Страница:
Программа давала также и «Примерные списки литературных произведений для внеклассного чтения», куда вошли и книги иностранных писателей: IV класс: Сервантес «Дон Кихот»; Вальтер Скотт (один из романов); V класс: Диккенс «Давид Копперфилд», «Крошка Доррит», «Домби и сын» (один из романов); VI класс: Виктор Гюго «93-й год», «Собор Парижской богоматери», «Труженики моря» (один из трех романов); Бомарше «Женитьба Фигаро»; VII класс: Диккенс «Записки Пиквикского клуба»; Эврипид «Алкеста»; Лессинг «Лаокоон».
Опуская «рекомендации по изучению», процитируем строки, свидетельствующие о стремлении составить целостное представление о литературном процессе: «Желательно как выяснение художественной ценности изучаемых произведений, так и указания на те взаимоотношения, которые связывают явления мировой литературы с памятниками литературы русской»[15]. В итоге должны были быть достигнуты две цели: «ценить и уважать творения общечеловеческих гениев»; «уяснить… рост национальной литературы и показать, как творчество русских писателей… именно в XIX веке… стало оказывать влияние на литературы Западной Европы»[16].
В целом же, характеризуя школьные программы по литературе дооктябрьского периода в России, мы должны отметить, что «эстетический» и «филологический» подходы в реальном учебном процессе членили и дробили литературу на отдельные явления, сводили многообразие живого, действенного слова исключительно к эволюции и «накоплению» жанров. Опоры на осмысление историко-и теоретико-литературного характера «сопоставлений» элементов иностранной и русской литературной классики не существовало. И все же мысль о необходимости изучать отечественную и зарубежную литературы в известном соотношении и во взаимной связи не остается совершенно без внимания в теории и практике школьного литературного образования того периода.
2
Опуская «рекомендации по изучению», процитируем строки, свидетельствующие о стремлении составить целостное представление о литературном процессе: «Желательно как выяснение художественной ценности изучаемых произведений, так и указания на те взаимоотношения, которые связывают явления мировой литературы с памятниками литературы русской»[15]. В итоге должны были быть достигнуты две цели: «ценить и уважать творения общечеловеческих гениев»; «уяснить… рост национальной литературы и показать, как творчество русских писателей… именно в XIX веке… стало оказывать влияние на литературы Западной Европы»[16].
В целом же, характеризуя школьные программы по литературе дооктябрьского периода в России, мы должны отметить, что «эстетический» и «филологический» подходы в реальном учебном процессе членили и дробили литературу на отдельные явления, сводили многообразие живого, действенного слова исключительно к эволюции и «накоплению» жанров. Опоры на осмысление историко-и теоретико-литературного характера «сопоставлений» элементов иностранной и русской литературной классики не существовало. И все же мысль о необходимости изучать отечественную и зарубежную литературы в известном соотношении и во взаимной связи не остается совершенно без внимания в теории и практике школьного литературного образования того периода.
2
Зарубежная и русская классика в российской школе 20-80-х годов XX века
На протяжении XX столетия курс литературы в школах России претерпевал существенные изменения. Соответственно, изменения касались и текстов по зарубежной классике, которые предназначались для изучения в школах разного типа: семилетних (трудовых), восьмилетних, общеобразовательных десятилетних с преподаванием русского и родных языков, вечерних, в школах с гуманитарным уклоном и др.
При обучении словесности в советский период методика преподавания литературы исходила из специфических особенностей ее как искусства слова и реализации всех возможностей целенаправленно идеологического, нравственного и эстетического воспитания, заключенных в художественной литературе.
В первые годы после Октябрьской революции школа не располагала едиными программами. Преподаватели использовали программы для гимназий или составляли новые по своему усмотрению. В связи с этим А.В. Луначарский и П.П. Блонский, формулируя задачи духовного и эстетического воспитания в школах России в послеоктябрьский период, отмечали необходимость приобщения подрастающего поколения к мировой культуре путем чтения художественных произведений зарубежных и отечественных авторов, близких трудящимся по идеям, принципам, воззрениям. По их мнению, приобщение к лучшим образцам мировой художественной классики должно было способствовать развитию у школьников любви к чтению, становлению жизненных идеалов.
Говоря о целях эстетического воспитания, в частности о задачах литературного образования в 1919 году, видный советский педагог и психолог Блонский писал, что «отчуждение юношества от народов мира вовсе не входит в задачу индустриально-трудовой школы», наоборот, «трудовая школа» должна поднять юношу на высоты современной мировой культуры, сделать его обладателем всех наиболее ценных богатств ее»[17].
Неверно истолковывая принцип демократизации культуры, замечает автор, некоторые учителя стремятся к «упрощению культуры, к понижению культурного уровня школы». В итоге ученик оказывается обладателем только «популярных» суррогатов культуры. «Речь должна идти о том, чтобы сделать демократию аристократией духа в лучшем смысле этого слова, т. е. сделать ее наследницей и производительницей самых высших культурных ценностей»[18]. Печальный опыт старого, гимназического образования побудил многих педагогов «выбросить вон всякое филологическое образование, изгоняя из школы сперва древние, а потом и новые языки»[19]. Романтизм представляется им фантастическими бреднями, а реализм изображением грязи, пошлости, разврата. «В итоге весь подбор книг по новой литературе для «внеклассного чтения» обеспечен: пресно-бездарная народническая филантропия как последнее слово литературных изысканий педагогического либерализма»[20].
