Кирилл Запорожан. Темный город

   – Где вас носит? – раздраженно прорычал он. – Время-то уходит.
   Дима Томин вообще-то был нормальным мужиком, но, когда надевал балахон Старшего Инквизитора, становился просто непереносимым. Он чувствовал себя ответственным за все, что происходит в нашей школе, и требовал от своих подчиненных неукоснительного соблюдения правил.
   – Так, ты заходи, – кивнул он мне, – а ты, – бросил злой взгляд на Егора, – марш переодеваться!
   Рыжий вздрогнул как от удара и убежал по лестнице наверх, а я прошел за Старшим в холодильник. Холодильник был как в морге. Несколько морозильных камер у стены и три стола в центре зала. На двух столах лежали тела, накрытые простынями.
   Кроме нас в холодильнике находились еще несколько послушников в коричневых балахонах, пара Старших Инквизиторов и Великий Инквизитор в яростно-белом одеянии. В руках Великий держал посох, на поясе у него висела булава, а на голове он носил нечто, напоминающее тиару папы римского, только не такую высокую.
   – Опаздываешь, Темный, – бросил на меня хмурый взгляд Великий.
   – Меня подняли из постели во время отпуска, ничего не объяснили, а теперь я еще и виноват? – Я встретил взгляд Великого, и через несколько секунд тот опустил глаза.
   Дверь тихо отворилась, и в комнату просочился Егор. Он уже облачился в серый балахон и теперь поправлял на поясе булаву.
   Один из Старших тут же обернулся к нему и схватил за ухо.
   – За что?! – взвыл рыжий, даже не пытаясь освободиться – хватка у Старшего была железная.
   – Ты почему ничего ему не рассказал? – прошипел Инквизитор. – Я тебя спрашиваю. Ты хоть понимаешь, насколько это важно? Давно на вахте не стоял?
   – Я думал… – начал Егор, но Старший еще сильнее сжал пальцы.
   – Думать тебе можно будет, когда получишь красный балахон, а пока твое дело выполнять приказы! – взревел он. Потом немного успокоился и, отпустив ухо парня, продолжил: – Но если ты будешь так нести службу, то ни о каком красном цвете можешь даже не мечтать.
   – Да, Старший, – пристыженно пробормотал Егор и спрятался за спины других послушников, потирая красное опухшее ухо.
   Я хмыкнул. Егор всегда брал на себя больше, чем мог понести, но при этом ему все как-то сходило с рук. Везунчик, одним словом. Хотя его привел один из Старших, значит, разглядел в парне что-то полезное для Инквизиции. Ладно, время покажет.
   – Короче, Темный, – Старший повернулся ко мне, – это они, те самые.
   Я подался вперед. Если это «те самые», о которых я подумал, то об отпуске можно благополучно забыть.
   – Не может быть, – пробормотал я, растерянно глядя на Старших.
   Вместо ответа Инквизитор отбросил одно покрывало. На столе лежал мужчина средних лет. Ничего примечательного в нем не было. С первого взгляда – обычный труп с явными признаками обморожения. Пальцы рук и ног почернели, кончик носа уже отпал, губы были синими, как морская глубина. Кисти рук и щиколотки прикованы к столу, и это было хорошо, потому что если «это» оживет, проблем будет очень много. Я подошел к трупу и осторожно повернул его голову. На правой стороне шеи был выжжен знак: крест, вписанный в круг.
   – У второго такой же? – спросил я, заранее зная ответ.
   – У второй, – уточнил Старший и откинул следующее покрывало. У меня екнуло сердце. Не дай бог!
   К счастью, Бог не дал. Блондинка. Лет двадцать, стройная фигура, длинные ноги, довольно симпатичная. На правой стороне шеи – тавро.
   – А ведь у них нет ни одного признака насильственной смерти, – задумчиво пробормотал я, закончив быстрый осмотр. – Не могли же они просто замерзнуть? Или могли?..
