Кин Дей. Странный свидетель

   Джексон слышал, как мощный кулак врезался в лицо Эванса.
   Рыхлый толстяк вскрикнул от боли и унижения.
   — Подлец! Мусор! Это будет стоить тебе места!
   — Я уже давно потерял счет, сколько раз мне это говорили, — спокойно ответил Мак-Крини. — И тем не менее до сих пор служу в полиции. Значит, сегодня вечером вы Джексона не видели?
   — Нет.
   — А если я захвачу вас с собой в полицейское управление, то вы станете утверждать, что не имели никакого понятия о существовании маленькой сестры у Тельмы Уинстон?
   — Да что вы говорите?
   — Значит, вы не знали, что у Тельмы есть сестра?
   — Нет.
   — И не знали, что позавчера вечером Тельма сняла номер себе и сестре в Логан-отеле?
   — Понятия не имел.
   — Тогда, может быть, вы объясните мне, что искали в этом отеле Монах и другие ваши люди? Вскоре после этого странного происшествия на городской автостраде, почти сразу после побега Джексона из следственной тюрьмы? Почему ваши люди избили администраторе, отеля и почему они допытывались у него, в каком номере проживает Уинстон?
   — Вы меня совсем запутали, — с полным спокойствием заявил Эванс. — Почему бы вам не спросить об этом у них самих?
   — Мы уже сделали это — беседовали с ними несколько часов. И как только мы найдем Джексона и миссис Уинстон с ребенком, поговорим еще.
   Эванс сделал вид, что удивился.
   — Найдете Тельму? Я предполагал, что она в больнице.
   — Она была там еще час назад.
   — А где же она теперь? Исчезла?
   — Совершенно верно.
   — И вы думаете, что она, ее сестра и Джексон находятся в одном месте?
   — Не исключено, — заметил сержант Калтсон. — Он появился сегодня в больнице вместе с девочкой.
   — Какая жалость, — с сожалением произнес Эванс. — Как раз сегодня я не читал газет.
   — В газеты многое вообще не попало.
   — А Тельма разговаривала с Джексоном и сестрой?
   — Нет, она их даже не видела, но слышала шум и суматоху в коридоре. А через некоторое время, когда тот полицейский, что сменил меня, вздумал ненадолго отлучиться, она каким-то образом исчезла из больницы.
   — И вы думаете, что она присоединилась к Джексону и сестре?
   — Вполне возможно.
   — Женщины — странные существа, — философски промолвил Эванс. — После того, что сделал с ней тот парень, она должна была бы держаться от него подальше.
   — Я не думаю, что он виновник происшествия, — как ни в чем ни бывало сказал Мак-Крини.
   — Да что вы говорите!
   Еще удар. Эванс издал звериное рычание, а Мак-Крини спокойно продолжал:
   — Вы и сами ото отлично знаете. Правильно, мы забрали Джексона и основательно его допросили. Вы спросите — почему? Он вышел из тюрьмы. Тельма Уинстон была вашей подружкой, и он честно признался, что разговаривал с ней довольно сдержанно. Он еще много чего наговорил, но чем больше я думаю над его рассказом, особенно теперь, когда ваши люди наделали столько ляпов, тем более достоверной мне кажется его версия.
   — Какая версия?
   — Что в него и Тельму стреляли Монах и вы.
   — Не говорите глупостей, лейтенант!
   — Я не так уж и глуп, как вы полагаете.
   — Зачем мне стрелять в нее?
   — Она была вашей подружкой, а Джексон женился на ней.
   Джексон посмотрел на ноги толстяка. На цементный пол стекала струйка крови, и Эванс говорил, словно держал палец у рта; чтобы остановить кровотечение.
   — Да вы с ума сошли! Что для меня эта Тельма? Почему бы вам не спросить обо всем у нее самой?
   — Пытались. Сперва она не хотела или не могла, потому что была без сознания, потом не захотела, потому что боялась… — Послышался звук третьего удара. — Почему она боялась, Эванс, почему? Я слушаю.
