Страница:
Крокодилы для красоты надели банановые ожерелья и курили парагвайские сигары. Жабы оделись с ног до головы в блестящую рыбью чешую и расхаживали покачиваясь, словно плывя. И каждый раз, когда они с важным видом прогуливались у берега, рыбы поднимали шум, насмехаясь над ними.
Лягушки, сильно надушенные, ходили на задних лапках. И кроме того, каждая повесила себе на шею вместо фонарика маленького светлячка, который раскачивался при каждом их движении.
Но кто был действительно красив, так это змеи.
Они были одеты, как балерины, каждая — в юбочку под цвет самой змеи. На красных змеях были юбочки из красного тюля, на зеленых — из зеленого, на желтых — из желтого, а на жарараках — из серого тюля с полосками кирпично-бурого цвета, потому что у этих змей такая окраска.
Но особенно великолепны были коралловые змеи, которые были одеты в длинные черно-красно-белые накидки из тонкого газа и, танцуя, извивались, как яркие бумажные ленты. Когда змеи танцевали и кружились, касаясь земли всего лишь кончиком хвоста, все приглашенные хлопали им, упиваясь от восторга.
Только фламинго, у. которых в то время были белые ноги и такой же, как и сейчас, толстый и кривой нос, были грустны: глупые птицы не сумели принарядиться к празднику, у них на это не хватило смекалки. И поэтому, увидев, что все пришли такие нарядные, они терзались завистью. Особенно завидовали они коралловым змеям. И каждый раз, когда какая-либо из коралловых змей, изящно извиваясь, проносилась мимо в своей прозрачной волнистой одежде, фламинго умирали от зависти.
Тогда один из них сказал:
— Я знаю, что нам делать. Давайте наденем черно-красно-белые чулки, и коралловые змеи влюбятся в нас.
И, разом поднявшись в воздух, фламинго перелетели через реку и, опустившись на землю возле одной из городских лавок, постучались в двери.
— Тук-тук!.. — барабанили они своими ногами.
— Кто там? — отозвался лавочник.
— Это мы, фламинго. Есть у вас в продаже черно-красно-белые чулки?
— Нет, таких чулок нет, — ответил лавочник. — Да вы сумасшедшие, что ли? Таких чулок вы нигде не найдете.
Фламинго улетели и постучались в другую лавку:
— Тук-тук!.. Есть у вас черно-красно-белые чулки? Лавочник ответил:
— Как вы сказали? Черно-красно-белые? Таких чулок вам не сыскать нигде. Вы с ума сошли! Кто вы такие?
— Мы — фламинго, — ответили птицы. Тогда лавочник сказал:
— Ну, значит, вы — сумасшедшие фламинго. Фламинго снова улетели и постучались в третью лавку:
— Тук-тук!.. Есть у вас черно-красно-белые чулки? Лавочник закричал:
— Какие? Черно-красно-белые? Только таким глупым носатым птицам, как вы. может прийти в голову спрашивать подобные вещи. Немедленно убирайтесь прочь!
И лавочник, схватив метлу, набросился на бедных фламинго.
Так фламинго побывали во всех лавках, и отовсюду их гнали и повсюду их обзывали сумасшедшими.
И тут броненосцу, который пришел напиться к реке, захотелось подшутить над фламинго, и, обратившись к ним очень приветливо, он сказал:
— Добрый вечер, сеньоры фламинго. Я знаю, что вы ищете. Таких чулок вы не найдете ни в одной лавке. Может быть, они продаются в Буэнос-Айресе, но тогда пришлось бы просить, чтоб вам прислали их по почте. Только у совы, моей невестки, найдется то, что вам нужно. Попросите ее, и она достанет вам черно-красно-белые чулки.
Фламинго поблагодарили и полетели к пещере, где жила сова. Они сказали ей:
— Добрый вечер, сова. Мы пришли попросить у тебя черно-красно-белые чулки. Сегодня у змей большой бал, и если мы наденем такие чулки, коралловые змеи влюбятся в нас.
— С большим удовольствием! — ответила сова. — Подождите немножко, я сейчас вернусь.
И, улетев, оставила фламинго одних. Через некоторое время она вернулась и принесла несколько пар чулок, но только это были совсем не чулки, а кожа коралловых змей, и кожа эта, чудесной, яркой расцветки, была содрана со змей, которых только что изловила сова.
— Вот вам чулки, — сказала она. — Теперь все в порядке, только не забывайте то, что я вам сейчас скажу: танцуйте всю ночь напролет, танцуйте, не останавливаясь ни на минуту, качайтесь, кружитесь, на голову становитесь — словом, пляшите как хотите, но только не останавливайтесь. А остановитесь — кончайте пляску, получайте таску.
Но глупые фламинго так и не поняли, какая огромная опасность им угрожает, и, обезумев от радости, стали натягивать чулки из змеиной кожи на свои длинные ноги. Так, счастливые и довольные, они полетели на бал.
Увидев фламинго в таких роскошных чулках, все стали завидовать им. Змеи не желали танцевать ни с кем, кроме них; а так как фламинго ни на секунду не останавливались, невозможно было рассмотреть, из чего сделаны эти изумительные чулки.
Однако мало-помалу змеи начали подозревать что-то недоброе. И когда фламинго, танцуя, проносились мимо них, они вытягивались на земле, чтобы лучше рассмотреть странные чулки.
Коралловые змеи беспокоились больше всех. Они не сводили глаз с чулок и больше всех вытягивались, стараясь достать языком до ног фламинго, потому что язык служит змеям так же, как человеку руки. Но фламинго всё плясали и плясали, не останавливаясь ни на секунду, хотя уже совсем выбились из сил.
Коралловые змеи, увидев, что фламинго едва держатся на ногах, попросили у лягушек их фонарики, которые, как мы помним, были маленькими светлячками, и, собравшись вместе, стали ждать, когда фламинго упадут от усталости.
И действительно, спустя минуту один фламинго, совсем обессилев, споткнулся о сигару, брошенную кем-то из крокодилов, пошатнулся и упал на бок. Коралловые змеи ринулись к нему со своими фонариками и ярко осветили его ноги. Они поняли, из чего сделаны его чулки, и подняли такой свист, что было слышно на другом берегу Параны.
— Это не чулки! — кричали змеи. — Мы знаем, что это такое! Нас обманули! Фламинго убили наших сестер и надели вместо чулок их кожу! На них чулки из кожи коралловых змей!
