Кларк Мэри Хиггинс. Пепел розы

   После его ухода Кэрри поднялась наверх и заглянула к Робин. Та работала над докладом и не слышала, как вошла мать. Кэрри стояла в дверях и смотрела на дочь. Девочка сосредоточенно склонила голову, длинные каштановые волосы рассыпались по плечам.
   Робин такая же, как я, подумала Кэрри. Независимая. Она возмутится, если ее станут возить в школу и забирать после уроков и не позволят бегать в гости к Кэсси одной, как раньше.
   И тут у нее в ушах прозвучал умоляющий голос Дейдры: «Представьте себе, что вашу дочь заперли в клетку на десять лет за преступление, которого она не совершала».

Пятница, 3 ноября

   Сделка с прокуратурой давалась Барни Хаскеллу нелегко. В семь утра в пятницу он встретился со своим адвокатом Марком Янгом, офис которого находился в центре Ньюарка, в получасе ходьбы от федерального суда.
   Янгу пятьдесят пять, как и его подзащитному.
   Но этим сходство и ограничивается, кисло подумал Барни. Даже в столь ранний час адвокат выглядел безупречно. Холеный, элегантный, одет с иголочки, полосатый костюм сидит будто вторая кожа. Недавно в «Стар Леджер» была статья, где говорилось, что Янг носит костюмы ценой в тысячу долларов. Но Барни знал, что стоит снять с него пиджак, и от широких плеч не останется и следа.
   Барни одевался в недорогих магазинах готового платья. Большего за те деньги, что платил ему Джимми, он не мог себе позволить. А теперь ему грозит несколько лет тюрьмы, если он останется верен Уиксу. Пока федералы держались с ним жестко, предлагая в обмен на предательство лишь сокращение срока, а не свободу. Похоже, считали, что смогут засадить Уикса и без помощи Барни.
   Возможно. А может, и нет, думал Барни. Скорее всего, блефуют. Он не раз наблюдал, как адвокаты Джимми снимали своего подопечного с крючка. Кинеллен и Бартлетт — профессионалы высочайшего класса, им всегда удавалось вытащить своего клиента из расставленной ловушки.
   Но сейчас, судя по вступительной речи прокурора, у федералов хватает веских улик. И все же они боятся, как бы Джимми не достал из шляпы нового кролика.
   Барни потер пухлую мясистую щеку. Он знал, что выглядит наивно, этакий глуповатый банковский клерк, и это всегда помогало ему. Люди обычно не запоминали его либо просто не замечали. Даже приближенные Уикса никогда не обращали на него внимания, считали чудаковатым. Никто из них понятия не имел, что именно Барни отмывал деньги, превращая черный нал в легальные вложения, занимался банковскими счетами по всему миру.
   — Мы можем включить тебя в программу защиты свидетелей, — сказал Янг, — но лишь после того, как ты отсидишь минимум пять лет.
   — Долговато, — пробурчал Барни.
   — Слушай, ты все намекаешь, что у тебя есть информация о причастности Джимми к убийству. — Янг рассматривал ноготь большого пальца. — Так вот, Барни, я из этого выжал все, что мог. Теперь тебе надо выложить все начистоту или заткнуться. Они с удовольствием повесят на Уикса убийство, тогда им больше никогда не придется возиться с ним. Если ему дадут пожизненный, то вся его организация, скорее всего, развалится. На это они и рассчитывают.
   — У меня действительно есть такая информация. Но им придется доказывать, что это убийство совершил он. Вроде бы идут разговоры, что прокурор, который ведет дело, хочет баллотироваться в губернаторы, конкурируя с Фрэнком Грином.
   — Если их выдвинут от партий. — Янг достал из ящика стола пилку для ногтей. — Барни, хватит вилять. Выкладывай все начистоту, или я не смогу тебе помочь.
   Пухлое лицо Барни на секунду омрачилось, затем морщины у него на лбу разгладились.
   — Ладно. Помнишь то дело десять лет назад, которое называли «Убийством розы»? Убили молодую красивую женщину, когда ее нашли, тело было усыпано розами. На этом деле Фрэнк Грин сделал себе имя.
