Страница:
ног, но я не могу стоять, длинная шея, но нет головы. Я отнимаю у
служанки жизнь. Кто я?
- ЩЕТКА, СТРЕЛОК. ДРУГОЙ ВАРИАНТ - "Я ОБЛЕГЧАЮ СЛУЖАНКЕ ЖИЗНЬ".
ТВОЙ МНЕ НРАВИТСЯ БОЛЬШЕ.
Комплимент Роланд проигнорировал.
- Нельзя увидеть, нельзя пощупать, нельзя услышать, нельзя
унюхать. Живет за звездами и под горами. Оканчивает жизнь и убивает
смех. Что это, Блейн?
- ТЕМНОТА.
- Спасибо, ответ правильный.
Изувеченная правая рука скользнула по правой щеке, знак усталости
и сомнений, от скрежета щетины по мозолистой ладони по коже Сюзанны
побежали мурашки. Джейк сидел на полу по-турецки, сверля стрелка
взглядом.
- Бегает, но не ходит, иногда поет, но не говорит, без плеч, но с
руками, без головы, но с лицом. Что это. Блейн?
- ЧАСЫ.
- Дерьмо, - процедил Джейк, не разжимая губ.
Сюзанна посмотрела на Эдди, и в ней поднялась волна раздражения.
Он вроде бы потерял всякий интерес к происходящему, заторчал, так
вроде бы обозначали это состояние на сленге восьмидесятых. Она уж
собралась двинуть его локтем в бок, чтобы привести в чувство, потом
вспомнила, как Роланд покачал головой, показывая, что делать этого не
надо, и оставила Эдди в покое. Как знать, о чем он там думает, по лицу
ничего не скажешь, но, может, его раздумья чем-то да помогут.
Если так, то тебе хорошо бы поспешить, дорогой, мысленно сказала
она Эдди. Точка на карте-схеме все еще находилась ближе к Дашервиллу,
чем к Топике, но еще четверть часа, и она перевалит за середину.
А поединок тем временем продолжался. Роланд загадывал загадки.
Блейн тут же их разгадывал, не давая стрелку ни секунды передышки.
Что строит замки, срывает горы, ослепляет одних, помогает видеть
другим? ПЕСОК.
Спасибо.
Что живет зимой, умирает летом, растет с корнями наверху?
СОСУЛЬКА.
Блейн, ты ответил правильно.
Человек ходит над, человек ходит под, во время войны сгорает
дотла? МОСТ.
Спасибо.
Бесконечной чередой загадки шагали мимо Сюзанны, пока она не
потеряла счет. Неужели именно так и проходил конкурс отгадчиков во
времена его юности на ярмарках Широкой Земли и Полной Земли, когда он
и его друзья (хотя Сюзанна подозревала, что по большому счету не все
из них были ему друзьями, далеко не все) состязались за призового
гуся? Она догадалась, что ответ скорее всего - да. Победителем
становился тот, кому удавалось дольше всех сохранить свежую голову,
каким-то образом проветривая перегретые мозги.
Особенно удручала та легкость, с которой Блейн выдавал ответ.
Какой бы трудной ни казалась ей загадка, Блейн мгновенно перекидывал
мяч на сторону Роланда, ка-слам.
- Блейн, кто имеет глаза, но не видит?
- ОТВЕТА ЧЕТЫРЕ. ИГОЛКА, ТАЙФУН, КАРТОФЕЛЬ И ВЛЮБЛЕННЫЙ.
- Спасибо, Блейн, ты ответил...
- СЛУШАЙ, РОЛАНД ИЗ ГИЛЕАДА, СЛУШАЙ, КА-ТЕТ.
Роланд замолк на полуслове, прищурился, чуть склонил голову
набок.
- ВСКОРЕ ВЫ УСЛЫШИТЕ, КАК МОИ ДВИГАТЕЛИ НАБИРАЮТ МОЩЬ. МЫ
НАХОДИМСЯ В ШЕСТИДЕСЯТИ МИНУТАХ ЕЗДЫ ОТ ТОПИКИ. С ЭТОГО МОМЕНТА...
- Если мы едем семь часов, то я вырос с семейкой Брейди ["Семейка
Брейди" (The Brady Bunch) - название популярного телесериала и
кинофильма.]. - вставил Джейк.
Сюзанна нервно огляделась, ожидая, что сарказм Джейка вновь не
останется безнаказанным, но Блейн только хохотнул. А заговорил голосом
Хэмпфри Богарта [Хэмпфри Богарт (1899 - 1957) - известный американский
киноактер.]:
- ВРЕМЯ ЗДЕСЬ БЕЖИТ ПО-ДРУГОМУ, ЛАПОЧКА. ПОРА БЫ ТЕБЕ ЭТО ЗНАТЬ.
НО НЕ ВОЛНУЙСЯ. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ВРЕМЕНИ,
СОХРАНЯЮТСЯ. СТАЛ БЫ Я ТЕБЕ ЛГАТЬ?
- Да, - пробормотал Джейк. Видать, от ответа Джейка в "рот"
Блейна попала смешинка: он захохотал безумным, механическим смехом,
напомнившим Сюзанне комнаты смеха в дешевых парках-аттракционах. Когда
же лампы салона начали пульсировать в такт смеху, она закрыла глаза и
зажала уши руками.
- Прекрати, Блейн! Прекрати!
- ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ, МЭМ, - прогнусавил Блейн а-ля Джимми
Стюарт [Джеймс Стюарт (р. 1908) - известный американский киноактер.].
- ЧЕРТОВСКИ ЖАЛЬ, ЧТО ОСКОРБИЛ ВАШ СЛУХ СВОИМ ВУЛЬГАРНЫМ СМЕХОМ.
Сюзанна ожидала, что сейчас рассмеется Эдди, этакие выходки
всегда его смешили, но Эдди продолжал смотреть на свои руки, наморщив
лоб, с пустыми глазами, чуть приоткрыв рот. Прямо-таки деревенский
идиот, подумала Сюзанна и опять едва удержалась от того, чтобы не
двинуть ему локтем в бок, чтобы содрать эту дурацкую маску с его лица.
Она знала, что долго сдерживаться не сможет: если им суждено умереть в
этом поезде, она хотела умирать в объятиях Эдди, чтобы его глаза
смотрели в ее, а не черт знает куда. Но пока она решила его не
трогать.
- С ЭТОГО МОМЕНТА, - нормальным голосомпродолжил Блейн, - Я
СТАНОВЛЮСЬ КАМИКАДЗЕ И ОТПРАВЛЯЮСЬ В ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ. АККУМУЛЯТОРЫ,
КОНЕЧНО, СЯДУТ, НО Я ДУМАЮ, ЧТО УЖЕ ПОЗДНО ЗАБОТИТЬСЯ О СОХРАНЕНИИ
ЭНЕРГИИ, НЕ ТАК ЛИ? В ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЕ УПОРЫ, КОТОРЫМИ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
МОНОРЕЛЬС, Я ВРЕЖУСЬ НА СКОРОСТИ ДЕВЯТЬСОТ МИЛЬ В ЧАС, ИЛИ ПЯТЬСОТ
ТРИДЦАТЬ КОЛЕС. УВИДИМСЯ, АЛЛИГАТОР. ДО СКОРОГО, КРОКОДИЛ, НЕ ЗАБУДЬ
НАПИСАТЬ. Я ГОВОРЮ ВАМ ВСЕ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО ПРЕВЫШЕ ВСЕГО ЦЕНЮ ЧЕСТНУЮ
ИГРУ, МОИ ИНТЕРЕСНЫЕ НОВЫЕ ДРУЗЬЯ. ЕСЛИ ВЫ ПРИПАСЛИ САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ
ЗАГАДКИ НА КОНЕЦ, САМОЕ ВРЕМЯ ПЕРЕЙТИ К НИМ СЕЙЧАС.
