Страница:
- Национальный кафедральный собор, - произнес он, переворачивая страницу. Уже было установлено приблизительное количество религиозных конфессий, к которым принадлежали погибшие, так что стали известны представители духовенства, которым предстояло принять участие в экуменической религиозной церемонии, которая была бы приемлема для всех вероисповеданий.
- Именно там обычно проводятся такие церемонии, господин президент, подтвердила вконец задерганная женщина. - Он слишком мал для останков всех усопших. - Она умолчала о том, что один из служащих Белого дома предложил провести заупокойную службу на открытом воздухе, использовав для этой цели стадион Роберта Кеннеди, где могли бы поместиться все жертвы террористического акта. - Но там хватит места для погибшего президента и миссис Дарлинг, а также для гробов с телами членов Конгресса и Сената. Мы связались с одиннадцатью иностранными правительствами и запросили их о том, как поступить с телами дипломатов, присутствовавших в зале Конгресса. Кроме того, составлен предварительный список представителей иностранных государств, которые прибудут для участия в церемонии.
Она передала Райану и этот список.
Джек пробежал по нему взглядом. Приезд представителей иностранных государств означал, что после заупокойной службы ему придется "неофициально" встретиться с многими главами правительств для проведения "неофициальных" переговоров. Нужно дать указание подготовить по странице информации для встречи с каждым из них. Вдобавок к тому, что каждый может попросить о чем-то или что-то выяснить, все не упустят случая оценить нового американского президента. Джек понимал, что ему предстоит. Во всем мире президенты, премьер-министры и несколько еще оставшихся диктаторов сейчас знакомятся со своей информацией - кто этот Джон Патрик Райан и чего можно ждать от него? Интересно, подумал он, может быть, у них есть более четкий вариант ответа на этот вопрос, чем у него самого? Вряд ли. Сотрудники разведывательных служб в их странах, проводящие такие брифинги, надо думать, заметно отличаются от его офицеров информации по национальной безопасности. Так что почти все прибудут сюда на правительственных реактивных самолетах отчасти в знак уважения к президенту Дарлингу и американскому правительству, отчасти чтобы лично посмотреть на нового американского президента, отчасти чтобы поднять собственный имидж в своих странах, и отчасти, наконец, потому что этого от них ждут. И в таком случае, каким бы отвратительным это не казалось для бесчисленных жителей земли, похороны превратятся в еще одно чисто формальное мероприятие политического характера. Джеку хотелось закричать от гнева, но чего этим добьешься? Мертвые останутся мертвыми, его горе не оживит их, а его страна и другие страны должны продолжать жить дальше.
- Найдите Скотта Адлера и попросите его приехать, - распорядился Райан. Кто-то должен определить, сколько времени ему надлежит провести с официальными гостями, а сам он не мог сделать этого.
- Будет исполнено, господин президент.
- Какие речи мне нужно произнести? - спросил Джек.
- Наши сотрудники сейчас занимаются этим. Предварительные проекты вы получите завтра к концу дня, - пообещала миссис Симмонс.
Президент Райан кивнул и сложил документы в свою корзинку для исходящих бумаг.
Когда начальник протокольного отдела покинула кабинет, в него вошла его секретарь - Джек еще не знал имени этой дамы - и принесла кипу телеграмм, оставшихся непрочтенными после утренней работы в доме начальника корпуса морской пехоты на углу Восьмой улицы и Ай-авеню, а также еще один лист бумаги с расписанием того, что ему предстояло сделать сегодня, составленным без его ведома или помощи. Он собрался недовольно проворчать, но она еще не кончила.
- Мы получили больше десяти тысяч телеграмм и писем, посланных по электронной почте - от граждан, - сказала секретарь.
- Что в них говорится?
- Главным образом они желают вам успеха и молятся за вас.
- О-о. - Его охватило странное чувство удивления и смирения. Но прислушается ли Бог к этим молитвам?
Джек вернулся к чтению официальных телеграмм соболезнования. Его первый рабочий день в Овальном кабинете продолжался.
***
По сути дела в стране все замерло, пока новый президент старался овладеть своими обязанностями. Банки и финансовые рынки были закрыты, равно как школы и многие предприятия. Все телевизионные компании передали руководство передачами своим бюро в Вашингтоне. Эти бюро объединились и работали теперь вместе. Телевизионные камеры, установленные вокруг Капитолийского холма, непрерывно следили за тем, как из развалин продолжают извлекать трупы погибших, а репортеры тем временем не замолкали ни на минуту, опасаясь, что эфир наполнится тишиной. Примерно в одиннадцать утра краны подняли хвостовую часть разбившегося "боинга", которую поместили на трейлер и повезли в ангар на авиабазу Эндрюз. Это будет местом проведения того, что за неимением лучшего термина называлось "изучением причин авиационной катастрофы", и телевизионные камеры следовали за трейлером, пока он пробирался по городским улицам. Вскоре после этого туда же отправили два реактивных двигателя, извлеченных из развалин Капитолия.
Заполнить тишину в эфире помогали различные "эксперты", со знанием дела рассуждающие о том, что произошло и каким образом. Это было трудно для всех, принимавших участие в передачах, поскольку пока почти ничего не было известно - те, кто пытались выяснить, как все случилось, были слишком заняты, чтобы беседовать с репортерами, даже получив согласие на то, что их имена не будут упоминаться, и хотя телерепортеры не говорили об этом, единственным источником информации были для них развалины, распростершиеся перед тридцатью четырьмя камерами. Все, что можно было сказать, было уже сказано, и репортеры прибегали к самым разным методам, чтобы заполнить эфир. У очевидцев катастрофы брали интервью, и они рассказывали о том, что видели в тот вечер. Ко всеобщему изумлению, ни у кого не оказалось видеозаписи авиалайнера, мчащегося вдоль Пенсильвания-авеню к своей цели. Номер самолета был известен - его трудно было не заметить, так как он был отчетливо виден на разрушенной хвостовой части, и его сразу проверили как репортеры, так и федеральные агентства. Немедленно пришло подтверждение, что самолет действительно принадлежал японской авиакомпании, а также выяснился день, когда его вывезли из ворот авиационного завода, расположенного неподалеку от Сиэттла. Представители завода согласились дать интервью, в ходе которого выяснилось, что авиалайнер "Боинг 747-400 (PIP)" весит "сухим" чуть больше двухсот тонн и эта цифра увеличивается вдвое после заправки горючим, погрузки багажа и пассажиров перед взлетом самолета. Пилот из компании "Юнайтед эйрлайнз", который был зна ком с этим типом самолета, рассказал во время телеинтервью, каким образом японский пилот сумел приблизиться к Вашингтону и затем совершить свое смертельное пике, а его коллега из "Дельты" сделал то же самое для других телевизионных компаний. Хотя оба пилота допустили незначительные ошибки при описании деталей, в общем их объяснение было близким к действительности.