Услышав это, фламинго, дрожа от страха и поняв, что разоблачены, хотели улететь, но они так устали, что были уже не в силах пошевельнуть хотя бы одним крылом. Тут коралловые змеи набросились на них и, обвившись вокруг их ног, изорвали проклятые чулки, раздирая их в клочья и яростно жаля голые ноги фламинго.
Фламинго, обезумев от боли, метались из стороны в сторону, пытаясь сбросить змей, обвившихся вокруг их ног. Наконец, видя, что от проклятых чулок не осталось ни клочка, змеи отпустили фламинго и уползли, усталые, оправляя свои измявшиеся газовые накидки.
К тому же коралловые змеи были уверены, что фламинго скоро умрут, ведь они знали, что их укусы смертельны.
Но фламинго не умерли. Корчась от невыносимой боли, они побежали к воде. Они кричали от боли, и их ноги, которые раньше были белыми, стали красными от змеиного яда. Дни проходили за днями, а ноги у фламинго всё жгло, как огнем, и они сделались красными, как кровь, и все это — от змеиного яда.
Много, много времени прошло с тех пор. Но и сейчас фламинго по целым дням простаивают в воде, чтоб хоть немного остудить свои красные ноги, которые все еще болят.
Иногда они выходят из воды и делают несколько шагов по земле, чтоб посмотреть, не лучше ли им. Но на земле боль от старых укусов сразу возвращается, и фламинго снова бегут к воде. Иногда ноги у них так горят, что они поджимают одну ногу и стоят в воде целыми часами, не в силах пошевелиться.
Вот вам история фламинго, у которых раньше были белые ноги, а теперь — красные. Все рыбы знают эту историю и смеются над ними. Но фламинго, покуда лечат в воде свои ноги, не упускают случая отомстить рыбам за это, и стоит какой-нибудь храброй рыбешке подплыть к ним поближе, как они опускают клюв в воду и заглатывают дерзкую насмешницу.
ПЛЕШИВЫЙ ПОПУГАЙ
ВОЙНА КРОКОДИЛОВ
Лягушки, сильно надушенные, ходили на задних лапках. И кроме того, каждая повесила себе на шею вместо фонарика маленького светлячка, который раскачивался при каждом их движении.
Но кто был действительно красив, так это змеи.
Они были одеты, как балерины, каждая — в юбочку под цвет самой змеи. На красных змеях были юбочки из красного тюля, на зеленых — из зеленого, на желтых — из желтого, а на жарараках — из серого тюля с полосками кирпично-бурого цвета, потому что у этих змей такая окраска.
Только фламинго, у. которых в то время были белые ноги и такой же, как и сейчас, толстый и кривой нос, были грустны: глупые птицы не сумели принарядиться к празднику, у них на это не хватило смекалки. И поэтому, увидев, что все пришли такие нарядные, они терзались завистью. Особенно завидовали они коралловым змеям. И каждый раз, когда какая-либо из коралловых змей, изящно извиваясь, проносилась мимо в своей прозрачной волнистой одежде, фламинго умирали от зависти.
Тогда один из них сказал:
— Я знаю, что нам делать. Давайте наденем черно-красно-белые чулки, и коралловые змеи влюбятся в нас.
И, разом поднявшись в воздух, фламинго перелетели через реку и, опустившись на землю возле одной из городских лавок, постучались в двери.
— Тук-тук!.. — барабанили они своими ногами.
— Кто там? — отозвался лавочник.
— Это мы, фламинго. Есть у вас в продаже черно-красно-белые чулки?
— Нет, таких чулок нет, — ответил лавочник. — Да вы сумасшедшие, что ли? Таких чулок вы нигде не найдете.
Фламинго улетели и постучались в другую лавку:
— Тук-тук!.. Есть у вас черно-красно-белые чулки? Лавочник ответил:
— Как вы сказали? Черно-красно-белые? Таких чулок вам не сыскать нигде. Вы с ума сошли! Кто вы такие?
— Мы — фламинго, — ответили птицы. Тогда лавочник сказал:
— Ну, значит, вы — сумасшедшие фламинго. Фламинго снова улетели и постучались в третью лавку:
— Тук-тук!.. Есть у вас черно-красно-белые чулки? Лавочник закричал:
— Какие? Черно-красно-белые? Только таким глупым носатым птицам, как вы. может прийти в голову спрашивать подобные вещи. Немедленно убирайтесь прочь!
И лавочник, схватив метлу, набросился на бедных фламинго.
Так фламинго побывали во всех лавках, и отовсюду их гнали и повсюду их обзывали сумасшедшими.
И тут броненосцу, который пришел напиться к реке, захотелось подшутить над фламинго, и, обратившись к ним очень приветливо, он сказал:
— Добрый вечер, сеньоры фламинго. Я знаю, что вы ищете. Таких чулок вы не найдете ни в одной лавке. Может быть, они продаются в Буэнос-Айресе, но тогда пришлось бы просить, чтоб вам прислали их по почте. Только у совы, моей невестки, найдется то, что вам нужно. Попросите ее, и она достанет вам черно-красно-белые чулки.
Фламинго поблагодарили и полетели к пещере, где жила сова. Они сказали ей:
— Добрый вечер, сова. Мы пришли попросить у тебя черно-красно-белые чулки. Сегодня у змей большой бал, и если мы наденем такие чулки, коралловые змеи влюбятся в нас.
— С большим удовольствием! — ответила сова. — Подождите немножко, я сейчас вернусь.
И, улетев, оставила фламинго одних. Через некоторое время она вернулась и принесла несколько пар чулок, но только это были совсем не чулки, а кожа коралловых змей, и кожа эта, чудесной, яркой расцветки, была содрана со змей, которых только что изловила сова.
— Вот вам чулки, — сказала она. — Теперь все в порядке, только не забывайте то, что я вам сейчас скажу: танцуйте всю ночь напролет, танцуйте, не останавливаясь ни на минуту, качайтесь, кружитесь, на голову становитесь — словом, пляшите как хотите, но только не останавливайтесь. А остановитесь — кончайте пляску, получайте таску.
Но глупые фламинго так и не поняли, какая огромная опасность им угрожает, и, обезумев от радости, стали натягивать чулки из змеиной кожи на свои длинные ноги. Так, счастливые и довольные, они полетели на бал.
Увидев фламинго в таких роскошных чулках, все стали завидовать им. Змеи не желали танцевать ни с кем, кроме них; а так как фламинго ни на секунду не останавливались, невозможно было рассмотреть, из чего сделаны эти изумительные чулки.
Однако мало-помалу змеи начали подозревать что-то недоброе. И когда фламинго, танцуя, проносились мимо них, они вытягивались на земле, чтобы лучше рассмотреть странные чулки.
