Кивинов Андрей Владимирович. Продавец слов

   – У кабака, кажется, оставил.
   – У какого?
   – «Чёрная метка». За углом.
   – А мы разве не в «Шинке» сидели?
   – По-моему, в «Метке». Ерема ещё рыбу живую подсунул.
   В трубке возникла пауза, шёл мучительный процесс восстановления блока памяти.
   Через полминуты Матвей вышел на связь.
   – Во, попили… Точно в «Метке» сидели?
   – Абсолютно. Саке зря взял… Я сам никакой.
   – Саке? Японскую водку?
   – Да. Тёплую.
   – Ой-ой-ой… Что бы сказала мама… Ладно, пойду искать. Лишь бы не угнали. Пока.
   Не найдя таблеток, Антон сходил в ванную, намочил голову водой. Организм, не привыкший к тяжёлым дозам, функционировал с перебоями. Антон вернулся в комнату, запустил компьютер.
   «Все, хватит дурью маяться. И так день потерял. Читатели ждут. Садись и сочиняй.Хоть что-нибудь. Продавай слова, пока покупают… С чего бы начать?.. Соображай, соображай. Ох, как мутит. Хорошо, ещё саке не пил. А Матвей герой – забыл, где машину оставил. Машину, машину… Пожалуй, с машины и начну… Как там в инструкции? Захватить читателя с первых страниц и не давать оторваться даже на туалет. Сейчас захватим…»

Глава 6

   «Девятка выскочила из-за угла, взметнув тучу грязных брызг из огромной лужи. Проходивший по тротуару мужчина испуганно отскочил в сторону…»

   Не то. Антон стёр фразу и начала заново.

   «Девятка с тонированными стёклами вылетела из-за угла, обдав прохожих веером грязных брызг из огромной лужи».

   Опять ерунда какая-то.

   «Из-за угла вылетела девятка с тонированными стёклами, на повороте взвизгнули шины… Прохожий испуганно шарахнулся в сторону, вглубь тротуара…».

   Ладно, сойдёт, я же не Стендаль, в конце концов. К тому ж, кто роман пишет? Я? Нет. Антонина Бекетова. А ей народ простит. Он её любит… Так, второй вариант вроде получше.

   «Чёрная „девятка" с тонированными стёклами вылетела из-за угла, обдав прохожих веером грязных брызг из огромной лужи…
   Выйдя из арки, Степан почувствовал внезапный холод. Причём вроде бы не связанный с порывом ледяного осеннего ветра. Холод шёл изнутри. Словно предупреждение об угрозе. Шершень резко оглянулся. И вовремя – он едва успел отскочить в сторону и вжаться в стену дома. Инстинкт не подвёл. Ещё секунда – и его поцеловал бы тупой бампер. Явно нацеленная на него „девятка" проскользнула мимо, спрыгнула с тротуара и понеслась вперёд по проспекту, ловко лавируя между машинами. Он успел взглянуть на уносившийся прочь автомобиль – номеров не было.
   „Черт!… Пьяный он, что ли?!"
   Степан отряхнул куртку, достал сигарету.
   „Случайность?.. А странный утренний звонок, а мужик в подъезде? С другой стороны, хотели б убитъ наверняка, не заморачивалисъ бы с машиной. Ствол надёжнее. Правда, и очевидней. А так – сбит неустановленной машиной. Несчастный случай…"
   Шершень решил вернуться домой. Надо все спокойно обдумать. Он скрылся в арке, миновал двор с хоккейной коробкой, превращённой в платную автостоянку, обогнул бетонную ограду помойки, возле которой сидели колоритные бомжи, осторожно вошёл в подъезд. Мужика уже не было.
   «Нет, это не случайность… Но кто? Джафар? Не может быть – с ним же покончено в прошлой книге…»

   Тьфу! Дописался… Антон стёр последнее предложение, отхлебнул кофе.

   «Нет, не Джафар. С ним все улажено и решено. Кто? И зачем?..»