Голос Блейна пропитала алчность - неприкрытое желание услышать и
отгадать все их загадки. И Сюзанну захлестнуло чувство обреченности.
- Я могу не успеть загадать тебе все самые лучшие загадки, - как
бы между прочим заметил Роланд. - Стоит ли так спешить?
Короткая пауза, но гораздо более длинная, чем после любой из
загадок Роланда, а потом Блейн хохотнул. Как же Сюзанна ненавидела
этот безумный смех, звучащий в нем цинизм, от которого у нее стыла
кровь. Может, потому, что смеялся он как обычный человек
- ОТЛИЧНО, СТРЕЛОК, УДАЧНЫЙ ХОД. НО ТЫ НЕ ШАХРАЗАДА, ДА И НЕТ У
НАС ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАТЬ.
- Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
- НЕВАЖНО. СЮЗАННА ПРОСВЕТИТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ
ЗНАТЬ, МОЖЕТ, ДАЖЕ ЭДДИ. ДЕЛО В ТОМ, РОЛАНД, ЧТО ОБЕЩАНИЯМИ НОВЫХ
ЗАГАДОК МЕНЯ НЕ СБИТЬ С ЦЕЛИ. МЫ ИГРАЕМ НА ГУСЯ В ТОПИКЕ. ОДИН ИЗ НАС
ДОЛЖЕН ЕГО ПОЛУЧИТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Вновь изувеченная рука поднялась к щеке. Снова Сюзанна услышала,
как заскрежетала щетина по мозолям.
- Мы обо всем договорились. Никто не отказывается.
- ПРАВИЛЬНО НИКТО НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ.
- Хорошо, Блейн, тогда продолжим состязание. Следующая загадка.
- КАК ВСЕГДА, ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.
Роланд посмотрел на Джейка.
- Готовься, Джейк, я почти иссяк.
Джейк кивнул.
А под ними двигатели монопоезда начали прибавлять мощности:
послышалось гудение, чуть завибрировал пол.
Крушения не произойдет, если в книге Джейка найдется загадка,
которую Блейну не отгадать, думала Сюзанна. Роланду Блейна не
остановить, он, мне кажется, это знает. Думаю, уже час как знает.
- Блейн, я появляюсь раз в минуту, дважды каждое мгновение, но ни
разу в сто тысяч лет. Что я?
Итак, поединок будет продолжаться, поняла Сюзанна. Роланд будет
загадывать загадки, а Блейн не задумываясь их отгадывать, эдакий
всевидящий, всезнающий бог. Сюзанна сидела, сцепив на коленях
похолодевшие руки, наблюдая, как Зеленая точка приближается к Топике,
месту, где оканчивался монорельс, месту, где могла оборваться тропа их
ка-тета. Она думала о Песьем водопаде, о каменных головах, выступающих
из бешеного, бурлящего потока под звездным небом. Думала об их глазах.
Их ярко-синих глазах.
Эдди Дин, который не знал, что Роланд иногда держит его за
ка-мей, то есть за дурачка в их ка-тете, слышал все и одновременно
ничего не слышал, видел все - и ничего не видел. С начала состязания
если что и произвело на него впечатление, так это огненные стрелы,
вылетевшие из глаз каменных псов. Прикрывая глаза от нестерпимого
блеска лучей, он думал о Портале Луча и Поляне Медведя, о том, как он
приложил ухо к земле и услышал далекое урчание могучих механизмов.
Наблюдая за вспыхнувшими стазами псов, слушая, как Блейн
подпитывает энергией аккумуляторы, готовясь к последнему рывку через
Срединный мир, Эдди думал: Нет тишины в холлах мертвых, не все еще
порушено. Даже теперь часть наследия древних еще функционирует. Вот
это действительно ужасно, не так ли? Да. Вот в чем весь ужас.
На короткое время Эдди оставался со своими друзьями не только
телом, но и мыслями. А потом вновь отсек от себя реальность. Эдди в
улете, сказал бы Генри, не надо его трогать.
Опять перед его мысленным взором возник Джейк с кремнем и
огнивом. Застыл на секунду или две, как шмель над благоухающим
нектаром цветком, а затем Эдди отогнал его прочь. Потому что вспомнить
он хотел другое. И образ Джейка с кремнем и огнивом лишь помогал
вспомнить это другое, направлял его к другой двери вроде тех, что
встретились им на берегу Западного моря, или той, что он расчистил в
грязи говорящего кольца, перед тем как они "извлекли" Джейка... только
дверь эта находилась в его голове. А то, что ему требовалось, - за
дверью. И он... в определенном смысле... ковырялся в замке. Торчал, на
языке Генри. Старшему брату нравилось унижать его (в конце концов Эдди
понял, в чем причина: Генри боялся его и завидовал), но Эдди навсегда
запомнил один случай, когда Генри потряс его, сказав о нем добрые
слова. Не просто добрые - хвалебные.
Их компания сидела в проулке за "Дали", некоторые сосали
"попсиклс". кто-то ел "худзи рокетс", кто-то курил сигареты из пачки
"Кента", которую Джимми Полине, Джимми Полио, так его звали из-за
изуродованной в результате болезни ступни, украл с туалетного столика
матери. Генри, естественно, был среди тех, кто курил.
В компании, вернее, банде, к которой принадлежал Генри (и Эдди
тоже, как его младший брат) существовал свой "птичий" язык, с особыми
терминами, владение которым свидетельствовало о принадлежности к их
пародии на ка-тет. В шайке Генри не били - гнали домой с гребаным
пером в заднице. С девчонками не перепихивались - затрахивали паскуд
до слез. Не обдалбливались - торчали до усрачки. С другими бандами не
дрались - нарывались на гребаное падло.
В тот день речь шла о том, с кем бы каждый хотел быть, если б
пришлось нарваться на гребаное падло. Джимми Полио (ему пришлось
говорить первым, потому что он притащил сигареты, по местной
терминологии - гребаные канцероноски) высказался за Шкипера
Браннигэна, потому что, по мнению Джимми, Шкипер никого не боялся.
Одни раз, сказал Джимми, Шкипер так разозлился на учителя на танцах в
школе в пятницу вечером, что вышиб из него все дерьмо. Погнал
гребаного говнюка домой с пером в заднице. Поэтому он и остановил свой
выбор на Шкипере Браннигэне.
Все внимательно слушали, согласно кивая головами, ели "рокетсы",
посасывали "попсиклсы", курили "кенты". Все знали, что Шкипер
Браннигэн гребаный сосунок, а Джимми несет околесицу, но никто ничего
не сказал. Господи, естественно, не сказал. Если б они не
притворялись, что верят выдумкам Джимми, никто бы не стал
притворяться, что верит их выдумкам.
Томми Фредерике высказался за Джона Парелли. Джорджи Пратт - за
Кзабу Драбника, которого за глаза звали не иначе как спятивший
гребаный венгр. Френк Дуганелли выбрал себе в напарники Ларри Макейна,
хотя Ларри и сидел в исправительном центре для несовершеннолетних.
Жаль, что Ларри замели, вздохнул Френк.
Когда очередь дошла до Генри Дина, тот основательно обдумал
вопрос, благо он того заслуживал, а потом неожиданно обхватил рукой
плечи брата.
Эдди, сказал он. Мой младший брат. Он - мужик.
Все ошарашенно воззрились на него, а больше всех удивился Эдди.
Челюсть у него отвисла чуть ли не до пряжки ремня, тут Джимми и скажи:
Перестань, Генри, не валяй дурака. Это серьезный вопрос. Кому бы
ты доверил прикрыть спину, если б тебе пришлось нарваться на гребаное
падло?
Я и так серьезно, ответил Генри.
Почему Эдди, спросил Джорджи Пратт, озвучив вопрос, которым
задался Эдди. У него еще молоко на губах не обсохло. Так какого хрена?
