Кин Дей. Странный свидетель

   Он пустил горячую воду, снял рубашку и побрился.
   «Никто не хочет умирать, — подумал он, — но если уж придется, то лучше это сделать чистым и бритым».
   Выбравшись из ванны, он надел свежую рубашку и галстук. Потом натянул куртку, сунул в карман револьвер, включил свет и взялся за газеты.
   Газеты пестрели броскими заголовками о его персоне, и хотя они не исчезли с первой полосы, но все-таки перекочевали вниз газетного листа.
   Все вытеснила новая ежегодная женитьба Филмера Пирса. Фотомонтаж изображал пожилого плейбоя в окружении его восьми предыдущих жен. Читатели получили фото и его новой жены, переснятое, видимо, с другого снимка. Эллнс Виллер, новая законная спутница старикана, была тусклей блондинкой с пустой улыбкой. Подпись к фотографии называла ее танцовщицей, но Джексон ее не знал. Эванс никогда подолгу не держал исполнительниц песен и танцев. Кроме того, одним надоедала ночная жизнь, другие выскакивали замуж. Некоторые связывали свою жизнь со стариками, имеющими в банке крупный счет.
   Он аккуратно свернул газету и сунул ее в карман. В этот момент чей-то энергичный кулак забарабанил в дверь его номера.
   — Спроси, кто там, — попросил он Ольгу.
   — Кто там? — раздался детский голосок.
   — Ты отлично это знаешь, Харт, — ответил Монах. — Открывай и поживей!
   — Чтобы вы меня прикончили? Нет уж, большое спасибо!
   — Уходите вы, злые дядьки, — добавила Ольга. — Я знаю, кто вы такие. Это вы сделали Тельме больно.
   Из-за двери раздалось рявканье Монаха:
   — Ломайте дверь, ребятки! У меня к нему должок. А потом — быстро назад.
   Тяжелый удар потряс дверь, и она затрещала. В комнату ввалился молодой мужчина, которого Джексон не знал. Его сопровождали Монах и Брей.
   Джексон опустил правую руку в карман. Брей замер.
   — Осторожно, ребята!
   Лицо Монаха посерело от боли.
   — Ну и что? Нас же трое. — Он бросил жесткий взгляд на Джексона. — Когда я возьмусь за этого типа, он сразу разучится улыбаться.
   — Что с твоей рукой, Джек? — дружелюбно осведомился Харт. — Надеюсь, ничего серьезного?
   — Он спятил, — бросил Брей. — Только сумасшедший может целый день кататься на такси, чтобы нам было удобнее наблюдать за ним.
   Монах показал глазами на маленькую фигурку на софе.
   — Возьми девочку, Брей. А ты, Харт, поедешь с нами в клуб. С тобой жаждет побеседовать Флип.
   — Отлично! Давно мечтал о такой чести!
   Брей подошел к софе и взял девочку на руки. Откинув капюшон, он с изумлением уставился в стеклянные глаза плюшевого зайчика. Затем выругался так, что задрожали стекла.
   — Постыдись, — заявил заяц тонким голоском. — Нельзя говорить такие грубые слова… падла.
   Брей бросил зайца, словно он его укусил. Лицо Монаха посерело еще больше.
   — Ты что, Джексон, и на виселице намерен отпускать свои шуточки? — Его тонкие губы стали еще тоньше, почти не выделяясь на его лице. — Ты куда дел девчонку? Мы же наблюдали за тобой целый день. Говори быстро, где Ольга?
   Джексон вынул сигару изо рта.
   — Ах, вот чего захотел! — Ствол его оружия угрожающе торчал из-под ткани. — Но ведь меня ждут в клубе. Так поедем же, господи! Или желаете, чтобы вас пристрелили здесь, на месте, вы, детоубийцы!
   Брей сделал движение, собираясь подобраться к кобуре, но опустил руки, словно они ему не повиновались.
   — Он это серьезно… — выдавил он.
   Джексон вновь сунул в рот сигару.
   — В этом вы можете быть абсолютно уверены! — заявил он.