Коралловые змеи беспокоились больше всех. Они не сводили глаз с чулок и больше всех вытягивались, стараясь достать языком до ног фламинго, потому что язык служит змеям так же, как человеку руки. Но фламинго всё плясали и плясали, не останавливаясь ни на секунду, хотя уже совсем выбились из сил.
Коралловые змеи, увидев, что фламинго едва держатся на ногах, попросили у лягушек их фонарики, которые, как мы помним, были маленькими светлячками, и, собравшись вместе, стали ждать, когда фламинго упадут от усталости.
— Это не чулки! — кричали змеи. — Мы знаем, что это такое! Нас обманули! Фламинго убили наших сестер и надели вместо чулок их кожу! На них чулки из кожи коралловых змей!
Услышав это, фламинго, дрожа от страха и поняв, что разоблачены, хотели улететь, но они так устали, что были уже не в силах пошевельнуть хотя бы одним крылом. Тут коралловые змеи набросились на них и, обвившись вокруг их ног, изорвали проклятые чулки, раздирая их в клочья и яростно жаля голые ноги фламинго.
Фламинго, обезумев от боли, метались из стороны в сторону, пытаясь сбросить змей, обвившихся вокруг их ног. Наконец, видя, что от проклятых чулок не осталось ни клочка, змеи отпустили фламинго и уползли, усталые, оправляя свои измявшиеся газовые накидки.
К тому же коралловые змеи были уверены, что фламинго скоро умрут, ведь они знали, что их укусы смертельны.
Но фламинго не умерли. Корчась от невыносимой боли, они побежали к воде. Они кричали от боли, и их ноги, которые раньше были белыми, стали красными от змеиного яда. Дни проходили за днями, а ноги у фламинго всё жгло, как огнем, и они сделались красными, как кровь, и все это — от змеиного яда.
Много, много времени прошло с тех пор. Но и сейчас фламинго по целым дням простаивают в воде, чтоб хоть немного остудить свои красные ноги, которые все еще болят.
Иногда они выходят из воды и делают несколько шагов по земле, чтоб посмотреть, не лучше ли им. Но на земле боль от старых укусов сразу возвращается, и фламинго снова бегут к воде. Иногда ноги у них так горят, что они поджимают одну ногу и стоят в воде целыми часами, не в силах пошевелиться.
Вот вам история фламинго, у которых раньше были белые ноги, а теперь — красные. Все рыбы знают эту историю и смеются над ними. Но фламинго, покуда лечат в воде свои ноги, не упускают случая отомстить рыбам за это, и стоит какой-нибудь храброй рыбешке подплыть к ним поближе, как они опускают клюв в воду и заглатывают дерзкую насмешницу.
ПЛЕШИВЫЙ ПОПУГАЙ
(Перевод С. Мамонтова)
Жила когда-то в лесу стая попугаев.
Каждый день поутру летали они на соседнее поле клевать маис, а на обед ели апельсины. Они обычно очень шумели и кричали, а один из них взлетал на самое высокое дерево — следить, не идет ли кто.
Попугаи хуже саранчи, потому что, выклевывая зерна, они обдирают молодые початки, которые потом сгниют, как только начнутся дожди. И так как, кроме того, у попугаев очень вкусное мясо, то батраки часто охотятся на них.
Как-то раз один батрак метким выстрелом подбил попугая-часового, который упал, раненный, на землю и долго отбивался, не давая себя схватить. Батрак отнес птицу домой и отдал детям хозяина, а дети вылечили попугая, у которого было, оказывается, сломано крыло. Попугай поправился и стал совсем ручным. Его назвали Педрйто. Он научился давать лапку и очень любил садиться на плечи к людям и клювом слегка щекотать их за ухом.
Жил он на свободе и почти целый день проводил в саду, среди апельсинных деревьев и эвкалиптов. Часа в четыре, когда в доме обычно пили чай, попугай вместе со всеми спешил в столовую и, быстро работая клювом и лапками, взбирался по скатерти на стол, где для него тоже был готов чай с молоком и размоченный в нем хлеб.
Педрито так подружился с детьми и они ухитрялись так много ему наболтать за день, что попугай скоро выучился говорить. Он кричал: «Добрый день, дур-рак! Хор-р-роша кар-р-ртошка! Дайте Педр-р-рито кар-р-ртошки!» Употреблял он также такие слова, которые неудобно повторять, потому что попугаи, как и дети, легко выучиваются ругаться.
Когда шел дождь, Педрито распускал перышки и подолгу тихонько рассказывал что-то самому себе. А когда погода прояснялась, он начинал летать взад-вперед, крича как бешеный.
Был он, как видите, очень счастливый попугай и, кроме желанной свободы, о какой мечтают все птицы, имел еще, как все состоятельные люди, свой собственный, и неплохой, кусок хлеба, даже с маслом, вернее, с молоком…
Ну вот, посреди всего этого счастья случилось как-то раз, что после пяти ненастных дней вдруг выглянуло солнце. Педрито полетел в сад с криком:
— Хор-р-роший вечер-р-р, Пед-р-рито. Хор-р-роша кар-р-ртошка. Здр-р-равствуй, Пед-р-рито! — и полетел далеко-далеко, пока не увидел где-то внизу, низко-низко, реку Парану, которая сверху казалась широкой белой лентой. А он все летел и летел, пока наконец не опустился на какое-то дерево отдохнуть.
И вдруг сквозь ветки он увидел внизу два зеленых огня, похожие на огромных светляков.
«Что это? — подумал попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Что это такое? Добр-р-р-ый день, Пед-р-рито!..»
Он, как и другие попугаи, всегда болтал без толку, и понять его порой было очень трудно. А так как он был очень любопытный, то стал спускаться с ветки на ветку, пока не оказался близко от земли. И тогда он увидел, что два зеленых огня были глазами тигра, который, притаившись под деревом, пристально смотрел на него.
Но Педрито был в таком хорошем настроении, что совсем не испугался.
— Добрый день, тигр, — сказал он. — Здр-р-равствуй, Педр-рито.
И тигр таким вот страшным и хриплым голосом, каким всегда говорят тигры, ответил:
— Доб-рый де-ень!
— Добрый день, тигр, — повторил попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртош-ка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!..
И он без устали повторял: «Хороша картошка!» — потому что было уже четыре часа и ему очень захотелось чаю с молоком. Он совсем забыл, что дикие звери не пьют чай с молоком, и пригласил тигра на чашку чая.
— Хороший чай, хорошо молочко! — сказал он. — Добрый день, Педр-р-рито, добрый день, тигр!.. Хочешь чашку чая? Хор-р-роший чай, хор-р-рошо молочко!
Но тигр страшно рассердился, думая, что попугай смеется над ним, а так как он к тому же был голоден, то и решил съесть болтливую птицу. Поэтому он ответил:
— Ладно! Под-ле-ти-ка ближе, друг, я на у-хо туг!
Тигр не был туг на ухо, просто он хотел заманить попугая поближе, чтоб удобнее было его схватить. А попугай думал только о том, как обрадуются все в доме, когда он явится пить чай с молоком в обществе такого блистательного друга. И он перелетел на другую ветку, поближе к тигру.
— Хор-р-роша кар-р-ртошка! — повторил он как мог громче.
— Подойди-ка ближе! Ну-ка! — ответил тигр своим хриплым голосом.
Попугай подлетел поближе и сказал:
— Хор-р-роший чай, хор-р-рошо молочко!
— Подлети-ка ближе! — повторил тигр.
Бедный попугай подлетел совсем близко, и в этот момент тигр прыгнул так высоко, что мог бы дом перепрыгнуть, и схватил Педрито своими острыми когтями. Ему не удалось убить попугая, но он выдрал у него все перья на спине и оторвал хвост. Ни одного перышка не осталось в хвосте у Педрито.
— Получай свой чай! — прорычал тигр. — Получай свой чай с молочком!..
Попугай, крича от боли и страха, поторопился улететь. Но летел он с трудом, потому что у него не было хвоста, который служит птицам вместо руля. Он летел, накреняясь в воздухе то в одну сторону, то в другую, и встречные птицы испуганно шарахались от такого странного существа.
Наконец он долетел до дома и первым делом поспешил на кухню, чтоб посмотреться в кухаркино зеркало.
Бедный Педрито! Он выглядел самой уродливой и самой несуразной птицей, какую только можно себе представить: плешивый, бесхвостый и дрожащий от холода. Как явится он теперь в столовую в таком виде?.. И он полетел в сад и нашел в одном из эвкалиптов дупло, такое глубокое, как настоящая пещера. И он забился в дупло, дрожа от холода и стыда.
А между тем в столовой хватились попугая.
— Где это наш Педрито? — говорили все. И звали: — Педрито!.. Хороша картошка, Педрито! Хороший чай!
Но Педрито все сидел в своей пещере, немой, недвижный, и не отзывался. Его разыскивали повсюду, но не могли найти. Тогда все решили, что Педрито умер, и дети горько заплакали.
Каждый вечер за столом все вспоминали о попугае, вспоминали и о том, как он любил чай с молоком и размоченный в нем хлеб. Бедный Педрито! Никогда больше они не увидят его, он, верно, умер…
Но Педрито не умер, а продолжал сидеть в своем дупле, не показываясь никому на глаза, потому что ему было очень стыдно, что он голый, словно крыса какая. По ночам он вылезал чего-нибудь поесть и быстро прятался обратно. А на рассвете еще раз тихонечко спускался с дерева и шел смотреться в кухаркино зеркало, и был всегда очень грустный, так как перья отрастали очень медленно.
Но вот наконец однажды, когда вся семья сидела за вечерним чаем, в комнату в|цруг вошел Педрито, с невозмутимым видом, вразвалочку, как будто цичего и не случилось. Все прямо с ума посходили от радости, видя его целым и невредимым, да еще с такими роскошными перьями.
— Педрито, дурачок Педрито! — говорили ему. — Что с тобой случилось, Педрито? Ах, какие у него перышки!
Но никто не знал, что это были новые перышки, а Педрито, очень важный, не говорил ни слова. Он только и делал, что ел размоченный в чае с молоком хлеб. И ни гугу…
Поэтому хозяин дома очень удивился, когда на следующее утро попугай вдруг прилетел и уселся к нему на плечо, болтая без умолку. В две минуты он рассказал все, что с ним произошло: свою прогулку в Парагвай, свою встречу с тигром и все остальное, и после каждого рассказа кричал нараспев:
— У Педр-р-рито нет ни пер-р-рышка! Нет ни пер-р-рышка! Ни пер-р-рышка!
И он предложил хозяину пойти охотиться на тигра.
Хозяин дома как раз намеревался купить шкуру тигра, чтоб положить перед камином, и предложение попугая пришлось очень кстати. Он пошел в дом, взял ружье и вместе с Педрито отправился в Парагвай. Они решили: как только Педрито увидит тигра, он примется отвлекать его своей болтовней, пока охотник не подойдет на нужное расстояние.
Так и случилось. Попугай, сидя на ветке, болтал себе и болтал, а гам озирался по сторонам, не видно ли тигра. Наконец он услышал треск ломающихся веток и внезапно увидел два устремленных на него из-под дерева зеленых огня, — это были глаза тигра.
Тогда попугай начал кричать:
— Хор-р-роший вечер!.. Хор-р-роша кар-ртошка!.. Хор-р-роший чай, хорошо молочко!.. Хочешь чашку чаю?..
Тигр очень обозлился, узнав плешивого попугая, которого давно считал мертвым и у которого, оказывается, выросли новые, такие красивые перья; он поклялся, что на этот раз попугай от него живым не уйдет, и в глазах его сверкнули гневные молнии, когда ои хрипло прорычал:
— Под-ле-ти-ка бли-же! Ну-ка!
Попугай перелетел на другую ветку поближе, продолжая без умолку болтать:
— Хороший хлеб, хорошо молочко!.. Он под этим деревом!..Услышаи последние слова попугая, тигр взревел и одним прыжком поднялся с земли.
— С кем ты говоришь? — прорычал он. — Кому ты сказал, что я здесь, под этим деревом?
— Никому, никому! — ответил попугай. — Добрый день, Педрито… Здравствуй, дур-рачок!..
И он продолжал болтать и прыгать с ветки на ветку, все приближаясь к тигру. Однако слова «он под этим деревом»попугай сказал, чтоб предупредить охотника, который приближался крадучись, с ружьем на плече.
И вот настал момент, когда попугай не смог приблизиться еще больше, а то бы он обязательно попал к тигру в лапы. И тогда он закричал:
— Хороша картошка!.. Осторожнее!
— Под-ле-ти еще бли-же! — проревел тигр, припав к земле и готовясь к прыжку.
— Хороший чай, хорошо молочко!.. Осторожно! Он сейчас прыгнет!
Идействительно, тигр прыгнул. Он прыгнул так высоко, что попугай избежал его когтей лишь потому, что стрелой взмыл в воздух. И в тот же самый миг охотник, который целился, уперев ствол ружья в развилину какого-то дерева, спустил курок — и тигр, издав такой страшный рев, что весь лес содрогнулся, рухнул на землю.