   — Конечно, помню, — кивнул Янг. — Грин добился, чтобы мужа признали виновным. Впрочем, это было легко. Дело получило шумную огласку и здорово увеличило тираж газет. — Он прищурился. — И что? Ты что, хочешь сказать, что Уикс в этом замешан?
   — Муж жертвы заявлял, что не покупал жене розы. Их прислал другой мужчина, с которым у нее наверняка была связь.
   Янг снова кивнул, и Хаскелл продолжил:
   — Так вот, розы эти послал Сьюзан Риардон Джимми Уикс. Я сам принес их без двадцати шесть в тот вечер, когда ее убили. В букете была карточка, ее Джимми написал сам. Дай-ка мне листок бумаги.
   Янг подтолкнул к нему блокнот. Барни потянулся за ручкой, что-то быстро написал и вернул блокнот адвокату.
   — Джимми называл Сьюзан «моя нежная роза». Он назначил ей свидание тем вечером. А это было написано на карточке.
   Янг посмотрел на листок. Шесть нот в тональности «до», слова «Я пьян от любви. Дж.».
   Янг промурлыкал ноты и взглянул на Барни.
   — Начальная строчка песни «Стань моей, моя нежная роза»…
   — Угу. И конец первого куплета «Я пьян от любви».
   — А где карточка?
   — В том-то и суть. Никто не упоминал, что ее нашли в доме, когда обнаружили труп. А розы были рассыпаны по телу. Я только принес их и ушел, и почти сразу уехал в Пенсильванию. Но потом я слышал много сплетен. Болтали, Джимми с ума сходил по этой женщине, его бесило, что она вечно заигрывала с другими. Когда он прислал ей эти цветы, то уже поставил условие — она должна развестись и прекратить флиртовать с другими.
   — А она?
   — Ей нравилось заставлять его ревновать, она получала от этого удовольствие. Я слышал, один из наших пытался предупредить Сьюзан, что Джимми может быть опасен, но она только рассмеялась. Я считаю, в тот вечер она зашла слишком далеко, а усыпать розами труп женщины — вполне в духе Джимми.
   — Значит, карточка пропала?
   — На суде о ней даже не заикнулись. — Барни пожал плечами. — Насчет Сьюзан мне было приказано держать рот на замке. Но я уверен, она либо заставила Джимми в тот вечер долго ждать, либо продинамила его. Кое-кто из ребят сказал мне, что Джимми разбушевался, грозился убить ее. Ты же знаешь, какой у него характер. И еще. Джимми покупал ей драгоценности. Оплачивал их из кассы я, у меня сохранились копии чеков. О драгоценностях на суде говорили много. Ее муж заявил, что не покупал их, но отец присягнул, что это его подарки.
   Янг вырвал из блокнота листок с запиской Барни и сунул в нагрудный карман.
   — Барни, думаю, ты будешь наслаждаться чудесной новой жизнью в Огайо. Этими показаниями ты не только даешь прокурору возможность прижать Джимми за убийство, но заодно уничтожаешь Фрэнка Грина, который совершил судебную ошибку.
   Они улыбнулись друг другу, вышли из офиса и направились по коридору к лифтам.
   Когда двери лифта начали открываться, Барни почуял неладное — в кабине было темно. Он бросился бежать, но не успел. Умер Барни мгновенно, за несколько секунд до того, как первая пуля вспорола лацкан тысячедолларового пиджака Марка Янга.
 
   О двойном убийстве Кэрри услышала по радио, по пути в прокуратуру. Трупы обнаружила секретарша Марка Янга. В семь утра у Янга была назначена встреча с его клиентом Барни Хаскеллом. Сигнализацию, скорее всего, отключил сам адвокат. Охранник пришел только в восемь.
   Секретарша пришла в офис без двадцати восемь. Входная дверь была открыта, но девушка подумала, что Янг забыл ее запереть. По ее словам, такое случалось не раз. Она поднялась на лифте и увидела тела.
