Наконец, когда до тупых валькаров дошло, что они по существу идут на верную смерть, открываясь стрелку, они стали использовать для укрытия складки местности. Продвижение их замедлилось, но все же они двигались быстрее отряда Грендона, поскольку их перепончатые лапы давали им значительное преимущество в болотах. Вскоре два рога образованного ими полумесяца вышли на Грендона, которому тоже пришлось взяться за торк и стрелять с той же частотой, как и Кантару. Правда, не с той же меткостью. Во всей Заровии никто не сравнился бы с Грендоном в искусстве владения мечом или скарбо, но даже Грендон, сам неплохой стрелок, был вынужден преклониться перед мастерством снайпера Кантара.
Держа врагов на расстоянии, они добрались до твердой почвы холмов. Однако концы полумесяца уже сомкнулись впереди. Здесь, на твердой почве, люди в скорости превосходили валькаров, и потому Грендон решил поменять строй своего отряда. Поместив людей в центр, они с Кантаром заняли оборону на флангах, поскольку враг нападал теперь только спереди и с боков.
Перед ними находилось лишь несколько валькаров, и тем не удалось устоять перед меткой стрельбой двух людей. Грендон тут же приказал двигаться через вставший впереди холм, за которым пояс папоротникового леса выходил к заливу. Оказавшись на вершине холма, Грендон оглянулся и увидел, как из болот выходят сотни валькаров, а позади, в трясине и воде, продвигаются еще тысячи. Но вид этой силы не смутил его, поскольку на открывающейся впереди почве люди еще больше увеличат отрыв и сумеют добраться до лодки, которую Сан Той оставил возле хижины.
Они сбежали с каменистого холма и углубились в папоротниковый лес, когда первые шеренги преследователей только вышли на вершину холма. Но не сделал Грендон и пятидесяти шагов по тенистому лесу, как на него сверху обрушилось чье-то тяжелое тело и сбило с ног. С ветвей посыпались другие тела, и землянину хотя и с трудом, но удалось встать на ноги, руки ему прижали к бокам, а оружие отобрали. Он привел свой отряд прямо в засаду, организованную Желтыми Пиратами. С Кантаром, как он увидел, обошлись тем же образом.
И внезапно, словно по волшебству, появилась целая армия хьютсенцев – из-за деревьев, кустов и камней, с нависших ветвей деревьев. Небольшой отряд попал в полное окружение численно намного превосходящего его врага.
Сквозь ряды почтительно расступающихся пиратов к ним двинулся неторопливой походкой сам Тид Йет, ромоджак военно-морских сил Хьютсена.
Тид Йет сплюнул красным соком керры и, беззубо ухмыляясь, поклонился Грендону и Вернии.
– Надеюсь, мы прибыли вовремя, чтобы спасти ваших величеств от валькаров, – сказал он. – На борту моего флагманского корабля вам и вашим воинам уже приготовлены гостевые каюты. – Взгляд его упал на съежившегося Сан Тоя. – Что ж, предатель, вот мы и снова встретились. Я не сомневаюсь, что его величество в Хьютсене придумает для тебя достойные пытки, когда выслушает историю о твоем вероломстве. Взять его. – Он перевел взгляд на Со Лана и других сбежавших рабов. – А вы кто такие? – спросил он.
– Мы из различных экипажей, ваше превосходительство. Нас послали на берег за водой, и мы попались в плен к валькарам, которые превратили нас в рабов, – ответил Со Лан.
– Вот как? Ну что ж, обратись к моему моджо, чтобы он дал вам новые назначения.
В этот момент подбежал один из адъютантов Тид Йета с сообщением, что движется большой отряд валькаров.
– Передай приказ расчетам матторка выдвинуться на опушку леса, и пусть косят врага безжалостно, – приказал Тид Йет. – Этим бородавчатым монстрам давно пора дать урок, и такой, чтобы навсегда запомнили.
По дороге к заливу Грендон слышал, как несколько минут грохотал матторк. Внезапно огонь стих, из чего он сделал вывод, что валькары, видя засаду, решили отступить. Как он впоследствии узнал, так оно и произошло.
Берег бухты был усеян лодками хьютсенцев, а сам пиратский флот стоял на якоре менее чем в четверти мили от входа в бухту. Грендона, Вернию, Кантара и Сан Тоя перевезли в лодке Тид Йета на флагманский корабль. Оказавшись на палубе своего судна, ромоджак начал отдавать решительные приказы.
– Вернуть ее величество из Рибона в ее прежнюю каюту и держать дверь под постоянной охраной, – сказал он моджо. – Его величество, его воина и нашего вероломного моджака заковать в кандалы и спустить в трюм. Их дверь постоянно должна охраняться двумя часовыми. Прошлый раз они что-то уж чересчур легко сбежали.
Вернию отвели в каюту, а трех мужчин заковали в толстые железные ошейники, соединив их друг с другом тяжелыми, цепями. Затем их спустили в люк, провели по коридору и втолкнули в маленькую и немыслимо грязную комнатку. Дверь из плотной древесины серали закрыли на засов, и Грендон услыхал, как два часовых заступили на пост.
Вскоре подняли якоря и развернули паруса. Флот под предводительством флагманского корабля вновь двинулся на юг.
Глава 9
Глава 10
Держа врагов на расстоянии, они добрались до твердой почвы холмов. Однако концы полумесяца уже сомкнулись впереди. Здесь, на твердой почве, люди в скорости превосходили валькаров, и потому Грендон решил поменять строй своего отряда. Поместив людей в центр, они с Кантаром заняли оборону на флангах, поскольку враг нападал теперь только спереди и с боков.
Перед ними находилось лишь несколько валькаров, и тем не удалось устоять перед меткой стрельбой двух людей. Грендон тут же приказал двигаться через вставший впереди холм, за которым пояс папоротникового леса выходил к заливу. Оказавшись на вершине холма, Грендон оглянулся и увидел, как из болот выходят сотни валькаров, а позади, в трясине и воде, продвигаются еще тысячи. Но вид этой силы не смутил его, поскольку на открывающейся впереди почве люди еще больше увеличат отрыв и сумеют добраться до лодки, которую Сан Той оставил возле хижины.