- Но разве агенты Секретной службы не имеют на вооружении зенитных ракет? - спросил один из телевизионных ведущих.
- Если прямо на вас мчится по шоссе огромный грузовик с прицепом со скоростью шестьдесят миль в час и вы прострелите одну из шин трейлера, разве вам удастся его остановить? - спросил в ответил пилот, глядя, какой наивный интерес выразился на интеллигентном лице высокооплачиваемого ведущего, вряд ли понимающего что-то помимо текста, который появлялся перед ним на экране "телесуфлера". - "Стингер", даже при точном попадании, не сможет остановить полет трехсоттонного авиалайнера.
- Значит, сбить его было невозможно? - недоуменно спросил ведущий.
- Абсолютно невозможно. - Пилот увидел, что репортер не понял его, но объяснить столь простую для летчика ситуацию более доступным образом он не мог.
Режиссер в аппаратной студии рядом с Небраска-авеню переключил камеры, и теперь на экране появилось изображение двух гвардейцев, несущих вниз по широким ступеням тело еще одной жертвы. Помощник режиссера не отрывал взгляда от этих камер, стараясь подсчитать число трупов, извлеченных из развалин Капитолия.
Уже стало известно, что тела президента Дарлинга и его жены найдены и перевезены в медицинский центр Уолтера Рида для вскрытия - этого в случае насильственной смерти требовал закон - и последующей подготовки к похоронам. В нью-йоркской штаб-квартире телевизионной компании собирали каждый фут видеопленки, заснятой при жизни Дарлинга. Все эти обрывки будут затем склеены и использованы для показа в течение дня. Репортеры искали и расспрашивали политических коллег погибшего президента. Психологи объясняли, как смогут перенести дети Дарлинга полученную от смерти родителей моральную травму, и затем расширили тему, говоря о воздействии происшедших событий на всю страну и о том, как справится с их последствиями ее население. Пожалуй, единственное, чего не затронули в телевизионных новостях, это духовный аспект; то обстоятельство, что многие жертвы верили в Бога и время от времени посещали церковь, не заслуживало внимания, и руководство телевизионных компаний не пожелало тратить на него драгоценное эфирное время, и это несмотря на то, что присутствие в храмах большого числа прихожан сочли, наоборот, заслуживающим внимания и одна из компаний посвятила этой теме целых три минуты. Затем, поскольку каждая из телевизионных компаний непрерывно следила за другими в поисках новых идей, это включили в показ новостей и остальные компании.
***
Джек знал, что, по сути дела, ничего не менялось с течением времени. Число жертв всего лишь увеличивало горе отдельных потерь, похожих на эту по причиненному ужасу. Он старался по мере возможности избегать этого в течение дня, но в конце концов его трусость истощилась.
Чувства, испытываемые детьми Дарлинга, колебались между неприятием смерти родителей и ужасом при виде того, как мир рухнул на их глазах, когда они наблюдали по телевидению за выступлением своего отца. Они никогда больше не увидят маму и папу. Их тела были слишком изуродованы и потому находились в закрытых гробах. Не будет последнего "прости", никаких прощальных слов, под ними рухнуло основание, на котором зиждились их юные жизни. А как дети смогут понять, что их мама и папа не были просто мамой и папой, а представляли собой нечто иное для других людей, и по этой причине их смерть станет предметом заботы для кого-то, кто не знал детей и не думал о них?
Члены семьи прибыли в Вашингтон - в большинстве своем прилетели из Калифорнии на самолетах ВВС. Они тоже испытали потрясение, но в присутствии детей должны были находить в себе силы, чтобы как-то облегчить горе малышей. Это стало их заботой. Сильнее всего горе детей подействовало на агентов Секретной службы, которые охраняли "Можжевельник" и "Малышку". Обязанные по долгу службы ценой своей жизни защищать тех, кто отданы на их попечение, агенты, выделенные в группу охраны детей президента - больше половины из них были женщинами, - страдали также от обычного для нормальных людей чувства жалости к детям. Каждый агент ни на мгновение не колебался бы заслонить их своим телом от опасности, ни минуты не сомневаясь, что остальные агенты, входящие в состав группы, тут же выхватят пистолеты и откроют огонь по нападающим. Мужчины и женщины, входившие в состав этой группы, играли с детьми, покупали им подарки ко дню рождения и на Рождество, помогали с домашними заданиями, полученными в школе. И теперь им придется навсегда попрощаться с детьми и с их родителями. Райан обратил внимание на выражение их лиц и решил напомнить Андреа Прайс, чтобы для оказания помощи этой группе агентов был выделен психолог.
- Нет, им не было больно. - Джек присел, так что глаза детей находились на одном уровне с его глазами. - Совсем не было больно.
- О'кей, - сказал Марк Дарлинг. Дети были безукоризненно одеты. Одному из членов их семьи показалось важным, чтобы они хорошо выглядели при встрече с преемником их отца. Внезапно Джек услышал сдавленный всхлип и уголком глаза увидел лицо агента - это был мужчина, с трудом удерживающийся от рыданий. Прайс схватила его за плечо и вывела в коридор, прежде чем дети что-либо заметили.
- Мы останемся здесь?
- Да, - заверил их Джек. Это было не правдой, но она никому не причинит вреда. - А если вам что-нибудь понадобится - что угодно, - обращайтесь прямо ко мне.
