Страница:
– Так что мне делать-то?! – в отчаянии спросила Оливия.
– Идти к врачу или хотя бы зайти в аптеку и купить тест. Нужно знать наверняка. А вдруг мы все же ошибаемся и у тебя серьезные проблемы со здоровьем?
– Мамуль, ты не могла бы приехать ко мне? – жалобно попросила Оливия. – Я сама не решусь сходить к врачу.
– Но ведь еще только среда. Ты же работаешь!
– Я взяла отгулы до выходных. У меня сегодня компьютер зависал три раза за один час. Так что, пока я все не выясню, я не смогу успокоиться. Так ты приедешь?
– Хорошо, Лив, я еще успею на ночной автобус. Буду в Нью-Йорке часов в семь утра.
– Встретить тебя?
– Зачем? – удивилась Эстель. – Я отлично помню, как к тебе ехать. Но что сказать отцу?
– Не говори ему, что я могу быть... – Оливия запнулась – она все никак не могла выговорить это!
– Но как же я ему объясню свой срочный отъезд?
– Скажи, что я заболела.
– Оливия, я никогда не скажу ему такое! Папа сойдет с ума от волнения. Я скажу правду, он обрадуется, вот увидишь.
– Особенно он обрадуется, когда ты сообщишь, что я даже не знаю, кто отец этого гипотетического ребенка. И, мам, даже если я вдруг беременна... – Оливия все же хоть и с трудом, но выговорила это слово, – я буду делать аборт. Ты же понимаешь, что я сейчас...
– Ладно, – прервала ее Эстель. – Об этом поговорим, когда я приеду и мы точно все узнаем. А пока что я скажу отцу все как есть. В конце концов, мы можем тебе только советовать, решать за тебя мы не можем. Ты знаешь, что лет с десяти мы тебе доверяли безоговорочно. И ты не совершила еще ни одну глупость.
– Не считая того, что переспала неизвестно с кем и даже не помню толком об этом, – горько произнесла Оливия.
– Прекрати даже думать об этом. Что толку, если изменить все равно ничего нельзя? И кто знает, может быть, уже к следующему лету ты будешь благодарить Бога за эту ночь?
– Мама! – предупреждающим тоном протянула Оливия.
– Все-все! До завтра, милая.
Оливия положила трубку и облегченно вздохнула. Несмотря на то что мама как всегда умудрилась все сделать по-своему, теперь, когда она поделилась своими тревогами с самым близким человеком, стало гораздо легче на душе.
Уже через десять часов мама приедет ко мне и все будет хорошо, подумала Оливия, заворачиваясь в теплый плед. Она положила голову на подушку и не заметила, как уснула.
Резкий дверной звонок разорвал утреннюю тишину в квартирке Оливии. Она резко вскочила и от головокружения чуть не упала. Уже знакомая и привычная тошнота подкатывала к горлу.
Что такое? – удивленно подумала Оливия. Кто это так поздно? Она бросила быстрый взгляд на часы и поняла, что уже утро. Она проспала всю ночь и даже не заметила, когда уснула! Оливия бросилась к двери и уже через несколько секунд, уткнувшись носом в плечо матери, вновь начала всхлипывать.
– Ну-ну! – Эстель погладила дочь по голове. – Что это ты? Лет с трех не видела тебя плачущей!
– Я так рада тебя видеть! – честно призналась Оливия. – Проходи. Я очень хотела тебя встретить, но, не поверишь, после того как мы вчера поговорили, прилегла на диван и тут же уснула.
– Очень даже верю! – рассмеялась Эстель. – Я, помню, тоже постоянно хотела спать...
– Мама! – укоризненно воскликнула Оливия. – Я не хочу даже думать об этом. Что отец?
– Сказал, что будет счастлив стать дедом. И что, если ты решишь посвятить себя карьере, он с удовольствием займется внуком или внучкой. А еще лучше, если их будет сразу двое.
– Я так поняла, вы уже все спланировали?
Эстель лишь пожала плечами, как бы говоря: ты же знаешь отца.
– Мам, я же тебе вчера сказала, что даже если я... В общем, ребенка не будет!
– Давай сначала выясним, есть ли вообще, о чем спорить, – миролюбиво предложила Эстель и протянула дочери пакетик с тестом.
– Когда ты только успела? – пробормотала Оливия, не слишком удивляясь. Вот если бы мама не привезла тест, она бы удивилась.
– Я же знала, что ты еще полдня будешь решаться дойти до аптеки, раз уж три недели не могла собраться!
– И как им пользоваться?
– Там все подробно написано. У тебя есть пластиковые стаканчики?
Оливия кивнула.
– Отлично! Тогда возьми один и отправляйся в ванную. Только, Лив, сделай все как следует, не хотелось бы ошибиться!
Дочь тяжело вздохнула и удалилась. Она так хотела, чтобы они ошибались, чтобы все это было неправдой и она сейчас увидела доказательство этому. Но со вчерашнего вечера ничего не изменилось. Оливия тяжело вздохнула и разорвала пакетик.
Эстель только сейчас позволила волнению вырваться наружу. Видя, как переживает дочь, она просто не могла себе позволить даже побледнеть, но сейчас, когда Оливии не было в комнате, Эстель заломила руки и закусила губу. Впрочем, она была почти на сто процентов уверена, что скоро станет бабушкой, достаточно посмотреть на Оливию! И все же очень волновалась.
Наконец Оливия вышла из ванной. Ее лицо было непроницаемым, но это сказало Эстель гораздо больше, чем любые эмоции. Оливия молча протянула матери тест: окошечко было ярко-голубым, как весеннее небо.
– Значит, мы не ошиблись, – тихо сказала Эстель.
– И что делать дальше? – растерянно спросила Оливия.
– Для начала реши все для себя. Только прошу, дорогая, не принимай скоропалительных решений, о которых потом будешь сожалеть всю жизнь! Хотя бы поговори с врачом.
Оливия вздохнула и кивнула.
– Хочешь, я схожу с тобой? – нежно обнимая дочь, спросила Эстель.
Оливия покачала головой.
– Все же мне тридцать пять, пора быть самостоятельной. Но ты побудешь со мной хотя бы до понедельника?
– Я останусь у тебя столько, сколько ты захочешь.
4
5
– Идти к врачу или хотя бы зайти в аптеку и купить тест. Нужно знать наверняка. А вдруг мы все же ошибаемся и у тебя серьезные проблемы со здоровьем?
– Мамуль, ты не могла бы приехать ко мне? – жалобно попросила Оливия. – Я сама не решусь сходить к врачу.
– Но ведь еще только среда. Ты же работаешь!