   Днём зашла мать, приготовила обед, постирала бельё. В её школе объявили недельный карантин по гриппу. Антон вспомнил, что завтра привезут мебель, оторвался от рабочего стола и освободил шкаф от книг и хлама. Ещё раз позвонил Матвей, сказал, что нашёл машину, поблагодарил за хорошую память и поклялся начать здоровую, трезвую жизнь.
   В полночь Антон перечитал написанное. Дело сдвинулось, бой начался. А это главное. Выключив компьютер, он проглотил приготовленный матерью голубец и завалился спать.
   Утром привезли мебель. Антон заплатил грузчикам и попросил вытащить старую на помойку. Тахту тут же оприходовали бомжи, шкаф никого не заинтересовал.
   Расставив книги по полкам, Антон уселся на мягкое вращающееся кресло, покрутился немного и возобновил работу. Периодически, когда начинала болеть спина, ложился на новый диван и глядел в потолок, придумывая дальнейшие сюжетные ходы. Терзания по поводу эмоций улеглись. Раз ты писатель – должен писать. Идеи приходят во время работы. Кто-то против? Нет. Ты делаешь все правильно. И классикой подтверждено. Федор Михайлович только «Бедных людей» по велению души написал, а потом исключительно за рублики сочинял, хотя и гениально. А уж про Дюма с его подмастерьями и говорить нечего.
   Антон наметил себе норму выработки. Десять компьютерных страниц в день. Пять до обеда, пять после. Кровь из носика. Есть идеи, нет – будь любезен. Только так он укладывался в срок. Когда сюжет стопорился, приходилось работать на объём, сочиняя формальные диалоги и занимаясь подробным описанием мест действий и мелочей, не имеющих особого отношения к развитию событий. Например, что герой поглощал на обед (с обязательным рецептом), какую музыку предпочитал слушать и за какой футбольный клуб болел. (Ничто человеческое герою не чуждо). Иногда пускался в дебри философии, в которых не разобрался бы и Гегель. (А уж Антон и подавно). Помогала неплохая домашняя библиотека с большим количеством энциклопедий. Ну и собственные знания шли в дело.
   В три часа побеспокоил Ульянов, поинтересовался названием будущего шедевра, не придумано ли? Надо рекламную компанию затевать. «Капкан для Шершня», – недолго думая, ответил Антон. «Отлично! Прекрасное название»! Спросив, нет ли у Антона каких-нибудь проблем или просьб, пожелал творческой удачи и деликатно напомнил про сроки. Антон пообещал уложиться.
   Общий «скелет» сюжета он пока не придумал, и чем закончит книгу, не представлял и близко. Ничего страшного, главное, не останавливаться. Герой сам выберет свой путь. По ходу дела.
   «Про что я пишу? Что я хочу сказать?»
   Некогда, некогда… Если об этом думать, вообще никогда ничего не напишешь. Темп, темп… Скачи, коняшка.