Попугай даже закричал от радости, что ему удалось отомстить гадкому тигру, который выдрал у него все перья.
Охотник же был доволен, что у него теперь есть тигровая шкура, которую можно положить у камина в столовой.
Когда они вернулись домой, все узнали, почему Педрито так долго скрывался в дупле, и принялись хвалить его за храбрый поступок.
С тех пор все зажили очень счастливо. Но попугай не забыл истории с тигром, и каждый вечер, являясь в столовую пить чай с молоком, он подбегал к тигровой шкуре у камина и приглашал и ее к столу.
— Хор-р-роша кар-ртошка!.. — говорил он тигровой шкуре, — Хор-ро-ший чай. хочешь чаю?.. Дайте тигру кар-р-ртошки…
И все помирали со смеху. И Педрито вместе со всеми.
Каждый день поутру летали они на соседнее поле клевать маис, а на обед ели апельсины. Они обычно очень шумели и кричали, а один из них взлетал на самое высокое дерево — следить, не идет ли кто.
Попугаи хуже саранчи, потому что, выклевывая зерна, они обдирают молодые початки, которые потом сгниют, как только начнутся дожди. И так как, кроме того, у попугаев очень вкусное мясо, то батраки часто охотятся на них.
Как-то раз один батрак метким выстрелом подбил попугая-часового, который упал, раненный, на землю и долго отбивался, не давая себя схватить. Батрак отнес птицу домой и отдал детям хозяина, а дети вылечили попугая, у которого было, оказывается, сломано крыло. Попугай поправился и стал совсем ручным. Его назвали Педрйто. Он научился давать лапку и очень любил садиться на плечи к людям и клювом слегка щекотать их за ухом.
Жил он на свободе и почти целый день проводил в саду, среди апельсинных деревьев и эвкалиптов. Часа в четыре, когда в доме обычно пили чай, попугай вместе со всеми спешил в столовую и, быстро работая клювом и лапками, взбирался по скатерти на стол, где для него тоже был готов чай с молоком и размоченный в нем хлеб.
Педрито так подружился с детьми и они ухитрялись так много ему наболтать за день, что попугай скоро выучился говорить. Он кричал: «Добрый день, дур-рак! Хор-р-роша кар-р-ртошка! Дайте Педр-р-рито кар-р-ртошки!» Употреблял он также такие слова, которые неудобно повторять, потому что попугаи, как и дети, легко выучиваются ругаться.
Когда шел дождь, Педрито распускал перышки и подолгу тихонько рассказывал что-то самому себе. А когда погода прояснялась, он начинал летать взад-вперед, крича как бешеный.
Был он, как видите, очень счастливый попугай и, кроме желанной свободы, о какой мечтают все птицы, имел еще, как все состоятельные люди, свой собственный, и неплохой, кусок хлеба, даже с маслом, вернее, с молоком…
Ну вот, посреди всего этого счастья случилось как-то раз, что после пяти ненастных дней вдруг выглянуло солнце. Педрито полетел в сад с криком:
— Хор-р-роший вечер-р-р, Пед-р-рито. Хор-р-роша кар-р-ртошка. Здр-р-равствуй, Пед-р-рито! — и полетел далеко-далеко, пока не увидел где-то внизу, низко-низко, реку Парану, которая сверху казалась широкой белой лентой. А он все летел и летел, пока наконец не опустился на какое-то дерево отдохнуть.
И вдруг сквозь ветки он увидел внизу два зеленых огня, похожие на огромных светляков.
«Что это? — подумал попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Что это такое? Добр-р-р-ый день, Пед-р-рито!..»
Он, как и другие попугаи, всегда болтал без толку, и понять его порой было очень трудно. А так как он был очень любопытный, то стал спускаться с ветки на ветку, пока не оказался близко от земли. И тогда он увидел, что два зеленых огня были глазами тигра, который, притаившись под деревом, пристально смотрел на него.
Но Педрито был в таком хорошем настроении, что совсем не испугался.
— Добрый день, тигр, — сказал он. — Здр-р-равствуй, Педр-рито.
И тигр таким вот страшным и хриплым голосом, каким всегда говорят тигры, ответил:
— Доб-рый де-ень!
— Добрый день, тигр, — повторил попугай. — Хор-р-роша кар-р-ртош-ка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!.. Хор-р-роша кар-р-ртошка!..
И он без устали повторял: «Хороша картошка!» — потому что было уже четыре часа и ему очень захотелось чаю с молоком. Он совсем забыл, что дикие звери не пьют чай с молоком, и пригласил тигра на чашку чая.
— Хороший чай, хорошо молочко! — сказал он. — Добрый день, Педр-р-рито, добрый день, тигр!.. Хочешь чашку чая? Хор-р-роший чай, хор-р-рошо молочко!
Но тигр страшно рассердился, думая, что попугай смеется над ним, а так как он к тому же был голоден, то и решил съесть болтливую птицу. Поэтому он ответил:
Тигр не был туг на ухо, просто он хотел заманить попугая поближе, чтоб удобнее было его схватить. А попугай думал только о том, как обрадуются все в доме, когда он явится пить чай с молоком в обществе такого блистательного друга. И он перелетел на другую ветку, поближе к тигру.
— Хор-р-роша кар-р-ртошка! — повторил он как мог громче.
— Подойди-ка ближе! Ну-ка! — ответил тигр своим хриплым голосом.
Попугай подлетел поближе и сказал:
— Хор-р-роший чай, хор-р-рошо молочко!
— Подлети-ка ближе! — повторил тигр.
Бедный попугай подлетел совсем близко, и в этот момент тигр прыгнул так высоко, что мог бы дом перепрыгнуть, и схватил Педрито своими острыми когтями. Ему не удалось убить попугая, но он выдрал у него все перья на спине и оторвал хвост. Ни одного перышка не осталось в хвосте у Педрито.
— Получай свой чай! — прорычал тигр. — Получай свой чай с молочком!..
Попугай, крича от боли и страха, поторопился улететь. Но летел он с трудом, потому что у него не было хвоста, который служит птицам вместо руля. Он летел, накреняясь в воздухе то в одну сторону, то в другую, и встречные птицы испуганно шарахались от такого странного существа.
Наконец он долетел до дома и первым делом поспешил на кухню, чтоб посмотреться в кухаркино зеркало.
