Кейли Элизабет. Как узнать любовь

 
   Джек придирчиво осмотрел букет из тридцати пяти алых роз и одной белоснежной. Он наделся, что Оливия поймет смысл его букета. А даже если и не поймет, будет повод встретиться и объяснить ей хотя бы это.
   Почему ты не захотела меня выслушать? – мысленно обратился к ней Джек, расплачиваясь за букет. Почему ты сразу же убежала и попыталась спрятаться от меня? Ты же всегда была такой рассудительной. Никогда не принимала скоропалительных решений. Что с тобой случилось, Лив?
   Джек тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что бессмысленно задавать такие вопросы куда-то в пространство.
   – Куда отправить букет?
   Вопрос продавца вывел Джека из ступора. Он назвал адрес больницы и попросил доставить букет как можно быстрее.
   – Вы будете вкладывать записку?
   Джек задумался. Он так много хотел сказать Оливии, но как все это вместить на небольшой картонный прямоугольник?
   – Буду, – все же решил он.
   Он долго держал в чуть подрагивавших пальцах ручку. Наконец, словно очнувшись, быстро что-то написал и закрыл конверт.
   – Прошу вас, как можно скорее! – сказал он.
   Как только Джек очутился на улице и вдохнул морозный воздух, грусть вновь овладела им. Скоро Рождество. Кейт сказала, что еще неизвестно, выпишут ли Оливию на праздники, а ведь Джек мечтал встретить Рождество вместе. Он даже купил подарки Оливии и будущему ребенку. Но согласится ли Оливия вернуться в его дом?
   Джек еще раз тяжело вздохнул и поднял воротник пальто. Кажется, на Рождество пойдет снег.
   Если она не захочет вернуться сама, мне придется применить силу. Вот только как заставить Оливию вернуться, чтобы меня потом за решетку не упекли? Хоть признавай ее недееспособной! Но уж этого Оливия мне никогда не простит. Я должен что-то придумать. Хотя бы потому, что ей просто некуда идти. Нужно уговорить Кейт прекратить поиски, тогда Оливия окажется в безвыходной ситуации. И ей останется только одно: искать комнату в третьесортном отеле, потому что все приличные гостиницы будут заняты – все же это Рождество, – или перебираться ко мне. Да, нужно поговорить с Кейт! Хотя мне почему-то кажется, что она и так не слишком старается...
 
   Оливия рассеянно листала прошлогодний номер «Менс хелп», забытый кем-то из больных, и пыталась понять, как мужчины могут после всего этого называть женщин сплетницами и трещотками, да еще и обижаться на женские журналы! Через каждые две строки проглядывала мысль: «все женщины – дуры». Впрочем, Оливия решила, что удивляться тут нечему: в женских журналах сквозная мысль была чуть сложнее, но тоже не слишком приятная: «все мужчины – себялюбивые животные, поэтому нет особого греха в том, чтобы их немножко обмануть. Совсем чуть-чуть». Она фыркнула и отложила журнал.
   За окном пошел снег, и Оливия с удовольствием предалась приятным мечтам о том, как всего-то через три-четыре года будет ходить со своим мальчиком на каток. Сомнений в том, что родится мальчик, у нее уже не было.
   – Мисс Хэмстон? – позвала ее медсестра, осторожно приоткрыв дверь. – Вы не спите?
   – Нет, я просто задумалась, – отозвалась Оливия. – Что-то случилось?
   – Во-первых, через десять минут к вам придет наш психотерапевт. А во-вторых, вам передали вот это. – Она распахнула дверь и внесла в комнату огромную корзину ярко-алых роз, среди которых словно льдинка сияла одна белая.
   – Здесь есть записка, – сказала медсестра, но Оливия лишь махнула рукой.
   – И так понятно, что это от Джека! – чуть нервничая, сообщила она. – Вот только как он узнал, где я нахожусь? Неужели Кейт разболтала?
   – Вы в ссоре?
   – Можно сказать и так. – Оливия усмехнулась.