   – Тебя для этого и позвали, чтобы ты узнал, кто они и откуда? – заговорил Великий Инквизитор, нервно теребя себя за бороду.
   – Можно подумать, у вас больше Дознавателей нет, – буркнул я, понимая, что уже никуда не денусь.
   – Дознавателей у нас много, а вот некромант только один, – жестко сказал один из Старших.
   – Не льстите мне, – грубо ответил я и спросил: – Где их нашли?
   – В подвале одного из домов на окраине города, – ответил Старший, до этого молчавший.
   – Обоих?
   – Да.
   – В доме живет кто-нибудь еще?
   – Бомжи одни, – передернул плечами Старший.
   – Ну?!
   – Они наткнулись на них случайно, – начал Старший сбивчивый рассказ. – Спустились в подвал, чтобы спрятаться от патруля Стражей. А там два трупа. Ну бомжи наружу рванули, тут Стражи их и взяли. А потом наши уже оперативно сработали и раньше Стражей трупы изъяли. Только вот оказалось, что это не совсем обычные трупы.
   – Скорее совсем необычные трупы, – пробормотал Великий Инквизитор.
   Я подошел к трупу мужчины и разжал ему челюсти. Осмотрев полость рта, зло рассмеялся.
   – Им вырезали языки, – сказал я, обращаясь ко всем присутствующим.
   Кто-то чертыхнулся. Великий Инквизитор растерянно посмотрел на меня.
   – И что теперь? – спросил он, ясно понимая, что говорить трупы уже не будут.
   – Ничего, – ответил я. – Готовьте зал. Будем экспериментировать.

Глава 2
О чем молчат мертвые…

   Нет и нет, мне не до смеха,
   Нет окна, и дверь размыта;
   Ведь пытать меня приехал
   Сам Великий Инквизитор.

«Пикник»

   Они появились почти сразу после того, как на мир опустились границы. Немногословные, жестокие, беспощадные. Убийцы, мотивы преступлений которых не поддавались никакому объяснению. Все они носили на шее выжженное клеймо, изображающее крест, вписанный в круг.
   Их было очень сложно выследить, а взять живыми – невозможно в принципе. Тавро наделяло их просто нечеловеческой силой и скоростью, делало нечувствительными к боли. Инквизиция сбилась с ног, очищая город от этих странных нелюдей, потеряла при этом три десятка бойцов. Около семи месяцев назад нам удалось найти их логово. Тогда мы думали, что убили почти всех. В самой дальней комнате старого бункера был обустроен алтарь какого-то бога, заляпанный кровью сверху донизу. Жрец положил троих наших, включая Старшего Инквизитора, и ушел через подземный туннель. Туннель тут же обрушился, и мы решили, что на этом существование этого странного и страшного культа можно считать оконченным. Бункер засыпали дровами и подожгли, стащив туда тела всех убитых нами нелюдей. Горело знатно, как будто огонь сам стремился уничтожить эту противную человеческой природе злобу, пропитавшую стены.
   И вот через семь месяцев обнаруживаются два свежих клейменых «жмурика». Если их жрец выжил, значит, нам предстоит опасная охота. И совсем не обязательно, что охотиться будем мы.
   Обо всем этом я думал, готовясь к ритуалу. Раньше все попытки разговорить клейменых приводили только к костру на полу. Тела сгорали раньше, чем дознаватели успевали закончить заклинания, – видимо, срабатывала какая-то охранная магия. Но раз этим двум вырезали языки, значит, опасались, что их могут поспрашивать.
   Я снял куртку и повесил на крючок, вбитый в стену. Не хотелось пачкать свою одежду, да и одежда Инквизиции была лучше приспособлена для моих занятий. Я надел такой же балахон, как и у всех Инквизиторов, только глубокого черного цвета. Оттенков черного существовало невероятное множество, но мне нравился именно такой – затягивающий, насыщенный цвет. Я достал из рукавов куртки серебряные колья и вложил их в такие же петли на балахоне. Надел черные кожаные перчатки и повесил на пояс непременный атрибут всех Инквизиторов – булаву. Вот я и готов к подвигам, а точнее, к воскрешению покойников.