Бедный Педрито! Он выглядел самой уродливой и самой несуразной птицей, какую только можно себе представить: плешивый, бесхвостый и дрожащий от холода. Как явится он теперь в столовую в таком виде?.. И он полетел в сад и нашел в одном из эвкалиптов дупло, такое глубокое, как настоящая пещера. И он забился в дупло, дрожа от холода и стыда.
А между тем в столовой хватились попугая.
— Где это наш Педрито? — говорили все. И звали: — Педрито!.. Хороша картошка, Педрито! Хороший чай!
Каждый вечер за столом все вспоминали о попугае, вспоминали и о том, как он любил чай с молоком и размоченный в нем хлеб. Бедный Педрито! Никогда больше они не увидят его, он, верно, умер…
Но Педрито не умер, а продолжал сидеть в своем дупле, не показываясь никому на глаза, потому что ему было очень стыдно, что он голый, словно крыса какая. По ночам он вылезал чего-нибудь поесть и быстро прятался обратно. А на рассвете еще раз тихонечко спускался с дерева и шел смотреться в кухаркино зеркало, и был всегда очень грустный, так как перья отрастали очень медленно.
Но вот наконец однажды, когда вся семья сидела за вечерним чаем, в комнату в|цруг вошел Педрито, с невозмутимым видом, вразвалочку, как будто цичего и не случилось. Все прямо с ума посходили от радости, видя его целым и невредимым, да еще с такими роскошными перьями.
— Педрито, дурачок Педрито! — говорили ему. — Что с тобой случилось, Педрито? Ах, какие у него перышки!
Но никто не знал, что это были новые перышки, а Педрито, очень важный, не говорил ни слова. Он только и делал, что ел размоченный в чае с молоком хлеб. И ни гугу…
Поэтому хозяин дома очень удивился, когда на следующее утро попугай вдруг прилетел и уселся к нему на плечо, болтая без умолку. В две минуты он рассказал все, что с ним произошло: свою прогулку в Парагвай, свою встречу с тигром и все остальное, и после каждого рассказа кричал нараспев:
— У Педр-р-рито нет ни пер-р-рышка! Нет ни пер-р-рышка! Ни пер-р-рышка!
И он предложил хозяину пойти охотиться на тигра.
Хозяин дома как раз намеревался купить шкуру тигра, чтоб положить перед камином, и предложение попугая пришлось очень кстати. Он пошел в дом, взял ружье и вместе с Педрито отправился в Парагвай. Они решили: как только Педрито увидит тигра, он примется отвлекать его своей болтовней, пока охотник не подойдет на нужное расстояние.
Так и случилось. Попугай, сидя на ветке, болтал себе и болтал, а гам озирался по сторонам, не видно ли тигра. Наконец он услышал треск ломающихся веток и внезапно увидел два устремленных на него из-под дерева зеленых огня, — это были глаза тигра.
Тогда попугай начал кричать:
— Хор-р-роший вечер!.. Хор-р-роша кар-ртошка!.. Хор-р-роший чай, хорошо молочко!.. Хочешь чашку чаю?..
Тигр очень обозлился, узнав плешивого попугая, которого давно считал мертвым и у которого, оказывается, выросли новые, такие красивые перья; он поклялся, что на этот раз попугай от него живым не уйдет, и в глазах его сверкнули гневные молнии, когда ои хрипло прорычал:
— Под-ле-ти-ка бли-же! Ну-ка!
Попугай перелетел на другую ветку поближе, продолжая без умолку болтать:
— Хороший хлеб, хорошо молочко!.. Он под этим деревом!..Услышаи последние слова попугая, тигр взревел и одним прыжком поднялся с земли.
— С кем ты говоришь? — прорычал он. — Кому ты сказал, что я здесь, под этим деревом?
— Никому, никому! — ответил попугай. — Добрый день, Педрито… Здравствуй, дур-рачок!..
И он продолжал болтать и прыгать с ветки на ветку, все приближаясь к тигру. Однако слова «он под этим деревом»попугай сказал, чтоб предупредить охотника, который приближался крадучись, с ружьем на плече.
И вот настал момент, когда попугай не смог приблизиться еще больше, а то бы он обязательно попал к тигру в лапы. И тогда он закричал:
— Хороша картошка!.. Осторожнее!
— Под-ле-ти еще бли-же! — проревел тигр, припав к земле и готовясь к прыжку.
— Хороший чай, хорошо молочко!.. Осторожно! Он сейчас прыгнет!
Идействительно, тигр прыгнул. Он прыгнул так высоко, что попугай избежал его когтей лишь потому, что стрелой взмыл в воздух. И в тот же самый миг охотник, который целился, уперев ствол ружья в развилину какого-то дерева, спустил курок — и тигр, издав такой страшный рев, что весь лес содрогнулся, рухнул на землю.
Попугай даже закричал от радости, что ему удалось отомстить гадкому тигру, который выдрал у него все перья.
Охотник же был доволен, что у него теперь есть тигровая шкура, которую можно положить у камина в столовой.
Когда они вернулись домой, все узнали, почему Педрито так долго скрывался в дупле, и принялись хвалить его за храбрый поступок.
С тех пор все зажили очень счастливо. Но попугай не забыл истории с тигром, и каждый вечер, являясь в столовую пить чай с молоком, он подбегал к тигровой шкуре у камина и приглашал и ее к столу.
— Хор-р-роша кар-ртошка!.. — говорил он тигровой шкуре, — Хор-ро-ший чай. хочешь чаю?.. Дайте тигру кар-р-ртошки…
И все помирали со смеху. И Педрито вместе со всеми.
ВОЙНА КРОКОДИЛОВ
(Перевод С. Мамонтова)
В одной пустынной местности, где не ступала нога человека, текла большая река, а в той реке водилось много крокодилов. Было их там больше ста, а может, и больше тысячи. Они питались рыбой, иногда поедали животных, приходивших к реке на водопой, но в основном они питались рыбой. После обеда они отдыхали на песке прибрежья, а иногда, когда всходила полная луна, играли в зеленой воде.
Жили они очень спокойно и счастливо. Но вот как-то под вечер, когда все отдыхали после сытного обеда, один крокодил вдруг проснулся и поднял голову, потому что ему показалось, что он слышит шум. Он прислушался. И правда: откуда-то издалека слышался глухой шум. Крокодил разбудил другого, спавшего рядом с ним.
— Проснись, — сказал он ему. — Мы в опасности.
— А что? — спросил другой, встревожившись.
— Не знаю, — ответил крокодил, который проснулся первым. — Я слышу какой-то незнакомый шум.