Мальчик кивнул, изо всех сил стараясь казаться храбрым. Настало время оставить детей на попечение семьи. Райан подал ему руку, обращаясь с ним, как с мужчиной. При иных обстоятельствах мальчику понадобилось бы еще много лет, чтобы стать взрослым, но теперь обязанности мужчины опускались ему на плечи слишком рано. Мальчику хотелось плакать, и Райан решил, что будет лучше, если он поплачет в одиночестве.
Джек вышел в широкий коридор жилого этажа. Агент, которого Прайс вывела из комнаты, высокий, плечистый темнокожий мужчина, плакал, стоя у стены в десяти футах от него. Райан подошел к нему.
- С вами все в порядке?
- Черт побери, извините, сэр, проклятье! - Агент покачал головой, стыдясь того, что потерял самообладание. Райан знал, что его отец погиб в результате несчастного случая при армейских маневрах в Форт-Раккере, когда мальчику было двенадцать лет, и специальный агент Тони Уиллс, который, прежде чем его приняли в Секретную службу, играл центровым защитником в Гремблинге, испытывал к детям Дарлинга особую привязанность. В такие моменты достоинства часто превращаются в недостатки.
- Не надо извиняться за то, что проявляете человеческие чувства. У меня тоже погибли мать и отец, - произнес Райан тихим усталым голосом. - Это произошло в аэропорту Мидуэя - пилот 737-го не разглядел посадочной дорожки при сильном снегопаде и слишком рано посадил самолет. Но когда это случилось, я был уже взрослым.
- Я знаю, сэр. - Агент вытер слезы и выпрямился. - Со мной все в порядке.
Райан ободряюще похлопал его по плечу и направился к лифту.
- Заберите меня отсюда как можно быстрей, - произнес он, обращаясь к Андреа Прайс.
"Сабербен" направился на север, повернул на Массачусетс-авеню, которая вела к морской обсерватории и аляповатого вида зданию в викторианском стиле, похожему на огромный амбар, что страна предоставляла своему вице-президенту на время его пребывания на этом посту. И здесь охрану несли морские пехотинцы, пропустившие процессию через ворота. Джек вошел в дом. Кэти ждала его у дверей. Она все поняла с первого взгляда.
- Тяжелый день?
Райан молча кивнул. Он прижался к ней, чувствуя, что вот-вот заплачет. Тут он заметил в вестибюле у входа агентов Секретной службы и вспомнил, что ему придется привыкнуть к тому, что отныне они всегда будут стоять рядом, как безмолвные изваяния, даже в самые интимные моменты его жизни.
Ненавижу эту должность, подумал Райан.
***
Зато бригадному генералу Мэриону Диггзу его работа нравилась. Не все в стране бездействовали. Подобно тому как вашингтонские казармы морской пехоты перешли на повышенный режим службы и их численный состав пришлось усилить подкреплением из крупной базы корпуса в Куантико, штат Виргиния, другие организации тоже не могли позволить себе бездействие. Более того, они действовали энергичнее обычного, людям там не приходилось спать - по крайней мере не всем сразу. Одна из таких организаций находилась в Форт-Ирвине, штат Калифорния. База, расположенная в высокогорной пустыне Мохаве, занимала огромную территорию, размеры которой превышали площадь штата Род-Айленд. Ландшафт был здесь таким мрачным, что экологам нечего было тут делать среди низкорослых унылых кустов. Даже самые преданные этой профессии люди признавались за стаканом, что поверхность Луны казалась им куда более интересной. Впрочем, это не означало, что они не прилагали массы усилий, чтобы максимально осложнить его жизнь, подумал Диггз, поглаживая пальцами бинокль. Оказалось, что здесь обитает особый вид пустынных черепах, который чем-то отличался от обычных (генерал не имел представления, в чем заключалось это отличие), и от него потребовали защитить их от истребления. Для решения этой проблемы он отдал приказ солдатам собрать всех черепах, которых им удастся обнаружить, и поместить на столь большом огороженном участке, что черепахи скорее всего просто не замечали окружающего забора. Солдаты прозвали этот участок черепашьим борделем и считали его самым крупным в мире. Устранив это препятствие, генерал пришел к выводу, что все остальные представители дикой природы на территории Форт-Ирвина вполне смогут сами позаботиться о себе. Время от времени появлялись койоты и тут же пропадали из виду - вот и все. К тому же они не относились к исчезающему виду животных, и им ничто не угрожало.
А вот гости, приезжающие на базу, попадали в иную ситуацию. Форт-Ирвин был Национальным центром подготовки американской армии. Его постоянными обитателями были служащие подразделения, которое носило название "силы противника". Первоначально это подразделение состояло из двух батальонов танкового и мотострелкового - и когда-то присвоило себе наименование советского подразделения - "Тридцать второй гвардейский полк моторизованной пехоты", так как Национальный центр подготовки, созданный в 1980 году, был предназначен для того, чтобы учить армию США, как воевать и побеждать в боях против Советской армии на европейских равнинах. Военнослужащие "Тридцать второго полка" носили советское обмундирование, пользовались машинами, напоминающими советские (обслуживать подлинные русские машины оказалось слишком трудно, а потому американскому снаряжению придали только внешний вид советского), прибегали к советским тактическим приемам и гордились тем, что регулярно побивали на собственной территории подразделения, прибывающие сюда для учебы. Строго говоря, условия для двух сторон, принимающих участие в маневрах, не были равными. Батальоны "сил противника" жили и готовились на базе, принимая у себя регулярные части американской армии до четырнадцати раз в году, тогда как в гости сюда приезжали подразделения, которые в лучшем случае бывали здесь раз в четыре года. Но кто сказал, что на войне все бывает справедливым?
С распадом Советского Союза ситуация изменилась, однако задачи у Национального центра подготовки остались прежними. Подразделение "сил противника" недавно увеличили до трех батальонов, и оно стало "Одиннадцатым мотострелковым полком", превращавшимся при учениях в бригаду или даже в более крупную войсковую часть противника. Единственной уступкой изменившейся политической атмосфере стало то, что военнослужащие этого подразделения больше не называли себя "русскими" и превратились теперь в "красных".