* * *

   Когда за окном стемнело, Антон решил прогуляться, немного проветрить мозги на свежем осеннем воздухе, а заодно купить газету и продуктов на завтрак. График он опережал на две страницы, мог немного перевести дух.
   Тугой и хлёсткий ветер заставил поплотнее запахнуть лёгкую куртку. (Кстати, новую купить не помешает.) Дождь со снегом превратил поверхность песчаной дорожки в грязный фарш. Приободряющий вой собаки в соседнем дворе, скрип качающихся деревьев, выглядывающая из-за туч жёлтая луна, похожая на большую таблетку фурацилина. Возле родной помойки пара бомжей подручными средствами крушили его старый книжный шкаф, кидая обломки в ржавую металлическую бочку. Санитары улиц. Будет, чем согреться. Золотая осень…
   Газетный лоток находился на проспекте, буквально в трех минутах ходьбы от дома. Купив газету, Антон обратил внимание на книжный развал, устроенный рядом, на складном столике. Подойдя, стал разглядывать обложки. Продавца книг он явно видел раньше, но никак не мог вспомнить где.
   – Ну, что, пехота, будем брать или отступать?
   Все, вспомнил… Торговый агент из горячих точек. Батарейки и пластыри, наверное, продал, теперь на книги перешёл.
   – Чего интересно, спроси. Объясню дислокацию.
   – А что сейчас читают? Из современных?
   – Из новинок Бекетова отлично идёт. Клёвое чтиво. Бабские детективы хорошо продаются. Бери Бекетову, земляк, не ошибёшься.
   Не дожидаясь решения покупателя, он поднял плёнку, защищающую книги от непогоды, вытащил «Укус Шершня». Левая рука нырнула в карман камуфлированного ватника. (Нож или пистолет?)
   Антон поспешил исчезнуть. «Лишь бы не стрелял». За спиной раздались проклятья и угрозы… Навестив супермаркет и затарившись продуктами, он сделал небольшой круг и свернул в сторону дома. Головная боль прошла, ещё часа три у компьютера можно выдержать.
   За стеклом небольшого яркого павильона с игральными автоматами мелькнул знакомый профиль. «Ага, соседушка… Вот ты где вкалываешь».
   Борька, восседая на табурете, с остервенением жал кнопку автомата, опуская жетоны со скоростью швейной машинки. После каждой неудачи он страдальчески стонал, словно от зубной боли. Антон, подойдя вплотную, минуты две понаблюдал за игрой, после чего стукнул соседа по плечу.
   – Не везёт тебе сегодня.
   Борька, не реагируя, опустил ещё пару жетонов, и только затем, вздрогнув, обернулся.
   – Ой, Антоха… Привет. Ты чего… Чего тут?
   На лице игрока застыла смесь досады и растерянности.
   – Кому теперь на лекарства зарабатываешь? Сестре или дяде?
   – Да я случайно… Мимо шёл, – невразумительно забормотал сосед, – на минутку, попробовать…
   – Ты тут только при мне сотни две спустил. А говоришь денег нет… В общем так, – спокойным тоном предупредил Антон, – даю неделю. – Не вернёшь долг… Сильно пожалеешь.
   Что Антон подразумевал под «сильно пожалеешь», он не представлял и сам. Действительно, что он может сделать? В милицию пойти? Так Борька от долга пока не отказывался, стало быть, милиция и заниматься не будет… Морду набить? Не умею… Но если не пригрозить, с деньгами можно попрощаться. Он уже понял, что ничего с братом Борьки не случилось, просто сосед подцепил вирус игромании, а эта болезнь требует дорогих лекарств, и средства для их добычи особо не выбираются.
   Борька вдруг соскочил с высокого табурета и, завопив, истерично замахал руками.
   – Чего вы все на меня наезжаете?! Пожалеешь, пожалеешь… Не подождать, что ли?! При чем здесь лекарства?.. Поиграть разок нельзя, да?!
   Присутствующие в зале игроки обернулись. Охранник – молодой круглолицый лейтенант милиции подошёл к Антону.
   – Какие проблемы?
   – Все в порядке. Не повезло парню, проиграл много. Нервничает.
   Лейтенант, поправив портупею, вернулся на свой стульчик возле дверей. Борька, насупившись, уставился на Антона.
   – Я часика через два зайду к тебе, – пообещал Антон, – спрошу у матери, что там с братом. Заодно расписку напишешь. На всякий случай…