   Когда я вошел в зал, там уже все было готово для проведения ритуала. Окна задернуты плотными шторами, на полу, по углам большой пятиконечной звезды, горят свечи, пятеро послушников стоят рядом со свечами.
   – С кого начнем? – спросил Великий Инквизитор.
   – С мужчины, – подумав, ответил я. – Его оживить будет сложнее, но и знать он должен больше.
   Двое Инквизиторов внесли тело, положили на звезду и тут же защелкнули замки на цепях, соединяющих руки и ноги мужчины с кольцами в полу. Я взял кусок мела и заключил звезду в круг. Так, на всякий случай. Можно начинать, хотя…
   Я подошел к трупу и ножом вырезал у него на лбу пирамиду. Теперь задуманное должно получиться.
   Ничего страшного и кровавого в оживлении трупа не было, необходимо лишь правильно распределить силы в вызове духа. Только заклинание было слишком уж длинным и обладало таким количеством труднопроизносимых звуков, что язык начинал заплетаться. Дочитав заклинание, я подошел к трупу и сделал надрез у него на шее, открывая для духа свежий доступ к телу, а затем сильно дунул мужику в лицо и тотчас выскочил за пределы круга.
   Минуты три ничего не происходило, и я уже начал подумывать, что мой план провалился, но тут труп дернулся и открыл глаза. Он тут же попытался сесть, но цепи натянулись, удерживая тело в горизонтальном положении. Послушники, стоявшие по краям звезды, судорожно схватились за рукоятки булав, одного замутило, но он не посмел покинуть пост и теперь старался не смотреть на лежащего мужика, в бешенстве мычащего и вращающего глазами. Так, значит, он все-таки ожил, теперь можно активировать заклинание, вложенное в пирамиду на его лбу.
   Это заклинание было не в пример проще, хоть и намного полезнее, чем заклинание оживления, и заключалось в трех коротких словах. Пирамида на лбу лежащего полыхнула пламенем, и завоняло паленым мясом. Мужик взвыл, как раненый вепрь, и рванулся что было сил. Цепи натянулись, словно струны, но выдержали, и теперь живой мертвец лежал, спокойно оглядываясь по сторонам.
   – Ты будешь с нами говорить? – спросил я.
   – Да, – мужик выдержал паузу и продолжил: – Пошел ты!..
   – Он будет говорить, – утвердительно кивнул я Великому Инквизитору.
   – Хорошо, – ответил он, – продолжай.
   Я подошел к мужику и протянул над ним раскрытую ладонь. Лежащий смотрел на меня подозрительным взглядом, но все же неуверенно улыбался. Я резко сжал кулак. Тело на полу выгнулось дугой, сводимое страшными судорогами боли. Мужик вопил так, что пламя на свечах начало неуверенно колебаться.
   Я опустил руку. Тело обмякло и распласталось на полу. Пленник часто дышал, пытаясь прийти в себя.
   – А нельзя было просто оживить тело и спросить у него обо всем, что нас интересует? – морщась, спросил один из послушников.
   – Нельзя, – ответил я. – Если его оживить просто так, то отрастить ему новый язык не получится. На мертвую плоть не действует заклинание пирамиды.
   – То есть он сейчас такой же живой, как мы?! – удивленно посмотрел на лежащего послушник.
   – Почти. – Я передернул плечами. – Он сейчас не мертвый, но и не живой, где-то посередине. Он может чувствовать боль, страх, соображать, но в то же время он не нуждается в еде, питье, теплой одежде. Его тело мертво, но душа не дает ему разлагаться, и он может чувствовать боль. К тому же она позволяет действовать на его тело заклинаниям самых разных направлений.
   Великий Инквизитор стоял рядом и слушал мою лекцию с неменьшим интересом, чем одетые в коричневые балахоны послушники.