   — Откуда мне знать? — пролепетал он. — Если вы считаете, что это я в нее стрелял, то почему вы меня не арестуете?
   — Потому что у меня еще нет доказательств, пока нет, — честно признался лейтенант. — И потому, что дело-то серьезнее, чем мне показалось с первого взгляда. И еще потому, что я жду несколько телефонных звонков. Как вы думаете, откуда, Эванс?
   — Откуда мне знать, черт побери!
   — Из Майами.
   — Из Майами?
   — Хочу убедиться, весело ли проводит свое… кхее… свадебное путешествие одна из ваших девушек. Эллис Виллер.
   Кровь все еще капала.
   — Я не понимаю, о чем вы говорите. Объясните. Или арестуйте меня, чтобы я мог взять адвоката. Перестаньте меня бить, а то вы храбрый под охраной сержанта. Пошли выйдем один на один… 
   Хрясь! 
   — Заткнись, дерьмо! Ну, хорошо, в таком случав сегодняшнее заседание откладывается. Точнее, это была дружеская беседа, так сказать, встреча коллег… моего кулака и вашего сизого носа. На сегодня все, Эванс.
   Послышались удаляющиеся шаги. Мужчины вышли из подвала.
   Снова послышался голос Мак-Крини:
   — Но у меня такое чувство, что мы здесь еще побываем. И тогда все закончится не так просто: мы разнесем весь этот гнусный притон по кирпичику.
   Казалось, Эванс снова воспрянул духом.
   — А что вы все-таки здесь ищете?
   — А что придется. Мишень для кулака… то-сё, мы люди не гордые, — с любезной улыбкой произнес лейтенант.

Глава 15

   Шаги давно смолкли, а Джексон все еще сидел тихо и неподвижно, пытаясь восстановить дыхание и собирая оставшиеся силы.
   Что ж, лейтенант Мак-Крини или очень хитрый криминалист, или полный дурак.
   Полицейская служба — не такое уж легкое и простое дело, как думают непосвященные. И он это знал. Если убийца не пойман на месте преступления, то сразу предполагается несколько версий. Существует закон полноты доказательств, необходимых для ареста, и ни один коп никогда не пойдет на арест, если не уверен в своей правоте, особенно если речь идет о такой крупной рыбе, как Флип Эванс.
   Без сомнения, Мак-Крини отлично знал это, и может быть, ему было совсем неважно найти что-то в клубе Вели, может, он просто хотел вывести этого подонка из равновесия и спровоцировать его на необдуманный поступок.
   Но, возможно, он просто был не настолько умен, чтобы видеть факты, лежащие прямо на поверхности.
   Да, но он упомянул о Майами и заявил, что еще вернется сюда.
   Тем не менее для него спасение может прийти слишком поздно. Он сам должен о себе позаботиться.
   Мешки продолжали давить на грудь, дышать становилось все труднее и труднее. Эта картофелина во рту рано или поздно его задушит. А если эта честная компания вновь примется за него, то на этот раз ему уже не выдержать. После исчезновения Тельмы из больницы, Эвансу позарез необходима Ольга, чтобы держать в узде Тельму.
   Джексон напряг все силы, стараясь хоть немного сдвинуть груз, давящий на грудь. Похоже, это ему удалось, потому что полоска света между мешками переместилась.
   Игра воображения или просвет действительно стал больше? Джексон обнаружил, что его тело продвинулось вперед на пару дюймов. Основная тяжесть переместилась теперь с ног на голову. Он понял, что ноги его не были связаны, а только затекли. Его усилия вновь вернули им чувствительность. Вскоре он сделал еще одну попытку, и так, отдыхая, дюйм за дюймом он стал рывками продвигаться вперед. Теперь он уже точно знал, что рано или поздно, но выкарабкается отсюда. Постепенно ослабли веревки, которыми были связаны руки. Теперь самое главное — не опоздать. Сколько времени прошло в этих попытках, он не знал, но ему удалось, наконец, выползти из-под мешков. Он даже вытащил изо рта картофелину, после чего повернулся на бок и его вырвало.