* * *

   Шум ветра заглушал все остальные звуки. Возле арки, ведущий во двор, очередной его порыв, ударивший в лицо, заставил Антона повернуться.
   Черт!!!
   Глаза ослепил яркий свет автомобильных фар. Ещё мгновение, и…
   Антон, резко отскочив в сторону, больно ударился головой о стену дома, выронил сумку с продуктами. Нос чёрной машины чиркнул по куртке. Авто, пролетев вперёд метра на три, сделало пируэт на скользком тротуаре, дважды перевернулось в горизонтальной плоскости и, уткнувшись в клумбу под фонарём, заглохло… Чёрная «девятка».
   Антон сорвался на крик:
   – Ты чего делаешь, гад?!!
   Потирая ушибленную голову, бросился к машине, распахнул дверь с тонированным стеклом. Побелевшее от ужаса лицо молоденькой блондинки, руки, судорожно вцепившиеся в руль.
   – Ты… ты… Обалдела…
   Девушка медленно повернула голову, вяло попыталась что-то объяснить жестами, затем перекрестилась и, наконец, пробормотала:
   – Скользко… Занесло…
   Она медленно вылезла из салона, достала из сумочки сигареты, нервно принялась объяснять.
   – Я резину ещё не сменила на зимнюю… Обходила автобус… Справа… На обочине грузовик. Пришлось на тротуар… А там закрутило… Простите…
   Антон соответствующим тоном высказался на тему услышанного, вернулся к стене, подобрал сумку. Почувствовал, что руки мелко трясутся. Конечно! Ещё б пять сантиметров и уже ничего бы не тряслось… Золотая осень.
   Дома немного успокоился. Прислонил к ушибу холодный утюг, прилёг на новый диван, раз за разом прокручивая в голове сногсшибательное происшествие. Да, повезло, что ветерок вовремя дунул… Занесло её, видишь ли. Дают права идиоткам…
   Через полчаса он вернулся к прерванной работе. Вне зависимости от происшествий и обстоятельств её необходимо продолжать. Перечитал написанное за день, чтобы найти ошибки и подправить, если надо текст…
   «Смотри-ка, какое интересное совпадение. Шершня тоже машиной чуть не сбило. И тоже чёрной „девяткой". С тонированными стёклами. Бывает же такое… Прям, предсказатель…

   «Степан почувствовал внезапный холод… »

   Я, правда, никакого холода не чувствовал, просто отвернулся от ветра, но… Мистика.
   Да нет, чепуха, обычное совпадение, не более…»

Глава 7

   «Сработало! Он клюнул! Что ж, сейчас потолкуем, красавчик, устроим замес»…
   Степан ещё с минуту постоял возле мутного окна подъезда, наблюдая за Шлямбуром. Тот спокойно курил на пустынной алее, прислонившись к дереву, явно не ожидая подвоха. Не привёл ли кого?.. Вроде порядок. Да и не мог он никого привести, его куриных мозгов не хватит, чтобы догадаться, откуда ветер дует. Все просчитано до мелочей.
   А Шлямбур почти не изменился. При встрече с ним Степан вспоминал африканского бородавочника, несуразного кабанчика с маленьким тельцем и большой головой. Чем-то они со Шлямбуром походили друг на друга. Правда, у последнего не было клыков и бородавок.
   Степан надвинул бейсболку на глаза, быстро сбежал вниз, выскочил из подъезда, и, обогнув площадь, бесшумно подкрался к Шлямбуру.
   – Ну, здравствуй, мил человек.
   – Шершень?.. Ты? Откуда? – испуг, если не ужас, застыл на лице бывшего партнёра.
   – А ты думал, я не вернусь?.. Думал, забуду?
   – Нет, что ты… Я так не думал, клянусь… Даже искал тебя.
   – Не сомневаюсь. Захотел бы – нашёл… Мальчики в «девятке» не от тебя приезжали, случайно?
   – Какие мальчики? Какая «девятка»? – залепетал Шлямбур, отчаянно вращая глазами, – отвечаю, Шершень…
   – Не заказывай, да не заказан будешь, – Степан крепко взял трясущегося от страха собеседника за пояс куртки, – пойдём-ка, обстоятельно поговорим. Здесь не та обстановка.
   – Куда, Шершень… Я не хочу, погоди… Пусти, пусти.
   – Есть тут уютный подвальчик. Располагает к откровенности… Может, и…
   Договорить он не успел. Сильнейший удар в спину сбил Степана с ног, он кубарем полетел на газон, усыпанный жёлтым ковром листвы. В следующую секунду чья-то мощная ладонь вдавила его лицо в землю, хрустнули суставы заламываемых рук. Тишину аллеи наполнил весёлый гомон:
   – Лежать, не дёргаться! ОМОН!
   Степана грубо обыскали, пару раз заехав прикладом автомата по пояснице, затем, сцепив руки наручниками за спиной, подняли с земли.
   – Есть, Валера. Нормалёк.
   Один из бойцов в маске, положил на асфальт три пистолетных патрона. Мужик в чёрной куртке, к которому было направлено обращение, криво усмехнулся.
   – Давай понятых… Ну, что, Шершень, приятно познакомиться. Старший следователь Криворожко.

   «Стоп, – Антон прервал работу, – следователь или оперуполномоченный? Где-то я слышал, что это не одно и тоже. Кто из них должен ездить на задержания? А, ладно, народ в таких тонкостях не особо разбирается».

   «…Ну, что, Шершень, приятно познакомиться. Капитан Криворожко.
   – Приятно у бабы в постели, – огрызнулся Степан.
   – Это ты от досады, – улыбнулся Криворожко, после чего повернулся к двум бледным пенсионерам, приведённых омоновцами под дулом автомата, – товарищи, мы только что на ваших глазах изъяли вот у этого господина три патрона. Сейчас мы составим акт, вы подпишитесь как понятые.
   Пенсионеры, словно болванчики, без слова возражения закивали головами.
   – Не верьте! – попытался вырваться Степан, – мне их подбросили, это провокация!
   – Они так все говорят, – спокойно заверил пенсионеров капитан и отдал приказ бойцам – грузите его, а то шуму много. В отделе побеседуем.
   «Черт, где же я прокололся, чего не предусмотрел? Может, Кристина проболталась? Случайно. Или не случайно… Сейчас никому нельзя доверять. А у Шлямбура все-таки есть клыки… Ну, ничего, я их обломаю. Рано радуешься, кабан недорезанный…»

   Антон откинулся в кресле, зажмурился и помассировал слезившиеся от напряжения глаза. Экран монитора ярким пятном оставался светиться в темноте. Не ослепнуть бы, зрение явно садится. Три дня безостановочной пахоты, с получасовым перерывом на обед и прогулку до газетного киоска. Ещё три ступеньки к… Чему? Не суть, важно не тормозить, стиснуть зубы и продолжать. Писать, даже если не пишется.
   Стрельнуло в пальцах правой руки, скорей всего артрит. Хотя, вроде бы, рановато для двадцати восьми. Все здоровье у чертового компьютера оставишь… Так, два часа дня, пора на променад. После обеда ждёт тяжёлая сцена «Шершень в милиции». О работе органов правопорядка Антон имел поверхностное представление, полученное, в основном, из отечественных детективов и передач типа «Дежурная часть». Впрочем, девяносто процентов населения обладают примерно таким же уровнем знаний, поэтому ничего страшного, проглотят. Выкрутимся.
   Перекусив, он сбегал за свежей газетой. Надо быть в курсе городской жизни, к тому же бурная действительность запросто могла подкинуть сюжет-другой. На обратном пути заглянул к соседушке Борьке, так пока и не отдавшем долг. Три дня назад, Антон, как и обещал, взял расписку. Хотя, толку с неё.
   Борька оказался дома.
   – Антоха, завтра в три загляни. Пятьсот отдам. Отвечаю.
   – Ты, их, главное, до трех не проиграй.
   Первую полосу газеты украшало фото знакомого лица, занимавшее добрых две трети страницы. Антонина с котёнком на руках. Заголовок, набранный аршинными буквами.

   «КТО ПИШЕТ ЗА АНТОНИНУ БЕКЕТОВУ? Стр. 5»

   Взволнованный Антон тут же развернул газету на указанной странице. Рубрика «Скандалы». Крупный подзаголовок.

   «Она улыбается нам с обложек глянцевых журналов, с экранов телевизоров, её книги обожают тысячи читателей. Но вряд ли её поклонники догадываются, кто на самом деле скрывается под именем Антонина Бекетова».

   Далее шёл сам текст.

   «Не секрет, что многие известные писатели пользуются услугами так называемых литературных „негров". Автор предоставляет только раскрученное имя, все остальное – работа платных помощников. Похоже, не стала исключением и популярнейшая писательница Антонина Бекетова, знакомая читателям по серии книг о похождениях Шершня. По имеющейся у нас информации, новый роман „Капкан для Шершня" за неё сочиняет другой человек. В издательстве „Ариадна“ с нами отказались беседовать на эту тему. Мы позвонили самой Антонине и попросили прокомментировать эти слухи. «Гocподи, я не собираюсь комментировать всякую ерунду. Приезжайте, посидите рядом со мной по шестнадцать часов у рабочего стола, и все сомнения отпадут сами собой. А по поводу возникновения слухов могу сказать одно – у любого состоявшегося человека есть завистники, которым не даёт покоя чужой успех".
   –А не могли бы вы приоткрыть содержание нового романа? О чем он будет?
   –Считаю это преждевременным. Пусть читатель все узнает сам. Тем более, я готовлю для него сюрприз.
   Что ж, поживём-увидим. Ждать осталось недолго. Роман „Капкан для Шершня" выйдет в конце следующего месяца».

   Ещё ниже шла обширная реклама таблеток от импотенции и ожирения. Молодец Антонина, заодно и пилюли рекламнула.
   Во, дают! Даже название пронюхали. Хотя его только двое знали. Если, конечно, Ульянов не раструбил.
   Антон позвонил главному редактору «Ариадны». Тот тоже читал заметку.
   – Не волнуйся, Антон, трудись спокойно, пускай пишут, что хотят. Чем больше, тем лучше.
   – Откуда они название узнали?
   – Скорей всего, в нашем рекламном отделе.
   – А если журналисты действительно поедут к Бекетовой и сядут рядом?
   – Не поедут. Работай спокойно и не отвлекайся на всю эту мишуру… Как у тебя дела? В сроки укладываешься? Не подведёшь?
   – Не подведу.
   – Будут проблемы, звони, не стесняйся. Счастливо.
   Антон повесил трубку.
   «Не поедут… Все понятно. Молодец Лев Борисович. Самая лучшая реклама – скандал. Все тот же грамотный подход. Не будет скандала – создадим. Ждите сюрпризов, дорогие читатели».
   Больше ничего стоящего в газете не имелось. Бросив её на диван, Антон достал из шкафа специально купленный уголовный кодекс. Надо хоть немного въехать в тему, чтобы не написать полной галиматьи…