   – А почему букет такой странный?
   – Не могли бы вы поднести его ближе? – И как только букет оказался возле нее, быстро пересчитала головки цветов. – Так я и думала. Алых роз тридцать пять, мне сейчас тридцать пять лет. Белая роза одна – это мой будущий ребенок. Точнее, – Оливия запнулась и густо покраснела, – наш будущий ребенок.
   Медсестра ничего не сказала и лишь кивнула.
   – Видно, он очень перед вами провинился, – уже выходя из палаты, прокомментировала она.
   Оливия тяжело вздохнула и махнула рукой, давая понять, что не желает сейчас даже думать об этом, не то что обсуждать.
   Как только за медсестрой закрылась дверь, Оливия не удержалась и вытащила записку.
 
   « Моей дорогой Оливии и моему дорогому ребенку – скорейшего выздоровления.
    Любящий вас Джек».
 
   Как всегда лаконично! И все же как он узнал, где я? – думала она, рассматривая букет. Следовало бы отослать его обратно, но розы такие красивые, да еще и пахнут! Когда за окном метель, что может быть лучше огромного букета роз? Из Джека получился бы прекрасный муж. Он бы никогда не забывал о семейных датах, приносил бы цветы просто так, готовил бы ужины... Но почему мне так не везет!
   От обиды на судьбу Оливия даже хотела немного поплакать, но потом вспомнила, что сейчас придет психотерапевт, и решила взять себя в руки.
   Я вообще больше не хочу о нем думать. Хватит с меня мистера Джека Эйстона. Вот только как я могу о нем не думать, когда у меня под сердцем его ребенок!
 
   – Добрый день, мисс Хэмстон!
   Дверь открылась, и в палату вошла дама. Уже не молодая, но возраст ее не чувствовался. К ней подходило одно определение – великолепная. Великолепный макияж, строгий костюм, подчеркивающий великолепную фигуру, великолепно уложенные волосы и открытая улыбка – ну кто может думать о том, сколько ей лет?!
   Оливия чуть завистливо вздохнула и представила, во что она превратилась за неделю, проведенную в больнице.
   – Добрый день, – ответила она.
   – Меня зовут доктор Хьюлит. Но я предлагаю обращаться друг к другу по имени. Ведь мне вы будете рассказывать то, чего не рассказывают иногда и лучшей подруге.
   – Вы думаете, у меня есть что-то настолько ужасное, что я не доверю это даже подруге? – изумилась Оливия.
   – Не думаю, но всякое бывает. Итак, зовите меня Кристина.
   – Оливия, – представилась она и протянула руку.
   Кристина пожала ее и присела возле кровати Оливии.
   – У вас очень красивое и редкое имя. Доктор Стейтси кратко обрисовал мне ситуацию. Давайте я расскажу то, что знаю, а вы будете дополнять и поправлять меня, если я где-то не права?
   Оливия кивнула.
   – Вот и отлично. Значит, вы случайно забеременели и не знали от кого?
   Оливия вздохнула и выразительно пожала плечами, как бы давая понять, что уж кто-кто, а она не хотела, чтобы все так получилось.
   – Вы долго думали, оставлять ли ребенка, и все же решились рожать. Это очень правильное решение, и я всецело его одобряю. А совсем недавно вы нашли отца вашего ребенка. И, найдя его, заработали себе сердечный приступ?
   – Все именно так. Если кратко, – подтвердила Оливия.
   – Первое, что вы должны усвоить, Оливия, ни один мужчина не стоит того, чтобы попадать из-за него на больничную койку!
   – Это я и сама понимаю. – Она обреченно махнула рукой, показывая на кипу журналов. – Хорошие матери этому учат каждую девочку еще со школы, но почему-то женщины продолжают страдать из-за мужчин. Можно простить измену, но переварить новость о том, что лучший друг, приютивший тебя, поддержавший в сложной ситуации, отец твоего ребенка, не так-то просто. Причем он-то это знал. До сих пор не могу понять, что же его заставило не признаться мне сразу же после того, как мы переспали! Хоть бы на анализах сэкономила. – Она горько усмехнулась.