Они сбежали с каменистого холма и углубились в папоротниковый лес, когда первые шеренги преследователей только вышли на вершину холма. Но не сделал Грендон и пятидесяти шагов по тенистому лесу, как на него сверху обрушилось чье-то тяжелое тело и сбило с ног. С ветвей посыпались другие тела, и землянину хотя и с трудом, но удалось встать на ноги, руки ему прижали к бокам, а оружие отобрали. Он привел свой отряд прямо в засаду, организованную Желтыми Пиратами. С Кантаром, как он увидел, обошлись тем же образом.
И внезапно, словно по волшебству, появилась целая армия хьютсенцев – из-за деревьев, кустов и камней, с нависших ветвей деревьев. Небольшой отряд попал в полное окружение численно намного превосходящего его врага.
Сквозь ряды почтительно расступающихся пиратов к ним двинулся неторопливой походкой сам Тид Йет, ромоджак военно-морских сил Хьютсена.
Тид Йет сплюнул красным соком керры и, беззубо ухмыляясь, поклонился Грендону и Вернии.
– Надеюсь, мы прибыли вовремя, чтобы спасти ваших величеств от валькаров, – сказал он. – На борту моего флагманского корабля вам и вашим воинам уже приготовлены гостевые каюты. – Взгляд его упал на съежившегося Сан Тоя. – Что ж, предатель, вот мы и снова встретились. Я не сомневаюсь, что его величество в Хьютсене придумает для тебя достойные пытки, когда выслушает историю о твоем вероломстве. Взять его. – Он перевел взгляд на Со Лана и других сбежавших рабов. – А вы кто такие? – спросил он.
– Мы из различных экипажей, ваше превосходительство. Нас послали на берег за водой, и мы попались в плен к валькарам, которые превратили нас в рабов, – ответил Со Лан.
– Вот как? Ну что ж, обратись к моему моджо, чтобы он дал вам новые назначения.
В этот момент подбежал один из адъютантов Тид Йета с сообщением, что движется большой отряд валькаров.
– Передай приказ расчетам матторка выдвинуться на опушку леса, и пусть косят врага безжалостно, – приказал Тид Йет. – Этим бородавчатым монстрам давно пора дать урок, и такой, чтобы навсегда запомнили.
По дороге к заливу Грендон слышал, как несколько минут грохотал матторк. Внезапно огонь стих, из чего он сделал вывод, что валькары, видя засаду, решили отступить. Как он впоследствии узнал, так оно и произошло.
Берег бухты был усеян лодками хьютсенцев, а сам пиратский флот стоял на якоре менее чем в четверти мили от входа в бухту. Грендона, Вернию, Кантара и Сан Тоя перевезли в лодке Тид Йета на флагманский корабль. Оказавшись на палубе своего судна, ромоджак начал отдавать решительные приказы.
– Вернуть ее величество из Рибона в ее прежнюю каюту и держать дверь под постоянной охраной, – сказал он моджо. – Его величество, его воина и нашего вероломного моджака заковать в кандалы и спустить в трюм. Их дверь постоянно должна охраняться двумя часовыми. Прошлый раз они что-то уж чересчур легко сбежали.
Вернию отвели в каюту, а трех мужчин заковали в толстые железные ошейники, соединив их друг с другом тяжелыми, цепями. Затем их спустили в люк, провели по коридору и втолкнули в маленькую и немыслимо грязную комнатку. Дверь из плотной древесины серали закрыли на засов, и Грендон услыхал, как два часовых заступили на пост.
Вскоре подняли якоря и развернули паруса. Флот под предводительством флагманского корабля вновь двинулся на юг.
Глава 9
СЕКРЕТНЫЙ ПРОХОД
Помещение, куда бросили Грендона, Катара и Сан Тоя, располагалось сразу же под палубой пиратского корабля, так что трюмная вода находилась ниже, но зато сюда поднималось от нее все зловоние. Свет попадал сквозь неплотно пригнанные доски палубного настила да через несколько дырок в борту, диаметром каждая дюйма в два, очевидно предназначенных для стрельбы из торков. Но еще служили они и в качестве вентиляции, позволяя узникам вдыхать свежий морской воздух. Правда, для этого приходилось прижиматься к ним носами.
Цепи, которыми соединялись их ошейники, тянулись каждая в длину футов на пять. Кантар находился посередине, а Грендон и Сан Той – по краям. Подышав свежим воздухом, все трое сели в молчаливом согласии, привалившись спинами к грубым доскам.
– Что ж, пушкарь, похоже, на этот раз Тид Йет приготовил нам надежное местечко, – сказал Грендон.
– Бывало и похуже, ваше величество, – ответил Кантар.
– И то верно. Однако задача не из простых. Во-первых, теперь у дверей двое часовых вместо одного. Во-вторых, хитрый ромоджак приковал нас к этой падали, – указал он на Сан Тоя, – которая, без сомнения, поднимет крик, если мы попытаемся бежать. Конечно, можно и придушить его или размозжить ему башку об стену, однако вряд ли это удастся сделать тихо, чтобы не услышали часовые и не заподозрили неладное.
Сан Той вытащил порцию керры и сплюнул, раскалывая стручок.
– Позвольте напомнить вашему величеству, – сказал он, – что я так же заинтересован в бегстве от Тид Йета, как и вы. По прибытии в Хьютсен я погибну под медленными пытками.
– Верно, – ответил Грендон. – Тогда, возможно, в этом смысле хотя бы ты заслуживаешь нашего доверия.
В этот момент часовые открыли дверь, чтобы впустить слугу с камбуза. Эта в высшей степени грязная и пропотевшая личность внесла поднос с тремя большими чашами для еды и с тремя поменьше – для напитков. Поставив свою ношу перед пленниками, личность торопливо удалилась, словно испугавшись, что они нападут на нее.
Когда дверь закрылась, Сан Той быстренько скатал в комок порцию керры и приклеил ее на тыльную сторону левой руки. Затем, запуская правую в чашу, принялся жадно есть, обильно запивая пищу, поскольку жевать он не мог.
Грендон осмотрел смесь, содержащуюся в его чаше. Пахло довольно привлекательно, и, попробовав, он обнаружил, что блюдо состоит из смеси сушеной рыбы и резаных грибов, приправленной соусом, обильно перченным и посыпанным приправами. В чаше для питья содержалась свежесваренная кова, слабоватая, но вполне приемлемая.