   – Тебе стоит подумать о карьере преподавателя. – Великий смотрел на меня со странным прищуром.
   – Делать мне больше нечего, – огрызнулся я.
   В этот момент мужчина в круге снова дернулся, пытаясь сесть.
   – Еще? – вежливо поинтересовался я, подходя ближе и протягивая над телом руку.
   – Нет, – сглотнул мужик. – Я все скажу!
   – Знаешь, что с тобой будет, если ты нам соврешь? – спросил я, водя рукой над распятым телом.
   Мужчина кивнул и прикрыл глаза.
   – Спрашивайте, – милостиво кивнул я Великому.
   – Сам спрашивай, – неожиданно последовал ответ.
   Я едва не поперхнулся от удивления. Великий Инквизитор никогда не был трусом или слабовольным человеком, иначе он не был бы Великим. Но сейчас я увидел перед собой сломленного, трясущегося старика, которому больше всего хотелось закутаться в теплый плед и сесть поближе к камину.
   Я проглотил рвущиеся наружу вопросы, все-таки в зале находились еще пятеро послушников, и коротко кивнул.
   – Имя? – спросил я, понимая, что это был, пожалуй, самый естественный вопрос, но в то же время он был самым бесполезным. К тому же мне нужно было собраться с мыслями, и я попытался выиграть немного времени.
   – Иван Григорьев, – ответил мужик и продолжил, не дожидаясь моих следующих вопросов, – живу… жил в Светлом городе. Три месяца назад встретил на улице человека. Вернее, сначала я думал, что это человек. Он предложил мне заработать. Пообещал силу, деньги, власть. А какой мужчина откажется от власти?.. Я пошел за ним. Он привел меня в подвал одного из заброшенных домов на окраине города. Там меня встретил лысый мужчина в рясе, похожей на вашу, только без капюшона. На груди у него висел знак, который показался мне странным. Скоро такой знак украсил и мою шею. Я был никем. Я перебивался с хлеба на воду, воровал, спал где придется. А там я почувствовал себя сильным. И вокруг были такие же, как я…
   – Стоп, – оборвал я его. – То есть жрец снова собрал свой культ в Светлом городе?
   – Мы называем его Видящий. Мы поклоняемся великому Драгору, богу, чья сила неизмерима!
   Я обернулся – при упоминании о Драгоре лицо Великого Инквизитора перекосила гримаса. Но что она означала, я не совсем понял и вернулся к допросу:
   – Сколько вас?
   – Нас много, и мы повсюду. Вы – слабые людишки, а мы – те, кто выживет вас из этого мира! Как сорняки на огороде глушат полезные растения, так и мы поднимемся над вами, потому что мы – Дети Драгора!
   – Не забывайся, – лениво бросил я. – Где вас можно найти?
   – В Светлом городе. Большего я тебе не скажу.
   – Разговорчивый попался, – задумчиво пробормотал Великий Инквизитор, тяжело опираясь на свой посох.
   – Что вы делаете в Темном городе? – задал я, как выяснилось немногим позже, последний вопрос.
   – Нас послал Видящий, чтобы передать: «Вы помешали моим планам и будете прокляты. Господин мой Драгор пожрет ваши души, а из тел ваших сделает рабов. Готовьтесь, Инквизиторы, ваше время истекает!»
   Внезапно он забился в цепях, как рыба в сети. Кольца в полу заскрипели, готовые вот-вот разогнуться. Я кивнул послушникам.
   Тот, что стоял у головы пленника, снял с пояса булаву. Широко размахнувшись, он обрушил страшное оружие Инквизиции на голову бывшего жителя Светлого города. Во все стороны брызнули осколки черепа и мозги. Я прикрыл собою Великого Инквизитора. Мне-то в черном все равно, а его белый балахон мог сильно пострадать. Тело Ивана еще раз дернулось, плюнуло из разорванного горла тоненькой струйкой размороженной крови и затихло.
   – Сжечь, – коротко приказал Великий Инквизитор.