   Слова лились стремительным потоком, словно полноводная река. Оливия только сейчас поняла, как же сильно ей хотелось выговориться. Кейт не позволяла ей даже заговаривать на эту тему, боясь потревожить подругу. А рассказать все матери у Оливии все еще не было сил. И вот появился человек, который не только выслушает ее, но и посоветует, что делать дальше.
   – А вот теперь он посылает мне цветы, явно замаливает грехи. И я уверена, обязательно появится здесь. А я даже не знаю, как мне реагировать на этот визит! – закончила Оливия.
   – Очень красивый букет! – заметила Кристина.
   – Да, вкуса у Джека не отнять! Теперь он будет посылать мне букеты, конфеты, хорошо бы не явился петь серенады!
   – Не нужно быть такой язвительной, Оливия! – попеняла ей Кристина. – Многие женщины на вашем месте отдали бы многое, только бы отец их ребенка хоть чуть-чуть походил на вашего Джека.
   – Он не мой, – буркнула Оливия.
   – Проблема как раз в том, что Джек теперь ваш. Он из той редкой породы мужчин-однолюбов, которые готовы следовать за своей любимой хоть на край света и годами добиваться ее благосклонности. А теперь, когда вы ждете от него ребенка, надеяться, что Джек оставит вас в покое, по крайней мере глупо.
   – Я и сама это понимаю! – вздохнула Оливия. – Ну и что мне теперь делать? Я, конечно, могу сменить имя, уехать в другой город, а потом до конца жизни мучиться угрызениями совести. Джек уже любит этого ребенка. А что я скажу сыну, когда он спросит, где папа? И как буду объяснять, почему убежала?
   – Очень сложные вопросы, Оливия, и я рада, что вы сами себе их задаете. Теперь давайте вместе подумаем, стоит ли окончательно вычеркивать Джека из вашей жизни?
   – А как же иначе?!
   – Почему бы не позволить ему видеться с ребенком? Ведь это вовсе не значит, что вы должны выйти за него замуж! Или дело в другом?
   – В чем? – подозрительно спросила Оливия.
   – Почему вы так уверены, что существует только два варианта развития ваших с Джеком отношений? Вы даже не задумались о том, что все можно было бы оставить по-прежнему...
   – Ничего себе, по-прежнему! Я хоть и не помню ничего из той ночи, но результат-то растет и развивается! – Оливия указала на свой живот.
   – Многие любовники, расставаясь, остаются друзьями. Мне кажется, что и у вас имеется не один такой друг, отношения с которым начали развиваться как роман. Но они себя исчерпали и вы остались просто друзьями.
   – Но там были какие-то отношения! А тут просто секс – и в результате ребенок.
   – Разве этого мало?
   – Слишком много, – устало ответила Оливия.
   – Давайте вернемся к исчерпанным отношениям, – предложила Кристина. – Вы считаете, что ваши с Джеком отношения тоже можно отнести к разряду исчерпавших себя?
   – Они даже толком и не начались.
   – Вот! – восторженно воскликнула Кристина. – В чувствах Джека мы с вами разбираться не будем. Наша задача попытаться понять, что происходит с вами. А теперь, Оливия, подумайте: почему вы спокойно встречаетесь со своими бывшими любовниками, с кем-то даже поддерживаете приятельские отношения и ни у них, ни у вас не возникает неловкости в общении?
   – Вы же сами говорили, что наши отношения с ними исчерпаны...
   – Правильно, а почему вы не можете даже встретиться с Джеком? Почему вы не можете даже думать спокойно о нем?