   Затем передали заявление Майка Марковски, прокурора округа Эссекс, который сообщил, что убитых ограбили. Возможно, в здание, воспользовавшись случаем, проникли воры, а когда Янг и Хаскелл попытались оказать сопротивление, их убили. Барни Хаскеллу выстрелили в затылок и в шею.
   Репортер Си-би-эс поинтересовался, не связано ли это нападение с тем, что Барни Хаскелл, по слухам, собирался давать показания против Джимми Уикса, вел переговоры с обвинением о сделке и утверждал, будто у него есть сведения о причастности Уикса к убийству. На что последовал резкий ответ прокурора: «Без комментариев».
   Похоже на работу мафии, подумала Кэрри, выключая радио. А Боб представляет Уикса. Вот так заваруха.
   Как она и думала, на столе ее ждало сообщение от Фрэнка Грина. Всего два слова: «Срочно зайди». Сбросив пальто, она прошла через холл в его кабинет.
   Грин, как всегда, не тратил времени даром.
   — Что здесь понадобилось матери Риардона? Зачем она приходила к тебе?
   — Она приходила, — Кэрри осторожно подбирала слова, — потому что я ездила в тюрьму к Скипу Риардону. Но он правильно меня понял, я не обнаружила ничего, что дало бы основание для апелляции.
   Фрэнк немного расслабился, но было ясно, что он все еще сердится.
   — Это и я мог тебе сказать. Если бы десять лет назад я обнаружил хотя бы намек на улики, подтверждающие невиновность Скипа, я бы носом землю рыл. Но их не было. Ничего. Ты представляешь, какой шум поднимет пресса, стоит им пронюхать, что прокуратура снова заинтересовалась этим делом? Они с удовольствием представят Риардона невинной жертвой, только бы увеличить тираж. Их хлебом не корми, только дай полить грязью кандидатов на выборы. — Он прищурился и хлопнул ладонью по столу, словно подчеркивая свои слова: — Мне жаль, что ты еще не работала в прокуратуре, когда мы расследовали то дело. Жаль, что ты не видела эту красивую женщину, которую зверски задушили. Утром Риардон так орал на жену, что электрик, снимавший показания счетчиков, даже хотел вызвать полицию, опасаясь, как бы чего не случилось. Он рассказал об этом под присягой. Я считал, что ты станешь хорошим судьей, если тебе представится шанс. Но хороший судья действует осмотрительно. А как раз осмотрительности тебе и не хватает.
   Если тебе представится шанс… Это предупреждение? — гадала Кэрри.
   — Фрэнк, мне очень жаль, что я расстроила тебя. Прости. И, если не возражаешь, я хочу поговорить с тобой. Это важно. — Она достала из кармана фотографию Робин и протянула ему: — Это мне прислали вчера, в простом белом конверте. Этот костюм был на Робин во вторник утром, когда она увидела незнакомую машину, а потом подумала, что в нее целятся. И оказалась права.
   Лицо Грина стало серьезным, от гнева и следа не осталось.
   — Давай подумаем, как лучше защитить девочку.
   Он согласился с Кэрри, что нужно предупредить учителей и возить Робин на занятия и обратно.
   — Я выясню, не вышел ли недавно на свободу какой-нибудь педофил. Но я не отказываюсь от мысли, что это могут быть дружки того подонка, которого с твоей помощью осудили на прошлой неделе. Сегодня же попрошу, чтобы полиция установила наблюдение за твоим домом. У тебя есть огнетушитель?
   — Нет, в доме установлена противопожарная система.
   — Купи на всякий случай. Два.
   — Ты имеешь в виду, на случай зажигательной бомбы?
   — Случалось и такое. Не хочу пугать тебя, но дополнительные меры предосторожности не помешают.
   И только когда она уже собралась уходить, Фрэнк упомянул убийство в Саммите.
   — Джимми Уикс быстро подсуетился, но твоему бывшему все-таки придется здорово попыхтеть, чтобы снять его с крючка. Пусть даже показаний Хаскелла теперь и не будет.