   Двое послушников накрыли безголовое тело простыней и вытащили его из зала.
   – Давайте девушку, – устало пробормотал я. Все-таки оживление трупов не самое легкое занятие.
   Через пять минут еще двое послушников внесли тело обнаженной блондинки, старательно делая вид, что соблазнительные формы их абсолютно не интересуют. Как дети, ей-богу! Еще через несколько секунд они заняли свои места по углам лучей звезды. Свечи пришлось заменить, а это означало, что все заклинания придется читать заново. Жаль, я так надеялся сэкономить немного энергии.
   Как ни странно, но оживление девушки и возращение ее телу органа речи прошло намного легче и быстрее. Возможно, сказался возраст девушки, а возможно, мой опыт. Но уже через полторы минуты воскрешенная была готова отвечать на наши, точнее, на мои вопросы.
   – Имя? – уже привычно начал я.
   – Оксана.
   Рассказ девушки почти не отличался от того, что поведал нам Иван. Жила кое-как, родных не было, дорога ей была только в бордель. Мужчина на улице предложил защиту, силу, уважение. Она пошла за ним, как собака за хозяином. Очевидно, этот тип обладал неплохим даром внушения, раз люди верили его словам и шли за ним, практически не задавая вопросов.
   – Как выглядел тот мужчина, который предлагал тебе силу и защиту? – Поняв, что Оксана не расскажет ничего нового, я решил узнать хоть что-нибудь.
   – Высокий, красивый… – В ее голосе проскользнули мечтательные нотки, а взгляд переместился к потолку. Казалось, происходящее на некоторое время вообще перестало ее волновать. – У него длинные белые волосы, собранные сзади в хвост, глаза зеленые, как изумруды, и взгляд… Как будто завораживает… – По ее лицу скользнула мечтательная улыбка. – А зовут его Алексей.
   Ну и описание! Хоть сейчас на обложку журнала цепляй. Этой Оксане, похоже, здорово промыли мозги. Ее даже не волновало, что красавчик привел ее на верную смерть.
   – Ладно, хватит! Скажи, почему вам вырезали языки?
   – Видящий хотел узнать, на что способны ваши Дознаватели. Ведь теперь вы наверняка направитесь в Светлый город, а значит, вы встретили нас и узнали, что алтарь господина Драгора находится там.
   – Ну надо же, как все тонко замутили, – театрально всплеснул я руками. – Если этому вашему Видящему было так интересно, на что мы способны, сам бы вырезал себе язык и пришел к нам.
   – Темный, успокойся, – оборвал Великий Инквизитор. – Хватит. Отпусти девушку, она нам больше ничего не скажет.
   – Еще один вопрос, Великий, – ответил я, чувствуя, как пересыхает во рту.
   – Хорошо, – кивнул старик и посмотрел на послушников. – Можете быть свободны.
   Те, не задавая лишних вопросов, быстро покинули зал, оставив нас втроем.
   – Спасибо, – поблагодарил я Великого Инквизитора и обратился к Оксане: – Ты знаешь девушку по имени Анна Колосова?
   Оксана посмотрела на меня сперва удивленно, а затем внезапно рассмеялась.
   – А ты странный человек, Темный. Господин говорил нам о тебе. Странный и страшный. В твоем теле уживаются палач и святой. Причем оба настолько сроднились, что готовы подменить друг друга в любой момент. Но еще неизвестно, кто из них хуже. Господин сказал, что ты опасный противник. Но тебе не остановить Драгора.
   – Ты не ответила на мой вопрос, – перебил я девушку.
   – И не скажу, – снова улыбнулась Оксана.
   – Говори! Иначе… – Я простер руку над распятой на полу девушкой.
   – Зачем она тебе, красавчик? Разве я тебе не нравлюсь?
   Я сжал кулак. Девушка завизжала, как тысяча кошек. Тело выгибалось так сильно, что в какой-то момент показалось, что ее позвоночник не выдержит. Визг становился все исступленнее, но я не разжимал кулак. Великий Инквизитор наблюдал за нами, тяжело опираясь на посох, но пока не спешил вмешиваться.
   Я разжал кулак. Девушка рухнула на пол, тихонько скуля. Ее тело сотрясала крупная дрожь, а в глазах застыл ужас.
   – Ты мне все расскажешь, – холодным, напрочь лишенным эмоций голосом проговорил я. – Или будешь страдать долго, очень долго. А эта боль покажется тебе легким шлепком по сравнению с тем, что тебя ждет.
   Вообще-то я блефовал. Более сильного заклинания, чем «Рука Мертвого», в моем арсенале не было, но я надеялся, что страх и боль уже сделали свое дело.
   – Она действительно того стоит, Темный? – неожиданно раздался голос у меня за спиной.
   – Стоит, Великий, – ответил я. – Как никто в этом мире.
   – Видящий найдет тебя, – прохрипела с пола Оксана. – И ты пожалеешь… Сильно пожалеешь!
   – Ты будешь говорить или нет? – спросил я, вновь поднимая руку.
   – Да не знаю я ее, не знаю! – всхлипнула девушка. – Не слышала ни разу это имя.
   – Почему я тебе не верю? – Я медленно провел рукой над оживленным мной мертвым телом.
   – Я правда ничего не знаю. Просто мне хотелось узнать, действительно ли ты такой, как о тебе рассказывали?
   – Узнала? – зло улыбнулся я. – Понравилось? Может, повторим?
   – Нет, пожалуйста, не надо! – Оксана уже рыдала. – Отпусти меня…
   – Отпусти ее, Темный, – вздохнул Великий, – она действительно ничего не знает.
   Я вздохнул. Еще раз провел раскрытой ладонью над обнаженным телом, заставляя девушку вздрогнуть. Потом снял с пояса булаву и проделал ту же операцию, что и послушник некоторое время назад.
   Великий Инквизитор подождал, пока я закончу с телом девушки, и, кивнув каким-то своим мыслям, проговорил:
   – Иди, переодевайся. Потом зайдешь ко мне.
   Я коротко кивнул и вышел из зала. Едва зайдя в раздевалку, я упал на лавку и, облокотившись спиной о стенку, откинул голову назад и закрыл глаза. Твою мать! Давно меня так не перло. И было непонятно, от чего же меня так колбасит? То ли от усталости, то ли от полученных новостей. Кое-как справившись с собой, я стянул с рук перчатки, снял балахон и бросил это все в корзину, не забыв достать из рукавов колья и снова вставить их в петли, пришитые к внутренней стороне рукавов куртки. Почему-то мне казалось, что сегодня они очень сильно понадобятся. Надев куртку, я уже собирался выйти, но, подумав, взял булаву и повесил ее на пояс.
   Раздевалка располагалась на первом этаже, а кабинет Великого Инквизитора – на третьем, так что еще какое-то время я потратил, чтобы подняться по ступеням. В щель под дверью в кабинет Великого Инквизитора пробивался тоненький лучик света. Я осторожно постучал.
   – Входи, Темный. – Старик никогда не ошибался относительно личности того, кто стоял за дверью его кабинета.
   Я вошел в кабинет, закрыл за собой дверь и огляделся. Здесь я бывал не единожды, но каждый раз находил новую деталь, которая в прошлый раз ускользала от моего внимания. Шкаф с книгами у левой стены, такой же шкаф, только заставленный папками с документами, у правой стены. Стол у окна. Кресло Великого Инквизитора с одной его стороны и два кресла попроще с другой. Сегодня моему вниманию открылся небольшой столик в самом углу, на котором стояли графин с вином и пара бокалов. Комнату освещали два факела, прикрученные к стенам. Они создавали эффект средневекового подземелья, но от этого не делали кабинет менее уютным.
   Только сейчас я осознал, что время уже перевалило за полдень. Неплохо с трупами побеседовали.
   Сам хозяин кабинета сидел в своем любимом кресле. Взгляд Великого Инквизитора был направлен сквозь меня, как будто он пытался рассмотреть что-то, скрывающееся за моей спиной. Но у меня не оставалось сомнения, что сейчас старик, как никогда ранее, тщательно пытается разглядеть мою персону. Я сделал пару шагов по направлению к столу, и тут Великий вскинул руку мне навстречу:
   – Не приближайся, Темный, я не собираюсь тебя задерживать!
   Я удивленно остановился, а Великий продолжил:
   – Вот твоя плата за то, что ты сделал сегодня.
   С этими словами он кинул мне мешочек, в котором ощутимо звякнули монетки.
   – Здесь триста рублей. Не спорь, ты это заслужил. Твои мертвецы дали хорошую информацию для размышления, и мне необходимо все взвесить и посоветоваться со Старшими Инквизиторами. А пока можешь быть свободен, тебя найдут.
   Я, так и не проронив ни слова, повернулся и уже взялся за дверную ручку, когда старик окликнул:
   – Эй, Темный, послушай старого человека! Ни одна девушка не стоит того, что ты задумал. И еще, будь осторожен в нашем городе. Сейчас даже тебе может грозить опасность.
   Я улыбнулся и, не оборачиваясь, молча вышел в коридор. Ну-ну! Я и сам могу быть опасен. А вообще-то за совет – спасибо, к Великому Инквизитору стоит прислушаться.
   Я посмотрел на часы: половина первого. Вот и полдня прошло. А вечером ребята ждут меня в «Приюте». Все, что я на сегодня запланировал, весело пошло коту под хвост. Но с этим уже ничего не поделаешь, да и триста рублей серебром – большие деньги. Валик, например, в своих «Альпах» за месяц пять сотен получает.
   И чем мне теперь заняться? Идти домой и лечь спать?.. Но спать не особо хотелось, а таскаться по морозу не хотелось совсем. Вздохнув и прокляв себя за собственную лень, я направился в библиотеку. Там я наугад выбрал книгу и, забравшись в глубокое кресло, с наслаждением принялся за чтение.
   Из библиотеки я вышел через четыре часа. Книга была интересной только в начале, но к концу третьего часа я оставил всякие попытки уловить основную суть романа. До встречи с друзьями было еще два с половиной часа, и я абсолютно не представлял, чем еще заняться. Убийство времени никогда не было моей сильной стороной.
   Мимо прошла толпа взмыленных послушников. О, значит, зал уже освободился! Замечательно, пойду, скоротаю вечерок.
   Два часа хорошей тренировки еще никому не вредили. Особенно когда над тобой с длинной железной палкой стоит Старший Инквизитор и при малейшей ошибке использует эту палку против тебя. Два часа при свете факелов я как проклятый бегал, прыгал, отрабатывал удары и махал булавой. Еле передвигая ноги, я наконец-то добрался до душа и включил горячую воду. Кран ответил мне утробным всхлипом и замолчал. Ругаясь сквозь зубы, я закрыл горячий кран и открыл кран с холодной водой. А-а-а-а!.. Ну послушники, всю горячую воду растратили, убил бы собственными руками!
   Выйдя из душа, я наскоро вытерся жестким полотенцем и стал одеваться. Жаль, придется идти с грязной головой, но тут ничего не поделаешь, фен себе не могла позволить даже Инквизиция, а идти с мокрой головой, пусть даже и в шапке, себе дороже. Булаву я повесил на пояс. Не знаю, что на это скажут мои друзья, но я привык доверять предчувствиям.
   Выйдя из раздевалки, направился к окошку дежурного. По-видимому, Костя сегодня был в ударе, или его муза была в ударе, но он что-то писал в своей тетради, не задумываясь и почти не отвлекаясь. Молча протянул мне журнал для записи, подождал, пока я поставлю свою закорючку, потом посмотрел на меня долгим внимательным взглядом и вернулся к своим письменам. Стражники на входе смотрели по сторонам, никто из них не обратил на меня внимания.