Кларк Артур Чарльз. Рама Явленный

   — Просто из любопытства — я не жалуюсь, чего там… — с легким сарказмом проговорила Николь и повернулась к Орлу. — Почему вы не вмешались раньше? Прежде чемслучилось все это… — она махнула рукой в сторону Изумрудного города, — прежде чемпогибло так много разумных существ…
   Орел не стал торопиться с ответом.
   — Николь, сразу того и другого не бывает, — произнес он наконец. — Нельзя одновременно иметь свободу и пользоваться защитой благодетельной высшей силы от себя самого.
   — Прости меня, — проговорила Николь с озадаченным выражением на лице. — Неужели я задала неуместный религиозный вопрос?
   — Примерно, — ответил Орел. — Учти, мы должны составить полный каталог всех космоплавателей в этом районе Галактики. Но судить не нам, мы — только ученые. И нас не касается, если вы по естественным причинам должны уничтожить себя. Для нас важно, чтобы будущая отдача от нашегопроекта оправдывала те значительные ресурсы, которые мы потратили.
   — Вот как? Ты утверждаешь, что вмешались не затем, чтобы предотвратить кровопролитие, а по другой причине?
   — Да. Однако я намереваюсь изменить тему разговора, поскольку время наше крайне ограничено. Свет включится через две минуты. Ты уснешь спустя минуту после того… Если ты хочешь что-нибудь сказать этому ребенку…
   — Все мы умрем? — спросила Николь с легким испугом.
   — Не сразу, — ответил Орел. — Но я не могу гарантировать, что каждый человек переживет время сна.
   Николь опустилась в грязь возле девочки. Мария затолкала в рот еще один комок, и ее губы окружила грязная полоска. Николь осторожно утерла лицо девочки и предложила ей чашку с водой. К удивлению Николь та принялась пить, проливая воду на подбородок. Николь улыбнулась, Мария хихикнула. Запустив палец под подбородок ребенка, Николь почесала ей шейку. Смех превратился в хохот — чистый, раскованный, магический смех маленького ребенка. Звук этот был настолько прекрасным, настолько глубоко растрогал Николь, что на ее глаза навернулись слезы. «Неужели это последний звук, который я слышу, — подумала она. — Тогда правильно…»
   И вдруг весь Рама наполнился светом. Вид в небесах вселял трепет. Большой рог и шесть его спутников, соединенных массивными мостиками, занимали небо над ними.
   — Осталось сорок пять секунд? — спросила Николь у Орла.
   Инопланетный птицечеловек кивнул. Николь взяла девочку.
   — Я знаю — все, что произошло с тобой в последние дни, Мария, бессмысленно и не нужно, — проговорила Николь, усадив девочку на колени, — но я хочу, чтобы ты знала, что ужасно нужна мне и я очень тебя люблю.
   В глазах крохи промелькнула удивительная мудрость. Она наклонилась вперед и положила головку на плечо Николь. Несколько секунд Николь не знала, что делать. А затем начала гладить Марию по спинке и мягко напевать:
   — Спи, усни… отдохни… да будет сон твой благословен…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ВОЗВРАЩЕНИЕ В УЗЕЛ

1

   Сны пришли до рассвета. Разрозненные случайные изображения иногда укладывались в короткую последовательность без определенного смысла и цели. Сперва она увидела цвета и геометрические узоры. Николь не могла вспомнить, когда они начались. В какой-то миг она впервые подумала: «я — Николь, я, должно быть, жива». Но это было давно. С тех пор перед ее умственным взором прошли целые сцены, в том числе лица людей. Некоторых она узнавала. «Это — Омэ, — сказала она себе. — Это — мой отец». С каждым разом Николь ощущала все большую грусть. В последних ее снах гостили и Ричард, и Кэти. «Но они оба мертвы. Они погибли, прежде чем я уснула».
   Открыв глаза, она не увидела ничего. Тьма была полной. Николь медленно осознавала, где находится. Она опустила руки, ощутила под пальцами мягкую пену, повернулась на бок — почти без усилия. «Должно быть, я в невесомости», — поняла Николь. Ум ее начинал функционировать после многолетнего сна. «Где я?» — спросила она себя, прежде чем уснуть снова.
   Проснувшись в следующий раз, Николь увидела одинокий источник света в другом конце замкнутого контейнера, в котором лежала. Она вынула ногу из белой пены и подняла ее к свету. На обеих ногах оказались чистые шлепанцы. Николь попробовала дотянуться до источника света большими пальцами, но он располагался слишком высоко.
   Николь поднесла ладони к лицу, но свет был настолько тускл, что она не видела ничего, кроме темного силуэта. Места в контейнере не хватало, чтобы сесть, но она ухитрилась дотянуться да крышки одной рукой, упираясь другой в дно. Николь тронула пальцами мягкую пену. Под ней ощущалась твердая поверхность; дерево или скорее всего металл.
   Легкие усилия утомили ее. Она быстро дышала, сердце тоже торопилось. Ум пробуждался. Николь вспомнила последние мгновения, проведенные на Раме, прежде чем заснула. «Пришел Орел. А я как раз нашла ту девочку в Альтернативном Домене… Но где я теперь? И как долго проспала?»
   Она услышала легкий стук по контейнеру и откинулась назад в пену. «Кто-то пришел. Мои вопросы скоро получат ответ». Крышка над контейнером медленно поползла вверх. Николь рукой прикрыла глаза от света. Она увидела лицо Орла и услышала его голос.
   Оба они сидели в большой комнате. Все вокруг было белым: стены, потолок, небольшой округлый стол перед ними, даже кресло, чашка, тарелки и ложка. Николь пригубила теплого бульона. Он пах цыпленком. Слева располагался белый контейнер, в котором она отдыхала возле стены. Других предметов в комнате не было.
   — …Всего шестнадцать лет, конечно, по собственному времени путешественника, — говорил Орел. «По времени путешественника, — подумала Николь. — Так говорил и Ричард…» — Мы не сумели столь надежно замедлить ваше старение, как сделали это прежде. Увы, собираться пришлось поспешно.
   Невзирая на невесомость, каждое движение давалось Николь с огромным трудом. Мышцы ее пробыли в бездействии слишком долго. Орел помог ей одолеть несколько шагов от контейнера до стола. Ее ладони чуть подрагивали, даже после того, как она попила воды и съела суп.
   — Итак, мне теперь около восьмидесяти? — спросила она Орла неровным голосом, который едва сумела признать.
   — Примерно так, — ответил инопланетянин. — Твой возраст невозможно точно определить.
   Николь поглядела через стол на своего спутника. Орел был таким же, как и всегда. Синие глаза по обе стороны выступающего серого клюва не потеряли своего таинственного обаяния. Перья на голове оставались чисто-белыми, резко контрастируя с темно-серыми пятнами на лице, шее и затылке. Четыре молочно-белых пальца на каждой руке были мягки, словно детские.
   Николь впервые посмотрела на свои собственные руки. Они стали морщинистыми и покрылись старческими пигментными пятнами. Она повернула их, и откуда-то из уголка ее памяти донесся смешок. «Фтизические, — говорил Ричард. — Вот это слово! Это уже не старческие, это совершенно дряхлые… Вот уж не думала, что придется прибегнуть к нему… — Воспоминание исчезло. — Мои руки так одряхлели».
   — А вы не стареете? — спросила она у Орла.
   — Нет, — ответил он. — Во всяком случае, в том смысле, в котором вы понимаете время… Меня регулярно обслуживают и заменяют подсистемы, обнаруживающие ухудшение характеристик.
   — Значит, вы и не умираете?
   Он помедлил.
   — Это не совсем так, — проговорил Орел. — Как и все члены моей группы, я создан для определенной цели. Когда необходимость в моем существовании исчезнет и меня нельзя будет перепрограммировать на новое дело, я буду лишен энергии.
   Николь хотела рассмеяться, но сдержалась.
   — Прошу прощения, понимаю, что это не забавно… но выбор этих слов показался мне странным… «лишен энергии»…
   — Да, это так, — ответил Орел. — Внутри меня располагается несколько крошечных источников энергии вместе со сложной системой ее распределения. Энергетические элементы выполнены в виде блоков и их можно переместить от одного к другому. Когда перестанут во мне нуждаться, элементы просто извлекут и поместят в другое существо.
   — Подобно пересадке органов, — сказала Николь, допивая воду.
   — В известной степени, — согласился Орел. — Кстати, ты мне напомнила… Во время долгого сна твое сердце дважды останавливалось; второй раз уже после того, как мы прибыли сюда, в систему Тау Кита… Нам удалось поддерживать в тебе жизнь лекарствами и механическими стимуляторами, но твое сердце теперь существенно ослабело… Если ты хочешь вести активную жизнь еще в течение продолжительного периода времени, сердце следует заменить.
   — Вот почему меня оставили здесь надолго, — указав на контейнер, спросила Николь.
   — Отчасти, — ответил Орел. Он уже поведал Николь, что большинство обитателей Рамы пробудилось значительно раньше нее, некоторые уже целый год назад, и что все живут тесно. — И нас беспокоит, насколько комфортабельно тебе покажется в перестроенном корабле-звезде… мы реконструировали этот космический аппарат поспешно, и поэтому многие удобства отсутствуют… Тревогу вызывает твой возраст, поскольку среди людей старше тебя нет никого…
   «Действительно, — сказала себе Николь. — Нападение октопауков уничтожило всех, кто был старше сорока… Я осталась единственной из стариков…»
   Орел умолк на мгновение. Когда Николь вновь поглядела на инопланетянина, в его завораживающих глазах поблескивал огонек симпатии.
   — К тому же, ты дорога нам… учитывая, все что ты сделала для нас…
   «Неужели, — подумала Николь, все еще глядя в завораживающие глаза Орла,
   — это электронное создание действительно способно чувствовать? Неужели Ричард прав, и все человеческие качества можно продублировать?»
   — …Мы выждали как можно дольше, — проговорил Орел, — чтобы свести к минимуму время, которое тебе придется провести в неидеальных условиях… Однако мы приступили к подготовке следующей фазы наших действий… Как ты видишь, все обитатели этой комнаты эвакуированы очень давно; дней через восемь-десять мы начнем разбирать стены. К этому времени тебе следует набраться сил…
   Николь вновь перешла к расспросам о своей семье и друзьях.
   — Как я уже говорил, — отвечал Орел, — все они перенесли долгий сон. Однако адаптация к жизни в Гранд-отеле, как зовет это место твой друг Макс, не всем далась легко. Все твои ближние по Изумрудному городу, включая девушку Марию и мужа Элли Роберта, были первоначально размещены в одном отсеке «морской звезды» в двух больших смежных комнатах. Всех предупредили о том, что подобные условия являются временными, и обещали впоследствии перевести в новые помещения с большими удобствами. Увы, Роберту и Галилею не удалось приспособиться к необычным условиям Гранд-отеля.
   — И что же с ними случилось? — с тревогой спросила Николь.
   — По социологическим причинам их обоих переместили в другое помещение космического корабля с более жестким режимом. Первым не выдержал Роберт. Вскоре после пробуждения он впал в жестокую депрессию и так и не смог преодолеть ее. К несчастью, он скончался около четырех месяцев назад… С Галилеем все в порядке — в физическом плане, однако антисоциальное поведение не прекращается…
   Узнав о смерти Роберта, Николь ощутила глубокую скорбь. «Бедная Никки,
   — подумала Николь. — По-настоящему у нее так и не было отца… Элли, твоя свадьба принесла вовсе не то, на что я надеялась…»
   Она сидела, вспоминая о Роберте Тернере. «Ты был таким сложным человекам, таким одаренным и посвятил всю свою жизнь работе. Но как личность ты оказался удивительным неудачником. Что, если основа твоей души умерла давным-давно… в том зале суда в далеком Техасе, на планете по имени Земля?» Николь покачала головой.
   — Увы, — сказала она Орлу, — вся энергия которую я потратила, чтобы спасти Кэти и Роберта от микрооружия октопауков, была Израсходована впустую.
   — Ну, не совсем, — возразил Орел, — ведь тогда это было нужно тебе.
   Николь улыбнулась и поглядела на коллегу-инопланетянина. «Ну что ж, мой всеведущий друг, — подумала она, подавляя зевок. — Должна признать, что рада вновь оказаться в твоем обществе… Быть может, сам ты и не живое существо, однако проявляешь изрядную мудрость по отношению к нам».
   — Позволь мне помочь тебе вернуться в постель, — проговорил Орел. — Для первого раза движений достаточно.
   Николь была весьма довольна собой. Она наконец одолела всю комнату по периметру без остановки.
   — Браво, — похвалил ее Орел, подходя к ней. — Просто сказочный прогресс. Мы не надеялись, что ты сумеешь так быстро восстановить силы.
   — Очень хочется пить, — сказала она, улыбаясь. — Это старое тело теряет столько воды.
   Орел поднес ей стакан воды со стола. Допив, Николь повернулась к своему инопланетному Другу.
   — Ну как, ты готов выполнить свою часть сделки? — спросила она. — В том чемодане я найду зеркало и перемену одежды?
   — Да, — ответил Орел. — Я даже принес косметику, которую ты просила… Но сперва я хочу обследовать тебя, необходимо удостовериться, что сердце в порядке. — Он поднес к ее телу небольшое черное устройство и некоторое время наблюдал за крохотным экраном. — Хорошо, — наконец проговорил он. — Скорее даже отлично… Никаких нарушений. Просто сердце работает с перебоями, чего и следует ожидать в таком возрасте.
   — А мне можно поглядеть? — поинтересовалась Николь, увидев монитор. Орел вручил ей приборчик. — Итак, — сказала она, — эта штуковина получает сигналы из моего сердца… но что именно означают эти завитушки и странные символы на экране?
   — В твое тело введено около тысячи крохотных зондов, более чем половина из них располагается в области сердца. Они не только измеряют критические характеристики сердца и прочих органов, но и регулируют кровообращение и усвоение кислорода. Некоторые из зондов даже помогают органам нормально функционировать… На экране ты видишь суммарные данные за конкретный временной интервал. Их обрабатывает и передает процессор, расположенный внутри твоего тела.
   Николь нахмурилась.
   — Не надо было спрашивать. Нечему радоваться… Зачем вы натолкали в меня весь этот электронный мусор?
   — Зонды, вообще-то говоря, не электронные, — возразил Орел, — во всяком случае, в том смысле, в каком вы, люди, понимаете это слово. И они абсолютно необходимы на этом этапе твоей жизни. Без них ты не прожила бы даже дня…
   Николь поглядела на Орла.
   — Почему же тогда нельзя было позволить мне умереть? — спросила она. — Или у вас есть какие-то цели, оправдывающие подобные усилия? Быть может, я что-то должна еще сделать для вас?
   — Быть может, — ответил Орел. — Но что, если мы просто хотели предоставить тебе возможность еще раз увидеть свою семью и друзей?
   — Трудно поверить, что мои желания могут что-либо значить в вашей иерархии ценностей.
   Орел промолчал. Он подошел к чемодану, оставленному на полу возле стола, и возвратился с зеркалом, влажной тканью, простым синим платьем и сумочкой с косметикой. Николь сняла белый ночной халат, который был на ней, обтерлась полотенцем и одела платье. Она глубоко вздохнула, принимая от Орла зеркало.
   — Вот уж это я совершенно не готова увидеть, — проговорила она с нервной улыбкой.
   Николь не смогла бы узнать лицо, представшее перед ней в зеркале, не подготовься она к этому заранее. Вся кожа была покрыта сетью мешочков и морщин. Волосы, даже брови и ресницы, стали либо белыми, либо серыми. Николь захотелось заплакать, и она с трудом сдержала слезы. «Боже, — подумала она, — какая старуха… неужели это действительно я?»
   Она поглядела на свое лицо в зеркало, вспоминая черты той очаровательной женщины, которой была когда-то. Там и сям она еще могла видеть остатки прежней красоты, однако надо было знать, где искать.
   Николь вдруг вспомнила некий давний случай, когда она подростком вместе с отцом гуляла по сельской дороге возле их дома в Бовуа. К ним приближалась старуха с палочкой, и Николь попросила отца перейти на другую сторону, чтобы обойти ее стороной.
   — Почему? — удивился отец.
   — Потому что я не хочу видеть ее, — проговорила Николь. — Она стара и уродлива… От нее у меня мурашки по коже.
   — Когда-нибудь и ты станешь старухой, — ответил отец, отказавшись перейти дорогу.
   «А теперь я сама стара и уродлива, — подумала Николь. — У меня от себя самой мурашки по коже». Она вернула зеркало Орлу.
   — Ты предупреждал меня, — сказала она скорбно. — Нужно было прислушаться.
   — Конечно, ты потрясена. Ты не видела себя шестнадцать лет. Но люди с трудом примиряются со старостью, даже когда стареют день ото дня. — Он протянул ей сумочку с косметикой.
   — Нет, спасибо, — Николь решительно отодвинула ее. — Ситуация безнадежна. С этим лицом ничего не сделал бы даже Микеланджело.
   — Как хочешь. Но у тебя будет гость, и по-моему лучше приготовиться.
   — Гость! — проговорила Николь с тревогой и возбуждением. — У меня будет гость… Кто же? — она потянулась к зеркалу и косметике.
   — Это сюрприз, — ответил Орел. — Жди через несколько минут.
   Николь посмотрела в зеркало, подкрасила губы, расчесала седые волосы и расправила ресницы. Закончив, бросила в зеркало неодобрительный взгляд.
   — Ничего большего я не могу сделать, — сказала она столько же самой себе, сколько и Орлу.
   Через несколько минут Орел направился к двери, и вернулся из коридора с октопауком. Николь еще издали заметила ярко-синие тона, нарушающие ровные рамки.
   — Здравствуй, Николь, как ты себя чувствуешь? — спросила октопаучиха.
   —  Синий Доктор! — взволнованно вскрикнула Николь.
   Синий Доктор, поднеся монитор к телу Николь, проговорила:
   — Я буду с тобой, пока ты не окрепнешь. У Орла есть более важные дела.
   На крошечном экране друг друга сменяли цветовые полосы.
   — Не понимаю, — Николь глядела на устройство сверху вниз. — Когда этой вещицей пользовался Орел, на экране были завитушки и какие-то непонятные символы.
   — О, это их специальный технический язык, — отозвалась Синий Доктор. — Он невероятно точен, куда там нашему цветовому… Но я, естественно, не могу пользоваться им… Однако это устройство работает на многих языках. Можно переключить даже на английский.
   — Ну а как же ты разговариваешь с Орлом, когда меня нет рядом? — спросила Николь.
   — Мы оба пользуемся цветовой речью, — ответила Синий Доктор. — Полосы пробегают по его лбу слева направо.
   — Ты шутишь? — поразилась Николь, пытаясь представить себе Орла с цветовыми полосами на лбу.
   — Вовсе нет. Орел — существо удивительное. С птицами он бормочет и кричит, с мирмикотами визжит и посвистывает…
   Николь никогда не видела слово «мирмикот» в цветовом языке. Когда она попросила пояснений, Синий Доктор сообщила, что шестеро этих странных созданий теперь обитают в Гранд-отеле, еще четверо вот-вот должны появиться из созревающих манно-дынь.
   — Хотя октопауки и люди проспали весь долгий путь, — проговорила Синий Доктор, — манно-дыням позволили развиться до мирмикотов и ватного материала. Теперь подрастает следующее поколение.
   Синий Доктор опустила устройство на стол.
   — Итак, что скажешь мне сегодня, доктор? — спросила Николь.
   — К тебе возвращаются силы, — ответила октопаучиха. — Но ты жива лишь потому, что в твоем организме находятся зонды. И скоро надо будет подумать…
   — …о замене сердца… знаю, — сказала Николь. — Может, это странно, но идея не кажется мне привлекательной… Не знаю почему, но я против нее: быть может, потому, что пока не вижу, зачем мне жить… Вот если бы Ричард был со мной…
   На мгновение ей вновь представился видеозал, последние моменты жизни Ричарда в замедленной съемке. Она не вспомнила об этом моменте после пробуждения.
   — А можно мне задать личный вопрос? — спросила Николь.
   — Пожалуйста, — отозвалась октопаучиха.
   — Мы вместе видели смерть Ричарда и Арчи, — проговорила Николь. — Я была потрясена и ни о чем более не могла думать. Вместе с Ричардом погиб Арчи, ты прожила с ним всю жизнь. И все же это ты сидела возле меня и утешала… Неужели ты не ощущала утраты и горя?
   Синий Доктор ответила не сразу.
   — Нас, октопауков, от рождения приучают скрывать эмоции, как вы их зовете. Альтернаты, наоборот, подвержены разным чувствам. Но те из нас…
   — Прошу прощения, — мягко перебила ее Николь, прикасаясь к щупальцу коллеги. — Меня интересует не медицинская сторона, я спрашиваю как подругу.
   Короткая пурпурная вспышка, затем синяя медленно обежали голову доктора.
   — Да, я ощущаю потерю. Но я знала, что это должно случиться… Рано или поздно. Когда Арчи вступил в военный отряд, терминация сделалась неизбежной… К тому же, в тот момент я была обязана помочь тебе.
   Дверь в комнату открылась и внутрь вошел Орел с большой коробкой, заполненной едой, одеждой и различным оборудованием. Он сообщил Николь, что принес ей космический костюм и что она в «ближайшем будущем выйдет из своего помещения.
   — Синий Доктор утверждает, что ты умеешь говорить и на их языке, — игриво промолвила Николь. — Я бы хотела увидеть, как это делается.
   — Что именно ты хочешь узнать от меня? — спросил Орел ровными узкими цветовыми полосами, возникавшими на левой стороне его лба и перебегавшими направо.
   — Довольно, — усмехнулась Николь. — Ты и вправду удивителен.
   Николь стояла на полу гигантской фабрики и смотрела на пирамиду перед собой. Справа от нее, менее чем в километре, группа биотов, в том числе пара огромных бульдозеров, возводила высокую гору.
   — Зачем вы делаете все это? — проговорила Николь в крошечный микрофон внутри своего шлема.
   — Это часть следующего цикла, — ответил Орел. — Мы решили, что подобная конструкция увеличит вероятность получения результата, на который мы рассчитываем.
   — Итак, вы обнаружили новых космоплавателей?
   — На этот вопрос я не могу дать ответа. Моя работа не связана с очередным полетом Рамы.
   — Но ты ведь говорил мне, что в конструкцию корабля вносятся лишь самые необходимые изменения.
   — Ничем не могу помочь. Садись в вездеход, мы с Синим Доктором отвезем тебя поближе к горе.
   Октопаучиха казалась странной в космическом костюме. Николь даже расхохоталась, впервые увидев Синего Доктора в облегающем, как перчатка, белом костюме, покрывающем полное тело и восемь щупалец. Ее голову прикрывал прозрачный шлем, не мешавший понимать цветовую речь.
   — Когда мы впервые вышли наружу… я была удивлена, — сказала Николь Синему Доктору, когда открытый вездеход направился по равнине к горе. — Нет, это недостаточно сильное слово… И ты, и Орел говорили мне, что мы находились на заводе, что Раму готовят к новому путешествию, но подобного я не ожидала.
   — Пирамида возводилась, — перебил ее Орел, сидевший на месте водителя,
   — пока ты спала — не нарушая всего, что окружало тебя. Если бы мы не сумели сделать этого, пришлось бы разбудить тебя куда раньше.
   — Неужели тебя не удивляет все это? — Николь по-прежнему обращалась к Синему Доктору. — Неужели вы не задумывались над тем, кто затеял весь этот великий проект? Те, кто в силах создать искусственные существа, подобные Орлу? Я просто не могу представить…
   — А нам это дается без всякого труда, — ответила октопаучиха. — Помни, мы знали о высших существах с самого начала своего существования, ведь разумом нас наделили Предтечи, изменившие наши гены. Поэтому в нашей истории просто не могло быть периода, когда мы посмели бы считать себя вершиной жизни… верхом совершенства.
   — Теперь так не будет и у нас, — вслух подумала Николь. — История человечества, каким бы путем она ни пошла дальше, претерпела глубокие и необратимые изменения.
   — Необязательно, — возразил с переднего сиденья Орел. — Собранные нами данные свидетельствуют о том, что контакт с нами не оказывает значительного воздействия на некоторые виды. Наши эксперименты учитывают такую возможность. Контакт совершается за конечный временной интервал с небольшим процентом всего населения. Непрерывного взаимодействия нет, если только изучаемый вид сам не предпринимает нужные для этого действия… Я, например, сомневаюсь в том, что жизнь на Земле в этот самый момент многим отличается от той, какой была бы, если бы Рама не посетил вашу Солнечную систему.
   Николь наклонилась вперед.
   — Вы уже знаете это? — спросила она. — Или просто догадываетесь?
   Ответ Орла был уклончив.
   — Безусловно, ваша история изменилась после прилета Рамы, — проговорил он. — И если б контакта не было, целого ряда важных событий не произошло бы. Но лет через сто или пятьсот… насколько будет отличаться Земля от той, какой она могла быть?
   — Но представление человечества о себе должно перемениться, — возразила Николь. — Ведь знание того, что во Вселенной существует или существовал в какую-то далекую эпоху разум, способный создать межпланетный автоматический корабль величиной с очень большой город, нельзя отбросить как незначительный факт… Понимание этого меняет опыт всего человечества, его религию, философию, даже основы биологии…
   — Рад слышать, — перебил ее Орел, — что, по крайней мере отчасти, твой оптимизм и идеализм уцелели после всех лет… Вспомни, однако, как вели себя люди в Новом Эдеме, зная, что живут внутри поселения, созданного для них внеземлянами. Ведь им говорили — и не только вы, — что за ними ведется постоянное наблюдение. Но даже зная, что инопланетяне, какими бы они ни были, не намереваются вмешиваться в повседневную деятельность людей, ваши родичи не стерпели самого их присутствия.