***

   За прошедшие годы фасад клуба Вели совершенно не изменился. Стоящее между двумя особняками и отелями двухэтажное здание казалось совсем крошечным. На стыке веков, перед победным шествием автотранспорта, оно служило школой верховой езды.
   При входе, у освещенных пальм, замер привратник в голубой ливрее с галунами. Было еще довольно рано, но тем не менее на площадке перед клубом стояло уже порядочно машин. Из дома неслись звуки джазовой музыки. Позднее, в определенный час, здесь можно было услышать звуки рулетки и стук шаров. Апогей веселья наступал после полуночи. А с трех до четырех отсюда велась популярная передача «Раундерс Куллаби». Принцип Эванса был совершенно прост: за деньги у него можно получить все.
   Когда они остановились перед клубом, Брей спросил без всякой надежды:
   — Может, тебя подвезти к артистическому входу, Харт?
   — Зачем? Я обожаю помпезность, — возразил Джексон. — Но я хотел бы еще кое-что уточнить.
   — Что именно? — буркнул Монах.
   — Вас четверо против одного. Если вы захотите рискнуть, то, возможно, вы со мной покончите. Но только после того, как я выпущу всю обойму. Мне терять нечего. Мой испытательный срок все равно полетел ко всем чертям, а те тринадцать лет, что остались, не сулят мне ничего хорошего. И еще одно: если я погибну в перестрелке, то, где прячется главная свидетельница Ольга, вы узнаете только на суде.
   — Хитрец, ничего не скажешь, — восхитился Монах. Им открыл дверь привратник в золотой ливрее.
   Увидев Джексона, он сразу же двинулся в сторону пальм, но Харт прекрасно знал, что там был телефон.
   — Торжественная встреча меня не интересует, Тони, — заметил Джексон и выстрелил через куртку.
   Пуля врезалась в пол буквально в нескольких дюймах от ног привратника.
   — Я не… Я только… Я хотел… — Он смолк. — Я же никогда не делал тебе ничего плохого, Харт.
   — Тоже верно, — согласился Харт. — Мой враг — Флип. Он сделал предостерегающий жест. — После вас, господа.
   Монах пожал плечами и пошел впереди. Джексон последовал за Бреем. Он не питал никаких иллюзий. С такой кодлой ему все равно не справиться. Вчера утром это не имело бы для него значения. Но теперь дело обстояло иначе. Он должен позаботиться о Тельме и Ольге. Может быть, ему удастся прийти к соглашению с Флипом. Он был готов пойти даже на это, только бы спасти Тельму и девочку.
   Старший официант Пьер отвесил шутливый поклон.
   — Добро пожаловать в отчий дом, Харт.
   — Мы идем к Флипу, — сообщил Монах. — Произошла маленькая авария. Босс у себя?
   — Уже ждет, — ответил Пьер. — Если вы последуете за мной… — Он повернулся и направился по узкому, плохо освещенному коридору, который отделял открытые кабины от эстрады.
   Джексон заколебался. Ему стало неприятно, что в таком большом помещении темно. Несмотря на ранний час, здесь было много народу. Это его немного порадовало. Перед таким количеством свидетелей Флип не решится доводить дело до крайности. Он не станет вредить своему бизнесу.
   За старшим официантом следовали пять человек. Парочки в кабинах не обращали на них никакого внимания. У них были свои радости и заботы.
   Джексона охватило чувство гадливости. Жирные, толстые, старые маклеры терлись вокруг молоденьких девушек с испитыми лицами, скользя с ними в танце. Какая-то пожилая женщина хихикала над шутками своего спутника, который был в два раза моложе ее. Секс и разврат плавали в воздухе, как густые клубы дыма от сигарет. И над всем этим грохотал оркестр. И как только он мог выдерживать это раньше! Ночь за ночью, хотя зарабатывал он неплохо.
   У предпоследней кабины, как раз напротив оркестра, Пьер остановился и заговорил с одной из парочек. Харт терпеливо ждал. Его рука на рукоятке револьвера была горячей и мокрой.