Генри вновь задумался, не потому, что не знал ответа, знал, Эдди
в этом не сомневался, но чтобы подобрать нужные слова. А потом сказал:
Потому что когда Эдди в ударе, он может уговорить дьявола
прыгнуть в его же костер.
Вернулся образ Джейка, одно воспоминание наложилось на другое.
Джейк бил кремнем по огниву, высекая искры на растопку, но искры или
не долетали, или гасли, не зажигая огня.
Он может уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
Придвинь кремень, сказал Роланд, и тут на два образа наложился
третий. Роланд у двери, к которой они подошли на пляже, горящий в
лихорадке, умирающий, дрожащий, как лист на ветру, кашляющий, не
отрывающий синих глаз от Эдди, говорящий:
Наклонись ближе, Эдди, наклонись ближе, ради твоего отца.
Потому что он хотел схватить меня, подумал Эдди. Откуда-то
издалека, словно из другого мира, находящегося за одной из этих
волшебных дверей, он услышал слова Блейна о том, что игра подходит к
концу. Если они приберегли свои лучшие загадки, пора выкладывать их на
стол. У них остался час.
Час! Только час!
Его мозг попытался сфокусироваться на этой мысли, но Эдди прогнал
ее прочь. Что-то в нем происходило (по крайней мере он на это
надеялся), шел какой-то лихорадочный поиск, и он не мог позволить
своему мозгу отвлекаться на ультиматумы свихнувшейся машины. Если
позволит, то потеряет единственный оставшийся шанс на спасение. В
определенном смысле он снова пытался разглядеть что-то в куске дерева,
нечто такое, что он мог вырезать: лук, рогатку, может, ключ, чтобы
открыть какую-то невообразимую дверь. И он не мог смотреть слишком
долго, потому что это нечто ускользнуло бы от взгляда. Это нечто
требовалось ухватить сразу, мгновенно.
Эдди почувствовал, как под полом загудели моторы Блейна.
Мысленным взором увидел, как брызнули искры при соударении кремня и
огнива. Мысленно услышал, как Роланд советует Джейку придвинуть
кремень к растопке.
И не бей по нему огнивом, Джейк, скреби.
Почему я здесь? Если это не то, что мне надо, почему моя память
вновь и вновь возвращает меня в это место?
Потому что дальше нельзя, там зона безумия, и само приближение к
ней заставило меня вспомнить о Генри. Привело меня к Генри.
Генри сказал, что я могу уговорить дьявола прыгнуть в его же
костер.
Да. За это я его всегда любил. Приятно осознавать, что брат
такого высокого о тебе мнения.
И теперь Эдди видел, как Роланд пододвигает руки Джейка, одну - с
кремнем, другую - с огнивом, ближе к растопке. Джейк нервничает, Эдди
это видит. Роланд - тоже. И, чтобы снять волнение мальчика, отвлечь
его, заставить на мгновение забыть о том, что ему надо разжечь костер,
Роланд...
Он загадал мальчику загадку.
Эдди Дин дыхнул в замочную скважину двери своей памяти, которая
до этого никак не хотела открываться. На этот раз она подалась.
Зеленая точка приближалась к Топике, и Джейк впервые ощутил
легкую вибрацию... словно поезд превысил предельную скорость, при
которой амортизаторы могли полностью компенсировать возникающие
возмущения. Стены и потолок "баронского" салона оставались
непрозрачными, но Джейк и так мог представить себе пролетающие мимо
окрестности. Блейн на всех парах мчался через бесплодные земли к тому
месту, где заканчивался Срединный мир. Без труда представил себе Джейк
и стальные упоры в конце монорельса. Выкрашенные в чередующиеся желтую
и черную полоски. Он не знал, откуда ему это известно, но нисколько не
сомневался, что так оно и есть.
- ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ, - самодовольно заявил Блейн. - ХОЧЕШЬ
ЗАГАДАТЬ ЕЩЕ ЗАГАДКУ, СТРЕЛОК?
- Боюсь, что нет, Блейн. - По голосу чувствовалось, что Роланд
полностью выдохся. - Я иссяк, ты меня победил. Джейк?
Джейк поднялся, повернулся лицом к карте-схеме. Сердце его билось
очень медленно, но очень сильно, удары пульса гремели, как барабаны.
Ыш устроился у ног Джейка, озабоченно глядя ему в лицо.
- Привет, Блейн. - Джейк облизал пересохшие губы.
- ПРИВЕТ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. - Добрый голос такого милого
старичка, у которого вошло в привычку время от времени развращать
малолетних, уводя их за кусты. - СОБИРАЕШЬСЯ ЗАГАДАТЬ ЗАГАДКИ ИЗ СВОЕЙ
КНИГИ? ВРЕМЯ НАШЕГО ОБЩЕНИЯ ИСТЕКАЕТ.
- Да. Загадаю тебе эти загадки. Надеюсь, они покажутся тебе
сложными, Блейн.
- ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять
загадок. Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить
напоследок. Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так
оно и будет), Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Ыша
на колени и ждать конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
- Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище. Оно
может атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
- ПУЛЯ, - ни малейшего колебания.
- Ходишь по живым - лежат тихо, ходишь по мертвым - громко
ворчат. Кто они?
- ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, - ни малейшего колебания.
Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он
чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
Потому что он - боль, вот почему. Блейн - действительно СИЛЬНАЯ
боль, я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это
такое. А второе мое желание - чтобы он остановился хоть на секунду.
Джейк перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось совсем
немного. Он чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот
закончится. Джейк подумал об Аароне Дипно из "Манхэттенского ресторана
для ума". Аарон Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы,
и, между прочим, старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно
проснулась тоска по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за
один взгляд на Нью-Йорк. Черт, да он продал бы ее за возможность один
раз вдохнуть загазованного воздуха на Сорок второй улице в час пик.
Он отогнал тоску прочь и перешел к следующей загадке.
- Я - изумруды и бриллианты, потерянные луной. Меня скоро найдет
и поднимет солнце. Кто я?
- РОСА.
Безжалостная точность. И ни малейшего колебания.
Зеленая точка сближалась с Топикой, зазор между ней и последним
кружком на карте-схеме неумолимо сокращался. Одну за другой Джейк
загадывал загадки. Одну за другой Блейн их разгадывал. Перевернув
последнюю страницу, Джейк увидел обращение издателя или редактора к
читателям: Мы надеемся, что вы насладились уникальной возможностью
дать волю своим воображению и логическому мышлению. Раскрыться в
полной мере им позволяют только ЗАГАДКИ!
Я наслаждения не получил, подумал Джейк. Не получил абсолютно
никакого наслаждения, и я надеюсь, что ты подавишься своим
самодовольством. Он прочитал последнюю загадку, и у него затеплилась
надежда. Ему показалось, что разгадать ее невозможно.
На карте-схеме расстояние до Топики сократилось до ширины пальца.
- Поторопись, Джейк, - прошептала Сюзанна. - Блейн?
- ДА, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
- Без крыльев я летаю. Без глаз я вижу. Без рук я поднимаюсь.
Пугливее, чем любой зверь, сильнее, чем любой враг. Мне свойственны
хитрость, безжалостность, я могу прихвастнуть. В конце концов я всегда
беру верх. О чем идет речь?
Стрелок вскинул голову, синие глаза блеснули. Сюзанна перевела
взгляд с лица Джейка на карту-схему. Однако Блейн, как всегда, ответил
без запинки.
- ВООБРАЖЕНИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
Джейк уже собрался заспорить, но подумал: зачем тратить
драгоценное время? Ответ-то, похоже, правильный. Другого и быть не
могло.
- Спасибо. Блейн, ты ответил правильно.