Генерал-лейтенант Геннадий Иосифович Бондаренко знал почти все о базе еще до приезда сюда - впрочем, в Москве ему ничего не сказали про "черепаший бордель", но это упущение быстро исправили при первом же обходе лагеря. Увиденное очень заинтересовало его.
- Вы начинали военную службу связистом? - спросил Диггз. Начальник базы был немногословен и сдержан - никаких лишних движений. Он был в камуфляжном комбинезоне цветов пустыни, прозванном "шоколадные чипсы". Он тоже получил исчерпывающий инструктаж, хотя, как и его гость, был вынужден делать вид, что ему ничего не известно.
- Совершенно верно, - кивнул Бондаренко. - Но у меня постоянно случались неприятности. Сначала в Афганистане, затем после того как "духи" нанесли удар по Советскому Союзу. Они напали на исследовательский центр Министерства обороны в Таджикистане, как раз когда я был там в командировке. Это были мужественные воины, но не все их командиры оказались достаточно опытными. Нам удалось сдержать их до прибытия подкреплений, - бесстрастным голосом рассказывал русский генерал. Диггз видел у него на груди боевые награды, полученные за участие в боях. Сам он командовал батальоном механизированной пехоты, находившемся в авангарде Двадцать четвертой мотострелковой дивизии, командиром которой был Барри Маккафри, когда американцы совершили невероятный бросок на левом фланге во время операции "Буря в пустыне", затем стал командиром Десятого мотострелкового полка "буйволов", все еще базирующегося в пустыне Негев, как часть американских вооруженных сил в Израиле, гарантирующих его безопасность. Обоим генералам было по сорок девять лет. Оба принимали участие в боевых действиях, оба понюхали пороху. Перед обоими открывалась блестящая карьера.
- У вас дома встречается такая местность, как здесь? - поинтересовался Диггз.
- У нас есть всякая местность, какую только можно себе представить. Вот почему учения бывают такими интересными, особенно сегодня. Смотрите, - заметил Бондаренко, - началось.
Первая группа танков двигалась по широкому извилистому дефиле, которое носило название "Долина смерти". Солнце садилось за бурые вершины, а темнота здесь наступала быстро. По долине взад-вперед носились "хаммеры" военных наблюдателей, которые были в центре высшими судьями, так как следили за происходящим и оценивали каждый маневр с беспристрастием и холодностью самой смерти.
Национальный центр подготовки являлся самой интересной в мире школой для армейских подразделений. Генералы тут могли следить за развитием событий, не выходя из штаб-квартиры, где была оборудована специальная комната, носящая название "центр звездных войн". Каждый танк и каждая машина были снабжены аппаратурой, передающей на базу свое местонахождение и направление движения, а когда наступал решающий момент, туда же поступали сведения о том, по кому ведется огонь, и насколько он эффективен. На основании этих данных компьютеры в "центре звездных войн" информировали участников сражения о том, что их "подбили" и они "погибли", хотя редко объясняли почему. Это обстоятельство участники узнавали позднее от военных наблюдателей. Генералы, однако, не захотели смотреть на экраны компьютеров - этим занимались офицеры, входившие в состав штаба Бондаренко, - и предпочли наблюдать за ходом битвы собственными глазами. У каждого поля боя свой дух, и генералу нужно уметь различать его.
- Ваши приборы напоминают мне описания в научно-фантастических романах.
- За последние пятнадцать лет здесь мало что изменилось, - пожал плечами Диггз. - Правда, телевизионных камер, ведущих наблюдение за ходом учений, на вершинах установлено теперь больше.
Америка собиралась продать русским немало своих технологических разработок. Диггзу было трудно примириться с этим. Он был слишком молод и не смог принять участие во вьетнамской войне. Его поколение генералов было первым, избежавшим этой заварухи. Однако в жизни Диггза была другая реальность - война с русскими на территории Германии <Имеется в виду война, описанная в романе Т. Клэнси "Красный шторм поднимается" (М.: Мир, 1995).>. На протяжении всей своей карьеры он служил в мотострелковых частях, его учили воевать в одном из выдвинутых вперед полков - фактически представлявших собой усиленные бригады, - которым предстояло первыми принять на себя удар противника. Диггз помнил, что несколько раз смотрел в лицо смерти во время боев за дефиле Фулды, причем тогда ему приходилось воевать с людьми, мало отличающимися от генерала, что стоял сейчас рядом с ним, а ведь с Бондаренко вчера он прикончил коробку пива за разговором о том, как совокупляются черепахи.
- Вводим, - произнес Бондаренко с лукавой улыбкой. По какой-то непонятной причине американцы считали, что у русских плохо с чувством юмора. Бондаренко намерен был изменить это представление до своего отъезда из Америки.
Диггз сосчитал до десяти и произнес с бесстрастным выражением лица:
- Выводим.
Прошло еще десять секунд.
- Вводим, - продолжил русский генерал. Оба засмеялись. Когда Бондаренко впервые познакомили с этой шуткой, которую так любили на базе, ему понадобилось полминуты, чтобы понять ее смысл. Зато потом он смеялся до колик в желудке. Теперь он овладел собой и сделал жест в сторону идущего боя.
- Так и должны развиваться боевые действия, - одобрительно заметил он.
- Сейчас начнется самое интересное. Подождите немного.
- Но вы пользуетесь нашими тактическими разработками! - удивленно воскликнул Бондаренко. Это было очевидно по тому, как выдвинулись вперед передовые части, ведущие разведку боем.
- А почему бы и нет? - Диггз повернулся и посмотрел на русского генерала. - Я успешно применял эту тактику в Ираке.
План учений на сегодняшний вечер - первое столкновение с только что прибывшим армейским подразделением - предусматривал решение сложной задачи: "красные" наступали, входили в соприкосновение с "противником" и должны были ликвидировать выдвинутые вперед части "синих". Роль "синих" в этих учениях исполняла бригада Пятой механизированной дивизии, поспешно создававшая оборонительные порядки. Основная идея заключалась в том, что тактическая ситуация будет быстро меняться. Одиннадцатый мотострелковый полк имитировал наступление силами дивизии на только что прибывшее подразделение, теоретически втрое уступавшее ему по силе. По сути дела это лучший способ приветствовать новичков в пустынной местности - заставить их смириться.