   — Фрэнк, ты так говоришь, будто точно знаешь, что убийство совершила мафия.
   — Это все понимают. Меня даже удивляет, что Уикс так долго ждал. Радуйся, что ты вовремя избавилась от Янга.
 
   Боб узнал о смерти Барни и Марка без десяти девять, когда перед входом в здание суда на него набросились репортеры. Он не слишком удивился, поскольку ожидал чего-то в этом роде.
   Как мог Хаскелл свалять такого дурака? Неужели он думал, что Джимми позволит кому-то свидетельствовать против него?
   Изобразив потрясение, Боб самым убедительным тоном заверил журналистов, что смерть Хаскелла никоим образом не повлияет на защиту Уикса.
   — Мой клиент не виновен ни в одном из предъявленных ему обвинений. Какую бы сделку ни заключил с прокурором Хаскелл, это была заведомая ложь, которую разоблачили бы на суде. Но я глубоко сожалею о смерти мистера Хаскелла и моего друга и коллеги Марка Янга.
   Договорив, он нырнул в дверь и запрыгнул в лифт. На втором этаже толпились очередные папарацци, но Боб быстро проскользнул мимо них в зал. Джимми уже сидел за столом защиты.
   — Ты уже слышал про Хаскелла?
   — Слышал, Джимми.
   — Да, никто сейчас не может чувствовать себя в безопасности. Столько бандитов развелось.
   — Это верно.
   — Но это уравняло силы. Правда, Бобби?
   — Несомненно.
   — Хоть мне и не нравится, когда силы равны.
   — Знаю, Джимми.
   — Конечно, еще бы.
   — Джимми, — небрежно проговорил Боб, — кто-то прислал моей бывшей жене фотографию нашей дочери Робин. Ее сфотографировали из машины, когда она уходила в школу во вторник. А потом машина помчалась на девочку и свернула лишь в последний момент. Робин перепугалась, решив, что ее хотят сбить.
   — Про водителей в Нью-Джерси ходит столько анекдотов.
   — Джимми, лучше бы с моей дочерью ничего не случилось.
   — Бобби, я понятия не имею, о чем ты. А когда твою бывшую собираются избрать судьей? Зря она суется в дела других людей.
   Боб знал, что Робин сфотографировал кто-то из людей Джимми. Уикс ясно дал ему это понять. Он должен убедить Кэрри оставить в покое дело Риардона. И приложить все усилия, чтобы оправдать Джимми.
   — Доброе утро, Джимми. Доброе утро, Боб.
   К ним подошел Энтони Бартлетт и занял место рядом с Джимми.
   — Жаль Хаскелла и Янга, — пробормотал Бартлетт.
   — Да, это настоящая трагедия, — согласился Джимми.
   В этот момент секретарь суда пригласил прокурора и Боба с Бартлеттом в кабинет судьи. Мрачный судья Бентон, сидевший за столом, поднял на них глаза.
   — Как я полагаю, вам уже известно о смерти мистера Хаскелла и мистера Янга. — Адвокаты покивали. — Я считаю, что процесс, на который уже потрачено два месяца, должен продолжаться, как это ни сложно. К счастью, присяжные изолированы и ничего не знают. Они также не в курсе, что возникают домыслы, будто в этом замешан мистер Уикс. Я скажу им, что отсутствие мистера Хаскелла и мистера Янга означает, что дело мистера Хаскелла они рассматривать не будут. И дам понять, что они не должны строить догадки и допустить, чтобы это повлияло на вынесение решения по делу мистера Уикса. А теперь приступим.
   Присяжные расселись, недоуменно поглядывая на пустые стулья Хаскелла и Янга. Боб прекрасно понимал, что раз судья попросил их не строить догадок, только этим они и будут заниматься. Может, решат, что Хаскелл признал себя виновным?
   Пока Боб прикидывал, как эта ситуация отзовется наделе Уикса, его взгляд остановился на присяжной номер десять, Лилиан Вагнер. Он выяснил, что эта женщина — известная личность в своем квартале. Она гордится мужем из интеллектуальной элиты и сыновьями, чванится своим положением и социальным статусом и будет для них настоящей проблемой. Интересно, почему Джимми допустил ее в присяжные?
