Кин Дей. Большой прощальный поцелуй

   – Сколько? – спросила официантка.
   Кейд выложил десять долларов на стол.
   – Скажем, столько.
   – Еще столько же.
   Кейд положил еще десять. Та не обманула их ожиданий.
   – Прежде всего давайте убедимся, что мы говорим об одних и тех же людях. Она – сероглазая блондинка, лет тридцати с небольшим, в корсете и фалси не нуждается. По фигуре, походке и манере одеваться можно предположить, что она была манекенщицей.
   – Правильно, – подтвердил он.
   – Он – высокий, черноволосый, смазливый ирландец. Кудрявые волосы, серые глаза. На подбородке ямочка. Много пьет и очень громко смеется. Имеет какое-то отношение к самолетам.
   Мими кивнула:
   – Очень точное описание.
   Официантка тронула деньги на столе.
   – Значит, мы говорим об одних и тех же людях. Чарли не мог их помнить, так как он никогда не работает в ночную смену, а они приходили сюда только вечером и непременно в сопровождении нескольких боссов от политики, двоих-троих, самое малое.
   – От политики? – не поняла Мими.
   – Политиканов, – презрительно разъяснила она, – государственных чиновников. Всяких там сенаторов и тому подобных ловких мошенников и пройдох, которых мы, простые люди, посылаем в Батон-Руж, чтобы нам повышать налоги, а себе набивать карманы на строительстве домов для престарелых, дорог... Так вот, если вы хотите знать, пока эта пара жила здесь, наш притон превратился чуть ли не в филиал Конгресса Штата, по меньшей мере.
   Кейд замотал головой.
   – Не понимаю. Не доходит!
   – До меня тоже, – согласилась официантка. – Но чаевые я получала огромные.
   – Но где они теперь? Куда отправились отсюда?
   Она вертела в руках две десятки.
   – Не возвращайтесь обратно и не предъявляйте мне претензий, если я ошибусь, потому что я сужу только по обрывкам разговоров, которые мне удалось случайно услышать, но я поняла, что отсюда они отправились на какой-то шикарный курорт или в кемпинг для рыбаков, который эта блондинка сооружает на большом участке пустующей земли, который принадлежит ей в Баратории-Бей.
   – Понятно, – протянул Кейд.
   Официантка взяла деньги.
   – Они мои?
   – Да.
   – Вы удовлетворены тем, что я сказала?
   – Да.
   Мими провела кончиком языка по губам.
   – Не могли бы вы сказать еще одну вещь? Как они вели себя? Я имею в виду по отношению друг к другу. Могли бы вы сказать, что они были любовниками?
   Она сунула деньги в карман своего фартучка.
   – Мне трудно ответить на такой вопрос, мисс. Они вели себя как старые друзья. Она иногда называла его "дорогим", он звал ее "моя милая". Но она обращалась так к большинству мужчин. А если судить по каким-то цифрам и расчетам, которыми она и Моран покрывали обратную сторону меню и даже бумажные салфетки, у меня сложилось впечатление, что, хотя они и проверяли качество кроватей в своем номере, для них это дело было второстепенным. Скорее они были "деловыми партнерами".
   – Так, – снова протянул Кейд, – а какого рода делом они занимались, вы не догадываетесь?
   Та пожала плечами.
   – Вот этого я не могу сказать. Но опять-таки у меня сложилось впечатление, что они имеют какое-то отношение к земельному участку на Баратории-Бей.
   Кейд положил деньги на поднос по счету, поднялся и взял свою фуражку.
   Мими встала одновременно с ним.
   – Назад, на судно, – сказал он ей.

9. Разговоры в городе

   На небе были одни звезды, без луны. Прошло двенадцать лет с тех пор, как Кейд плавал по реке в ночное время. Некоторые ориентиры на берегах изменились. Было трудно идти без огней. И опасно. Один раз он едва не напоролся на бревно, которое несло в залив. В другой раз ему чудом удалось увернуться от торгового судна, которое по известной только ему одному причине отклонилось от курса.
