Клеменс Джеймс. Ведьмин огонь

   — Стойте! — снова закричала вдруг Нилен и, подбежав, маленькой ручкой отвела топор — Дерево не виновато, его не надо трогать! — И присев на корточки, она нежно погладила корявые корни. И корни под ее рукой мягко и спокойно разошлись, оставив широкий проход. Сам ощутивший мощь корней, Толчук едва ли не испугался силы, оказавшейся в этих крошечных ручках.
   Но поражен был не только он: у него под рукой ахнул Могвид.
   — Нюмфая! — прошептал он с восторгом и обожанием: — А я думал, они все давно умерли!
   Никто ничего не сказал на это, но Толчук заметил, что горец с топором как-то странно посмотрел на женщину, и глаза его сузились.
   — Знаешь, что, Нилен, — вдруг сказал он. — Учитывая твои отношения с эльфами, лучше бы ты вернулась обратно к Рокингему. Мы с огром вполне справимся вдвоем, — Нилен хотела возразить, но горец твердо продолжил: — Кроме того, Рокингем все еще почти висит, и я уверен, уже на последнем издыхании.
   И хотя Толчук не понял, о чем идет речь, однако увидел, что горец победил и нюмфая уйдет.
   — Но ведь лес опасен для такой маленькой женщины, — все-таки произнес он, удивляясь сам себе, что так переживает за какого-то человечка.
   — Спасибо за участие, огр, — холодно ответила Нилен, словно слова его как-то ее оскорбили. — Но в лесу среди деревьев мне нечего бояться.
   — Я… Я, например, тоже могу… пойти с ней… для безопасности, — раздался вдруг голос Могвида.
   — Тогда решено, — не слушая больше никого, отрезал Крал и, согнувшись, первым полез в образовавшееся отверстие. Там, внутри, ему так и пришлось идти наполовину согнутым. За ним последовал и Толчук, придерживаясь за стены рукой.
   — Будьте осторожны! — прокричала им в спину Нилен. — И не верьте эльфу!
   На этот раз, боясь снова оскорбить нюмфаю, Толчук промолчал и пошел, не упуская из виду Крала.
   Скоро слабый предрассветный туман растаял позади них, и даже глаза огра уже с трудом различали что-либо. Он услышал, как выругался Крал, наткнувшийся на какое-то препятствие.
   — Этот Мерик со своим светом, должно быть, уже далеко впереди, — пробормотал бородатый гигант, потирая ушибленное место и убирая с царапины кровь.
   Толчук ничего не ответил, его все больше смущал слабый шум, едва доносившийся до его чутких ушей. Не веря сам себе, он прочистил сперва одно ухо, потом другое, но шум все-таки не исчез. Значит, звук действительно шел из туннеля. Крал упорно продвигался вперед, и стук его сапог о камни почему-то успокоил Толчука, который шел, не отставая и высоко держа уши. Вот оба повернули за угол, и шум стал еще более отчетливым и ясным, слышимым даже через топот сапог.
   Крал остановился и прислушался:
   — Что за шум? — прошептал он.
   Теперь, кроме шума, Толчук различал уже и слабое свечение, шедшее из-за следующего угла.
   — Там свет, — осторожно сказал он и указал за угол.
   Крал двинулся туда, но уже медленно, таясь и не стуча сапогами. Толчук попытался подражать ему, но с когтями на ногах сделать это оказалось трудно, они цокали весело и звонко.
   Чем ближе подходили они к повороту, тем ярче сиял непонятный свет, словно он тоже приближался.
   — Кто-то идет, — выдохнул Крал.
   — Мерик, наверное. — и при этих словах зеленый камешек эльфа действительно выкатился из-за угла и лег у сапога горца. — Камень эльфа.
   Крал нагнулся и поднял его, но ничего не разглядев, передал Толчуку. Шум уже давно превратился в угрожающее громкое шипение, и, сделав еще один шаг, горец вздрогнул и указал на темное пятно впереди:
   — Кровь.