   — Харт, дорогой, ты вернулся!
   Этот голос раздался из затемненной кабины. Оттуда выскочила женщина и бросилась ему на шею. Она принялась обнимать и целовать его, и он ощутил ее тугие и плотные груди.
   — Как я рада, что ты снова здесь!
   Насколько Харт помнил, он никогда раньше не видел эту женщину. Что у нее за профессия, было совершенно ясно. Он попытался отделаться от нее и вытащил оружие. В тот же миг он получил сзади такой удар, что упал на колени. Рядом послышался голос Эванса.
   — Ты что же, считал, что тебе так легко удастся прикончить этого негодяя Эванса?
   Кто-то сзади опять нанес ему удар по уху. Он попытался побороть тошноту и качнулся в сторону кабины.
   — Не сюда! — прошипел Пьер.
   Но было уже поздно. Брей и Монах потащили его в кабину. Умелые руки быстро обезоружили его и до крови измолотили лицо.
   Затем снова послышался голос Флипа:
   — Прекратите это, дураки! Если мы его здесь прикончим, то все вместе угодим на электрический стул… ххе! Лучше мы разузнаем, куда он дел девку.
   — В твоем бюро?
   — Нет. Тащите его вниз.
   Джексон из последних сил попытался ухватиться за спасительную кабину, но в этот миг девушка, которая ранее бросилась в его объятия, ловко ударила его тонким каблуком между ног.
   — Старый козел! — закричала она так громко, что ее голос перекрыл гром оркестра. — Я не из таких! Ты это брось!
   Теперь Джексон не мог даже кричать, так парализовала его боль от этого подлого удара. К тому же Брей прижал руку к его рту.
   — Что случилось, мистер Эванс? — поинтересовался один из гостей.
   — Пьяный, — презрительно буркнул Флип. — Начал, приставить к малышке, вероятно, принял ее за другую.
   — Да, да, я слышал, — подтвердил какой-то подвыпивший посетитель.
   — О'кей, мальчики, — Флип направился дальше по коридору. — Посадите мистера Джонса в его машину. Пусть он там очухается, а один из вас отвезет его домой. Передайте ему завтра утром, чтобы он больше у нас не появлялся, а вы, Пьер…
   — Слушаю, хозяин.
   — Не пускайте его больше сюда. Он не умеет себя вести.
   — Будет исполнено, мистер Эванс.
   «Ловкий ход, — подумал Джексон, — типичный прием Эванса. Если я выйду отсюда живым, то поставлю свечку в церкви. Каким же я был дураком, когда решил, что смогу положить на лопатки этого бандита!»
   Он снова было открыл рот, чтобы позвать на помощь, но опять получил жестокий удар. В животе у него что-то ёкнуло.
   «Конец чревовещателю», — подумал он.
   А потом темная волна подхватила его и понесла все дальше и дальше в бездну…

Глава 13

   Когда он пришел в себя, то ощутил запах сырой земли. Над ним, словно луна в полнолуние, склонилась злая физиономия Эванса. Он попытался не показать, что очнулся, так как отлично понимал, что его ожидает.
   Эванс приподнял ему веко своими жирными пальцами.
   — Только без фокусов, Харт, если можно. Я ведь знаю, что ты уже очухался.
   Боль прояснила мысли Джексона. Куда они его затащили? Тут он заметил мешки с картофелем, значит, они находились в подвале, где хранились съестные припасы клуба.
   Эванс грязно выругался.
   — Никак не ожидал, что тебя выпустят с испытательным сроком. Я ведь со своей стороны предпринял все, чтобы обезвредить тебя на веки вечные.
   — Мне остается только посочувствовать тебе, — с трудом проговорил Джексон. Язык у него еле ворочался.
   — Дерьмо собачье! Он еще шутит! — вставил Брей.