   – Вы хотите сказать... – Оливия замолчала и отвернулась к окну. Скоро весь город завалит снегом. Вот только снег в Нью-Йорке всегда грязный. А какой он красивый, белый и пушистый дома! Как же хочется выбежать на мороз и губами ловить снежинки! – вдруг подумала она. Перед глазами вставали картинки из детства: вот они с папой на заднем дворе лепят снеговика, вот катаются на коньках, а мама весело хохочет: уж очень забавно у них получается танцевать вальс.
   – О чем вы подумали, Оливия? – мягко спросила Кристина.
   – Я вспомнила детство.
   – Что именно? Это очень важно! Наше подсознание часто подсказывает, как найти выход. Важно только научиться расшифровывать эти послания.
   – Я вспоминала, как мы с папой зимой лепили снеговиков и катались на коньках.
   – У вас была счастливая семья?
   – Почему была?! – возмутилась Оливия. – Мы и сейчас счастливы. Жаль только, что видимся редко, но мне нужно работать...
   – Вы любите своего отца?
   – Очень. Если вы хотите найти причину в моем детстве, вы не правы. У меня прекрасные родители, которые любят меня и друг друга.
   – Ваши родители любят друг друга. Это ключевая фраза, Оливия. В вашем представлении, идеальная семья эта та, где царит любовь.
   – А разве может быть иначе? – удивилась Оливия.
   – Если бы вы знали, какие жуткие модели иногда закладываются в детском возрасте! Но сейчас нас интересуете вы и ваши модели.
   – И что там с моими моделями? – полюбопытствовала Оливия, удобнее устраиваясь на подушках.
   – Я сейчас попробую объяснить вам, что происходит в вашей душе. Учтите, вы можете со мной не согласиться, скорее всего не согласитесь, но давняя практика показывает, что психотерапевт ошибается редко. Я прошу вас хотя бы прислушаться к моим словам. Вы готовы?
   – Конечно!
   – Вы привыкли к тому, что семья – значит любовь. Между этими понятиями в вашем мозгу поставлен знак равенства. До сих пор вы не встретили ни одного человека, с которым были бы готовы создать семью. Я не слишком верю в любовь: все легко объясняется на уровне гормонов, а большей частью наше тело и наше сознание, стараясь не привлекать к этому нас, проводит анализ, насколько подходит тот или иной кандидат. Проблема в том, что ваш аналитический центр принял решение, что Джек полностью подходит вам. Вы бы никогда не переспали с ним, будучи в сознании, правильно?
   Оливия медленно кивнула.
   – Ваше подсознание было совершенно свободно в это время, и тело приняло свое, единственно верное решение. И разве не удивительно, что вам удалось с первого раза и в не очень подходящий день забеременеть? Вероятно, природе ваши с Джеком наборы генов показались самыми подходящими для объединения. Что происходит дальше? Ваше сознание, вернувшись к своей главной роли, принялось наводить порядок. Джек просто друг, и не больше. Вот вы стали с ним вместе жить и все сильнее привязываться к нему. Разве у вас не возникало никогда мысли, что, если бы не дружба и беременность, выйти замуж за Джека было бы лучшим вариантом?
   Оливия вновь кивнула.
   – И вот вы узнаете, что преданный друг оказался на самом деле предателем. Сознание кричит: «Предательство, пожар, воры!» Вы разворачиваетесь и уходите, но ведь ваши чувства уходят вместе с вами. Если бы Джек был вам так уж безразличен, случился бы приступ?
   – Нет, но ведь он мой друг...
   – Тогда почему вы представляете его своим мужем?
   – Я не... – начала Оливия, но сразу же за-пнулась.
   Кристина улыбнулась и встала.
   – Я могла бы научить вас закрываться от этих мыслей, но тогда бы ваше подсознание продолжало бы терроризировать вас, пытаться привлечь внимание. Лучше думать об этом наяву, чем страдать от кошмаров ночами.
   – Но что мне делать-то?! – воскликнула Оливия.
   Кристина лишь развела руками.
