Страница:
Чем больше Вольф наблюдал за людьми, которые избирали Легион своим домом, тем более удивлялся собственному решению. Иногда он ощущал себя еще большим чужаком, чем Маяги. Это чувство не приносило особой радости… но с другой стороны, стать частью толпы, смешаться с ней, целиком отдать душу Легиону – это пугало еще больше.
– Следующий! Антонелли! Шевелись! Или должен пройти весь срок твоей службы, прежде чем ты научишься бегать?!
Вольф подавил улыбку, увидев, как неуклюже Антонелли засеменил к стойке с оружием. Несмотря на напускную браваду, юноша не научился спокойно воспринимать въедающиеся в душу тирады Конрада.
Сержант происходил родом с одной из колоний Космической Инженерно-Строительной Корпорации, и его бескомпромиссное стремление к совершенству то и дело напоминало Вольфу о собственных предках.
Конрад отнюдь не был аристократом, но ему вполне подошла бы должность управляющего шахтой по добыче оннезиума на Лаут Безаре… пока туда не пришли убренфары.
Антонелли выбрал саблю и шагнул на дорожку, отсалютовав клинком. Вольф занял оборонительную позицию.
– Ты должен отработать сейчас отрыв от противника, который я показывал на прошлом занятии, – сказал он. – Помни, что смысл этого маневра состоит в том, чтобы дезориентировать противника, заставить его поверить в обманный ход и парировать ложный удар. В это время ты и нанесешь настоящий… смертельный, понимаешь?
Юноша неуверенно кивнул и принял исходную позицию, совершенно забыв отсалютовать противнику. Вольф нахмурился, но не стал указывать на ошибку. У Антонелли и так немало проблем с практическим фехтованием, куда там до традиционных форм приветствия. Может, как-нибудь потом он найдет время позаниматься с ним этикой поединка.
На секунду Вольфу почудилось, что напротив него стоит майор Нойбек, и он скривился от отвращения. Сжимая клинок, он вспомнил тот горький день на Робеспьере… Отогнав воспоминания, Вольф кивнул итальянцу:
– Начали.
Антонелли бросился вперед, сделав это довольно неумело. Второй удар прошел более гладко, и Вольф одобрительно кивнул. Противник сосредоточился и ударил снова, затем вывернул кисть влево, начав отвлекающую атаку. Вольф парировал удар и, шагнув назад, опустил саблю.
– Ну что ж, – удовлетворенно проговорил он. – Получилось не так уж плохо, но надо еще доработать над техникой. Тебе, парень, видно, не раз приходилось участвовать в потасовках, поэтому во время атаки ты слишком увлекаешься. Старайся контролировать свои действия и бить точнее. Только так можно победить.
Юноша кивнул, но Вольф не был уверен, действительно ли он все усвоил. Прежде чем они смогли продолжить, загромыхал голос сержанта Конрада:
– Взвод! Строиться на плацу для физподготовки! Быстро! Быстро!
Приказ застал Вольфа врасплох. Он считал, – что они еще как минимум полчаса должны заниматься фехтованием. Но предсказать действия Конрада было невозможно, и, пожав плечами, Вольф направился к оружейной стойке, чтобы поставить саблю.
Конрад, перехватил его и подозвал к себе.
– А ты, слизняк, хорошо фехтуешь, – сказал сержант.
Конрад редко хвалил кого-нибудь, не прибавив какой-либо колкости, и Вольф сдержанно принял комплимент.
– Спасибо, сержант, – ответил он неуверенно.
– Фехтуешь ты хорошо… но Легиону нужны не просто хорошие фехтовальщики, – Конрад вытащил саблю и взвесил ее в руке. – Мы учим курсантов фехтовать не для того, чтобы они выступали на Играх Содружества. Тем более не для того, чтобы они участвовали в дуэлях, слизняк. Ты знаешь, зачем мы учим рекрутов биться на саблях?
– Гм… Я думал, что знаю, сержант, – ответил Вольф. – Это развивает реакцию, обостряет восприятие…
– Nein! Neinl – слова сержанта вновь заставили Вольфа вспомнить о своих далеких предках-немцах. – Мы сражаемся на саблях потому, что придет день, когда, возможно, ими придется воспользоваться в настоящем бою. Часто наши гарнизоны стоят на планетах, где меч является основным оружием. Мятежники из числа винсаризов используют клинки, когда им не удается раздобыть ничего другого. Легионер должен владеть всеми видами оружия. Поэтому мы учимся сражаться на саблях… на ножах и всему остальному. Ты понял?
– Так точно, сержант, – медленно ответил Вольф. Он так и не понял, зачем вдруг Конраду взбрело в голову рассказывать ему все это, но из опыта знал, что вопросов задавать не стоит.
– Когда ты тренируешь моих людей, – продолжал сержант, – я хочу, чтобы ты прекратил беспокоиться о всяких там правильных позах, этикете и технике. Я хочу, чтобы мои легионеры знали, как защитить себя клинком, а не то, как набрать лишнее очко в спортивном поединке. Все ясно?
– Так точно, сержант.
– Хорошо. Помни об этом, слизняк, и у тебя не будет проблем. Легион сражается для того, чтобы побеждать. Других причин нет. – Конрад резко сменил тон. – А теперь бегом в строй, шишак, иначе попадешь в черный список.
Глава 13
– Осторожно! Смотреть оба! Он может появиться откуда угодно!
Вольф пригнулся, потом присел на корточки за массивным валуном. Усилием воли он отогнал посторонние мысли, чтобы получить лучший доступ к интерфейсу, управляющему его боевым шлемом. Крошечный, но мощный компьютер преобразовывал биоэлектронным путем его мысли в инструкции, управлявшие разнообразными функциями шлема – от простой радиосвязи и различных видеорежимов до отображения тактической информации, непосредственно связанной с окружающей обстановкой.
И все же этот компьютер был намного проще традиционного адчипа или имплантанта. Простому солдату требовался полномасштабный доступ к мини-вычислительному центру, но он оказался бы в затруднении, имея слишком большой объем информации, особенно в критические минуты, когда его собственная жизнь зависела больше от боевых навыков и инстинктов, чем от анализа сложной, часто противоречивой информации.
Вольф подключил карту расположения сенсоров и вывел ее на внутренний экран щитка. Наложенные на топографический план местности, пять зеленых треугольничков показывали диспозицию лэнса, рассыпавшегося редкой цепью на бесплодном участке местности. Он внимательно изучил позицию, чтобы избежать малейшей ошибки и не спутать своих товарищей с противником, который попытается проникнуть внутрь оборонительной зоны в ближайшие несколько минут.
