Страница:
Будто почувствовав на себе ее взгляд, он повернул голову, но Ноэль поспешно отвела глаза. С трудом, но ей все же надо отогнать от себя мысли о мрачном и непроницаемом незнакомце, потому что сегодня се интересовал только Бариччи.
Вдруг по ее спине пробежали мурашки — возможно, уже сегодня она увидит человека, давшего ей жизнь. Она гадала, что почувствует, когда впервые он предстанет перед ее взором, он, конечно, не узнает, кто она. Но она его узнает. Ее отец был прав: Бариччи — негодяй. Но еще хуже вела себя Лиз. Теперь, когда Ноэль стала взрослой, окруженная любовью близких ей людей, она могла беспристрастно судить о женщине, родившей ее, и размышления о матери скорее вызывали в ней чувство изумления, нежели боли и обиды. Как эти могло случиться, чтобы женщина отвергла собственное дитя, отказалась взять ребенка на руки, не пожелала его кормить. Ради всего святого, как это могло случиться? Этого Ноэль не могла понять. Но несчастье обернулось для нее благословением Божьим, потому что благодаря ему ее родителями стали Эрик и Бриджит.
Размышляя о том, : что пережил ее дорогой отец, Ноэль сжимала кулаки. Иногда поздно ночью она лежала в постели без сна, вперив взгляд в потолок, и заново переживала все горести, которые испытал Эрик в те несколько лет, что последовали за смертью Лиз. В то время она была слишком маленькой, чтобы понять его горе. Боль и страдания, причиненные ему Лиз, Ноэль простить не могла.
А что, если встреча с Бариччи заново всколыхнет бурю в ее душе? Возможно. Но Ноэль готова была пойти и на это.
Внезапно дверь купе открылась, и вошел тот самый человек, которого она заметила на„платформе.
— Доброе утро, дамы. — Он приподнял шляпу и усмехнулся, заметив, что Грейс крепко спит.
— В таком случае доброго утра вам, леди, — поправился он, и его взгляд встретился с глазами Ноэль, когда он небрежно бросил шляпу на скамейку.
— Доброе утро, — ответила Ноэль, не в силах отвести от него взгляда. Пульс ее учащенно забился.
Вероятно, он был самым необычным, самым импозантным мужчиной, какого ей довелось встречать в жизни. Он не был красив. Слишком твердый подбородок, слишком сурово сдвинутые брови. Волосы цвета воронова крыла были не по моде слишком длинны. Их пряди косо падали на широкий лоб, а серые глаза, представлявшие разительный контраст с черными волосами, искрились зеленоватыми и темно-желтыми крапинками. Порой в них возникал удивительный калейдоскоп красок, придававший глазам изменчивость и особую выразительность. Жесткие линии вокруг рта свидетельствовали о силе характера, но, когда он улыбался, в его лице появлялось что-то мальчишеское, будто ему был известен какой-то редкостный и заманчивый секрет, тайной которого мог наслаждаться только он один.
Улыбка, с которой он вошел в купе, вдруг потускнела, а проницательный взгляд буквально пронизывал Ноэль, он оглядывал ее с головы до ног. Оглядывал пристально, почти нагло.
Наконец с довольным видом он занял место напротив девушки, коснувшись коленями ее ног.
— Прошу прощения, — обратился он к ней. Его голос звучал уверенно и повелительно — под стать внешности. Его богатый оттенками глубокий баритон вливался в сознание Ноэль, будто теплый мед.
— Пожалуйста, — ответила она, и ее сердце забилось так часто, что ей трудно было говорить. Она облизнула пересохшие губы кончиком языка и задала первый пришедший ей на ум вопрос: — Вы едете в Лондон по делам?
— Совершенно верно. А вы? — Он улыбнулся и перевел взгляд с Ноэль на Грейс, издававшую весьма неблагозвучный и отнюдь не аристократичный храп. Затем на небольшую корзинку с хлебом и сыром, которую Грейс поставила под скамейку. — Вы отправляетесь в город, чтобы пройтись по магазинам?
— Более или менее, — ответила она смущенно. Мысленно Ноэль ругала себя — никому из людей, с которыми она до сих пор общалась постоянно, прежде не удавалось смутить или запугать ее. Она не лезла в карман за словом, и ее никак нельзя было обвинить в недостатке светскости. Так почему же, оказавшись рядом с этим человеком, она повела себя как маленькая дурочка?
— Если вы будете смотреть на меня столь пристально, я буду вынужден спросить вас: чем обязан? — насмешливо протянул он.
— Пожалуйста, не делайте этого, — поторопилась возразить. Ноэль, — В противном случае мне придется ответить вам, дав честный ответу, я, вероятно, просто, умру от смущения.
Из его груди вырвался хрипловатый смешок:
— Я этого не допущу. Вы слишком милы, чтобы позволить вам умереть. Лучше я сменю тему и спрошу ваше имя.
— Мое имя леди Ноэль Бромли. А ваше? — Эшфорд Торнтон.
— Эшфорд Торнтон? — Глаза Ноэль расширились от любопытства. — Вы родственник Пирса Торнтона, герцога Маркхема?
— Честно говоря, да. Он мой отец.
— О, ваши родители — удивительные, замечательные люди! — сказала Ноэль пылко. — Я и выразить не могу, сколько добра они сделали для прихода моего прадеда и для бедных детей этого прихода.
— Благодарю вас. Не могу с вами не согласиться. Они действительно редкие люди. — Эшфорд Торнтон отвесил ей легкий поклон: — Как, впрочем, и ваши. Что касается упомянутого прихода, то моим родителям удалось сделать там много полезного лишь потому, что ваши отец и мать помогали им. — Вы знаете моих отца и мать?
— Я лично с ними не знаком, но, конечно, мне известно имя Бромли. Полагаю, вы дочь графа и графини Фаррингтон.
— Верно, — с гордостью согласилась Ноэль. — И они самые лучшие люди на свете, лорд… — Она запнулась, недоуменно хмуря брови. — Прошу прошения, я не знаю вашего титула. Представляясь, вы не назвали его.
Ноэль была немало наслышана о герцоге Маркхеме, в частности, о том, как лет тридцать пять назад непочтительно отзывался он о своем титуле, и теперь ее охватило, приятное волнение.
— Значит, вы не желаете принимать ни одного из титулов вашего отца? — спросила она, подаваясь вперед. — Как и он, вы избегаете общества и недолюбливаете дворянство?
Зубы Эшфорда Торнтона блеснули в улыбке:
— Боюсь, мне придется разочаровать вас. Нет, я не стыжусь своего происхождения. И не избегаю общества, подобно отцу. Что же касается моего титула, то извольте. По правде говоря, у меня их несколько: граф Тремлетт, граф Чарзбрау, а также виконт Ренвик и, наконец, барон Холсбери. Что вы предпочтете?
Ноэль вспыхнула:
— Вы смеетесь надо мной!
— Нет, только поддразниваю, — уточнил, он.
— В таком случае я вас прощаю, — парировала Ноэль, стараясь быть язвительной. — Лорд Тремлетт, — .добавила она колко.
— Ах да, вы привержены правилам хорошего тона!
— Приходится, Этой весной родители начали меня вывозить в свет. Поэтому я должна знать, как обращаться со знакомыми джентльменами.
— Разумная предусмотрительность. — Он снова дерзко оглядел ее с головы до ног. — Но простите мою нескромность, едва ли вам следует беспокоиться о соблюдении формальностей. При вашей красоте для мужчин не важно, как вы к ним обратитесь. Они падут к вашим ногам и станут лизать вам ручки.
— Действительно? — Ее глаза сверкнули. — В таком случае мне тем более следует проявлять осмотрительность. Лизать руки — удел собак, а лежать на полу положено коврам, а не людям.
Граф откинул голову на спинку скамьи, и заразительно расхохотался:
— Блестящее замечание! Так скажите мне, леди Ноэль, что вы собираетесь дать обществу в свой первый сезон в Лондоне? Точнее говоря, что собираетесь получить от него?
Ноэль посерьезнела:
— Откровенно говоря, я об этом не думала. Мои мысли занимали другие, более важные для меня вопросы.
Он не стал настаивать на более подробном ответе. Но глаза его неотступно следили за ней. . — Я обидел вас, сказав о вашей красоте?
— Разумеется, нет, женщина, утверждающая, что не выносит комплиментов, лгунья.
— А вы не выносите лжи?
— Совершенно верно. — Ноэль пожала плечами. — Мне приятно слышать, когда обо мне говорят, что я красива. Но было бы еще приятнее, если бы во мне находили и другие достоинства. Например, быстрый ум и острый язык. Впрочем, я способна и действовать быстро. Мой отец говорил, что я скороспелка, когда я была еще ребенком. — Она улыбнулась, как бы подтрунивая над собой. — Откровенно говоря, он выражался и порезче. И был прав. Все четырнадцать лет я держала своих родителей в постоянном напряжении. — Четырнадцать лет?..
Видя его изумление, Ноэль пояснила:
— Родители удочерили меня в четыре года. И с тех пор я прошла путь превращений от сущего бесенка до, как меня называет теперь отец. Бури. Никто не хотел пускать меня к себе на порог, и если бы не мои родители…
Лорд Тремлетт смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Ноэль смущенно заерзала на сиденье:
— Пожалуйста, не жалейте меня, милорд — Я давно перевернула эту страницу своей жизни. И благодаря маме и папе у меня не осталось даже шрамов.
— Я и не думал вас жалеть, — возразил он. — Уверен, что большинство людей, отказавших вам от дома, были слепцами, как и большинство мужчин, с которыми вы встретитесь в этом сезоне. Все они видят только внешнее, не давая себе труда заглянуть поглубже. Глупые люди.
Ноэль почувствовала, что сердце ее переполнено благодарностью и теплотой.
— Благодарю вас за эти слова. Похоже, что вы унаследовали от родителей способность сострадать. — Она посмотрела на него вопросительно, хотя и с некоторой долей иронии: — А чем вы занимаетесь?
— Вы имеете в виду работу или удовольствия? Ноэль вспыхнула:
— Я вовсе не хотела копаться в вашей личной жизни. Просто хочу сказать, что вы не производите впечатления праздного человека, который ищет развлечений.
— Слово «развлечение» предполагает и женщин?.. Граф подался вперед и смотрел на нее в упор, опираясь локтем о колено и положив подбородок на руку, — поезд тряхнуло, и он оказался настолько близко к ней, что она смогла разглядеть его густые дрогнувшие ресницы.
— Мне приятно видеть, как в ваших глазах загораются искры, и они начинают сверкать, как сапфиры, — сказал он очень тихо, откинулся на спинку сиденья и сложил руки на груди. — Но, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что я и в самом деле не люблю праздности. Мне не очень удается и роль землевладельца. И потому я работаю — не на земле, но ради земли. Точнее сказать, ради многих землевладельцев. Я занимаюсь расследованиями.
— Расследованиями? Вы сыщик?
— Боюсь вас разочаровать. Я занимаюсь поисками краденой земельной собственности, слежу за тем, чтобы жертвы получали компенсацию за украденное у них. — Вы на службе у компании Ллойдов[1]?
— Да, я часто выполняю заказанную ими работу. Но не только ими. Предпочитаю быть свободным. Например, я специализируюсь на розыске украденных картин.
— Вы живете в Лондоне?
— Иногда. У меня там городской дом. Кроме того, у меня есть небольшое поместье недалеко от Саутгсмптона. — Губу Тремлетта слегка скривились в улыбке. — Я его купил, а не унаследовал от отца.
— Вы очень горды.
— Таким меня воспитали. Ну что, достаточно ли я удовлетворил ваше любопытство?
Лицо Ноэль погрустнело.
— Я не собиралась подвергать вас допросу. Когда несколько минут назад я называла вам черты своего характера, то забыла упомянуть любопытство
— Я и не чувствую, будто меня подвергли допросу. И подозреваю, что вы не перечислили еще множество своих отличительных черт. Но готов побиться об заклад, что среди них нет ни одной, которая бы заставила скучать в вашем обществе, леди Ноэль Бромли.
— И думаю, вы бы выиграли.
— Обычно так и бывает.
Внезапно Ноэль пришла в голову забавная мысль, и она спросила:
— Вы играете в азартные игры, милорд?
— Зависит от того, какие это игры, какие ставки и какой выигрыш сулят, — ответил он, ослепляя ее улыбкой.
— Я имею в виду пикет. Никакого риска. К тому же это прекрасное развлечение в дороге. И, я полагаю, заодно мы могли бы и подкрепиться.
— Вы повергли меня в изумление. — Бровь графа приподнялась.
Ноэль указала на корзинку с провизией, поставленную Грейс под скамью.
— Вы, очевидно, проголодались, — сказала она просто. — Я вижу, что вы с собой не захватили ничего, кроме газеты.
— Выглядит заманчиво.
— Прекрасно. — Ноэль извлекла из кармана накидки игральные карты. — Я захватила их с собой в надежде на то, что мы с Грейс поиграем в карты в дороге, но к сожалению…
Последовал быстрый взгляд на безмятежно спящую горничную.
— К сожалению, у вашей горничной свои представления о том, как лучше коротать время в пути, — заметил граф.