   Миновав скопление огней на западном берегу, которое, как надеялся Кейд, было Венисом, Кейд почти заглушил моторы и практически поплыл по течению. Ему надо было продумать, как разумнее всего действовать дальше.
   Можно прямиком идти до места, свернув в мало используемый проход, начинающийся южнее Вениса и заканчивающийся в Вест-Бее. Это сократило бы дорогу и сэкономило топливо. Можно остановиться в Бей-Пэрише и попытаться заполнить баки для долгого перехода до Гранд-Айлса. Можно также сперва разобраться, каково его положение с точки зрения закона, выяснить, что предпринял Токо после исчезновения Джо Лейвела и его собственного поспешного отъезда с Мими на борту.
   Он едва различал в сумерках лицо девушки, стоявшей рядом с ним. Чтобы уберечь новое платье, босоножки и колготки, она снова надела его брюки и рубашку. Держалась она превосходно. Чем ближе узнавал ее Кейд, тем больше она ему нравилась. В ней все было естественно, никакого притворства и позерства. Мими могла быть или за или против. Ее страшно расстроила неудача в Новом Орлеане, но она обошлась без обычных женских слез. Ни разу не застонала, не охнула и не вскрикнула во время опасного перехода по реке. Не задавала глупых вопросов. Когда он ей сказал, что намерен отправиться в Бараторию-Бей и объясниться начистоту с Мораном и Джанис, она приняла его решение без колебаний и сомнений. У нее на родине было принято подчиняться мужчине.
   Он сказал:
   – Вот думаю, стоит ли сделать остановку в Бей-Пэрише и пополнить запасы горючего.
   – Его не хватит, чтобы добраться до этой Баратории?
   – Хватит. Если не попадем в заваруху.
   – В заваруху?
   – В шторм.
   – Надвигается шторм?
   – Не знаю, – устало ответил он. – В это время года они часто бывают в наших краях, но пока слишком темно, штормовые предупреждения для небольших судов не видны, а при сложившихся обстоятельствах спрашивать у Береговой охраны неразумно.
   Мими все же доказала, что она самая обыкновенная женщина, задав свой первый глупый вопрос:
   – Почему?
   – По двум причинам, – добродушно объяснил Кейд. – Первая: ты в стране нелегально. Забыла? Вторая: существует небольшое дельце о трупе, сброшенном в воду. Насколько я понимаю, меня могут обвинить в убийстве.
   Тем не менее он решил остановиться в Бей-Пэрише и увеличил скорость. Он не ошибся: огни на западном берегу обозначали Венис. Теперь показались и огни Бей-Пэриша. Кейд подобрался к берегу настолько близко, насколько позволяла безопасность, и бросил якорь. Судно закачалось на одном месте и остановилось, повернувшись носом по течению, поднимаясь и опускаясь на волнах.
   – Отсюда я доберусь вплавь, – пояснил он Мими. – Не побоишься остаться на судне одна?
   Она мотнула головой.
   – Нет. Мне было очень страшно всю обратную дорогу. Но это не имеет значения. Вы КАПИТАН. И я останусь там, где прикажете.
   Кейд ласково потрепал ее по плечу и тут же пожалел об этом. Ее тело притягивало его, как магнит. До Баратории-Бэй был еще долгий путь, чертовски долгий. Он надеялся, что сумеет держать себя в руках. А там видно будет.
   Он завернул пистолет в промасленный шелк и сунул в боковой карман брюк.
   – Я не должен пробыть слишком долго, вернусь сразу же, как только выясню обстановку и добуду горючее.
   Вода выглядела черной, маслянистой и почему-то зловещей. Он понял, что чувствовала Мими, плывя к берегу. К тому же ей пришлось преодолеть стремнину.
   Какое счастье, если тебя любит такая девушка, как Мими!
   В последнюю минуту он протянул ей фонарик.
   – Если я не смогу отыскать в темноте лодку, я окликну тебя. Тогда мигни фонариком, направив луч в воду к берегу, но один раз. Ясно?