   Боб не знал также, что «приятель» Джимми тайком заходил к присяжному номер два, Альфреду Уайту, незадолго перед тем, как присяжных изолировали. Уикс пронюхал, что жена Уайта смертельно больна и медицинские счета вконец разорили его. Доведенный до отчаяния, Уайт согласился принять сто тысяч долларов в обмен на гарантию проголосовать за вердикт «Невиновен».
 
   Кэрри подровняла толстую стопку бумаг на письменном столе. Пора уже приниматься за них и назначать дату слушаний. Вдобавок поступило несколько предложений от адвокатов, которые она хотела обсудить с Фрэнком или Кармен, своей первой помощницей. Дел по горло, и ей нужно сосредоточиться на работе.
   Но вместо этого Кэрри попросила секретаршу соединить ее с Крэйгом Райкером, психиатром, которого она обычно приглашала свидетелем обвинения на процессы об убийствах. Райкер был опытным врачом, кроме того, их мысли нередко совпадали. Как и Кэрри, он считал, что, какие бы удары ни наносила судьба, нужно зализывать раны и жить дальше. А еще он умел просто и доходчиво объяснить туманные психиатрические термины, которыми жонглировали врачи, приглашенные со стороны защиты.
   Особенно Кэрри понравилось, как однажды на вопрос, считает ли он подсудимого сумасшедшим, Райкер ответил: «Он извращенец, но не сумасшедший и прекрасно понимал, что делает, когда убивал свою тетю. Он же прочитал перед этим ее завещание».
   — У доктора Райкера пациент, — сказала секретарша. — Он перезвонит вам без десяти одиннадцать.
   Как всегда, он был пунктуален. Ровно без десяти одиннадцать Джанет сообщила, что на линии доктор Райкер.
   — Рад тебя слышать, Кэрри. Что-то случилось?
   И Кэрри рассказала о докторе Смите, который делает другим женщинам лицо своей дочери.
   — Он отрицал, что оперировал Сьюзан. Не исключено, что это правда и операцию проводил кто-то из его коллег. Возможно, создавая двойников дочери, он выражает свое горе, как ты считаешь?
   — Если и так, то делает он это крайне извращенно, — отозвался Райкер. — Говоришь, он не видел дочь с тех пор, как она была маленькой?
   — Да.
   — А потом она явилась к нему в офис? — Да.
   — Что за человек этот Смит?
   — Довольно мрачный.
   — Склонен к одиночеству?
   — Скорее всего.
   — Кэрри, мне нужно больше информации. И, безусловно, очень важно выяснить, оперировал он дочь сам, обращался за помощью к коллеге или она уже сделала операцию до того, как пришла к нему.
   — Об этом я как-то не подумала.
   — Но если — подчеркиваю, если — встретив Сьюзан через столько лет, он увидел некрасивую или даже уродливую молодую женщину, сделал ей пластическую операцию, превратил в красавицу и был очарован своим творением, думаю, мы имеем дело с эротоманией.
   — Что такое эротомания?
   — Это достаточно широкое понятие. Если доктор, одиночка по натуре, видит дочь после долгих лет разлуки и превращает ее в красавицу, а потом осознает, что создал нечто сказочное, можно смело утверждать — он подпадает под это определение. Это психическое расстройство, свойственное, к примеру, фанатикам, преследующим знаменитостей.
   Кэрри вспомнила фразу Дейдры, что доктор Смит обращался со Сьюзан словно с бесценной статуей. Она рассказала Райкеру, как Смит стирал грязное пятно со щеки дочери, а потом наставлял ее, что красоту нужно беречь. И что, по словам Кейт Карпентер, Барбара Томпкинс опасается, что Смит преследует ее.
   Повисло молчание.
   — Кэрри, у меня следующий пациент. Держи меня в курсе. Дело интересное, я хотел бы им заняться.