Блонский формулирует задачи изучения литературы в школе: развить в подростке любовь к чтению и умение читать хорошие книги, увлечь лучшими произведениями мировой литературы. Исходный пункт чтения – духовные запросы читателей, ищущих в книге отклики на собственные переживания и стимул к более высокой духовной культуре. Он называет список книг (около 300 наименований), которые, по его мнению, «могут дать литературное воспитание юношеству». Автор полагает процесс удовлетворительным, если юноша или девушка в течение четырех лет обучения в школе II ступени прочтут хотя бы 100 из них.
Приводим имена и произведения некоторых зарубежных авторов, рекомендованных Блонским для последовательного знакомства в четырех классах школы II ступени: Диккенс, Джером, В. Скотт, Конан-Дойл, М. Твен, Стивенсон, Хаггард, Лонгфелло, Киплинг, Эллиот, Рони-старший, Гра, Уэллс, Мольер, Шиллер, Байрон, Гёте, Гейне, Шпильгаген, Гауптман, Гюго, Ж. Санд, Андерсен, Леопарди, Синклер, Бьёрнсон, Лондон, Войнич, Ожешко, Мицкевич, Словацкий, Руссо, Ламартин, Беранже, Ибсен, Стриндберг, «Книга бытия», «Песнь песней», «Руфь», «Илиада», «Одиссея», Эсхил, Софокл, Еврипид, Платон, Лукиан, Лукреций, Вергилий, Гораций, Тацит, Расин, Шекспир, Кальдерон, Лессинг, Флобер, Золя, Мопассан, Франс, Гамсун, Уайльд, Шоу, Метерлинк, он также называет русские и иностранные журналы за последние годы.
Список Блонского разбит на четыре раздела, имена авторов подчас переходят из раздела в раздел (новые произведения). С учетом литературы последних десятилетий список, составленный Блонским, может быть взят в качестве основы максимально достижимого в средней школе (разумеется, не в полном объеме для каждого конкретного случая).
«Программа для I и II ступени семилетней средней трудовой школы» под редакцией П.Н. Сакулина была издана в 1921 г. Далеко не совершенная, она стала приметой формирования новой советской методики. Во многом эклектичная по методологическим установкам, она все же ориентировала на конкретный разбор художественного произведения, активизацию методов преподавания, широкое использование форм внеклассной работы.
В программе 1925 года, построенной по тематическому принципу, литературно-тематический ряд связывался с обществоведческими темами, а совокупность эта включалась в общие комплексные темы по всем школьным дисциплинам. Так, литературная тема «Город», наряду с произведениями Пушкина, Брюсова, Горького, включала и «Город-спрут» Верхарна; тема «Борьба за раскрепощение рабочего класса» предлагала для изучения не только произведения русской советской литературы, но и материалы зарубежной классики: «Углекопов» Э. Золя, «Ткачей» Г. Гауптмана, «Дурных пастырей» О. Мирбо.
Следует сказать, что при достаточно произвольном подборе и сопоставлении анализируемых творений программа все же содержала известные указания на родство разнонациональных литератур (хотя бы тематическое). Но эти незначительные достижения сводились на нет самим подходом к литературе как предмету, обслуживающему обществоведческие темы при игнорировании специфики литературы как искусства слова. Поэтому включенные в программу имена П. Ампа, Э. Верхарна, О'Генри, Г. Мопассана, О. Мирбо выглядели достаточно случайными и, конечно, не способствовали целостному представлению о литературе Запада.
Еще заметнее этот недостаток сказывался во многих хрестоматиях того времени, которые служили основным пособием при изучении литературы. Десятки произведений, приведенных «по-абзацно» или просто упомянутых по «тематическому принципу», создавали совершенно ложное понимание творчества А. Франса, А. Барбюса, Д. Лондона, Э. Синклера, Б. Келлермана и других известных западноевропейских писателей.
Я.А. Роткович очень верно охарактеризовал ту литературную мешанину, которая возникла в практике преподавания, когда учителя пытались в полной мере донести до учащихся предлагаемый программой «литературный комплекс»: «В связи с изучением комплексной темы на головы учеников обрушивались десятки произведений, самых разнообразных по своей национальной принадлежности, социальной устремленности, жанровым особенностям, степени доступности. Так, в Тульской опытно-показательной школе… при изучении темы «Капитализм и рабочий класс»… предлагались следующие произведения: к подтеме «Хищнический капитализм» – пьеса Островского «Свои люди – сочтемся», романы П. Мельникова-Печерского «В лесах» и В. Поленца «Крестьянин»; к подтеме «Финансовый капитал и империализм» – романы Джека Лондона «Мартин Иден», Э. Синклера «Джимми &Киггинс» и Б. Келлермана «Туннель»[21].
«Проектный метод» в школе, практиковавшийся в конце 20-х годов, требовал от литературы «современной агитационности». Это значило, что на практике работа велась с литературой исключительно сегодняшнего дня, не всегда художественно полноценной. Классика, как отечественная, так и зарубежная, была фактически отставлена.
Впервые стабильная программа по литературе (1933) наряду с русской классикой включала произведения народов СССР и зарубежных авторов. Что касается качества учебного материала по иностранной литературе, то позднее литературная критика отмечала расхождение, имевшее порой место между возрастными возможностями учащихся и сложностью предлагаемых им текстов (например, в VI классе предлагались для изучения «Вильгельм Телль» Шиллера и «Силезские ткачи» Гейне).