   Он медленно приподнялся. Ноги дрожали, и он шатался как пьяный. Проковыляв по подвалу, он схватился за ящик с курами. Долгое время он держался за него, как за спасательный круг. Как много произошло за последние тридцать шесть часов! Он почти не спал, жил в страшном нервном напряжении. Да, он вылез из-под груды мешков, но как выбраться из клуба? Это было почти невозможным предприятием, так как наверняка все выходы были перекрыты людьми Флипа.
   Но терять ему было нечего. Надо было не тратить время на подслушивание, а постараться сдвинуть мешки при Мак-Крини. Сержант или лейтенант заметили бы его, и, тогда Флипу не отвертеться, как бы он ни изворачивался.
   Наконец он оторвал руки от ящика с курами. Ноги уже не дрожали, и он мог передвигаться. Он заделал лаз между мешками и отряхнулся.
   Интересно, есть ли на окнах подвала решетки?
   Джексон принялся осматривать набитый всякой всячиной подвал. Повсюду стояли вышедшие из употребления столы, стулья, игровые автоматы, кухонное оборудование. Не удивительно, что Мак-Крини и Калтсон не предприняли тщательного обыска. Для этого сюда надо было бы вызвать целую ораву копов.
   Джексон заметил старый рояль, стоявший у стены. За, ним виднелся электрощит. Джексон задумчиво посмотрел на него. Не связан ли он с осветительной системой всего клуба? Насколько Джексон знал, распределительные щиты находились, также у гардероба и у бюро Флипа.
   Рядом с пищевым складом располагался винный погреб. Дальше — закуток с маленькой раковиной. Джексон вошел туда. Ему в нос ударил какой-то отвратительный запах. Он подставил руки под струю воды из крана, сполоснул лицо и взглянул на себя в зеркало.
   На удачливого конферансье он сейчас не похож — скорее, бродяга с Мадиссон-стрит. Он снова вышел в подвал и остановился как вкопанный. На верхней площадке лестницы, ведущей в помещение для гостей, послышались чьи-то шаги.
   У Джексона пробежали по телу мурашки. Решающая. минута приближалась. Флип разыгрывал перед копами приветливого хозяина, а Монах со своими подручными спускался в подвал, чтобы окончательно обработать его. Джексон спрятался за рояль и в отчаянии принялся искать какое-нибудь оружие.
   На мгновение послышались громкие звуки джазовой музыки, потом дверь снова закрылась. Джексон услышал шум поворачиваемого в замке ключа. По лестнице но спеша спускались двое.
   Одним из них был, разумеется, Монах, а второй был из новеньких. Монах называл его Ларри.
   Спустившись вниз, они остановились перед складом со съестными припасами.
   — Давай стаскивай мешки! — приказал Монах. — Допросим этого мокроштанника еще раз. А то Мак-Крини может вернуться и испортить нам удовольствие.
   — Первое такси вы так и не нашли? — поинтересовался Ларри.
   — К сожалению, нет.
   — А Тельму?
   — Один черт знает куда она подевалась. Я предупреждал Флипа насчет этой куколки, ясно было, что рано или поздно она принесет нам неприятности. А когда Флип направил ее на Пирса, все вообще пошло шиворот-навыворот.
   Наконец они вошли в склад. Джексон подумал: а не совершить ли ему отчаянную попытку и не попытаться ли прорваться к лестнице, но затем отказался от этой мысли. Ведь двери ему не миновать, а она заперта на ключ.
   Он слышал, как напарник Монаха перекладывал мешки.
   — А глубоко он лежит?
   — В самом низу.
   Ларри, покашливая и кряхтя, продолжал ворочать мешки.
   — Что-то ничего не пойму, — услышал Джексон голос Ларри.
   — Что там еще?
   — Ты абсолютно уверен, что он лежал в этом месте?
   — Конечно. Я сам видел, как Дей и Джим заваливали его мешками.
   — Во всяком случае, тут его нет. Можешь взглянуть сам. Осталось только два мешка, а дальше голый пол.
   — Какие все-таки беспокойные бывают люди! — Монах стоял в дверях склада с оружием в руке, медленно обводя взглядом разбросанные мешки с картофелем. — О'кей, Харт. Если ты выйдешь добровольно, то облегчишь всем жизнь. И нам и себе. Я знаю, что ты прячешься где-то здесь.
   Джексон застыл за роялем и почти перестал дышать. Пока у него было преимущество: он видел своих противников, а они его нет.
   Монах продолжал осматривать склад.
   — Ты храбрый парень, в этом тебе не откажешь. Но тебе все равно не выбраться из клуба, и ты это отлично знаешь. Так будь же благоразумным. Скажи нам, что ты сделал с девчонкой, и мы поступим с тобой по совести.
   Джексон не шевелился.
   Монах сделал несколько шагов вперед, в дверях появился Ларри, вытирая руки тряпкой.
   — Хитрая бестия!
   — Кто его знает, — хмуро буркнул Монах. — Посмотри в умывальнике.
   Ларри распахнул дверь и отпрыгнул в сторону.
   — И тут его, заразы, нет!
   Монах медленно двинулся обратно к лестнице.
   — Ну! Чего же ты еще ждешь? Ищи!
   — А черт его знает…
   — Да он тут, прячется среди мебели.
   Ларри боязливо предположил:
   — А вдруг у него пушка?
   — Откуда она у него?
   — А как ему удалось выбраться из-под мешков? — не сдавался Ларри, проявляя нерешительность.
   — Начни с того конца и иди на меня! — разозлившись, закричал Монах.
   Джексон бросил взгляд на электрощит. Рояль скрывал его от Монаха, но если его напарник станет рыться в этой рухляди, то наверняка его обнаружит.
   Когда Ларри приблизился к нему совсем близко, Джексон попытался открыть щит, чтобы добраться до рубильника. Ларри заметил это движение и сорвался с места.
   — Ну, зачем, зачем? — упрекнул он Джексона. — Хороший парень, а играешь со светом.
   — Ты нашел его? — раздался голос Монаха.
   — Он прячется за роялем. — С этими словами Ларри нагло и самоуверенно направился к узнику.
   Джексон нанес ему молниеносный удар в челюсть. Голова Ларри с такой силой ударилась о рояль, что зазвенели клавиши. За ударом в челюсть последовал хороший удар по шее.
   Ларри не издал ни звука, потому что удар пришелся по гортани. У него стали закатываться глаза. Джексон ударил еще раз, глаза у Ларри закрылись окончательно, и он мешком свалился на пол.
   — В чем дело? — закричал Монах.
   Джексон попытался сымитировать голос Ларри.
   — Мне пришлось послать его в нокаут. Иди сюда и помоги его вытащить…
   Какое-то мгновение стояла тишина, потом раздался выстрел, и пуля, пробив крышку рояля, вошла в спинку кушетки, стоящей позади Джексона.
   — Нет, дорогуша, так дешево меня не купишь. Это трюк для простачков. И хватит играть в бирюльки. Поднимай руки и выходи из-за своего проклятого рояля!
   В этот момент Джексону удалось наконец открыть щит и повернуть рукоятку рубильника. В подвале наступила кромешная темнота.
   Но Монаха это не смутило.
   — Вот что я хочу тебе сказать, Харт. Ты думаешь, что я не решусь тебя прикончить? Ты считаешь, что находишься в безопасности, пока мы не узнаем от тебя, где находится сестра Тельмы? Но ты глубоко ошибаешься. Влип в передрягу Флип, а не я. К этому делу я не имею никакого отношения. Мы знаем, что Тельма не умерла, так что теперь мне наплевать на полицию. И тебе следует подумать обо всем этом.
   Темнота внезапно приобрела вес, который мешком лег на плечи Джексона. Он понял, что хотел сказать Монах. Уже давно было известно, что он станет преемником жирного клопа, если с Флипом что-нибудь случится. Если он и в самом деле не имел отношения к убийству, свидетелем которого была Ольга, то у него была возможность вырасти в боссы.
   Джексон вышел из-за рояля.
   — Быстро что-нибудь скажи! — угрожающе проивнес Монах. — Десять против одного: ты от меня не уйдешь.
   Голос его звучал совсем рядом. Кончиками пальцев Джексон нащупал дверь умывальной комнаты и открытую дверь винного погреба. Дальше была открытая дверь склада съестных припасов.
   Монах находился от него уже в нескольких шагах.
   — Жаль, Харт, — не умолкал он. — Если бы ты остался лежать среди мешков, я бы просто изувечил тебя, но теперь редкую возможность избавить мир от такой гадины я просто не могу упустить.
   Монах снова выстрелил. Джексон инстинктивно отпрянул и оказался сидящим в ящике с курами.
   — Ага! — удовлетворенно констатировал Монах и выстрелил в третий раз.
   Пуля скользнула по бедру Джексона. Дальше отступать было некуда. В отчаянии он пошарил вокруг себя и наткнулся на топорик, оставленный кухонным работником.
   Джексон схватил его, торжествующе завопил и швырнул в сторону, где, по его предположениям, находился Монах. Послышался глухой звук удара, когда топорик встретился с препятствием, и Монах завыл.
   — Проклятье… о-о-о!…
   Его револьвер со стуком упал на пол. Потом послышался звук падения тяжелого тела на бетонный пол. Наступила тишина. Джексон слышал только свое тяжелое дыхание.
   Он стал ощупью пробираться вдоль стены к двери. Он не решился включить свет, понимал: если увидит этих типов, ему станет плохо.
   У двери он наткнулся на пальто и шляпу Ларри и натянул их на себя. Искать револьвер Монаха не было необходимости, поскольку он обнаружил оружие в кармане пальто Ларри.
   Поднявшись вверх по лестнице, он обнаружил ключ, торчавший в замке.
   В помещении клуба было темно, как в подвале. Единственным источником света был луч прожектора, направленный на рыжеволосую красивую девушку — ту самую, которая обрадованно бросилась к нему на шею, а затем ударила каблуком в пах. Она выглядела прилично и фигурку имела неплохую. И костюм ее был вполне скромным — ничего, кроме сапожек.
   Мимо Джексона прошло несколько официанток. Они узнали пальто, но не человека, на котором оно было надето. Джексон прошёл по среднему проходу и заглянул в кухню. У задней двери сидел Дэйв Брей и глядел в ночь. Передняя дверь и боковые выходы тоже хорошо охранялись. Флип не желал рисковать. Он ждал результатов.
   Держа револьвер наготове, Джексон вернулся обратно и открыл дверь в комнату Флипа, ту, в которую когда-то вошла, заблудившись, Ольга. Джексон заглянул в свою, бывшую гардеробную, находившуюся напротив. Дорогие платья в шкафу, норковое манто, небрежно брошенное на кушетку, позволяли сделать заключение, что теперь это комната рыжеволосой. Он убедился, что за ним никто не следит, и вошел в гардеробную, закрыв за собой дверь.

Глава 16

   Звуки музыки доносились сюда слабо. Чувственные ритмы сменились монотонными. Под эти звуки рыжеволосая исполняла свой коронный номер. Послышались скудные аплодисменты, но это вовсе не означало, что ее плохо приняли.
   Джексону страшно захотелось курить.
   «Странное дело — успех, — подумал Джексон. — Чтобы его добиться, мужчина должен трудиться изо всех сил, как ненормальный, знать все трюки и все ходы-выходы. А женщине достаточно просто раздеться. Правда, для женщины успех в стриптизе в клубе Вели можно назвать успехом с некоторой натяжкой».
   Обычно, Джексон знал это, банковский счет выступавшей пополнялся в зависимости от того, как проходили часы после этого мини-спектакля одного актера. Джексон слышал об этом от девушек достаточно много. А прожекторы, освещавшие артистку, лишь показывали товар лицом и остальными частями тела.
   На туалетном столике, заваленном всякой всячиной, он нашел пачку сигарет и закурил. Первая затяжка доставила истинное наслаждение, но при второй он ощутил, что запах парфюмерии, перебивает запах табака. Судя по всему, хозяйка таскала сигареты в сумочке. Он недовольно поморщился и выглянул в зарешеченное окно.
   Голова и разбитое лицо болели. Рана на бедре от пули Монаха сверлила. Он убил одного, а может, и двух людей Эванса. И неприятности были еще впереди. Обо всем этом можно было бы как следует подумать. Но он вспомнил брошенное Монахом вскользь замечание, что Тельма не была осчастливлена Флипом, и довольно улыбнулся.
   Да, Тельма не такая, как другие девушки, и поэтому она не могла хорошо чувствовать себя в клубе Вели. Просто она втянулась в ситуацию и не могла самостоятельно выбраться из этой клоаки. Но как только она увидела свет в окошке, то сразу попыталась воспользоваться представившейся возможностью.
   Харт вытер со лба пот. Если бы он только не думал о ней… Но как бы то ни было, она была его женой. Интересно, где она сейчас? Почему она исчезла из больницы, будучи в таком тяжелом состоянии?
   Кто-то нажал на ручку двери. Окно находилось как раз напротив двери, справа. Он сжал рукоятку револьвера в кармане пальто и немного повернул голову, чтобы видеть дверь в зеркале туалетного столика. На пороге возникла рыжеволосая. Она все еще тяжело дышала после исполнения стриптиза, лицо ее было мокрым от пота.
   — Джентльмены называются, — недовольно проворчала она. — Будто боятся руки отбить. Такие жидкие аплодисменты, а ведь я сегодня была хороша.
   — Конечно, Милред, — польстил ей какой-то мужчина. — Но в это время настоящие джентльмены заняты тем, что развозят своих девочек по отелям и бардакам. Подлинного искусства они просто не могут заметить, оно отходит на задний план перед животной страстью к сексу.
   Джексон заметил, что в комнате находился еще один человек, и узнал в нем конферансье Лекса. Его слова напомнили Харту те времена, когда и он был на месте Лекса, и все в нем перевернулось, когда он вспомнил, как лез из кожи, чтобы угодить Эвансу.
   Рыжеволосая потрепала Лекса по щеке.
   — Благодарю, Лекс, ты очень добрый, — и тихо добавила: — Если бы Флип не был так ревнив, у нас, может быть, что-нибудь и вышло.
   Она закрыла дверь и направилась к зеркалу. Ее белая накидка колыхалась. Джексон не ошибся: на ней были только сапожки на высоком каблуке и больше ничего, ни единой тряпочки. Но ее обнаженное тело не взволновало его.
   Милред стала расчесывать волосы и неожиданно заметила у окна рослого человека. Ее маленькие губки сердито скривились.
   — Идиот! — Выпалила она. — Быстро сматывайся отсюда, Ларри! Ты же знаешь, как ревнив Флип. Если он узнает!
   Только тут она заметила, что это не Ларри, а совсем другой мужчина. Ее накрашенный ротик скривился, она приготовилась закричать.
   — Один звук, Милред, и я скажу Флипу, что это ты меня сюда втащила, — предостерег ее Джексон. — И тогда прощай, твое новое норковое манто.
   — Это ты…
   — Совершенно верно.
   На ее личике появлюсь озабоченное выражение.
   — Ты этого не сделаешь.
   — Не сделаю чего?
   — Не скажешь Флипу, что я привела тебя сюда.