- И ПРИЗОВОЙ ГУСЬ УЖЕ МОЙ. СУДЯ ПО ВСЕМУ, Я ПОБЕДИЛ. МЫ ПРИБЫВАЕМ
ЧЕРЕЗ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД. ЕСТЬ ТЕБЕ ЧТО ЕЩЕ
СКАЗАТЬ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? ВИДЕОСЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КНИЖКА ТВОЯ
ЗАКОНЧИЛАСЬ. ОНА, ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, НЕ ТАК ХОРОША, КАК Я НАДЕЯЛСЯ.
- Все горазды критиковать, - бросила Сюзанна. Вытерла слезу,
скатившуюся из глаза. Стрелок, не поворачиваясь к ней, взял ее за
руку.
- Да. Блейн, у меня есть еще одна загадка.
- ПРЕВОСХОДНО.
- Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое.
- ЭТА ЗАГАДКА ИЗ БИБЛИИ, ТОЙ ЧАСТИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА, КОТОРАЯ
НАЗЫВАЕТСЯ "КНИГА СУДЕЙ". - В голосе Блейна слышалась насмешка, и
остатки надежды Джейка испарились как дым. Он подумал, что сейчас
заплачет, не от страха - от раздражения. - ЗАГАДАЛ ЕЕ САМСОН СИЛЬНЫЙ.
ЯДУЩЕЕ - ЛЕВ, СЛАДКОЕ - МЕД, ПРИНЕСЕННЫЙ ПЧЕЛАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЕЛИЛИСЬ В
ЧЕРЕПЕ ЛЬВА. БУДЕШЬ ЗАГАДЫВАТЬ ЕЩЕ? У ТЕБЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ ВОСЕМНАДЦАТИ
МИНУТ, ДЖЕЙК.
Джейк покачал головой. Выпустил книгу с загадками из рук,
улыбнулся, когда Ыш поймал ее на лету и, вытянув длинную шею, протянул
Джейку.
- Я загадал все. Больше нет.
- СТЫД И ПОЗОР. - В голосе Блейна вновь слышались интонации Джона
Уэйна. - ПОХОЖЕ, Я ТАКИ ВЫИГРАЛ ЭТОГО ГУСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО КТО-ТО ЕЩЕ НЕ
ХОЧЕТ ЗАГАДАТЬ МНЕ ЗАГАДКУ. КАК НАСЧЕТ ТЕБЯ, ЫШ ИЗ СРЕДИННОГО МИРА?
ЕСТЬ У ТЕБЯ ЗАГАДКИ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ УШАСТИК?
- Ыш! - ответил ушастик-путаник приглушенным голосом: он все еще
держал книгу в зубах.
Джейк с улыбкой взял книгу, сел рядом с Роландом, обнял его.
- СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
Она покачала опущенной головой, смотреть на карту-схему не
хотелось. Повернула руку Роланда своей, мягко погладила шрамы на месте
двух пальцев.
- РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА? НЕ ВСПОМНИЛ НОВЫХ ЗАГАДОК С ЯРМАРОК
ГИЛЕАДА?
Покачал головой и Роланд... а потом Джейк увидел, как вскинулся
Эдди Дин. Необычная улыбка заиграла на губах Эдди, по-особенному
зажглись глаза, и Джейк понял, что надежда его не покинула. Вновь
расцвела в душе, яркая, горячая, живая. Как... ну, как летняя роза во
всей красе.
- Блейн? - хриплым шепотом заговорил Эдди. Словно ему сдавили
горло.
- ДА, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, - с нескрываемым презрением.
- У меня есть пара загадок. Ты понимаешь, чтобы скоротать время
до прибытия в Топику. - Вот тут Джейк осознал: Эдди говорит таким
голосом не потому, что ему сдавило горло - он старается сдержать смех.
- ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Сидя и слушая, как Джейк загадывает последние свои загадки, Эдди
размышлял над рассказом Роланда о ярмарочном гусе. Потом мысли его
вернулись к Генри, проследовав из пункта А в пункт В по загадочной
тропе ассоциативного мышления. Или, если угодно, маршрутом "фанс-берд
[Bird - птица (англ.).] эйрлайнз": от гуся - к индейке. Он и Генри
как-то раз заговорили о том, чтобы завязать с героином. Генри заявлял,
что заморозка (по его терминологии - стать замороженной индейкой) - не
единственный способ. Можно просто остыть (стать холодной индейкой).
Эдди спросил, а как назвать того, кто только что ввел себе убойный
передоз? И Генри не задумываясь ответил: Его надо называть
пережаренной индейкой. Как они тогда смеялись... но теперь, по
прошествии времени, странного времени, если говорить о последних
событиях, получалось, что поводом для смеха был не кто иной, как
младший из братьев Дин, а также новые друзья младшего брата. Выходило,
что именно им уготована роль пережаренной индейки, точнее,
пережаренного призового гуся.
Если только ты не вырвешься из улета.
Да.
Так вырывайся, Эдди.
Вновь голос Генри, давнишнего визитера его головы, только теперь
голос трезвый и ясный. Голос друга, а не врага, словно все прежние
конфликты остались в прошлом, а топор войны зарыт в землю.
Вырывайся и заставь дьявола лезть в его же костер. Возможно,
будет больно, но ты-то знаешь, что такое настоящая боль. Черт, да я
сам причинил тебе столько боли, но ты выжил. Выжил как миленький. И ты
знаешь, что от тебя требуется.
Конечно. На том привале Джейку в конце концов удалось разжечь
костер. Роланд своей загадкой снял напряжение, Джейк высек хорошую
искру, растопка занялась, и вскоре они сидели у ярко пылающего
костерка. Разговаривали. Разговаривали и задавали друг другу загадки.
Эдди знал и кое-что еще. Блейн разгадал сотни загадок, пока они
мчались на юго-восток вдоль Тропы Луча, и остальные пребывали в полной
уверенности, что на каждую он отвечал без малейшего колебания. Раньше
Эдди соглашался с ними... но теперь, мысленно вернувшись к началу
состязания, он вспомнил одну интересную подробность: Блейн дернулся.
Однажды.
Он разозлился. То же случалось и с Роландом.
Стрелок, которого часто выводили из себя выходки Эдди,
по-настоящему выказал злость лишь единожды. После того как Эдди
вырезал ключ. Роланд попытался скрыть свою злость, замаскировать ее
под обычное раздражение, но Эдди ощутил ее в полной мере. Он
достаточно долго прожил рядом с Генри Дином и безошибочно реагировал
на отрицательные эмоции. И нему было больно не от самой злости
Роланда, но от презрения, которым стрелок щедро ее сдобрил. Презрением
Генри всегда пользовался с превеликим удовольствием.
Почему мертвый младенец переходит дорогу? - спросил Эдди.
Потому что сидит в курице, ха-ха-ха.
Позже, когда Эдди попытался защитить свою угадку, говоря, что
она, возможно, безвкусная, зато остроумная, Роланд отреагировал
практически так же, как Блейн:
Плевать я хотел на вкус. Она бессмысленная и не имеющая решения,
а потому глупая. О хорошей загадке такого не скажешь.
служанки жизнь. Кто я?
- ЩЕТКА, СТРЕЛОК. ДРУГОЙ ВАРИАНТ - "Я ОБЛЕГЧАЮ СЛУЖАНКЕ ЖИЗНЬ".
ТВОЙ МНЕ НРАВИТСЯ БОЛЬШЕ.
Комплимент Роланд проигнорировал.
- Нельзя увидеть, нельзя пощупать, нельзя услышать, нельзя
унюхать. Живет за звездами и под горами. Оканчивает жизнь и убивает
смех. Что это, Блейн?
- ТЕМНОТА.
- Спасибо, ответ правильный.
Изувеченная правая рука скользнула по правой щеке, знак усталости
и сомнений, от скрежета щетины по мозолистой ладони по коже Сюзанны
побежали мурашки. Джейк сидел на полу по-турецки, сверля стрелка
взглядом.
