Двое обезумевших мужчин сражались в покоях барона. Манфред наступал с кошачьей грацией, самоуверенно улыбаясь, как будто бы веселясь от глупой шутки. Его меч плел стальной кокон, медленно сжимавшийся вокруг Феликса. Его глаза сверкали холодным нечеловеческим блеском.
Наконец Феликс почувствовал каменную кладку стены за спиной. Он рванулся вперед, оказавшись прямо перед Манфредом. Манфред парировал удар с завидной легкостью. Они стояли друг против друга, со скрещенными мечами, их лица были в паре вершков одно от другого. Они усиливали нажим, ища слабое место противника. Мускулы напряглись на шее Ягера, и силы его совсем покинули, когда Манфред медленно и неумолимо отбросил его руку и прижал острое, как бритва, лезвие к лицу Феликса.
– До свидания, господин Ягер, – сказал он небрежно.
Феликс ударил каблуком своего ботинка в подъем ноги Манфреда, вложив в этот удар всю свою силу и вес. Он почувствовал, как надломилась кость, лицо дворянина исказилось в агонии, нажим ослаб. Он выбросил вперед свой меч, скользнувший по шее Манфреда. Драматург пошатнулся, и удар Феликса пронзил его сердце.
Манфред упал на колени и взглянул на Феликса пустыми, непонимающими глазами. Феликс оттолкнул его своим ботинком и плюнул ему в лицо.
– Вот теперь проклятье исполнилось, – произнес он.
Сознание прояснилось, и страх исчез. Феликс вышел на холодный ночной воздух, ожидая встретить наездников на волках и умереть. Его больше ничто не волновало. Он хотел этого. Он начинал лучше понимать Готрека. У него не осталось ничего, ради чего стоило бы жить. Он преодолел все страхи.
– Кирстен, скоро я буду с тобой, – думал он.
В воротах он увидел Готрека, стоявшего на груде тел. Кровь текла из открытых ран гнома. Он двинулся вперед, опираясь на рукоятку секиры, с трудом удерживая равновесие. Рядом с ним Феликс увидел тела Хефа и остальных защитников.
Готрек повернулся к нему, и Феликс увидел, что слетевшая в пылу боя повязка обнажила пустую глазницу воина. Гном зашатался от головокружения, упал и медленно, с большим трудом попытался подняться.
– Где ты пропадал, человечий отпрыск? Ты пропустил хорошую битву.
Феликс подошел к нему.
– Похоже на то.
– Чертовы гоблины, они просто желтоглазые трусы. Убиваешь их вожака, и остальные поджимают хвост и убегают. – Он болезненно рассмеялся. – Конечно… мне пришлось прикончить два десятка или около того, прежде чем они согласились со мной.
– Да, – сказал Феликс, глядя на груду мертвых волков и орков. Он мог выделить из них облаченную в волчью шкуру голову шамана.
– Проклятье, – сказал Готрек. – Не получается подняться на ноги.
Он закрыл свой глаз и замер.
Феликс наблюдал, как короткая вереница крестьян потянулась на север под зорким присмотром нескольких уцелевших солдат. Он подумал, что теперь, без отряда барона, их смогут принять другие поселенцы. Хотя бы ради детей, надеялся он.
Он повернулся к массивной могиле, кургану, в котором они похоронили тела. Он думал о своем будущем, похороненном вместе с ними. Он снова оказался бездомным изгнанником. Феликс взвалил на плечи свою ношу и посмотрел на далекие горы.
– Прощайте, – сказал он. – Я буду скучать.
Готрек нервно потер свою новую заплатку на глазу, затем высморкался. Он поднял секиру. Феликс заметил, что его раны затянулись и почти что зажили.
– В этих горах обитают тролли, человечий отпрыск. Я чувствую их запах.
Когда Феликс заговорил, его голос был ровен и лишен всяких эмоций.
– Так пойдем и разберемся с ними. Он и Готрек обменялись взглядами, полными безмолвным пониманием.
– Мы еще сделаем из тебя Победителя троллей, человечий отпрыск.
Усталым шагом оба направились под сень мрачных гор, следуя за блестящей нитью Гремящей реки.