- Именно там обычно проводятся такие церемонии, господин президент, подтвердила вконец задерганная женщина. - Он слишком мал для останков всех усопших. - Она умолчала о том, что один из служащих Белого дома предложил провести заупокойную службу на открытом воздухе, использовав для этой цели стадион Роберта Кеннеди, где могли бы поместиться все жертвы террористического акта. - Но там хватит места для погибшего президента и миссис Дарлинг, а также для гробов с телами членов Конгресса и Сената. Мы связались с одиннадцатью иностранными правительствами и запросили их о том, как поступить с телами дипломатов, присутствовавших в зале Конгресса. Кроме того, составлен предварительный список представителей иностранных государств, которые прибудут для участия в церемонии.
Она передала Райану и этот список.
Джек пробежал по нему взглядом. Приезд представителей иностранных государств означал, что после заупокойной службы ему придется "неофициально" встретиться с многими главами правительств для проведения "неофициальных" переговоров. Нужно дать указание подготовить по странице информации для встречи с каждым из них. Вдобавок к тому, что каждый может попросить о чем-то или что-то выяснить, все не упустят случая оценить нового американского президента. Джек понимал, что ему предстоит. Во всем мире президенты, премьер-министры и несколько еще оставшихся диктаторов сейчас знакомятся со своей информацией - кто этот Джон Патрик Райан и чего можно ждать от него? Интересно, подумал он, может быть, у них есть более четкий вариант ответа на этот вопрос, чем у него самого? Вряд ли. Сотрудники разведывательных служб в их странах, проводящие такие брифинги, надо думать, заметно отличаются от его офицеров информации по национальной безопасности. Так что почти все прибудут сюда на правительственных реактивных самолетах отчасти в знак уважения к президенту Дарлингу и американскому правительству, отчасти чтобы лично посмотреть на нового американского президента, отчасти чтобы поднять собственный имидж в своих странах, и отчасти, наконец, потому что этого от них ждут. И в таком случае, каким бы отвратительным это не казалось для бесчисленных жителей земли, похороны превратятся в еще одно чисто формальное мероприятие политического характера. Джеку хотелось закричать от гнева, но чего этим добьешься? Мертвые останутся мертвыми, его горе не оживит их, а его страна и другие страны должны продолжать жить дальше.
- Найдите Скотта Адлера и попросите его приехать, - распорядился Райан. Кто-то должен определить, сколько времени ему надлежит провести с официальными гостями, а сам он не мог сделать этого.
- Будет исполнено, господин президент.
- Какие речи мне нужно произнести? - спросил Джек.
- Наши сотрудники сейчас занимаются этим. Предварительные проекты вы получите завтра к концу дня, - пообещала миссис Симмонс.
Президент Райан кивнул и сложил документы в свою корзинку для исходящих бумаг.
Когда начальник протокольного отдела покинула кабинет, в него вошла его секретарь - Джек еще не знал имени этой дамы - и принесла кипу телеграмм, оставшихся непрочтенными после утренней работы в доме начальника корпуса морской пехоты на углу Восьмой улицы и Ай-авеню, а также еще один лист бумаги с расписанием того, что ему предстояло сделать сегодня, составленным без его ведома или помощи. Он собрался недовольно проворчать, но она еще не кончила.
- Мы получили больше десяти тысяч телеграмм и писем, посланных по электронной почте - от граждан, - сказала секретарь.
- Что в них говорится?
- Главным образом они желают вам успеха и молятся за вас.
- О-о. - Его охватило странное чувство удивления и смирения. Но прислушается ли Бог к этим молитвам?
Джек вернулся к чтению официальных телеграмм соболезнования. Его первый рабочий день в Овальном кабинете продолжался.
***
По сути дела в стране все замерло, пока новый президент старался овладеть своими обязанностями. Банки и финансовые рынки были закрыты, равно как школы и многие предприятия. Все телевизионные компании передали руководство передачами своим бюро в Вашингтоне. Эти бюро объединились и работали теперь вместе. Телевизионные камеры, установленные вокруг Капитолийского холма, непрерывно следили за тем, как из развалин продолжают извлекать трупы погибших, а репортеры тем временем не замолкали ни на минуту, опасаясь, что эфир наполнится тишиной. Примерно в одиннадцать утра краны подняли хвостовую часть разбившегося "боинга", которую поместили на трейлер и повезли в ангар на авиабазу Эндрюз. Это будет местом проведения того, что за неимением лучшего термина называлось "изучением причин авиационной катастрофы", и телевизионные камеры следовали за трейлером, пока он пробирался по городским улицам. Вскоре после этого туда же отправили два реактивных двигателя, извлеченных из развалин Капитолия.
Заполнить тишину в эфире помогали различные "эксперты", со знанием дела рассуждающие о том, что произошло и каким образом. Это было трудно для всех, принимавших участие в передачах, поскольку пока почти ничего не было известно - те, кто пытались выяснить, как все случилось, были слишком заняты, чтобы беседовать с репортерами, даже получив согласие на то, что их имена не будут упоминаться, и хотя телерепортеры не говорили об этом, единственным источником информации были для них развалины, распростершиеся перед тридцатью четырьмя камерами. Все, что можно было сказать, было уже сказано, и репортеры прибегали к самым разным методам, чтобы заполнить эфир. У очевидцев катастрофы брали интервью, и они рассказывали о том, что видели в тот вечер. Ко всеобщему изумлению, ни у кого не оказалось видеозаписи авиалайнера, мчащегося вдоль Пенсильвания-авеню к своей цели. Номер самолета был известен - его трудно было не заметить, так как он был отчетливо виден на разрушенной хвостовой части, и его сразу проверили как репортеры, так и федеральные агентства. Немедленно пришло подтверждение, что самолет действительно принадлежал японской авиакомпании, а также выяснился день, когда его вывезли из ворот авиационного завода, расположенного неподалеку от Сиэттла. Представители завода согласились дать интервью, в ходе которого выяснилось, что авиалайнер "Боинг 747-400 (PIP)" весит "сухим" чуть больше двухсот тонн и эта цифра увеличивается вдвое после заправки горючим, погрузки багажа и пассажиров перед взлетом самолета. Пилот из компании "Юнайтед эйрлайнз", который был зна ком с этим типом самолета, рассказал во время телеинтервью, каким образом японский пилот сумел приблизиться к Вашингтону и затем совершить свое смертельное пике, а его коллега из "Дельты" сделал то же самое для других телевизионных компаний. Хотя оба пилота допустили незначительные ошибки при описании деталей, в общем их объяснение было близким к действительности.