   — Все будет зависеть от обстоятельств, — заметил Джексон.
   С хорошо разыгранным смущением рыжеволосая запахнула халат и с удивлением осведомилась:
   — Но почему ты не в подвале?
   — Я уже там побывал, но мне там не понравилось.
   Милред попыталась осмыслить ситуацию.
   — Вы пришли к соглашению?
   — Да.
   — Но почему на тебе пальто Ларри?
   — Позаимствовал.
   — Ах, вот оно что!
   Джексон с интересом наблюдал за ней. Она была мила, но очень глупа. Возможно, она и не знала, почему и зачем его заперли в подвале. Девять десятых персонала не знали, какими побочными делами занимается владелец клуба. Вначале не знал этого и Джексон. Рыжеволосая просто получила задание отвлечь его, повиснуть на шее и называть «милым». Вот и все ее участие в этом происшествии, если не считать подлого удара каблуком в пах.
   Милред еще плотнее запахнула свой халатик.
   — Так в чем же, собственно дело? Ты сказал, что все будет зависеть от обстоятельств. Что ты от меня хочешь? — Она соблазнительно провела язычком по губам. Это можно было понять, как приглашение к действию.
   — Не того, о чем ты думаешь, — ответил он. — Мне необходимы кое-какие сведения.
   — Ах, вот оно что, — разочарованно промолвила она.
   — Что ты знаешь об Эллис Виллер?
   — Об этой маленькой потаскушке? — презрительно сморщилась она.
   — Сейчас это не имеет значения. Она как, ничего, миленькая?
   — На некоторых мужчин действует неотразимо.
   — Где мне ее найти?
   — Ее вообще нельзя найти.
   — Почему?
   Милред оставила свой халат в покое и снова занялась расчесыванием волос.
   — Потому что она во Флориде. Флип купил ей билет, и она улетела туда вчера вечером.
   — Вчера вечером?
   — Ты что, плохо слышишь?… Прочисть уши!
   Она продолжала расчесываться.
   — Я сама ездила с Монахом и Флипом в аэропорт. Мы ее проводили. Вот так вот! Я никогда ничего не выдумываю.
   — Да… А я-то думал, что она улетела туда три-четыре дня назад с Филмером Пирсом.
   — С этим седым бабником? Нет… Тот воспылал любовью к Тельме и захотел на ней жениться. Он даже разговаривал об этом с Флипом. Для того это было, как пинок в зад. Старик даже заплатил аванс, только эта дура Тельма не захотела принимать в этом участие. Она… — рыжеволосая поглядела на Джексона. — Ты ведь не наш, правда?
   — А что сказал тебе обо мне Ларри?
   — Он сказал, что ты жульничал в рулетку и заслужил хорошую трепку. Но на игрока ты не похож, — неуверенно промолвила она. — Кто же ты такой?
   — Хочешь знать, кто я? Ты читаешь газеты, малышка? — поинтересовался он. Джексон уже потерял к ней интерес, так как узнал все, что хотел. Как бы теперь отсюда выбраться?
   Милред покачала головой.
   — Нет, меня это не интересует.
   — Жаль.
   В углу кушетки лежала маленькая кукла. Джексон взял ее на руки. Неожиданно кукла наклонилась вперед и спросила:
   — Ты умная девочка? Да? Тогда оставь свои вопросы при себе.
   Ему не надо было этого делать. Милред уронила расческу и испуганно уставилась на него.
   — Теперь я тебя узнала. Ты тот человек, который работал тут раньше и велел потом убить Тельму. Наши девушки только об этом и говорят.
   — Да что ты говоришь! — усмехнулся Джексон.
   Она сделала шаг в сторону. Белый халатик соскользнул с ее плеч и упал на пол.
   — Прошу тебя, не убивай меня… Я даже не знаю, какие у тебя разногласия с Флипом. Я только делала то, что он мне приказал.
   — Ладно, ладно. Я тебя не упрекаю.
   Казалось, она не слышала его слов.