Темные низовья мира
«После печальных событий в Форте фон Диеля мы с тяжелым сердцем отправились в горы, к Восьми Вершинам Карака. Это было трудное и длинное путешествие, а дикая местность, по которой мы проходили, была полна опасностей. Голод, тяготы и постоянная угроза нападения зеленокожих не улучшили моего душевного состояния и, может быть, поэтому на меня произвело огромное впечатление увядшее могущество руин древнего города гномов, затерянного многие века среди этих далеких вершин, когда я впервые увидел его. В любом случае я сейчас припоминаю, что у меня было тяжелое и недоброе предчувствие от того, что мы обнаружим там, – и как часто бывало, мои страхи нашли соответствующее подтверждение…»
Крик отозвался эхом в холодном горном воздухе. Феликс Ягер выхватил свой меч из ножен и приготовился к бою.
Падали крупные хлопья снега, холодный ветер раздувал его длинные светлые волосы. Он отбросил за плечи красный шерстяной плащ, освободив руку, в которой держал меч.
Блеклый ландшафт казался подходящим местом для внезапного нападения – острый и скалистый, более резкий, чем лик Большой луны Мэннслиб.
Он посмотрел налево вдоль склона. Несколько обледенелых елей прорвали скалы своими грубыми корнями. Направо ниже по склону горы находился почти отвесный обрыв. Ни одного знака не указывало ни на эту опасность, ни на присутствие разбойников, орков и еще более злобных тварей, бродивших по этим далеким высотам.
– Шумят наверху, человечий отпрыск, – сказал Готрек Гурнисон, потирая повязку на глазу огромной рукой, покрытой татуировками. Его цепь звенела на ветру. – Там идет сражение.
Феликс засомневался. Нет, он знал, что Готрек прав: даже с одним глазом зрение Готрека было острее, чем его собственное. Вопрос был в том, оставаться ли на месте или рвануться вперед и увидеть все своими глазами. Число возможных врагов, переполнявших Горы Предела Миров, было огромно, а вот шансов найти тут друзей почти не было. Его природная осторожность советовала ему ничего не предпринимать.
Но Готрек помчался по извилистой скользкой дороге, высоко вздымая огромную секиру над гребнем рыжих волос. Феликс чертыхнулся. Ну почему Готрек никогда не думает о том, что не все вокруг – Победители троллей?
– Но разве мы не поклялись найти смерть в бою? – проговорил он, прежде чем сбавить шаг на опасной дороге.
Феликс бросил на происходящую битву быстрый взгляд. Лютая банда зеленых орков дралась со значительно уступающим ей в числе отрядом людей. Они сражались над быстрым потоком, который пересекал долину прежде, чем исчезнуть на краю горы в серебряной дымке. Вода покраснела от человеческой и конской крови. Было легко понять, что же произошло: на людей, переходивших реку, внезапно напали разбойники.
С коротким криком крупный человек в сверкающих латах сражался с тремя мускулистыми противниками. Грозно взмахнув своим двуручным мечом, он отбил удар слева, азатем обезглавил своего врага одним мощным ударом. Тя-зкесть меча, казалось, сама вела его, и он с трудом удерживал равновесие. Феликс подумал, что дно потока должно быть очень скользким.
На ближайшем берегу человек в рваной мантии начал произносить заклинание. Огненный шар появился в его левой руке. Темноволосый воин в меховой шапке и охотничьей рубахе из оленьей кожи защищал колдуна от двух вопящих орков, орудуя только одним длинным мечом в левой руке. Феликс заметил, что другой, белокурый телохранитель упал, стараясь удержать проход, сраженный кривой саблей в живот. Когда он рухнул, еще один полуобнаженный дикарь изрубил его на куски. Теперь осталось только трое защитников. Врагов было впятеро больше.
– Орочий навоз! Как вы осмелились вступить на землю священного прохода к Восьми Пикам Карака! Урук мортари! Готовьтесь к смерти! – заревел Готрек, врезаясь в гущу сражения.
Огромный орк повернулся нему. На его лице навсегда застыло выражение удивления, когда Готрек одним мощным ударом снес ему голову. Зеленая кровь хлынула на покрытое татуировками тело гнома. Изворачиваясь и рыча, гном продирался к оркам, рубя направо и налево с удвоенной силой. Мертвые тела падали повсюду, где ни опускалась его секира.
Феликс наполовину бежал, наполовину съезжал по тропинке. Под конец он все же упал, и мокрая трава забилась ему в ноздри. Он перевернулся, когда чудовище почти что обрушило на него кривой клинок. Феликс прыгнул на ноги, увернувшись от удара, который мог бы разрубить его пополам, и ответным ударом рассек бровь противника.