 
   Кэрри хотела уйти пораньше, чтобы перехватить доктора Смита в конце рабочего дня, но передумала. Пожалуй, со встречей лучше повременить, пока она не получит более полное представление об отношениях доктора Смита с дочерью. А еще она хотела поскорее увидеть Робин.
   Миссис Риардон считает, что в отношении Смита к Сьюзан было что-то нездоровое. Фрэнк Грин упоминал, что на суде доктор не проявлял никаких эмоций. Скип рассказывал, что тесть заходил к ним редко и обычно встречался со Сьюзан наедине.
   Нужно поговорить с тем, кто знает всех этих людей, но не питает к ним неприязни.
   Еще Кэрри хотела побеседовать с миссис Риардон. Но что ей сказать? Что Джимми Уикс, которого сейчас судят, бывший партнер Сьюзан по гольфу, называл ее «моя нежная роза» и, возможно, они были любовниками?
   Но это может вбить еще один гвоздь в гроб Скипа Риардона. На месте прокурора Кэрри стала бы доказывать, что даже если Скип собирался развестись и вернуться к Бэт, он все равно пришел бы в ярость, узнав о романе Сьюзан с мультимиллионером, которая при этом заставляет мужа оплачивать ее костюмы от «Сен-Лорана».
   Звонок Боба застал Кэрри уже в дверях.
   — Кэрри, мне нужно поговорить с тобой. — Голос у него был напряженный. — Ты будешь дома через час?
   — Да.
   — Я приеду, — и он положил трубку.
   С чего это вдруг Боб решил зайти? — удивилась Кэрри. Беспокоится за Робин? Или выдался слишком тяжелый день в суде? Последнее вполне вероятно… Фрэнк говорил, что и без показаний Хаскелла прокурор добьется обвинительного вердикта. Кэрри надела пальто, взяла сумочку и усмехнулась, вспомнив, как полтора года своего брака радостно мчалась с работы домой, предвкушая вечер с Бобом.
   Дома ее встретила сердитая Робин.
   — Мам, почему Элисон приехала за мной в школу? Она мне ничего не объяснила. Я чувствовала себя полной дурой.
   — Спасибо, Элисон, — поблагодарила няню Кэрри.
   Когда Элисон ушла, Кэрри усадила возмущенную Робин на диван и села рядом.
   — Машина, которая напугала тебя во вторник… — начала она.
   Когда Кэрри закончила говорить, Робин притихла.
   — Мама, это что — запугивание? — Да.
   — Ты поэтому вчера была такая грустная и усталая?
   — Я и не знала, что плохо выгляжу. Да, я была очень расстроена.
   — И Джефф примчался из-за этого?
   — Да.
   — Зря ты мне вчера не сказала.
   — Я не знала, как тебе все объяснить, и ужасно нервничала.
   — Что нам теперь делать?
   — Быть очень осторожными, пока не узнаем, кто сидел в той машине. И почему нас преследуют.
   — Ты думаешь, в следующий раз меня задавят?
   «Нет! Нет!» — хотелось закричать Кэрри, но она лишь крепко обняла девочку. Робин прижалась к матери.
   — Если машина снова помчится на меня, я буду увертываться.
   — Мы должны сделать так, чтобы этого не случилось.
   — А папа знает?
   — Я звонила ему вчера. Он скоро приедет.
   — Он беспокоится за меня? — Робин выпрямилась.
   Она довольна, подумала Кэрри. Словно Боб делает ей одолжение.
   — Конечно, он беспокоится.
   — Класс! А можно я расскажу про все Кэсси?
   — Не сейчас. Обещай мне, что никому ничего не скажешь, пока мы не выясним, кто за этим стоит…
   — И его поймают! — перебила Робин.
   — Вот именно. А уже тогда можешь рассказывать.
   — Ладно. А что мы сегодня будем делать?
   — Устроим себе маленький праздник, закажем большую пиццу. По пути домой я купила несколько фильмов.
   Робин хитро прищурилась и наморщила нос. Кэрри очень нравилось это озорное выражение на лице дочери.
   — Надеюсь, это фильмы «детям до шестнадцати»?