 
   Страшный крик, раздавшийся в глубине пропасти, потряс Елену до самого сердца. Даже Бол смутился, пробормотав что-то насчет того, будто волков здесь нет уже несколько столетий. Волчий отчаянный вой раздался на фоне все продолжающегося шипения гоблинов и лишил девушку последних остатков мужества. Она застыла на первой ступеньке, не в силах заставить себя спускаться дальше. Чернота пропасти пугала ее, но еще больше пугал вид терзаемого животного, насилие и кровь. Веки ее дрожали от напряжения, но как ни вглядывалась Елена во тьму, она не видела ничего, даже мечущихся теней. В любой момент девушка ждала, что вот сейчас острые когти полоснут ее кожу или уволокут вниз, и она никогда больше не увидит ни солнца, ни неба. Дядин фонарь едва рассеивал мглу на пять шагов.
   — Будь здесь осторожней, родная! — рука Бола легла ей на плечо и отодвинула от скользких ступеней. — Стоять так на краю опасно, камень истончился и может обвалиться в любую минуту. Скорей всего, он не выдержит даже и твоего веса, так что стой лучше у стены, а не здесь.
   Девушка послушно прислонилась к стене.
   Эррил теперь стоял на четыре ступеньки ниже, куда спустился, услышав душераздирающий крик. Конец его меча скрывала тьма. По лицу метались тени от фонаря, придавая глазам неживой блеск, а губам мертвенный цвет. Елена вздрогнула, по лампа вовремя вернулась на место, и лицо вновь стало человечески теплым, а глаза живыми.
   Старый воин уловил ее взгляд:
   — Если мы хотим поймать вора, придется поторопиться, — напомнил Эррил.
   Бол кивнул, и Эррил, вытянув руку с мечом вперед, начал спускаться дальше.
   — Дядя, если эти гоблины хотят, чтобы мы пошли туда, как говорит Эррил, то чего они от нас ждут? — тихо спросила Елена, изо всех сил стараясь подавить противный липкий страх, заполнявший душу.
   После всего, что случилось со вчерашнего заката, девушка втайне уже знала ужасный ответ на свой вопрос, но просто не хотела верить. Конечно, им нужна была она, Елена .
   Но дядя ответил совсем иное:
   — Никто не может знать, что на уме у этих существ, которые никогда не видели солнца. Пока все это похоже на обман. Они вообще всегда славились своими кражами и обманами.
   Но Елена не поверила этим детским объяснениям, хотя и покорно кивнула — зачем еще беспокоить дядю? Сглотнув комок в горле, словно корку сухого хлеба, она даже попыталась жалко улыбнуться.
   Дядя слегка подтолкнул ее вслед за Эррилом, который был теперь уже почти за пределами света от фонаря и через пару шагов остановился перед бесконечным океаном тьмы. Затем старый воин обернулся, и Елена увидела, что на лице его, всегда таком спокойном, написано удивление, почти озабоченность, а глаза глядят не на нее, а куда-то за ее спину.
   — Там кто-то идет, — пробормотал Эррил, снова разжигая страх в сердце девушки. Меч поднялся и указал ей за спину.
   Елена и Бол мгновенно обернулись и увидели, что в темноте за ними появился светящийся глаз. И глаз этот, моргая и медленно перемещаясь, кого-то искал.
   — Кто… — начал было Бол, но Эррил знаком остановил его. Глаз замер, упершись в стену, а потом медленно повернулся к ним.
   Как призрак, Эррил проскользнул вперед Елены, закрыв девушку собой, и все трое прижались к скале. Елены почти не было видно за спинами двоих мужчин. Но какие еще ужасы ждали их?
   Глаз, не отрываясь, смотрел на них, и вдруг оказался птицей, сиявшей золотом и медленно пролетевшей мимо с гордо расправленными крыльями и высоко задранным хохолком. Когда крылья складывались, в них можно было заметить слабый отблеск розового и медного. Странная птица парила перед ними, держась на каких-то невидимых воздушных струях, и внимательно изучала встреченных путников глазками, похожими на два уголька.