Покачнувшись, орк схватился за рану, стараясь остановить хлынувшую на лицо кровь. Феликс не упустил этого шанса и резким выпадом вверх проколол основание челюсти твари, добравшись до ее мозга.
Пока он старался вырвать свой меч, другой орк кинулся на него, размахивая над головой саблей. Феликс выдернул свое оружие из раны и двинулся навстречу противнику. Тотвцепился в его запястье. У Феликса перехватило дыхание, когда орк навалился на него; он выронил оружие. Они боролись на земле, катаясь по воде.
Медные кольца, продетые в тело орка, царапали Ягера, словно желая укусить за горло своими острыми краями. Феликсу удалось увернуться в тот момент, когда орк попытался свернуть ему шею. Однако орк окунул голову Феликса под воду. Феликс посмотрел вверх мутными глазами и увидел странно искаженное лицо, глядевшее на него. Колючая ледяная вода заливала его рот, а в легких уже не оставалось воздуха. В отчаянии он дернулся всем своим телом, пытаясь свалить противника. Они покатились, и внезапно Феликс, оказавшись сверху, в свою очередь сунул голову орка под воду.
Тот вновь перехватил его запястье и толкнул. Сцепившись намертво, они катались в ледяных водах потока. Вновь и вновь лицо Феликса оказывалось под водой, и вновь и вновь он с отчаянием принимался барахтаться, чтобы выбраться на поверхность. Острые камни впивались в его плоть. Внезапно он осознал всю опасность происходящего: борьба невольно тащила их к надвигающемуся основанию скалы. Феликс пытался освободиться, мечтая только о том, чтобы утопить своего противника.
Когда в следующий раз его лицо оказалось на поверхности, он взглянул на дымку из брызг. К его ужасу, она оказалась от него всего лишь в нескольких саженях. Он удвоил свои усилия, пытаясь освободиться, но орк вцепился в него мертвой хваткой; борьба продолжалась.
Может быть, теперь оставалось уже не больше десятка локтей до скалы. Феликс уже слышал шум водопада и представил свое падение в бурлящей воде. Он сжал кулак и ударил врага по лицу. Один клык у орка сломался, но он не отпустил Феликса.
Пять локтей… Он вновь ударил, и голова орка погрузилась в быстрый поток. Тот ослабил хватку. Феликс был почти свободен.
Внезапно он начал падать, закрученный водными и воздушными потоками. В отчаянии поэт хватался за все, чтомогло его удержать. Его рука скользнула по скале, и он попытался уцепиться за скользкий берег. Давление льющейся ледяной воды на его голову и плечи было непереносимым. Он отважился посмотреть вниз.
Далеко внизу он увидел долины у подножия гор. Падать пришлось бы с огромной высоты – кроны деревьев казались отсюда плесенью на ветхой карте. Падающий орк стал крохотной вопящей зеленой каплей.
Последним усилием воли Феликс попытался перекинуть свое тело через край, сопротивляясь силе потока онемевшими руками. В какой-то момент он уже решил, что ничего не получится, но затем он окунулся в волны потока, барахтаясь в пузырящейся воде.
Он выбрался на берег. Орки после гибели своего вожака рассеялись. Феликс стянул свой облепленный илом плащ, гадая, простудится ли он на холодном горном ветру.
– Слава Cигмару, дело сделано! Нам тут приходилось нелегко, – сказал высокий темноволосый мужчина, начертив в воздухе знак Молота у груди. Он был красив на свой грубоватый лад. Его доспехи, хотя и слегка поврежденные, были великолепны. Пристальный взгляд воина озадачил Феликса.
– Похоже, что мы обязаны вам жизнью, господа, – признал колдун. Он тоже был богато одет. Его порванную робу украшало золотое шитье, и свитки, покрытые магическими символами, специальными кольцами крепились на ней. Его длинные светлые волосы были подстрижены по какой-то особой моде. В середине его ниспадающих кудрей торчал вихор, не похожий, впрочем, на хохол Готрека – покороче и некрашеный. Феликс подумал, что, может быть, это тайный знак какого-то Ордена.
Латник расхохотался.
– Это предзнаменование, Иоганн! Разве бог не сказал, что кто-то из наших древних собратьев спасет нас? Хвала Сигмару! Это добрый знак!
Феликс посмотрел на охотника. Тот развел руками и беспомощно пожал плечами, с циничной насмешкой приподняв бровь.
– Я Феликс Ягер из Альтдорфа, а это мой спутник Готрек Гурнисон, Победитель троллей, – представился Феликс, поклонившись рыцарю.
– А я Альдред Кеплер, известный как Разящий Клинок, Храмовый рыцарь Ордена Пламенных Сердец, – сказал латник.
Феликс вздрогнул от неожиданности. У него на родине, в Империи, этот Орден был известен своей истовостью в религиозных преследованиях гоблинов и тех людей, которых считали еретиками.
Рыцарь указал на колдуна:
– Это мой советник по части волшебства. Доктор Иоганн Цауберлих из университета Нална.
– К вашим услугам, – поклонился Цауберлих.
– А я Юлис Гаскон, воин из Бретонии. Хотя это было много лет назад, – сказал человек в меховой шапке. У него был бретонский акцент.
– Господин Гаскон разведчик. Я попросил его провести нас через эти горы, – сказал Альдред. – Мне предстоят большие дела в Восьми Вершинах Карака.
Феликс и Готрек переглянулись. Феликс знал, что гном предпочел бы, чтобы они путешествовали в одиночестве в поисках затерянных сокровищ древнего города гномов. Однако отказ от общества их случайных спутников только усилил бы подозрения.
– Возможно, нам следует объединить усилия, – сказал Феликс, надеясь, что Готрек думает о том же, о чем и он. – Мы двое тоже направляемся в город в Восьми Вершинах, а эта дорога далеко не безопасна.
– Отличное предложение, – сказал волшебник.
– Без сомнения, ваш спутник идет повидаться со своими сородичами, – сказал Юлис, не заметив острый, как кинжал, взгляд Готрека. – Там все еще сохранилось маленькое поселение имперских гномов.
– Давайте лучше похороним ваших спутников, – поспешно сказал Феликс, чтобы прервать нависшее молчание.
– О чем печалишься, друг Феликс, в такую прекрасную ночь? – насмешливо спросил Юлис Гаскон, дуя на руки, чтобы согреть их на пронизывающем холодном ветру. Феликс закутал плащом колени и протянул руки к маленькому огоньку, разожженному заклинанием Цауберлиха. Он взглянул на бретонца, лицо которого превратилось в дьявольскую маску в свете огня.
– Эти горы холодны и пустынны, – ответил Феликс. – Кто знает, какую опасность они таят.
– И верно, кто знает? Мы сейчас очень близко от Темных земель. Говорят, в них часто гнездятся орки и прочие зеленые черти. А еще я слышал легенды о том, что в этих горах обитают куда более темные силы.
Феликс жестом указал на огонь:
– Вы думаете, разумно привлекать их внимание? Рядом раздавался храп Готрека и мерное посапывание остальных членов отряда. Юлис повертел головой.
– Это меньшее зло, верно? Я видел, как люди замерзали до смерти в такие ночи, как эта. Если на нас кто-нибудь нападет, то лучше пусть у нас будет огонь – по крайней мере, мы их разглядим. Зеленокожие могут заметить человека в темноте, а мы не можем, правда? Нет, я не думаю, что костер чем-то сильно повредит. Однако мне кажется, что не это тебя печалит.
Он испытующе посмотрел на Феликса. Тот, сам не зная почему, рассказал ему всю печальную историю о том, как они с Готреком присоединились к отряду фон Диеля, направлявшемуся в земли Порубежных Князей. Фон Диель и его отпрыски отыскали новые земли, но обрели в них только ужасную смерть. Он рассказал ему и о встрече со своей любимой Кирстен. Бретонец слушал с участием. Когда Феликс закончил рассказ смертью Кирстен, он затряс головой.
– О! В каком жестоком мире мы живем, верно?
– Увы, это так.
– Не грусти о прошлом, мой друг. Его не изменишь, а время, как известно, лечит.
– Только не меня.
Они умолкли. Феликс посмотрел на спящего гнома. Готрек сидел, как каменная горгулья, совершенно неподвижный, с закрытыми глазами и с секирой в руках. "Интересно – подумал Феликс, – насколько бы гном последовал совету разведчика?" Готрек, как и все гномы, всегда учился на примерах прошлого. Его знание истории определяло его отношение к будущему. Он утверждал, что у людей всегда неточные воспоминания, что у гномов они лучше.
"Может быть, поэтому он так отчаянно ищет свою смерть?" – подумал Феликс. Может быть, его стыд жжет его сейчас также сильно, как и в тот час, когда он совершил преступление, которое теперь должен искупить? Феликс ужаснулся, представив себе, каково это – жить с прошлым, которое столь сильно проникло в твое настоящее, что уже никогда не будет предано забвению? "Я бы сошел с ума", – решил он.
Он прислушался к своей печали и попытался вызвать ее с новой силой. Казалось, скорбь отчасти унялась, стерлась временем – и так оно и будет продолжаться дальше. Но его не утешало понимание того, что рано или поздно он обязательно все забудет, что его воспоминания поблекнут. "Возможно, жизнь гнома лучше", – подумал он. Даже время, проведенное с Кирстен, казалось, потеряло свои живые краски.
Во время дежурства Феликсу показалось, что он увидел какой-то зеленоватый колдовской свет высоко в горах. Когда он посмотрел вверх, то ужаснулся. Луч света бродил по поверхности, как будто искал что-то, очерчивая неясную фигуру человека. Феликс слышал рассказы о демонах, обитающих в этих горах. Он посмотрел на Готрека, решая, стоит ли его будить.
Свет исчез. Феликс наблюдал еще долгое время, но больше ничего подобного не происходило. Может быть, то был отблеск костра, или игра света, или плод утомленного воображения. Однако что-то заставляло его сомневаться в этом. утром все его сомнения развеялись. Отряд, следуя по дороге, обогнул выступ горы, и тотчас же перед путниками открылась новая земля под стальным, тяжелым небом. Они доглядели вниз на длинную долину, раскинувшуюся в ущелье между двумя горами. Их вершины вздымались, подобно гигантским когтям, а внизу, словно на ладони, лежал город.
Огромные стены, возведенные из каменных валунов выше человеческого роста, преграждали вход в долину. Внутри стен, рядом с серебряным озером, расположилась большая цитадель. За ней был город. Длинные дороги вели от укреплений к небольшим башням, расположенным у подножия каждой горы. Несколько дамб пересекали долину, создавая ручной узор из кусочков полей.
Готрек толкнул локтем Феликса.
– Смотри, – сказал он, стараясь на что-то намекнуть. – Караг Зилфин, Караг Яр, Караг Монар и Серебряный рог.
– И восточные горы, – сказал Альдред. – Караг Ллун, Караг Рин, Караг Нар и Белая Дама, охраняющая западный перевал.
Готрек посмотрел на сигмарита с уважением.
– Верно говоришь, храмовник. Долгое время эти горы преследовали меня во сне. Давно мечтал я оказаться под их сенью.
Феликс посмотрел вниз на город. В нем чувствовалась какая-то всепобеждающая сила. Восемь Вершин Карака были сложены из горных хребтов, чтобы простоять до самого конца света.
– Это действительно очень красиво, – сказал он. Готрек взглянул на него, преисполненный гордостью.
– В давние времена этот город был известен под названием Королевы Серебряных Глубин. Он был прекрасней всех в мире, и мы сильно горевали, когда он пал.
Юлис посмотрел на массивные стены.
– Как он мог пасть? Армии всех королей могли бы расположиться в этих горах, а эти поля могли бы прокормить множество крестьян.
Готрек покачал головой и принялся смотреть на город так же страстно, как будто бы увидел его жизнь много веков назад.
– Мы воздвигли подземные города Восьми Вершин, как символ нашей славы, в зените могущества гномов. Это былочудом света, более прекрасным, чем крепость Вечной Вершины, открытая небу. Символ нашего богатства и могущества, превосходящий понимание эльфов, людей и даже самих гномов. Мы думали, что он никогда не падет, а шахты, которые он охранял, навеки останутся нашими.
Победитель троллей говорил с горькой, вызывающей страстью, которую Феликс никогда не слышал в его голосе раньше.
– Какими глупцами мы были, – сказал Готрек. – Какими глупцами. Мы построили Восемь Вершин, уверенные в наших каменщиках и темных Низовьях мира. В то время когда мы построили город, его судьба уже была предопределена.
– Что же произошло? – спросил Феликс.
– Начались распри с эльфами, мы изгнали их из лесов и вытеснили с их земель. После этого кто стал бы торговать с нами? Торговля между нашими племенами была основой процветания, хотя и весьма сомнительного. Но что хуже всего, мы заплатили куда более высокую цену – уже не товарами, а нашими жизнями. Три поколения лучших воинов пали в жестокой борьбе.
– Но ваш народ все еще владеет землями между Горами Предела Миров и Великим морем? – спросил Цауберлих с педантичным любопытством. – Так утверждает Ипсен в своей книге "Войны Древности".
Язвительная кислота, проскользнувшая в смехе Готрека, могла бы растворить и сталь.
– Владеем? Я сомневаюсь. Пока мы сражались с нашими неверными союзниками, Тьма обрела силу. Мы уже устали от войны. Когда горы изрыгнули из своих недр пепел, небо почернело и солнце скрылось. Наше зерно погибло, а скот пал. Наш народ вернулся, чтобы спасти города. Но из сердца нашей державы, из места, которое казалось нам самым могущественным, вырвались наши враги.
Он замолчал, и в образовавшейся тишине Феликсу послышался отдаленный крик птицы.
– Из самых глубоких туннелей, которые мы когда-либо копали, наши враги ударили по сердцу крепости. Из шахт, которые были источником нашего богатства, посыпались армии гоблинов, крысоподобных скавенов и еще гораздо, гораздо более страшные твари.
– И что сделал твой народ? – спросил Феликс. Готрек широко развел руками и взглянул спутникам в глаза.
– А что мы могли сделать? Взялись за оружие и вновь принялись воевать. И это была ужасная война. Наши схватки с эльфами происходили под открытым небом, в лесах и полях. А новые битвы шли в тесном удушливом пространстве, в кромешной темноте, к тому же мы противостояли чудовищному оружию и ярости, превосходившей наше понимание. Крепи были разрушены, коридоры выжжены огнеметами, шахты завалены. Наши враги отвечали отравляющим газом, лютым колдовством и вызовом демонов. Здесь, под местом, где мы сейчас стоим, под землей, мы сражались со всей силой, которой обладали, со всем нашим оружием и всей нашей отчаянной храбростью. Мы боролись – но мы проиграли. Шаг за шагом нас вытесняли из наших домов.
Феликс снова взглянул на раскинувшийся внизу город. Казалось невероятным, что то, о чем говорил Готрек, могло когда-то произойти здесь, однако в голосе Победителя троллей было что-то такое, что заставляло верить ему. Феликс представил себе отчаянную борьбу древних гномов, их страх и отчаяние, когда их выдавили из мест, которые они считали своими. Он представлял, как они сражались в обреченной битве со стойкостью, немыслимой для человека.
– Наконец стало ясно, что мы не сможем удержать город и могилы наших королей; мы спрятали сокровища в хитроумном тайнике и оставили эти края нашим врагам. – Готрек обвел спутников взглядом. – С тех пор мы больше не верим в то, что существуют места, неуязвимые для Тьмы.
В течение всего дня, пока они продвигались к стенам, Феликс размышлял, сколько же вынесли эти древние постройки. То, что с дальнего расстояния казалось нетронутой временем мощью, при ближайшем рассмотрении оказалось не более чем руинами вдоль дороги, по которой они шли.
Череда стен высотой в четыре человеческих роста преграждала дорогу в долину и далее вилась между высоких острых скал. Повсюду были следы запустения. Трещины каменных блоков заросли плесенью. Камни были пробиты дорожками дождя и изъедены желтым лишайником. Некоторые почернели, словно опаленные ярым пламенем. Большой пролет стен просто рухнул.
Путники были молчаливы. Запустение отразилось на настроении всего отряда. Феликс чувствовал себя подавленным и опустошенным. Казалось, за ними наблюдают древние призраки, бродя среди развалин, напоминавших им о былом величии. Феликс не снимал руки с эфеса меча.
Потрескавшиеся створы древних ворот были распахнуты настежь. Кто-то предпринял отчаянную попытку очистить символ молота и короны над восемью вершинами, вырезанными на камне. Но лишайник уже отвоевал свое место.
– Кто-то здесь побывал недавно, – сказал Юлис, внимательно изучив ворота.
– Я вижу, ваша слава следопыта заслуженна, – ехидно откликнулся Готрек.
– Стойте где стоите, – прогремел неизвестный голос, – если не хотите угодить под стрелы.
Феликс посмотрел вверх, на парапет. Он увидел шлемы дюжины гномов, смотрящих вниз из бойниц. Каждый из них целился из огромного самострела.
– Добро пожаловать в Восемь Вершин Карака, – сказал их вождь с серебряной бородой. – Я надеюсь, у вас была веская причина для того, чтобы пересечь границы вотчины князя Белегара.