   Она старается подбодрить меня, мелькнула у Кэрри мысль. Не хочет показывать мне, как напугана.
   Около шести приехал Боб, и Робин с радостным воплем повисла у него на шее.
   — Пап, что ты думаешь про то, что я в опасности?
   — Поговорите, пока я переоденусь, — сказала Кэрри.
   Боб поставил Робин на ноги.
   — Только побыстрее, — сказал он. — Я всего на несколько минут.
   Робин сразу сникла, и Кэрри захотелось придушить Боба. Хоть бы догадался сказать дочери что-нибудь ласковое, со злостью подумала она. И стараясь говорить спокойно, пообещала:
   — Вернусь через пару минут.
   Кэрри быстро переоделась в брюки и джемпер, но специально задержалась в спальне. Когда она уже собралась спускаться, в дверь заглянула мрачная Робин.
   — Входи, дорогая. Что случилось?
   — Ничего. Папа попросил меня посидеть тут, пока он будет с тобой говорить.
   — Понятно.
   Боб ждал ее в кабинете, и ему явно не терпелось уйти.
   Даже пальто не снял, раздраженно отметила Кэрри. Чем он так расстроил Робин? Может, только и твердил, что ему некогда и нужно поскорее бежать.
   Услышав шаги, Боб обернулся:
   — Кэрри, мне нужно вернуться в офис, подготовиться к завтрашнему заседанию. Но я должен сказать тебе кое-что важное.
   Он достал из кармана листок бумаги.
   — Ты слышала, что произошло с Барни Хаскеллом и Марком Янгом?
   — Само собой.
   — У Джимми Уикса есть способы получать информацию. Не знаю, какие, но он всегда в курсе событий. Например, он знает, что ты ездила в тюрьму к Риардону.
   — И что? — Кэрри внимательно смотрела на бывшего мужа. — Ему-то какая разница?
   — Кэрри, это не игрушки. Я встревожен. Джимми загнали в угол, и у него, как я уже сказал, свои способы получать информацию. Взгляни сюда.
   Кинеллен протянул ей ксерокопию какой-то записки. Шесть нот в тональности «до» и слова «Я пьян от любви. Дж.».
   — Что это? — поинтересовалась Кэрри, мысленно напевая мелодию. Не успел Боб ответить, как она догадалась. И похолодела. Это была первая строчка песни «Стань моей, моя нежная роза».
   — Где ты это взял и что это значит?
   — Оригинал нашли в нагрудном кармане у Марка Янга. Почерк Хаскелла, а написано на листке из блокнота Янга. Секретарша вспомнила, что накануне вечером принесла ему новый блокнот. Похоже, Хаскелл написал это сегодня, между семью и половиной восьмого утра.
   — За несколько минут до смерти?
   — Вот именно. Кэрри, я не сомневаюсь, что это связано со сделкой, которой добивался Хаскелл.
   — Ты хочешь сказать, что убийство, к которому, как намекал Хаскелл, причастен Джимми Уикс, это «Убийство розы»? — Кэрри не верила своим ушам. — Получается, Джимми крутил роман со Сьюзан Риардон? То есть человек, который сфотографировал Робин и чуть не сбил ее, работает на Джимми? Уикс хочет запугать меня?
   — Кэрри, прошу тебя, оставь дело Риардона в покое. Ради Робин, не вмешивайся.
   — Уикс знает, что ты здесь?
   — Он знает, что ради Робин я предупрежу тебя.
   — Подожди-ка, — Кэрри потрясенно смотрела на него. — Ты здесь, чтобы предупредить меня, потому что твой клиент — мерзавец и убийца — пригрозил тебе? Завуалировано или в открытую? И велел предупредить меня? Господи, Боб, как же низко ты пал.
   — Кэрри, я стараюсь спасти жизнь моей дочери.
   — Твоей дочери? С чего это вдруг Робин стала так важна для тебя? Ты не считал, сколько раз обижал ее, отменяя встречу? Это оскорбительно. Убирайся!
   Кэрри выхватила у него ксерокопию: