало,--но
его поражало, что светский человек может так приблизиться к религиозному
экстазу, который он испытывал.
Он всегда был уверен, что такие глубокие чувства--прерогатива тех, кто
полностью посвятил себя Богу и имеет к этому призвание.
И Эвайн после того, как вышла замуж, наверняка не имела такого
призвания: она посвятила себя служению Рису, а Рис никак не был Богом.
В конце концов он приписал это влиянию ее брата-священника, с которым
она была близка. Но затем он обнаружил, что Эвайн духовно близка не только с
братом, но и с мужем. Синил долго размышлял--простое ли это совпадение или
же это свойственно им потому, что они--дерини, а дерини существенно
отличаются от людей.
Синил внимательно рассмотрел свои чувства и решил, что эти отличия
вовсе не делают дерини чуждыми ему. Это тоже поразило его, но и это он решил
выбросить из головы.

* * *
Поворотный пункт в их отношениях наступил в конце марта.
Синил пришел в церковь, где молилась Эвайн, и почувствовал такое
умиротворение вокруг нее, такое единение с Ним, с Богом, что чуть не
опустился на колени в благоговейном трепете.
Вдруг она ощутила его присутствие, а может, она все время чувствовала
его, открыла глаза и посмотрела на него. Вокруг нее вспыхнуло ощущение
святости, и Синил не осмелился заговорить с ней, пока они не вышли из
церкви.
И даже в коридоре отвечал он только односложными словами, пока они не
пришли в его кабинет и Синил не закрыл за собой дверь.
Он чувствовал, что должен спросить ее о том, что видел, но не мог
подобрать слов.
Когда Эвайн устроилась у камина, Синил заметил в ее руке маленький
желтый камень. Она бессознательно играла им, лаская пальцами гладкую
поверхность. И тут Синил понял, что должен спросить.
-- Что это у вас, миледи?
-- Это?
Эвайн удивленно посмотрела на камень.
-- Это называется ширал. Его находят в горах Кирнея. Отец подарил мне
этот камень, когда я задала ему такой же вопрос, как вы сейчас.
Эвайн с улыбкой протянула ему камень. Синил повертел его в руках,
любуясь игрой света в зеркальных гранях.
-- Это просто игрушка?--спросил он немного погодя.-- Мне кажется, что
вы его все время носите с собой, хотя я не обращал на это внимания. Должно
быть, он что-то значит для вас?
Эвайн опустила глаза, соображая, много ли видел Синил, и решила
провести эксперимент.
-- Конечно, Ваше Величество. Во-первых, потому, что мне подарил его
отец, но есть и другие причины. Хотите, я покажу вам то, что показал мне
отец, когда я спросила его о камне?
Его взгляд устремился на кристалл, лицо напряглось, пальцы судорожно
сжали камень, но он справился со своими чувствами и поднял глаза на Эвайн.
-- В ваших словах не содержится ничего особенного, миледи, но все же у
меня возникло какое-то странное предчувствие. Можно ли мне видеть это?
Она ласково улыбнулась, стараясь успокоить принца. Эвайн знала, что,
передавая ей камень, он что-то ощутил, хотя и не знала, что именно.
-- Вам не нужно бояться, Ваше Величество. Как не нужно бояться любому,
кто прикасается к грозному божеству, находящемуся в добром расположении
духа,--тихо проговорила Эвайн.
Она старалась подбирать слова, которые он способен понять.
-- В кристалле самом по себе не содержится ни добра, ни зла, хотя он и
обладает могуществом. Но каждый должен приближаться к нему с почтением и
четким пониманием того, что он хочет сделать. Тогда может возникнуть связь с
чем-то высшим, может быть, с Богом.
Она передернула плечами, кристалл поблескивал в ее ладони. Синил
наклонился вперед и пристально посмотрел в ее глаза.
-- Связано ли это с тем, что я только что видел в церкви?
-- Кристалл не был причиной, но он, возможно, сделал эффект
сильнее,--мягко ответила она.--Это всего лишь одна из его милостей, которую
можно использовать.
Синил глубоко вздохнул, не отводя глаз.
-- Покажите мне,--прошептал он.