   – Сделаю все, что прикажете, – ответила она. Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
   – На счастье.
   Кейд прижал ее к себе крепче и продержал в своих объятиях дольше, чем было необходимо. Получилась настоящая пытка. Так было только в его сладких мечтах о Джанис.
   Мими деликатно высвободилась из его объятий.
   – Мне не следовало этого делать.
   Он стоял, борясь с собой. Он не опасался ее ножа. Он мог бы вышвырнуть его за борт, и Мими лежала бы на спине прежде, чем сказала бы "Каракас". Он мог бы взять ее на одной из коек, прямо на палубе или прижав к борту. В любом месте она дала бы ему то облегчение, которое было ему так необходимо. Однако он подорвал бы ее веру. Мими доверяла ему. Он ей нравился. Он был "капитаном". Старое офицерское правило: если звание давало какие-то привилегии, оно одновременно налагало обязанности. Офицеру и джентльмену нельзя было делать каких-то вещей. И до тех пор, пока эта очаровательная брюнетка считала себя замужем за Мораном, это было бы поспешным, бессмысленным слиянием двух тел и не имело бы никакого отношения к его грезам. Уж если ему требовалась просто женщина, он мог бы заглянуть в одно из многочисленных заведений в Новом Орлеане, где за пять – десять долларов получил бы желаемое.
   – Я сожалею! Очень сожалею! – повторила она.
   Кейд шагнул через борт и почти бесшумно вошел в воду. Холодная вода показалась ему приятной, но течение даже так близко от берега было сильным. Он преодолел последние футы мощным кролем, пробился сквозь водоросли, взобрался на дамбу и остановился, восстанавливая дыхание.
   Судно затерялось во мраке ночи, но с дамбы хорошо был виден деловой квартал Бей-Пэриша и новая неоновая вывеска Сэла. Музыка доносилась даже сюда.
   Он приметил место, где вышел на берег. Потом, достав пистолет, зашагал к красной вывеске и музыке бара. Сэл ему все расскажет.
   За исключением освещенных окон, на боковых улицах городка было так же темно, как на реке. Кое-где ему попадались навстречу цветные мужчина или женщина. Он шел совершенно открыто, не пытаясь прятаться. Долгие годы службы в армии, когда он видел, как рядом люди умирали, а он оставался целым и невредимым, вселили в него твердость и уверенность. Когда придет твой час, ты умрешь. Не раньше и не позже. А до этого колесо фортуны может вращаться с бешеной скоростью, с тобой ничего не случится, разве что предаст неверная жена и ты встретишь девушку, к которой не посмеешь прикоснуться.
   Бар и ресторан Сэла помещались в изолированном здании с двумя пустыми участками, с одной стороны, и апельсиновой рощей – с другой.
   Кейд заглянул в одно из раскрытых окон. Бар был полон. Токо сидел в кабине со Сквидом и человеком лет тридцати с бронзовым лицом. Тяжеловесный югослав слегка постукивал по столу кулаком, но, кажется, это производило впечатление на одного Сквида.
   Кейд решил, что незнакомец – либо летчик, либо моряк. Такой у него был вид.
   Кейд обогнул здание и подошел к черному ходу. Дверь была распахнута, чтобы немного проветрить помещение. Сквозь занавеску он увидел Мамму Салватор, хлопотавшую у плиты; иногда она бросала работу, чтобы освежиться апельсиновым вином с плавающими в нем кубиками льда.
   Кейд тихонько постучал.
   – Мамма! Мамма Салватор! – позвал он толстуху шепотом.
   Та подхватила свой стакан и неторопливо двинулась к двери, как будто хотела подышать свежим воздухом.
   Отхлебывая вино, она тихонько произнесла:
   – Не входи и говори потише.
   – Почему?
   – Токо и Сквид в баре.
   – Знаю. Я их видел.
   – А у тебя большие неприятности.
   – Большие?
   – Огромные. Тебя разыскивают власти. Токо добился ордера на твой арест, тебя обвиняют в том, что ты убил эту собаку... Джо Лейвела.
   Он открыл было рот, но тут же закрыл его, почувствовав, что к горлу подступает тошнота. Справившись с приступом дурноты, он спросил:
   – Откуда Токо узнал, что Джо убит?
   – Охотник на акул выудил его тело сегодня во второй половине дня.
   Мамма сияла от радости.
   – Это ты убил его, Кейд?
   – Нет.
   – А кто?
   – Полагаю, что Токо. Или приказал его убить. Труп Лейвела я нашел утром на своем судне. Он вполне мог подложить мне такую свинью!
   Та покачала головой.
   – Нет. Иначе Токо бы так не взбесился. Нет. Он слишком ценил Джо. Теперь у него нет никого, кто стал бы выполнять для него всю грязную работу.
   – У него есть Сквид.
   – У Сквида на плечах вместо головы кочан капусты.
   – Тогда кто же убил Джо?
   Толстуха сделала глоток.
   – Кто знает? Джо давно надо было убить.
   Она захихикала.
   – Потому у тебя на вельботе девушка?
   – А она тут при чем?
   – Токо донес на нее. Еще утром, когда я встретила тебя возле почты. Токо позвонил в службу иммиграции и заявил им, что иностранка, жена одного из его бывших служащих, нелегально пробралась в страну, что он готов заплатить штраф, если они выпустят ее под залог, с тем что она будет находиться в его доме, пока не разыщет мужа.
   – Я так и понял, когда увидел, как Токо и чиновник службы иммиграции мчатся по дамбе.
   Мамма заговорщицки подмигнула:
   – Она хороша?
   Кейд покачал головой:
   – Не знаю.
   Мамма прыснула, прикрыв рот пухлой рукой.
   – Ха!
   – Я правду говорю.
   Мамма сразу стала серьезной.
   – В таком случае ты глупец. Для того и существуют молодые женщины. Этим занимался Токо с твоей женой. И Моран тоже. Весь город говорил об этом.
   Он почувствовал, как снова взмок от пота.
   – Ты уверена в этом, Мамма?
   Толстуха покачала головой.
   – В постели я их не видела. Но я женщина. Когда-то тоже была молодой. Есть много примет. Черных кругов под глазами не будет от того, что ты жаришь рыбу. Но что ты делаешь здесь? Мы с Сэлом надеялись, что ты уже очень далеко.
   У Кейда сразу все заболело. "Полный покой" – так приказали ему медики.
   – Я бросил якорь в реке, – объяснил он. – Плыву в Бараторию-Бей и мне нужно горючее.
   – Обожди, – сказала она спокойно. – Стой здесь, я пришлю Сэла.
   Он наблюдал, как толстуха, переваливаясь как утка, пересекла кухню и исчезла за вращающейся дверью. Это были полуграмотные, невежественные люди, но для него они были "свои". В дружбе они не знали расчетов, меркантилизма. Если ты к ним хорошо относишься, они платят тебе тем же.
   Кейд услышал шарканье чьих-то ног по траве и быстро попятился в густую тень подальше от света, струившегося из открытой кухонной двери.
   Смехотворно маленькая головка Сквида нелепо тряслась, когда он, вглядываясь в темноту, крался вдоль стены старого ресторана.
   Кейда снова замутило, он вытащил пистолет.
   Сквид уже загибал за угол, принюхиваясь, как охотничий пес, выслеживающий дичь... Кейд попытался уйти в тень еще дальше, и это было ошибкой. Правым каблуком он угодил в ящик с пустыми бутылками и вся пирамида со звоном и грохотом обрушилась вниз.
   Сквид побежал на звук.
   – Ага, кто здесь прячется в темноте?
   Ладони Кейда стали скользкими от пота. Ему ничего не стоило убить Сквида, но что потом? Еще вопрос, удастся ли Токо свалить на него убийство Джо Лейвела, но со Сквидом никаких сомнений не будет. Хладнокровное убийство Сквида могло означать только одно.
   Тот подходил все ближе.
   Слюна выступила в уголках его рта, когда он узнал Кейда.
   – Так ты вернулся? Токо догадлив... Иди, говорит, посмотри, почему Мамма так волнуется, а это, оказывается, ты.
   Он протянул к нему огромную ручищу.
   – Тебе не следовало этого делать, Кейд. Не следовало убивать Джо. Токо сказал, что если я найду тебя, я могу позабавиться, как мне будет угодно.
   Глаза гиганта поблескивали при свете звезд.
   – Ну-ка, давай. Ударь меня пистолетом, а я тебе отвечу.
   Корявые пальцы Сквида почти ласково дотронулись до его лица, настойчивые, молящие, требующие.
   – Ну давай же, ударь меня! – шептал он.
   Кейд поднял было пистолет, но в это время Сэл вышел из кухни и подошел к тому месту, где стояли они со Сквидом. Пожилой португалец был такого же роста, как и Сквид, но фунтов на пятьдесят потяжелее. Он схватил Сквида за плечо и повернул его к себе лицом с той же легкостью, с какой вращал стаканы под краном мойки в своем баре.
   В состоянии возбуждения Сэл не разделял слова, выпаливая их на одном дыхании:
   – Проклятыйвсюдусующийносмошенник!
   Выставив грудь колесом, Сэл наступал на противника:
   – ТыитвойсукинсынТоко!
   Он передохнул и немного остыл.
   – Токо заметил, что Мамма мне что-то шепнула, догадался, что меня кто-то вызывает, и отправил тебя разнюхать, в чем дело, так?
   У Сквида был такой вид, будто он вот-вот расплачется.
   – Не лезь в это дело, Сэл.
   – Никак ты собрался меня учить, подонок?
   Сэл сжал пальцы в кулак и двинул его вперед.
   Когда кулак пришел в соприкосновение с челюстью Сквида, послышался глухой звук. Тот с минуту постоял на ногах, качаясь из стороны в сторону, и рухнул на землю.
   Сэл извиняющимся тоном заметил:
   – Старею. Было время, когда одним ударом своротил бы этой змее челюсть.
   Из бара слышалась песня. Кейд с наслаждением вдыхал аромат апельсиновых деревьев, к которому примешивались запахи чеснока и оливкового масла с кухни. Звезды вроде бы заблестели ярче. На дальнем берегу реки появились первые белые проблески луны над устричными банками.
   Он сунул пистолет в карман.
   – Спасибо.
   Сэл пожал плечами.
   – Не за что.
   Его гудящий бас снизился до шепота:
   – Мамма говорит, что тебе нужен бензин. У меня его полно. Бери, сколько тебе нужно. Даром.
   Он снял свой белый фартук, залитый пивом, и положил его на пустые ящики.
   – Ты дружишь с нами. Ты наш друг. Я сейчас пригоню свою лодку и скажу тебе, где бензин.
   Потом он сунул Кейду бутылку апельсинового вина.
   – Но сперва разделайся с бутылкой. Мамма говорит, что тебе надо выпить.
   Бутылка была ледяной. Ему хотелось одновременно и плакать, и смеяться. Ему казалось, что непосильная тяжесть свалилась с его плеч. Он открыл бутылку и выпил.
   – За тебя и Мамму, Сэл!
   – Твое здоровье, – церемонно ответил тот.

10. "Дитя воды"

   Утром шел дождь, днем стояла нестерпимая жара, лишь кое-где на небе виднелись легкие облачка. За исключением далекого дымка торгового судна до самой Тампы или, возможно, Мартиники или Гондураса, насколько видел глаз, раскинулась волнистая зеленоватая простыня, которую разрезало судно и взбивало сзади в белую пену двумя мощными винтами.
   Он купил превосходное суденышко. Оно радовало его. Если не снижать скорости, к середине дня они придут к Гранд-Айлсу и Гранд-Пассу, а к вечеру будут уже на его земле на Баратории-Бей.
   Сэл убедил его до рассвета не сниматься с якоря. Теперь он был рад, что прислушался к совету друга. Залив был капризным, он требовал к себе серьезного отношения. Нужна была свежая голова, зоркий глаз и крепкие руки.
   Кейд вырос на воде. Он не боялся ее, но уважал. Акулы и крабы жирели, поедая беспечных моряков, которые презрительно называли залив мельничным прудом с соленой водой. Огромные испанские армады, бороздившие воды залива в поисках сокровищ, разлетались в щепки и теряли здесь награбленное золото.
   Было несколько минут первого, когда улыбающаяся Мими высунула голову из дверей каюты; волосы у нее были завязаны яркой лентой сзади в "конский хвост".
   – Как надо сказать? Завтрак сервирован?
   – Отлично!
   Мими была довольна своей только что освоенной звучной фразой.
   Снова широко улыбнувшись, она произнесла старую фразу, чем-то сразу полюбившуюся ей:
   – Тогда милости просим! Или вам подать сюда на подносе?
   Кейд быстро оценил ситуацию. Они были далеко от судоходных путей. Встреча с Джанис и Мораном будет явно неприятной. Ему грозили, его избили, подставили под удар, сфабриковали против него ложное обвинение, Мими была единственной радостью после его возвращения домой. Надо ли мчаться для того, чтобы отдать ее другому человеку, почему не понаслаждаться ее обществом, пока это возможно? Во всех книгах сказано, что в жизни есть радости и помимо секса.
   Он заглушил моторы.
   – Нет. Не беспокойся. Я встану на якорь.
   Мими просияла.
   – Прекрасно. В таком случае, милости просим.
   – Спасибо, милая.
   Когда судно замедлило ход, Кейд бросил якорь. Под ними было около тридцати саженей воды, дно внизу было надежным.
   Возможно, после завтрака он часок половит рыбу. И тогда они поужинают толстыми ломтями морского окуня.
   Якорь быстро закрепился на дне, Кейд взмахнул руками, взъерошил себе волосы. Вид вельбота изменился. У Мими был редкий дар делать много из ничего. Маленький столик выглядел весьма привлекательно. Горячее консервированное мясо с овощами было красиво уложено на тарелке, вокруг него зеленели побеги аспарагуса. Она даже открыла бутылку портвейна, которым снабдил его в дорогу Сэл.
   – Я хорошая стряпуха, правда? – спросила Мими. Ее смех заполнил каюту. – Все, что мне потребовалось, это консервный нож.
   – Выглядит аппетитно! – похвалил Кейд.
   Напряжение, которое он испытывал в ее обществе, прошло, хотя вырез рубашки по-прежнему не скрывал ее груди. Белые брюки сидели в обтяжку, ничего не скрывая. Кейд по-прежнему желал ее, но ощущение жгучей потребности исчезло. Он чувствовал то же самое, что в первый вечер, когда она возникла перед ним голая, дрожащая, со стекающими на пол ручейками воды. Она была хорошей девчонкой. Она ему нравилась. Но если что-то произойдет между ними, инициатива должна исходить от нее.
   Мрачное настроение, мучившее его накануне, улетучилось. Мир был полон хороших людей, мужчин, ценивших и хранивших дружбу, и скромных целомудренных женщин. Конечно, в нем встречались разные Джанис, Токо, Мораны, Сквиды, но было наивно ожидать, что все должны быть идеальными.
   Покончив с завтраком, Кейд вынес на палубу два складных парусиновых стула и почти полную бутылку портвейна.
   Недавняя мысль заняться рыбной ловлей его больше не привлекала. Было так приятно сидеть на солнышке и разговаривать с Мими. Ее интересовало, когда они прибудут на место.
   – Еще долго до наступления темноты, – отметил Кейд. – Я держусь довольно далеко от фарватера, но примерно через час придется сбросить скорость и начать лавировать между отмелями.
   Мими осмотрела зеленую гладь залива, на которой покоилось их судно.
   – Вам очень не терпится увидеться с вашей Джанис?
   Кейд посмотрел на нее.
   – Почему это тебя интересует?
   – Я женщина, а мы все любопытные.
   – Да нет, не особенно, – ответил он совершенно искренне. – Мое прежнее чувство к ней, похоже, уже не вернется. Сейчас меня куда больше волнует, почему мной помыкают, стараются от меня избавиться, почему Джанис меня так бессовестно обобрала. Все это необходимо выяснить.
   Мими снова не совсем поняла:
   – Обобрала?
   – Продала мою собственность.
   – Ах, ту землю, куда мы направляемся. А она очень ценная?
   – Две сотни лет такой не считалась.
   – Тогда кому она вдруг понадобилась?
   Кейд опустился на стул и низко опустил на глаза козырек от слепящего солнца.
   – Это и озадачивает. Я вообще ничего не понимаю. Вроде бы Джанис продала участок Токо, но, по словам официантки из Нового Орлеана, они с Мораном затеяли там что-то грандиозное и это сулит им солидные прибыли.
   Тяжело вздохнув, он добавил:
   – Затем еще Джо Лейвел.
   – Человек, убитый на вашем судне?
   Он кивнул.
   – По мнению Маммы Салватор, да и Сэл сказал мне то же самое, когда я заправлялся горючим, не Токо убил Джо. И не он приказал его убить. Джо был для него слишком ценной марионеткой.
   – Марионеткой?
   – Безотказным слугой, который таскал для него каштаны из огня.
   Мими захлопала в ладоши.
   – Об этом я читала. Это случилось в книге мистера Эзопа.
   Кейд печально усмехнулся.
   – А также в Бей-Пэрише.
   Он вдруг осознал, что его давно, с той самой минуты, когда он обнаружил на своем вельботе труп Джо Лейвела, гложет одна мысль, то ускользающая, то появляющаяся вновь, но такая неопределенная, что он никак не мог четко ее сформулировать. Мысль эта была связана с тем, что он увидел или услышал перед тем, как уйти в Новый Орлеан.
   Мими потянулась к нему и положила свою руку на его.
   – Вы такой серьезный...
   Кейд посмотрел на ее тоненькие пальцы, покоящиеся на его загорелом запястье.
   – Убийство – дело серьезное, в особенности, когда к нему приплетают твое имя.
   Он взял ее руку в свою.
   – Ты задала мне много вопросов. Разреши задать тебе всего один.
   Мими подозрительно посмотрела на него.
   – Какой?
   – Тебе очень не терпится разыскать Морана?
   – Он мой муж.
   – Временно исполняющий роль мужа моей бывшей жены.
   – Исполняет роль?
   – Они спят в одной постели.
   – Но мы этого не знаем. Симпатичная девушка в ресторане сказала, что они похожи на деловых партнеров.
   – В те часы, когда она их видела.
   Мими посмотрела на спокойную зеленую гладь воды и промолчала.
   Кейд играл пальчиками, лежавшими под его ладонью.
   – А как ты поступишь, если узнаешь, что Моран обманул тебя?
   – Что вы имеете в виду?
   – Если по закону вы не женаты?
   Она громко рассмеялась.
   – Я понимаю, о чем вы говорите. Дома в Каракасе я настояла, чтобы мы пошли к священнику и также прошли регистрацию, так что у меня есть все бумаги.
   Солнце было жарким, но ласковым. Судно слабо покачивалось на почти незаметных волнах. Все остальное было недвижимо. Казалось, они были одни во всем мире, состоявшем из неба и зеленой воды. Это тоже была одна из грез Кейда.
   Он продолжал перебирать пальцы Мими.
   – Разумеется. В этом я не сомневаюсь. Но твои бумаги ровно ничего не стоят, если Моран был уже женат, когда женился на тебе.
   Мими цеплялась за свою веру.
   – Джим не сделал бы такого!
   – Тогда почему он не отвечал на твои письма?
   – Не знаю.
   – Почему не послал за тобой?
   – Тоже не знаю.
   – Но если я прав? Что ты собираешься делать тогда?