   — Удивительно, — пробормотал Бол. — Я думал, что они давно вымерли.
   Эррил все еще держал меч острием вверх:
   — Что это, какая-нибудь пещерная птица?
   — Нет, это существо верхнего мира. Он вбирает в себя лунный свет, который позволяет ему охотиться в темные ночи.
   — За века путешествий я повидал многое, но подобного — никогда.
   — Они водились здесь еще задолго до твоего рождения, Эррил, и задолго до рождения твоих предков.
   — Так что это такое, дядя? — спросила Елена, страх которой неожиданно исчез, вытесненный любопытством. Мужчины расступились, чтобы она смогла встать в середину и посмотреть на еще не скрывшуюся из поля зрения птицу. Девочка встала подальше от края ступеньки, как учил дядя, и завороженно смотрела на переливающееся пятно.
   — Я думаю, это и есть тот самый лунный сокол. Я только читал описание их в одной древней, очень древней книге, — дядя говорил задумчиво, словно отвечал самому себе. — Природа этих птиц описывалась там, с одной стороны, как высшее благородство, а с другой — как предзнаменование дьявола.
   Бол продолжал говорить еще что-то, но Елена уже не слышала, пораженная и очарованная названием. Лунный сокол! Влекомая такой неземной красотой, она потянулась к птице. Ах, если б у нее была хотя бы крошечка хлеба, чтобы приманить этого красавца, как приманивала она жирных гусей из Кленовой Просеки! Или, наверное, лучше кусочек мяса, поскольку, судя по крепкому клюву и загнутым когтям, птица была хищником. Но на что же можно охотиться в темноте мертвой пещеры?
   Девушка медленно тянулась к птице, словно нарочно почти застывшей в полете, и та вдруг развернулась и направилась прямо к ней. Лунный свет сверкал все ярче, проливая на волосы Елены свое молочное сияние. Девушка взмахнула руками почти как крыльями — сокола можно было уже достать, кончики пальцев скользили по легким перьям. Елена чуть не замурлыкала от удовольствия и молила лишь об одном — чтобы сокол ее не испугался.
   — Осторожней, Елена, — предупредил Бол, видя что птица уже совсем рядом с племянницей.
   Рука Елены уже полностью купалась в лунном сиянии. От страха не осталось и следа, он сменился наслаждением, но неожиданно сокол вскрикнул, словно предупреждая о чем-то. Девушка оторвала взгляд от птицы и…
   Рука ее пропала !
   Она дико вскрикнула, вторя крику птицы, и испуганный сокол взмыл вверх. Но это было уже неважно. Руки у Елены не было, вместо кисти зияла чернота, словно эта пещера проглотила всю ее ладонь до запястья.
   Отдернув руку, девушка с ужасом готова была увидеть следы крови и почувствовать боль, но едва только она поднесла руку к груди, как кисть снова появилась, будто ни в чем не бывало.
   Елена застонала. Кожа на руке, четко видимая в свете фонаря, снова стала ярко-красной, а на ладони краснота, завиваясь и сгущаясь все более, стала почти черной.
   Девушка разрыдалась. Только не это! Она протянула руку дяде, словно моля его снова лишить ее кисти, но в тот же момент лунный сокол спикировал и сел на эту ее руку цвета крови.
   От неожиданности и тяжести птицы рука девочки почти упала, но прежде, чем она успела ее отдернуть, сокол так впился когтями в ладонь, что кровь закапала с нее тяжелыми густыми каплями. Елена все-таки отдернула руку, и птица, теряя опору, в последний раз скользнула когтями по коже. Теперь в свете лампы когти сверкали сталью и серебром, и это прекрасное зрелище заставило девочку забыть даже о боли.
   Сокол сел на ее плечо и с недоумением стал смотреть на пустую ладонь, и Елена подумала, что сама виновата в происшедшем. Ведь она сама только что мечтала иметь в руке хоть кусочек мяса. Но сокол склонил голову и неожиданно подлетев к руке, потерся о нее своими сверкавшими перьями.