   – Здесь все зависит от того, до чего вы додумаетесь. Мне бы хотелось верить, что вы сделаете правильные выводы. До свидания, Оливия. Если вас не выпишут, мы встретимся в следующий понедельник. А если выпишут, я могла бы дать вам координаты хорошего врача. Вам все же нужна помощь, и я рада, что вы это понимаете. Вот моя визитка. Как только понадобится рекомендация, звоните.
   Кристина еще раз улыбнулась на прощание и вышла из палаты, оставив Оливию в недоумении.
   И что все же мне теперь делать? – спросила она себя и внимательно посмотрела на букет.
   В одном Кристина права, подумала Оливия, если бы Джек был так уж безразличен мне, я бы просто выбросила этот букет и подумала о том, как жить дальше. А все эти размышления и стенания на тему «что я скажу ребенку» просто глупость! Да, я что-то чувствую к Джеку, и это не просто дружба или благодарность. Я могу это признать, но прощать его я не собираюсь!

10

   Оливия с трудом натянула пальто и поморщилась.
   – Что это с тобой? – спросила ее Кейт. – Ты нормально себя чувствуешь?
   – Да, просто подумала, что еще только четвертый месяц, а я уже ни во что не влезаю. Что же делать на шестом? Как раз февраль будет...
   – Будет февраль, придумаем что-нибудь, – успокоила ее Кейт. – В конце концов, ты живешь в городе распродаж. Недели через две после Рождества нужно будет пройтись по магазинам. Уже что-то должно появиться.
   – Ладно, лучше скажи, где ты нашла мне квартиру?
   Оливию давно волновал этот вопрос, но еще в среду Кейт довольно грубо оборвала ее, сказав, что, раз уж Оливия доверила ей такое важное дело, она может спокойно болеть и не мешать людям.
   – Увидишь! – пробормотала Кейт и вновь бросила на дверь какой-то странный взгляд.
   – Кто-то должен приехать? – спросила Оливия.
   – Нет, что ты, – как-то неуверенно протянула подруга. – Ты все вещи собрала?
   – Я уже три раза все внимательно проверила. Зубная щетка в правом кармане, пижама в сумке. И даже если я что-то и забыла, всегда можно будет вернуться. Хотя не знаю, имеет ли смысл возвращаться за зубной щеткой!
   – Есть примета, если что-то забыл в доме, обязательно туда вернешься! – угрожающе заявила Кейт. – Ты же не хочешь возвращаться сюда?
   – Мне все равно придется возвращаться в больницу всего-то через пять месяцев! – спокойно сообщила Оливия. – Мы уже можем ехать?
   – Да, конечно. Ты попрощалась с врачами?
   – Слушай, Кейт, ты что, пытаешься меня здесь задержать? – удивилась Оливия. Другого объяснения странному поведению подруги она не находила.
   – Что ты такое говоришь?! – возмутилась Кейт. – Так ты попрощалась?
   – Да. Еще утром. Потом ждала тебя полдня. Я хочу домой!
   – Сейчас едем! Подожди только минутку, мне очень нужно в туалет!
   Оливия тяжело вздохнула, но указала рукой подруге, где в палате удобства. Но не успела Кейт пройти и половину пути, как дверь распахнулась и в палату вплыл огромный букет белоснежных лилий.
   – Боже мой, какая красота! – пробормотала пораженная Оливия.
   – Я рад, что тебе нравится! – довольно сообщил Джек, показываясь из-за букета.
   – Так! Кейт, выходи сейчас же! – потребовала Оливия.
   Подруга с виноватым выражением л
   Оливия строго посмотрела на нее.
   – И что это значит? – спросила она.
   – Я приехал, чтобы забрать тебя домой, – сказал Джек. – Ты уже собралась?
   – Так вот почему ты задерживала меня? – набросилась Оливия на бедную Кейт.
   – Ой, я оставила на плите молоко и забыла выключить утюг! – пролепетала Кейт и выбежала из палаты.
   – Вернись сейчас же! – потребовала Оливия, но подруга уже была вне пределов досягаемости.
   – Не обижайся на нее. Это я заставил Кейт помочь мне найти тебя и забрать домой.
   – С тобой я вообще не желаю разговаривать! – гневно сказала Оливия. – И видеть тебя не желаю, и иметь с тобой ничего общего не хочу!
   – Есть кое-что, связывающее нас сильнее любых уз! – улыбнулся Джек и сделал шаг, чтобы обнять Оливию.
   Она отскочила в угол и угрожающе подняла руки.
   – Не прикасайся ко мне!
   – Лив, это просто глупо, – попробовал вразумить ее Джек. – Ты хочешь устроить скандал на всю больницу? Хватит уже и того, что ты устроила дома! Помнишь, чем закончилось? – Джек обвел рукой больничную палату. – Так что не волнуйся и дыши глубже. Мне очень хочется, чтобы ты вернулась домой. Скоро Рождество, Лив, это домашний, семейный праздник.
   – Я никуда с тобой не поеду! – твердо сказала Оливия.
   – Прекрати ломать комедию, – раздраженно произнес Джек, но тут же взял себя в руки и заговорил с Оливией нежным голосом, словно уговаривал неразумного ребенка не лезть в трансформаторную будку.
   – Не поеду!
   – И куда же ты поедешь, если не ко мне домой? Как ты уже догадалась, квартиру Кейт тебе не нашла. Да и ты ее сейчас не найдешь, все же через неделю Рождество. Поедешь в отель? Но номера не заказать за месяц. Есть, конечно, еще третьесортные гостиницы... Я настолько противен тебе, что ты предпочтешь на Рождество общество тараканов?
   – Я поеду к родителям, они всегда рады мне, – уже не так уверенно сказала Оливия. Но как только она поняла, что это на самом деле решение всех проблем, морщинки на ее лице разгладились и она весело улыбнулась. – И почему я раньше об этом не подумала?!
   – Видишь ли, проблема в том, что я взял на себя смелость пригласить их к нам. Утром в сочельник они приезжают.
   – Ты все решил за меня! – возмутилась Оливия. – Джек Эйстон, ты просто не оставляешь мне выбора! Это нечестно!
   – Может быть, но лишать меня счастья каждый день видеть тебя, наблюдать, как развивается наш ребенок, еще хуже. Если бы ты только знала, что я пережил, когда ты пропала неизвестно куда! А потом позвонила Кейт и сказала, что ты в больнице. И я даже не мог приехать, потому что боялся волновать тебя. Нет уж, Оливия, теперь я тебя никуда не отпущу!
   – Очень мило, – язвительно заметила Оливия. – Но пока что я дееспособна. Я не хочу жить с тобой под одной крышей. Ты предал меня, и если раньше я ощущала к тебе определенные нежные чувства, то ты умудрился все разрушить. Ты мне стал безразличен, Джек.
   – Настолько безразличен, что ты бережно хранила все мои букеты? – улыбаясь спросил он.
   Оливия покраснела и отвела глаза. Если бы он знал, что лепестки роз с самого первого букета она сложила в пакетик, чтобы потом сделать подушечку и положить ее возле кроватки ребенка, чтобы хоть что-то напоминало ему об отце.
   – Говорить не о чем! – твердо сказал Джек. – Собирайся, мы едем домой.
 
   Тихо напевая себе под нос знакомые с детства рождественские гимны, Оливия развешивала ветви омелы над камином. Она осторожно слезла с табуретки и отошла на несколько шагов, чтобы полюбоваться результатом. Удовлетворенно кивнув, она подошла к камину и принялась перебирать украшения, решая, что и куда повесить.
   – Мне иногда кажется, что ты просто идеал! – тихо прошептал ей на ухо Джек.
   Оливия вздрогнула и чуть не выронила стеклянный шар с домиком и кружащимися хлопьями снега.
   – Ты меня испугал! – возмутилась она.
   – Не хочешь узнать, почему ты идеал? – поинтересовался Джек.
   Оливия отвернулась и сделала вид, что занята украшениями. Вот уже неделю она старательно демонстрировала неприязнь к Джеку. Даже разговаривать с ним она начала только три дня назад и то потому, что утром принялась беседовать о погоде с собственным отражением.
   – Ну давай, Оливия, признайся, что тебе интересно, – подначил ее Джек.
   – И вовсе мне не интересно, – как можно безразличнее ответила она, поправляя ветку омелы.
   Джек проследил за ее движением взглядом и усмехнулся.
   – Что? – чуть раздраженно спросила Оливия.
   – Мы стоим под омелой!
   – Что дальше? – поинтересовалась она, хотя прекрасно знала эту примету.
   Джек подошел к ней вплотную и осторожно взял двумя пальцами за подбородок. Он поднял голову Оливии так, чтобы видеть ее глаза.
   – Знаешь, дорогая, – тихим проникновенным голосом сказал он, – ты ведешь себя просто глупо. Сколько же можно обижаться? Ты ведь даже не позволила мне толком объяснить, почему все вышло именно так!
   Оливия отвела глаза – она не хотела об этом говорить ни сейчас, ни через неделю, ни через месяц. Никогда. Такое просто нельзя забыть.
   – Хватит сердиться, Лив, я тебя люблю и очень хочу, чтобы и ты чувствовала ко мне что-то, только не презрение и обиду.
   Его теплое дыхание шевелило тонкие волоски у ее виска. Волна дрожи прошла по ее телу. Она подняла испуганные, непонимающие глаза на Джека. Такое с ней бывало только тогда, когда мужчина привлекал ее физически. Что же происходит? Неужели она хочет Джека?!
   – Ты тоже это чувствуешь? – прошептал Джек и осторожно прикоснулся языком к мочке ее уха.
   Оливии показалось, что ось вращения земли как-то странно изменилась: пол накренился и медленно поплыл под ногами.
   – Мы стоим под омелой, а значит, должны поцеловаться. Ты же не хочешь, чтобы у нас случилось несчастье?
   Его губы были так близко, его теплое дыхание заставляло сердце сбиваться с отлаженного ритма, а запах – его пьянящий запах сильного мужчины – сводил Оливию с ума. Если бы сейчас Джек попросил ее отдаться ему здесь, прямо в гостиной, у нее не было бы сил отказать.
   Тело перестало подчиняться разуму. Руки обвили шею Джека, и губы прижались к его губам в долгом страстном поцелуе.
   Еще никто никогда так не целовал ее! Губы Джека были нежны, но в то же время требовательны. Терпкие и сладкие, они сводили с ума, кружили голову.
   – Ох, кажется, мы не вовремя, но дверь была открыта...
   Оливия вздрогнула и отодвинулась от Джека.
   – Привет, мам, пап, – пробормотала она и покраснела.
   – А вы и есть Джек? – спросила Эстель, старательно делая вид, что ничего не произошло.
   – Моя мама – Эстель, мой отец – Уильям. Родители, это Джек Эйстон, отец моего ребенка.
   – Очень рада познакомиться, Джек! – Эстель проигнорировала протянутую руку и нежно поцеловала ошеломленного Джека, словно он был ее любимым зятем уже много лет. – Если тебе можно, то почему бы и мне не попробовать? – Эстель подмигнула дочери.
   – Это было вовсе не то, о чем ты думаешь! – трагическим шепотом сказала Оливия.
   Эстель лишь кивнула.
   – Да-да, конечно, я сразу поняла, что все только потому, что вы стояли под омелой. Примета все-таки!
   Оливия закатила глаза и покачала головой. Мать в своем желании выдать ее замуж была неисправима! Уильям Хэмстон же оказался более сдержанным и поздоровался с отцом своего будущего внука за руку.
   – Как ты себя чувствуешь, дорогая? – заботливо спросил он дочь, нежно обнимая ее.
   – Сейчас уже отлично! – бодро ответила Оливия. – Я рада, что вы приехали. Сама бы на это Рождество я не смогла бы приехать.