Слегка наклонив голову, Эвайн села прямо, опершись о подлокотники
кресла и держа камень кончиками пальцев, как делал ее отец.
Вглядываясь в его туманную глубину, она медленно вдохнула, выдохнула и
окружила кристалл всеми своими чувствами. Сначала в глубине камня вспыхнул
маленький огонек, будто в нем отражался огонь камина, но затем весь кристалл
начал светиться.
Все еще находясь в легком трансе, Эвайн повернулась к Синилу. Кристалл
пульсировал холодным призрачным светом между ними.
-- Это я нашла фокус, точку контакта,--прошептала она. У нее было
абсолютно бесстрастное лицо.
-- Но это только начало. Отсюда я могу пойти...
Она замолчала и провела рукой перед глазами. Свет в кристалле задрожал
и умер. Синил сидел выпрямившись, его охватила тревога, он не понимал, что
происходит.
-- Что случилось?--спросил он, легонько касаясь ее руки. Ощутив
прикосновение, но боясь ответить, Эвайн покачала головой и улыбнулась, глядя
в кристалл. Затем она повернулась и посмотрела ему в глаза.
-- Ничего,--успокоила она Синила,--просто трудно говорить и в то же
время концентрироваться,--солгала она.-- Лучше я отвечу, когда вернусь в
нормальное состояние.
-- Значит, все это ненормально?
-- Это нормально для дерини или, лучше сказать, не ненормально.
Она засмеялась.
-- Ширал помогает сосредоточиться. Многое можно использовать как фокус
для концентрирования, но ширал лучше всего. Ведь он показывает свечением,
когда вы достигнете оптимального уровня сосредоточения. Для фокусировки
можно использовать что-нибудь яркое--перстень, стекло, луч солнца, но можно
обойтись и без этого, хотя физические предметы помогают тем, кто
недостаточно опытен.
-- Значит, вы используете его для фокусировки?--повторил Синил.--Это вы
делали в церкви?
-- Да, я работала с ним, но...
Она бросила на него хитрый взгляд, зная, что он уже готов задать
вопрос, к которому она подводила его последние пять минут.
-- Ваше Величество, вы хотите сами попробовать? Я думаю, что он не
отзовется на человеческие излучения.
-- Но я хочу попытаться,--взмолился Синил. . Он попался на удочку, даже
не заметив этого. Эвайн молча опустила кристалл в его ладонь, и Синил сел в
свое кресло с торжествующим огнем в глазах. Он взял кристалл, старательно
подражая ей, и пристально уставился на него, всеми силами желая увидеть в
нем свет. Но ничего не получилось.
Немного погодя он сжал в руке камень и взглянул на Эвайн.
Его тяжелое дыхание было слышно по всей комнате. Эвайн видела, что он
страстно желает овладеть этим искусством.
-- Покажите мне, как.
Его хриплый шепот прозвучал командой, и Эвайн кивнула. Она придвинула
кресло поближе к Синилу.
-- Вы должны точно следовать моим инструкциям,--предупредила она.
Эвайн коснулась его руки, привлекая внимание.
-- Я никогда не давала людям пользоваться кристаллом, но он не принесет
вам вреда. Я говорила, что он обладает могуществом.
-- Я буду делать то, что прикажете вы,--сказал Синил. Глаза его
блестели, взгляд был требовательным.
-- Я хочу, чтобы вы смотрели в кристалл,--сказала Эвайн. Она заметила,
что в камне вспыхивает и пропадает огонек.
-- Смотрите в кристалл и полностью очистите свой разум. Пусть для вас
все исчезнет на время, кроме моего голоса, который введет вас в мир камня и
будет охранять. Сконцентрируйте в камне всю свою волю, и пусть мой голос
будет вашим проводником. Представьте, что ваша внутренняя энергия струится с
кончиков пальцев и заполняет всю кристаллическую решетку. Вы не должны
видеть ничего, кроме огня в кристалле, не должны слышать ничего, кроме моего
голоса, и вы сольетесь с ширалом в одно целое, войдете в него.
Она тихо говорила нараспев, и внимание Синила полностью переключилось
на кристалл, его дыхание стало глубоким и медленным, черты лица
разгладились.
Эвайн очень осторожно, чтобы не нарушить хрупкий баланс, который только
что сформировался, распространила свои чувства к нему и ощутила, что его
сопротивление тает, сознание расправляется. Он входил в транс. Он уже вошел
в транс. Эвайн закрыла глаза и медленно направилась к нему, осторожно обходя
островки его сохранившегося сознания.
Она ощущала, как эти островки расступаются перед ней, как его защиты
тают, растворяются.
Эвайн осторожно проникла в его разум и отключила некоторые блоки,
оставила некоторые команды, ввела некоторые новые связи. Она стремилась
сделать только то, что останется незамеченным Синилом, когда он вернется в
мир реальности.
Эвайн убедилась, что внешняя часть его разума находится в строгом
порядке, гармония царила в нем, впрочем, она об этом догадывалась и раньше:
Синил был на удивление цельной натурой. Но входить глубже Эвайн не решилась,
так как транс был легким, и она не хотела лишиться доверия принца. Тем не
менее семена были брошены, и они должны были дать плоды.
Эвайн знала, что в такое состояние его всегда можно вернуть, и тогда
можно будет попытаться проникнуть поглубже.
Эвайн осторожно вышла, стирая все следы своего пребывания, и медленно
открыла глаза.
Она увидела невидящие глаза Синила, спокойное лицо, и вдруг взгляд ее
упал на кристалл, зажатый между пальцами.
Он светился! Слабо и прерывисто, но он светился!
Едва сдержавшись, чтобы тут же не вскочить и не вскрикнуть, она начала
говорить тихо и нараспев, постепенно выводя его из транса, возвращая в
сознание.
Ресницы Синила затрепетали, руки слегка вздрогнули, когда он
возвращался в реальность, свет в кристалле потускнел и умер, но все же Синил
успел заметить его и понять, что он сам сотворил его.
Синил заморгал, вздохнул, затем осторожно положил кристалл на ручку
кресла. Он не решился встретиться с ней глазами.
-- Я действительно видел это, или мне показалось?--наконец спросил он.
Он не слышал ничего и не отрывал взгляда от камня.
-- Да, Ваше Величество, вы действительно сделали это. Тогда он с
мольбой поднял на нее глаза.
-- Я знаю, что не должен просить, но нельзя ли мне подержать камень у
себя хоть недолго. Я должен повнимательнее познакомиться с ним.
-- Что вы почувствовали?--спросила Эвайн. Она знала ответ на этот
вопрос, но она знала, что он ждет этого вопроса.
-- Я не знаю. Странную умиротворенность, как будто время остановилось.
Он повернул свои серые глаза к ней и продолжал:
-- Можно, я возьму его? Пожалуйста!
-- Хорошо. Но с одним условием. Вы не должны ничего делать с ним, если
меня не будет рядом.
-- Конечно.
-- Дайте ваше королевское слово,--настаивала она.--Или лучше монаха?
Он поднял кристалл, посмотрел на него с благоговением и, кивнув со
вздохом облегчения, встал и положил камень в маленькую шкатулку. Синил
закутался в халат, потер глаза, зевнул и повернулся к ней.
-- Я прошу прощения, но почему-то я чувствую себя очень уставшим. Мне
кажется, что я должен отдохнуть.
-- Да, работа с кристаллом требует много сил. Она поднялась и взяла его
под руку.
-- Позвольте, я помогу вам лечь.

* * *
Через полчаса Эвайн уже рассказывала Камберу, Рису и Йораму о
случившемся.
Лицо Камбера светилось гордостью за свою великолепную дочь. Когда она
кончила свой рассказ, Йорам радостно хлопнул в ладоши, а Рис громко
поцеловал ее. Камбер сел в кресло и налил всем вина.
-- Мы выпьем за Эвайн,--сказал он, подавая всем бокалы.--Выпьем за то,
что она сделала. Это еще никому из нас не удавалось. Она проникла сквозь
защиты принца без всякой борьбы. Теперь нам все ясно. Мы можем войти в его
разум и сделать то, что требуется, а он ничего знать не будет, пока не
придет время. За Эвайн!
-- За Эвайн!--повторили Рис и Йорам и выпили. Они долго говорили в этот
вечер, оценивая информацию, принесенную Эвайн, выдвигая различные
предположения, строя планы.