– Неплохо для тюремной провизии, – сказал он артиллеристу, также распробовавшему блюдо.
– Готов допустить, – сказал тот, – что одно эти желтые паразиты делают хорошо – готовят.
– Просто нам повезло, что мы попали в камеру с человеком королевской крови, – сказал Сан Той, причмокивая, – иначе нас кормили бы гораздо хуже.
Покончив с трапезой, он проворно отлепил катышек керры от руки, сунул в беззубый рот и принялся жевать.
Много дней провела троица в своем заключении. Кормили их три раза в день, но никто к ним не приходил. И они довольствовались лишь видом птиц, рыб и рептилий, которых удавалось рассмотреть днем через маленькие бойницы.
И все же они не оставляли попыток изобрести план бегства. И первый шаг в этом направлении сделал артиллерист. Хотя оружие у него отобрали, но оставили сверточек с инструментами, обычными для людей его профессии, которых постоянно приходится разбирать и собирать торки и матторки, чтобы их не заклинило в самый неподходящий момент. Подобными инструментами пользовались земные часовых дел мастера, инструментами маленькими, хитроумными, поскольку таковыми же деликатными были и механизмы, с которыми приходилось иметь дело.
Для начала он занялся замком металлического ошейника Грендона. Дело казалось безнадежным, поскольку хьютсенцы слыли мастерами в том, что касалось оружия, кандалов и орудий пыток. Но после многих дней кропотливой работы наконец щелкнул замок, и теперь землянин мог просто избавиться от ошейника, всего лишь откинув голову назад и, нажав на шарнир. Затем Грендон под руководством артиллериста занялся его замком. И поскольку не имел технических способностей, то провозился над той же задачей значительно дольше.
Покончив с ней, Грендон предложил артиллеристу открыть замок ошейника и Сан Тоя. Кантар, будучи дисциплинированным солдатом, не стал обсуждать приказ, но выполнил задание без всякого удовольствия.
Совершив таким образом большой шаг в реализации плана побега, они обсуждали последующие. Но однажды Кантар, дышавший воздухом у бойницы, вдруг сообщил, что видит землю.
Грендон подскочил к соседней бойнице и выглянул в нее. Он увидел, что корабль входит в узкий канал какого-то фьорда. На огромную высоту над безмятежными водами вставали суровые скалы, лишь кое-где поросшие хвойными деревьями. Сверху доносились отрывистые команды, скрип блоков, шелест сворачиваемых парусов. Загремели весла, разбрызгивая воду.
Сан Той уже поведал Грендону и Кантару о том, что до Хьютсена, столицы Хьютсении, можно добраться лишь секретным проходом, ведущим от моря среди высоченных скал. А значит, именно сейчас и начинался этот проход. И, стало быть, времени для освобождения, побега и спасения Вернии оставалось все меньше. Этот вывод подтвердил и пират, подскочивший к бойнице.
– Это дорога к тайным воротам, – сказал он. – Смотрите. И вы увидите, как они открываются.
Грендон собрался было тут же предпринять попытку бегства, полагая, что уж из самого порта, где кругом опасность, не убежать. Но и попытка бегства второпях казалась делом безнадежным. Требовался такой надежный союзник, как темнота. Но стоял полдень, и до наступления ночи флот наверняка уже окажется у причалов. Грендон рассчитывал предпринять эту попытку вечером, когда помощник кока принесет им еду. Сан Той должен был справиться с помощником, а Грендон и Кантар брали на себя двух охранников, стоящих у двери. Если все задуманное пройдет достаточно тихо, то и с остальным трудностей не будет – отыскать Вернию, выкрасть лодку и – на свободу.
Но теперь надо было придумывать что-то новое.
– Скоро ли мы окажемся у причалов, Сан Той? – спросил он.
– Очень скоро, ваше величество, – ответил тот.
– Еще до темноты?
– Задолго до темноты.
Грендон на минуту задумался. Затем заговорил с Кантаром.
– Надо придумать новый план, пушкарь. И придумать побыстрее.
– Что ж, как только подходящий момент наступит, дайте знать, – ответил Кантар.
– Смотрите! – вдруг воскликнул Сан Той. – Секретный вход открывают!
Канал уже настолько сузился, что весла едва ли не скребли по стенам утесов. А впереди возвышалась обычная скала, препятствуя дальнейшему продвижению. Изумленный Грендон вдруг увидел, что ровно посреди этой скалы появилась щель, которая стала расширяться. А две половинки скалы, как дверные створки, только весом в тысячи тонн каждая, стали уходить в стороны.
Корабль прошел в открывшийся проход и оказался в темной пещере. Вспыхнули огни, осветив купол со свисающими сталактитами, а торчащие из воды пики сталагмитов свидетельствовали о том, что пол здесь не всегда находился в затопленном состоянии. Если не считать гонга, дававшего такт гребцам, да всплеска весел, тут царила могильная тишина. Вода впереди корабля стояла недвижным зеркалом, а по бокам переливалась расплавленным серебром.
Вскоре впереди замерцал дневной свет, и корабль погасил огни. А мгновение спустя они через высокое округлое отверстие вышли в канал. Прямые, по линейке, берега были выложены камнем, дабы не дать соленой воде просачиваться на поля съедобных грибов, папоротников и керры, расположенных на каждой стороне. На этих полях, как пояснил Сан Той, трудились рабы, представлявшие большинство рас и государств Заровии, попавшие в плен во время прибрежных рейдов, но чаще с кораблей, ставших добычей Желтых Пиратов.
Подгоняемый не только ударами весел, но и ветерком, дующим в паруса, которые были развернуты вскоре после выхода из пещеры, корабль вошел в округлую, опоясанную сушей бухту с причалами, выстроенными из прочной древесины серали. За причалами вставали склады из белого камня, а дальше Грендон увидел конические крыши и высокие строения большого и населенного города с домами в форме ульев. Такое ему не доводилось видеть больше нигде – ни на Земле, ни на Венере.
Тысячи причудливых, с парусами как крылья летучих мышей, судов стояли у причалов, а еще больше – на якорном рейде в бухте. От них отличалось формами множество захваченных пиратами торговых и рыбацких судов, приведенных в бухту в качестве трофеев. Часть из них была переделана, снабжена парусами в форме крыльев летучей мыши и поставлена на службу пиратам.