* * *

   На следующий день, ровно в три часа он нажал кнопку звонка соседской квартиры. Удивительно, но Борька не обманул – он оказался дома. Антон, по правде говоря, и не рассчитывал. Сосед смотрел на Антона каким-то затравленным взглядом, словно на том был надет белый балахон, а в руке зажата окровавленная коса.
   – Ну, что, обрадуешь чем-нибудь?
   Борька молча кивнул, потом пробормотал: «Да, сейчас», и скрылся в комнате. Вернувшись, протянул пять стодолларовых купюр, перетянутых резиночкой.
   – Извини, пока больше нет…
   – И когда будет? – Антон убрал деньги в карман.
   – Ну, Антон, так тоже нельзя… Ты не прав…
   – Интересно, а как можно?
   – А вот так.
   Последняя реплика принадлежала не Борису. Антон обернулся на голос и тут же получил резкий удар в живот из темноты. Дыхание словно остановилось, Антон закашлялся, согнувшись от боли в поясе и упав на колени. Хрустнули суставы заламываемых за спину рук, щёлкнули наручники. Мелькнули красные лампасы на серых брюках.
   – Не дёргаться! Милиция!
   – Вы чего, обал…
   Удар по почкам.
   – Хамить команды не было. Леха, обыщи этого говоруна.
   Умелые руки пробежались по карманам старого спортивного костюма Антона.
   – О, есть контакт. От ПМ маслёнок.
   – Понятые! Понятые! Все видели?!
   Антона поставили на ноги. Он узнал одного из милиционеров. Лейтенант из зала игровых автоматов. Второго, коротко стриженого крепыша в чёрной куртке он видел впервые. Судя по голосам, в подъезде находилось ещё несколько бойцов из когорты захвата.
   – В чем дело, можно объяснить?
   – Объясним… Сначала познакомимся. Старший оперуполномоченный Колядко. Криминальная милиция, – представился крепыш.
   Антона подтолкнули к табурету, стоявшему в тесной прихожей. Дыхание восстанавливалось с трудом. Как бы ребро не сломали. На тумбочку положили пять знакомых купюр, ключи от квартиры и маленький пистолетный патрон.
   В прихожей присутствовала чета пенсионеров с нижнего этажа. Антон их прекрасно знал, особенно Владимира Аркадьевича, которого снабжал книгами Блаватской, Гурджиева и Штайнера. Тот страстно увлекался окультными авторами. Вероятно, соседей пригласили в Борькину квартиру заранее.
   – Здравствуй, Антон… Это ты? Ничего не понимаю.
   – Объясняю, – взял слово оперуполномоченный Колядко, – на ваших глазах данный гражданин задержан за вымогательство. При досмотре мы изъяли у него помеченные деньги и пистолетный патрон.
   Товарищ аккуратно взял с тумбочки патрон и поднёс к большим очкам Владимира Аркадьевича.
   – Сейчас мы составим протокол изъятия, вы подпишитесь в качестве понятых. Это буквально пара минут.
   – Владимир Аркадьевич, – кое-как прохрипел Антон, – это все неправда. Борька мне должен… А патрон не мой.
   – Так все говорят, – Колядко присев на краешек тумбочки, извлёк из папки чистый лист, – кругом одни жертвы, хоть памятник ставь.
   – Владимир Аркадьевич, – не унимался Антон, – я не вру… Не мой это патрон.
   – Может, и не твой. Понятые расписываются только в том, что изъят он у тебя. Вместе с деньгами. Представься, пожалуйста, и назови адрес.
   Антон выполнил просьбу, скрывать ему особо нечего. Через минуту Колядко протянул понятым исписанный лист и предложил ознакомиться. Владимир Аркадьевич прочитал протокол и как-то неуверенно кивнул:
   – Все, вроде, так…
   – Ну, и отлично. Возле галочек распишитесь.
   Соседи растерянно поставили автографы, Владимир Аркадьевич ещё раз, недоумевая, взглянул на Антона. «Не ожидал…» Тот горько усмехнулся.
   «Как дурили вас всю жизнь, так и дурят. А вы только подписи ставите и со всем соглашаетесь».
   – Владимир Аркадьевич, маме позвоните… И в издательство «Ариадна». Льву Романовичу.
   Понятые удалились. Оперуполномоченный поднёс акт к лицу Антона.
   – Ознакомься и распишись.
   – Не буду я ничего подписывать. Руки заняты.
   – Мужики, грузите его. В отделе побеседуем.

* * *

   – Прямо по коридору и налево… Стой. Раз-два.
   Колядко открыл дверь и подтолкнул Антона.
   – Заходи.
   Это был обычный кабинет, а не мрачная камера с привинченным к полу табуретом, как предполагал Антон, исходя из фильмов про милицию. Стол, диван, сейф, компьютер. На тумбочке, среди беспорядочно разбросанного хлама знакомая обложка. «Визит Шершня». На стене вместо традиционного портрета президента плакат, разъясняющий, как отличить настоящий доллар от поддельного. Освежитель воздуха на стенке наполнял внутреннее пространство ароматом лаванды. Колядко указал на стул, сам уселся напротив. Наручники с Антона сняли в дежурной части, там же велели вытащить шнурки, но, увидев, что на задержанном домашние тапочки, дали отбой.
   Присев, Антон вновь задал вопрос, за что его арестовали.
   – Пока не арестовали, а задержали. Но не волнуйся, будет и арест. А дураком здесь прикидываться не надо. Урою… Вот заявление Лосева Бориса Анатольевича. Он пишет, что ты вымогаешь у него деньги, угрожая расправой. Тысячу долларов.
   – Я вымогаю?! Интересно, за что? Просто так?
   – Он занял у тебя сотню, немного просрочил, ты включил «счётчик».
   – Какой ещё счётчик? Он тысячу и занимал. Брату на лекарства. Чуть ли не в ногах валялся. Вон, дома расписка есть.