Второй крокодил тоже услышал шум, и оба сразу же разбудили остальных. Все перепугались и стали бегать взад-вперед, подняв хвосты.
И волновались они не зря, потому что шум становился все громче и громче. Вскоре они увидели вдали какое-то облачко дыма и услышали странный звук хлюп-хлюп, словно что-то далеко-далеко шлепало по воде.
Крокодилы переглянулись. Что бы это могло быть?
Но один крокодил, старый и мудрый, самый старый и самый мудрый из всех, старый крокодил, у которого во рту осталось только два зуба и который некогда совершил длинное путешествие до самого моря, вдруг сказал:
— Я знаю, что это такое! Это — кит. Они огромные и выбрасывают столб белой воды из носа, а потом она падает назад.Услышав это, маленькие крокодильчики страшно перетрусили и подняли дикий крик. Они ныряли вниз головой и вопили:
— Это кит! Вон плывет кит!
Но старый крокодил дернул за хвост крокодильчика, находящегося ближе к нему.
— Не бойтесь! — крикнул он. — Я знаю, что такое кит! Он сам нас боится! Он всегда всех боится!
Тогда маленькие крокодильчики успокоились. Но они тут же перепугались снова, потому что серый дым превратился вдруг в черный и все услышали громкое хлюп-хлюп-хлюп по воде. Крокодилы, вконец испугавшись, мгновенно погрузились в реку, так что на поверхности остались лишь глаза и кончик носа. И они увидели, как мимо них проплыло что-то огромное, окутанное дымом и шлепающее по воде, а было это не что иное, как колесный пароход, который впервые плыл по этой реке.
Пароход приплыл, проплыл и уплыл. Тогда крокодилы стали выплывать на поверхность, ругая старика крокодила за то, что он их обманул, выдумав какого-то кита.
— Это не кит! — кричали они ему в самые уши, потому что старик был глуховат. — Что же это такое плыло?
Старый крокодил объяснил, что это был пароход, набитый огнем, и что все крокодилы умрут, если он еще будет здесь плавать.
Но крокодилы стали смеяться над ним, думая, что старик сошел с ума. Почему они умрут, если пароход будет здесь плавать? Нет, бедный старик положительно рехнулся.
И так как все проголодались, то принялись искать рыбу. Но ни одной рыбины они не нашли. Ни одной! Вся рыба ушла, испугавшись шума парохода. Не было больше рыбы.
— Ну что я говорил! — сказал старый крокодил. — Нам теперь нечего есть. Вся рыба ушла. Подождем до завтра. Может быть, пароход больше не вернется, а рыба вернется, когда нечего будет бояться.
Но на следующий день они снова услышали шум на реке, еще более сильный, чем вчера, и увидели, как прошел пароход, выпуская столько дыма, что все небо почернело.
— Ну что ж, — сказали тогда крокодилы, — пароход прошел вчера, прошел сегодня и пройдет завтра. Рыбы больше не будет, и звери не придут на водопой, а мы умрем с голоду. Так что давайте построим плотину.
— Да! Плотину! Плотину! — закричали все, быстро плывя к берегу. — Давайте построим плотину!
И крокодилы тут же начали строить плотину. Сначала отправились в лес и свалили более десяти тысяч деревьев — самых крепких пород. Потом разрезали их своими хвостами, так как на хвостах у этих крокодилов растут маленькие пилки; потом подтащили, толкая, к берегу и, столкнув в воду, вбили, как сваи, во всю ширину реки на расстоянии метра друг от друга. Ни один корабль не смог бы пройти через эту плотину, ни большой, ни маленький. Теперь крокодилы были уверены, что никто уже не осмелится распугивать рыбу. И так как они очень устали, то тут же на берегу и улеглись спать.
На следующее утро, когда они еще спали, снова послышалось хлюп-хлюп-хлюп и показался пароход. Все слышали, но никто не поднял головы и даже не приоткрыл глаз. Какое им было дело до парохода? Пускай шумит сколько хочет: здесь ему все равно не пройти.
И в самом деле, пароход даже не подплыл к плотине, а остановился вдалеке. Люди с палубы долго разглядывали в подзорную трубу странное сооружение, пересекавшее реку, и наконец спустили шлюпку, чтоб разведать, что же это такое. Тогда крокодилы поднялись, скользнули в воду и направились к плотине и, просунув головы между сваями, стали смеяться, радуясь тому, как ловко провели своего врага.
Шлюпка подплыла, но при виде гигантской плотины, построенной крокодилами, тотчас же вернулась обратно. Но вскоре показалась снова, и люди, сидевшие в ней, закричали:
— Эй, крокодилы!
— Что скажете? — отвечали крокодилы, просовывая головы между сваями.
— Нам это мешает! — крикнули люди.
— Понятно!
— Мы не можем проехать!
— Прекрасно!
— Разберите плотину!
— Не станем.
Люди на шлюпке посовещались между собою и снова закричали:
— Крокодилы!
— Что скажете? — отвечали те.
— Не разберете?
— Нет!
— Значит, скоро увидимся!
— А хоть бы и не скоро!
И шлюпка вернулась на пароход, а крокодилы в бешеном восторге принялись бить хвостами по воде. Ни один пароход больше здесь не пройдет! И у них всегда-всегда будет рыба!
Но на следующий день снова показался пароход, и, когда крокодилы взглянули на него, они онемели от изумления: это был совсем не пароход, это был огромный корабль мышиного цвета, вдвое больше, чем вчерашний пароход. Что же это? Он тоже хочет пройти здесь? Нет, он не пройдет, нет! Ни тот, ни этот и никакой другой!
— Нет, он здесь не пройдет! — закричали крокодилы, бросаясь к плотине и занимая каждый свое место между сваями.
Этот корабль тоже остановился вдалеке и тоже спустил шлюпку, которая подплыла к плотине.
В шлюпке находился офицер и восемь матросов. Офицер закричал:
— Эй, крокодилы!
— Что скажете? — ответили те.
— Не разберете?
— Нет!
— Нет?
— Нет!
— Ладно, — сказал офицер. — Тогда мы пустим в ход пушки и потопим плотину.
— Топите! — отвечали крокодилы. И шлюпка возвратилась на корабль.
Знаете, этот корабль мышиного цвета был военный корабль, большой броненосец со страшными пушками. Старый мудрый крокодил, тот самый, который когда-то совершил путешествие к морю, вдруг что-то вспомнил и крикнул товарищам:
Жили они очень спокойно и счастливо. Но вот как-то под вечер, когда все отдыхали после сытного обеда, один крокодил вдруг проснулся и поднял голову, потому что ему показалось, что он слышит шум. Он прислушался. И правда: откуда-то издалека слышался глухой шум. Крокодил разбудил другого, спавшего рядом с ним.