- Бегает, но не ходит, иногда поет, но не говорит, без плеч, но с
руками, без головы, но с лицом. Что это. Блейн?
- ЧАСЫ.
- Дерьмо, - процедил Джейк, не разжимая губ.
Сюзанна посмотрела на Эдди, и в ней поднялась волна раздражения.
Он вроде бы потерял всякий интерес к происходящему, заторчал, так
вроде бы обозначали это состояние на сленге восьмидесятых. Она уж
собралась двинуть его локтем в бок, чтобы привести в чувство, потом
вспомнила, как Роланд покачал головой, показывая, что делать этого не
надо, и оставила Эдди в покое. Как знать, о чем он там думает, по лицу
ничего не скажешь, но, может, его раздумья чем-то да помогут.
Если так, то тебе хорошо бы поспешить, дорогой, мысленно сказала
она Эдди. Точка на карте-схеме все еще находилась ближе к Дашервиллу,
чем к Топике, но еще четверть часа, и она перевалит за середину.
А поединок тем временем продолжался. Роланд загадывал загадки.
Блейн тут же их разгадывал, не давая стрелку ни секунды передышки.
Что строит замки, срывает горы, ослепляет одних, помогает видеть
другим? ПЕСОК.
Спасибо.
Что живет зимой, умирает летом, растет с корнями наверху?
СОСУЛЬКА.
Блейн, ты ответил правильно.
Человек ходит над, человек ходит под, во время войны сгорает
дотла? МОСТ.
Спасибо.
Бесконечной чередой загадки шагали мимо Сюзанны, пока она не
потеряла счет. Неужели именно так и проходил конкурс отгадчиков во
времена его юности на ярмарках Широкой Земли и Полной Земли, когда он
и его друзья (хотя Сюзанна подозревала, что по большому счету не все
из них были ему друзьями, далеко не все) состязались за призового
гуся? Она догадалась, что ответ скорее всего - да. Победителем
становился тот, кому удавалось дольше всех сохранить свежую голову,
каким-то образом проветривая перегретые мозги.
Особенно удручала та легкость, с которой Блейн выдавал ответ.
Какой бы трудной ни казалась ей загадка, Блейн мгновенно перекидывал
мяч на сторону Роланда, ка-слам.
- Блейн, кто имеет глаза, но не видит?
- ОТВЕТА ЧЕТЫРЕ. ИГОЛКА, ТАЙФУН, КАРТОФЕЛЬ И ВЛЮБЛЕННЫЙ.
- Спасибо, Блейн, ты ответил...
- СЛУШАЙ, РОЛАНД ИЗ ГИЛЕАДА, СЛУШАЙ, КА-ТЕТ.
Роланд замолк на полуслове, прищурился, чуть склонил голову
набок.
- ВСКОРЕ ВЫ УСЛЫШИТЕ, КАК МОИ ДВИГАТЕЛИ НАБИРАЮТ МОЩЬ. МЫ
НАХОДИМСЯ В ШЕСТИДЕСЯТИ МИНУТАХ ЕЗДЫ ОТ ТОПИКИ. С ЭТОГО МОМЕНТА...
- Если мы едем семь часов, то я вырос с семейкой Брейди ["Семейка
Брейди" (The Brady Bunch) - название популярного телесериала и
кинофильма.]. - вставил Джейк.
Сюзанна нервно огляделась, ожидая, что сарказм Джейка вновь не
останется безнаказанным, но Блейн только хохотнул. А заговорил голосом
Хэмпфри Богарта [Хэмпфри Богарт (1899 - 1957) - известный американский
киноактер.]:
- ВРЕМЯ ЗДЕСЬ БЕЖИТ ПО-ДРУГОМУ, ЛАПОЧКА. ПОРА БЫ ТЕБЕ ЭТО ЗНАТЬ.
НО НЕ ВОЛНУЙСЯ. ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ, КАСАЮЩИЕСЯ ВРЕМЕНИ,
СОХРАНЯЮТСЯ. СТАЛ БЫ Я ТЕБЕ ЛГАТЬ?
- Да, - пробормотал Джейк. Видать, от ответа Джейка в "рот"
Блейна попала смешинка: он захохотал безумным, механическим смехом,
напомнившим Сюзанне комнаты смеха в дешевых парках-аттракционах. Когда
же лампы салона начали пульсировать в такт смеху, она закрыла глаза и
зажала уши руками.
- Прекрати, Блейн! Прекрати!
- ПРОШУ МЕНЯ ИЗВИНИТЬ, МЭМ, - прогнусавил Блейн а-ля Джимми
Стюарт [Джеймс Стюарт (р. 1908) - известный американский киноактер.].
- ЧЕРТОВСКИ ЖАЛЬ, ЧТО ОСКОРБИЛ ВАШ СЛУХ СВОИМ ВУЛЬГАРНЫМ СМЕХОМ.
Сюзанна ожидала, что сейчас рассмеется Эдди, этакие выходки
всегда его смешили, но Эдди продолжал смотреть на свои руки, наморщив
лоб, с пустыми глазами, чуть приоткрыв рот. Прямо-таки деревенский
идиот, подумала Сюзанна и опять едва удержалась от того, чтобы не
двинуть ему локтем в бок, чтобы содрать эту дурацкую маску с его лица.
Она знала, что долго сдерживаться не сможет: если им суждено умереть в
этом поезде, она хотела умирать в объятиях Эдди, чтобы его глаза
смотрели в ее, а не черт знает куда. Но пока она решила его не
трогать.
- С ЭТОГО МОМЕНТА, - нормальным голосомпродолжил Блейн, - Я
СТАНОВЛЮСЬ КАМИКАДЗЕ И ОТПРАВЛЯЮСЬ В ПОСЛЕДНИЙ ПОЛЕТ. АККУМУЛЯТОРЫ,
КОНЕЧНО, СЯДУТ, НО Я ДУМАЮ, ЧТО УЖЕ ПОЗДНО ЗАБОТИТЬСЯ О СОХРАНЕНИИ
ЭНЕРГИИ, НЕ ТАК ЛИ? В ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЕ УПОРЫ, КОТОРЫМИ ЗАКАНЧИВАЕТСЯ
МОНОРЕЛЬС, Я ВРЕЖУСЬ НА СКОРОСТИ ДЕВЯТЬСОТ МИЛЬ В ЧАС, ИЛИ ПЯТЬСОТ
ТРИДЦАТЬ КОЛЕС. УВИДИМСЯ, АЛЛИГАТОР. ДО СКОРОГО, КРОКОДИЛ, НЕ ЗАБУДЬ
НАПИСАТЬ. Я ГОВОРЮ ВАМ ВСЕ ЭТО, ПОТОМУ ЧТО ПРЕВЫШЕ ВСЕГО ЦЕНЮ ЧЕСТНУЮ
ИГРУ, МОИ ИНТЕРЕСНЫЕ НОВЫЕ ДРУЗЬЯ. ЕСЛИ ВЫ ПРИПАСЛИ САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ
ЗАГАДКИ НА КОНЕЦ, САМОЕ ВРЕМЯ ПЕРЕЙТИ К НИМ СЕЙЧАС.
Голос Блейна пропитала алчность - неприкрытое желание услышать и
отгадать все их загадки. И Сюзанну захлестнуло чувство обреченности.
- Я могу не успеть загадать тебе все самые лучшие загадки, - как
бы между прочим заметил Роланд. - Стоит ли так спешить?
Короткая пауза, но гораздо более длинная, чем после любой из
загадок Роланда, а потом Блейн хохотнул. Как же Сюзанна ненавидела
этот безумный смех, звучащий в нем цинизм, от которого у нее стыла
кровь. Может, потому, что смеялся он как обычный человек
- ОТЛИЧНО, СТРЕЛОК, УДАЧНЫЙ ХОД. НО ТЫ НЕ ШАХРАЗАДА, ДА И НЕТ У
НАС ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ, ЧТОБЫ РАЗГОВОРЫ РАЗГОВАРИВАТЬ.
- Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
- НЕВАЖНО. СЮЗАННА ПРОСВЕТИТ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ХОЧЕШЬ
ЗНАТЬ, МОЖЕТ, ДАЖЕ ЭДДИ. ДЕЛО В ТОМ, РОЛАНД, ЧТО ОБЕЩАНИЯМИ НОВЫХ
ЗАГАДОК МЕНЯ НЕ СБИТЬ С ЦЕЛИ. МЫ ИГРАЕМ НА ГУСЯ В ТОПИКЕ. ОДИН ИЗ НАС
ДОЛЖЕН ЕГО ПОЛУЧИТЬ, ТЫ ЭТО ПОНИМАЕШЬ?
Вновь изувеченная рука поднялась к щеке. Снова Сюзанна услышала,
как заскрежетала щетина по мозолям.
- Мы обо всем договорились. Никто не отказывается.
- ПРАВИЛЬНО НИКТО НЕ ОТКАЗЫВАЕТСЯ.
- Хорошо, Блейн, тогда продолжим состязание. Следующая загадка.
- КАК ВСЕГДА, ЖДУ С НЕТЕРПЕНИЕМ.
Роланд посмотрел на Джейка.
- Готовься, Джейк, я почти иссяк.
Джейк кивнул.
А под ними двигатели монопоезда начали прибавлять мощности:
послышалось гудение, чуть завибрировал пол.
Крушения не произойдет, если в книге Джейка найдется загадка,
которую Блейну не отгадать, думала Сюзанна. Роланду Блейна не
остановить, он, мне кажется, это знает. Думаю, уже час как знает.
- Блейн, я появляюсь раз в минуту, дважды каждое мгновение, но ни
разу в сто тысяч лет. Что я?
Итак, поединок будет продолжаться, поняла Сюзанна. Роланд будет
загадывать загадки, а Блейн не задумываясь их отгадывать, эдакий
всевидящий, всезнающий бог. Сюзанна сидела, сцепив на коленях
похолодевшие руки, наблюдая, как Зеленая точка приближается к Топике,
месту, где оканчивался монорельс, месту, где могла оборваться тропа их
ка-тета. Она думала о Песьем водопаде, о каменных головах, выступающих
из бешеного, бурлящего потока под звездным небом. Думала об их глазах.
Их ярко-синих глазах.
Эдди Дин, который не знал, что Роланд иногда держит его за
ка-мей, то есть за дурачка в их ка-тете, слышал все и одновременно
ничего не слышал, видел все - и ничего не видел. С начала состязания
если что и произвело на него впечатление, так это огненные стрелы,
вылетевшие из глаз каменных псов. Прикрывая глаза от нестерпимого
блеска лучей, он думал о Портале Луча и Поляне Медведя, о том, как он
приложил ухо к земле и услышал далекое урчание могучих механизмов.
Наблюдая за вспыхнувшими стазами псов, слушая, как Блейн
подпитывает энергией аккумуляторы, готовясь к последнему рывку через
Срединный мир, Эдди думал: Нет тишины в холлах мертвых, не все еще
порушено. Даже теперь часть наследия древних еще функционирует. Вот
это действительно ужасно, не так ли? Да. Вот в чем весь ужас.
На короткое время Эдди оставался со своими друзьями не только
телом, но и мыслями. А потом вновь отсек от себя реальность. Эдди в
улете, сказал бы Генри, не надо его трогать.
Опять перед его мысленным взором возник Джейк с кремнем и
огнивом. Застыл на секунду или две, как шмель над благоухающим
нектаром цветком, а затем Эдди отогнал его прочь. Потому что вспомнить
он хотел другое. И образ Джейка с кремнем и огнивом лишь помогал
вспомнить это другое, направлял его к другой двери вроде тех, что
встретились им на берегу Западного моря, или той, что он расчистил в
грязи говорящего кольца, перед тем как они "извлекли" Джейка... только
дверь эта находилась в его голове. А то, что ему требовалось, - за
дверью. И он... в определенном смысле... ковырялся в замке. Торчал, на
языке Генри. Старшему брату нравилось унижать его (в конце концов Эдди
понял, в чем причина: Генри боялся его и завидовал), но Эдди навсегда
запомнил один случай, когда Генри потряс его, сказав о нем добрые
слова. Не просто добрые - хвалебные.
Их компания сидела в проулке за "Дали", некоторые сосали
"попсиклс". кто-то ел "худзи рокетс", кто-то курил сигареты из пачки
"Кента", которую Джимми Полине, Джимми Полио, так его звали из-за
изуродованной в результате болезни ступни, украл с туалетного столика
матери. Генри, естественно, был среди тех, кто курил.
В компании, вернее, банде, к которой принадлежал Генри (и Эдди
тоже, как его младший брат) существовал свой "птичий" язык, с особыми
терминами, владение которым свидетельствовало о принадлежности к их
пародии на ка-тет. В шайке Генри не били - гнали домой с гребаным
пером в заднице. С девчонками не перепихивались - затрахивали паскуд
до слез. Не обдалбливались - торчали до усрачки. С другими бандами не
дрались - нарывались на гребаное падло.
В тот день речь шла о том, с кем бы каждый хотел быть, если б
пришлось нарваться на гребаное падло. Джимми Полио (ему пришлось
говорить первым, потому что он притащил сигареты, по местной
терминологии - гребаные канцероноски) высказался за Шкипера
Браннигэна, потому что, по мнению Джимми, Шкипер никого не боялся.
Одни раз, сказал Джимми, Шкипер так разозлился на учителя на танцах в
школе в пятницу вечером, что вышиб из него все дерьмо. Погнал
гребаного говнюка домой с пером в заднице. Поэтому он и остановил свой
выбор на Шкипере Браннигэне.
Все внимательно слушали, согласно кивая головами, ели "рокетсы",
посасывали "попсиклсы", курили "кенты". Все знали, что Шкипер
Браннигэн гребаный сосунок, а Джимми несет околесицу, но никто ничего
не сказал. Господи, естественно, не сказал. Если б они не
притворялись, что верят выдумкам Джимми, никто бы не стал
притворяться, что верит их выдумкам.
Томми Фредерике высказался за Джона Парелли. Джорджи Пратт - за
Кзабу Драбника, которого за глаза звали не иначе как спятивший
гребаный венгр. Френк Дуганелли выбрал себе в напарники Ларри Макейна,
хотя Ларри и сидел в исправительном центре для несовершеннолетних.
Жаль, что Ларри замели, вздохнул Френк.
Когда очередь дошла до Генри Дина, тот основательно обдумал
вопрос, благо он того заслуживал, а потом неожиданно обхватил рукой
плечи брата.
Эдди, сказал он. Мой младший брат. Он - мужик.
Все ошарашенно воззрились на него, а больше всех удивился Эдди.
Челюсть у него отвисла чуть ли не до пряжки ремня, тут Джимми и скажи:
Перестань, Генри, не валяй дурака. Это серьезный вопрос. Кому бы
ты доверил прикрыть спину, если б тебе пришлось нарваться на гребаное
падло?
Я и так серьезно, ответил Генри.
Почему Эдди, спросил Джорджи Пратт, озвучив вопрос, которым
задался Эдди. У него еще молоко на губах не обсохло. Так какого хрена?
Генри вновь задумался, не потому, что не знал ответа, знал, Эдди
в этом не сомневался, но чтобы подобрать нужные слова. А потом сказал:
Потому что когда Эдди в ударе, он может уговорить дьявола
прыгнуть в его же костер.
Вернулся образ Джейка, одно воспоминание наложилось на другое.
Джейк бил кремнем по огниву, высекая искры на растопку, но искры или
не долетали, или гасли, не зажигая огня.
Он может уговорить дьявола прыгнуть в его же костер.
Придвинь кремень, сказал Роланд, и тут на два образа наложился
третий. Роланд у двери, к которой они подошли на пляже, горящий в
лихорадке, умирающий, дрожащий, как лист на ветру, кашляющий, не
отрывающий синих глаз от Эдди, говорящий:
Наклонись ближе, Эдди, наклонись ближе, ради твоего отца.
Потому что он хотел схватить меня, подумал Эдди. Откуда-то
издалека, словно из другого мира, находящегося за одной из этих
волшебных дверей, он услышал слова Блейна о том, что игра подходит к
концу. Если они приберегли свои лучшие загадки, пора выкладывать их на
стол. У них остался час.
Час! Только час!
Его мозг попытался сфокусироваться на этой мысли, но Эдди прогнал
ее прочь. Что-то в нем происходило (по крайней мере он на это
надеялся), шел какой-то лихорадочный поиск, и он не мог позволить
своему мозгу отвлекаться на ультиматумы свихнувшейся машины. Если
позволит, то потеряет единственный оставшийся шанс на спасение. В
определенном смысле он снова пытался разглядеть что-то в куске дерева,
нечто такое, что он мог вырезать: лук, рогатку, может, ключ, чтобы
открыть какую-то невообразимую дверь. И он не мог смотреть слишком
долго, потому что это нечто ускользнуло бы от взгляда. Это нечто
требовалось ухватить сразу, мгновенно.
Эдди почувствовал, как под полом загудели моторы Блейна.
Мысленным взором увидел, как брызнули искры при соударении кремня и
огнива. Мысленно услышал, как Роланд советует Джейку придвинуть
кремень к растопке.
И не бей по нему огнивом, Джейк, скреби.
Почему я здесь? Если это не то, что мне надо, почему моя память
вновь и вновь возвращает меня в это место?
Потому что дальше нельзя, там зона безумия, и само приближение к
ней заставило меня вспомнить о Генри. Привело меня к Генри.
Генри сказал, что я могу уговорить дьявола прыгнуть в его же
костер.
Да. За это я его всегда любил. Приятно осознавать, что брат
такого высокого о тебе мнения.
И теперь Эдди видел, как Роланд пододвигает руки Джейка, одну - с
кремнем, другую - с огнивом, ближе к растопке. Джейк нервничает, Эдди
это видит. Роланд - тоже. И, чтобы снять волнение мальчика, отвлечь
его, заставить на мгновение забыть о том, что ему надо разжечь костер,
Роланд...
Он загадал мальчику загадку.
Эдди Дин дыхнул в замочную скважину двери своей памяти, которая
до этого никак не хотела открываться. На этот раз она подалась.
Зеленая точка приближалась к Топике, и Джейк впервые ощутил
легкую вибрацию... словно поезд превысил предельную скорость, при
которой амортизаторы могли полностью компенсировать возникающие
возмущения. Стены и потолок "баронского" салона оставались
непрозрачными, но Джейк и так мог представить себе пролетающие мимо
окрестности. Блейн на всех парах мчался через бесплодные земли к тому
месту, где заканчивался Срединный мир. Без труда представил себе Джейк
и стальные упоры в конце монорельса. Выкрашенные в чередующиеся желтую
и черную полоски. Он не знал, откуда ему это известно, но нисколько не
сомневался, что так оно и есть.
- ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ МИНУТ, - самодовольно заявил Блейн. - ХОЧЕШЬ
ЗАГАДАТЬ ЕЩЕ ЗАГАДКУ, СТРЕЛОК?
- Боюсь, что нет, Блейн. - По голосу чувствовалось, что Роланд
полностью выдохся. - Я иссяк, ты меня победил. Джейк?
Джейк поднялся, повернулся лицом к карте-схеме. Сердце его билось
очень медленно, но очень сильно, удары пульса гремели, как барабаны.
Ыш устроился у ног Джейка, озабоченно глядя ему в лицо.
- Привет, Блейн. - Джейк облизал пересохшие губы.
- ПРИВЕТ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА. - Добрый голос такого милого
старичка, у которого вошло в привычку время от времени развращать
малолетних, уводя их за кусты. - СОБИРАЕШЬСЯ ЗАГАДАТЬ ЗАГАДКИ ИЗ СВОЕЙ
КНИГИ? ВРЕМЯ НАШЕГО ОБЩЕНИЯ ИСТЕКАЕТ.
- Да. Загадаю тебе эти загадки. Надеюсь, они покажутся тебе
сложными, Блейн.
- ПОСТАРАЮСЬ СПРАВИТЬСЯ С НИМИ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Джейк раскрыл книгу на странице, заложенной пальцем. Десять
загадок. Одиннадцать, считая с Самсоновой, которую он решил оставить
напоследок. Если Блейн ответит на все (а Джейк предчувствовал, что так
оно и будет), Джейк намеревался сесть рядом с Роландом, посадить Ыша
на колени и ждать конца. Есть же и другие миры, кроме этого.
- Слушай, Блейн. В темном тоннеле лежит железное чудовище. Оно
может атаковать, лишь подавшись назад. Что это?
- ПУЛЯ, - ни малейшего колебания.
- Ходишь по живым - лежат тихо, ходишь по мертвым - громко
ворчат. Кто они?
- ОПАВШИЕ ЛИСТЬЯ, - ни малейшего колебания.
Если Джейк действительно знал, что игра проиграна, почему он
чувствовал такое отчаяние, такую горечь, такую злость?
Потому что он - боль, вот почему. Блейн - действительно СИЛЬНАЯ
боль, я и хотел бы, чтобы он хоть раз прочувствовал на себе, что это
такое. А второе мое желание - чтобы он остановился хоть на секунду.
Джейк перевернул страницу. До вырванных ответов оставалось совсем
немного. Он чувствовал пальцем оторванные корешки. Книга вот-вот
закончится. Джейк подумал об Аароне Дипно из "Манхэттенского ресторана
для ума". Аарон Дипно приглашал его зайти еще раз, поиграть в шахматы,
и, между прочим, старик-толстяк варил отличный кофе. В Джейке внезапно
проснулась тоска по дому. Он почувствовал, что готов продать душу за
один взгляд на Нью-Йорк. Черт, да он продал бы ее за возможность один
раз вдохнуть загазованного воздуха на Сорок второй улице в час пик.
Он отогнал тоску прочь и перешел к следующей загадке.
- Я - изумруды и бриллианты, потерянные луной. Меня скоро найдет
и поднимет солнце. Кто я?
- РОСА.
Безжалостная точность. И ни малейшего колебания.
Зеленая точка сближалась с Топикой, зазор между ней и последним
кружком на карте-схеме неумолимо сокращался. Одну за другой Джейк
загадывал загадки. Одну за другой Блейн их разгадывал. Перевернув
последнюю страницу, Джейк увидел обращение издателя или редактора к
читателям: Мы надеемся, что вы насладились уникальной возможностью
дать волю своим воображению и логическому мышлению. Раскрыться в
полной мере им позволяют только ЗАГАДКИ!
Я наслаждения не получил, подумал Джейк. Не получил абсолютно
никакого наслаждения, и я надеюсь, что ты подавишься своим
самодовольством. Он прочитал последнюю загадку, и у него затеплилась
надежда. Ему показалось, что разгадать ее невозможно.
На карте-схеме расстояние до Топики сократилось до ширины пальца.
- Поторопись, Джейк, - прошептала Сюзанна. - Блейн?
- ДА, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
- Без крыльев я летаю. Без глаз я вижу. Без рук я поднимаюсь.
Пугливее, чем любой зверь, сильнее, чем любой враг. Мне свойственны
хитрость, безжалостность, я могу прихвастнуть. В конце концов я всегда
беру верх. О чем идет речь?
Стрелок вскинул голову, синие глаза блеснули. Сюзанна перевела
взгляд с лица Джейка на карту-схему. Однако Блейн, как всегда, ответил
без запинки.