– Я взяла отгулы до выходных. У меня сегодня компьютер зависал три раза за один час. Так что, пока я все не выясню, я не смогу успокоиться. Так ты приедешь?
– Хорошо, Лив, я еще успею на ночной автобус. Буду в Нью-Йорке часов в семь утра.
– Встретить тебя?
– Зачем? – удивилась Эстель. – Я отлично помню, как к тебе ехать. Но что сказать отцу?
– Не говори ему, что я могу быть... – Оливия запнулась – она все никак не могла выговорить это!
– Но как же я ему объясню свой срочный отъезд?
– Скажи, что я заболела.
– Оливия, я никогда не скажу ему такое! Папа сойдет с ума от волнения. Я скажу правду, он обрадуется, вот увидишь.
– Особенно он обрадуется, когда ты сообщишь, что я даже не знаю, кто отец этого гипотетического ребенка. И, мам, даже если я вдруг беременна... – Оливия все же хоть и с трудом, но выговорила это слово, – я буду делать аборт. Ты же понимаешь, что я сейчас...
– Ладно, – прервала ее Эстель. – Об этом поговорим, когда я приеду и мы точно все узнаем. А пока что я скажу отцу все как есть. В конце концов, мы можем тебе только советовать, решать за тебя мы не можем. Ты знаешь, что лет с десяти мы тебе доверяли безоговорочно. И ты не совершила еще ни одну глупость.
– Не считая того, что переспала неизвестно с кем и даже не помню толком об этом, – горько произнесла Оливия.
– Прекрати даже думать об этом. Что толку, если изменить все равно ничего нельзя? И кто знает, может быть, уже к следующему лету ты будешь благодарить Бога за эту ночь?
– Мама! – предупреждающим тоном протянула Оливия.
– Все-все! До завтра, милая.
Оливия положила трубку и облегченно вздохнула. Несмотря на то что мама как всегда умудрилась все сделать по-своему, теперь, когда она поделилась своими тревогами с самым близким человеком, стало гораздо легче на душе.
Уже через десять часов мама приедет ко мне и все будет хорошо, подумала Оливия, заворачиваясь в теплый плед. Она положила голову на подушку и не заметила, как уснула.
Резкий дверной звонок разорвал утреннюю тишину в квартирке Оливии. Она резко вскочила и от головокружения чуть не упала. Уже знакомая и привычная тошнота подкатывала к горлу.
Что такое? – удивленно подумала Оливия. Кто это так поздно? Она бросила быстрый взгляд на часы и поняла, что уже утро. Она проспала всю ночь и даже не заметила, когда уснула! Оливия бросилась к двери и уже через несколько секунд, уткнувшись носом в плечо матери, вновь начала всхлипывать.
– Ну-ну! – Эстель погладила дочь по голове. – Что это ты? Лет с трех не видела тебя плачущей!
– Я так рада тебя видеть! – честно призналась Оливия. – Проходи. Я очень хотела тебя встретить, но, не поверишь, после того как мы вчера поговорили, прилегла на диван и тут же уснула.
– Очень даже верю! – рассмеялась Эстель. – Я, помню, тоже постоянно хотела спать...
– Мама! – укоризненно воскликнула Оливия. – Я не хочу даже думать об этом. Что отец?
– Сказал, что будет счастлив стать дедом. И что, если ты решишь посвятить себя карьере, он с удовольствием займется внуком или внучкой. А еще лучше, если их будет сразу двое.
– Я так поняла, вы уже все спланировали?
Эстель лишь пожала плечами, как бы говоря: ты же знаешь отца.
– Мам, я же тебе вчера сказала, что даже если я... В общем, ребенка не будет!
– Давай сначала выясним, есть ли вообще, о чем спорить, – миролюбиво предложила Эстель и протянула дочери пакетик с тестом.
– Когда ты только успела? – пробормотала Оливия, не слишком удивляясь. Вот если бы мама не привезла тест, она бы удивилась.
– Я же знала, что ты еще полдня будешь решаться дойти до аптеки, раз уж три недели не могла собраться!
– И как им пользоваться?
– Там все подробно написано. У тебя есть пластиковые стаканчики?
Оливия кивнула.
– Отлично! Тогда возьми один и отправляйся в ванную. Только, Лив, сделай все как следует, не хотелось бы ошибиться!
Дочь тяжело вздохнула и удалилась. Она так хотела, чтобы они ошибались, чтобы все это было неправдой и она сейчас увидела доказательство этому. Но со вчерашнего вечера ничего не изменилось. Оливия тяжело вздохнула и разорвала пакетик.
Эстель только сейчас позволила волнению вырваться наружу. Видя, как переживает дочь, она просто не могла себе позволить даже побледнеть, но сейчас, когда Оливии не было в комнате, Эстель заломила руки и закусила губу. Впрочем, она была почти на сто процентов уверена, что скоро станет бабушкой, достаточно посмотреть на Оливию! И все же очень волновалась.
Наконец Оливия вышла из ванной. Ее лицо было непроницаемым, но это сказало Эстель гораздо больше, чем любые эмоции. Оливия молча протянула матери тест: окошечко было ярко-голубым, как весеннее небо.
– Значит, мы не ошиблись, – тихо сказала Эстель.
– И что делать дальше? – растерянно спросила Оливия.
– Для начала реши все для себя. Только прошу, дорогая, не принимай скоропалительных решений, о которых потом будешь сожалеть всю жизнь! Хотя бы поговори с врачом.
Оливия вздохнула и кивнула.
– Хочешь, я схожу с тобой? – нежно обнимая дочь, спросила Эстель.
Оливия покачала головой.
– Все же мне тридцать пять, пора быть самостоятельной. Но ты побудешь со мной хотя бы до понедельника?
– Я останусь у тебя столько, сколько ты захочешь.
4
Доктор Стейтси белозубо улыбался своей новой пациентке, всем своим существом выражая радость от общения с ней. Оливия даже стало немного неловко, она-то никакой радости не испытывала! Но доктор Стейтси считался лучшим специалистом, которого могла позволить ее страховка, так что приходилось напрягать мышцы лица и посылать доктору не менее восторженные улыбки.
– Итак, мисс Хэмстон, с чем вы ко мне пожаловали?
– Понимаете, у меня задержка... три с половиной недели. Вчера я купила тест...
– И как?
– Положительный результат. Но ведь возможна и ошибка? – с надеждой спросила она.
– Понимаете ли, дорогая моя мисс Хэмстон, когда наступает беременность, организм начинает вырабатывать определенные гормоны, нет ни одного состояния, когда бы это могло повториться. Так что вероятность ошибки ничтожно мала.
– И все же она есть? – настаивала Оливия.
– Ошибка может быть в том случае, если плод не укрепился и произошел выкидыш. Получается, вроде как бы гормоны в норме, а беременности уже нет. Но у вас уже большой срок задержки, так что, если вы все еще не можете поверить, мы сейчас сделаем анализы и я вас осмотрю.
– А в этом случае результат будет точным?
Доктор усмехнулся.
– Знаете, я в своей жизни видел больше беременных женщин, чем не беременных, так что уже научился определять беременность практически на глаз. У вас все признаки налицо. Но чтобы вы не волновались, мы проведем все положенные процедуры.
Оливия согласно кивнула, чувствуя, что пора сдаваться и решать, что же делать дальше.
Через два часа доктор принялся улыбаться еще шире, хотя Оливия была уверена, что это уже невозможно.
– Я не ошибся, мисс Хэмстон, вы ждете ребенка. Ваш срок пять недель. Так что уже меньше чем через восемь месяцев вы сможете увидеть своего малыша!
Оливия опустила глаза и почувствовала, что стремительно краснеет.
– Что-то не так? – участливо спросил доктор.
– Понимаете, я не могу сейчас родить ребенка! – умоляюще сказала Оливия.
– Почему же?
– Я... я не готова.
– Вы говорите глупости, мисс Хэмстон! И в вашем-то возрасте! – недовольно прервал ее доктор и, чтобы подчеркнуть свои слова, постучал стетоскопом по столу. – Вам уже тридцать пять лет, ваш организм сделал все, чтобы вы не опоздали. Как я понимаю, эта беременность случайная?
Оливия лишь кивнула и отвела глаза, все же неприятно признаваться, что все проблемы из-за неаккуратности.
– Так вот, наше тело часто знает гораздо лучше нас, что, как и когда нужно делать. Оно чувствовало, что может упустить последний шанс. Скажите, вы делали когда-нибудь аборт?
– Нет.
– Когда двадцатилетним не рекомендуют прерывать первую беременность, сами понимаете, что можно советовать в вашем возрасте!
– Не такой уж у меня и возраст, – сердито бросила Оливия.
– Да, для карьеры, любви и тому подобное вы еще молодая женщина. Но для рождения ребенка... В общем, мисс Хэмстон, это ваш последний шанс родить. Я говорю вам это вовсе не потому, что хочу получить еще одну пациентку. Поверьте моему опыту, слишком часто ко мне приходят женщины за сорок, отчаянно пытающиеся забеременеть. У многих в анамнезе несколько абортов, совершенных, когда им было не до того. И чем все заканчивается? В лучшем случае они лежат семь месяцев в клинике, а потом начинаются преждевременные роды и большинство младенцев не выживает.
– Но ведь... – робко начала Оливия.
– Вы хотите сказать, что это не про вас? Все так думают, мисс Хэмстон, абсолютно все! Если вы не желаете думать о здоровье вашего будущего ребенка, подумайте хотя бы о себе! Поздние роды гораздо хуже, чем ранние. Что вас останавливает сейчас? У вас есть работа, и она останется за вами. Когда ребенок родится, конечно, придется нанять няню, есть еще родственники, которые хотя бы иногда будут помогать вам. Подумайте, мисс Хэмстон, многие женщины работают и растят ребенка!
– Я все это понимаю, доктор! – раздраженно прервала его Оливия. – Для меня это не составляет проблемы, дело в другом.
– В чем же?
– Я не имею ни малейшего понятия, кто отец моего ребенка! – выпалила Оливия.
Вместо смятения и растерянности на лице доктора появилось недоумение.
– Вам это мешает любить ребенка?
– Нет, но...
– Тогда что же? Как минимум треть моих пациенток растят детей в одиночестве. Это не правильно, но такое уж нам с вами выпало время. Только помните, что, если ребенка будет любить хотя бы один человек, это уже неплохо. Многие дети лишены и этого.
– Понимаете, я забеременела исключительно из-за того, что выпила лишнего.
– И сколько же вы выпили?
– Бокала два шампанского.
Доктор расхохотался.
– Это, конечно, не очень хорошо и во время беременности вы должны вообще отказаться от алкоголя, но объем вы назвали смехотворный. У вас достаточно здоровый организм, Оливия... Можно я буду вас так называть?
Она согласно кивнула.
– Уверяю вас, – продолжал доктор, – ребенок не пострадал. В любом случае чуть позже мы возьмем пробы околоплодных вод, и, если будут какие-то нарушения в развитии, я сам предложу вам сделать аборт, как бы противно моей природе это ни было.
– Доктор, прошу вас! Чем больше срок, тем хуже мне будет! Дайте направление сейчас! – взмолилась Оливия.
– Вы понимаете, что больше не сможете родить? – уточнил доктор.
Оливия сглотнула, но уверенно ответила:
– Да.
– И все же настаиваете на аборте?
– Да!
– Скажите, Оливия, вы выполните одну мою просьбу? Все же вы пришли ко мне за советом...
– Смотря, что это будет за просьба, – осторожно ответила Оливия.
– Я прошу вас подумать еще хотя бы три дня. Я запишу вас на операцию на понедельник. Если вы так же будете уверены в том, что хотите избавиться от ребенка, мы сделаем вам аборт и постараемся, чтобы операция не повредила вам. На этом сроке три дня роли не сыграют, но я хочу, чтобы вы их использовали с пользой для себя и для ребенка.
– Договорились, – спокойно ответила Оливия – для себя она уже все решила. – Тогда встретимся через три дня. – Она встала и пошла к двери.
Уже когда она выходила, доктор Стейтси тихом голосом сказал ей:
– Только помните, что у зародыша, так почему-то принято называть человека до конца второго месяца в утробе матери, уже наметились голова, ручки и ножки, пройдет всего ничего – и у него начнет биться сердце. Подумайте о нем как о ребенке, а не как о куске плоти.
Оливия вздрогнула, но не обернулась.
Я все уже решила и не привыкла отказываться от своих решений, с трудом сдерживая дрожь, подумала она.
– Ну как? – встревоженно спросила Эстель, когда дочь вернулась домой.
– Мы договорились подождать три дня, а потом я уже решу, что делать дальше. Хотя, не знаю, зачем ждать...
– Ты так уверена, что не хочешь этого ребенка? – Голос Эстель задрожал, и Оливии стало жаль мать.
Но что она могла сделать? Как можно рожать, не желая ребенка и не зная, кто его отец?
– Оливия, дорогая, скажи мне честно, почему ты не хочешь дать ему шанс?
– Мам, я не смогу. Ты же знаешь, один только взгляд на сопливых малышей заставляет меня бежать как можно дальше! Я уже не говорю об ужасном животе... – Оливия даже передернулась от отвращения.
– Ладно, давай пока что не будем об этом говорить, – миролюбиво предложила Эстель. – Раз уж тебе так повезло и у тебя получилось целых три выходных дня, почему бы нам не сходить куда-нибудь? Кто знает, когда в следующий раз мы с тобой увидимся?
– Отлично! – Оливия тоже постаралась сделать вид, что все в порядке. – А не пойти ли нам в кино?
– Хорошая мысль! – одобрила Эстель. – Я буду готова через пять минут.
Мама поняла, что меня сейчас лучше не трогать, удовлетворенно подумала Оливия. Сходим в кино на какую-нибудь комедию, отвлечемся, завтра пробежимся по магазинам, послезавтра просто погуляем по городу и весь день проведем вместе. Давно у меня не было таких замечательных выходных!
Но комедия оказалась семейной мелодрамой, в которой главная героиня сначала родила ребенка, а уж потом нашла свою любовь. В магазинах Оливии на глаза попадались исключительно вещи для беременных и распашонки. А на прогулке по городу они, похоже, встретили всех жительниц Нью-Йорка, ожидавших ребенка.
Эстель видела, что дочь уже на пределе и что еще один агукающий младенец – и она сорвется.
– Слушай, Лив, почему бы нам не зайти в книжный? – деланно весело спросила Эстель.
– Давай! – легко согласилась Оливия, надеясь, что хотя бы там не будут толпами фланировать беременные женщины.
В магазине Оливию почему-то сразу же неудержимо потянуло к стенду с литературой для будущих матерей. Эстель видела это, но решила не вмешиваться. Она понимала, какая сложная борьба сейчас идет в душе дочери, и старательно прятала улыбку, заранее зная ее исход.
Оливия с самым рассеянным видом, старательно притворяясь, будто ей вовсе неинтересно, листала богато иллюстрированную книгу «Мой малыш». Быстро подсчитав, сколько дней зародышу, она сразу же нашла соответствующую фотографию и чуть не выронила книгу из рук. Отчетливо были видны ножки и ручки, головка, еще непропорционально большая, была притянута к груди. Оливии даже показалось, что она видит крошечные пальчики.
Украдкой обернувшись, она продолжила рассматривать книги на полке, отложив «Мой малыш» в сторонку, твердо намереваясь купить ее.
Следующая книга, попавшаяся Оливии в руки, вызвала бурю негодования. Как можно публиковать фотографии того, как делается аборт! Тошнота подступила к горлу Оливии, и она поспешила поставить книгу на место. Но несколько строк огненными буквами горели в ее мозгу: «Ребенок пытается увернуться от инструмента, которым врач сначала разорвет его тело на части, а потом размозжит голову словно орех, ведь она уже слишком большая, чтобы войти в трубку вакуумного отсосника».
Богатое воображение тут же нарисовало Оливии яркую картинку. Она покачнулась и поспешила ухватиться за стенд, чтобы не упасть.
– Ну-ну, успокойтесь! – раздался над ухом Оливии женский голос, и кто-то мягко подхватил ее под руку. – Я тоже, когда увидела эту книжку, чуть не потеряла сознания, а потом еле добралась до туалета!
– Спасибо, – пробормотала Оливия, чувствуя, что ей становится лучше.
– Знаете, раньше я никак не могла понять, зачем эта книжка стоит на стенде...
Оливия посмотрела на свою собеседницу и мысленно застонала: из толпы народа, бродившей по магазину, к ней на помощь подошла единственная беременная женщина. Невысокая пышная блондинка, со здоровым румянцем на щеках с удовольствием демонстрировала свой огромный живот окружающим. Она протянула Оливии руку и представилась:
– Маргарет Пенстли.
– Оливия Хэмстон.
– Вы тоже ждете ребенка? – улыбаясь спросила Маргарет.
Оливия лишь кивнула.
– Впрочем, к этому стенду подходят только будущие матери, – беззаботно заметила Маргарет.
– Так почему здесь стоит эта книга? – дрожащим голосом спросила Оливия.
– Когда я узнала, что жду ребенка, мне показалось, что мир рухнул. Я твердо была уверена в том, что нужно сделать аборт. Доктор всеми силами отговаривал меня и дал три дня на раздумья...
– Вы случайно не у доктора Стейтси наблюдаетесь? – чуть улыбнувшись, спросила Оливия.
– У него! Как вы догадались?!
– Просто мне он тоже дал три дня...
– Ясно, – пробормотала Маргарет. – Тогда вы тем более должны понимать, что я тогда чувствовала! Пытаясь чем-то занять себя, я зашла сюда и конечно же подошла к этому стенду. Вы открыли книгу случайно, а я же с какой-то маниакальной страстью принялась читать все это с первой страницы. Чем все закончилось в тот день, я вам уже рассказывала.
– Почему вы решили отказаться от аборта? – спросила Оливия.
– Я как-то вдруг поняла, что это ребенок, а не какой-то там зародыш или плод. Отвратительные слова! Если бы врачи их не использовали, абортов было бы г
Оливия закусила губу и отвернулась. Легко, очень легко представить, что к тебе эти картинки не имеют никакого отношения. Еще легче прийти завтра к доктору Стейтси и сказать, что своего решения она не изменила. А потом лечь на стол и уснуть, после чего уйти свободной и одинокой. Она ведь уже так привыкла быть свободной и одинокой!
– Подумайте о том, как потом вы будете жить, зная, что сделали, – тихо сказала Маргарет. – Я поняла, что не смогу ни спать, ни работать. У меня тоже нет мужа, нет и родных, но я уверена, что мои дети будут самыми счастливыми на всем свете, ведь я люблю их!
Оливия почувствовала, что сейчас расплачется. Она могла вынести все: уговоры доктора Стейтси, увещевания матери, легко могла привести с десяток причин, по которым нужно избавиться от ребенка, но как она заставит себя забыть об этих картинках и жутких словах? Как не думать о том, что совершила убийство, лежа одинокими ночами в холодной постели?! Как жить дальше, зная, что навсегда лишила себя радости увидеть первую улыбку, первый шаг, услышать первое слово?! Кажется, так говорила мама?
Морщинки, появившиеся на лице Оливии в последние дни, разгладились, и она подняла голову.
– Мне кажется, вы сделали правильный выбор! – улыбнулась Маргарет. Она протянула Оливии визитку. – Здесь есть и мой домашний телефон. Если у вас будут какие-то вопросы, знайте, что я всегда рада помочь вам.
– Спасибо, Маргарет, если бы вы знали, как уже мне помогли! – поблагодарила ее Оливия, пряча визитку в сумочку.
– В конце концов, если женщины не будут предостерегать друг друга от ошибок, кто же им поможет? Не мужчины же!
Они рассмеялись, и Маргарет, махнув на прощание рукой, легкой, танцующей походкой вышла из магазина. Оливия удивленно смотрела ей вслед. До этого все беременные женщины казались ей неуклюжими и неловкими. К тому же блеклые спутанные волосы, обломанные ногти, землистый цвет лица. Но Маргарет была прекрасна, словно сошла с картин Тициана. Она не жаловалась, не проклинала судьбу. Она научилась любить своих детей, таких нежданных и ненужных, но вдруг ставших самыми родными существами на земле.
И о чем я, спрашивается, вообще думала? – спросила у себя Оливия. Только маму и папу зря расстраивала. Хотя мне иногда кажется, что они с самого начала всерьез не воспринимали мое решение сделать аборт. Если кто-то и знает все о тебе, так только твои родители.
– Ты что-нибудь выбрала? – спросила Эстель, подходя к дочери.
– Да, мам. – Оливия протянула ей книгу «Мой малыш».
– Значит, ты все же сделала правильное решение? Я рада. Ни минуты не сомневалась в твоей разумности.
– Только я так и не знаю, что же мне делать дальше! – Оливия развела руками.
– Это тебе расскажет врач. Я только помню, что нужно пить какие-то витамины и обязательно фолиевую кислоту. Ты пойдешь завтра к доктору Стейтси?
– Конечно.
– Он и расскажет тебе, что делать дальше. Все же я была беременна тридцать шесть лет назад.
– Я вовсе не то имела в виду, – расстроенно сказала Оливия. – Как мне дальше жить?
– Для начала научись спокойно относиться к тому, что ты теперь не одна. Теперь вас двое. Ну-ка скажи: «Я жду ребенка».
– Это же глупо! – возмутилась Оливия.
– Отнюдь не глупо! Ты ведь до сих пор не желаешь смириться с тем, что теперь твоя жизнь изменится. Давай громко: «Я жду ребенка»!
– Мам...
– Не стесняйся! Многие женщины готовы кричать об этом на весь мир. Давай, Лив, ты должна это сделать!
Оливия тяжело вздохнула.
– Я жду ребенка, – тихо сказала она.
– Я ничего не услышала, а ведь еще слишком рано для старческой глухоты!
– Я жду ребенка, – уже громче сказала Оливия.
– Все равно слабо.
Оливия почувствовала, что вышла из себя. Она набрала побольше воздуха в легкие и на весь магазин крикнула:
– Я жду ребенка!
На миг в зале воцарилась полная тишина, затем на Оливию со всех сторон посыпались поздравления. Эстель поняла, что дочь этого уже не выдержит, и, схватив Оливию за руку, вывела ее из магазина.
– Ну и как? – участливо спросила мать.
– Знаешь, ты была права. Я уже спокойно воспринимаю тот факт, что у меня будет ребенок! – удивленно ответила Оливия.
– Вот и отлично. Пройдет еще немного времени – и ты научишься его любить. Мне тоже было очень сложно принять тот факт, что теперь моя жизнь будет подчинена красному орущему комочку. Но из этого комочка получилась красивая умная женщина, так что я страдала не зря. – Эстель усмехнулась и обняла дочь.
– Я очень тебе благодарна за все, мама. Если бы ты не приехала, я бы наделала глупостей.
– Для того родители и существуют, чтобы уберегать детей от глупостей. – Эстель улыбнулась и поцеловала Оливию в лоб.
– Слушай, мне ужасно хочется есть! – заявила дочь и тут же потянулась к ларьку с хот-догами.
– Ну уж нет! – возмутилась Эстель. – Теперь никакого фастфуда! Только натуральная полезная пища. И ты должна следить за своим весом!
– Я пятнадцать лет за ним следила! – отмахнулась она. – А сейчас хочу хот-дог.
– А как насчет салата с креветками?
– Ой, я сейчас согласна и на пророщенную пшеницу, лишь бы что-то было в желудке! Я вот только не знаю, говорить мне кому-то о беременности?
– А как ты собираешься это скрывать? – задала резонный вопрос Эстель. – Но на работе пока что можешь никого не оповещать. Говорят, это плохой признак. А друзьям почему бы и не сказать? Они порадуются вместе с тобой.
– Думаю, сначала они будут дико шокированы... – пробормотала Оливия.
– Итак, мисс Хэмстон, с чем вы ко мне пожаловали?
– Понимаете, у меня задержка... три с половиной недели. Вчера я купила тест...
– И как?
– Положительный результат. Но ведь возможна и ошибка? – с надеждой спросила она.
– Понимаете ли, дорогая моя мисс Хэмстон, когда наступает беременность, организм начинает вырабатывать определенные гормоны, нет ни одного состояния, когда бы это могло повториться. Так что вероятность ошибки ничтожно мала.
– И все же она есть? – настаивала Оливия.
– Ошибка может быть в том случае, если плод не укрепился и произошел выкидыш. Получается, вроде как бы гормоны в норме, а беременности уже нет. Но у вас уже большой срок задержки, так что, если вы все еще не можете поверить, мы сейчас сделаем анализы и я вас осмотрю.
– А в этом случае результат будет точным?
Доктор усмехнулся.
– Знаете, я в своей жизни видел больше беременных женщин, чем не беременных, так что уже научился определять беременность практически на глаз. У вас все признаки налицо. Но чтобы вы не волновались, мы проведем все положенные процедуры.
Оливия согласно кивнула, чувствуя, что пора сдаваться и решать, что же делать дальше.
Через два часа доктор принялся улыбаться еще шире, хотя Оливия была уверена, что это уже невозможно.
– Я не ошибся, мисс Хэмстон, вы ждете ребенка. Ваш срок пять недель. Так что уже меньше чем через восемь месяцев вы сможете увидеть своего малыша!
Оливия опустила глаза и почувствовала, что стремительно краснеет.
– Что-то не так? – участливо спросил доктор.
– Понимаете, я не могу сейчас родить ребенка! – умоляюще сказала Оливия.
– Почему же?
– Я... я не готова.
– Вы говорите глупости, мисс Хэмстон! И в вашем-то возрасте! – недовольно прервал ее доктор и, чтобы подчеркнуть свои слова, постучал стетоскопом по столу. – Вам уже тридцать пять лет, ваш организм сделал все, чтобы вы не опоздали. Как я понимаю, эта беременность случайная?
Оливия лишь кивнула и отвела глаза, все же неприятно признаваться, что все проблемы из-за неаккуратности.
– Так вот, наше тело часто знает гораздо лучше нас, что, как и когда нужно делать. Оно чувствовало, что может упустить последний шанс. Скажите, вы делали когда-нибудь аборт?
– Нет.
– Когда двадцатилетним не рекомендуют прерывать первую беременность, сами понимаете, что можно советовать в вашем возрасте!
– Не такой уж у меня и возраст, – сердито бросила Оливия.
– Да, для карьеры, любви и тому подобное вы еще молодая женщина. Но для рождения ребенка... В общем, мисс Хэмстон, это ваш последний шанс родить. Я говорю вам это вовсе не потому, что хочу получить еще одну пациентку. Поверьте моему опыту, слишком часто ко мне приходят женщины за сорок, отчаянно пытающиеся забеременеть. У многих в анамнезе несколько абортов, совершенных, когда им было не до того. И чем все заканчивается? В лучшем случае они лежат семь месяцев в клинике, а потом начинаются преждевременные роды и большинство младенцев не выживает.
– Но ведь... – робко начала Оливия.
– Вы хотите сказать, что это не про вас? Все так думают, мисс Хэмстон, абсолютно все! Если вы не желаете думать о здоровье вашего будущего ребенка, подумайте хотя бы о себе! Поздние роды гораздо хуже, чем ранние. Что вас останавливает сейчас? У вас есть работа, и она останется за вами. Когда ребенок родится, конечно, придется нанять няню, есть еще родственники, которые хотя бы иногда будут помогать вам. Подумайте, мисс Хэмстон, многие женщины работают и растят ребенка!
– Я все это понимаю, доктор! – раздраженно прервала его Оливия. – Для меня это не составляет проблемы, дело в другом.
– В чем же?
– Я не имею ни малейшего понятия, кто отец моего ребенка! – выпалила Оливия.
Вместо смятения и растерянности на лице доктора появилось недоумение.
– Вам это мешает любить ребенка?
– Нет, но...
– Тогда что же? Как минимум треть моих пациенток растят детей в одиночестве. Это не правильно, но такое уж нам с вами выпало время. Только помните, что, если ребенка будет любить хотя бы один человек, это уже неплохо. Многие дети лишены и этого.
– Понимаете, я забеременела исключительно из-за того, что выпила лишнего.
– И сколько же вы выпили?
– Бокала два шампанского.
Доктор расхохотался.
– Это, конечно, не очень хорошо и во время беременности вы должны вообще отказаться от алкоголя, но объем вы назвали смехотворный. У вас достаточно здоровый организм, Оливия... Можно я буду вас так называть?
Она согласно кивнула.
– Уверяю вас, – продолжал доктор, – ребенок не пострадал. В любом случае чуть позже мы возьмем пробы околоплодных вод, и, если будут какие-то нарушения в развитии, я сам предложу вам сделать аборт, как бы противно моей природе это ни было.
– Доктор, прошу вас! Чем больше срок, тем хуже мне будет! Дайте направление сейчас! – взмолилась Оливия.
– Вы понимаете, что больше не сможете родить? – уточнил доктор.
Оливия сглотнула, но уверенно ответила:
– Да.
– И все же настаиваете на аборте?
– Да!
– Скажите, Оливия, вы выполните одну мою просьбу? Все же вы пришли ко мне за советом...
– Смотря, что это будет за просьба, – осторожно ответила Оливия.
– Я прошу вас подумать еще хотя бы три дня. Я запишу вас на операцию на понедельник. Если вы так же будете уверены в том, что хотите избавиться от ребенка, мы сделаем вам аборт и постараемся, чтобы операция не повредила вам. На этом сроке три дня роли не сыграют, но я хочу, чтобы вы их использовали с пользой для себя и для ребенка.
– Договорились, – спокойно ответила Оливия – для себя она уже все решила. – Тогда встретимся через три дня. – Она встала и пошла к двери.
Уже когда она выходила, доктор Стейтси тихом голосом сказал ей:
– Только помните, что у зародыша, так почему-то принято называть человека до конца второго месяца в утробе матери, уже наметились голова, ручки и ножки, пройдет всего ничего – и у него начнет биться сердце. Подумайте о нем как о ребенке, а не как о куске плоти.
Оливия вздрогнула, но не обернулась.
Я все уже решила и не привыкла отказываться от своих решений, с трудом сдерживая дрожь, подумала она.
– Ну как? – встревоженно спросила Эстель, когда дочь вернулась домой.
– Мы договорились подождать три дня, а потом я уже решу, что делать дальше. Хотя, не знаю, зачем ждать...
– Ты так уверена, что не хочешь этого ребенка? – Голос Эстель задрожал, и Оливии стало жаль мать.
Но что она могла сделать? Как можно рожать, не желая ребенка и не зная, кто его отец?
– Оливия, дорогая, скажи мне честно, почему ты не хочешь дать ему шанс?
– Мам, я не смогу. Ты же знаешь, один только взгляд на сопливых малышей заставляет меня бежать как можно дальше! Я уже не говорю об ужасном животе... – Оливия даже передернулась от отвращения.
– Ладно, давай пока что не будем об этом говорить, – миролюбиво предложила Эстель. – Раз уж тебе так повезло и у тебя получилось целых три выходных дня, почему бы нам не сходить куда-нибудь? Кто знает, когда в следующий раз мы с тобой увидимся?
– Отлично! – Оливия тоже постаралась сделать вид, что все в порядке. – А не пойти ли нам в кино?
– Хорошая мысль! – одобрила Эстель. – Я буду готова через пять минут.
Мама поняла, что меня сейчас лучше не трогать, удовлетворенно подумала Оливия. Сходим в кино на какую-нибудь комедию, отвлечемся, завтра пробежимся по магазинам, послезавтра просто погуляем по городу и весь день проведем вместе. Давно у меня не было таких замечательных выходных!
Но комедия оказалась семейной мелодрамой, в которой главная героиня сначала родила ребенка, а уж потом нашла свою любовь. В магазинах Оливии на глаза попадались исключительно вещи для беременных и распашонки. А на прогулке по городу они, похоже, встретили всех жительниц Нью-Йорка, ожидавших ребенка.
Эстель видела, что дочь уже на пределе и что еще один агукающий младенец – и она сорвется.
– Слушай, Лив, почему бы нам не зайти в книжный? – деланно весело спросила Эстель.
– Давай! – легко согласилась Оливия, надеясь, что хотя бы там не будут толпами фланировать беременные женщины.
В магазине Оливию почему-то сразу же неудержимо потянуло к стенду с литературой для будущих матерей. Эстель видела это, но решила не вмешиваться. Она понимала, какая сложная борьба сейчас идет в душе дочери, и старательно прятала улыбку, заранее зная ее исход.
Оливия с самым рассеянным видом, старательно притворяясь, будто ей вовсе неинтересно, листала богато иллюстрированную книгу «Мой малыш». Быстро подсчитав, сколько дней зародышу, она сразу же нашла соответствующую фотографию и чуть не выронила книгу из рук. Отчетливо были видны ножки и ручки, головка, еще непропорционально большая, была притянута к груди. Оливии даже показалось, что она видит крошечные пальчики.
Украдкой обернувшись, она продолжила рассматривать книги на полке, отложив «Мой малыш» в сторонку, твердо намереваясь купить ее.
Следующая книга, попавшаяся Оливии в руки, вызвала бурю негодования. Как можно публиковать фотографии того, как делается аборт! Тошнота подступила к горлу Оливии, и она поспешила поставить книгу на место. Но несколько строк огненными буквами горели в ее мозгу: «Ребенок пытается увернуться от инструмента, которым врач сначала разорвет его тело на части, а потом размозжит голову словно орех, ведь она уже слишком большая, чтобы войти в трубку вакуумного отсосника».
Богатое воображение тут же нарисовало Оливии яркую картинку. Она покачнулась и поспешила ухватиться за стенд, чтобы не упасть.
– Ну-ну, успокойтесь! – раздался над ухом Оливии женский голос, и кто-то мягко подхватил ее под руку. – Я тоже, когда увидела эту книжку, чуть не потеряла сознания, а потом еле добралась до туалета!
– Спасибо, – пробормотала Оливия, чувствуя, что ей становится лучше.
– Знаете, раньше я никак не могла понять, зачем эта книжка стоит на стенде...
Оливия посмотрела на свою собеседницу и мысленно застонала: из толпы народа, бродившей по магазину, к ней на помощь подошла единственная беременная женщина. Невысокая пышная блондинка, со здоровым румянцем на щеках с удовольствием демонстрировала свой огромный живот окружающим. Она протянула Оливии руку и представилась:
– Маргарет Пенстли.
– Оливия Хэмстон.
– Вы тоже ждете ребенка? – улыбаясь спросила Маргарет.
Оливия лишь кивнула.
– Впрочем, к этому стенду подходят только будущие матери, – беззаботно заметила Маргарет.
– Так почему здесь стоит эта книга? – дрожащим голосом спросила Оливия.
– Когда я узнала, что жду ребенка, мне показалось, что мир рухнул. Я твердо была уверена в том, что нужно сделать аборт. Доктор всеми силами отговаривал меня и дал три дня на раздумья...
– Вы случайно не у доктора Стейтси наблюдаетесь? – чуть улыбнувшись, спросила Оливия.
– У него! Как вы догадались?!
– Просто мне он тоже дал три дня...
– Ясно, – пробормотала Маргарет. – Тогда вы тем более должны понимать, что я тогда чувствовала! Пытаясь чем-то занять себя, я зашла сюда и конечно же подошла к этому стенду. Вы открыли книгу случайно, а я же с какой-то маниакальной страстью принялась читать все это с первой страницы. Чем все закончилось в тот день, я вам уже рассказывала.
– Почему вы решили отказаться от аборта? – спросила Оливия.
– Я как-то вдруг поняла, что это ребенок, а не какой-то там зародыш или плод. Отвратительные слова! Если бы врачи их не использовали, абортов было бы г
Оливия закусила губу и отвернулась. Легко, очень легко представить, что к тебе эти картинки не имеют никакого отношения. Еще легче прийти завтра к доктору Стейтси и сказать, что своего решения она не изменила. А потом лечь на стол и уснуть, после чего уйти свободной и одинокой. Она ведь уже так привыкла быть свободной и одинокой!
– Подумайте о том, как потом вы будете жить, зная, что сделали, – тихо сказала Маргарет. – Я поняла, что не смогу ни спать, ни работать. У меня тоже нет мужа, нет и родных, но я уверена, что мои дети будут самыми счастливыми на всем свете, ведь я люблю их!
Оливия почувствовала, что сейчас расплачется. Она могла вынести все: уговоры доктора Стейтси, увещевания матери, легко могла привести с десяток причин, по которым нужно избавиться от ребенка, но как она заставит себя забыть об этих картинках и жутких словах? Как не думать о том, что совершила убийство, лежа одинокими ночами в холодной постели?! Как жить дальше, зная, что навсегда лишила себя радости увидеть первую улыбку, первый шаг, услышать первое слово?! Кажется, так говорила мама?
Морщинки, появившиеся на лице Оливии в последние дни, разгладились, и она подняла голову.
– Мне кажется, вы сделали правильный выбор! – улыбнулась Маргарет. Она протянула Оливии визитку. – Здесь есть и мой домашний телефон. Если у вас будут какие-то вопросы, знайте, что я всегда рада помочь вам.
– Спасибо, Маргарет, если бы вы знали, как уже мне помогли! – поблагодарила ее Оливия, пряча визитку в сумочку.
– В конце концов, если женщины не будут предостерегать друг друга от ошибок, кто же им поможет? Не мужчины же!
Они рассмеялись, и Маргарет, махнув на прощание рукой, легкой, танцующей походкой вышла из магазина. Оливия удивленно смотрела ей вслед. До этого все беременные женщины казались ей неуклюжими и неловкими. К тому же блеклые спутанные волосы, обломанные ногти, землистый цвет лица. Но Маргарет была прекрасна, словно сошла с картин Тициана. Она не жаловалась, не проклинала судьбу. Она научилась любить своих детей, таких нежданных и ненужных, но вдруг ставших самыми родными существами на земле.
И о чем я, спрашивается, вообще думала? – спросила у себя Оливия. Только маму и папу зря расстраивала. Хотя мне иногда кажется, что они с самого начала всерьез не воспринимали мое решение сделать аборт. Если кто-то и знает все о тебе, так только твои родители.
– Ты что-нибудь выбрала? – спросила Эстель, подходя к дочери.
– Да, мам. – Оливия протянула ей книгу «Мой малыш».
– Значит, ты все же сделала правильное решение? Я рада. Ни минуты не сомневалась в твоей разумности.
– Только я так и не знаю, что же мне делать дальше! – Оливия развела руками.
– Это тебе расскажет врач. Я только помню, что нужно пить какие-то витамины и обязательно фолиевую кислоту. Ты пойдешь завтра к доктору Стейтси?
– Конечно.
– Он и расскажет тебе, что делать дальше. Все же я была беременна тридцать шесть лет назад.
– Я вовсе не то имела в виду, – расстроенно сказала Оливия. – Как мне дальше жить?
– Для начала научись спокойно относиться к тому, что ты теперь не одна. Теперь вас двое. Ну-ка скажи: «Я жду ребенка».
– Это же глупо! – возмутилась Оливия.
– Отнюдь не глупо! Ты ведь до сих пор не желаешь смириться с тем, что теперь твоя жизнь изменится. Давай громко: «Я жду ребенка»!
– Мам...
– Не стесняйся! Многие женщины готовы кричать об этом на весь мир. Давай, Лив, ты должна это сделать!
Оливия тяжело вздохнула.
– Я жду ребенка, – тихо сказала она.
– Я ничего не услышала, а ведь еще слишком рано для старческой глухоты!
– Я жду ребенка, – уже громче сказала Оливия.
– Все равно слабо.
Оливия почувствовала, что вышла из себя. Она набрала побольше воздуха в легкие и на весь магазин крикнула:
– Я жду ребенка!
На миг в зале воцарилась полная тишина, затем на Оливию со всех сторон посыпались поздравления. Эстель поняла, что дочь этого уже не выдержит, и, схватив Оливию за руку, вывела ее из магазина.
– Ну и как? – участливо спросила мать.
– Знаешь, ты была права. Я уже спокойно воспринимаю тот факт, что у меня будет ребенок! – удивленно ответила Оливия.
– Вот и отлично. Пройдет еще немного времени – и ты научишься его любить. Мне тоже было очень сложно принять тот факт, что теперь моя жизнь будет подчинена красному орущему комочку. Но из этого комочка получилась красивая умная женщина, так что я страдала не зря. – Эстель усмехнулась и обняла дочь.
– Я очень тебе благодарна за все, мама. Если бы ты не приехала, я бы наделала глупостей.
– Для того родители и существуют, чтобы уберегать детей от глупостей. – Эстель улыбнулась и поцеловала Оливию в лоб.
– Слушай, мне ужасно хочется есть! – заявила дочь и тут же потянулась к ларьку с хот-догами.
– Ну уж нет! – возмутилась Эстель. – Теперь никакого фастфуда! Только натуральная полезная пища. И ты должна следить за своим весом!
– Я пятнадцать лет за ним следила! – отмахнулась она. – А сейчас хочу хот-дог.
– А как насчет салата с креветками?
– Ой, я сейчас согласна и на пророщенную пшеницу, лишь бы что-то было в желудке! Я вот только не знаю, говорить мне кому-то о беременности?
– А как ты собираешься это скрывать? – задала резонный вопрос Эстель. – Но на работе пока что можешь никого не оповещать. Говорят, это плохой признак. А друзьям почему бы и не сказать? Они порадуются вместе с тобой.
– Думаю, сначала они будут дико шокированы... – пробормотала Оливия.
5
Оливия последний раз помахала маме рукой и тяжело вздохнула. Когда Эстель была рядом, все казалось таким простым и ясным, но вот она уехала и Оливия вновь почувствовала себя маленькой одинокой девочкой, только что попавшей в огромный город. Быть независимой, успешной, популярной Оливия научилась давно, а вот кто научит ее быть матерью? Наверное, этому тоже нужно учиться самостоятельно, набивая шишки и синяки.
Вот только проблема в том, что синяки и шишки я могу получить не одна. Что, если пострадает мой ребенок?
В ужасе Оливия вздрогнула, но постаралась побыстрее отогнать от себя видения всяческих бед, понимая, что начинает склоняться в другую крайность и из детоненавистницы скоро превратится в наседку.
Сейчас три раза вздохну быстро, потом еще три медленно и отправлюсь на работу спокойной и уверенной в себе Оливией. Такой, какой меня привыкли видеть все вокруг!
Она поймала такси и попала в офисе как всегда за три минуты до начала рабочего дня.
– Привет, Оливия!
– Как дела, мисс Хэмстон?
– Вам уже лучше?
Со всех сторон на нее сразу же посыпались вопросы. И Оливия вновь чуть не расплакалась, понимая, какие рядом с ней работают милые и отзывчивые люди!
– Спасибо, все в порядке. Это было простое переутомление. Так что всем настоятельно советую отдыхать как можно больше! – Оливия улыбнулась и села за компьютер. Наверное, стоит сообщить шефу, что я жду ребенка. Нехорошо получится, если он узнает об этом из третьих рук. Ведь пройдет еще несколько месяцев и не догадаться о том, что со мной происходит, будет просто невозможно! Да, в перерыве пойду к мистеру Берингу.
Оливия с головой погрузилась в работу и оторвалась от монитора только тогда, когда ее окликнул Джек.
– О, привет! – обрадованно сказала Оливия. – Как дела?
– Я зашел узнать, как твои дела. Вся пятница прошла под знаком «Бедняжка Оливия Хэмстон сошла с ума». Что ты тут натворила?
– Знаешь, у каждой женщины наступает в жизни момент, когда ею руководит не разум, а гормоны, – уклончиво ответила Оливия. Оказывается, сказать «я жду ребенка» в магазине, среди незнакомых людей, гораздо проще, чем сообщить об этом старому другу.
Вот только проблема в том, что синяки и шишки я могу получить не одна. Что, если пострадает мой ребенок?
В ужасе Оливия вздрогнула, но постаралась побыстрее отогнать от себя видения всяческих бед, понимая, что начинает склоняться в другую крайность и из детоненавистницы скоро превратится в наседку.
Сейчас три раза вздохну быстро, потом еще три медленно и отправлюсь на работу спокойной и уверенной в себе Оливией. Такой, какой меня привыкли видеть все вокруг!
Она поймала такси и попала в офисе как всегда за три минуты до начала рабочего дня.
– Привет, Оливия!
– Как дела, мисс Хэмстон?
– Вам уже лучше?
Со всех сторон на нее сразу же посыпались вопросы. И Оливия вновь чуть не расплакалась, понимая, какие рядом с ней работают милые и отзывчивые люди!
– Спасибо, все в порядке. Это было простое переутомление. Так что всем настоятельно советую отдыхать как можно больше! – Оливия улыбнулась и села за компьютер. Наверное, стоит сообщить шефу, что я жду ребенка. Нехорошо получится, если он узнает об этом из третьих рук. Ведь пройдет еще несколько месяцев и не догадаться о том, что со мной происходит, будет просто невозможно! Да, в перерыве пойду к мистеру Берингу.
Оливия с головой погрузилась в работу и оторвалась от монитора только тогда, когда ее окликнул Джек.
– О, привет! – обрадованно сказала Оливия. – Как дела?
– Я зашел узнать, как твои дела. Вся пятница прошла под знаком «Бедняжка Оливия Хэмстон сошла с ума». Что ты тут натворила?
– Знаешь, у каждой женщины наступает в жизни момент, когда ею руководит не разум, а гормоны, – уклончиво ответила Оливия. Оказывается, сказать «я жду ребенка» в магазине, среди незнакомых людей, гораздо проще, чем сообщить об этом старому другу.