На следующий день, когда Синил закончил свои ежедневные занятия и
пообедал, Эвайн опять пришла к нему. Он, видимо, ждал ее и, не теряя
времени, сел с ней рядом, как только она заняла свое привычное место у
камина.
-- Я не трогал его со вчерашнего дня,--он взял камень в руку.--Когда я
проснулся сегодня, сначала я рассердился на вас, что вы взяли с меня слово,
но потом понял, что здесь замешаны какие-то могущественные силы, с которыми
мне опасно иметь дело одному, и лучше идти к этому постепенно. Я вчера устал
ужасно.
-- Так всегда бывает, когда приобретаешь какие-то новые силы, даже
среди нас, дерини.--Она засмеялась.--Но утром-то вы встали отдохнувшим?
-- Да, в своей постели. Я даже разделся. Он смущенно опустил глаза.
-- Я даже не помню, как я там оказался.
-- Когда я уходила, вы были очень утомлены, Ваше Величество. Я
попросила отца Йорама прийти и помочь вам. Надеюсь, вы не очень гневаетесь
на мое вмешательство?
-- Конечно, нет.
Он опустил глаза и рассматривал свои руки в течение некоторого
времени--очевидно, он получил некоторое облегчение после ее объяснения. Он
снова взглянул на нее.
-- Могу ли я попытаться еще раз?--спросил Синил.
-- Сядьте прямо и расслабьтесь.--Она улыбнулась, проведя кристаллом
перед его глазами.--Когда я вложу кристалл в ваши руки, вы уснете.
Глаза его закрылись, дыхание стало глубоким, он погрузился в крепкий
сон.
Вдохнув, она протянула руку и коснулась его лба, подчиняя его своему
контролю. Затем Эвайн поднялась и впустила в комнату Камбера, который сел на
ее место рядом со спящим принцем.
Она ощущала присутствие своего отца, и ей было очень спокойно от того,
что он был рядом, когда она проникала в мозг Синила.
Она исследовала мозг Синила почти пятнадцать минут, Камбер был вместе с
ней, он проник в разум Синила, не вступая в прямой контакт. Наконец она
вышла и покачала головой, чтобы избавиться от остаточных эффектов очень
глубокого транса. Синил спал, не подозревая о их присутствии.
Камбер улыбнулся, слегка коснулся губами лба своей дочери, и спокойно
вышел из комнаты. Немного погодя Эвайн привела Синила в то легкое состояние
транса, которого Синил достиг сам, без ее помощи, в первый раз.
Как и в первый раз, камень слабо светился. Она сделала несколько
вдохов, чтобы успокоиться.
-- Синил, слушай меня, только мой голос,--сказала она тихо,--и слушай,
что я скажу. Ты сейчас находишься далеко, но можешь слышать меня, и ты
можешь делать, что я скажу. Ты можешь увидеть свечение кристалла? Ты можешь
отвечать?
Губы Синила дрогнули, и с них сорвалось едва слышное "да".
-- Как только я коснусь твоей руки, открой глаза. Ты будешь оставаться
далеко, ты будешь оставаться в контакте с кристаллом, но ты сможешь видеть и
реагировать. Это реально, и ты можешь это сделать. Ты понял?
Он еле заметно кивнул.
-- Хорошо.
Она коснулась его руки.
-- Открой глаза и скажи, что ты видишь.
Он повиновался, его длинные ресницы медленно поднялись, глаза, похожие
на озера расплавленного серебра, остановились на кристалле. Некоторое время
не было никакой реакции на его спокойном лице, но затем на нем появилось
подобие улыбки, и она поняла, что он видит.
-- Он светится,--пробормотал он. Голос его был слабым и
невыразительным, но все же в нем чувствовалось удивление.
-- И это сделал я?!
--Да.
Она снова коснулась его руки.
-- Пришло время возвращаться. Но помни, что ты видел. Приходи
отдохнувшим и расслабленным. Ты все хорошо сделал.
Его ресницы затрепетали. Он выходил из транса. Свет в кристалле
потускнел и погас. Но на этот раз, когда Синил вернулся в реальный мир, на
губах его играла улыбка. Он крепко сжал кристалл в руке, долго смотрел в
огонь, как бы вновь переживая то, что видел, повернулся к Эвайн и улыбнулся.