   Потом, довольный и гордый, взмыл вверх, широко расправив крылья, издал победный клич, эхом разнесшийся по пещере, и перья на его голове засияли уже совсем неземным светом.
   — А что говорят ваши древние тексты по этому поводу? — спросил Эррил и кивком указал на птицу, вновь присевшую на руку Елене. После победного взлета сокол как-то притих, упокоился и стал просто чистить перышки. И теперь Эррил не знал, что беспокоило его больше: поведение птицы или явное свидетельство ведьмовской силы у девочки. Он все не мог оторвать глаз от кровавой руки; доказательства налицо, но поверить в это по-прежнему казалось почти невозможным.
   — Как я уже говорил, мнения о лунных соколах расходятся диаметрально — от самых лестных до отрицательных, — спокойно ответил Бол, чем заставил Эррила, наконец, оторваться от созерцания Елениной руки.
   — А насчет руки девочки? Мне всегда казалось, что для восполнения силы магам необходимо солнце. Как же она смогла обновить свою Розу в темноте?
   Бол почесал в затылке:
   — Может быть, благодаря свету птицы?
   — Лунному свету!?
   — Помню, я читал текст одного давно умершего алхимика, который предположил, будто свет Луны есть всего лишь отраженный свет Солнца. — Бол снова потянулся к затылку. — Разумеется, беднягу за такое кощунство сожгли, но мнение-то осталось.
   Оба мужчины взглянули на сокола, и Елена увидела, что они смотрят на гордую птицу.
   — Можно… Можно мне оставить его? — робко спросила девушка, и глаза ее блестели отраженным светом сокола.
   — Это существо дикое и свободное, — ответил Бол. — И никто, ни Эррил, ни я, не сможет вынудить его к послушанию. Он выбирает сам. Сейчас он выбрал тебя. Но это только сейчас.
   — И ты думаешь, он хотя бы немного побудет со мной?
   Бол пожал плечами:
   — Кто знает? Боюсь, радость моя, птица останется с тобой лишь до тех пор, пока вокруг нас эти пещерные своды. Может быть, она залетела сюда в поисках спасения от бури и потерялась. И как только мы окажемся наверху, она снова улетит.
   Елена отвернулась и все свое внимание направила на столь неожиданный подарок, а Эррил вспомнил о том, что привело их сюда. Впрочем, догонять гоблина теперь было делом бессмысленным, хитрый вор давно уже скрылся неведомо где, и найти его среди этих развалин теперь вряд ли представлялось возможным. Поиски тщетны, но мириться с этим было трудно, особенно такому человеку, как Эррил. Ключ, один из пары, был вручен ему Братством как дань уважения к его семье… и к его жертве. Старый воин даже почувствовал, как вдруг заныла его давно не существующая правая рука, и невольно прикрыл глаза, на миг отдавшись воспоминаниям. Цену за этот ключ он заплатил слишком большую.
   И через несколько секунд бродяга заставил себя оторваться от прошлого и снова поднять меч. Нет, он не оставит ключа этим низким шипящим тварям!
   — Будем продолжать наши поиски. Иначе следы совсем остынут.
   Бол кивнул и поднял фонарь со ступенек.
   — Хорошо. К тому же, у нас теперь два источника света, а не один, — хмыкнул он, кивая на сокола. — Так, возможно, и по холодным следам идти будет легче.
   — Если мы не отправимся сейчас же, нам не поможет и настоящее солнце, — Эррил взмахнул мечом и решительно начал спуск. Его сапоги гремели по камню, и им вторили быстрые шаги старика и ребенка. Но как ни жалел Эррил о потере времени из-за птицы, слова Бола оказались правдой. С двойным светом дорога теперь просматривалась под ногами вся до последнего камешка, а влажная грязь прекрасно хранила следы от маленьких раздвоенных копыт, сопровождаемых длинными смазанными полосами от хвоста.
   Эррил молча ткнул в них острием меча, Бол кивнул, и эта неожиданная удача удвоила скорость преследователей. Кроме того, это даже успокоило их: значит, им это не привиделось, а все произошло в действительности. Воздух между тем становился все более влажным, туман сгущался. Дышать становилось все труднее и труднее, и каждый новый вздох приходилось проталкивать в легкие с большим трудом.
   — Ты… уверен, что нет другого пути… чтобы открыть.. волшебные стены… Алоа Глен? Неужели… этот ключ… и вправду так нужен? Может, магия Елены… — с трудом переводя дыхание, не выдержал Бол.
   — Нет! — рявкнул Эррил. — Я должен… Ключ нам необходим.
   — Я не хочу больше никакой магии, — запротестовала девушка, услышав это, и голос ее дрогнул от страха.
   Бол погладил ее по голове, чтобы успокоить, но сокол воспринял его жест как посягательство и встрепенулся. Грудь птицы надулась, а черный клюв недвусмысленно нацелился на стариковские пальцы. Бол немедленно убрал руку.
   — Кажется, я тут становлюсь совсем лишним, — смущенно пробормотал старик.
   Эррил шел все быстрее, вниз и вниз по осклизлым ступеням, опасаясь, что еще какая-нибудь непредвиденная отсрочка окончательно погубит все предприятие. Но было и еще нечто, что тревожило Эррила. Бол то и дело возобновлял свои попытки уговорить его отказаться от сомнительного преследования, и сознание его медленно, но верно начинало поддаваться этим уговорам. Может быть, и вправду есть иные способы попасть в потерянный город. Может, ведьмовская сила Елены действительно сумеет развеять чары вокруг города? И ключ совсем им не нужен ?
   Но, сжав рукоять меча до боли в пальцах, старый воин все гнал и гнал себя вперед. В конце концов, это его, его ключ!
   — Сбавь скорость, Эррил! Я уже не так молод, как ты! — услышал он сзади сквозь тяжелое прерывистое дыхание. — К тому же ступени скользкие, как спина саламандры.
   Эррил убавил шаг, но не столько по просьбе старика, сколько из-за того, что впереди показались последние ступени, теперь хорошо видимые в двойном свете фонаря и птицы.
   Они добрались до дна.
   Эррил предупреждающе поднял руку, чтобы Бол и Елена остановились и подождали, пока он исследует, что находится за ступенями.
   Касаясь спиной стены, старый воин спустился с последней ступеньки и направился вперед, выставив меч. Глаза его были широко раскрыты, но скоро света все равно перестало ему хватать.
   За лестницей расстилался пол из изъеденных временем скал с разбросанной по ним галькой. Вилась узкая тропа, а в конце смутно чернело нечто, возможно, выход в следующий туннель. Тропа вела явно туда.
   Пока бродяга стоял, изучая местность и прикидывая, кто может прятаться за лежавшими там и сям камнями, сзади послышался скрип сапог, и Бол с Еленой, нарушившие запрет, оказались с ним рядом.
   — Ну, и что вы думаете делать дальше? — спросил Бол, почти касаясь плечом его плеча.
   Эррил сдержался, чтобы не сказать резкость. Какого черта им было не выполнить его просьбу и не остаться там, где стояли!? Но старый воин ничего не ответил и снова стал всматриваться вдаль. Теперь, с фонарем Бола, он действительно увидел еще один туннель, открывавшийся в дальней скале.
   Но это оказался уже не специально сделанный проход, как в развалинах Школы, а естественная трещина. Она была широкой и высокой, почти в два человеческих роста. И там, около это входа, что-то двигалось.
   Эррил весь превратился в зрение и слух.
   И тогда он увидел маленькую черную фигурку, замершую у входа в туннель. Каким-то шестым чувством Эррил вдруг понял, что над ним смеются — фигурка дернулась, мотнула хвостом и скрылась в расщелине.
   — Скорей! — уже не таясь, крикнул Эррил. — Мы у цели! Но смотрите вокруг: я не склонен очень-то доверять этим гоблинам!
   Елена разрешила соколу пересесть с руки на плечо. Острые когти прорвали материю и вцепились в кожу, словно не хотели, чтобы их с девочкой разделяло хотя бы что-то, пусть даже ткань. Птица прижалась к ее щеке, но как бы повинуясь приказанию Эррила, голова сокола постоянно вертелась туда-сюда, зорко осматривая камни.
   Не говоря больше ни слова, Эррил ринулся по тропе вперед, тяжелые сапоги его гремели. Бол быстро семенил за Еленой, но больше уже не протягивал к ней рук. Дыхание старика стало совсем прерывистым, а воздух, между тем, становился все хуже. Даже Елене приходилось каждый раз втягивать его с трудом, силой заставляя попадать в легкие. Девушка обернулась к дяде, но тот лишь слабо улыбнулся в ответ. Лицо его сделалось совсем серым, но Елена подумала, что это, наверное, просто игра света.
   — Не надо, чтобы Эррил далеко отрывался от нас, — пробормотал Бол и даже слегка подтолкнул ее в спину.
   Елена и сама уже с трудом поспевала за Эррилом, который несся вперед, подстегиваемый опасностью и гневом. Не боясь ни поскользнуться, ни сломать шею, он рвался к заветному входу, забыв обо всем и всех.
   Еще через несколько мгновений Елена снова обернулась: дядя отставал все сильнее, он ковылял, то и дело переводя дыхание и вытирая заливавший глаза пот. Руки его дрожали. Девочка испугалась.
   Может быть, надо окликнуть Эррила, чтобы тот шел помедленнее? Но в эту минуту Эррил и сам остановился, быстро вскинув руку в предупреждающем жесте.
   Значит, можно немного передохнуть. И Елена рванулась к Эррилу.
   — Дядя… — задыхаясь проговорила она, указывая назад и не в силах проговорить всю фразу до конца. — Дяде нужно отдохнуть.
   Эррил ответил что-то невнятное, а сам так и не отвел глаз от кучи огромных камней, прилепившихся к стене, как яйца дракона.
   — Стой тут, — приказал он и бросился к камням. Елена встала, вертя головой и переминаясь с ноги на ногу.
   Дядя был еще далеко и еле шел, держась рукой за левый бок. Увидев, что Елена остановилась, он пошел еще медленнее. Девочка побежала за Эррилом.
   Он, вероятно, услышал ее шаги, потому что вдруг резко обернулся:
   — Послушай, девочка. Стой, где стояла, понимаешь? Я должен проверить эти камни, и в случае опасности лишняя обуза мне не нужна, ясно?
   — Но там темно. А птица посветит вам, — в глазах девочки стояли слезы. Дядя был далеко и не двигался, опершись о скалу спиной.
   — Нет. Если там эти твари, то свет просигналит им о моем приближении. Я лучше пойду один. Возвращайся к дяде.
   Елена кивнула, понуро опустила плечи, поджав дрожащие губы, и уже собралась пойти назад.
   Но в последний момент Эррил вдруг улыбнулся ей, и его резкое мужественное лицо на мгновение стало таким нежным и юным, что Елена тоже улыбнулась в ответ, успев подумать, что, наверное, этот бродяга так не улыбался уже давно.
   — Нам всем страшно, Елена, — тихо сказал он. — Но порой приходится преодолеть страх и идти вперед. Только не позволяй страху победить себя.
   — Как, разве и вы боитесь?
   Старый воин посмотрел на девушку долгим странным взглядом — и ничего не ответил. Глаза его, казалось, смотрели куда-то далеко-далеко сквозь нее и видели то, чего ей видеть было не дано.
   — С тех пор, как я потерял брата, я никогда не чувствовал себя в безопасности, — наконец, тихо ответил Эррил.
   Она тронула его за локоть:
   — Я тоже.
   Ее слова поначалу поразили его, но через секунду свет понимания вспыхнул в темных глазах:
   — Мы найдем его.
   — Я столько всего потеряла с Джоахом.
   — Что ж, мы не вечно будем торчать в этом подземелье. Мы выйдем наверх и найдем твоего брата. А теперь иди, помоги дяде — сейчас ему нужно твое плечо. А я схожу на разведку.
   Успокоенная этим разговором, Елена кивнула. Эррил еще какое-то время смотрел на нее, потом резко развернулся и пошел с поднятым мечом в сторону камней. Скоро он исчез за скалой размером с небольшой дом. Подождав еще немного и не услышав и не увидев больше ничего, девушка уже собирался уйти, как вдруг мысль о том, что она со своей светящейся птицей стоит здесь как маяк, как мишень, как приманка для того, кто, может быть, прячется сейчас за ближайшими валунами, пронзила ее, словно молния.
   Елена вздрогнула с головы до ног, словно чья-то холодная рука провела ей сзади по шее, и ощутила, как на нее из-за всех камней действительно уставились сотни пар глаз. И, пятясь, девушка стала медленно отходить к дяде.
   Но что там движется под этой скалой, похожей на дом? Это зверь или тень? Казалось, скала сама передвигалась, и вместе с ней передвигались тени, казавшиеся живыми и полными угроз. Может быть, они уже поглотили несчастного Эррила и теперь жаждут ее?
   Девушка стала пятиться быстрее, но тут же поскользнулась, и… что-то метнулось из-под ее ноги. Елена вскрикнула — это не камень, а какое-то подобие пещерного краба со злобно открывающимися и закрывающимися маленькими челюстями убегало от нее в темноту.
   Значит, темнота и вправду кишела живыми тварями! Не раздумывая больше, Елена развернулась и уже помчалась в сторону дяди, которого от нее закрывал теперь очередной валун. Хорошо еще, что свет фонаря по-прежнему оставался надежным маяком.
   — Дядя Бол! — позвала она, огибая валун и видя дядю, как-то странно лежащего на скале. Фонарь стоял рядом.
   Девочке стало не по себе. Борясь с желанием снова закричать, она осторожно приближалась к неподвижной фигуре, еще не позволяя себе и думать, что может потерять последнего родного человека. Но, подойдя поближе, девушка с облегчением заметила, что грудь Бола мерно поднимается и, значит, он жив! Да, дядя дышал, хотя и был уже без сознания. Не зная, огорчаться или радоваться, Елена заставила себя подойти к дяде и почти упала рядом. При этом резком движении сокол предупреждающе вскрикнул и возбужденно захлопал крыльями. Яркий лунный свет залил неподвижное тело Бола.
   Елена взяла его за руку, оказавшуюся холодной и странно влажной. Бледные щеки ввалились, глаза прикрыты. Елена неуверенно похлопала старика по руке:
   — Дядя Бол, проснись! Не оставляй меня здесь одну! Проснись, пожалуйста, проснись! — От руки она перебралась к липу и осторожно провела пальцем по кустистым бровям. Лоб был горячим, и прикосновение ее холодных пальцев привело Бола в чувство. Простонав, он открыл глаза и бессмысленно огляделся кругом. Стон этот прозвучал в могильной тишине пещеры, как гром.
   Бол несколько раз мотнул головой, словно прогоняя кошмары, но так и не проснулся окончательно. Тогда девушка стала растирать его щеки, массировать запястья, но напрасно — старик так и не приходил в сознание. Елена беспомощно оглянулась, готовая разрыдаться. Нужна помощь! Но где Эррил? Громко звать его девочка боялась, не зная, кого еще ее крик может вызвать из-за этих страшных камней.
   Прошло несколько минут. Никаких признаков возвращения Эррила не было слышно, только где-то с мягким упорством капала вода. Неужели поблизости есть источник? Девушка огляделась и поняла, что источник совсем рядом, за ближайшей скалой, напоминавшей колонну.