— Итак, мы играем. — Ноэль взглянула на карты. — Ставки будут ничтожными, а выигрыш может оказаться значительным — столько сыра и хлеба, сколько вы способны съесть, плюс приятная беседа,
— Замечательно. А что выиграете вы? Ведь у вас тоже должен быть стимул.
— Я согласна без стимула.
Тремлетт в задумчивости потер подбородок:
— А куда вы собираетесь отправиться в Лондоне? Ноэль смутилась:
— Мне надо зайти в магазин на Риджент-стрит, а потом еще в одно место…
— Вы собираетесь остановиться в городе?
— Нет, — ответила Ноэль, откашливаясь. — Мне надо вернуться в Пул сегодня же вечером.
— В таком случае в Лондоне у вас будет мало времени, и вы не захотите терять ни минуты. — Он дождался ее кивка и продолжал: — Как вы собираетесь добираться до Риджент-стрит от вокзала?
— Полагаю, в наемном экипаже. Право, я не, подумала об этом…
— Я отвезу вас. Разумеется, если проиграю. Экипаж будет ожидать меня у вокзала Ватерлоо, оттуда я еду на Риджент-стрит. Вернее, в полутора кварталах от этой улицы. У меня назначено несколько деловых свиданий на сегодня, и начну я с художественной галереи Франко.
Глаза Ноэль округлились от удивления:
— И я собираюсь туда. Мне надо там кое-кого повидать и… — Она умолкла.
— Мне казалось, вы говорили о Риджент-стрит.
— Да, мне надо купить подарок папе ко дню рождения. А уж потом — галерея.
— Прекрасно. — Тремлетт казался очень довольным. — Теперь каждый из нас заинтересован в выигрыше. Если выиграю я, вы наполните мой желудок едой. Если же выиграете вы, я обеспечиваю вам транспорт. Согласны?
Ноэль бросила смущенный взгляд на Грейс.
— Не беспокойтесь о вашей горничной, — сказал граф, прочитав ее мысли. — Она не откажется от любезности с моей стороны.
Ноэль помахала картами в воздухе:
— Будем тянуть карты или я их сдам?
— Будем тянуть. — Казалось, он вот-вот взорвется смехом. — Сдающий имеет преимущества. Вы полагаете, я этого не знаю?
— Я просто хотела проверить, насколько компетентен в игре мой противник.
Через полтора часа, когда поезд с пыхтением и свистом выезжал с вокзала в Бэсингстоуке, Ноэль набрала столько очков, что стало ясно; граф побит и посрамлен.
— Вот итог нашего соревнования, милорд. Если, конечно, вы не пожелаете сделать еще одну попытку, — поддразнила она графа, наслаждаясь его изумлением.
Эти слова вызвали у него снисходительную улыбку, он сложил карты и передал ей колоду.
— Нет, благодарю вас. Опытный игрок всегда знает момент, когда следует выйти из игры.
— А как насчет вашего желудка?
Позволив себе эту невинную колкость, Ноэль наклонилась, извлекла корзинку с припасами и поставила на освободившуюся теперь скамью рядом с графом.
— Когда я проигрываю, то бываю ужасно злой. Зато когда выигрываю, становлюсь на удивление благородной и щедрой. Поэтому приглашаю вас разделить со мной трапезу. — Она склонила головку и без тени насмешки пригласила: — Пожалуйста! Говоря откровенно, вы оказали мне огромную услугу, что не дали умереть от скуки. Одно это заслуживает награды.
Внезапно прежнее ощущение скованности, которое она уже испытала в обществе лорда Тремлетта, снова охватило ее. Заерзав под его пристальным взглядом, Ноэль пыталась понять, о чем он сейчас думает. Однако взгляд графа смягчился, и он одарил ее своей снисходительной улыбкой;
— Ну как я могу отказаться от такого предложения?
— Разумеется, не можете. — Ноэль занялась приготовлениями к трапезе, спасительной возней, которая отвлекала ее от созерцания импозантной внешности графа Тремлетта. Он почему-то слишком будоражил ее воображение… казался ей слишком… слишком сильной личностью.
Со смущенным вздохом она принялась жевать свой хлеб с сыром.
— Мы уже почти в Лондоне, — сказала она вслух, выглянув в окно.
— Точнее, будем там, через полчаса, — согласился граф Тремлетт, проследив за ее взглядом. — И мой экипаж доставит вас прямо на Риджент-стрит, а потом в галерею Франко.
Ноэль нахмурилась:
— В этом нет необходимости, граф. Мы с Грейс можем дойти пешком от магазина мужской одежды до галереи.
— Но ведь мы договорились, что мой кучер доставит вас и вашу горничную, куда вам будет угодно. И никаких но… Я провожу вас туда. А как только вы кончите ваши дела, мой кучер доставит вас и вашу горничную на вокзал Ватерлоо.
Глаза Ноэль широко раскрылись:
— А что будете делать вы?
— Именно то, что и собирался. Мне надо посетить несколько мест, побывать на нескольких встречах поблизости от галереи Франко. Мой кучер успеет вернуться за мной задолго до того, как я закончу свои дела. А вы окажетесь в Пуле задолго до того, как вас хватятся.
Ноэль вздрогнула и спросила:
— Откуда вы знаете, что я рассчитываю .вернуться до того, как меня хватятся?
— Это просто. Вы отправились искать подарок для отца. Естественно, вы хотите, чтобы это стало для него сюрпризом. А иначе, зачем бы вам потребовалось мчаться в Лондон с расчетом вернуться обратно в тот же самый день?
Ноэль почувствовала напряжение во всем теле, неловкость и беспокойство. Она привыкла одерживать победу в тех случаях, когда ей приходилось прибегать к хитроумным уловкам, острый ум помогал ей видеть людей насквозь. Но в случае с Эшфордом Торнтоном все обстояло иначе. Ее пугала проницательность графа.
— Вы очень проницательны, милорд, — сказала она, тщательно подбирая слова.
— Я достаточно проницателен, чтобы понять: я расстроил вас, — отозвался он, опираясь на подлокотник и внимательно следя за малейшими изменениями в ее лице. — Вам не о чем беспокоиться. Вашей тайне ничто не грозит, и это касается всех ваших дел.
— Вы часто посещаете галерею Франко? — неожиданно для себя выпалила Ноэль, стараясь избавиться от неловкости и попутно получить информацию о галерее Бариччи, В ответ он пожал плечами:
— Иногда. Я люблю смотреть на произведения малоизвестных художников. Конечно, в надежде на то, что они недолго останутся таковыми. Во всяком случае .после того, как их. картины выставили в галерее Франко.
