Кин Дей. Странный свидетель

   — Прошу тебя, не убивай меня!
   — Я и не собираюсь.
   Она не спускала с него испуганных глаз. Подняв руки, она провела ими по волосам, откинув их назад. При этом движении ее груди упруго приподнялись, нацелившись на Джексона.
   — Если ты не сделаешь мне ничего плохого, то я бы не прочь…
   Милред надвигалась на него обнаженным телом, и Джексон невольно отступил в угол. Никогда еще он не ощущал такого неприятия того, что она ему предлагала. Он решительно отступил еще на шаг, следя за ее нескромными телодвижениями, которыми Милред пыталась соблазнить его.
   — Что?
   Она снова провела языком по губам и призывно качнула округлыми бедрами.
   — Сам знаешь, не маленький.
   — Где?
   — Здесь.
   — Когда?
   — Прямо сейчас. — Милред отвернулась от него. — Я только запру дверь, чтобы нас не застукали.
   Джексон схватил ее за руку.
   — Неплохой трюк! Но если ты думаешь, что я позволю тебе открыть дверь и позвать тех людей, то ты ошибаешься.
   Вместо того, чтобы освободиться от него, она обвила его шею руками и крепко прижалась к нему обнаженным телом.
   — Я и не думаю кричать, моя радость, — солгала она, — ведь я хочу тебя… — И в этот же миг завопила: — На помощь! Насилуют! Помогите!!!
   Джексон попытался высвободиться от нее, но она оказалась довольно сильной и ловкой. Прижавшись к нему еще сильнее, она ловко подставила ему ножку, сделала резкое движение бедром, и он упал. Она сразу упала на него.
   Он чуть не задохнулся от наготы напудренной и буйной плоти. Однако он сумел оттолкнуть ее и вскочить на ноги, как раз в тот момент, когда дверь гардеробной распахнулась. На пороге стоял Дэйв Брей и толстый нахмуренный Флип.
   В руке Дэйва был револьвер.
   — Не двигаться! — предостерег он.
   За ту секунду, что дверь была открыта, Джексон заметил группу взволнованных танцовщиц, поваров и официантов. В следующий момент Флип зло захлопнул дверь и встал перед Джексоном.
   Лицо толстяка побагровело от ярости.
   — Как тебе удалось выбраться из подвала, сволочь? Ну, да ладно, теперь тебе все равно конец. Сейчас я буду резать тебя, тварь! — Его взгляд упал на Брея. — Ты что на пеня уставился? Шевели мозгами! В любую минуту тут может появиться Мак-Крини. Мы должны переправить эту мразь в студию. Куда делся Монах? Он уже знает, где девчонка? — Брей открыл было рот, но Эванс не дал сказать. — Шевелись быстрее, скотина! Зори Монаха, и займитесь этим ублюдком.
   Дейв позеленел от страха. Наконец он с трудом выдавил:
   — Зови его сам. Он сюда не примет.
   — Что ты несешь?
   — Я только что из подвала. Хотел узнать, что они там задержались? Так вот… Ларри, может быть, и выживет, но уж Монаху конец! Он зарубил его топором… этот парень. Прямо между глаз.
   Девица уже спрятала свое холеное тело в халатик и щебетала:
   — Ой! Как здорово, что вовремя вы появились!
   Джексону надо было выбираться из клуба любым путем, даже с помощью оружия. Такое бывает разве что в кино или по телевизору. К сожалению, придется действовать по обстоятельствам. Ошибка может стоить ему жизни. Ведь он артист, а не гангстер. Конечно, стрелять он умел, вернее, нажимать на курок, но метким стрелков его не назовешь.
   Эванс вынул изо рта сигарету и повернулся к Милред.
   — Ты точно ничего не сообщила Джексону о Виллер?
   Милред невинно захлопала длинными ресницами.
   — Конечно, ничего!
   Эванс влепил Джексону пощечину.
   — Выкладывай, куда ты дел девчонку, Харт?