Улыбка была счастливой, удовлетворенной. Эвайн впервые увидела такую
улыбку на его лице.
-- Вы все помните?--спросила она. Он кивнул.
-- Это было прекрасно. И это сделал я?
-- Это сделали вы.--Она засмеялась.--Это, конечно, не означает, что вы
уже можете входить в контакт с камнем без меня, но вы сделали большие
успехи. Я думаю, вы теперь видите, что это не так уж сложно. О, Синил, если
вы будете помогать нам, то мы сделаем вас таким королем, какого еще не видел
мир!
Он сразу отвернулся, и Эвайн поняла, почему он стал замкнутым,
осторожным. Но тем не менее на сей раз его защиты были не так высоки и
прочны, как раньше.
Она ушла, оставив его размышлять над тем, что он ощутил сегодня. Синил
долго сидел и смотрел на кристалл, но в контакт с ним он входить не
собирался: ведь он же дал слово.
Теперь они работали с кристаллом почти ежедневно, пока Синил не
научился входить и выходить из транса без посторонней помощи. Затем она
позволила ему использовать камень во время молитвы. Она не говорила ему, что
он уже приобрел такой опыт, который позволит ему обходиться без камня. И
теперь он уже не казался таким несчастным оттого, что ему пришлось
отказаться от жизни монаха.
Но он все еще не хотел быть королем, и в интимные контакты с прелестной
Меган он тоже старался не вступать, избегая их при любой возможности. Эта
часть его династического долга была ему совсем не по душе.
Но его обучение проходило очень успешно, хотя он совсем не подозревал
этого. Его работа с кристаллом была бесценна с точки зрения
дисциплинирования его мозга и раскрытия потенциалов энергии, свойственных
ему от рождения.

* * *
Только к маю они были готовы. Прошли долгие недели споров, исследований
и планирования. Они очень много спорили о том, сколько можно сказать Синилу,
когда сказать какие силы пробудить у него, так как следовало выбирать менее
опасные для него самого и для его непоколебимого мировоззрения.
Они выбрали день Рудемас для передачи могущества.
Ранним вечером, еще до ужина, в покои вошли Камбер, Эвайн и Рис.
Синил сидел в кресле у камина, положив ноги на мягкую подушечку
(видимо, он все же ценил некоторые стороны жизни королей), в руках он держал
ширал. Он думал о нем, но в данный момент камень был только средством занять
руки, а не сфокусировать сознание. Он был голоден и очень удивлен, что ему
ничего не несут.
Стук в дверь, следовательно, не застал его врасплох, хотя он удивился,
увидев на пороге трех человек, легким знаком он позволил им войти и указал
на кресла перед камином.
-- А я решил, что мне принесли ужин,--сказал Синил, усаживаясь в свое
кресло.
Наконец они все устроились. Эвайн села на свое обычное место слева от
Синила, Рис--на ручку его кресла, Камбер-- слева от Эвайн.
Так как все молчали, Синил смущенно склонил голову и заерзал в кресле.
-- Что-нибудь случилось?
-- Нет, все идет так, как и должно идти, Ваше Величество,--ответил
Камбер.--Пришло время нам серьезно поговорить. Причем нужно, чтобы разговор
был коротким.
-- Почему коротким? Вечер только что начался, и у меня бездна времени.
-- Нет, у вас будет работа,--спокойно ответил Камбер.-- Именно об этом
мы и пришли поговорить.
-- Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите.
Синил выпрямился и положил руки на подлокотники. Ему не понравилось
вступление Камбера.
Он посмотрел на Эвайн, надеясь увидеть какой-нибудь намек на то, о чем
идет речь.
Но рука протянулась к его лбу, и Синил понял, что, если эта рука
коснется его, он уснет. Синил рванулся в сторону, пытаясь избежать этого, но
было уже поздно.
-- Спи.
Это было все, что он услышал.