Поглядывая в бойницу, Грендон увидел, что флагманский корабль приближается к причалу. Вскоре убрали весла, бросили швартовы ожидающим хьютсенцам, закрепившим их.
Прямо над головой Грендона с глухим стуком на палубу перекинули сходни. По сходням сошел Тид Йет, ромоджак военно-морских сил Хьютсена, сопровождая Вернию. Принцесса выглядела смертельно бледной, но страху не выказывала. Гордо поднятой головой и изящной походкой она демонстрировала презрение к косолапо шествующему рядом грязному пирату. Их сопровождал караул из шести человек со скарбо наголо.
Громадная громыхающая одноколесная повозка с кабиной, помещенной внутри колеса, подкатила к причалу. Такие коляски повсеместно использовались на Заровии, но без принятой здесь упряжи для животных. Впряженные одно впереди колеса, другое сзади, они размерами превосходили нормандского тяжеловоза. Их тела покрывала густая, длинная, белая, шелковистая на вид кудрявая шерсть. Головы украшали три рога: один над носом и два – над ушами. На лодыжках торчали костистые шпоры, вперед на передних ногах и назад – на задних. Копыта разделялись на три секции, и из каждой торчал коготь.
Тид Йет помог Вернии сесть в экипаж и забрался в него следом. Погонщики прикрикнули на зверей, и повозка загрохотала прочь.
– Куда ее повезли? – спросил Грендон у Сан Тоя.
– Несомненно, во дворец, – ответил желтый человек, куда вскоре и нас отвезут.
– Если получится так, как я задумал, то я войду во дворец, но не как пленник, – сказал Грендон. – Мы добьемся, по крайней мере, временной свободы, когда сбросим ошейники. Когда я подниму правую руку, делайте как я.
Грендон увидел, как награбленное в его лагере, а также оружие и обмундирование Травеков сносят на берег. Затем дверь в их камеру отворилась, и самодовольный моджо, сопровождаемый четырьмя охранниками со скарбо в руках, приказал выходить.
Их провели по коридору, вывели на палубу и присоединили к веренице желтых людей, несущих на берег награбленное.
Они находились на середине шатких сходней, когда Грендон резко поднял вверх правую руку. Все три узника одновременно сбросили ошейники – к великому изумлению надсмотрщиков, уверенно полагавших, что замки надежно закрыты. И прежде чем кто-либо пошевелился, землянин бросился в воду, а за ним и двое его спутников.
Цепи, которыми соединялись их ошейники, тянулись каждая в длину футов на пять. Кантар находился посередине, а Грендон и Сан Той – по краям. Подышав свежим воздухом, все трое сели в молчаливом согласии, привалившись спинами к грубым доскам.
– Что ж, пушкарь, похоже, на этот раз Тид Йет приготовил нам надежное местечко, – сказал Грендон.
– Бывало и похуже, ваше величество, – ответил Кантар.
– И то верно. Однако задача не из простых. Во-первых, теперь у дверей двое часовых вместо одного. Во-вторых, хитрый ромоджак приковал нас к этой падали, – указал он на Сан Тоя, – которая, без сомнения, поднимет крик, если мы попытаемся бежать. Конечно, можно и придушить его или размозжить ему башку об стену, однако вряд ли это удастся сделать тихо, чтобы не услышали часовые и не заподозрили неладное.
Сан Той вытащил порцию керры и сплюнул, раскалывая стручок.
– Позвольте напомнить вашему величеству, – сказал он, – что я так же заинтересован в бегстве от Тид Йета, как и вы. По прибытии в Хьютсен я погибну под медленными пытками.
– Верно, – ответил Грендон. – Тогда, возможно, в этом смысле хотя бы ты заслуживаешь нашего доверия.
В этот момент часовые открыли дверь, чтобы впустить слугу с камбуза. Эта в высшей степени грязная и пропотевшая личность внесла поднос с тремя большими чашами для еды и с тремя поменьше – для напитков. Поставив свою ношу перед пленниками, личность торопливо удалилась, словно испугавшись, что они нападут на нее.
Когда дверь закрылась, Сан Той быстренько скатал в комок порцию керры и приклеил ее на тыльную сторону левой руки. Затем, запуская правую в чашу, принялся жадно есть, обильно запивая пищу, поскольку жевать он не мог.
Грендон осмотрел смесь, содержащуюся в его чаше. Пахло довольно привлекательно, и, попробовав, он обнаружил, что блюдо состоит из смеси сушеной рыбы и резаных грибов, приправленной соусом, обильно перченным и посыпанным приправами. В чаше для питья содержалась свежесваренная кова, слабоватая, но вполне приемлемая.
– Неплохо для тюремной провизии, – сказал он артиллеристу, также распробовавшему блюдо.
– Готов допустить, – сказал тот, – что одно эти желтые паразиты делают хорошо – готовят.
– Просто нам повезло, что мы попали в камеру с человеком королевской крови, – сказал Сан Той, причмокивая, – иначе нас кормили бы гораздо хуже.
Покончив с трапезой, он проворно отлепил катышек керры от руки, сунул в беззубый рот и принялся жевать.
Много дней провела троица в своем заключении. Кормили их три раза в день, но никто к ним не приходил. И они довольствовались лишь видом птиц, рыб и рептилий, которых удавалось рассмотреть днем через маленькие бойницы.
И все же они не оставляли попыток изобрести план бегства. И первый шаг в этом направлении сделал артиллерист. Хотя оружие у него отобрали, но оставили сверточек с инструментами, обычными для людей его профессии, которых постоянно приходится разбирать и собирать торки и матторки, чтобы их не заклинило в самый неподходящий момент. Подобными инструментами пользовались земные часовых дел мастера, инструментами маленькими, хитроумными, поскольку таковыми же деликатными были и механизмы, с которыми приходилось иметь дело.
Для начала он занялся замком металлического ошейника Грендона. Дело казалось безнадежным, поскольку хьютсенцы слыли мастерами в том, что касалось оружия, кандалов и орудий пыток. Но после многих дней кропотливой работы наконец щелкнул замок, и теперь землянин мог просто избавиться от ошейника, всего лишь откинув голову назад и, нажав на шарнир. Затем Грендон под руководством артиллериста занялся его замком. И поскольку не имел технических способностей, то провозился над той же задачей значительно дольше.
Покончив с ней, Грендон предложил артиллеристу открыть замок ошейника и Сан Тоя. Кантар, будучи дисциплинированным солдатом, не стал обсуждать приказ, но выполнил задание без всякого удовольствия.
Совершив таким образом большой шаг в реализации плана побега, они обсуждали последующие. Но однажды Кантар, дышавший воздухом у бойницы, вдруг сообщил, что видит землю.
Грендон подскочил к соседней бойнице и выглянул в нее. Он увидел, что корабль входит в узкий канал какого-то фьорда. На огромную высоту над безмятежными водами вставали суровые скалы, лишь кое-где поросшие хвойными деревьями. Сверху доносились отрывистые команды, скрип блоков, шелест сворачиваемых парусов. Загремели весла, разбрызгивая воду.
Сан Той уже поведал Грендону и Кантару о том, что до Хьютсена, столицы Хьютсении, можно добраться лишь секретным проходом, ведущим от моря среди высоченных скал. А значит, именно сейчас и начинался этот проход. И, стало быть, времени для освобождения, побега и спасения Вернии оставалось все меньше. Этот вывод подтвердил и пират, подскочивший к бойнице.
– Это дорога к тайным воротам, – сказал он. – Смотрите. И вы увидите, как они открываются.
Грендон собрался было тут же предпринять попытку бегства, полагая, что уж из самого порта, где кругом опасность, не убежать. Но и попытка бегства второпях казалась делом безнадежным. Требовался такой надежный союзник, как темнота. Но стоял полдень, и до наступления ночи флот наверняка уже окажется у причалов. Грендон рассчитывал предпринять эту попытку вечером, когда помощник кока принесет им еду. Сан Той должен был справиться с помощником, а Грендон и Кантар брали на себя двух охранников, стоящих у двери. Если все задуманное пройдет достаточно тихо, то и с остальным трудностей не будет – отыскать Вернию, выкрасть лодку и – на свободу.
Но теперь надо было придумывать что-то новое.
– Скоро ли мы окажемся у причалов, Сан Той? – спросил он.
– Очень скоро, ваше величество, – ответил тот.
– Еще до темноты?
– Задолго до темноты.
Грендон на минуту задумался. Затем заговорил с Кантаром.
– Надо придумать новый план, пушкарь. И придумать побыстрее.
– Что ж, как только подходящий момент наступит, дайте знать, – ответил Кантар.
– Смотрите! – вдруг воскликнул Сан Той. – Секретный вход открывают!
Канал уже настолько сузился, что весла едва ли не скребли по стенам утесов. А впереди возвышалась обычная скала, препятствуя дальнейшему продвижению. Изумленный Грендон вдруг увидел, что ровно посреди этой скалы появилась щель, которая стала расширяться. А две половинки скалы, как дверные створки, только весом в тысячи тонн каждая, стали уходить в стороны.
Корабль прошел в открывшийся проход и оказался в темной пещере. Вспыхнули огни, осветив купол со свисающими сталактитами, а торчащие из воды пики сталагмитов свидетельствовали о том, что пол здесь не всегда находился в затопленном состоянии. Если не считать гонга, дававшего такт гребцам, да всплеска весел, тут царила могильная тишина. Вода впереди корабля стояла недвижным зеркалом, а по бокам переливалась расплавленным серебром.
Вскоре впереди замерцал дневной свет, и корабль погасил огни. А мгновение спустя они через высокое округлое отверстие вышли в канал. Прямые, по линейке, берега были выложены камнем, дабы не дать соленой воде просачиваться на поля съедобных грибов, папоротников и керры, расположенных на каждой стороне. На этих полях, как пояснил Сан Той, трудились рабы, представлявшие большинство рас и государств Заровии, попавшие в плен во время прибрежных рейдов, но чаще с кораблей, ставших добычей Желтых Пиратов.
Подгоняемый не только ударами весел, но и ветерком, дующим в паруса, которые были развернуты вскоре после выхода из пещеры, корабль вошел в округлую, опоясанную сушей бухту с причалами, выстроенными из прочной древесины серали. За причалами вставали склады из белого камня, а дальше Грендон увидел конические крыши и высокие строения большого и населенного города с домами в форме ульев. Такое ему не доводилось видеть больше нигде – ни на Земле, ни на Венере.
Тысячи причудливых, с парусами как крылья летучих мышей, судов стояли у причалов, а еще больше – на якорном рейде в бухте. От них отличалось формами множество захваченных пиратами торговых и рыбацких судов, приведенных в бухту в качестве трофеев. Часть из них была переделана, снабжена парусами в форме крыльев летучей мыши и поставлена на службу пиратам.
Поглядывая в бойницу, Грендон увидел, что флагманский корабль приближается к причалу. Вскоре убрали весла, бросили швартовы ожидающим хьютсенцам, закрепившим их.
Прямо над головой Грендона с глухим стуком на палубу перекинули сходни. По сходням сошел Тид Йет, ромоджак военно-морских сил Хьютсена, сопровождая Вернию. Принцесса выглядела смертельно бледной, но страху не выказывала. Гордо поднятой головой и изящной походкой она демонстрировала презрение к косолапо шествующему рядом грязному пирату. Их сопровождал караул из шести человек со скарбо наголо.
Громадная громыхающая одноколесная повозка с кабиной, помещенной внутри колеса, подкатила к причалу. Такие коляски повсеместно использовались на Заровии, но без принятой здесь упряжи для животных. Впряженные одно впереди колеса, другое сзади, они размерами превосходили нормандского тяжеловоза. Их тела покрывала густая, длинная, белая, шелковистая на вид кудрявая шерсть. Головы украшали три рога: один над носом и два – над ушами. На лодыжках торчали костистые шпоры, вперед на передних ногах и назад – на задних. Копыта разделялись на три секции, и из каждой торчал коготь.
Тид Йет помог Вернии сесть в экипаж и забрался в него следом. Погонщики прикрикнули на зверей, и повозка загрохотала прочь.
– Куда ее повезли? – спросил Грендон у Сан Тоя.
– Несомненно, во дворец, – ответил желтый человек, куда вскоре и нас отвезут.
– Если получится так, как я задумал, то я войду во дворец, но не как пленник, – сказал Грендон. – Мы добьемся, по крайней мере, временной свободы, когда сбросим ошейники. Когда я подниму правую руку, делайте как я.
Грендон увидел, как награбленное в его лагере, а также оружие и обмундирование Травеков сносят на берег. Затем дверь в их камеру отворилась, и самодовольный моджо, сопровождаемый четырьмя охранниками со скарбо в руках, приказал выходить.
Их провели по коридору, вывели на палубу и присоединили к веренице желтых людей, несущих на берег награбленное.
Они находились на середине шатких сходней, когда Грендон резко поднял вверх правую руку. Все три узника одновременно сбросили ошейники – к великому изумлению надсмотрщиков, уверенно полагавших, что замки надежно закрыты. И прежде чем кто-либо пошевелился, землянин бросился в воду, а за ним и двое его спутников.
Глава 10
ОПАСНЫЙ ПОРТ
Помещенная в ту же каюту, из которой ее незадолго до этого выкрал Сан Той, Верния продолжала хранить хрупкую надежду на то, что вот появится Грендон и спасет ее. Но чем дальше день за днем пираты уходили на юг, а ни весточки не приходило от мужа, тем надежда ее становилась все более хрупкой.
День и ночь у единственной двери каюты стояли два вооруженных охранника. Поначалу она пыталась их расспрашивать, но они не отвечали. Тогда она взялась за раба, приносящего пищу, и тот охотно вел с ней беседы на темы кулинарии. Но как только речь заходила о Грендоне или о пункте их назначения, тот лишь отнекивался.
Двойная тревога неотступно следовала за ней – за мужа, может быть убитого или находящегося под пытками, и за то, что с каждым днем она приближается к тому похотливому монстру, который заплатил хьютсенцам за ее похищение. Хотя в ее присутствии ни один из пиратов не упоминал его имени, она не сомневалась, что зачинщиком всей операции является не кто иной, как тиран-развратник Заналот, торрого Мернерума. Заналот, при упоминании одного имени которого содрогались девицы; Заналот, недобрая слава о розовых покоях которого разнеслась по всей Заровии; Заналот, подданные которого постоянно жили в страхе потерять возлюбленную, сестру или дочь, обладавших просто приятной внешностью, не говоря уж о красавицах, призываемых постоянно в сераль тирана.
Дни она проводила, глядя в маленький иллюминатор каюты, а ночью никак не могла уснуть. Но настал день, когда иллюминатор наглухо задраили. Дверь каюты запирали на ключ. Она поняла, что происходит что-то или вскоре должно произойти, что ей видеть, по мнению хьютсенцев, не положено. Вскоре по звукам она определила, что паруса сворачивают и берутся за весла.
Какое-то время слышались лишь отрывистые команды да плеск весел. Наконец весла убрали, и борт корабля заскребся о что-то твердое. Затем с палубы донесся топот множества ног.
Вскоре дверь отомкнули и распахнули. Появился Тид Йет.
– Выходим, – сказал он. – Прибыли в Хьютсен.
В Хьютсен! Ясно теперь, почему задраивали иллюминатор и запирали дверь. Желтые пираты не хотели, чтобы она увидела вход в их тайное логово, поскольку не предполагалось ее вечное пребывание там – ведь ее собирались продать в рабство за пределы владений хьютсенцев.
Она вышла из каюты. Что ей оставалось делать? Тид Йет повел ее к сходням. Позади следовали шесть пиратов. Она огляделась в попытке хоть мельком увидеть Грендона или Катара. Скрыв разочарование, оттого что не увидела их, она двинулась по сходням.
Одноколесный экипаж не был новостью для Вернии. На такие она немало насмотрелась и в собственной стране. Но вот видеть впряженных в коляску белых страшных трехрогах зверей ей еще не доводилось. Она даже и не слышала о таких.
– Это зандары, – сказал Тид Йет в ответ на ее удивленный взгляд. – Хорошие тягловые звери и прекрасно выглядят под седлами наших воинов. Мы получаем их от Белых Иббитов, обитающих в горах Вечных Снегов, далеко на юге. Позвольте помочь вам.
Ромоджак устроился рядом с ней, и тяжелая повозка загрохотала прочь. Шестеро охранников, по трое с каждой стороны, трусили рядом.
Проехав узким переулком между двумя каменными складами, они оказались на широкой магистрали, выложенной досками из древесины серали, из которой были построены и причалы. Копыта зандаров звучно застучали по дорожному покрытию, как по мосту, а вся большая коляска производила столько же шума, сколько непрекращающийся гром. Вдоль этой магистрали, пересекающей через разные интервалы такие же, стояли дома, похожие на ульи, с овальными окнами и дверными проемами. Как и склады, они были из камня.
Желтая детвора, разбегаясь перед экипажем, застывала позади, провожая повозку взглядами причудливых своих кошачьих глаз. Детишки, все лысые, обходились без всякой одежды. Плешивые домохозяйки, облаченные лишь в кожаные передники, размеры которых зависели от ширины пояса, отрывались от работы, чтобы выглянуть в овальные окна и двери конических домов. Рядом с каждым крыльцом Верния заметила какие-то отверстия, в которые домохозяйки опускали и держали веревки. Она никак не могла понять, зачем это нужно, пока одна из женщин рывком не вытащила из дыры серебристую рыбину. Верния поняла, что эта часть города располагалась прямо над морем.
В это время дня мужчин наблюдалось мало. Они, привалившись к стенам домов или сидя на корточках на крыльце, апатично щурились на проезжающий экипаж. И все это безволосое, беззубое население, от крошечных детишек, нагишом играющих на улицах, до скрюченных старух, рыбачащих на крылечках, жевало семена керры, извлекая огромное количество красного сока.
Коляска быстро катила к зданию, размерами раз в сто превосходившему остальные. Однако форма его и камни кладки были теми же самыми.
Прогрохотав через огромные овальные ворота, экипаж остановился. Тид Йет выбрался наружу и помог выйти Вернии. Они оказались в замкнутом внутреннем дворе, куда выходило несколько дверей. Каждую охраняли двое часовых.
– Это дворец Ин Ина, рого Хьютсена, – сказал Тид Йет. – Он приказал доставить вас к нему прежде, чем отправить на свидание с Зан… – Он поперхнулся, и на лице его отразилась досада, оттого что он чуть не брякнул лишнего.
– Произнесете ли вы это имя или нет, значения не имеет, – сказала Верния. – Я и так знаю, что человек, заплативший вашему рого баснословную сумму за мое похищение и не убоявшийся гнева моего мужа и могущества непобедимой рибонийской армии, – не кто иной, как Заналот из Мернерума.
– И в самом деле, какая разница, Заналот или другой? Вы в любом случае вскоре все узнаете. Но пойдемте. Его величество ждет вас, и нетерпение его растет.
Тид Йет повел ее к ближайшей двери, шестеро пиратов двигались следом. Двое часовых отсалютовали ромоджаку. За дверью спиралью вверх под небольшим уклоном уходил пандус, выложенный черным камнем с золотыми клепками, не дававшими сандалиям идущих проскальзывать назад. По краям, с интервалом футов в пятьдесят, стояли золотые сосуды с песком. И хотя Тид Йет не подходил к ним во время путешествия наверх, Верния поняла по пятнам сока керры в песке, что это плевательницы.
После затянувшегося подъема они оказались у коридора, ведущего к большому овальному дверному проему, занавешенному розовыми портьерами и охраняемому двумя часовыми. Охранники при виде ромоджака и его пленницы быстро отсалютовали и раздвинули портьеры.
Вернии предложили пройти в круглое помещение диаметром футов в двести и такое высокое, что оно скорее напоминало шахту, нежели зал. Хрустальные блоки стен переливались различными красками под лучами света, падающего через четыре огромных овальных окна купола. Через каждые пятнадцать футов стены опоясывали балконы, золотые решетки которых сверкали драгоценными камнями. С балконов овальные дверные проемы вели к помещениям других этажей. На балконах в креслах разместились несколько сот женщин и детей – очевидно, членов королевской фамилии. Пол представлял из себя огромное сплошное зеркало, так ясно и четко все отражавшее, что когда Верния посмотрела вниз, ей показалось, что она стоит над шахтой столь же глубокой, как и та, что возвышалась над нею.
Вернию провели на середину этого величественного зала, где розовая королевская подушка возлежала на высоте футов четырех от пола на диване, сделанном из единого куска хрусталя. На этой подушке, скрестив ноги, восседал чрезвычайно упитанный желтый человек, сплошь обвешанный ювелирными украшениями, за исключением розовой полоски ткани вокруг чресел. Золотом сверкали кольца, сплошными рядами унизавшие пальцы его рук и ног, браслеты, амулеты и ожерелья издавали тихий звон. Два огромных бриллианта оттягивали мочки его ушей чуть не до плеч, а в каждой широкой ноздре искрилось по большому рубину. Лишь столь же ярко сияющая лысина оставалась свободной от украшений.
Позади трона стояли два огромных стражника, опираясь на громадные двуручные скарбо, достигающие их подбородков. Позади них, возле кувшинов с песком, полукругом выстроились дворяне и придворные в лиловом облачении. По бокам трона стояли шесть девушек-рабынь. Две держали по золотой с драгоценными украшениями плевательнице, поднося их то слева, то справа, в зависимости от того, куда монарх желал сплюнуть. Остальные девушки поддерживали подносы с готовыми к употреблению расколотыми стручками керры и золотые чаши с ковой, температура которой поддерживалась лампами с ароматическими маслами, горевшими под кувшинами. Одна девушка, совсем еще подросток, с кипой розовых салфеток, время от времени утирала королевские подбородки, которых насчитывалось четыре, и передавала использованные тряпки слуге.
Тид Йет, оказавшись рядом с троном в сопровождении прекрасной пленницы, низко поклонился, вытянув правую руку ладонью вниз. Затем скромно застыл, ожидая, пока владыка заговорит.
День и ночь у единственной двери каюты стояли два вооруженных охранника. Поначалу она пыталась их расспрашивать, но они не отвечали. Тогда она взялась за раба, приносящего пищу, и тот охотно вел с ней беседы на темы кулинарии. Но как только речь заходила о Грендоне или о пункте их назначения, тот лишь отнекивался.
Двойная тревога неотступно следовала за ней – за мужа, может быть убитого или находящегося под пытками, и за то, что с каждым днем она приближается к тому похотливому монстру, который заплатил хьютсенцам за ее похищение. Хотя в ее присутствии ни один из пиратов не упоминал его имени, она не сомневалась, что зачинщиком всей операции является не кто иной, как тиран-развратник Заналот, торрого Мернерума. Заналот, при упоминании одного имени которого содрогались девицы; Заналот, недобрая слава о розовых покоях которого разнеслась по всей Заровии; Заналот, подданные которого постоянно жили в страхе потерять возлюбленную, сестру или дочь, обладавших просто приятной внешностью, не говоря уж о красавицах, призываемых постоянно в сераль тирана.
Дни она проводила, глядя в маленький иллюминатор каюты, а ночью никак не могла уснуть. Но настал день, когда иллюминатор наглухо задраили. Дверь каюты запирали на ключ. Она поняла, что происходит что-то или вскоре должно произойти, что ей видеть, по мнению хьютсенцев, не положено. Вскоре по звукам она определила, что паруса сворачивают и берутся за весла.
Какое-то время слышались лишь отрывистые команды да плеск весел. Наконец весла убрали, и борт корабля заскребся о что-то твердое. Затем с палубы донесся топот множества ног.
Вскоре дверь отомкнули и распахнули. Появился Тид Йет.
– Выходим, – сказал он. – Прибыли в Хьютсен.
В Хьютсен! Ясно теперь, почему задраивали иллюминатор и запирали дверь. Желтые пираты не хотели, чтобы она увидела вход в их тайное логово, поскольку не предполагалось ее вечное пребывание там – ведь ее собирались продать в рабство за пределы владений хьютсенцев.
Она вышла из каюты. Что ей оставалось делать? Тид Йет повел ее к сходням. Позади следовали шесть пиратов. Она огляделась в попытке хоть мельком увидеть Грендона или Катара. Скрыв разочарование, оттого что не увидела их, она двинулась по сходням.
Одноколесный экипаж не был новостью для Вернии. На такие она немало насмотрелась и в собственной стране. Но вот видеть впряженных в коляску белых страшных трехрогах зверей ей еще не доводилось. Она даже и не слышала о таких.
– Это зандары, – сказал Тид Йет в ответ на ее удивленный взгляд. – Хорошие тягловые звери и прекрасно выглядят под седлами наших воинов. Мы получаем их от Белых Иббитов, обитающих в горах Вечных Снегов, далеко на юге. Позвольте помочь вам.
Ромоджак устроился рядом с ней, и тяжелая повозка загрохотала прочь. Шестеро охранников, по трое с каждой стороны, трусили рядом.
Проехав узким переулком между двумя каменными складами, они оказались на широкой магистрали, выложенной досками из древесины серали, из которой были построены и причалы. Копыта зандаров звучно застучали по дорожному покрытию, как по мосту, а вся большая коляска производила столько же шума, сколько непрекращающийся гром. Вдоль этой магистрали, пересекающей через разные интервалы такие же, стояли дома, похожие на ульи, с овальными окнами и дверными проемами. Как и склады, они были из камня.
Желтая детвора, разбегаясь перед экипажем, застывала позади, провожая повозку взглядами причудливых своих кошачьих глаз. Детишки, все лысые, обходились без всякой одежды. Плешивые домохозяйки, облаченные лишь в кожаные передники, размеры которых зависели от ширины пояса, отрывались от работы, чтобы выглянуть в овальные окна и двери конических домов. Рядом с каждым крыльцом Верния заметила какие-то отверстия, в которые домохозяйки опускали и держали веревки. Она никак не могла понять, зачем это нужно, пока одна из женщин рывком не вытащила из дыры серебристую рыбину. Верния поняла, что эта часть города располагалась прямо над морем.
В это время дня мужчин наблюдалось мало. Они, привалившись к стенам домов или сидя на корточках на крыльце, апатично щурились на проезжающий экипаж. И все это безволосое, беззубое население, от крошечных детишек, нагишом играющих на улицах, до скрюченных старух, рыбачащих на крылечках, жевало семена керры, извлекая огромное количество красного сока.
Коляска быстро катила к зданию, размерами раз в сто превосходившему остальные. Однако форма его и камни кладки были теми же самыми.
Прогрохотав через огромные овальные ворота, экипаж остановился. Тид Йет выбрался наружу и помог выйти Вернии. Они оказались в замкнутом внутреннем дворе, куда выходило несколько дверей. Каждую охраняли двое часовых.
– Это дворец Ин Ина, рого Хьютсена, – сказал Тид Йет. – Он приказал доставить вас к нему прежде, чем отправить на свидание с Зан… – Он поперхнулся, и на лице его отразилась досада, оттого что он чуть не брякнул лишнего.
– Произнесете ли вы это имя или нет, значения не имеет, – сказала Верния. – Я и так знаю, что человек, заплативший вашему рого баснословную сумму за мое похищение и не убоявшийся гнева моего мужа и могущества непобедимой рибонийской армии, – не кто иной, как Заналот из Мернерума.
– И в самом деле, какая разница, Заналот или другой? Вы в любом случае вскоре все узнаете. Но пойдемте. Его величество ждет вас, и нетерпение его растет.
Тид Йет повел ее к ближайшей двери, шестеро пиратов двигались следом. Двое часовых отсалютовали ромоджаку. За дверью спиралью вверх под небольшим уклоном уходил пандус, выложенный черным камнем с золотыми клепками, не дававшими сандалиям идущих проскальзывать назад. По краям, с интервалом футов в пятьдесят, стояли золотые сосуды с песком. И хотя Тид Йет не подходил к ним во время путешествия наверх, Верния поняла по пятнам сока керры в песке, что это плевательницы.
После затянувшегося подъема они оказались у коридора, ведущего к большому овальному дверному проему, занавешенному розовыми портьерами и охраняемому двумя часовыми. Охранники при виде ромоджака и его пленницы быстро отсалютовали и раздвинули портьеры.
Вернии предложили пройти в круглое помещение диаметром футов в двести и такое высокое, что оно скорее напоминало шахту, нежели зал. Хрустальные блоки стен переливались различными красками под лучами света, падающего через четыре огромных овальных окна купола. Через каждые пятнадцать футов стены опоясывали балконы, золотые решетки которых сверкали драгоценными камнями. С балконов овальные дверные проемы вели к помещениям других этажей. На балконах в креслах разместились несколько сот женщин и детей – очевидно, членов королевской фамилии. Пол представлял из себя огромное сплошное зеркало, так ясно и четко все отражавшее, что когда Верния посмотрела вниз, ей показалось, что она стоит над шахтой столь же глубокой, как и та, что возвышалась над нею.
Вернию провели на середину этого величественного зала, где розовая королевская подушка возлежала на высоте футов четырех от пола на диване, сделанном из единого куска хрусталя. На этой подушке, скрестив ноги, восседал чрезвычайно упитанный желтый человек, сплошь обвешанный ювелирными украшениями, за исключением розовой полоски ткани вокруг чресел. Золотом сверкали кольца, сплошными рядами унизавшие пальцы его рук и ног, браслеты, амулеты и ожерелья издавали тихий звон. Два огромных бриллианта оттягивали мочки его ушей чуть не до плеч, а в каждой широкой ноздре искрилось по большому рубину. Лишь столь же ярко сияющая лысина оставалась свободной от украшений.
Позади трона стояли два огромных стражника, опираясь на громадные двуручные скарбо, достигающие их подбородков. Позади них, возле кувшинов с песком, полукругом выстроились дворяне и придворные в лиловом облачении. По бокам трона стояли шесть девушек-рабынь. Две держали по золотой с драгоценными украшениями плевательнице, поднося их то слева, то справа, в зависимости от того, куда монарх желал сплюнуть. Остальные девушки поддерживали подносы с готовыми к употреблению расколотыми стручками керры и золотые чаши с ковой, температура которой поддерживалась лампами с ароматическими маслами, горевшими под кувшинами. Одна девушка, совсем еще подросток, с кипой розовых салфеток, время от времени утирала королевские подбородки, которых насчитывалось четыре, и передавала использованные тряпки слуге.
Тид Йет, оказавшись рядом с троном в сопровождении прекрасной пленницы, низко поклонился, вытянув правую руку ладонью вниз. Затем скромно застыл, ожидая, пока владыка заговорит.