   Необъяснимая вялость охватила Харта. Все тело ныло и болело. Выдержит ли он очередную трепку? Может сказать Флипу, куда он дел Ольгу? Ведь если все прошло по плану, как он задумал, это не принесет никому вреда. Но слова почему-то не слетали с его губ. Гордость не позволяла ему сдаться этому подонку.
   Вместо него ответила французская куколка, сидевшая на софе:
   — Послушай, ты, жирный боров, не хочешь ли ты полюбить меня?
   — Вот это да! — удивилась Милред. — Как это у тебя получается?
   «Точно так же могла бы разговаривать и Ольга, — подумал Джексон, и невольно слезы навернулись на глазах. — И если задуматься, малышка могла бы дать несколько очков вперед этой дурище».
   На какой-то миг в комнате воцарилась тишина, ее прервал Брей:
   — А если Мак-Крини оставил в клубе соглядатая? Как тогда нам вытащить отсюда Харта?
   Эванс невозмутимо взглянул на Милред:
   — На нем пальто Ларри?
   — Да. И шляпа тоже его. Поэтому-то, мой дорогой, я и не закричала сразу. Он сказал, что позаимствовал эти вещи.
   — Одевайся! — приказал Эванс.
   — Сейчас, дорогой, — ответила она и, сбросив халат, начала одеваться так медленно, точно находилась в комнате одна.
   Эванс сунул в рот сигару и закурил. Вид у него был довольно сонный.
   — Пройдем через боковой выход, — заявил он, выпуская клуб дыма. — Мак-Крини уже видел это пальто. И Милред он тоже знает. Если мы все вместе выйдем через боковую дверь, он может подумать, что это Ларри. Впрочем, полиция не может предъявить мне никаких обвинений.
   — Пока, — заметил Брей.
   — И тем не менее мои показания стоят больше показаний семилетней девчонки, вот и все!
   Но неуверенные нотки в его голосе показывали, что он далеко в этом не уверен.
   Брей поставил револьвер на предохранитель — тот, что отнял у Джексона — и сунул его в карман. Свой пистолет от держал в руке, не теряя бдительности.
   — Я чувствовал бы себя гораздо уверенней, если бы Тельма и Ольга находились в моих руках, — буркнул Брей.
   Эванс вытер пот со лба.
   — Я тем более… — Он посмотрел на усыпанные маленькими бриллиантами часы и включил радио. Зазвучала музыка.
   Джексон узнал позывные — мелодию клуба Вели. Сотни раз, когда ему не спалось, он слышал эту мелодию в темной тюремной камере, настраивая на эту волну запрещенный приемник и убавив до предела звук. Послышался голос Лекса Хавенса:
   — С добрым утром, дорогие сограждане…
   Джексон подумал, что у парня хороший голос и вообще он хороший парень. Если не испортится в этой обители греха, то может стать неплохим человеком.
   Милред наконец натянула платье, но тут же снова приподняла его, чтобы поправить чулок. Джексон не мог удержаться от смеха. Он находится на пути на тот свет, а подружка Эванса беспокоилась о том, чтобы не сползли чулки.
   — А если я не соглашусь идти добровольно? — обратился он к Эвансу.
   — Ну, Харт, — заговорил Эванс с обескураживающей откровенностью, — ведь это не только от тебя зависит. Ты можешь идти на своих ногах, а если не захочешь, мы тебя вынесем. Я не могу терять больше времени, мне нужно знать, где Ольга. Если копы меня опередят, мне придется туго.
   Французская кукла на софе прищелкнула языком, которого у нее не было.
   — В этом что-то есть!
   Милред как раз набросила на себя норковое манго. На скромную остроту Джексона она ответила хихиканьем и сразу бросила виноватый взгляд на Флипа. Тот неодобрительно взглянул на нее, но промолчал.
   — Быстро, Харт! — нетерпеливо приказал Дейв Брей. — Мы пойдем впереди. И без шуток! Понятно? Иначе я с радостью влеплю тебе пулю в лоб! Держись на шаг впереди меня.
   В холле никого не было. Ночная программа продолжалась. Девушки из балета разошлись, кухня была закрыта.
   — Дорогу ты знаешь, — раздался скрипучий голос Эванса. — Проходи перед оркестром. А если кто тебя и узнает, беда невелика. Все гости под хмельком.
   Джексон повиновался. Некоторые из музыкантов подняли глаза, узнали проходящих и снова занялись своим делом.
   Микрофон, в который хрипел один из артистов, был удивительно близок. Они прошли уже половину эстрадной площадки, когда Джексон вспрыгнул на нее, преследуемый по пятам Дэйвом.
   Джексон уже почти дотянулся до микрофона, когда Дэйв ударил его по затылку рукояткой револьвера. Харт покачнулся и, конечно бы, упал, не подхвати его конферансье.
   — Благодарю, Лекс, — прохрипел Брей и сунул оружие обратно в карман. — Ну, пошли, парень, — громко сказал он, — опять нализался, даже стоять не можешь.
   Лекс Хавенс побледнел. Он не спускал глаза с обоих мужчин, но продолжал что-то мурлыкать в микрофон.
   Джексон тяжело вздохнул. Губы его были плотно сжаты. Кровь, смешиваясь с потом, стекала ему по спине. Бросив разочарованный взгляд на микрофон, он поддался силе оружия, упиравшегося ему в спину. Джексон повернулся лицом к Милред и Флипу.
   Толстяк облегченно вздохнул.
   — Отличная работа, Дэйв! Я было подумал, что он поднимет шум с микрофоном.
   — Он наделал в штаны, когда я чуть не проломил ему череп, — хвастливо заявил Брей и посмотрел на Джексона. — Ну, что скажешь? Тебя нести или сам пойдешь?
   — Сам, — буркнул Джексон.
   Идти было недалеко. Боковой выход вывал их в темный переулок. В полуквартале от них находился дом, где располагалась студия Флипа. Здесь пахло нечистотами, то и дело пробегали крысы. Никто не заметил, как они вышли.
   Когда они оказались в безопасности, Флип вытер лицо платком.
   — Фу, все позади!
   Он провел их через темный подвал в котельное помещение. Там пахло паром. Из приоткрытой топки вырывался огонь.
   Тяжелые шаги мужчин и звонкое цоканье каблуков Милред как-то неестественно звучали в ушах Джексона. Приблизительно так он представлял себе ад. Он даже не чувствовал страха. Тело и душа были словно парализованы. Эванс открыл дверь в глубине котельной и отступил в сторону, пропуская остальных. За дверью находился скрытый лифт, поднимающийся прямо в студию, находящуюся под крышей.
   — Тебе знаком этот лифт, не так ли, Харт? — уточнил Эванс.
   Джексон кивнул.
   — Еще с той поры, как ты прикончил Элен и свалил вину на моего брата, — подтвердил он.
   Маленькую кабину лифта освещала тусклая лампочка. Эванс с упреком посмотрел на Джексона.
   — Тебе не следовало этого говорить, парень. Особенно в присутствии Милред. Ведь у этой куколки могут появиться глупые мысли. — Эванс неприязненно уставился на нее. — Люди, которые считают, что держат меня в руках, мне весьма антипатичны. — Он деланно рассмеялся.
   — Не смотри на меня так, Флип, я ведь ничего не слышала.
   Лифт со скрипом поднимался вверх. Вряд ли кто-нибудь знал о его существовании, кто-нибудь из тех, кому следовало бы это знать. Сам Эванс пользовался им только в экстренных случаях.
   Студия совершенно не изменилась с тех пор, как Джексон был здесь в последний раз. Интерьер ее был настоящей пощечиной хорошему вкусу. Но эта студия обошлась Эвансу в целое состояние. Единственная положительная сторона этой кошмарной комнаты — отсюда открывался чудесный вид на город и озеро Мичиган.
   Эванс снял пальто.
   — Рамон! — позвал он.
   Никто ему не ответил. Он крикнул еще раз, а потом отправился на поиски слуги. Когда он вернулся, вид у него был очень задумчивый:
   — Странно.
   — Что тут странного? — возразил Брей.
   — Рамона нет в комнате. Кровать не тронута. Но я хорошо помню, что говорил ему, чтобы он не уходил сегодня. — Он снял куртку и аккуратно положил ее на диван, обшитый белой кожей. — Бывают дни, когда все идет наперекосяк. Ну, он у меня завтра попляшет, желтая собака!
   В помещении стояла страшная духота. Стеклянные двери на террасу были закрыты. Сняв галстук и рубашку, Эванс приказал:
   — Открой двери, Дэйв!
   Тот бросился к дверям, и в студию ворвался свежий бриз.
   — А если кто услышит, как он закричит? — поинтересовался Брей.
   Эванс положил рубашку рядом с курткой.
   — С этой высоты никто ничего не услышит. — Он самодовольно улыбнулся Милред. — Здесь кое-кто кричал, но без успеха. Например, девушки, которые не понимали, что для них плохо, а что хорошо, клянусь мамой!
   Милред с застывшей улыбкой сидела на софе.
   — Не смотри на меня так, дорогой. Я же здесь не кричала? Так?
   — После того как дала себя как следует трахнуть.
   — Это подло с твоей стороны, Флип!
   Эванс расстегнул пояс.
   — Но это не имеет значения. Я же не могу на каждый свой палец нанизывать по десять девок. Самое главное, чтобы ты держала свой рот на замке, а то мне придется зашить его проволокой.
   Рыжеволосая запрыгала, как молодая собачка, которая хочет доставить радость своему хозяину.
   — Конечно. Легавые скорее убьют меня, чем узнают что-нибудь о тебе. — Она слегка погладила норковое манто. — Тебе наверняка не было ни с кем так хорошо, как со мной, милый!
   Джексон переминался с ноги на ногу. Как жаль, что ему не удалось прикончить Эванса! Этот клоп превращал в дерьмо все, к чему прикасался.
   Он перевел взгляд с испуганной девушки на Эванса. Без рубашки этот тип казался таким жирным, что он невольно пожалел тех девушек, на которых тот залезал. Джексон представил как им было противно терпеть на себе это желе. С другой стороны, у Эванса были крепкие мышцы, и он мог спокойно свалить ударом кулака здорового человека. Джексон испытывал к нему фантастическую антипатию. Ближайшее время не сулило для него ничего хорошего, кроме боли и пыток.
   Эванс прошел по толстому ковру и постучал по груди Джексона, как по двери.
   — Я не коп, Харт, и не мелкий гангстер, как Ларри или Монах. Я — Эванс.
   — Ну и дальше?
   — Где Ольга?
   — А если я не скажу?
   Толстяк сжал руку в кулак и медленно вытянул ее, когда раздался чей-то женский голос:
   — Я слышала здесь голоса…
   Джексон в удивлении повернулся. В открытой двери стояла Тельма.
   — О, боже! — вырвалось у Брея.
   Тельма выглядела бледной и больной, но была еще красивее, чем в воспоминаниях Джексона. Глаза ее немного припухли, словно она только что спала или плакала. Но одежда у нее была в полном порядке. Ее стройную фигурку облегал костюм песочного цвета, а кокетливая шапочка такого же цвета была украшена пером и красиво сидела на ее головке. На правом плеча висела коричневая сумка. Тельма улыбнулась такой улыбкой, которая не могла не вызвать восхищение.
   — Ты давно тут? — спросил ее Эванс.
   — С тех пор, как убежала из больницы. — Она насмешливо скривила губы. — Возможно, ты помнишь, что у меня был латунный ключ от твоей студии.
   Эванс широко улыбнулся.
   — Значит, пришла каяться?
   — Можно сказать, и так.
   — Почему?
   Она была еще настолько слаба, что вынуждена была держаться за косяк двери. Тельма мельком взглянула на Джексона. Голос ее звучал тихо и неуверенно.
   — Может быть, я поняла, что так для меня лучше. — Ее пальцы играли тремя орхидеями. Внезапно ее глаза стали подозрительно синими и чистыми. — И вообще, что удивительного в том, что девушка хочет быть о мужчиной, который ее любит?

Глава 17

   Эванс был несказанно рад.
   — Ну, что ты скажешь, Дэйв! Уж если я поймаю рыбку, то она остается у меня, черт меня побери!» — Он снова повернулся к Тельме. — Значит, ты вернулась. Что ж, возможно, я тебя и прощу.
   — Спасибо, — скромно промолвила Тельма. Милред молнией вскочила с кресла.
   — Нет, дело так не пойдет!
   — Сядь! — строго произнес Эванс и, подумав, нерешительно добавил: — Сука…
   Милред послушно села.
   — Вынь эти орхидеи, Тельма, — буркнул Эванс. — Что еще за глупости!
   Руками, еще дрожащими от слабости, Тельма вынула из отворота пиджака цветы и аккуратно, положила их на маленький столик.
   — Прости, я не думала, что ты будешь иметь что-нибудь против. Они лежали в столовой на столе. Я… я просто, хотела быть красивой.
   — Для человека, которого ты любишь, не так ли?
   Из глаз Тельмы выкатилась одинокая слеза.
   — Да.
   Эванс провел своей мясистой рукой по напомаженным волосам.
   — Смотри-ка, Дэйв! Достаточно мне кого-нибудь прихватить, как от меня уже не уйти.
   У Брея такой уверенности не было.
   — Только не думай, Харт, — продолжал Эванс, — что для тебя что-то изменилось. — И он сильно ударил его по лицу. — Ты покинешь этот дом в мешке для белья, только для тебя это будет безразлично: мы разрежем тебя на части.
   — Я бы не очень спешил на твоем месте.
   — Почему?
   Джексон внимательно посмотрел на Тельму, затем его взгляд вернутся к толстяку.
   — Ты не имеешь права рисковать, так как должен сперва узнать, где скрывается девчонка. Если ее схватит Мрк-Крини, то он сможет ее допросить, а об остальном он и сам догадается.
   — О чем?
   — О том, что касается Филмера Пирса.
   — Пирс во Флориде.
   — Ты в этом уверен?
   — Еще как!
   — Тебе напомнить, что, когда Эллис Виллер улетала во Флориду, у нее в чемодане был разрубленный труп, и она передала поручение твоим людям, чтобы кто-то говорил от имени Пирса с его здешними адвокатами? Точнее, чтобы кто-то выдавал себя за Пирса.
   Эванс выпрямился и направился к Милред, которая все еще возлежала на подушках.
   — Надеюсь, это не ты растрезвонила Харту?
   Та мрачно посмотрела на Тельму.
   — Конечно, нет! Но если бы я знала, что ты опять спутаешься с этой стервой… Смотри, Эванс…
   Эванс ударил ее с такой силой, что она слетела с подушек.
   — Заткнись, погань!
   Тельма помогла Милред подняться и усадила ее на не очень надежно выглядевший стул в стиле рококо.
   — Не плачь, девочка. Тебе надо привыкать к такому обращению. Если хочешь носить норковое манто, кое с чем надо и примириться. Я знаю, о чем говорю, потому что и сама носила недавно такое манто.
   Рыжеволосая провела тыльной стороной ладони по носу.
   — Я не плачу, — всхлипнула она. Эванс вновь повернулся к Джексону.
   — Значит, ты утверждаешь, что я убил Пирса? Ну и что? Я в этом не виноват. Во всем виновата Тельма.
   — Ври больше!
   — Да, Пирс был от нее без ума и хотел на ней жениться. Я согласился уладить это дело за пятьдесят тысяч. Потом он пошел на попятную и захотел, чтобы ему вернули деньги.
   — Из-за этого ты и повздорил с Пирсом и убил его.
   — Это еще надо доказать, — с апломбом заявил Эванс. — А без твоей глупой девчонки никто не сможет этого доказать. Откуда мне было знать, что она забралась в мой кабинет. Когда я заметил ее с зайцем, меня чуть кандрашка не хватила.
   — Ты слишком много говоришь, — предупредил его Дэйв.
   Эванс пожал плечами.
   — Харт уже никому ничего не скажет. Да, как я сказал, меня чуть не хватил удар. Ведь я не знал, что у Тельмы есть маленькая сестра.
   — Да, вот здесь тебе и не повезло. Если бы она вовремя не спохватилась и не смылась вместе с Ольгой, то их ждала бы судьба Пирса. Надеяться им было не на кого, и она положилась на меня. В полицию ей идти было нельзя, потому что можно было нарваться на твоего человека, а она знала, что в таких случаях в последний момент свидетели могут исчезнуть. Вот она и решила выйти за меня замуж, чтобы иметь хоть какую-нибудь защиту. А чтобы наградить меня, решила составить страховку. Тельма догадывалась, что ты попытаешься ее убить, и хотела, чтобы часть денег досталась Ольге. И ты действительно пытался ее убить.
   Эванс глядел на Тельму бесстыдным взглядом.
   — Это было моей ошибкой, теперь я это понял. А сейчас мы помирились.
   Джексон не обратил на его слова никакого внимания.
   — Она знала и то, что я буду защищать Ольгу насколько смогу.
   Эванс презрительно ухмыльнулся.
   — Ну что за умник этот Харт! Разумеется, я убрал Пирса. Когда я понял, что не смогу возвратить деньги, мне их было просто жаль, а Тельму ему не видать, то это и случилось. Этот старикан обозвал меня грязным сутенером и пригрозил, что донесет на меня полиции. С его деньгами он мог бы добиться многого. — Эванс достал сигару н закурил. Ароматный дым сигары был дополнительным мучением для Джексона. — Значит, ты прибыл в Чикаго, чтобы пришить меня… Жаль, что тебе помешали другие дела. Ты же парень цепкий и нервы у тебя что надо. И ты смог бы это сделать. Кстати, как поживает Джерри?
   — Он умер, — коротко ответил Джексон. — Убит.
   Толстяк довольно рассмеялся.
   — Да, и так случается… Я все сделал, чтобы пришить ему убийство. И если бы не ты, все было бы в порядке. Что ты, собственно, против меня имеешь? Ты же сам виноват в своей глупости, нечего разыгрывать благородство.
   — Можешь балаболить все, что угодно, но тебе все равно не уйти от расплаты. Вспомни Ольгу!
   — А иди ты со своей Ольгой! — отмахнулся Эванс и похлопал Тельму по заду жирной рукой. — Тельма снова со мной, а малышка будет говорить то, что ей внушит Тельма. А если и проболтается по глупости, то я скажу, что это детские выдумки, а Тельма это подтвердит.
   Брей с облегчением вздохнул.
   — Кажется, дело налаживается, — произнес он. — А что мы будем делать с Джексоном?
   Эванс задумался.
   — Прикончим и спустим вниз. Если топка поглотила Пирса, она не поперхнется и этим дерьмом. — Он говорил так спокойно, словно речь шла о забое скота. — Дай мне револьвер, Дэйв, я сам это сделаю.
   Толстяк пошел было к Брею, но вдруг словно прирос к месту, так как Тельма неожиданно заявила:
   — На твоем месте я бы не стала этого делать Флип.
   — Что не стала бы делать?
   — Попробуй только притронуться к Джексону. — Ее голос по-прежнему был тих, но звучал угрожающе.
   Эванс взглянул на нее и побледнел. Тельма успела вытащить из своей сумочки револьвер. Она наделила его прямо на Эванса.
   — Что все это значит? — прохрипел он.
   В глазах Тельмы снова заблестели слезы.
   — Я давно тебе говорила, что я, может быть, и не очень умная и не слишком и порядочная — я много наделала такого, за что мне придется стыдиться всю жизнь. Но еще девочкой я мечтала полюбить хорошего, честного парня, которым я могла бы гордиться. Когда медсестра в больнице сообщила мне, что у меня был Харт с девочкой и зайцем, я чуть не умерла от радости. Поэтому-то я и сбежала. Я захотела найти его и хоть чем-нибудь помочь. — Теперь все ее лицо было залито слезами. — И вообще, что удивительного, если девушка хочет соединиться с человеком, которого любит и который любит ее?
   Эванс злобно зашипел.
   — Сучка! — И решительно направился в ее сторону. — А я-то думал, что ты втрескалась в меня. Что это за дрянь? Давай, жми на курок! Стреляй в меня из своего игрушечного пистолета! Стерва!
   Тельма была еще очень слаба и качалась, как былинка на ветру. Револьвер был слишком тяжел для ее слабой руки. Он медленно опускался.
   — Осторожно, Флип, — предостерег Брей, — она сейчас упадет.
   Эванс сделал еще шаг к Тельме. В этот момент рыжеволосая вскочила с дивана, подбежала к Тельме и обняла ее за плечи.
   — Попробуй только до нее дотронуться! — злобно закричала она. — Теперь я тебя раскусила. — Милред сбросила с себя норковое манто. — Засунь этот мех себе в задницу! Ты решил, что все девчонки от тебя без ума. Да я сейчас лопну от смеха!
   Оскорбленный в своем мужском тщеславии, Эванс побелел от гнева, Джексон быстро встал между ним и девушками.
   — Ты тут еще суешься! — прорычал Эванс и собрался наброситься на Джексона, но с террасы раздался громкий голос:
   — Не шевелись, Эванс! Полиция!
   Толстяк даже не оглянулся.
   — Знаю я твои штучки и уже устал от них. — Он протянул руку назад. — Давай револьвер, Дэйв, да поживее!
   Дэйв ничего не ответил, и тогда толстяк обернулся. В тот же миг его руки машинально полезли вверх. Брей стоял, повернувшись лицом к стене, с поднятыми руками, и к его спине прижимал дуло пистолета сержант Калтсон. С террасы в студию вошли люди Мак-Крини во главе с ним самим. По их лицам было видно, что шутить они не собираются.
   У Эванса подкосились колени, и он плюхнулся на диван.
   — Достаточно давно, — довольно улыбнулся Мак-Крини. — С тех пор, как нас впустила сюда миссис Джексон. Ведь у нее имеется ключ. — Мак-Крини ухмыльнулся. — Вы обаятельный человек, Эванс, поэтому будете моей призовой лошадкой. За вас я получу новый «бьюик», повышение по службе и еще прибавку к жалованью — долларов триста в год.
   — Выходит, вы все знали? Еще когда были в клубе? Это Джексон послал к вам Ольгу?
   — Не буду отрицать. Это была удивительно удачная идея. Малышка мне ничего не хотела говорить, поскольку дала слово сестре. Но вы сами знаете, когда женщины собираются вместе, их языки начинают работать, как мельницы. И Ольга рассказала все моей семилетней дочери Бумми. Она рассказала, как злой толстяк и седой господин ругались друг с другом, а потом толстяк выстрелил в седого, тот упал, и лицо у него залилось кровью. Ну, а я все это случайно слышал.
   — Свинья! — гаркнул Эванс и бросил затравленный взгляд на дверь студии.
   — На вашем месте я бы не стал и пытаться, — заметил Мак-Крини. — Во-первых, мне доставит огромное удовольствие превратить вашу спину в решето, а во-вторых, весь дом оцеплен полицейскими и вокруг патрульные машины.
   — Значит, все сработало? — спросил Джексон.
   Лейтенант кивнул.
   — Слушатели были немало удивлены, когда среди пения Лекса Хавенса, чей-то голос произнес: «Говорит Харт Джексон, разыскиваемый по обвинению в убийстве. Позвоните в ближайшее полицейское управление, да поскорее. Я стою перед микрофоном в клубе Вели, но долго тут не пробуду. Полиция должна приехать в студию Флипа Эванса».
   Лицо Эванса побагровело.
   — Черт бы тебя побрал, Харт! — прогнусавил он. — Я же за тобой следил. Ты даже не шевельнул губами.
   Джексон удивленно посмотрел на него.
   — Я ведь чревовещатель…
   Толстяк в припадке необузданной ярости набросился с кулаками на Джексона. Он заработал ими, как отбойным молотком, но Джексон ответил ударом в челюсть и левой в брюхо. Один из копов хотел вмешаться, но лейтенант качнул головой.
   — До сих пор всякий находил удовольствие в том, чтобы избивать Джексона. Пусть теперь он сам получит удовольствие.
   Силы противников были примерно равны. Но Джексон знал, что на них смотрит Тельма, и его это воодушевляло. К тому же он клокотал от ненависти, а Эванс просто потерял голову от страха. В течение нескольких минут были слышны только удары, стоны и учащенное дыхание. Затем Джексон нанес Эвансу великолепный удар в солнечное сплетение, сбил его с ног, уселся на него верхом и принялся обрабатывать ненавистную жирную морду. Лицо Джексона исказилось от ярости.
   В этот момент Мак-Крини прекратил поединок.
   — Ну хватит, ребятки. Повеселились и будет. — Он сделал знак обоим людям, и они растащили противников. — Начало положено, а об остальном позаботимся мы. Благодарю за великолепное зрелище!
   Джексон тяжело дышал, но тем не менее пытался вырваться и врезать Эвансу еще и еще раз, превратить это ненавистное лицо в свиную отбивную.
   — Я пришел сюда, чтобы прикончить его!
   — Так в чем же дело? Вы ведь достигли своей цели, — заявил лейтенант и тронул ногой стонущего на полу Эванса. — Он еще жив, но я уверен, что суд штата Иллинойс доведет дело до конца. У нас имеется его признание, застенографированное одним из полицейских. Есть множество свидетелей и Дэйв Брей, который скоро запоет лучше канарейки. — Тут Мак-Крини задумался. — Если учесть время на суд и кассацию, то, я думаю, через полгода его пристегнут к электрическому стулу.
   Джексон вытер пот со лба. Ему хотелось взглянуть в сторону Тельмы, но он почему-то не отважился.
   — В этом деле есть одна маленькая деталь, лейтенант.
   — Какая?
   — Я просидел в тюрьме семь лет без всякой вины. Но теперь у вас есть основания вернуть меня туда. В подвале клуба Вели лежат двое мертвых. Монах и еще один парень по имени Ларри. Я их убил.
   — Почему?
   — Они хотели прикончить меня.
   Мак-Крини говорил медленно, как будто разговаривал с ребенком:
   — Такие действия мы называем самозащитой. — Он похлопал Джексона по плечу. — Но в управление мы вас заберем, возможно, на ночь. — Он улыбнулся. — Впрочем, можете ни о чем не беспокоиться, разве только о том, где добыть денег на свадебное путешествие. Могу немного занять сам. Ну, теперь все прочь, я хочу похвастаться перед прессой, какой я умелый коп. Вероятно, я получу чин инспектора.
   Джексон медленно направился в сторону Тельмы. Орхидеи вновь красовались у нее в отвороте пиджака. Мгновение они смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
   — Они избили посыльного, — произнесла она слабым голосом. — Но я нашла цветы, когда пришла в студию. Тут же нашла и открытку от вас с Ольгой.
   — С ней все в порядке?
   Тельма благодарно кивнула.
   — Сейчас она спит с Бумми, дочерью лейтенанта, у них в доме. — На глазах Тельмы вновь выступили слезы. — Ольга только и говорит о своем старшем брате.
   Джексон осторожно притронулся к ее прекрасному лицу.
   — Ты плачешь, дорогая?
   — Женщины всегда плачут, когда они счастливы.
   — А сейчас ты счастлива?
   — Это… это зависит от тебя.
   — Я люблю тебя, Тельма, — прошептал он.
   В ее глазах зажглись огоньки счастья.
   — Тогда я на седьмом небе!
   В следующий миг она оказалась в объятиях Джексона. Они не заметили, что цветы смялись.
   — Мой милый, — шептала Тельма.
   Пытаясь оградить их от любопытных взглядов копов, Милред злобно зашипела:
   — Хватит ухмыляться! Что тут особенного? Неужели вы никогда не видели, как мужчина целует любимую женщину?