   «А что, собственно, он знает об Эвансе, — подумал Джексон. — Раньше толстяк был владельцем кинотеатра, предугадал спад кинорынка и, как только позволили обстоятельства, бросил это дело. Потом он переметнулся на более выгодное дело. И если бы нашлась хоть одна заповедь из десяти, которую бы не нарушил этот жирный клоп, это можно было бы считать просто недоразумением. Он пробивал себе путь лживыми улыбками, добродушными похлопываниями по плечу, и за всем этим стояло бессовестное позерство и взяточничество. Его излюбленным методом было подсунуть кому-нибудь куколку, а потом оказывалось, что она была несовершеннолетней, и дальше следовал шантаж. А кого он не мог шантажировать, того просто подкупал. И тот, кто хоть раз брал у Флппа деньги, оказывался у него на крючке. С другой стороны, Джексон помнил только три случая, когда толстяк применял насилие. И первый такой случай произошел с Элен Адель, за которую ему пришлось отсидеть семь лет из двадцати. Прекрасная певичка влюбилась в его брата Джерри. Флип, который охранял свой гарем, как султан, забил девушку насмерть, а дело подстроил так, что козлом отпущения оказался Джерри, и Харт взял на себя вину брата, мнимую вину. Потом последовало покушение на его жизнь и на Тельму. И третий случай — тот, о котором рассказала Ольга — с седовласым господином».
   Джексон с трудом приподнялся и прислонился к мешку с картошкой.
   — Ну вот, наш герой, кажется, уже пришел в себя, — иронически заметил Эванс.
   — Хотел бы я знать, как ты выберешься на этот раз, — хмыкнул Монах.
   Джексон ощупал затылок.
   — Что, небольшая шишечка? — поинтересовался Эванс. — Боюсь, что она сильно подрастет к тому времени, как мы с тобой покончим. — Он закурил турецкую сигару с монограммой, изготовленной специально для него. — Ты что же, думал, что вот так придешь ко мне и застрелишь? Совершенно спокойно и без всяких затруднений?
   — Да, именно так я себе это и представлял.
   — Парень, просто сошел с ума, — вмешался Дэйв Брей. — Просидеть семь лет, хотя мог и не сидеть вовсе. Как там в Стейтвплле, Харт?
   Джексон принял более удобное положение.
   — Ничего, тебе привет от знакомых.
   Толстяк разыграл роль внимательного хозяина.
   — Ребятки, дайте ему что-нибудь выпить. Он просто умирает от жажды.
   Один из гангстеров, которого Джексон совершенно не знал, протянул ему бутылку бурбона. Джексон отвинтил пробку и поднес фляжку ко рту. В тот же момент Монах выбил ее у него из рук. И она разбилась о стенку подвала.
   — Прости, — дружелюбно произнес Монах. — Я поскользнулся. Собственно, я хотел врезать тебе в морду.
   — Ну, выкладывай, — прошипел Эванс. — Куда ты дел Ольгу?
   — Ольгу?
   — Этот парень так быстро не расколется, — предупредил Брей.
   — А другого я и не ожидал, — спокойно сказал Эванс. — Как-никак Харт крупная фигура в своем деле. Но если он не запоет до полицейского часа, мы заберем его в мою студию. И когда ты его там хорошенько прижмешь, он зачирикает, как канарейка. Можешь быть уверен, клянусь мамой!
   — А почему бы нам не попробовать прямо здесь? — кровожадно спросил Монах.
   Толстяк качнул головой.
   — После того, что произошло за последнюю неделю? Подумай сам, Джек, парень опасен, как пороховой погреб. Представь своей тупой башкой, что посреди спектакля заявился кто-то из наших полицейских друзей? Я не доверяю Мак-Крини. Ты читал, что он сказал в газете?
   — Все это так, — удрученно вздохнул Монах. — Харт обвинил нас в нападении на него и на Тельму, и в свете некоторых фактов, всплывших позже, Мак-Крини склоняется к тому, чтобы поверить нашему лучшему другу.
   — Но в газетах они ничего не говорят о вас, мистер Эванс, — заметил один из гангстеров.
   — Это читается между строк, — уточнил Эванс. — Этот коп давно меня ненавидит.
   — Почему же ты его не подмажешь? — спросил Брей. Эванс сокрушенно махнул рукой.