– Смотреть в оба, ребята, – хрипло повторил Керн. Несмотря на огромный опыт, он, как и все остальные, выглядел чрезвычайно взволнованным и настороженным.
Вольф убрал с экрана карту и поднял щиток, чтобы взглянуть на окружающую обстановку собственными глазами. Боевые шлемы, состоящие на вооружении Легиона, представляли собой удивительно сложное и многофункциональное устройство. Они оснащались компьютерно-управляемой системой, способной моделировать широкий диапазон видеорежимов, в том числе режим просветленной оптики, пассивный и активный инфракрасный просмотр, светоусиление, электронное увеличение. Однако ни один из них, по мнению Вольфа, не мог полностью заменить человеческие глаза и мозг. В большей степени он полагался на собственные ощущения.
Какое-то движение слева заставило Вольфа насторожиться, но это была Лиза Скотт, бегущая зигзагом к небольшому оврагу, откуда она могла получить лучший обзор. На этот раз лэнс экипировали как тяжеловооруженное подразделение, а Девушка выполняла роль наблюдателя, корректирующего огонь.
Вольф приподнял массивную установку фактор-ракет [63]– оружие, обладающее сокрушительной энергией, с программным наведением, одинаково эффективное для уничтожения как наземных, так и воздушных целей. Однако он не питал большой симпатии к должности фактор-стрелка. В его распоряжении имелось всего пять боеголовок, а также пистолет – единственная защита после того, как скудный запас боеприпасов будет израсходован. Большее предпочтение Вольф отдавал ФЕКу – боевой кинетической винтовке, в магазине которой вмещается добрая сотня пластиковых игольчатых патронов, да еще с десяток гранат. С таким оружием, действительно, можно и должно вести успешный бой…
Но в данный момент ему досталась фактор-установка, а из тактических данных следовало, что противник представляет из себя скоростные транспорты убренфаров, неуязвимые для орудий малого калибра. Это переносило основную тяжесть в учебном бою на Вольфа и Антонелли, который был вооружен онагром [64].
– Вижу какое-то движение! Под углом два-три градуса! – выкрикнул Керн.
– Фактор-стрелок, готовьсь! – подал команду Маяги.
Вольф развернул установку в направлении указанного ему участка местности, сплошь покрытого волнистой грядой скал, за которой мог скрываться приближающийся противник.
Встроенная в фактор-ракетницы система наведения типа «не думай-а-стреляй» могла быть запрограммирована на распознавание транспортов убренфаров – а также любого другого типа летающего или наземного объекта – и возможность атаковать их с дальней дистанции. Вольф открыл было рот, желая потребовать от Маяги «свободы» в выборе оружия, но сдержался. Не раз во время тренировок он получал жгучие удары шоковой дубинки от Ванека и других инструкторов за попытки советовать старшему по лэнсу, как правильнее выполнять свою работу. Подобную ошибку не стоило повторять вновь.
Так или иначе, это мог оказаться вовсе и не штурмовой транспорт. Без визуального подтверждения можно выпустить ракету на ветер. Лучше удостовериться…
В ту же секунду, словно насмехаясь над его нерешительностью, из-за ближайшего холма молнией выскочила вражеская боевая машина. Бронированный монстр застыл в воздухе, поддерживаемый магнитной подушкой [65], в то время как башенные камеры начали вращаться, отыскивая цель. Вольф стиснул зубы, поборов желание немедленно открыть огонь. Теория требовала, чтобы вначале имел возможность атаковать стрелок-онагр. Ограниченное количество фактор-ракет могло пагубно сказаться на ходе боя. А вот fusil d'onagre в руках Антонелли рассчитан на двадцать выстрелов большой мощности, причем он без проблем перезаряжался от любого источника плазменной энергии. В условиях, когда цель была ясно видна, преимуществом обладал онагр.
Антонелли почему-то не стрелял, а атакующий транспорт стремительно приближался.
– Стреляй же, черт! – сердитый голос загромыхал в наушниках Вольфа. – Огонь, проклятый онагр! Да стреляйте хоть из чего-нибудь!
Транспорт убренфаров набирал скорость, приближаясь к позиции Вольфа. Пальцы фактор-стрелка заплясали по клавишам – он спешно заносил информацию для автоматического наведения ракеты.
Неожиданно открытую площадку прорезал ослепительный энергетический луч. Наконец-то выстрелил Антонелли. Заросли невысокого кустарника в добрых пятидесяти метрах от транспорта исчезли в неистовой вспышке плазмы. Спикировав, транспорт выпустил в ответ несколько ракет и скрылся за одной из скал.
Вольф надавил на спуск, ракета взмыла в небо и затем по дуге стала опускаться вниз, следуя за транспортом.
Взрыв поднял клубы дыма над скалой, но через секунду штурмовой транспорт ВРОГТ возник в поле видимости, направив свои пушки прямо на позицию Вольфа.
Образ моргнул и исчез – выключился голографический проектор, создающий объемное изображение.
– Ты труп, вонючка! – послышался сзади голос Ванека. – Не брызгаться тебе больше духами, и все благодаря томному ухажеру!
– А, черт! – с досадой проговорил Антонелли, выбираясь из укрытия и снимая оковы конрига [66]. Если бы итальянец выстрелил в тот момент, как машина выползла из укрытия, то этот bastardo никогда не подошел бы так близко.
Вольф промолчал. На протяжении вот уже трех дней отделение Ванека проходило тренировки с орудиями огневой поддержки. Каждый лэнс по очереди играл роль тяжелого подразделения. Классическая тактика подобных боев вдалбливалась им в головы снова и снова, но Антонелли, похоже, был не способен или просто не хотел понять, что у каждого вида боевого оружия в конкретной обстановке есть свое предназначение.
– Давайте убирайтесь отсюда! – сердито говорил Ванек. – Немедленно!
Вольф проверил, стоит ли фактор-ракетница на предохранителе, и поспешил с линии огня к траншее, где ждал капрал. Хрупкому Антонелли понадобилось куда больше времени, чтобы преодолеть это расстояние. Итальянец сгибался под тяжестью массивного онагра, конрига и тяжелого боевого скафандра, предохраняющего стрелка от ожогов при стрельбе. Когда он дотащился до траншеи и принялся спускаться вниз, Ванек вдруг выругался и кинулся ему навстречу.
– О, Боже Всемогущий! – вскрикнул капрал. Он быстро выдернул шнур питания, соединяющий смертоносное оружие с конригом горе-стрелка.
– Ты, чертов идиот! Ты даже не удосужился поставить оружие на предохранитель! Ты же мог всех нас здесь испечь!
Аптонелли побледнел от страха и захлопал глазами:
– Я…мм… мне очень жаль…
– Твои извинения здесь не помогут, глупый ублюдок! – еще сильнее разозлился Ванек, сверля юнца глазами. – Никогда, запомни, никогда нельзя покидать линию огня, не поставив оружие на предохранитель! А теперь снимай онагр. Сегодня ты наломал уже достаточно дров!
Керн и Лиза Скотт подошли к Антонелли, чтобы помочь ему снять оружие и бронескафандр, а капрал повернулся к отделению:
– Так! Теперь поговорим об ошибках! Что эти два шишака сделали неправильно? Маяги, отвечай ты!
Прежде чем ответить, ханн бросил примирительный взгляд на измученного итальянца.
– Доброволец Антонелли должен был, по положению Боевого Устава, атаковать цель, как только она вошла в поле видимости. Факторы должны приберегаться на крайний случай, если нет особого приказа командира.
– В общем, довольно правильно, – сказал Ванек. – Майзар?
Старший лэнса Омега не задержался с ответом.
– При выстреле Антонелли плохо сбалансировал орудие. Онагр более чувствителен к колебаниям, чем это кажется на первый взгляд, поскольку гонриг проводит трекинг в соответствии с движением глаз стрелка, – четко отбарабанил Майзар, словно цитируя выдержки из лекции обучающего чипа. – В результате выстрел не попал в цель, а времени для повторного уже не оставалось.
Ванек коротко кивнул. Майзар уделял много времени дополнительному изучению достаточно сложной, системы конрига. Хотя в Тренировочной Роте он был одним из самых опытных солдат, в десантной дивизии Кентавр ему почти не приходилось иметь дело с тяжелым вооружением, и он старался ликвидировать свой недостаток. Неудивительно, что он мог почти дословно цитировать наставления чип-инструктора, поскольку сотни раз изучал и повторял их.
– Кто еще заметил ошибки?
Никто из курсантов не ответил. Выдержав паузу, капрал повернулся к Вольфу:
– Что ж, вот вам еще несколько. Вольф задержался с программированием системы наведения… он захотел получить визуальное подтверждение, хотя в принципе знал, с каким противником придется столкнуться…
– Но… – слишком поздно Вольф подавил протестующий возглас. Дубинка просвистела в воздухе, заставив поморщиться.
– Программирование фактор-ракетницы не занимает много времени, – продолжал Ванек, словно ничего не произошло. – Однако если компьютер сообщает, что против вас применяется какое-то конкретное оружие, необходимо принять это к сведению. Предварительное программирование давало тебе преимущество, пока противник находился в укрытии.
Капрал выдержал паузу, ожидая, пока сказанные им слова проникнут в сознание слушателей, и ткнул дубинкой Керна:
– Ну а ты, слизняк, где находился все это время?
Рыжеголовый хмуро посмотрел на НСО.
– Мне следовало открыть непрерывный огонь, как только вражеский транспорт оказался в поле видимости, капрал, – неохотно выговорил он. Здоровяк опустил глаза на МЕК [67], который держал в руках. Ружье, более тяжелое, чем ФЕК, с объемным магазином и патронами крупного калибра, годилось как против наступления пехоты, так и для артподготовки.
– Да, это так, – сказал Ванек с саркастическим оттенком в голосе. – Твой огонь мог заставить плохих ребят заколебаться, пусть даже ты и не повредил бы их защитное снаряжение. Наличие различных видов оружия в вашем лэнсе предполагает взаимную поддержку, но ты почему-то не внес свой вклад. Почему?
Керн пришел в замешательство.
– Мне показалось, что в первый момент голографическое моделирование проводилось как отвлекающий маневр, капрал, – признался он. – Поэтому я решил не тратить понапрасну боеприпасы.
Ванек долго рассматривал рыжего великана со смешанным разочарованием и отвращением на лице.
– Тебе представится возможность подумать над этим во время кросса по стрельбищу, пока все остальные отправятся обедать, – сказал он, затем, повысив голос, добавил: – Я хочу, чтобы к каждой тренировке вы относились, как к настоящему бою. Вы понимаете меня?
Капрал окинул взглядом строй курсантов:
– Следующее. Маяги, вот ты у нас старший лэнса. Почему ты не вмешался и не отдал приказ?
Маяги посмотрел на капрала, и гребень на его шее встопорщился.
– Я понял так, что упражнение было рассчитано прежде всего для тренировки стрелков, капрал, – медленно ответил он.
– Лэнс – это единое подразделение, черт тебя побери! – отрезал Ванек. – Следовало бы уже попять это! На поле боя именно ты должен подбадривать подчиненных… твоей обязанностью было отдать приказ Вольфу открыть огонь из фактор-ракетницы. Ты же сам говорил: именно высшая власть решает, стоит ли в конкретной обстановке придерживаться доктрины или нет. Это – твоя работа! Никто не выстрелил, пока я не вмешался, а в настоящем бою, уж поверьте, ребята, с вами не будет инструкторов!
В строю послышались сдавленные смешки. Вольф тоже улыбнулся, услышав слова капрала, несколько удовлетворенный тем, что Маяги тоже досталось. Своим героическим прошлым и званием легионера третьего класса маленький эйл раздражал некоторых курсантов. И хотя Вольф по достоинству оценил заслуги ханна, наладившего взаимоотношения между членами лэнса с, казалось бы, несовместимыми характерами, он все же с трудом мирился с его верховенством. Теперь же, раз Маяги допустил ошибку, многое может измениться…
– А тебе, вонючка, лучше убрать подальше свою ухмылку, – резко произнес Ванек, выведя Вольфа из мечтательного состояния быстрым и точным ударом шоковой дубинки. – То, что ты не получил приказа, не означает, что и впредь нужно сидеть с ракетницей в руках и ничего не делать!
– Но Устав… – возразил было Вольф, не подумав.
И тут же получил сильный удар дубинкой прямо в живот. От пронзившей его резкой боли он согнулся пополам.
– Устав – не оправдание для тупости, слизняк, – рявкнул капрал. Он отступил назад и, повысив голос, обратился ко всему отделению:
– Когда же, наконец, вы, шишаки, зарубите себе на носу, что это – боевые учения? Убить или быть убитым – так называется эта игра. На поле боя вам придется думать самим. Если вы станете придерживаться какого-то одного правила и бездействовать, пока не найдете подходящего пунктика в Боевом Уставе, то наверняка будете убиты… а еще хуже, загоните в могилу группу своих товарищей. Поэтому, используя доктрину, также и не отбрасывайте собственную инициативу. Если вы видите, что события поворачиваются не так, как написано – а так именно и случается практически в любом бою, – тогда нужно приспосабливаться и думать. Действуйте. Не сидите и не ждите, пока вас прикончат. Лиза Скотт неуверенно подняла руку:
– Капрал?
– Что еще, Скотт? – голос Ванека смягчился. Девушка единственная из пятерых не допустила в учебном бою оплошностей, тем самым вызвав расположение капрала.
– Если предполагается, что нужно думать самим, то зачем пичкать нас всякими книжными премудростями?
Капрал оскалился в хищной улыбке.
– Потому что остальная армия, не имеющая в своем составе таких храбрецов, как вы, все еще верит советам знаменитых военачальников, – тихо прошипел он. – Верно, по правилам учебника необходимо было атаковать неприятельский ТМП онагром и приберечь фактор-ракету для более сложных целей. И мне хотелось бы, чтобы вы так и сделали, поскольку боеголовки фактор-ракет очень дороги и нежелательно их тратить попусту… Не стоит также и тратить разом весь боезапас, иначе останется лишь швырять в противника камнями. Поэтому на легких целях мы сначала открываем огонь из онагров. – Голос Ванека стал суровее. – Но в то же время вам необходимо научиться самим ориентироваться в бою. В реальных условиях это уже будет не практическое упражнение. Ошибки, ведут к смерти. Поэтому научитесь оценивать обстановку и решать, когда лучше действовать по книге, а когда – отбросить ее в сторону и взять инициативу в собственные руки.
Вольф еще чувствовал обжигающее прикосновение шоковой дубинки, но слова капрала задели в его душе больное место. Он вспомнил сражение в пакгаузе на Тероне и тот момент, когда он поддался панике. Может быть, примени он тогда нестандартный ход, все повернулось бы иначе. Не было бы ссоры с Нойбеком… дуэли… Легиона…
Боль страшного поражения все еще жила в нем, однако сейчас он впервые всерьез задумался о своих действиях как командира. Да, ему всегда не хватало смелости вовремя взять инициативу в свои руки, не хватало холодного, трезвого расчета. Он слишком подвержен эмоциональным всплескам. Видно, ему не суждено стать лидером.
Теперь он начинал сомневаться, сможет ли стать простым солдатом…
– Антонелли слушал разгромную речь капрала с отчаянием и обидой. Казалось, за что бы он ни взялся, ничто не получалось как надо. Пока ему каким-то образом удавалось избежать отчисления из Тренировочной Роты, однако рано или поздно он провалит задание, и тогда все будет кончено.
Все разговоры о том, что легионеры якобы живут дружной семьей, во всем помогают друг другу, оказались ложью. Никто не предлагал ему помощь. Если ты не ведешь себя как заводной робот, слепо выполняющий любую команду, тебя избивают, и никто даже не заступится. Все твердят о какой-то заботе: «Легион заботится о своих солдатах» – так они все говорят, но на деле все обстоит иначе. Он был отщепенцем на Земле, остался им и среди этих людей, которые требуют того, что он не в силах выполнить.
Иногда он подумывал плюнуть на все и покинуть Легион, отслужить полагающийся ему срок на какой-нибудь стройке в штрафном батальоне. В этом случае ему, по крайней мере, не придется испытывать постоянное давление, запугивание со стороны инструкторов и ехидные насмешки курсантов.
Но если он спасует, то навсегда утратит уважение к себе, погасит гордый блеск в глазах отца. Старик не переживет удара, если узнает, что его сына отправили в штрафной батальон.
Резкая боль – очередной удар шоковой дубинки – заставила юношу подпрыгнуть.
– Ты о чем это мечтаешь, слизняк? – рявкнул капрал Ванек, сверля Антонелли глазами. – Может, я наскучил тебе?
– Н-нет, капрал! – вскрикнул Антонелли, выйдя из оцепенения.
НСО ткнул итальянца еще раз, но разрядом малой мощности, так что тот ощутил лишь легкий зуд в плечах.
– То, что ты натворил, очень и очень скверно, – прорычал Ванек. – Не поставить орудие на предохранитель – такую ошибку я не позволю тебе совершить дважды. Ты понял меня, слизняк?
– Так точно, капрал! – ответ вылился в хрип.
Ванек приподнял дубинку, как бы прикидывая, куда ее лучше приложить, затем опустил и отвернулся от итальянца.
– Хорошо, достаточно пока, – произнес он наконец. – Днем еще немного поупражняемся. Разберите свое снаряжение и стройтесь на обед.
Новобранцы удивленно переглянулись. Капрал имел полное право продержать их на плацу еще как минимум полчаса. После стольких ошибок никто не удивился бы, если бы он терзал их дольше.
Антонелли присел на корточки и начал складывать снаряжение, но Ванек остановил итальянца, коснувшись незаряженной дубинкой.
– К тебе это не относится, Антонелли. Тебе придется задержаться. Нам есть о чем поговорить, – он снова отвернулся. – И ты, Керн… начинай пробежку. Я подам знак, когда будет достаточно.
Рыжеголовый молча кивнул и рванул вокруг плаца, предоставив остальным разбираться с его МЕКом и боевым шлемом.
Когда все ушли, Ванек заговорил спокойным, почти сочувствующим голосом.
– Послушай меня, Антонелли, – медленно начал капрал. – И послушай внимательно. Я знаю, что тренировочный процесс нелегок. Мне также известно, что ты стараешься не меньше других. Но по-прежнему совершаешь ошибки – глупые ошибки, – от которых следовало избавиться в течение первой недели обучения. Обычно я воспитывал тебя вот этим, – он многозначительно помахал дубинкой. – Ты получал несколько синяков, и боль не давала тебе забыть, что надо стараться делать все лучше. Так мы постепенно двигались вперед. Но теперь я вижу, что это плохо помогает. Тогда вопрос следует поставить так: «Что может побудить тебя к действию?».
Антонелли не ответил. Он не знал ответа.
Капрал долгое время молча смотрел на него, затем покачал головой.
– Я тоже не знаю. Я ведь ожидал, что ты как-то воспрянешь духом и начнешь добиваться успехов, парень. Обычно такие, как ты, неплохо справляются. Но мне ясно, что пока ты идешь только на неудовлетворительную отметку в отчете. Это означает, что ты продлишь свою борьбу еще на несколько дней или недель, унтер-офицеры будут бесконечно тыкать в тебя шокерами, пока ты, наконец, не совершишь очень серьезную оплошность. Тогда тебя исключат и направят в штрафной батальон… Невеселая перспектива… Может, стоит бросить эту затею сейчас, избавив себя от кучи неприятностей?
– Следующий! Антонелли! Шевелись! Или должен пройти весь срок твоей службы, прежде чем ты научишься бегать?!
Вольф подавил улыбку, увидев, как неуклюже Антонелли засеменил к стойке с оружием. Несмотря на напускную браваду, юноша не научился спокойно воспринимать въедающиеся в душу тирады Конрада.
Сержант происходил родом с одной из колоний Космической Инженерно-Строительной Корпорации, и его бескомпромиссное стремление к совершенству то и дело напоминало Вольфу о собственных предках.
Конрад отнюдь не был аристократом, но ему вполне подошла бы должность управляющего шахтой по добыче оннезиума на Лаут Безаре… пока туда не пришли убренфары.
Антонелли выбрал саблю и шагнул на дорожку, отсалютовав клинком. Вольф занял оборонительную позицию.
– Ты должен отработать сейчас отрыв от противника, который я показывал на прошлом занятии, – сказал он. – Помни, что смысл этого маневра состоит в том, чтобы дезориентировать противника, заставить его поверить в обманный ход и парировать ложный удар. В это время ты и нанесешь настоящий… смертельный, понимаешь?
Юноша неуверенно кивнул и принял исходную позицию, совершенно забыв отсалютовать противнику. Вольф нахмурился, но не стал указывать на ошибку. У Антонелли и так немало проблем с практическим фехтованием, куда там до традиционных форм приветствия. Может, как-нибудь потом он найдет время позаниматься с ним этикой поединка.
На секунду Вольфу почудилось, что напротив него стоит майор Нойбек, и он скривился от отвращения. Сжимая клинок, он вспомнил тот горький день на Робеспьере… Отогнав воспоминания, Вольф кивнул итальянцу:
– Начали.
Антонелли бросился вперед, сделав это довольно неумело. Второй удар прошел более гладко, и Вольф одобрительно кивнул. Противник сосредоточился и ударил снова, затем вывернул кисть влево, начав отвлекающую атаку. Вольф парировал удар и, шагнув назад, опустил саблю.
– Ну что ж, – удовлетворенно проговорил он. – Получилось не так уж плохо, но надо еще доработать над техникой. Тебе, парень, видно, не раз приходилось участвовать в потасовках, поэтому во время атаки ты слишком увлекаешься. Старайся контролировать свои действия и бить точнее. Только так можно победить.
Юноша кивнул, но Вольф не был уверен, действительно ли он все усвоил. Прежде чем они смогли продолжить, загромыхал голос сержанта Конрада:
– Взвод! Строиться на плацу для физподготовки! Быстро! Быстро!
Приказ застал Вольфа врасплох. Он считал, – что они еще как минимум полчаса должны заниматься фехтованием. Но предсказать действия Конрада было невозможно, и, пожав плечами, Вольф направился к оружейной стойке, чтобы поставить саблю.
Конрад, перехватил его и подозвал к себе.
– А ты, слизняк, хорошо фехтуешь, – сказал сержант.
Конрад редко хвалил кого-нибудь, не прибавив какой-либо колкости, и Вольф сдержанно принял комплимент.
– Спасибо, сержант, – ответил он неуверенно.
– Фехтуешь ты хорошо… но Легиону нужны не просто хорошие фехтовальщики, – Конрад вытащил саблю и взвесил ее в руке. – Мы учим курсантов фехтовать не для того, чтобы они выступали на Играх Содружества. Тем более не для того, чтобы они участвовали в дуэлях, слизняк. Ты знаешь, зачем мы учим рекрутов биться на саблях?
– Гм… Я думал, что знаю, сержант, – ответил Вольф. – Это развивает реакцию, обостряет восприятие…
– Nein! Neinl – слова сержанта вновь заставили Вольфа вспомнить о своих далеких предках-немцах. – Мы сражаемся на саблях потому, что придет день, когда, возможно, ими придется воспользоваться в настоящем бою. Часто наши гарнизоны стоят на планетах, где меч является основным оружием. Мятежники из числа винсаризов используют клинки, когда им не удается раздобыть ничего другого. Легионер должен владеть всеми видами оружия. Поэтому мы учимся сражаться на саблях… на ножах и всему остальному. Ты понял?
– Так точно, сержант, – медленно ответил Вольф. Он так и не понял, зачем вдруг Конраду взбрело в голову рассказывать ему все это, но из опыта знал, что вопросов задавать не стоит.
– Когда ты тренируешь моих людей, – продолжал сержант, – я хочу, чтобы ты прекратил беспокоиться о всяких там правильных позах, этикете и технике. Я хочу, чтобы мои легионеры знали, как защитить себя клинком, а не то, как набрать лишнее очко в спортивном поединке. Все ясно?
– Так точно, сержант.
– Хорошо. Помни об этом, слизняк, и у тебя не будет проблем. Легион сражается для того, чтобы побеждать. Других причин нет. – Конрад резко сменил тон. – А теперь бегом в строй, шишак, иначе попадешь в черный список.
Глава 13
Слишком многие вступают в Легион, не имея никаких данных для того, чтобы стать солдатом, не принося этим пользы ни себе, ни Франции.
Один из офицеров по вербовке, Французский Иностранный Легион, 1889.
– Осторожно! Смотреть оба! Он может появиться откуда угодно!
Вольф пригнулся, потом присел на корточки за массивным валуном. Усилием воли он отогнал посторонние мысли, чтобы получить лучший доступ к интерфейсу, управляющему его боевым шлемом. Крошечный, но мощный компьютер преобразовывал биоэлектронным путем его мысли в инструкции, управлявшие разнообразными функциями шлема – от простой радиосвязи и различных видеорежимов до отображения тактической информации, непосредственно связанной с окружающей обстановкой.
И все же этот компьютер был намного проще традиционного адчипа или имплантанта. Простому солдату требовался полномасштабный доступ к мини-вычислительному центру, но он оказался бы в затруднении, имея слишком большой объем информации, особенно в критические минуты, когда его собственная жизнь зависела больше от боевых навыков и инстинктов, чем от анализа сложной, часто противоречивой информации.
Вольф подключил карту расположения сенсоров и вывел ее на внутренний экран щитка. Наложенные на топографический план местности, пять зеленых треугольничков показывали диспозицию лэнса, рассыпавшегося редкой цепью на бесплодном участке местности. Он внимательно изучил позицию, чтобы избежать малейшей ошибки и не спутать своих товарищей с противником, который попытается проникнуть внутрь оборонительной зоны в ближайшие несколько минут.
– Смотреть в оба, ребята, – хрипло повторил Керн. Несмотря на огромный опыт, он, как и все остальные, выглядел чрезвычайно взволнованным и настороженным.
Вольф убрал с экрана карту и поднял щиток, чтобы взглянуть на окружающую обстановку собственными глазами. Боевые шлемы, состоящие на вооружении Легиона, представляли собой удивительно сложное и многофункциональное устройство. Они оснащались компьютерно-управляемой системой, способной моделировать широкий диапазон видеорежимов, в том числе режим просветленной оптики, пассивный и активный инфракрасный просмотр, светоусиление, электронное увеличение. Однако ни один из них, по мнению Вольфа, не мог полностью заменить человеческие глаза и мозг. В большей степени он полагался на собственные ощущения.
Какое-то движение слева заставило Вольфа насторожиться, но это была Лиза Скотт, бегущая зигзагом к небольшому оврагу, откуда она могла получить лучший обзор. На этот раз лэнс экипировали как тяжеловооруженное подразделение, а Девушка выполняла роль наблюдателя, корректирующего огонь.
Вольф приподнял массивную установку фактор-ракет [63]– оружие, обладающее сокрушительной энергией, с программным наведением, одинаково эффективное для уничтожения как наземных, так и воздушных целей. Однако он не питал большой симпатии к должности фактор-стрелка. В его распоряжении имелось всего пять боеголовок, а также пистолет – единственная защита после того, как скудный запас боеприпасов будет израсходован. Большее предпочтение Вольф отдавал ФЕКу – боевой кинетической винтовке, в магазине которой вмещается добрая сотня пластиковых игольчатых патронов, да еще с десяток гранат. С таким оружием, действительно, можно и должно вести успешный бой…
Но в данный момент ему досталась фактор-установка, а из тактических данных следовало, что противник представляет из себя скоростные транспорты убренфаров, неуязвимые для орудий малого калибра. Это переносило основную тяжесть в учебном бою на Вольфа и Антонелли, который был вооружен онагром [64].
– Вижу какое-то движение! Под углом два-три градуса! – выкрикнул Керн.
– Фактор-стрелок, готовьсь! – подал команду Маяги.
Вольф развернул установку в направлении указанного ему участка местности, сплошь покрытого волнистой грядой скал, за которой мог скрываться приближающийся противник.
Встроенная в фактор-ракетницы система наведения типа «не думай-а-стреляй» могла быть запрограммирована на распознавание транспортов убренфаров – а также любого другого типа летающего или наземного объекта – и возможность атаковать их с дальней дистанции. Вольф открыл было рот, желая потребовать от Маяги «свободы» в выборе оружия, но сдержался. Не раз во время тренировок он получал жгучие удары шоковой дубинки от Ванека и других инструкторов за попытки советовать старшему по лэнсу, как правильнее выполнять свою работу. Подобную ошибку не стоило повторять вновь.
Так или иначе, это мог оказаться вовсе и не штурмовой транспорт. Без визуального подтверждения можно выпустить ракету на ветер. Лучше удостовериться…
В ту же секунду, словно насмехаясь над его нерешительностью, из-за ближайшего холма молнией выскочила вражеская боевая машина. Бронированный монстр застыл в воздухе, поддерживаемый магнитной подушкой [65], в то время как башенные камеры начали вращаться, отыскивая цель. Вольф стиснул зубы, поборов желание немедленно открыть огонь. Теория требовала, чтобы вначале имел возможность атаковать стрелок-онагр. Ограниченное количество фактор-ракет могло пагубно сказаться на ходе боя. А вот fusil d'onagre в руках Антонелли рассчитан на двадцать выстрелов большой мощности, причем он без проблем перезаряжался от любого источника плазменной энергии. В условиях, когда цель была ясно видна, преимуществом обладал онагр.
Антонелли почему-то не стрелял, а атакующий транспорт стремительно приближался.
– Стреляй же, черт! – сердитый голос загромыхал в наушниках Вольфа. – Огонь, проклятый онагр! Да стреляйте хоть из чего-нибудь!
Транспорт убренфаров набирал скорость, приближаясь к позиции Вольфа. Пальцы фактор-стрелка заплясали по клавишам – он спешно заносил информацию для автоматического наведения ракеты.
Неожиданно открытую площадку прорезал ослепительный энергетический луч. Наконец-то выстрелил Антонелли. Заросли невысокого кустарника в добрых пятидесяти метрах от транспорта исчезли в неистовой вспышке плазмы. Спикировав, транспорт выпустил в ответ несколько ракет и скрылся за одной из скал.
Вольф надавил на спуск, ракета взмыла в небо и затем по дуге стала опускаться вниз, следуя за транспортом.
Взрыв поднял клубы дыма над скалой, но через секунду штурмовой транспорт ВРОГТ возник в поле видимости, направив свои пушки прямо на позицию Вольфа.
Образ моргнул и исчез – выключился голографический проектор, создающий объемное изображение.
– Ты труп, вонючка! – послышался сзади голос Ванека. – Не брызгаться тебе больше духами, и все благодаря томному ухажеру!
– А, черт! – с досадой проговорил Антонелли, выбираясь из укрытия и снимая оковы конрига [66]. Если бы итальянец выстрелил в тот момент, как машина выползла из укрытия, то этот bastardo никогда не подошел бы так близко.
Вольф промолчал. На протяжении вот уже трех дней отделение Ванека проходило тренировки с орудиями огневой поддержки. Каждый лэнс по очереди играл роль тяжелого подразделения. Классическая тактика подобных боев вдалбливалась им в головы снова и снова, но Антонелли, похоже, был не способен или просто не хотел понять, что у каждого вида боевого оружия в конкретной обстановке есть свое предназначение.
– Давайте убирайтесь отсюда! – сердито говорил Ванек. – Немедленно!
Вольф проверил, стоит ли фактор-ракетница на предохранителе, и поспешил с линии огня к траншее, где ждал капрал. Хрупкому Антонелли понадобилось куда больше времени, чтобы преодолеть это расстояние. Итальянец сгибался под тяжестью массивного онагра, конрига и тяжелого боевого скафандра, предохраняющего стрелка от ожогов при стрельбе. Когда он дотащился до траншеи и принялся спускаться вниз, Ванек вдруг выругался и кинулся ему навстречу.
– О, Боже Всемогущий! – вскрикнул капрал. Он быстро выдернул шнур питания, соединяющий смертоносное оружие с конригом горе-стрелка.
– Ты, чертов идиот! Ты даже не удосужился поставить оружие на предохранитель! Ты же мог всех нас здесь испечь!
Аптонелли побледнел от страха и захлопал глазами:
– Я…мм… мне очень жаль…
– Твои извинения здесь не помогут, глупый ублюдок! – еще сильнее разозлился Ванек, сверля юнца глазами. – Никогда, запомни, никогда нельзя покидать линию огня, не поставив оружие на предохранитель! А теперь снимай онагр. Сегодня ты наломал уже достаточно дров!
Керн и Лиза Скотт подошли к Антонелли, чтобы помочь ему снять оружие и бронескафандр, а капрал повернулся к отделению:
– Так! Теперь поговорим об ошибках! Что эти два шишака сделали неправильно? Маяги, отвечай ты!
Прежде чем ответить, ханн бросил примирительный взгляд на измученного итальянца.
– Доброволец Антонелли должен был, по положению Боевого Устава, атаковать цель, как только она вошла в поле видимости. Факторы должны приберегаться на крайний случай, если нет особого приказа командира.
– В общем, довольно правильно, – сказал Ванек. – Майзар?
Старший лэнса Омега не задержался с ответом.
– При выстреле Антонелли плохо сбалансировал орудие. Онагр более чувствителен к колебаниям, чем это кажется на первый взгляд, поскольку гонриг проводит трекинг в соответствии с движением глаз стрелка, – четко отбарабанил Майзар, словно цитируя выдержки из лекции обучающего чипа. – В результате выстрел не попал в цель, а времени для повторного уже не оставалось.
Ванек коротко кивнул. Майзар уделял много времени дополнительному изучению достаточно сложной, системы конрига. Хотя в Тренировочной Роте он был одним из самых опытных солдат, в десантной дивизии Кентавр ему почти не приходилось иметь дело с тяжелым вооружением, и он старался ликвидировать свой недостаток. Неудивительно, что он мог почти дословно цитировать наставления чип-инструктора, поскольку сотни раз изучал и повторял их.
– Кто еще заметил ошибки?
Никто из курсантов не ответил. Выдержав паузу, капрал повернулся к Вольфу:
– Что ж, вот вам еще несколько. Вольф задержался с программированием системы наведения… он захотел получить визуальное подтверждение, хотя в принципе знал, с каким противником придется столкнуться…
– Но… – слишком поздно Вольф подавил протестующий возглас. Дубинка просвистела в воздухе, заставив поморщиться.
– Программирование фактор-ракетницы не занимает много времени, – продолжал Ванек, словно ничего не произошло. – Однако если компьютер сообщает, что против вас применяется какое-то конкретное оружие, необходимо принять это к сведению. Предварительное программирование давало тебе преимущество, пока противник находился в укрытии.
Капрал выдержал паузу, ожидая, пока сказанные им слова проникнут в сознание слушателей, и ткнул дубинкой Керна:
– Ну а ты, слизняк, где находился все это время?
Рыжеголовый хмуро посмотрел на НСО.
– Мне следовало открыть непрерывный огонь, как только вражеский транспорт оказался в поле видимости, капрал, – неохотно выговорил он. Здоровяк опустил глаза на МЕК [67], который держал в руках. Ружье, более тяжелое, чем ФЕК, с объемным магазином и патронами крупного калибра, годилось как против наступления пехоты, так и для артподготовки.
– Да, это так, – сказал Ванек с саркастическим оттенком в голосе. – Твой огонь мог заставить плохих ребят заколебаться, пусть даже ты и не повредил бы их защитное снаряжение. Наличие различных видов оружия в вашем лэнсе предполагает взаимную поддержку, но ты почему-то не внес свой вклад. Почему?
Керн пришел в замешательство.
– Мне показалось, что в первый момент голографическое моделирование проводилось как отвлекающий маневр, капрал, – признался он. – Поэтому я решил не тратить понапрасну боеприпасы.
Ванек долго рассматривал рыжего великана со смешанным разочарованием и отвращением на лице.
– Тебе представится возможность подумать над этим во время кросса по стрельбищу, пока все остальные отправятся обедать, – сказал он, затем, повысив голос, добавил: – Я хочу, чтобы к каждой тренировке вы относились, как к настоящему бою. Вы понимаете меня?
Капрал окинул взглядом строй курсантов:
– Следующее. Маяги, вот ты у нас старший лэнса. Почему ты не вмешался и не отдал приказ?
Маяги посмотрел на капрала, и гребень на его шее встопорщился.
– Я понял так, что упражнение было рассчитано прежде всего для тренировки стрелков, капрал, – медленно ответил он.
– Лэнс – это единое подразделение, черт тебя побери! – отрезал Ванек. – Следовало бы уже попять это! На поле боя именно ты должен подбадривать подчиненных… твоей обязанностью было отдать приказ Вольфу открыть огонь из фактор-ракетницы. Ты же сам говорил: именно высшая власть решает, стоит ли в конкретной обстановке придерживаться доктрины или нет. Это – твоя работа! Никто не выстрелил, пока я не вмешался, а в настоящем бою, уж поверьте, ребята, с вами не будет инструкторов!
В строю послышались сдавленные смешки. Вольф тоже улыбнулся, услышав слова капрала, несколько удовлетворенный тем, что Маяги тоже досталось. Своим героическим прошлым и званием легионера третьего класса маленький эйл раздражал некоторых курсантов. И хотя Вольф по достоинству оценил заслуги ханна, наладившего взаимоотношения между членами лэнса с, казалось бы, несовместимыми характерами, он все же с трудом мирился с его верховенством. Теперь же, раз Маяги допустил ошибку, многое может измениться…
– А тебе, вонючка, лучше убрать подальше свою ухмылку, – резко произнес Ванек, выведя Вольфа из мечтательного состояния быстрым и точным ударом шоковой дубинки. – То, что ты не получил приказа, не означает, что и впредь нужно сидеть с ракетницей в руках и ничего не делать!
– Но Устав… – возразил было Вольф, не подумав.
И тут же получил сильный удар дубинкой прямо в живот. От пронзившей его резкой боли он согнулся пополам.
– Устав – не оправдание для тупости, слизняк, – рявкнул капрал. Он отступил назад и, повысив голос, обратился ко всему отделению:
– Когда же, наконец, вы, шишаки, зарубите себе на носу, что это – боевые учения? Убить или быть убитым – так называется эта игра. На поле боя вам придется думать самим. Если вы станете придерживаться какого-то одного правила и бездействовать, пока не найдете подходящего пунктика в Боевом Уставе, то наверняка будете убиты… а еще хуже, загоните в могилу группу своих товарищей. Поэтому, используя доктрину, также и не отбрасывайте собственную инициативу. Если вы видите, что события поворачиваются не так, как написано – а так именно и случается практически в любом бою, – тогда нужно приспосабливаться и думать. Действуйте. Не сидите и не ждите, пока вас прикончат. Лиза Скотт неуверенно подняла руку:
– Капрал?
– Что еще, Скотт? – голос Ванека смягчился. Девушка единственная из пятерых не допустила в учебном бою оплошностей, тем самым вызвав расположение капрала.
– Если предполагается, что нужно думать самим, то зачем пичкать нас всякими книжными премудростями?
Капрал оскалился в хищной улыбке.
– Потому что остальная армия, не имеющая в своем составе таких храбрецов, как вы, все еще верит советам знаменитых военачальников, – тихо прошипел он. – Верно, по правилам учебника необходимо было атаковать неприятельский ТМП онагром и приберечь фактор-ракету для более сложных целей. И мне хотелось бы, чтобы вы так и сделали, поскольку боеголовки фактор-ракет очень дороги и нежелательно их тратить попусту… Не стоит также и тратить разом весь боезапас, иначе останется лишь швырять в противника камнями. Поэтому на легких целях мы сначала открываем огонь из онагров. – Голос Ванека стал суровее. – Но в то же время вам необходимо научиться самим ориентироваться в бою. В реальных условиях это уже будет не практическое упражнение. Ошибки, ведут к смерти. Поэтому научитесь оценивать обстановку и решать, когда лучше действовать по книге, а когда – отбросить ее в сторону и взять инициативу в собственные руки.
Вольф еще чувствовал обжигающее прикосновение шоковой дубинки, но слова капрала задели в его душе больное место. Он вспомнил сражение в пакгаузе на Тероне и тот момент, когда он поддался панике. Может быть, примени он тогда нестандартный ход, все повернулось бы иначе. Не было бы ссоры с Нойбеком… дуэли… Легиона…
Боль страшного поражения все еще жила в нем, однако сейчас он впервые всерьез задумался о своих действиях как командира. Да, ему всегда не хватало смелости вовремя взять инициативу в свои руки, не хватало холодного, трезвого расчета. Он слишком подвержен эмоциональным всплескам. Видно, ему не суждено стать лидером.
Теперь он начинал сомневаться, сможет ли стать простым солдатом…
– Антонелли слушал разгромную речь капрала с отчаянием и обидой. Казалось, за что бы он ни взялся, ничто не получалось как надо. Пока ему каким-то образом удавалось избежать отчисления из Тренировочной Роты, однако рано или поздно он провалит задание, и тогда все будет кончено.
Все разговоры о том, что легионеры якобы живут дружной семьей, во всем помогают друг другу, оказались ложью. Никто не предлагал ему помощь. Если ты не ведешь себя как заводной робот, слепо выполняющий любую команду, тебя избивают, и никто даже не заступится. Все твердят о какой-то заботе: «Легион заботится о своих солдатах» – так они все говорят, но на деле все обстоит иначе. Он был отщепенцем на Земле, остался им и среди этих людей, которые требуют того, что он не в силах выполнить.
Иногда он подумывал плюнуть на все и покинуть Легион, отслужить полагающийся ему срок на какой-нибудь стройке в штрафном батальоне. В этом случае ему, по крайней мере, не придется испытывать постоянное давление, запугивание со стороны инструкторов и ехидные насмешки курсантов.
Но если он спасует, то навсегда утратит уважение к себе, погасит гордый блеск в глазах отца. Старик не переживет удара, если узнает, что его сына отправили в штрафной батальон.
Резкая боль – очередной удар шоковой дубинки – заставила юношу подпрыгнуть.
– Ты о чем это мечтаешь, слизняк? – рявкнул капрал Ванек, сверля Антонелли глазами. – Может, я наскучил тебе?
– Н-нет, капрал! – вскрикнул Антонелли, выйдя из оцепенения.
НСО ткнул итальянца еще раз, но разрядом малой мощности, так что тот ощутил лишь легкий зуд в плечах.
– То, что ты натворил, очень и очень скверно, – прорычал Ванек. – Не поставить орудие на предохранитель – такую ошибку я не позволю тебе совершить дважды. Ты понял меня, слизняк?
– Так точно, капрал! – ответ вылился в хрип.
Ванек приподнял дубинку, как бы прикидывая, куда ее лучше приложить, затем опустил и отвернулся от итальянца.
– Хорошо, достаточно пока, – произнес он наконец. – Днем еще немного поупражняемся. Разберите свое снаряжение и стройтесь на обед.
Новобранцы удивленно переглянулись. Капрал имел полное право продержать их на плацу еще как минимум полчаса. После стольких ошибок никто не удивился бы, если бы он терзал их дольше.
Антонелли присел на корточки и начал складывать снаряжение, но Ванек остановил итальянца, коснувшись незаряженной дубинкой.
– К тебе это не относится, Антонелли. Тебе придется задержаться. Нам есть о чем поговорить, – он снова отвернулся. – И ты, Керн… начинай пробежку. Я подам знак, когда будет достаточно.
Рыжеголовый молча кивнул и рванул вокруг плаца, предоставив остальным разбираться с его МЕКом и боевым шлемом.
Когда все ушли, Ванек заговорил спокойным, почти сочувствующим голосом.
– Послушай меня, Антонелли, – медленно начал капрал. – И послушай внимательно. Я знаю, что тренировочный процесс нелегок. Мне также известно, что ты стараешься не меньше других. Но по-прежнему совершаешь ошибки – глупые ошибки, – от которых следовало избавиться в течение первой недели обучения. Обычно я воспитывал тебя вот этим, – он многозначительно помахал дубинкой. – Ты получал несколько синяков, и боль не давала тебе забыть, что надо стараться делать все лучше. Так мы постепенно двигались вперед. Но теперь я вижу, что это плохо помогает. Тогда вопрос следует поставить так: «Что может побудить тебя к действию?».
Антонелли не ответил. Он не знал ответа.
Капрал долгое время молча смотрел на него, затем покачал головой.
– Я тоже не знаю. Я ведь ожидал, что ты как-то воспрянешь духом и начнешь добиваться успехов, парень. Обычно такие, как ты, неплохо справляются. Но мне ясно, что пока ты идешь только на неудовлетворительную отметку в отчете. Это означает, что ты продлишь свою борьбу еще на несколько дней или недель, унтер-офицеры будут бесконечно тыкать в тебя шокерами, пока ты, наконец, не совершишь очень серьезную оплошность. Тогда тебя исключат и направят в штрафной батальон… Невеселая перспектива… Может, стоит бросить эту затею сейчас, избавив себя от кучи неприятностей?