— Проснись, — сказал он ему. — Мы в опасности.
— А что? — спросил другой, встревожившись.
— Не знаю, — ответил крокодил, который проснулся первым. — Я слышу какой-то незнакомый шум.
И волновались они не зря, потому что шум становился все громче и громче. Вскоре они увидели вдали какое-то облачко дыма и услышали странный звук хлюп-хлюп, словно что-то далеко-далеко шлепало по воде.
Но один крокодил, старый и мудрый, самый старый и самый мудрый из всех, старый крокодил, у которого во рту осталось только два зуба и который некогда совершил длинное путешествие до самого моря, вдруг сказал:
— Я знаю, что это такое! Это — кит. Они огромные и выбрасывают столб белой воды из носа, а потом она падает назад.Услышав это, маленькие крокодильчики страшно перетрусили и подняли дикий крик. Они ныряли вниз головой и вопили:
— Это кит! Вон плывет кит!
Но старый крокодил дернул за хвост крокодильчика, находящегося ближе к нему.
— Не бойтесь! — крикнул он. — Я знаю, что такое кит! Он сам нас боится! Он всегда всех боится!
Тогда маленькие крокодильчики успокоились. Но они тут же перепугались снова, потому что серый дым превратился вдруг в черный и все услышали громкое хлюп-хлюп-хлюп по воде. Крокодилы, вконец испугавшись, мгновенно погрузились в реку, так что на поверхности остались лишь глаза и кончик носа. И они увидели, как мимо них проплыло что-то огромное, окутанное дымом и шлепающее по воде, а было это не что иное, как колесный пароход, который впервые плыл по этой реке.
Пароход приплыл, проплыл и уплыл. Тогда крокодилы стали выплывать на поверхность, ругая старика крокодила за то, что он их обманул, выдумав какого-то кита.
— Это не кит! — кричали они ему в самые уши, потому что старик был глуховат. — Что же это такое плыло?
Старый крокодил объяснил, что это был пароход, набитый огнем, и что все крокодилы умрут, если он еще будет здесь плавать.
Но крокодилы стали смеяться над ним, думая, что старик сошел с ума. Почему они умрут, если пароход будет здесь плавать? Нет, бедный старик положительно рехнулся.
И так как все проголодались, то принялись искать рыбу. Но ни одной рыбины они не нашли. Ни одной! Вся рыба ушла, испугавшись шума парохода. Не было больше рыбы.
— Ну что я говорил! — сказал старый крокодил. — Нам теперь нечего есть. Вся рыба ушла. Подождем до завтра. Может быть, пароход больше не вернется, а рыба вернется, когда нечего будет бояться.
Но на следующий день они снова услышали шум на реке, еще более сильный, чем вчера, и увидели, как прошел пароход, выпуская столько дыма, что все небо почернело.
— Ну что ж, — сказали тогда крокодилы, — пароход прошел вчера, прошел сегодня и пройдет завтра. Рыбы больше не будет, и звери не придут на водопой, а мы умрем с голоду. Так что давайте построим плотину.
— Да! Плотину! Плотину! — закричали все, быстро плывя к берегу. — Давайте построим плотину!
И крокодилы тут же начали строить плотину. Сначала отправились в лес и свалили более десяти тысяч деревьев — самых крепких пород. Потом разрезали их своими хвостами, так как на хвостах у этих крокодилов растут маленькие пилки; потом подтащили, толкая, к берегу и, столкнув в воду, вбили, как сваи, во всю ширину реки на расстоянии метра друг от друга. Ни один корабль не смог бы пройти через эту плотину, ни большой, ни маленький. Теперь крокодилы были уверены, что никто уже не осмелится распугивать рыбу. И так как они очень устали, то тут же на берегу и улеглись спать.
На следующее утро, когда они еще спали, снова послышалось хлюп-хлюп-хлюп и показался пароход. Все слышали, но никто не поднял головы и даже не приоткрыл глаз. Какое им было дело до парохода? Пускай шумит сколько хочет: здесь ему все равно не пройти.
И в самом деле, пароход даже не подплыл к плотине, а остановился вдалеке. Люди с палубы долго разглядывали в подзорную трубу странное сооружение, пересекавшее реку, и наконец спустили шлюпку, чтоб разведать, что же это такое. Тогда крокодилы поднялись, скользнули в воду и направились к плотине и, просунув головы между сваями, стали смеяться, радуясь тому, как ловко провели своего врага.
Шлюпка подплыла, но при виде гигантской плотины, построенной крокодилами, тотчас же вернулась обратно. Но вскоре показалась снова, и люди, сидевшие в ней, закричали:
— Эй, крокодилы!
— Что скажете? — отвечали крокодилы, просовывая головы между сваями.
— Нам это мешает! — крикнули люди.
— Понятно!
— Мы не можем проехать!
— Прекрасно!
— Разберите плотину!
— Не станем.
Люди на шлюпке посовещались между собою и снова закричали:
— Крокодилы!
— Что скажете? — отвечали те.
— Не разберете?
— Нет!
— Значит, скоро увидимся!
— А хоть бы и не скоро!
И шлюпка вернулась на пароход, а крокодилы в бешеном восторге принялись бить хвостами по воде. Ни один пароход больше здесь не пройдет! И у них всегда-всегда будет рыба!
Но на следующий день снова показался пароход, и, когда крокодилы взглянули на него, они онемели от изумления: это был совсем не пароход, это был огромный корабль мышиного цвета, вдвое больше, чем вчерашний пароход. Что же это? Он тоже хочет пройти здесь? Нет, он не пройдет, нет! Ни тот, ни этот и никакой другой!
— Нет, он здесь не пройдет! — закричали крокодилы, бросаясь к плотине и занимая каждый свое место между сваями.
Этот корабль тоже остановился вдалеке и тоже спустил шлюпку, которая подплыла к плотине.
В шлюпке находился офицер и восемь матросов. Офицер закричал:
— Эй, крокодилы!
— Что скажете? — ответили те.
— Не разберете?
— Нет!
— Нет?
— Нет!
— Ладно, — сказал офицер. — Тогда мы пустим в ход пушки и потопим плотину.
— Топите! — отвечали крокодилы. И шлюпка возвратилась на корабль.
Знаете, этот корабль мышиного цвета был военный корабль, большой броненосец со страшными пушками. Старый мудрый крокодил, тот самый, который когда-то совершил путешествие к морю, вдруг что-то вспомнил и крикнул товарищам: