Кинсейл Лаура. Летняя луна

   Он вскинул голову:
   – И надолго ты там останешься вместе со своим ежиком?
   – Придумала, что мне делать! – Она шмыгнула носом. – Теперь, когда я кое-что узнала о мире, я хочу путешествовать и посмотреть его.
   – В самом деле? – Рансом взглянул на нее, прищурившись. – И что же ты хочешь посмотреть?
   – Например, Афганистан.
   Рансом остановил фаэтон.
   – Туда можно доехать на дилижансе? – с вызовом спросила Мерлин.
   Он опустил вожжи и посмотрел на нее своим убийственным взглядом. Мерлин высоко вскинула голову:
   – Ладно, спрошу у Шелби.
   Она увидела, как Рансом стиснул зубы. Отвернувшись от нее, он уставился своим фолконерским взглядом в спину кобыле. Оба надолго замолчали.
   Мерлин закусила губу.
   – Рансом, – тихо и с надеждой произнесла она, – если бы я попала в Афганистан, как ты думаешь, ты смог бы приехать и спасти меня?
   Он отвернулся в сторону:
   – У тебя тоже есть пара морковок, чтобы меня заманить, правда?
   – Так ты приехал бы?
   – Ты же меня бросила… – ворчливо заметил он, – сбежала.
   – Там, наверное, очень жарко. Скажи, а в Афганистане водятся тигры?
   – Я не смогу измениться, – сказал он.
   Мерлин, сдвинув брови, разглядывала серо-зеленые холмы на горизонте:
   – Наверное, меня и вправду надо будет спасать от тигров.
   – Мне уже поздно меняться.
   – И еще от змей! – Она напряглась всем телом и посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – У них там водятся змеи?
   – Бог его знает.
   – Но ты спас бы меня и от змей, правда?
   Он искоса взглянул на нее:
   – Возможно. А что я получил бы за это в награду?
   Мерлин, задумавшись, потрогала нижнюю губу.
   – Послушание? – предположил он. – Доверие? Уважение к моему мнению?
   – Столько всего! – воскликнула она. – Это всего лишь змеи…
   – Да, – снисходительно сказал он. – Но чтобы сразиться с ними, мне ведь придется ехать в Афганистан. И туда не доберешься на дилижансе, дорогая.
   Она с любопытством склонила голову набок:
   – А как туда добираются?
   – Этого я тебе не скажу, – ответил он и заключил ее в объятия. Уткнувшись лицом ей в шею, он поцеловал нежную кожу под ушком. Руки его ласкали ее тело.
   Мерлин откинула голову и глубоко вдохнула:
   – Почему это ты мне не скажешь?
   Двумя большими пальцами он приподнял ее подбородок и поцеловал в раскрытые губы.
   – Потому что, – между нежными ласками прошептал он, – у меня, черт возьми, нет времени, чтобы туда тащиться.
   Над садом висела полная луна, и в ее холодном сиянии золоченая мебель светилась серебром. Мерлин, сложив руки на груди, стояла в темноте у окна спальни. Она была укутана в халат Рансома, потому что собственный умудрилась так безнадежно потерять, что его не смогла отыскать даже горничная. Услышав, как он подошел сзади, она обернулась.
   – Тебе не холодно? – спросила Мерлин, любуясь в свете луны его обнаженным телом. – Уже ноябрь все-таки.
   Он обнял ее.
   – Я кажусь тебе холодным, Чара? – Он отодвинул распущенные волосы и поцеловал ее в шею. – Что это вы там увидели в окне, миссис герцог?
   – Я просто думаю.
   – О чем?
   – О разном. – Она развернулась и посмотрела ему в лицо. – Какова судьба нашей говорящей коробки?
   – О! – Он нежно покачал ее. – К сожалению, ее поглотили секретные папки Адмиралтейства.
   – И что, ее так и не использовали? – разочарованно спросила она.
   – Адмиралтейство держит все в секрете. Возможно, мы никогда об этом не узнаем.
   – Готова держать пари, что уж ты-то все знаешь.
   Он поднял брови:
   – Для тебя так важно, что стало с твоей коробкой?
   – Ну… я надеялась, что она принесет пользу. Ты говорил, что обязательно принесет.
   Он поцеловал ее в нос, затем погладил его сверху вниз указательным пальцем и загадочно улыбнулся:
   – Нельсон ведь победил в Трафальгарской битве, правда?
   Мерлин склонила голову набок и улыбнулась.
   – Похоже, что я спасла тысячи жизней, – сказала она. – У меня это хорошо выходит. – Она вновь прижалась к нему и посмотрела на луну. – Я рада, что ты все устроил и мистер Пилл сумел выкрутиться. Мне было бы неприятно, если бы его повесили.
   – Мерлин, – терпеливо ответил Рансом, – пожалуйста, никогда больше не говори, что это устроил я. По крайней мере, при всех.
   – Не буду, – пообещала Мерлин.
   – Должен сказать, все обернулось так, как и должно быть, когда за дело берутся Фолконеры. Он полностью признался во всех преступлениях и предоставил список членов шпионской сети, и в обмен с него сняли обвинение в измене королевству. – Рансом заглянул ей в глаза и мягко сказал: – У меня есть к тебе один вопрос, Чара.
   – Какой вопрос?
   Руки, обнимавшие ее за плечи, напряглись. Он прижался щекой к ее макушке:
   – Мерлин, когда ты начнешь заново строить свою летательную машину?
   – Летательную машину? – Она отстранилась и удивленно посмотрела на него. – Да я вовсе не собираюсь восстанавливать ее.
   Он внимательно вглядывался в ее лицо.
   – Не собираешься? – В голосе его послышалась надежда.
   Она пожала плечами:
   – Я закончила с этим. Мне нужно было построить машину, которая может летать. И я это сделала. Я летала. И хотя первого полета я не помню – и, наверное, уже никогда не вспомню, – но мы с тобой летали на машине, которую хоть и построил мистер Пеммини, но сконструировала все-таки я.
   – И все? – Он был изумлен. – Это все, чего ты хотела?
   Она кивнула.
   – Ты уверена?
   Она кивнула опять.
   – Слава Богу, – он шумно выдохнул. – Ох, Мерлин, я так благодарен за это Господу. Клянусь, я не хотел вмешиваться, но все же ужасно боялся, что ты снова примешься за свою машину.
   Мерлин улыбнулась. В лунном свете его глаза казались золотистыми. Встав на цыпочки, она ответила на его поцелуй и ощутила, что объятия его становятся крепче. И после этого Мерлин уже не могла думать ни о чем другом – только о его теле, его руках, его поцелуях, нежных и сильных. В ней постепенно крепла уверенность, что впереди ее ждет ни с чем не сравнимое счастье.
   Когда объятия Рансома ослабли, она повернулась к окну и посмотрела на небо. Мерлин была счастлива. Рансом был рядом, она чувствовала его дыхание. Ей нравилось ощущать за спиной его тело, такое сильное, такое теплое и большое. Она погладила его по руке:
   – Да, тебе не нужно больше этого бояться. С летательной машиной покончено. Теперь я думаю о другом.
   Он крепче прижал ее к себе и хрипло прошептал:
   – Я тоже, Чара.
   Она расслабилась в его объятиях, и он легко поднял ее на руки и направился к широкой кровати в глубине комнаты.
   – Да, – объявила она с мечтательной улыбкой, – теперь я начну строить ракету и полечу на Луну!

От автора

   Трафальгарское сражение произошло на целое столетие раньше, чем первая радиопередача, которую Реджинальд Фессенден провел в городе Брант-Рок, Массачусетс, в канун Рождества 1906 года. Столько же времени отделяло его от управляемых полетов братьев Райт на «планере номер три», запущенном с мыса Китти-Хок. В свете этих двух фактов достижения Мерлин могут показаться совершенно неправдоподобными. Однако в 1805 году человечество уже располагало информацией о теоретических основах передачи радиосообщений и обладало знаниями о летательных аппаратах тяжелее воздуха. Ветер, в соответствии с законами аэродинамики, позволял взлетать в небо птицам, так почему бы не полететь и человеку? Бесчисленные любители и ученые-профессионалы пытались реализовать эту мечту, строили и запускали самые разнообразные модели. Многие работали над своими изобретениями, часто неосуществимыми с точки зрения обычных людей, в других областях техники.
   Имена, которые мы помним сегодня – Райт, Маркони, Морзе, Кук, Уитстон, – стали легендой. У этих людей был талант; более того, им повезло, и свои открытия они совершали в нужное время. В тени же остались все те, кто пытался сделать нечто подобное, но не смог… или, быть может, достиг успеха, но мир по каким-то причинам проигнорировал их достижения.
   В 1816 году, задолго до того, как Кук, Уитстон и Морзе объявили об изобретении электрического телеграфа, молодой аристократ Фрэнсис Рональдс послал донесение лордам Адмиралтейства. Он предоставил им чертежи первого удобного и эффективного электрического телеграфа, который он соорудил в своем саду.
   После того как ему отказали во встрече с лордом Мелвиллом, Рональдс получил от секретаря Адмиралтейства письмо, в котором говорилось: «…любые телеграфы совершенно бесполезны, и больше не будет принят ни один, кроме уже существующего».
   Хотелось бы думать, что у лордов существовали веские причины для такого ответа и они были… глубоко запрятаны в секретных папках Адмиралтейства.
   «Через тернии – к звездам».