Кнаак Ричард. Страна-за-Пеленой

   Его не очень интересовало, что будет, если он останется так близко. Храбрость храбростью, но инстинкт самосохранения сильнее. Вставая, Дру проклял враадское высокомерие, завлекшее его в эту заварушку. Он мог все выяснить другими способами, но даже не рассматривал их, предпочитая встретиться с тайной лицом к лицу. Теперь, похоже, придется расплачиваться за ошибку.
   Забыв о достоинстве, волшебник побежал обратно той же дорогой, по которой пришел. Теперь он не обращал внимания на деревья и бежал прямиком сквозь них, надеясь, что все это призраки. Иначе его ждала мучительная смерть.
   Туман сгущался одновременно с тем, как тускнел призрачный пейзаж. Деревья были теперь не более чем тенями, а непривлекательная поверхность Нимта оставалась почти столь же темной. Словно он оказался пойманным между ними двумя, не существуя ни в одном. Он едва не поддался нахлынувшей на него панике. Дру остановился. До сих пор он не слишком задумывался, но это могло оказаться более опасным, чем туман. Где-то здесь был кубик, его маяк к действительности. Оставалось только почувствовать его присутствие.
   Но отыскать кубик оказалось не проще, чем отыскать лошадь. Его обостренные чувства не находили ничего, в какую бы сторону он ни поворачивался. Это было все равно что оказаться зарытым в землю, быть отрезанным от всего. Дру даже не мог ощутить силовые линии, он словно попал в некое подобие лимба.
   Оставалось только одно, хотя что-то внутри него предупреждало, что применение враадского волшебства может с равным успехом привести и к спасению, и к смерти. Дру должен был воспользоваться единственным оставшимся у него средством… если оно еще осталось у него.
   Внутренне сжавшись, Дру выпустил заклинание телепортации. Если обычно он делал это почти не задумываясь, теперь заклинание нужно было выполнять постепенно, опираясь на каждое успешное действие.
   Медленно последние осколки пейзажа Нимта и его призрачного собрата обратились в ничто, остались только туман и странная белизна, словно воплощенное ничто. Тело Дру сжимала боль, он не мог расслабиться, понимая, что не будет в безопасности, пока не встанет на твердую землю.
   — Папа…
   Голос Шариссы! Воодушевленный, маг продолжал. За всю свою жизнь он никогда так не возился с заклинанием. Пот лился по всему телу, каждый мускул сжимала боль. Еще чуть-чуть…
   Когда он слышал это раньше?
   Нет! — простонал он мысленно. — Я смогу это! Я смогу!
   Скалистая земля, терзаемая ветрами, внезапно предстала его глазам, отчего он почти лишился чувств. Никогда прежде Дру не думал, что будет так счастлив увидеть недружелюбный Нимт.
   — Папа! Я иду! Держись!
   Выпрямившись, преодолевая боль в каждом мускуле, Дру увидел тоненькую фигурку своей дочери, бегущую к нему. Оказывается, он стоял посреди поля. Не совсем в том месте, куда он намечал попасть, но достаточно близко. Насколько мог себе позволить.
   С огромным облегчением Дру отер пот с лица. Вытирая слезы с глаз, он моргнул и уставился на свои ладони.
   Они стали прозрачными настолько, что сквозь них было видно Шариссу.
   — Нет! — Что-то, чему нельзя было сопротивляться, потянуло его. Он чувствовал себя так, словно его тело рвется на части. Нимт… и Шарисса… опять начали таять.
   — Папа! Беги ко мне! Ты еще слишком бли…
   Ее слова растаяли вместе с остатком мира. Взгляд Дру перебегал из стороны в сторону в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы остановиться. Ничего. Даже туман исчез. Оставалась только белая пустота, которую Дру заметил во время телепортации.
   Теперь Дру плавал в этой пустоте… не имея ни малейшего представления о том, где он и как спастись.

Глава 5

   Геррод старательно смотрел в пол, радуясь, что любимый неуклюжий плащ так хорошо закрывает лицо. Он надеялся, что Баракас не заметит, как дрожит его сын.
   К Ренделу так бы не обратились, думал Геррод. И это было верно; впрочем, Рендела ожидало куда худшее, если он в самом скором времени не выйдет на связь. С заклинанием все было в порядке, но то ли Рендел покинул его область действия, то ли просто не пожелал отвечать.
   Это оказалось последней каплей. Уход этого наглого чужака Зери и его отказ вернуться пребольно ударили по самолюбию патриарха. Какое-то время Баракас метал громы и молнии, причем не только фигурально, а теперь впал в молчание, что было гораздо опаснее. Геррод не раз бывал мишенью отцовского гнева, и он предпочитал первое.
   — Что же он замышляет?
   Это были первые слова, сказанные Баракасом за последние два часа.
   — Кто? Чужак?
   — Зери, кто же еще!
   Рендел, к примеру, подумал Геррод. Или даже Эфраим. Неужто ты совсем ослеп, отец? Он прокричал бы это вслух, но слишком хорошо знал, к каким результатам это может привести.
   — Ты сказал ему не больше, чем пересказал мне?
   — Во всяком случае, ничего важного.
   — Ничего, кроме тех отчаянных слов…
   — Оставь это, Баракас, дорогой мой.
   Этот гортанный голос мог принадлежать только одной женщине клана Тезерени. Только она отваживалась заговаривать с главой клана, находясь позади него. Она изящно вплыла в залу. Облаченная в зеленую чешую королева-воительница ростом не уступала самому Баракасу. Ее лицо было скорее запоминающимся, чем красивым, но грация во всем — даже в дыхании — придавала ее образу глубину, которой недоставало большинству враадок. Меленея была соблазнительницей; вошедшая — королевой.
   — Альция, — Баракас коснулся ее руки. Остальные Тезерени — и Геррод первый — преклонили колени.
   — Леди Альция, — пробежал шепот.
   — Матушка, — прошептал Геррод и еще несколько избранных.
   — Остальные недовольны, Баракас. Тебе надо бы порадовать их новой дуэлью или другим развлечением.
   — Хорошо, разрешаю.
   — И у тебя на каждой крыше по всаднику на драконе. Им там неудобно. — Она улыбнулась изящными губами.
   — Ладно. — Баракас махнул рукой одному из приближенных и щелкнул пальцами. Тот встал, поклонился и исчез. — Где ты была, Альция? Тебе кто-то нужен?
   — Нет. Я говорила с той чертовкой, которую так обожает наш Риган. — Она смерила взглядом старшего сына. Не все дети Баракаса были от нее. Наследник и Геррод — были. И Рендел. Геррод часто удивлялся, что он и здоровяк Риган — родные братья.
   Наследник — его титуловали так только потому, что Баракас считал необходимым на всякий случай подготовить его к этой роли — принял невинный вид. Его страсть к Меленее была общеизвестной тайной Тезерени. А чаровница порой забавы ради заставляла Ригана выглядеть большим ребенком. Альция не любила, когда ее людей — в особенности сыновей — дурачат, даже если они сами прикладывают к тому все усилия.
   — Ты выходил за последний час? — спросила мужа Альция.
   — Нет. Появились кое-какие мелкие трудности с переходом. Я был занят ими.
   — Рендел? — напряглась Альция. — Что-то не так? Он…
   — С ним все в порядке, — соврал Баракас. Опровергнуть его не отважился никто, только Геррод вздрогнул. — Он сейчас выполняет поручение. Бояться нечего. Да, ты что-то хотела мне сказать?
   — Хотела. Город сотрясается от страшного ветра. Защитные заклинания слабеют.
   — Так и должно быть. Нимт слабеет. Потому-то наша работа и важна. Геррод!
   — Жду приказаний. — Тезерени вскочил и вытянулся перед отцом.
   Баракас придирчиво оглядел его. Альция горделиво вскинулась: Ригана и прочих пусть воспитывает отец, но Геррод и Рендел были ее любимчиками. Она была чужаком среди Тезерени, и в этих двоих проявился ее род.
   — Ты вроде бы неплохо знаешь почтенного Зери, — буркнул Баракас. — Отправляйся к нему в гости и приведи его сюда. Нехорошо, когда партнер… ленится посмотреть на итог своей работы.
   — Нам он не нужен, отец! — проворчал Риган.
   Геррод усмехнулся, зная, что капюшон скроет ухмылку. Стоило Ригану раскрыть рот, он, как обычно, садился в лужу.
   — Нам он не нужен! — упрямо продолжал наследник. — Чужак уже дал нам все, что мог! Теперь его место — на площади со всеми.
   Наступила пауза. Баракас сделал шаг вперед и наотмашь хлестнул сына рукой. Наследник грянулся о каменный пол, и в полу появилась трещина в ярд длиной. Леди Альция осталась стоять с непроницаемым лицом.
   — Ему дан знак дракона — мой почетный знак! Не сметь говорить так без разрешения! — Баракас обернулся к младшему: — А ты, Геррод, можешь убираться! — Голос его легко перекрыл бы драконий рев. Юный Тезерени поспешил подчиниться и исчез, в душе радуясь тому, что можно побыть вдали от этого скопища полоумных. Так он про себя именовал свою семью.