Синил почувствовал какую-то легкую вибрацию и головокружение. Эти
ощущения были ему знакомы по работе с кристаллом. Он, словно сквозь туман,
нащупал его в руке, но на этот раз не ощутил приятного чувства власти над
кристаллом. Синил закрыл глаза и обмяк в кресле. Он не мог бороться с тем,
что обрушилось на него.
-- Теперь слушай меня,--донесся издалека голос Эвайн. Это был
единственный звук во всей Вселенной.
-- Ты не можешь сопротивляться нам физически. Можешь открыть глаза, но
ты будешь повиноваться нам. Посмотри на меня, Синил.
Он открыл глаза и посмотрел на нее, но очень вяло, замедленно. Повернув
голову, он посмотрел на остальных и увидел, как Камбер поднялся, подошел к
нему и, положив руки на подлокотники кресла, заглянул в его глаза. Синил не
мог уйти от этого взгляда.
-- Откройся мне, Синил,--сказал Камбер, мастер дерини.
Синил понял, чего они от него хотят, что намереваются сделать.
Он продолжал сопротивляться, напрягая все свои мысленные силы, но
тщетно.
Они вели его в церковь по темным каменным коридорам, а он не мог ни
бежать, ни кричать, ни вырваться из их рук.
Двери охранялись молчаливым рыцарем-михайлинцем. Каллен! Синил узнал
его сразу. Монах держал в руке обнаженный меч.
Когда они приблизились, Каллен нажал на странно сверкающую ручку двери,
дверь распахнулась, и Каллен почтительно поклонился, когда они проходили
мимо.
Дверь закрылась за ними, и Синил долго оборачивался назад, чтобы
бросить последний взгляд на эту дверь, отрезавшую ему путь к бегству.
Но он не мог бежать. Он шел туда, куда его направляли. И вот он уже
стоял спокойно и не сопротивляясь в самом центре помещения, уже знакомого
ему по венчанию. В свете лампад и двух высоких алтарных свечей он увидел
Йорама появившегося откуда-то из полутьмы и поднимающегося по алтарным
ступенькам.
Священник встал на колени и долго стоял, погруженный в молитву. В
полутьме видны были только его светлые волосы, сутана и шарф. Затем он
встал, повернулся к Синилу, и в руке у него вспыхнул факел. Священник
передал факел сестре, а сам повернулся к алтарю и подсыпал ладана в
дымившуюся кадильницу. Синил"'не видел Камбера и Риса, но знал, что они
где-то поблизости.
На расстоянии нескольких футов от Синила, на полу, в медных
подсвечниках стояли три новые свечи. Эвайн направилась с факелом к одной из
них. Синил вспомнил, что, когда шел сюда, прошел мимо четвертой
свечи--значит, он сейчас стоит в центре квадрата, образованного этими
свечами. Это повергло его в панику.
Он сказал себе, что причина для тревоги существует, и попытался
вспомнить, почему это так пугает и тревожит его. Но мозг отказывался помочь
ему.
Эвайн зажгла свечу у алтаря и двинулась к следующей, прикрывая пламя
факела рукой, чтобы его не задуло порывом ветра.
Вся атмосфера в церкви была пропитана присутствием дерини, как будто
здесь был кто-то шестой, невидимый и грозный, его холодный палец касался
мозга Синила, и принц почувствовал, что он замерзает, что этот холод,
давящий на него, испускают толстые каменные стены и пол.
Йорам поставил какой-то предмет, как показалось Синилу, закрытую чашу,
на пол у первой свечи и подал Камберу что-то завернутое в шелковый платок.
Этот предмет был небольшой и хрупкий--Камбер осторожно держал его, и Синил
почувствовал, что не может отвести взгляда от этого предмета.
Ему показалось, что время остановилось, что он смотрит на мир чужими
глазами.
Эвайн зажгла следующую свечу и пошла дальше мимо него.
-- Опуститесь на колени, пожалуйста.
Это был голос Риса, и Синил подчинился без всякого сопротивления.
Теперь он видел, что в руке Камбер держит большой рубин, размером с
ноготь человека. Рубин был вделан в оправу из золотых когтей.
-- Этот камень называется Глаз Цыгана,--послышался спокойный голос
Риса, в то время как руки Целителя что-то делали с мочкой его правого
уха.--Легенды говорят, что он упал со звезды в ночь рождения нашего