- ВООБРАЖЕНИЕ МУЖЧИНЫ И ЖЕНЩИНЫ.
Джейк уже собрался заспорить, но подумал: зачем тратить
драгоценное время? Ответ-то, похоже, правильный. Другого и быть не
могло.
- Спасибо. Блейн, ты ответил правильно.
- И ПРИЗОВОЙ ГУСЬ УЖЕ МОЙ. СУДЯ ПО ВСЕМУ, Я ПОБЕДИЛ. МЫ ПРИБЫВАЕМ
ЧЕРЕЗ ДЕВЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И ПЯТЬДЕСЯТ СЕКУНД. ЕСТЬ ТЕБЕ ЧТО ЕЩЕ
СКАЗАТЬ, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА? ВИДЕОСЕНСОРЫ ПОКАЗЫВАЮТ, ЧТО КНИЖКА ТВОЯ
ЗАКОНЧИЛАСЬ. ОНА, ДОЛЖЕН СКАЗАТЬ, НЕ ТАК ХОРОША, КАК Я НАДЕЯЛСЯ.
- Все горазды критиковать, - бросила Сюзанна. Вытерла слезу,
скатившуюся из глаза. Стрелок, не поворачиваясь к ней, взял ее за
руку.
- Да. Блейн, у меня есть еще одна загадка.
- ПРЕВОСХОДНО.
- Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое.
- ЭТА ЗАГАДКА ИЗ БИБЛИИ, ТОЙ ЧАСТИ ВЕТХОГО ЗАВЕТА, КОТОРАЯ
НАЗЫВАЕТСЯ "КНИГА СУДЕЙ". - В голосе Блейна слышалась насмешка, и
остатки надежды Джейка испарились как дым. Он подумал, что сейчас
заплачет, не от страха - от раздражения. - ЗАГАДАЛ ЕЕ САМСОН СИЛЬНЫЙ.
ЯДУЩЕЕ - ЛЕВ, СЛАДКОЕ - МЕД, ПРИНЕСЕННЫЙ ПЧЕЛАМИ, КОТОРЫЕ ПОСЕЛИЛИСЬ В
ЧЕРЕПЕ ЛЬВА. БУДЕШЬ ЗАГАДЫВАТЬ ЕЩЕ? У ТЕБЯ ЕЩЕ БОЛЬШЕ ВОСЕМНАДЦАТИ
МИНУТ, ДЖЕЙК.
Джейк покачал головой. Выпустил книгу с загадками из рук,
улыбнулся, когда Ыш поймал ее на лету и, вытянув длинную шею, протянул
Джейку.
- Я загадал все. Больше нет.
- СТЫД И ПОЗОР. - В голосе Блейна вновь слышались интонации Джона
Уэйна. - ПОХОЖЕ, Я ТАКИ ВЫИГРАЛ ЭТОГО ГУСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО КТО-ТО ЕЩЕ НЕ
ХОЧЕТ ЗАГАДАТЬ МНЕ ЗАГАДКУ. КАК НАСЧЕТ ТЕБЯ, ЫШ ИЗ СРЕДИННОГО МИРА?
ЕСТЬ У ТЕБЯ ЗАГАДКИ, МОЙ МАЛЕНЬКИЙ УШАСТИК?
- Ыш! - ответил ушастик-путаник приглушенным голосом: он все еще
держал книгу в зубах.
Джейк с улыбкой взял книгу, сел рядом с Роландом, обнял его.
- СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?
Она покачала опущенной головой, смотреть на карту-схему не
хотелось. Повернула руку Роланда своей, мягко погладила шрамы на месте
двух пальцев.
- РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА? НЕ ВСПОМНИЛ НОВЫХ ЗАГАДОК С ЯРМАРОК
ГИЛЕАДА?
Покачал головой и Роланд... а потом Джейк увидел, как вскинулся
Эдди Дин. Необычная улыбка заиграла на губах Эдди, по-особенному
зажглись глаза, и Джейк понял, что надежда его не покинула. Вновь
расцвела в душе, яркая, горячая, живая. Как... ну, как летняя роза во
всей красе.
- Блейн? - хриплым шепотом заговорил Эдди. Словно ему сдавили
горло.
- ДА, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА, - с нескрываемым презрением.
- У меня есть пара загадок. Ты понимаешь, чтобы скоротать время
до прибытия в Топику. - Вот тут Джейк осознал: Эдди говорит таким
голосом не потому, что ему сдавило горло - он старается сдержать смех.
- ГОВОРИ, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.
Сидя и слушая, как Джейк загадывает последние свои загадки, Эдди
размышлял над рассказом Роланда о ярмарочном гусе. Потом мысли его
вернулись к Генри, проследовав из пункта А в пункт В по загадочной
тропе ассоциативного мышления. Или, если угодно, маршрутом "фанс-берд
[Bird - птица (англ.).] эйрлайнз": от гуся - к индейке. Он и Генри
как-то раз заговорили о том, чтобы завязать с героином. Генри заявлял,
что заморозка (по его терминологии - стать замороженной индейкой) - не
единственный способ. Можно просто остыть (стать холодной индейкой).
Эдди спросил, а как назвать того, кто только что ввел себе убойный
передоз? И Генри не задумываясь ответил: Его надо называть
пережаренной индейкой. Как они тогда смеялись... но теперь, по
прошествии времени, странного времени, если говорить о последних
событиях, получалось, что поводом для смеха был не кто иной, как
младший из братьев Дин, а также новые друзья младшего брата. Выходило,
что именно им уготована роль пережаренной индейки, точнее,
пережаренного призового гуся.
Если только ты не вырвешься из улета.
Да.
Так вырывайся, Эдди.
Вновь голос Генри, давнишнего визитера его головы, только теперь
голос трезвый и ясный. Голос друга, а не врага, словно все прежние
конфликты остались в прошлом, а топор войны зарыт в землю.
Вырывайся и заставь дьявола лезть в его же костер. Возможно,
будет больно, но ты-то знаешь, что такое настоящая боль. Черт, да я
сам причинил тебе столько боли, но ты выжил. Выжил как миленький. И ты
знаешь, что от тебя требуется.
Конечно. На том привале Джейку в конце концов удалось разжечь
костер. Роланд своей загадкой снял напряжение, Джейк высек хорошую
искру, растопка занялась, и вскоре они сидели у ярко пылающего
костерка. Разговаривали. Разговаривали и задавали друг другу загадки.
Эдди знал и кое-что еще. Блейн разгадал сотни загадок, пока они
мчались на юго-восток вдоль Тропы Луча, и остальные пребывали в полной
уверенности, что на каждую он отвечал без малейшего колебания. Раньше
Эдди соглашался с ними... но теперь, мысленно вернувшись к началу
состязания, он вспомнил одну интересную подробность: Блейн дернулся.
Однажды.
Он разозлился. То же случалось и с Роландом.
Стрелок, которого часто выводили из себя выходки Эдди,
по-настоящему выказал злость лишь единожды. После того как Эдди
вырезал ключ. Роланд попытался скрыть свою злость, замаскировать ее
под обычное раздражение, но Эдди ощутил ее в полной мере. Он
достаточно долго прожил рядом с Генри Дином и безошибочно реагировал
на отрицательные эмоции. И нему было больно не от самой злости
Роланда, но от презрения, которым стрелок щедро ее сдобрил. Презрением
Генри всегда пользовался с превеликим удовольствием.
Почему мертвый младенец переходит дорогу? - спросил Эдди.
Потому что сидит в курице, ха-ха-ха.
Позже, когда Эдди попытался защитить свою угадку, говоря, что
она, возможно, безвкусная, зато остроумная, Роланд отреагировал
практически так же, как Блейн:
Плевать я хотел на вкус. Она бессмысленная и не имеющая решения,
а потому глупая. О хорошей загадке такого не скажешь.