- Но разве агенты Секретной службы не имеют на вооружении зенитных ракет? - спросил один из телевизионных ведущих.
- Если прямо на вас мчится по шоссе огромный грузовик с прицепом со скоростью шестьдесят миль в час и вы прострелите одну из шин трейлера, разве вам удастся его остановить? - спросил в ответил пилот, глядя, какой наивный интерес выразился на интеллигентном лице высокооплачиваемого ведущего, вряд ли понимающего что-то помимо текста, который появлялся перед ним на экране "телесуфлера". - "Стингер", даже при точном попадании, не сможет остановить полет трехсоттонного авиалайнера.
- Значит, сбить его было невозможно? - недоуменно спросил ведущий.
- Абсолютно невозможно. - Пилот увидел, что репортер не понял его, но объяснить столь простую для летчика ситуацию более доступным образом он не мог.
Режиссер в аппаратной студии рядом с Небраска-авеню переключил камеры, и теперь на экране появилось изображение двух гвардейцев, несущих вниз по широким ступеням тело еще одной жертвы. Помощник режиссера не отрывал взгляда от этих камер, стараясь подсчитать число трупов, извлеченных из развалин Капитолия.
Уже стало известно, что тела президента Дарлинга и его жены найдены и перевезены в медицинский центр Уолтера Рида для вскрытия - этого в случае насильственной смерти требовал закон - и последующей подготовки к похоронам. В нью-йоркской штаб-квартире телевизионной компании собирали каждый фут видеопленки, заснятой при жизни Дарлинга. Все эти обрывки будут затем склеены и использованы для показа в течение дня. Репортеры искали и расспрашивали политических коллег погибшего президента. Психологи объясняли, как смогут перенести дети Дарлинга полученную от смерти родителей моральную травму, и затем расширили тему, говоря о воздействии происшедших событий на всю страну и о том, как справится с их последствиями ее население. Пожалуй, единственное, чего не затронули в телевизионных новостях, это духовный аспект; то обстоятельство, что многие жертвы верили в Бога и время от времени посещали церковь, не заслуживало внимания, и руководство телевизионных компаний не пожелало тратить на него драгоценное эфирное время, и это несмотря на то, что присутствие в храмах большого числа прихожан сочли, наоборот, заслуживающим внимания и одна из компаний посвятила этой теме целых три минуты. Затем, поскольку каждая из телевизионных компаний непрерывно следила за другими в поисках новых идей, это включили в показ новостей и остальные компании.
***
Джек знал, что, по сути дела, ничего не менялось с течением времени. Число жертв всего лишь увеличивало горе отдельных потерь, похожих на эту по причиненному ужасу. Он старался по мере возможности избегать этого в течение дня, но в конце концов его трусость истощилась.
Чувства, испытываемые детьми Дарлинга, колебались между неприятием смерти родителей и ужасом при виде того, как мир рухнул на их глазах, когда они наблюдали по телевидению за выступлением своего отца. Они никогда больше не увидят маму и папу. Их тела были слишком изуродованы и потому находились в закрытых гробах. Не будет последнего "прости", никаких прощальных слов, под ними рухнуло основание, на котором зиждились их юные жизни. А как дети смогут понять, что их мама и папа не были просто мамой и папой, а представляли собой нечто иное для других людей, и по этой причине их смерть станет предметом заботы для кого-то, кто не знал детей и не думал о них?
Члены семьи прибыли в Вашингтон - в большинстве своем прилетели из Калифорнии на самолетах ВВС. Они тоже испытали потрясение, но в присутствии детей должны были находить в себе силы, чтобы как-то облегчить горе малышей. Это стало их заботой. Сильнее всего горе детей подействовало на агентов Секретной службы, которые охраняли "Можжевельник" и "Малышку". Обязанные по долгу службы ценой своей жизни защищать тех, кто отданы на их попечение, агенты, выделенные в группу охраны детей президента - больше половины из них были женщинами, - страдали также от обычного для нормальных людей чувства жалости к детям. Каждый агент ни на мгновение не колебался бы заслонить их своим телом от опасности, ни минуты не сомневаясь, что остальные агенты, входящие в состав группы, тут же выхватят пистолеты и откроют огонь по нападающим. Мужчины и женщины, входившие в состав этой группы, играли с детьми, покупали им подарки ко дню рождения и на Рождество, помогали с домашними заданиями, полученными в школе. И теперь им придется навсегда попрощаться с детьми и с их родителями. Райан обратил внимание на выражение их лиц и решил напомнить Андреа Прайс, чтобы для оказания помощи этой группе агентов был выделен психолог.
- Нет, им не было больно. - Джек присел, так что глаза детей находились на одном уровне с его глазами. - Совсем не было больно.
- О'кей, - сказал Марк Дарлинг. Дети были безукоризненно одеты. Одному из членов их семьи показалось важным, чтобы они хорошо выглядели при встрече с преемником их отца. Внезапно Джек услышал сдавленный всхлип и уголком глаза увидел лицо агента - это был мужчина, с трудом удерживающийся от рыданий. Прайс схватила его за плечо и вывела в коридор, прежде чем дети что-либо заметили.
- Мы останемся здесь?
- Да, - заверил их Джек. Это было не правдой, но она никому не причинит вреда. - А если вам что-нибудь понадобится - что угодно, - обращайтесь прямо ко мне.
Мальчик кивнул, изо всех сил стараясь казаться храбрым. Настало время оставить детей на попечение семьи. Райан подал ему руку, обращаясь с ним, как с мужчиной. При иных обстоятельствах мальчику понадобилось бы еще много лет, чтобы стать взрослым, но теперь обязанности мужчины опускались ему на плечи слишком рано. Мальчику хотелось плакать, и Райан решил, что будет лучше, если он поплачет в одиночестве.
Джек вышел в широкий коридор жилого этажа. Агент, которого Прайс вывела из комнаты, высокий, плечистый темнокожий мужчина, плакал, стоя у стены в десяти футах от него. Райан подошел к нему.
- С вами все в порядке?
- Черт побери, извините, сэр, проклятье! - Агент покачал головой, стыдясь того, что потерял самообладание. Райан знал, что его отец погиб в результате несчастного случая при армейских маневрах в Форт-Раккере, когда мальчику было двенадцать лет, и специальный агент Тони Уиллс, который, прежде чем его приняли в Секретную службу, играл центровым защитником в Гремблинге, испытывал к детям Дарлинга особую привязанность. В такие моменты достоинства часто превращаются в недостатки.
- Не надо извиняться за то, что проявляете человеческие чувства. У меня тоже погибли мать и отец, - произнес Райан тихим усталым голосом. - Это произошло в аэропорту Мидуэя - пилот 737-го не разглядел посадочной дорожки при сильном снегопаде и слишком рано посадил самолет. Но когда это случилось, я был уже взрослым.
- Я знаю, сэр. - Агент вытер слезы и выпрямился. - Со мной все в порядке.
Райан ободряюще похлопал его по плечу и направился к лифту.
- Заберите меня отсюда как можно быстрей, - произнес он, обращаясь к Андреа Прайс.
"Сабербен" направился на север, повернул на Массачусетс-авеню, которая вела к морской обсерватории и аляповатого вида зданию в викторианском стиле, похожему на огромный амбар, что страна предоставляла своему вице-президенту на время его пребывания на этом посту. И здесь охрану несли морские пехотинцы, пропустившие процессию через ворота. Джек вошел в дом. Кэти ждала его у дверей. Она все поняла с первого взгляда.
- Тяжелый день?
Райан молча кивнул. Он прижался к ней, чувствуя, что вот-вот заплачет. Тут он заметил в вестибюле у входа агентов Секретной службы и вспомнил, что ему придется привыкнуть к тому, что отныне они всегда будут стоять рядом, как безмолвные изваяния, даже в самые интимные моменты его жизни.
Ненавижу эту должность, подумал Райан.
***
Зато бригадному генералу Мэриону Диггзу его работа нравилась. Не все в стране бездействовали. Подобно тому как вашингтонские казармы морской пехоты перешли на повышенный режим службы и их численный состав пришлось усилить подкреплением из крупной базы корпуса в Куантико, штат Виргиния, другие организации тоже не могли позволить себе бездействие. Более того, они действовали энергичнее обычного, людям там не приходилось спать - по крайней мере не всем сразу. Одна из таких организаций находилась в Форт-Ирвине, штат Калифорния. База, расположенная в высокогорной пустыне Мохаве, занимала огромную территорию, размеры которой превышали площадь штата Род-Айленд. Ландшафт был здесь таким мрачным, что экологам нечего было тут делать среди низкорослых унылых кустов. Даже самые преданные этой профессии люди признавались за стаканом, что поверхность Луны казалась им куда более интересной. Впрочем, это не означало, что они не прилагали массы усилий, чтобы максимально осложнить его жизнь, подумал Диггз, поглаживая пальцами бинокль. Оказалось, что здесь обитает особый вид пустынных черепах, который чем-то отличался от обычных (генерал не имел представления, в чем заключалось это отличие), и от него потребовали защитить их от истребления. Для решения этой проблемы он отдал приказ солдатам собрать всех черепах, которых им удастся обнаружить, и поместить на столь большом огороженном участке, что черепахи скорее всего просто не замечали окружающего забора. Солдаты прозвали этот участок черепашьим борделем и считали его самым крупным в мире. Устранив это препятствие, генерал пришел к выводу, что все остальные представители дикой природы на территории Форт-Ирвина вполне смогут сами позаботиться о себе. Время от времени появлялись койоты и тут же пропадали из виду - вот и все. К тому же они не относились к исчезающему виду животных, и им ничто не угрожало.
А вот гости, приезжающие на базу, попадали в иную ситуацию. Форт-Ирвин был Национальным центром подготовки американской армии. Его постоянными обитателями были служащие подразделения, которое носило название "силы противника". Первоначально это подразделение состояло из двух батальонов танкового и мотострелкового - и когда-то присвоило себе наименование советского подразделения - "Тридцать второй гвардейский полк моторизованной пехоты", так как Национальный центр подготовки, созданный в 1980 году, был предназначен для того, чтобы учить армию США, как воевать и побеждать в боях против Советской армии на европейских равнинах. Военнослужащие "Тридцать второго полка" носили советское обмундирование, пользовались машинами, напоминающими советские (обслуживать подлинные русские машины оказалось слишком трудно, а потому американскому снаряжению придали только внешний вид советского), прибегали к советским тактическим приемам и гордились тем, что регулярно побивали на собственной территории подразделения, прибывающие сюда для учебы. Строго говоря, условия для двух сторон, принимающих участие в маневрах, не были равными. Батальоны "сил противника" жили и готовились на базе, принимая у себя регулярные части американской армии до четырнадцати раз в году, тогда как в гости сюда приезжали подразделения, которые в лучшем случае бывали здесь раз в четыре года. Но кто сказал, что на войне все бывает справедливым?
С распадом Советского Союза ситуация изменилась, однако задачи у Национального центра подготовки остались прежними. Подразделение "сил противника" недавно увеличили до трех батальонов, и оно стало "Одиннадцатым мотострелковым полком", превращавшимся при учениях в бригаду или даже в более крупную войсковую часть противника. Единственной уступкой изменившейся политической атмосфере стало то, что военнослужащие этого подразделения больше не называли себя "русскими" и превратились теперь в "красных".
Генерал-лейтенант Геннадий Иосифович Бондаренко знал почти все о базе еще до приезда сюда - впрочем, в Москве ему ничего не сказали про "черепаший бордель", но это упущение быстро исправили при первом же обходе лагеря. Увиденное очень заинтересовало его.
- Вы начинали военную службу связистом? - спросил Диггз. Начальник базы был немногословен и сдержан - никаких лишних движений. Он был в камуфляжном комбинезоне цветов пустыни, прозванном "шоколадные чипсы". Он тоже получил исчерпывающий инструктаж, хотя, как и его гость, был вынужден делать вид, что ему ничего не известно.
- Совершенно верно, - кивнул Бондаренко. - Но у меня постоянно случались неприятности. Сначала в Афганистане, затем после того как "духи" нанесли удар по Советскому Союзу. Они напали на исследовательский центр Министерства обороны в Таджикистане, как раз когда я был там в командировке. Это были мужественные воины, но не все их командиры оказались достаточно опытными. Нам удалось сдержать их до прибытия подкреплений, - бесстрастным голосом рассказывал русский генерал. Диггз видел у него на груди боевые награды, полученные за участие в боях. Сам он командовал батальоном механизированной пехоты, находившемся в авангарде Двадцать четвертой мотострелковой дивизии, командиром которой был Барри Маккафри, когда американцы совершили невероятный бросок на левом фланге во время операции "Буря в пустыне", затем стал командиром Десятого мотострелкового полка "буйволов", все еще базирующегося в пустыне Негев, как часть американских вооруженных сил в Израиле, гарантирующих его безопасность. Обоим генералам было по сорок девять лет. Оба принимали участие в боевых действиях, оба понюхали пороху. Перед обоими открывалась блестящая карьера.
- У вас дома встречается такая местность, как здесь? - поинтересовался Диггз.
- У нас есть всякая местность, какую только можно себе представить. Вот почему учения бывают такими интересными, особенно сегодня. Смотрите, - заметил Бондаренко, - началось.
Первая группа танков двигалась по широкому извилистому дефиле, которое носило название "Долина смерти". Солнце садилось за бурые вершины, а темнота здесь наступала быстро. По долине взад-вперед носились "хаммеры" военных наблюдателей, которые были в центре высшими судьями, так как следили за происходящим и оценивали каждый маневр с беспристрастием и холодностью самой смерти.
Национальный центр подготовки являлся самой интересной в мире школой для армейских подразделений. Генералы тут могли следить за развитием событий, не выходя из штаб-квартиры, где была оборудована специальная комната, носящая название "центр звездных войн". Каждый танк и каждая машина были снабжены аппаратурой, передающей на базу свое местонахождение и направление движения, а когда наступал решающий момент, туда же поступали сведения о том, по кому ведется огонь, и насколько он эффективен. На основании этих данных компьютеры в "центре звездных войн" информировали участников сражения о том, что их "подбили" и они "погибли", хотя редко объясняли почему. Это обстоятельство участники узнавали позднее от военных наблюдателей. Генералы, однако, не захотели смотреть на экраны компьютеров - этим занимались офицеры, входившие в состав штаба Бондаренко, - и предпочли наблюдать за ходом битвы собственными глазами. У каждого поля боя свой дух, и генералу нужно уметь различать его.
- Ваши приборы напоминают мне описания в научно-фантастических романах.
- За последние пятнадцать лет здесь мало что изменилось, - пожал плечами Диггз. - Правда, телевизионных камер, ведущих наблюдение за ходом учений, на вершинах установлено теперь больше.
Америка собиралась продать русским немало своих технологических разработок. Диггзу было трудно примириться с этим. Он был слишком молод и не смог принять участие во вьетнамской войне. Его поколение генералов было первым, избежавшим этой заварухи. Однако в жизни Диггза была другая реальность - война с русскими на территории Германии <Имеется в виду война, описанная в романе Т. Клэнси "Красный шторм поднимается" (М.: Мир, 1995).>. На протяжении всей своей карьеры он служил в мотострелковых частях, его учили воевать в одном из выдвинутых вперед полков - фактически представлявших собой усиленные бригады, - которым предстояло первыми принять на себя удар противника. Диггз помнил, что несколько раз смотрел в лицо смерти во время боев за дефиле Фулды, причем тогда ему приходилось воевать с людьми, мало отличающимися от генерала, что стоял сейчас рядом с ним, а ведь с Бондаренко вчера он прикончил коробку пива за разговором о том, как совокупляются черепахи.
- Вводим, - произнес Бондаренко с лукавой улыбкой. По какой-то непонятной причине американцы считали, что у русских плохо с чувством юмора. Бондаренко намерен был изменить это представление до своего отъезда из Америки.
Диггз сосчитал до десяти и произнес с бесстрастным выражением лица:
- Выводим.
Прошло еще десять секунд.
- Вводим, - продолжил русский генерал. Оба засмеялись. Когда Бондаренко впервые познакомили с этой шуткой, которую так любили на базе, ему понадобилось полминуты, чтобы понять ее смысл. Зато потом он смеялся до колик в желудке. Теперь он овладел собой и сделал жест в сторону идущего боя.
- Так и должны развиваться боевые действия, - одобрительно заметил он.
- Сейчас начнется самое интересное. Подождите немного.
- Но вы пользуетесь нашими тактическими разработками! - удивленно воскликнул Бондаренко. Это было очевидно по тому, как выдвинулись вперед передовые части, ведущие разведку боем.
- А почему бы и нет? - Диггз повернулся и посмотрел на русского генерала. - Я успешно применял эту тактику в Ираке.
План учений на сегодняшний вечер - первое столкновение с только что прибывшим армейским подразделением - предусматривал решение сложной задачи: "красные" наступали, входили в соприкосновение с "противником" и должны были ликвидировать выдвинутые вперед части "синих". Роль "синих" в этих учениях исполняла бригада Пятой механизированной дивизии, поспешно создававшая оборонительные порядки. Основная идея заключалась в том, что тактическая ситуация будет быстро меняться. Одиннадцатый мотострелковый полк имитировал наступление силами дивизии на только что прибывшее подразделение, теоретически втрое уступавшее ему по силе. По сути дела это лучший способ приветствовать новичков в пустынной местности - заставить их смириться.