— Лицо Ноэль выразило крайнее изумление. Так он выставляет талантливых, но малоизвестных художников? Это было для нее неожиданностью. Эта лиса Бариччи помогал художникам, борющимся за жизнь и признание, выставить свои работы? Она никак этого не ожидала. Так вы хотите сказать, что в галерее Франко я найду именно это? — спросила она, ожидая получить подтверждение. — Картины неизвестных художников?
— Гм… — Брови Тремлетта вопросительно изогнулись. Он продолжал с аппетитом жевать хлеб с сыром, потом спросил. — Это ваш первый визит в галерею?
— Да.
— У вас есть особая причина посетить ее? Его прямой и испугавший ее своей проницательностью . вопрос привел Ноэль в замешательство и лишил дара речи.
— Что вы имеете в виду? — беспомощно спросила она.
— Я понимаю, что подарок отцу — сюрприз, поэтому вы тайно покинули дом. Но если так спешите вернуться, зачем вам тратить драгоценное время, чтобы заглянуть в галерею, а затем стремительно мчаться обратно домой? Значит, у вас есть весьма веские причины для такого визита. '
— Есть. Я должна увидеть… — Ноэль осеклась и нервно провела кончиком языка по губам. — Мне надо увидеть, мне надо найти в галерее одного человека… — Она с трудом втянула воздух и приготовилась дать объяснение: — Видите ли, милорд, моя ситуация до известной степени щекотливая…
— Миледи!
Восклицание Грейс и ее неловкие попытки сесть прямо лишили Ноэль дара речи. Грейс свирепо воззрилась на незнакомца:
— Кто этот джентльмен, с которым вы беседуете? Ноэль не знала, смеяться ей или плакать.
— Доброе утро, Грейс, — приветствовала она свою горничную, но в голосе ее не было ни радости, ни теплоты. — Как мило, что ты проснулась. Джентльмен, с которым я беседую, граф Тремлетт. Лорд Тремлетт, позвольте представить вам мою бдительную горничную Грейс.
— Доброе утро, мадам, — приветствовал граф Грейс, слегка наклонив голову. Ситуация его явно забавляла. — Рад познакомиться с вами. Я такой же пассажир, как и вы, и еду в Лондон. Леди Ноэль была так добра, что предложила мне разделить с ней трапезу. Надеюсь, это не наша болтовня разбудила вас?
— Я никогда не сплю в поездах. Я только дремала.
Она переводила недоверчивый взгляд с полупустой корзинки с едой на свою подопечную, а потом на лорда Тремлетта. Глаза Грейс подозрительно сузились, и эти щелочки говорили о том, что она-то понимает: нечто неподобающее произошло прямо у нее под носом.
— Ваше место в этом купе? — спросила она, все еще оглядывая подозрительно графа.
— Это верно. — Вполне вежливый тон графа давал, однако, понять, что Грейс даже в роли рыкающей львицы не может его запугать. Ноэль эта ситуация вполне устраивала.
— Где вы сели на поезд? — не унималась Грейс. — Должно быть, в этот момент я смотрела в другую сторону.
— Я сед в. Саутгемптоне, — ответил граф, галантно не заметив ее неуклюжей лжи. — Ваше купе оказалось последним в первом классе, где оставались свободные места, — заключил граф.
— А во всех остальных купе оказались пассажиры-мужчины? — продолжала допрос Грейс. — Ведь вы могли бы поменяться местами с какой-нибудь пассажиркой-леди.
— Там все места заняты мужчинами или целыми семьями. Я проверил, — прервал ее допрос граф.
— Я хотела бы посмотреть сама.
— Грейс! — Ноэль готова была провалиться сквозь землю или даже умереть
— Все в порядке, миледи. — Тремлетт одарил ее своей сногсшибательной улыбкой и повернулся к горничной: — Уверяю вас, мадам, я говорю правду. — Он взял свою газету и, небрежно развернув ее, приготовился читать. — Отныне обещаю не беспокоить вас. Вы даже можете сделать вид, что меня здесь вовсе нет.
Ноэль бросила на свою горничную ледяной взгляд.
— Кстати, — продолжал Тремлетт, просматривая заголовки. — В благодарность за восхитительный и неожиданный ленч я распоряжусь, чтобы мой кучер отвез вас и леди Ноэль в город, куда вы пожелаете, а потом доставил назад, на вокзал. Таким леди, как вы, не следует доверяться наемному экипажу.
Последнее замечание графа, как и явное недовольство Ноэль, по-видимому, возымело действие на неумолимую Грейс, и она начала оттаивать.
— Это очень любезно с вашей стороны, милорд, — с неохотой выдавила она, и ее напряженная поза утратила неумолимую жесткость. — Я согласна, леди Ноэль действительно не годится разъезжать в наемном экипаже.
— Ни одной из вас не годится, — последовал галантный ответ.
Намек на то, что и ее рассматривали как леди, а не как прислугу, вызвал у Грейс прилив гордости, и она выпятила свою обширную грудь, а щеки ее зарделись румянцем.
— Мы благодарны вам за ваше галантное предложение, сэр, — заявила она. — Мы с леди Ноэль решили его принять, — С этими словами она чопорно сложила руки на коленях и добавила: — Я рада, что вам понравились хлеб с сыром.
— О, это было великолепно, — заверил ее Тремлетт. — Я получил огромное удовольствие. По правде говоря… — последовал беглый взгляд на Ноэль, — не могу припомнить другого такого случая, когда бы путешествие по железной дороге было столь приятно, как сегодня.
Почувствовав внезапно возникшее в купе напряжение, хотя не уловив его причины, Грейс искоса бросила взгляд на Ноэль, но так ничего и не поняла.
— Читайте свой роман, миледи, — скомандовала она не настолько опьяненная лестью спутника, чтобы вовсе потерять бдительность. — Как верно заметил граф, мы скоро будем в Лондоне.
Ноэль кивнула, открыла книгу и усилием воли заставила себя вперить взгляд в страницу.
И только когда поезд, пыхтя и дребезжа, приблизился к. вокзалу Ватерлоо, на одно мгновение глаза Эшфорда Торнтона встретились с глазами Ноэль.
Глава 2
Вдруг по ее спине пробежали мурашки — возможно, уже сегодня она увидит человека, давшего ей жизнь. Она гадала, что почувствует, когда впервые он предстанет перед ее взором, он, конечно, не узнает, кто она. Но она его узнает. Ее отец был прав: Бариччи — негодяй. Но еще хуже вела себя Лиз. Теперь, когда Ноэль стала взрослой, окруженная любовью близких ей людей, она могла беспристрастно судить о женщине, родившей ее, и размышления о матери скорее вызывали в ней чувство изумления, нежели боли и обиды. Как эти могло случиться, чтобы женщина отвергла собственное дитя, отказалась взять ребенка на руки, не пожелала его кормить. Ради всего святого, как это могло случиться? Этого Ноэль не могла понять. Но несчастье обернулось для нее благословением Божьим, потому что благодаря ему ее родителями стали Эрик и Бриджит.
Размышляя о том, : что пережил ее дорогой отец, Ноэль сжимала кулаки. Иногда поздно ночью она лежала в постели без сна, вперив взгляд в потолок, и заново переживала все горести, которые испытал Эрик в те несколько лет, что последовали за смертью Лиз. В то время она была слишком маленькой, чтобы понять его горе. Боль и страдания, причиненные ему Лиз, Ноэль простить не могла.
А что, если встреча с Бариччи заново всколыхнет бурю в ее душе? Возможно. Но Ноэль готова была пойти и на это.
Внезапно дверь купе открылась, и вошел тот самый человек, которого она заметила на„платформе.
— Доброе утро, дамы. — Он приподнял шляпу и усмехнулся, заметив, что Грейс крепко спит.
— В таком случае доброго утра вам, леди, — поправился он, и его взгляд встретился с глазами Ноэль, когда он небрежно бросил шляпу на скамейку.
— Доброе утро, — ответила Ноэль, не в силах отвести от него взгляда. Пульс ее учащенно забился.
Вероятно, он был самым необычным, самым импозантным мужчиной, какого ей довелось встречать в жизни. Он не был красив. Слишком твердый подбородок, слишком сурово сдвинутые брови. Волосы цвета воронова крыла были не по моде слишком длинны. Их пряди косо падали на широкий лоб, а серые глаза, представлявшие разительный контраст с черными волосами, искрились зеленоватыми и темно-желтыми крапинками. Порой в них возникал удивительный калейдоскоп красок, придававший глазам изменчивость и особую выразительность. Жесткие линии вокруг рта свидетельствовали о силе характера, но, когда он улыбался, в его лице появлялось что-то мальчишеское, будто ему был известен какой-то редкостный и заманчивый секрет, тайной которого мог наслаждаться только он один.
Улыбка, с которой он вошел в купе, вдруг потускнела, а проницательный взгляд буквально пронизывал Ноэль, он оглядывал ее с головы до ног. Оглядывал пристально, почти нагло.
Наконец с довольным видом он занял место напротив девушки, коснувшись коленями ее ног.
— Прошу прощения, — обратился он к ней. Его голос звучал уверенно и повелительно — под стать внешности. Его богатый оттенками глубокий баритон вливался в сознание Ноэль, будто теплый мед.
— Пожалуйста, — ответила она, и ее сердце забилось так часто, что ей трудно было говорить. Она облизнула пересохшие губы кончиком языка и задала первый пришедший ей на ум вопрос: — Вы едете в Лондон по делам?
— Совершенно верно. А вы? — Он улыбнулся и перевел взгляд с Ноэль на Грейс, издававшую весьма неблагозвучный и отнюдь не аристократичный храп. Затем на небольшую корзинку с хлебом и сыром, которую Грейс поставила под скамейку. — Вы отправляетесь в город, чтобы пройтись по магазинам?
— Более или менее, — ответила она смущенно. Мысленно Ноэль ругала себя — никому из людей, с которыми она до сих пор общалась постоянно, прежде не удавалось смутить или запугать ее. Она не лезла в карман за словом, и ее никак нельзя было обвинить в недостатке светскости. Так почему же, оказавшись рядом с этим человеком, она повела себя как маленькая дурочка?
— Если вы будете смотреть на меня столь пристально, я буду вынужден спросить вас: чем обязан? — насмешливо протянул он.
— Пожалуйста, не делайте этого, — поторопилась возразить. Ноэль, — В противном случае мне придется ответить вам, дав честный ответу, я, вероятно, просто, умру от смущения.
Из его груди вырвался хрипловатый смешок:
— Я этого не допущу. Вы слишком милы, чтобы позволить вам умереть. Лучше я сменю тему и спрошу ваше имя.
— Мое имя леди Ноэль Бромли. А ваше? — Эшфорд Торнтон.
— Эшфорд Торнтон? — Глаза Ноэль расширились от любопытства. — Вы родственник Пирса Торнтона, герцога Маркхема?
— Честно говоря, да. Он мой отец.
— О, ваши родители — удивительные, замечательные люди! — сказала Ноэль пылко. — Я и выразить не могу, сколько добра они сделали для прихода моего прадеда и для бедных детей этого прихода.
— Благодарю вас. Не могу с вами не согласиться. Они действительно редкие люди. — Эшфорд Торнтон отвесил ей легкий поклон: — Как, впрочем, и ваши. Что касается упомянутого прихода, то моим родителям удалось сделать там много полезного лишь потому, что ваши отец и мать помогали им. — Вы знаете моих отца и мать?
— Я лично с ними не знаком, но, конечно, мне известно имя Бромли. Полагаю, вы дочь графа и графини Фаррингтон.
— Верно, — с гордостью согласилась Ноэль. — И они самые лучшие люди на свете, лорд… — Она запнулась, недоуменно хмуря брови. — Прошу прошения, я не знаю вашего титула. Представляясь, вы не назвали его.
Ноэль была немало наслышана о герцоге Маркхеме, в частности, о том, как лет тридцать пять назад непочтительно отзывался он о своем титуле, и теперь ее охватило, приятное волнение.
— Значит, вы не желаете принимать ни одного из титулов вашего отца? — спросила она, подаваясь вперед. — Как и он, вы избегаете общества и недолюбливаете дворянство?
Зубы Эшфорда Торнтона блеснули в улыбке:
— Боюсь, мне придется разочаровать вас. Нет, я не стыжусь своего происхождения. И не избегаю общества, подобно отцу. Что же касается моего титула, то извольте. По правде говоря, у меня их несколько: граф Тремлетт, граф Чарзбрау, а также виконт Ренвик и, наконец, барон Холсбери. Что вы предпочтете?
Ноэль вспыхнула:
— Вы смеетесь надо мной!
— Нет, только поддразниваю, — уточнил, он.
— В таком случае я вас прощаю, — парировала Ноэль, стараясь быть язвительной. — Лорд Тремлетт, — .добавила она колко.
— Ах да, вы привержены правилам хорошего тона!
— Приходится, Этой весной родители начали меня вывозить в свет. Поэтому я должна знать, как обращаться со знакомыми джентльменами.
— Разумная предусмотрительность. — Он снова дерзко оглядел ее с головы до ног. — Но простите мою нескромность, едва ли вам следует беспокоиться о соблюдении формальностей. При вашей красоте для мужчин не важно, как вы к ним обратитесь. Они падут к вашим ногам и станут лизать вам ручки.