Действительно, неудачно подобранный материал, без учета его воспитательно-образовательных возможностей, прежде всего возможностей подлинно художественного восприятия, может дать противоположные теоретически заданным результаты. Необходим тщательный учет своеобразия литературного произведения словесного искусства. Методика преподавания литературы использует весь накопленный педагогический опыт и в то же время постулируется развитием методов научного литературоведения. Зарубежная литература, вся история литературы (как, следовательно, и методика ее преподавания) изучается в системе общего исторического процесса – такой виделась эта проблема на протяжении 30-х годов.
Виднейший советский методист М.А. Рыбникова активно пропагандирует в этот период подобный подход к литературному произведению, раскрывает отечественное и прогрессивное зарубежное искусство слова как могучее средство идеологического, нравственного и эстетического воспитания (итоговая работа – «Очерки по методике литературного чтения»).
В 30-е годы окончательно сформировалось два типа школ: с преподаванием на русском языке и на родном языке учащихся (национальная школа). В программы учебных заведений обоих типов были включены произведения зарубежных писателей. Так, в 1937 г. зарубежная литература была внесена в списки для внеклассного чтения в 5—10-х классах нерусских школ. Но в очень краткой объяснительной записке не оговаривалось, как можно использовать произведения зарубежных писателей в национальной школе. Общая цель литературного образования учащихся определялась как «подведение учащихся к пониманию закономерностей историко-литературного процесса»[22] и обучение анализу художественных произведений. Духовное образование молодежи на уроках литературы составителями программы сводилось к воспитанию политического мировоззрения. Составители учитывали возрастные особенности восприятия литературы школьниками: сочинения приключенческого содержания («Приключения Тома Сойера» М. Твена, «Таинственный остров» Ж. Верна) были рекомендованы для чтения учащимся в 5-м классе, а тексты философского содержания («Фауст» Гёте, «Гамлет» Шекспира) – в 10-м. Авторами программы также учитывалась возможность взаимосвязанного изучения произведений иностранной и русской классики, которое предполагалось проводить на уровне темы, жанров, литературных направлений. Поэтому в связи с изучением романтизма в 8-м классе для самостоятельного чтения предлагалась поэма «Паломничество Чайльд Гарольда» и драма «Каин» Байрона; при изучении литературы критического реализма в 9-м классе – роман Бальзака «Отец Горио», в 10-м – «Гобсек».
В 30-е годы изучение русской литературы в национальных школах представляло собой одну из составных частей в общей системе работы по русскому языку, о чем свидетельствует правительственное постановление «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» (1938). В связи с этим словесникам рекомендовалось уделять особое внимание анализу («разбору») литературных произведений, словарно-фразеологической работе с текстами произведений, развитию речи нерусских учащихся. Значит, изучение иностранной литературы в те годы не входило в обязательный школьный курс, зарубежная литература была рекомендована учащимся национальных школ только для самостоятельного чтения. Тем не менее в списках для внеклассного чтения значилось более 40 произведений зарубежных писателей. Включение в 30-е годы в программу русских школ произведений А. Барбюса «Огонь», Л. Фейхтвангера «Семья Опперман», Э. Золя «Жерминаль» указывало на наметившуюся тенденцию намеренной политизации и идеологизации учебного процесса в школе.
Программа для нерусских школ 1941 года также свидетельствут об усилении идеологизации процесса литературного образования в школах. Круг тем, рекомендованных для обсуждения на уроках литературы в начале 40-х годов, отражал политические веяния антигуманной эпохи, оправдывавшей репрессии вообще и по отношению к интеллигенции, в частности («Если враг не сдается – его уничтожают»; «Огромное внимание товарища Сталина к советской литературе»)[23]. В списки для внеклассного чтения не было включено ни одного произведения зарубежных авторов, хотя в объяснительной записке к программе говорится о необходимости «установления связи русской литературы с мировой в целях более глубокого понимания творчества отдельных писателей и литературного процесса в целом»[24].
Условия военного времени создали простор для обращения к самым актуально значимым произведениям и на уроке, и во внеклассных занятиях. Это соответственно выдвигало на первый план интернациональные произведения искусства с ярко выраженным демократическим, свободолюбивым акцентом. Обращали на себя внимание антимилитаристские, антифашистские творения зарубежных писателей-современников. Так, в школу пришли книги Л. Фейхтвангера, А. Зегерс, В. Бределя, стихи И. Бехера, публицистические статьи Т. Драйзера, Г. Манна, Б. Шоу и других видных писателей Запада. В таких условиях программа, естественно, отставала от школьной практики, черпавшей материал в самых боевых и современных произведениях зарубежной литературы.
В отличие от программы для национальных школ, отводившей на уроки литературы в 8—10 классах всего по 80 часов, программа 1941 года для школ с русским языком обучения обязывала проводить по пять уроков литературы в неделю. И хотя в ней тоже очень узко ставилась задача воспитания учащихся средствами литературы, определявшаяся как «выпустить из 10-го класса юношей и девушек, начитанных в художественной литературе, знающих основные факты истории литературы, умеющих самостоятельно оценивать их и обладающих правильной литературной речью»[25], тем не менее, она создавала условия для духовного развития личности даже несмотря на намеренную политическую тенденциозность курса.
Программа 1941 г. для русских школ включала значительный объем произведений зарубежных авторов. В ней обобщался опыт преподавания мировой литературы в прежние годы, делался вывод, что произведения Гёте и Шекспира «могут быть в достаточной степени поняты и усвоены учащимися значительно лучше в 10 классе, чем в предшествующих»[26], поэтому их рекомендовалось изучать в конце 10-го класса. В старших классах предлагалось рассматривать во взаимосвязи проблемы, касающиеся литературных направлений. Два часа отводилось теме «Западноевропейский и русский классицизм», пять часов – теме «Западноевропейский и русский сентиментализм». И даже если в число произведений для обязательного чтения и изучения в классе входило немного произведений, то программой отводилось значительное количество времени на их изучение. Так, по 12 часов в 10-м классе уделялось на изучение «Гамлета» Шекспира, лирики и «Фауста» Гёте. Пять часов учитель мог использовать на творчество Мольера.
Помимо произведений для обязательного чтения, в программе указаны сочинения зарубежных авторов, которые преподаватели могли использовать по своему усмотрению. Но даже к необязательным для изучения в классе произведениям в программе обозначены проблемы. Кроме того, в ней указаны книги зарубежных писателей, предназначенные для внеклассного чтения. В некоторой степени они повторяют произведения, предназначенные для необязательного чтения. Это: «Коварство и любовь», «Разбойники» (8-й кл.), избранные стихотворения и драмы Шиллера, стихотворения Гейне (9-й кл.), «Фауст», «Страдания юного Вертера» Гёте, поэма «Германия» и лирика Гейне (10-й кл.).
Новой была рекомендация о проведении литературного кружка по зарубежной классике, которую предлагалось рассматривать во взаимосвязи с русской и другими национальными литературами. Для рассмотрения на занятиях литературного кружка предлагались лучшие образцы западноевропейского эпоса и эпоса народов нашей страны: «Илиада», «Одиссея», «Шахнамэ», «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах» и др. На таких занятиях рекомендовалось проследить за развитием во времени «вечных образов»: Прометея, Фауста, Дон Жуана. Так, образ Фауста предлагалось обсуждать на обширном материале – от народной легенды о докторе Фаусте до «Фауста» Гёте и Пушкина, образ Прометея – на примере творчества Гесиода, Байрона и Шелли.
Программа 1941 года насыщена произведениями немецких писателей. По-видимому, включая в программу сочинения Гёте,
Шиллера, Гейне, Фейхтвангера, отвергнутые реакционерами в Германии, составители выразили собственные политические и гуманистические взгляды. При этом политическую тенденциозность замыслов они сумели удачно осуществить через подбор совершенных в эстетическом плане, высокохудожественных произведений немецких поэтов.
Нам представляется, что программа 1941 года имеет и сегодня важное методологическое значение для изучения зарубежной классики в школах России. В этой программе:
1) верно определены перспективы изучения мировой литературы в школе;
2) предложены разные формы ее изучения: на уроках, на занятиях по внеклассному чтению, в литературном кружке;
3) намечены практические подходы к взаимосвязанному изучению зарубежной и русской литератур (на уровне литературного направления, жанра, тематического совпадения);
4) указано на перспективность историко-литературного анализа художественных текстов.
Обращение к высокохудожественным текстам в программе 1941 г. позволило избежать откровенно политической тенденциозности, характерной для других школьных программ этого периода. Создается впечатление, что в предвоенные годы методисты, разрабатывавшие концепцию литературного образования для общеобразовательных школ страны, заметно опережали свое время. В эпоху культа личности, включая в программы по литературе высокохудожественные произведения иностранных писателей, отечественные ученые-методисты помогали воспитывать молодежь в духе гуманности. Апеллируя к разуму и сердцу школьников, произведения классиков зарубежной литературы внушали юношам и девушкам благородные идеалы и мужественные устремления.
Послевоенные годы не выдвигают принципиально новых методологических установок в изучении литературы. Применительно к изучению зарубежной литературы проблема эволюционировала в основном в количественном отношении.
60-е годы актуализировали проблему внеклассного чтения и факультативных занятий учащихся. Среди трех факультативов, утвержденных Министерством просвещения СССР, два были по зарубежной литературе: соответственно для VIII и IX–X классов. Что же касается основного курса литературы, то произведения иностранной классики были представлены в нем весьма скупо. В то же время нельзя определять уровень интереса советской педагогики и методики преподавания литературы к зарубежной классике только количеством имен, упоминаемых программой или включенных в учебные пособия (особенно в хрестоматии). Определяющим оказывается сам принцип обращения к зарубежной литературе, его цели. Выше говорилось о том, что множество авторов и произведений упоминались, когда литература вообще, в том числе и зарубежная, (а последняя – так и по преимуществу), служила всего лишь иллюстративным материалом к темам.
На протяжении 70—80-х годов постепенно кристаллизовалось новое отношение к роли и значению литературы, в том числе и зарубежной, задействованной в процессе общеэстетического воспитания школьников. В.А. Сухомлинский по праву считал произведения мировой художественной классики важнейшим средством духовного воспитания ученика, поскольку общение с книгой «увлекает ум и сердце, пробуждает раздумья о мире и самом себе, заставляет подростков видеть себя и думать о собственном будущем»[27].
В «Объяснительной записке» к программе по литературе (1985) утверждается: «В содержание школьного курса литературы входит изучение выдающихся по своему значению и доступных учащимся произведений русской литературы, литературы народов СССР и зарубежной классики, усвоение ряда основных понятий теории и истории литературы, формирование умений оценки и анализа художественных произведений, овладение богатейшими выразительными средствами русского языка»[28].
Предусматривая в IV–X классах знакомство с отдельными произведениями зарубежной литературы, программы 80-х годов фактически впервые ясно формулируют задачу постижения учащимися единства мирового литературного процесса и взаимодействия в нем отечественной и зарубежной литературы: изучение иностранной классики помогает понять место отечественной литературы в едином литературном процессе, ее вклад в мировую художественную культуру, способствует интернациональному воспитанию учащихся. «Важно там, где возможно, устанавливать взаимосвязи произведений русской и мировой литературы (Фонвизин – Мольер; Пушкин, Лермонтов – Байрон и др.)»[29].
В целом же имена зарубежных классиков, представленные в курсе VIII класса, дают возможность установить и рассмотреть прямое соответствие: творчество Мольера – русский классицизм, поэзия Байрона – раннее творчество Пушкина.
В курсе IX класса на материале творчества Шекспира, Гёте, Бальзака представлены различные этапы реализма: ренессансный, просветительский, критический. Но аннотации программы не нацеливают на осознание эволюции этого литературного метода, и возникает пропасть между иностранными литературами и отечественной реалистической литературой. Между тем именно общность и различия национальных типов реализма могли быть положены в основу рассмотрения, например, творчества Бальзака.
В X классе предлагается трехчасовой обзор современной зарубежной литературы для рассмотрения на примере творчества Э. Хемингуэя и Ю. Фучика, А. Сент-Экзюпери и Б. Брехта, П. Неруды и Ю. Тувима критического и социалистического реализма XX века, жанра повести и художественного репортажа, драмы и лирики нашего времени. Внеклассное чтение по зарубежной литературе не предусмотрено для десятиклассников вовсе.
При обучении словесности в советский период методика преподавания литературы исходила из специфических особенностей ее как искусства слова и реализации всех возможностей целенаправленно идеологического, нравственного и эстетического воспитания, заключенных в художественной литературе.
В первые годы после Октябрьской революции школа не располагала едиными программами. Преподаватели использовали программы для гимназий или составляли новые по своему усмотрению. В связи с этим А.В. Луначарский и П.П. Блонский, формулируя задачи духовного и эстетического воспитания в школах России в послеоктябрьский период, отмечали необходимость приобщения подрастающего поколения к мировой культуре путем чтения художественных произведений зарубежных и отечественных авторов, близких трудящимся по идеям, принципам, воззрениям. По их мнению, приобщение к лучшим образцам мировой художественной классики должно было способствовать развитию у школьников любви к чтению, становлению жизненных идеалов.
Говоря о целях эстетического воспитания, в частности о задачах литературного образования в 1919 году, видный советский педагог и психолог Блонский писал, что «отчуждение юношества от народов мира вовсе не входит в задачу индустриально-трудовой школы», наоборот, «трудовая школа» должна поднять юношу на высоты современной мировой культуры, сделать его обладателем всех наиболее ценных богатств ее»[17].
Неверно истолковывая принцип демократизации культуры, замечает автор, некоторые учителя стремятся к «упрощению культуры, к понижению культурного уровня школы». В итоге ученик оказывается обладателем только «популярных» суррогатов культуры. «Речь должна идти о том, чтобы сделать демократию аристократией духа в лучшем смысле этого слова, т. е. сделать ее наследницей и производительницей самых высших культурных ценностей»[18]. Печальный опыт старого, гимназического образования побудил многих педагогов «выбросить вон всякое филологическое образование, изгоняя из школы сперва древние, а потом и новые языки»[19]. Романтизм представляется им фантастическими бреднями, а реализм изображением грязи, пошлости, разврата. «В итоге весь подбор книг по новой литературе для «внеклассного чтения» обеспечен: пресно-бездарная народническая филантропия как последнее слово литературных изысканий педагогического либерализма»[20].
Блонский формулирует задачи изучения литературы в школе: развить в подростке любовь к чтению и умение читать хорошие книги, увлечь лучшими произведениями мировой литературы. Исходный пункт чтения – духовные запросы читателей, ищущих в книге отклики на собственные переживания и стимул к более высокой духовной культуре. Он называет список книг (около 300 наименований), которые, по его мнению, «могут дать литературное воспитание юношеству». Автор полагает процесс удовлетворительным, если юноша или девушка в течение четырех лет обучения в школе II ступени прочтут хотя бы 100 из них.
Приводим имена и произведения некоторых зарубежных авторов, рекомендованных Блонским для последовательного знакомства в четырех классах школы II ступени: Диккенс, Джером, В. Скотт, Конан-Дойл, М. Твен, Стивенсон, Хаггард, Лонгфелло, Киплинг, Эллиот, Рони-старший, Гра, Уэллс, Мольер, Шиллер, Байрон, Гёте, Гейне, Шпильгаген, Гауптман, Гюго, Ж. Санд, Андерсен, Леопарди, Синклер, Бьёрнсон, Лондон, Войнич, Ожешко, Мицкевич, Словацкий, Руссо, Ламартин, Беранже, Ибсен, Стриндберг, «Книга бытия», «Песнь песней», «Руфь», «Илиада», «Одиссея», Эсхил, Софокл, Еврипид, Платон, Лукиан, Лукреций, Вергилий, Гораций, Тацит, Расин, Шекспир, Кальдерон, Лессинг, Флобер, Золя, Мопассан, Франс, Гамсун, Уайльд, Шоу, Метерлинк, он также называет русские и иностранные журналы за последние годы.
Список Блонского разбит на четыре раздела, имена авторов подчас переходят из раздела в раздел (новые произведения). С учетом литературы последних десятилетий список, составленный Блонским, может быть взят в качестве основы максимально достижимого в средней школе (разумеется, не в полном объеме для каждого конкретного случая).
«Программа для I и II ступени семилетней средней трудовой школы» под редакцией П.Н. Сакулина была издана в 1921 г. Далеко не совершенная, она стала приметой формирования новой советской методики. Во многом эклектичная по методологическим установкам, она все же ориентировала на конкретный разбор художественного произведения, активизацию методов преподавания, широкое использование форм внеклассной работы.
В программе 1925 года, построенной по тематическому принципу, литературно-тематический ряд связывался с обществоведческими темами, а совокупность эта включалась в общие комплексные темы по всем школьным дисциплинам. Так, литературная тема «Город», наряду с произведениями Пушкина, Брюсова, Горького, включала и «Город-спрут» Верхарна; тема «Борьба за раскрепощение рабочего класса» предлагала для изучения не только произведения русской советской литературы, но и материалы зарубежной классики: «Углекопов» Э. Золя, «Ткачей» Г. Гауптмана, «Дурных пастырей» О. Мирбо.
Следует сказать, что при достаточно произвольном подборе и сопоставлении анализируемых творений программа все же содержала известные указания на родство разнонациональных литератур (хотя бы тематическое). Но эти незначительные достижения сводились на нет самим подходом к литературе как предмету, обслуживающему обществоведческие темы при игнорировании специфики литературы как искусства слова. Поэтому включенные в программу имена П. Ампа, Э. Верхарна, О'Генри, Г. Мопассана, О. Мирбо выглядели достаточно случайными и, конечно, не способствовали целостному представлению о литературе Запада.
Еще заметнее этот недостаток сказывался во многих хрестоматиях того времени, которые служили основным пособием при изучении литературы. Десятки произведений, приведенных «по-абзацно» или просто упомянутых по «тематическому принципу», создавали совершенно ложное понимание творчества А. Франса, А. Барбюса, Д. Лондона, Э. Синклера, Б. Келлермана и других известных западноевропейских писателей.
Я.А. Роткович очень верно охарактеризовал ту литературную мешанину, которая возникла в практике преподавания, когда учителя пытались в полной мере донести до учащихся предлагаемый программой «литературный комплекс»: «В связи с изучением комплексной темы на головы учеников обрушивались десятки произведений, самых разнообразных по своей национальной принадлежности, социальной устремленности, жанровым особенностям, степени доступности. Так, в Тульской опытно-показательной школе… при изучении темы «Капитализм и рабочий класс»… предлагались следующие произведения: к подтеме «Хищнический капитализм» – пьеса Островского «Свои люди – сочтемся», романы П. Мельникова-Печерского «В лесах» и В. Поленца «Крестьянин»; к подтеме «Финансовый капитал и империализм» – романы Джека Лондона «Мартин Иден», Э. Синклера «Джимми &Киггинс» и Б. Келлермана «Туннель»[21].
«Проектный метод» в школе, практиковавшийся в конце 20-х годов, требовал от литературы «современной агитационности». Это значило, что на практике работа велась с литературой исключительно сегодняшнего дня, не всегда художественно полноценной. Классика, как отечественная, так и зарубежная, была фактически отставлена.
Впервые стабильная программа по литературе (1933) наряду с русской классикой включала произведения народов СССР и зарубежных авторов. Что касается качества учебного материала по иностранной литературе, то позднее литературная критика отмечала расхождение, имевшее порой место между возрастными возможностями учащихся и сложностью предлагаемых им текстов (например, в VI классе предлагались для изучения «Вильгельм Телль» Шиллера и «Силезские ткачи» Гейне).
Действительно, неудачно подобранный материал, без учета его воспитательно-образовательных возможностей, прежде всего возможностей подлинно художественного восприятия, может дать противоположные теоретически заданным результаты. Необходим тщательный учет своеобразия литературного произведения словесного искусства. Методика преподавания литературы использует весь накопленный педагогический опыт и в то же время постулируется развитием методов научного литературоведения. Зарубежная литература, вся история литературы (как, следовательно, и методика ее преподавания) изучается в системе общего исторического процесса – такой виделась эта проблема на протяжении 30-х годов.
Виднейший советский методист М.А. Рыбникова активно пропагандирует в этот период подобный подход к литературному произведению, раскрывает отечественное и прогрессивное зарубежное искусство слова как могучее средство идеологического, нравственного и эстетического воспитания (итоговая работа – «Очерки по методике литературного чтения»).
В 30-е годы окончательно сформировалось два типа школ: с преподаванием на русском языке и на родном языке учащихся (национальная школа). В программы учебных заведений обоих типов были включены произведения зарубежных писателей. Так, в 1937 г. зарубежная литература была внесена в списки для внеклассного чтения в 5—10-х классах нерусских школ. Но в очень краткой объяснительной записке не оговаривалось, как можно использовать произведения зарубежных писателей в национальной школе. Общая цель литературного образования учащихся определялась как «подведение учащихся к пониманию закономерностей историко-литературного процесса»[22] и обучение анализу художественных произведений. Духовное образование молодежи на уроках литературы составителями программы сводилось к воспитанию политического мировоззрения. Составители учитывали возрастные особенности восприятия литературы школьниками: сочинения приключенческого содержания («Приключения Тома Сойера» М. Твена, «Таинственный остров» Ж. Верна) были рекомендованы для чтения учащимся в 5-м классе, а тексты философского содержания («Фауст» Гёте, «Гамлет» Шекспира) – в 10-м. Авторами программы также учитывалась возможность взаимосвязанного изучения произведений иностранной и русской классики, которое предполагалось проводить на уровне темы, жанров, литературных направлений. Поэтому в связи с изучением романтизма в 8-м классе для самостоятельного чтения предлагалась поэма «Паломничество Чайльд Гарольда» и драма «Каин» Байрона; при изучении литературы критического реализма в 9-м классе – роман Бальзака «Отец Горио», в 10-м – «Гобсек».
В 30-е годы изучение русской литературы в национальных школах представляло собой одну из составных частей в общей системе работы по русскому языку, о чем свидетельствует правительственное постановление «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» (1938). В связи с этим словесникам рекомендовалось уделять особое внимание анализу («разбору») литературных произведений, словарно-фразеологической работе с текстами произведений, развитию речи нерусских учащихся. Значит, изучение иностранной литературы в те годы не входило в обязательный школьный курс, зарубежная литература была рекомендована учащимся национальных школ только для самостоятельного чтения. Тем не менее в списках для внеклассного чтения значилось более 40 произведений зарубежных писателей. Включение в 30-е годы в программу русских школ произведений А. Барбюса «Огонь», Л. Фейхтвангера «Семья Опперман», Э. Золя «Жерминаль» указывало на наметившуюся тенденцию намеренной политизации и идеологизации учебного процесса в школе.
Программа для нерусских школ 1941 года также свидетельствут об усилении идеологизации процесса литературного образования в школах. Круг тем, рекомендованных для обсуждения на уроках литературы в начале 40-х годов, отражал политические веяния антигуманной эпохи, оправдывавшей репрессии вообще и по отношению к интеллигенции, в частности («Если враг не сдается – его уничтожают»; «Огромное внимание товарища Сталина к советской литературе»)[23]. В списки для внеклассного чтения не было включено ни одного произведения зарубежных авторов, хотя в объяснительной записке к программе говорится о необходимости «установления связи русской литературы с мировой в целях более глубокого понимания творчества отдельных писателей и литературного процесса в целом»[24].
Условия военного времени создали простор для обращения к самым актуально значимым произведениям и на уроке, и во внеклассных занятиях. Это соответственно выдвигало на первый план интернациональные произведения искусства с ярко выраженным демократическим, свободолюбивым акцентом. Обращали на себя внимание антимилитаристские, антифашистские творения зарубежных писателей-современников. Так, в школу пришли книги Л. Фейхтвангера, А. Зегерс, В. Бределя, стихи И. Бехера, публицистические статьи Т. Драйзера, Г. Манна, Б. Шоу и других видных писателей Запада. В таких условиях программа, естественно, отставала от школьной практики, черпавшей материал в самых боевых и современных произведениях зарубежной литературы.
В отличие от программы для национальных школ, отводившей на уроки литературы в 8—10 классах всего по 80 часов, программа 1941 года для школ с русским языком обучения обязывала проводить по пять уроков литературы в неделю. И хотя в ней тоже очень узко ставилась задача воспитания учащихся средствами литературы, определявшаяся как «выпустить из 10-го класса юношей и девушек, начитанных в художественной литературе, знающих основные факты истории литературы, умеющих самостоятельно оценивать их и обладающих правильной литературной речью»[25], тем не менее, она создавала условия для духовного развития личности даже несмотря на намеренную политическую тенденциозность курса.
Программа 1941 г. для русских школ включала значительный объем произведений зарубежных авторов. В ней обобщался опыт преподавания мировой литературы в прежние годы, делался вывод, что произведения Гёте и Шекспира «могут быть в достаточной степени поняты и усвоены учащимися значительно лучше в 10 классе, чем в предшествующих»[26], поэтому их рекомендовалось изучать в конце 10-го класса. В старших классах предлагалось рассматривать во взаимосвязи проблемы, касающиеся литературных направлений. Два часа отводилось теме «Западноевропейский и русский классицизм», пять часов – теме «Западноевропейский и русский сентиментализм». И даже если в число произведений для обязательного чтения и изучения в классе входило немного произведений, то программой отводилось значительное количество времени на их изучение. Так, по 12 часов в 10-м классе уделялось на изучение «Гамлета» Шекспира, лирики и «Фауста» Гёте. Пять часов учитель мог использовать на творчество Мольера.
Помимо произведений для обязательного чтения, в программе указаны сочинения зарубежных авторов, которые преподаватели могли использовать по своему усмотрению. Но даже к необязательным для изучения в классе произведениям в программе обозначены проблемы. Кроме того, в ней указаны книги зарубежных писателей, предназначенные для внеклассного чтения. В некоторой степени они повторяют произведения, предназначенные для необязательного чтения. Это: «Коварство и любовь», «Разбойники» (8-й кл.), избранные стихотворения и драмы Шиллера, стихотворения Гейне (9-й кл.), «Фауст», «Страдания юного Вертера» Гёте, поэма «Германия» и лирика Гейне (10-й кл.).
Новой была рекомендация о проведении литературного кружка по зарубежной классике, которую предлагалось рассматривать во взаимосвязи с русской и другими национальными литературами. Для рассмотрения на занятиях литературного кружка предлагались лучшие образцы западноевропейского эпоса и эпоса народов нашей страны: «Илиада», «Одиссея», «Шахнамэ», «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах» и др. На таких занятиях рекомендовалось проследить за развитием во времени «вечных образов»: Прометея, Фауста, Дон Жуана. Так, образ Фауста предлагалось обсуждать на обширном материале – от народной легенды о докторе Фаусте до «Фауста» Гёте и Пушкина, образ Прометея – на примере творчества Гесиода, Байрона и Шелли.
Программа 1941 года насыщена произведениями немецких писателей. По-видимому, включая в программу сочинения Гёте,
Шиллера, Гейне, Фейхтвангера, отвергнутые реакционерами в Германии, составители выразили собственные политические и гуманистические взгляды. При этом политическую тенденциозность замыслов они сумели удачно осуществить через подбор совершенных в эстетическом плане, высокохудожественных произведений немецких поэтов.
Нам представляется, что программа 1941 года имеет и сегодня важное методологическое значение для изучения зарубежной классики в школах России. В этой программе:
1) верно определены перспективы изучения мировой литературы в школе;
2) предложены разные формы ее изучения: на уроках, на занятиях по внеклассному чтению, в литературном кружке;
3) намечены практические подходы к взаимосвязанному изучению зарубежной и русской литератур (на уровне литературного направления, жанра, тематического совпадения);
4) указано на перспективность историко-литературного анализа художественных текстов.
Обращение к высокохудожественным текстам в программе 1941 г. позволило избежать откровенно политической тенденциозности, характерной для других школьных программ этого периода. Создается впечатление, что в предвоенные годы методисты, разрабатывавшие концепцию литературного образования для общеобразовательных школ страны, заметно опережали свое время. В эпоху культа личности, включая в программы по литературе высокохудожественные произведения иностранных писателей, отечественные ученые-методисты помогали воспитывать молодежь в духе гуманности. Апеллируя к разуму и сердцу школьников, произведения классиков зарубежной литературы внушали юношам и девушкам благородные идеалы и мужественные устремления.
Послевоенные годы не выдвигают принципиально новых методологических установок в изучении литературы. Применительно к изучению зарубежной литературы проблема эволюционировала в основном в количественном отношении.
60-е годы актуализировали проблему внеклассного чтения и факультативных занятий учащихся. Среди трех факультативов, утвержденных Министерством просвещения СССР, два были по зарубежной литературе: соответственно для VIII и IX–X классов. Что же касается основного курса литературы, то произведения иностранной классики были представлены в нем весьма скупо. В то же время нельзя определять уровень интереса советской педагогики и методики преподавания литературы к зарубежной классике только количеством имен, упоминаемых программой или включенных в учебные пособия (особенно в хрестоматии). Определяющим оказывается сам принцип обращения к зарубежной литературе, его цели. Выше говорилось о том, что множество авторов и произведений упоминались, когда литература вообще, в том числе и зарубежная, (а последняя – так и по преимуществу), служила всего лишь иллюстративным материалом к темам.
На протяжении 70—80-х годов постепенно кристаллизовалось новое отношение к роли и значению литературы, в том числе и зарубежной, задействованной в процессе общеэстетического воспитания школьников. В.А. Сухомлинский по праву считал произведения мировой художественной классики важнейшим средством духовного воспитания ученика, поскольку общение с книгой «увлекает ум и сердце, пробуждает раздумья о мире и самом себе, заставляет подростков видеть себя и думать о собственном будущем»[27].
В «Объяснительной записке» к программе по литературе (1985) утверждается: «В содержание школьного курса литературы входит изучение выдающихся по своему значению и доступных учащимся произведений русской литературы, литературы народов СССР и зарубежной классики, усвоение ряда основных понятий теории и истории литературы, формирование умений оценки и анализа художественных произведений, овладение богатейшими выразительными средствами русского языка»[28].
Предусматривая в IV–X классах знакомство с отдельными произведениями зарубежной литературы, программы 80-х годов фактически впервые ясно формулируют задачу постижения учащимися единства мирового литературного процесса и взаимодействия в нем отечественной и зарубежной литературы: изучение иностранной классики помогает понять место отечественной литературы в едином литературном процессе, ее вклад в мировую художественную культуру, способствует интернациональному воспитанию учащихся. «Важно там, где возможно, устанавливать взаимосвязи произведений русской и мировой литературы (Фонвизин – Мольер; Пушкин, Лермонтов – Байрон и др.)»[29].
В целом же имена зарубежных классиков, представленные в курсе VIII класса, дают возможность установить и рассмотреть прямое соответствие: творчество Мольера – русский классицизм, поэзия Байрона – раннее творчество Пушкина.
В курсе IX класса на материале творчества Шекспира, Гёте, Бальзака представлены различные этапы реализма: ренессансный, просветительский, критический. Но аннотации программы не нацеливают на осознание эволюции этого литературного метода, и возникает пропасть между иностранными литературами и отечественной реалистической литературой. Между тем именно общность и различия национальных типов реализма могли быть положены в основу рассмотрения, например, творчества Бальзака.
В X классе предлагается трехчасовой обзор современной зарубежной литературы для рассмотрения на примере творчества Э. Хемингуэя и Ю. Фучика, А. Сент-Экзюпери и Б. Брехта, П. Неруды и Ю. Тувима критического и социалистического реализма XX века, жанра повести и художественного репортажа, драмы и лирики нашего времени. Внеклассное чтение по зарубежной литературе не предусмотрено для десятиклассников вовсе.