   — Ты думаешь, я не пытался этого сделать? Но он отличается от других копов. Он тратит ровно столько, сколько может себе позволить. И живет в счастливом браке… Хоть завидуй. Что ж тут можно предпринять? Еще когда он служил в полиции нравов, я свел его с чудесной куколкой. И как ты думаешь, что сделал этот идиот? Вместо того чтобы развлечься с ней, как это сделал бы любой нормальный человек, он внес ее в черный список и оформил в дом для несовершеннолетних. Теперь он каждую неделю навещает эту девушку вместе со своей женой.
   — Действительно, печальная история, — отозвался Джексон.
   Эванс без особого энтузиазма смазал ему по лицу ладонью.
   — Давай раскалывайся, Харт. Что ты сделал с Ольгой?
   Джексон постарался оттянуть время и увильнуть от ударов, которые, он знал, его еще ожидают.
   — Тебе это очень хочется знать?
   — Очень, — признался Флип. — Послушай, ты просто болван! Ты выкрал машину у моих людей из-под носа у Логан-отеля. До утра ты с ней где-то скрывался. Но от Кларк-стрит и до больницы за тобой велась непрерывная слежка. Мы знали, что ты попытаешься навестить Тельму. Мы видели, как ты пересел в такси из хлебного фургона. Мы знаем, что ты останавливался у цветочного магазина, чтобы послать новоиспеченной миссис Джексон три орхидеи. — Толстяк ухмыльнулся. — И даже с открыткой. — (Он процитировал текст). — Ольга сама нацарапала свое имя. — (Его ухмылка стала еще шире). — Цветы, разумеется, так и не дошли до адресата. Они могли бы вызвать у нее глупые мысли, что ей нет больше надобности скрывать свою сестру. И тогда она могла бы наболтать Мак-Крини много лишнего. Так что Монаху пришлось перехватить посыльного. Все сейчас находится в моем кабинете. А орхидеи действительно чудесные. Но вот что я хочу тебе сказать, Харт, ты хитер. Мои парни попались на удочку с этим плюшевым зайцем. Ну и что… — Толстяк с такой силой ударил Джексона, что у того зазвенело в ушах. — А теперь давай раскалывайся! Куда первый таксист отвез Ольгу?
   Джексон стер кровь с губ.
   — Это вам придется узнать самим.
   Эванс снова нанес удар.
   — Это мы и сделаем. Теперь мы всерьез займемся тобой, парень. Мы заставим тебя запеть. Даже если для этого тебе придется вышибить мозги. Так почему бы нам не пойти на мировую? Так будет лучше для тебя и для нас.
   — Возможно, — согласился Джексон и снова вытер кровь. — Только вы ничего от меня не добьетесь, если убьете. Так вы никогда не узнаете, где находится Ольга.
   — На твоем месте я бы не очень на это надеялся, — предостерег Эванс. — Сознаюсь, малышка для меня весьма опасный свидетель. Но если дело дойдет до суда, то ее слово будет стоять против моего. И только…
   Тем не менее толстяк чувствовал себя не так уверенно, как хотел это показать. Джексон почувствовал это по неуверенности его тона. Флип брел ощупью в темноте, и здесь ему не помогут ни деньги, ни связи. Полоса удач не могла длиться вечно. Рано или поздно его песенка будет спета.
   — Кроме того, полиция ничего не сможет доказать, не имея трупа, — добавил Эванс.
   Почему-то Монах счел это замечание комичным, громко расхохотался и попросил Эванса:
   — Дай мне заняться этим сосунком, Флип. Я должен ему за сломанную руку.
   — Может, чуть попозже, — ответил толстяк. — Сейчас моя очередь. — Он снял куртку. — Я его всегда ненавидел, уж очень он был высокомерным. А когда он влез в дело, которое было приготовлено для Джерри, тут уже я совсем психанул!
   Он схватил Джексона левой рукой за волосы и ударил его по лицу, сначала ладонью, потом тыльной стороной. На лице Джексона появилась кровь.
   — Куда ты дел девчонку? Что она тебе сказала?
   — Много, очень много, — прохрипел Харт.
   — И надо же ей было появиться в самый неподходящий момент! Я был так разъярен, что не заметил эту кроху. — На Джексона посыпалась новая серия ударов. — Что она тебе рассказала?
   — Она видела, как ты поспорил с одним человеком, а потом убил его у себя в кабинете.
   — Она описала этого человека?
   — Да.
   — Как он выглядел?
   — У него были светлые волосы.
   — И как я его убил?
   — Застрелил, — лаконично ответил Харт.
   — А он действительно в курсе дела, — вмешался Монах. Джексон попытался увернуться, но Эванс размахнулся изо всех сил и ударил его кулаком по лицу.
   — Говори! Куда таксист увез Ольгу?
   Удар отбросил Джексона на мешок с картошкой. Ему показалось, что у него сломана челюсть. Он с удовольствием сказал бы Эвансу пару слов, но не мог, поскольку его рот был заполнен кровью. Он приподнялся и его вырвало на ботинок Эванса.
   Эванс быстро отступил.
   — Свинья! Дерьмо! Только не на меня, ублюдок! — Он взглянул на Монаха. — И как вы могли попасться на эту удочку — не отличить плюшевого зайца от девчонки!
   — А ты думаешь это было просто? — оскорбился Монах. — И девчонка и заяц одинаковой величины. На зайце была одежда девочки, а лица под капюшоном — ничего не разглядеть. Если бы ты позволил убить их обоих, как я предлагал, то теперь не было бы никаких проблем. Так нет же, ты побоялся привлечь внимание.
   — Если мы будем только болтать, — заявил Брей, — то далеко не уйдем. Джексон должен расколоться — вот наша задача.
   — Правильно, — ядовито заметил Эванс. Похоже, он уже начал терять надежду. Неожиданно он резко повернулся.
   В подвал вошел Пьер.
   — Мне кажется, тебе лучше подняться наверх, Флип, — сказал он. — Нам позвонил наш парень из полиции и сообщил: у них там черт знает что творится.
   Толстяк быстро накинул куртку.
   — Что там еще стряслось?
   — Судя по всему, — ответил Пьер, — Уинстон ранена гораздо легче, чем мы предполагали. Полчаса назад она вообще исчезла из больницы.
   Флип тихо чертыхнулся.
   — И это все? — осведомился Монах.
   — Нет. Лейтенант Мак-Крини и его люди направляются сюда с ордером на обыск.
   Джексон заметил, как позеленело лицо Эванса.
   — Чего им здесь надо?
   Пьер пожал плечами.
   — Наш человек этого не знает.
   Толстяк заметил, что Джексон внимательно прислушивается, и для разрядки дал ему пощечину.
   — Это ты во всем виноват, мразь! Лучше бы ты сгнил в тюрьме! Только там твое место!
   Брей был растерян так же, как и Эванс.
   — А что теперь с ним делать?
   Эванс снова ударил Джексона, на этот раз по кончику носа.
   — Это я беру на себя. Для полиции мешок с картошкой выглядит так же, как мешок с…
   — Понял! — кратко ответил Монах.

Глава 14

   На него обрушился гнилостный запах земли. На груди лежал вес килограммов в пятьдесят. Язык распух, каждый вздох причинял острую боль.
   К нему вернулось сознание, а вместе с ним и страх. Он решил, что его захоронили в подвале.
   Он попытался приподняться. Его все больше и больше охватывал страх, но постепенно рассудок все же взял верх. Флип понимает, что ничего не выгадает от его смерти. Сперва он должен узнать, где Ольга, а уж потом что-то решать.
   Теперь он лежал совершенно тихо, стараясь не шевелиться и ожидая, когда пройдет головная боль после удара Флипа. Насколько он понимал, его никуда не перенесли: он находился в том же подвале, на сырой земле, и на нем были нагромождены мешки с картошкой. Когда он шевелился, то ощущал лицом грубую ткань мешка.
   Джексон попытался взять себя в руки и все обдумать. Теперь он знал, кто был тот человек, убийство которого видела Ольга. Он, Джексон, был не первым, кого прятали в этом подвале. Как сказал Флип Эванс, для полиции все мешки с картошкой выглядят одинаково.
   Он шевельнул губами и обнаружил, что дыханию мешал не распухший язык, а грязная картофелина, засунутая в рот. Руки его были связаны за спиной. А когда Джексон попытался пошевелить ногами, то они были точно чужие.
   Чуть наклонив голову, он увидел через небольшой просвет между мешками часть подвала. Там горел свет. Дверь была открыта. Флип хитер: он понимает, что полиция редко роется там, где все открыто и не вызывает подозрений.
   По цементному полу перед подвалом послышались чьи-то шаги. Появилась пара ног в грязных штанах. Это был кухонный рабочий в рубашке и переднике, перепачканном кровью.
   Он склонился над морожеными курами.
   Рабочий все еще продолжал заниматься своим делом, когда снаружи снова послышались шаги.
   — Входите, лейтенант, не стесняйтесь, — проговорил Флип. — Можете осматривать все, что хотите. Ордер на обыск дает вам это право. Да я и не имею ничего против. Мне бы только хотелось знать, что вы ищете.
   — Я знаю, что ищу, — холодно проронил Мак-Крини.
   Джексон попытался издать какой-нибудь звук, но картофелина во рту помешала ему.
   — Что же вы все-таки ищете? — настаивал Эванс.
   — Это мы вам скажем, когда найдем, — сердито вмешался сержант Калтсон.
   — В любом случае это грубое насилие по отношению к добропорядочному бизнесмену, — оскорбился Эванс.
   — Оригинальная мысль для головореза, — усмехнулся сержант.
   — Вы оскорбляете меня! — яростно воскликнул Эванс.
   — Возможно, — не стал возражать Мак-Крини. Шаги в подвале затихли. — Что тут у вас?
   — Наши припасы: овощи, картошка, мясо, птица и мороженые продукты.
   — Эй, вы! — окликнул лейтенант.
   — Это вы меня? — кухонный работник перестал работать.
   Джексон услышал, как чиркнула спичка, кто-то закурил.
   — Да, я имею в виду именно вас. Вы не видели сегодня вечером Харта Джексона?
   — Такого высокого мужчину, который чертовски приятно выглядит? О котором сейчас пишут в газетах и который раньше работал здесь?
   — Да, да, его.
   Работник кивнул головой.
   — Нет… — Его ответ прозвучал искрение, и он добавил, как бы стараясь помочь: — Вы знаете, после того, что я читал в газетах, думаю что вы ошибаетесь. У него земля горит под ногами, а вы думаете, он пойдет в какой-то ночной клуб?
   — А вы случайно не видели девочку со светлыми волосами семи лет, одетую, в лыжные штаны голубого цвета и голубую курточку?
   — Здесь?!
   — Разве я недостаточно ясно выразился?
   Работник вынул из ящика еще две курицы.
   — Тут еще ни один не сошел с ума, чтобы затащить сюда семилетнюю девочку.
   — Вы увиливаете от ответа.
   Работник взял кур, поднос, на котором их разделывал, и четко произнес:
   — Нет, такого ребенка я здесь не видел. И я вот что хочу вам сказать: женское существо в штанах, какого оно возраста ни было, здесь редкость. Вы просто не представляете, сколько нервов это нам стоит: каждый раз смотреть на красоток, раздевающихся догола. А потом тащиться домой и довольствоваться мослами своей жены-старухи.
   Эванс довольно рассмеялся.
   — Теперь мне все понятно.
   — Что именно?
   — Почему вы удостоили нас своим визитом. — Сквозь щель между мешками Джексон мог видеть лишь ноги Эванса. Голос владельца клуба звучал удовлетворенно. — Вас что, опять перевели в полицию нравов? И вы ищете Джексона и семилетнюю девочку? Я знаю, этот парень отсидел довольно долго, но наброситься после отсидки на семилетнюю это уже слишком!