— Действительно? — Ее глаза сверкнули. — В таком случае мне тем более следует проявлять осмотрительность. Лизать руки — удел собак, а лежать на полу положено коврам, а не людям.
Граф откинул голову на спинку скамьи, и заразительно расхохотался:
— Блестящее замечание! Так скажите мне, леди Ноэль, что вы собираетесь дать обществу в свой первый сезон в Лондоне? Точнее говоря, что собираетесь получить от него?
Ноэль посерьезнела:
— Откровенно говоря, я об этом не думала. Мои мысли занимали другие, более важные для меня вопросы.
Он не стал настаивать на более подробном ответе. Но глаза его неотступно следили за ней. . — Я обидел вас, сказав о вашей красоте?
— Разумеется, нет, женщина, утверждающая, что не выносит комплиментов, лгунья.
— А вы не выносите лжи?
— Совершенно верно. — Ноэль пожала плечами. — Мне приятно слышать, когда обо мне говорят, что я красива. Но было бы еще приятнее, если бы во мне находили и другие достоинства. Например, быстрый ум и острый язык. Впрочем, я способна и действовать быстро. Мой отец говорил, что я скороспелка, когда я была еще ребенком. — Она улыбнулась, как бы подтрунивая над собой. — Откровенно говоря, он выражался и порезче. И был прав. Все четырнадцать лет я держала своих родителей в постоянном напряжении. — Четырнадцать лет?..
Видя его изумление, Ноэль пояснила:
— Родители удочерили меня в четыре года. И с тех пор я прошла путь превращений от сущего бесенка до, как меня называет теперь отец. Бури. Никто не хотел пускать меня к себе на порог, и если бы не мои родители…
Лорд Тремлетт смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Ноэль смущенно заерзала на сиденье:
— Пожалуйста, не жалейте меня, милорд — Я давно перевернула эту страницу своей жизни. И благодаря маме и папе у меня не осталось даже шрамов.
— Я и не думал вас жалеть, — возразил он. — Уверен, что большинство людей, отказавших вам от дома, были слепцами, как и большинство мужчин, с которыми вы встретитесь в этом сезоне. Все они видят только внешнее, не давая себе труда заглянуть поглубже. Глупые люди.
Ноэль почувствовала, что сердце ее переполнено благодарностью и теплотой.
— Благодарю вас за эти слова. Похоже, что вы унаследовали от родителей способность сострадать. — Она посмотрела на него вопросительно, хотя и с некоторой долей иронии: — А чем вы занимаетесь?
— Вы имеете в виду работу или удовольствия? Ноэль вспыхнула:
— Я вовсе не хотела копаться в вашей личной жизни. Просто хочу сказать, что вы не производите впечатления праздного человека, который ищет развлечений.
— Слово «развлечение» предполагает и женщин?.. Граф подался вперед и смотрел на нее в упор, опираясь локтем о колено и положив подбородок на руку, — поезд тряхнуло, и он оказался настолько близко к ней, что она смогла разглядеть его густые дрогнувшие ресницы.
— Мне приятно видеть, как в ваших глазах загораются искры, и они начинают сверкать, как сапфиры, — сказал он очень тихо, откинулся на спинку сиденья и сложил руки на груди. — Но, отвечая на ваш вопрос, могу сказать, что я и в самом деле не люблю праздности. Мне не очень удается и роль землевладельца. И потому я работаю — не на земле, но ради земли. Точнее сказать, ради многих землевладельцев. Я занимаюсь расследованиями.
— Расследованиями? Вы сыщик?
— Боюсь вас разочаровать. Я занимаюсь поисками краденой земельной собственности, слежу за тем, чтобы жертвы получали компенсацию за украденное у них. — Вы на службе у компании Ллойдов[1]?
— Да, я часто выполняю заказанную ими работу. Но не только ими. Предпочитаю быть свободным. Например, я специализируюсь на розыске украденных картин.
— Вы живете в Лондоне?
— Иногда. У меня там городской дом. Кроме того, у меня есть небольшое поместье недалеко от Саутгсмптона. — Губу Тремлетта слегка скривились в улыбке. — Я его купил, а не унаследовал от отца.
— Вы очень горды.
— Таким меня воспитали. Ну что, достаточно ли я удовлетворил ваше любопытство?
Лицо Ноэль погрустнело.
— Я не собиралась подвергать вас допросу. Когда несколько минут назад я называла вам черты своего характера, то забыла упомянуть любопытство
— Я и не чувствую, будто меня подвергли допросу. И подозреваю, что вы не перечислили еще множество своих отличительных черт. Но готов побиться об заклад, что среди них нет ни одной, которая бы заставила скучать в вашем обществе, леди Ноэль Бромли.
— И думаю, вы бы выиграли.
— Обычно так и бывает.
Внезапно Ноэль пришла в голову забавная мысль, и она спросила:
— Вы играете в азартные игры, милорд?
— Зависит от того, какие это игры, какие ставки и какой выигрыш сулят, — ответил он, ослепляя ее улыбкой.
— Я имею в виду пикет. Никакого риска. К тому же это прекрасное развлечение в дороге. И, я полагаю, заодно мы могли бы и подкрепиться.
— Вы повергли меня в изумление. — Бровь графа приподнялась.
Ноэль указала на корзинку с провизией, поставленную Грейс под скамью.
— Вы, очевидно, проголодались, — сказала она просто. — Я вижу, что вы с собой не захватили ничего, кроме газеты.
— Выглядит заманчиво.
— Прекрасно. — Ноэль извлекла из кармана накидки игральные карты. — Я захватила их с собой в надежде на то, что мы с Грейс поиграем в карты в дороге, но к сожалению…
Последовал быстрый взгляд на безмятежно спящую горничную.
— К сожалению, у вашей горничной свои представления о том, как лучше коротать время в пути, — заметил граф.
— Итак, мы играем. — Ноэль взглянула на карты. — Ставки будут ничтожными, а выигрыш может оказаться значительным — столько сыра и хлеба, сколько вы способны съесть, плюс приятная беседа,
— Замечательно. А что выиграете вы? Ведь у вас тоже должен быть стимул.
— Я согласна без стимула.
Тремлетт в задумчивости потер подбородок:
— А куда вы собираетесь отправиться в Лондоне? Ноэль смутилась:
— Мне надо зайти в магазин на Риджент-стрит, а потом еще в одно место…
— Вы собираетесь остановиться в городе?
— Нет, — ответила Ноэль, откашливаясь. — Мне надо вернуться в Пул сегодня же вечером.
— В таком случае в Лондоне у вас будет мало времени, и вы не захотите терять ни минуты. — Он дождался ее кивка и продолжал: — Как вы собираетесь добираться до Риджент-стрит от вокзала?
— Полагаю, в наемном экипаже. Право, я не, подумала об этом…
— Я отвезу вас. Разумеется, если проиграю. Экипаж будет ожидать меня у вокзала Ватерлоо, оттуда я еду на Риджент-стрит. Вернее, в полутора кварталах от этой улицы. У меня назначено несколько деловых свиданий на сегодня, и начну я с художественной галереи Франко.
Глаза Ноэль округлились от удивления:
— И я собираюсь туда. Мне надо там кое-кого повидать и… — Она умолкла.
— Мне казалось, вы говорили о Риджент-стрит.
— Да, мне надо купить подарок папе ко дню рождения. А уж потом — галерея.
— Прекрасно. — Тремлетт казался очень довольным. — Теперь каждый из нас заинтересован в выигрыше. Если выиграю я, вы наполните мой желудок едой. Если же выиграете вы, я обеспечиваю вам транспорт. Согласны?
Ноэль бросила смущенный взгляд на Грейс.
— Не беспокойтесь о вашей горничной, — сказал граф, прочитав ее мысли. — Она не откажется от любезности с моей стороны.
Ноэль помахала картами в воздухе:
— Будем тянуть карты или я их сдам?
— Будем тянуть. — Казалось, он вот-вот взорвется смехом. — Сдающий имеет преимущества. Вы полагаете, я этого не знаю?
— Я просто хотела проверить, насколько компетентен в игре мой противник.
Через полтора часа, когда поезд с пыхтением и свистом выезжал с вокзала в Бэсингстоуке, Ноэль набрала столько очков, что стало ясно; граф побит и посрамлен.
— Вот итог нашего соревнования, милорд. Если, конечно, вы не пожелаете сделать еще одну попытку, — поддразнила она графа, наслаждаясь его изумлением.
Эти слова вызвали у него снисходительную улыбку, он сложил карты и передал ей колоду.
— Нет, благодарю вас. Опытный игрок всегда знает момент, когда следует выйти из игры.
— А как насчет вашего желудка?
Позволив себе эту невинную колкость, Ноэль наклонилась, извлекла корзинку с припасами и поставила на освободившуюся теперь скамью рядом с графом.
— Когда я проигрываю, то бываю ужасно злой. Зато когда выигрываю, становлюсь на удивление благородной и щедрой. Поэтому приглашаю вас разделить со мной трапезу. — Она склонила головку и без тени насмешки пригласила: — Пожалуйста! Говоря откровенно, вы оказали мне огромную услугу, что не дали умереть от скуки. Одно это заслуживает награды.
Внезапно прежнее ощущение скованности, которое она уже испытала в обществе лорда Тремлетта, снова охватило ее. Заерзав под его пристальным взглядом, Ноэль пыталась понять, о чем он сейчас думает. Однако взгляд графа смягчился, и он одарил ее своей снисходительной улыбкой;
— Ну как я могу отказаться от такого предложения?
— Разумеется, не можете. — Ноэль занялась приготовлениями к трапезе, спасительной возней, которая отвлекала ее от созерцания импозантной внешности графа Тремлетта. Он почему-то слишком будоражил ее воображение… казался ей слишком… слишком сильной личностью.
Со смущенным вздохом она принялась жевать свой хлеб с сыром.
— Мы уже почти в Лондоне, — сказала она вслух, выглянув в окно.
— Точнее, будем там, через полчаса, — согласился граф Тремлетт, проследив за ее взглядом. — И мой экипаж доставит вас прямо на Риджент-стрит, а потом в галерею Франко.
Ноэль нахмурилась:
— В этом нет необходимости, граф. Мы с Грейс можем дойти пешком от магазина мужской одежды до галереи.
— Но ведь мы договорились, что мой кучер доставит вас и вашу горничную, куда вам будет угодно. И никаких но… Я провожу вас туда. А как только вы кончите ваши дела, мой кучер доставит вас и вашу горничную на вокзал Ватерлоо.
Глаза Ноэль широко раскрылись:
— А что будете делать вы?
— Именно то, что и собирался. Мне надо посетить несколько мест, побывать на нескольких встречах поблизости от галереи Франко. Мой кучер успеет вернуться за мной задолго до того, как я закончу свои дела. А вы окажетесь в Пуле задолго до того, как вас хватятся.
Ноэль вздрогнула и спросила:
— Откуда вы знаете, что я рассчитываю .вернуться до того, как меня хватятся?
— Это просто. Вы отправились искать подарок для отца. Естественно, вы хотите, чтобы это стало для него сюрпризом. А иначе, зачем бы вам потребовалось мчаться в Лондон с расчетом вернуться обратно в тот же самый день?
Ноэль почувствовала напряжение во всем теле, неловкость и беспокойство. Она привыкла одерживать победу в тех случаях, когда ей приходилось прибегать к хитроумным уловкам, острый ум помогал ей видеть людей насквозь. Но в случае с Эшфордом Торнтоном все обстояло иначе. Ее пугала проницательность графа.
— Вы очень проницательны, милорд, — сказала она, тщательно подбирая слова.
— Я достаточно проницателен, чтобы понять: я расстроил вас, — отозвался он, опираясь на подлокотник и внимательно следя за малейшими изменениями в ее лице. — Вам не о чем беспокоиться. Вашей тайне ничто не грозит, и это касается всех ваших дел.
— Вы часто посещаете галерею Франко? — неожиданно для себя выпалила Ноэль, стараясь избавиться от неловкости и попутно получить информацию о галерее Бариччи, В ответ он пожал плечами:
— Иногда. Я люблю смотреть на произведения малоизвестных художников. Конечно, в надежде на то, что они недолго останутся таковыми. Во всяком случае .после того, как их. картины выставили в галерее Франко.
— Лицо Ноэль выразило крайнее изумление. Так он выставляет талантливых, но малоизвестных художников? Это было для нее неожиданностью. Эта лиса Бариччи помогал художникам, борющимся за жизнь и признание, выставить свои работы? Она никак этого не ожидала. Так вы хотите сказать, что в галерее Франко я найду именно это? — спросила она, ожидая получить подтверждение. — Картины неизвестных художников?
— Гм… — Брови Тремлетта вопросительно изогнулись. Он продолжал с аппетитом жевать хлеб с сыром, потом спросил. — Это ваш первый визит в галерею?
— Да.
— У вас есть особая причина посетить ее? Его прямой и испугавший ее своей проницательностью . вопрос привел Ноэль в замешательство и лишил дара речи.
— Что вы имеете в виду? — беспомощно спросила она.
— Я понимаю, что подарок отцу — сюрприз, поэтому вы тайно покинули дом. Но если так спешите вернуться, зачем вам тратить драгоценное время, чтобы заглянуть в галерею, а затем стремительно мчаться обратно домой? Значит, у вас есть весьма веские причины для такого визита. '
— Есть. Я должна увидеть… — Ноэль осеклась и нервно провела кончиком языка по губам. — Мне надо увидеть, мне надо найти в галерее одного человека… — Она с трудом втянула воздух и приготовилась дать объяснение: — Видите ли, милорд, моя ситуация до известной степени щекотливая…
— Миледи!
Восклицание Грейс и ее неловкие попытки сесть прямо лишили Ноэль дара речи. Грейс свирепо воззрилась на незнакомца:
— Кто этот джентльмен, с которым вы беседуете? Ноэль не знала, смеяться ей или плакать.
— Доброе утро, Грейс, — приветствовала она свою горничную, но в голосе ее не было ни радости, ни теплоты. — Как мило, что ты проснулась. Джентльмен, с которым я беседую, граф Тремлетт. Лорд Тремлетт, позвольте представить вам мою бдительную горничную Грейс.
— Доброе утро, мадам, — приветствовал граф Грейс, слегка наклонив голову. Ситуация его явно забавляла. — Рад познакомиться с вами. Я такой же пассажир, как и вы, и еду в Лондон. Леди Ноэль была так добра, что предложила мне разделить с ней трапезу. Надеюсь, это не наша болтовня разбудила вас?
— Я никогда не сплю в поездах. Я только дремала.
Она переводила недоверчивый взгляд с полупустой корзинки с едой на свою подопечную, а потом на лорда Тремлетта. Глаза Грейс подозрительно сузились, и эти щелочки говорили о том, что она-то понимает: нечто неподобающее произошло прямо у нее под носом.
— Ваше место в этом купе? — спросила она, все еще оглядывая подозрительно графа.
— Это верно. — Вполне вежливый тон графа давал, однако, понять, что Грейс даже в роли рыкающей львицы не может его запугать. Ноэль эта ситуация вполне устраивала.
— Где вы сели на поезд? — не унималась Грейс. — Должно быть, в этот момент я смотрела в другую сторону.
— Я сед в. Саутгемптоне, — ответил граф, галантно не заметив ее неуклюжей лжи. — Ваше купе оказалось последним в первом классе, где оставались свободные места, — заключил граф.
— А во всех остальных купе оказались пассажиры-мужчины? — продолжала допрос Грейс. — Ведь вы могли бы поменяться местами с какой-нибудь пассажиркой-леди.
— Там все места заняты мужчинами или целыми семьями. Я проверил, — прервал ее допрос граф.
— Я хотела бы посмотреть сама.
— Грейс! — Ноэль готова была провалиться сквозь землю или даже умереть
— Все в порядке, миледи. — Тремлетт одарил ее своей сногсшибательной улыбкой и повернулся к горничной: — Уверяю вас, мадам, я говорю правду. — Он взял свою газету и, небрежно развернув ее, приготовился читать. — Отныне обещаю не беспокоить вас. Вы даже можете сделать вид, что меня здесь вовсе нет.
Ноэль бросила на свою горничную ледяной взгляд.
— Кстати, — продолжал Тремлетт, просматривая заголовки. — В благодарность за восхитительный и неожиданный ленч я распоряжусь, чтобы мой кучер отвез вас и леди Ноэль в город, куда вы пожелаете, а потом доставил назад, на вокзал. Таким леди, как вы, не следует доверяться наемному экипажу.
Последнее замечание графа, как и явное недовольство Ноэль, по-видимому, возымело действие на неумолимую Грейс, и она начала оттаивать.
— Это очень любезно с вашей стороны, милорд, — с неохотой выдавила она, и ее напряженная поза утратила неумолимую жесткость. — Я согласна, леди Ноэль действительно не годится разъезжать в наемном экипаже.
— Ни одной из вас не годится, — последовал галантный ответ.
Намек на то, что и ее рассматривали как леди, а не как прислугу, вызвал у Грейс прилив гордости, и она выпятила свою обширную грудь, а щеки ее зарделись румянцем.
— Мы благодарны вам за ваше галантное предложение, сэр, — заявила она. — Мы с леди Ноэль решили его принять, — С этими словами она чопорно сложила руки на коленях и добавила: — Я рада, что вам понравились хлеб с сыром.
— О, это было великолепно, — заверил ее Тремлетт. — Я получил огромное удовольствие. По правде говоря… — последовал беглый взгляд на Ноэль, — не могу припомнить другого такого случая, когда бы путешествие по железной дороге было столь приятно, как сегодня.
Почувствовав внезапно возникшее в купе напряжение, хотя не уловив его причины, Грейс искоса бросила взгляд на Ноэль, но так ничего и не поняла.
— Читайте свой роман, миледи, — скомандовала она не настолько опьяненная лестью спутника, чтобы вовсе потерять бдительность. — Как верно заметил граф, мы скоро будем в Лондоне.
Ноэль кивнула, открыла книгу и усилием воли заставила себя вперить взгляд в страницу.
И только когда поезд, пыхтя и дребезжа, приблизился к. вокзалу Ватерлоо, на одно мгновение глаза Эшфорда Торнтона встретились с глазами Ноэль.
Глава 2
Художественная галерея Франко располагалась на тихой улочке на расстоянии квартала от бурлящей суматохой и движением Риджент-стрит. Ее высокие потолки и широкие круглые залы создавали впечатление большого пространства, что, впрочем, соответствовало истине. Здесь пахло деревом и холстами. Галерея могла похвастаться двумя дюжинами картин, развешанных на достаточно большом расстоянии друг от друга по стенам прекрасно освещенного зала. В атмосфере галереи было нечто манящее и расслабляющее, располагающее к неспешному осмотру картин.
Ноэль, опередив на несколько шагов Грёйс с Тремлеттом, остановилась там, где узкий вестибюль переходил в центральное помещение. Она разглядывала небольшие группки людей, гадая, кто из них сотрудники галереи, которые могли бы рассказать ей о Бариччи.
— Лорд Тремлетт. — Полный достоинства мужчина с тонким носом, оседланным очками, появился неведомо откуда и с вежливой церемонностью приветствовал графа. — Добрый день. Сегодня мы не ждали вас.
Ноэль, опередив на несколько шагов Грёйс с Тремлеттом, остановилась там, где узкий вестибюль переходил в центральное помещение. Она разглядывала небольшие группки людей, гадая, кто из них сотрудники галереи, которые могли бы рассказать ей о Бариччи.
— Лорд Тремлетт. — Полный достоинства мужчина с тонким носом, оседланным очками, появился неведомо откуда и с вежливой церемонностью приветствовал графа. — Добрый день. Сегодня мы не ждали вас.