 
   Пустота.
   Что можно поделать с пустотой?
   Этот вопрос не отпускал Дру, пока он беспомощно плавал в… в ничем. Ничто. Да, так лучше. И короче. Почему-то это его успокоило. На сотню вздохов.
   Вздохи. Здесь нечем было измерить время, да и времени-то не было. Только вздохи. Но… дышать, как вдруг понял Дру, не обязательно. В Ничто — не обязательно.
   Что же делать? Несколько бесплодных попыток показали: враадская магия не работает. Даже в хаосе Нимта Дру не мог себе представить, что настанет час, когда в его распоряжении не будет колдовства. Он мог отказываться от магии, избегать ее, но знал: в случае чего магия с ним.
   В отчаянии он попробовал дергать руками и ногами, словно пытаясь вынырнуть из воды. Это оказалось непросто: главное, совершенно непонятно, есть ли результат. Все везде одинаково, и ни ветерка на лице. Скоро он бросил безнадежные попытки. Двигаться? Куда? Ниоткуда никуда?
   Какая-то часть его была в восторге. Страна за пеленой тумана была прекрасна и удивительна, но вот этого враады даже вообразить себе не могли. Что же это за пустота? Действительно — ничто? Если он… упал в ничто, то наверняка не первый. И что сталось с остальными?
   Дру решил отдохнуть — вроде ничего другого не оставалось. Только теперь сказалась усталость после путешествия за грань Нимта. Может, что-нибудь придет в голову после отдыха. Может, что-нибудь изменится, когда он проснется.
   Он закрыл глаза — и открыл, освеженный, словно проспал много часов. Враад вздрогнул. Откуда вдруг столько сил?
   В поле его зрения вплыл шарик. Дру вздрогнул: это был первый встреченный им в Пустоте предмет. Впрочем, шарик оказался из его кармана. Многие другие его вещи плавали рядом. Значит, он все-таки движется. Хотя и медленно. И значит, он все же спал. Дру осознал, что плыть в Пустоте он может до скончания… всего.
   Вот он какой, враадский ад.
   Дру одну за другой изловил выскользнувшие из кармана вещи. На всякий случай он все их внимательно рассмотрел: вдруг что-то поможет. Но здесь все они — бесполезные побрякушки. Там они были могучими волшебными вещами… а тут враадская магия не работает.
   Раздраженно он взял зеркальце — дома он мог наблюдать в нем за тем, что делалось в дальних краях, а тут только за собственной перекошенной физиономией — и отшвырнул прочь. И, к своему ужасу, полетел в противоположную сторону.
   Недалеко — но оставшиеся вещи остались за пределами досягаемости.
   Страх сменился внезапной радостью: значит, двигаться по собственной воле можно! Может, и незачем — но можно! Для этого надо не махать руками, а отбросить что-нибудь в противоположную сторону.
   Дру достал из кармана шарик, с которого все началось. Нацелившись в противоположную от вещей сторону, он метнул этот ставший бесполезным кусок металла. Скоро он был на прежнем месте. Плащом Дру выловил большую часть плавающих предметов. Они еще пригодятся.
   Он выбрал направление — разумеется, наобум. Но так или иначе, это было занятие. И можно смотреть по сторонам — вдруг появится еще что-то.
   Радость постепенно сменилась тоской. Вокруг ничегошеньки не менялось. Долго ли, коротко ли он плыл? Больше тысячи вздохов — это точно. Сколько же здесь пустоты… Интересно, подумал Дру, пойму ли я, когда сойду с ума, или нет?
   Вдруг вдали показалось нечто. Оно было маленькое и тусклое, но в такой пустоте казалось сияющим, словно маяк. Дру швырнул еще одну вещицу и сменил направление полета. И понял, что там, где нет перспективы, невозможно определить ни размера, ни расстояния: это могло быть что-то большое и далекое, а могло быть маленькое и близкое.
   Спустя двести вздохов он смог приблизиться. Глубокое разочарование смешалось с удовлетворением от мысли, что можно коснуться чего-то постороннего.
   Это был камень. Бурый осколок скалы.
   Дру удалось подобраться к камню на длину руки.
   Изловчившись, он ухватил его и… вращаясь, улетел прочь. Руку свело жуткой болью. Камень полетел своей дорогой дальше.
   Несмотря на боль, Дру догадался, что случилось. Он-то думал, что, раз они так медленно сходятся, камень движется тоже медленно. Ничего подобного. Пустота опять перехитрила его. Может, камень падал, когда попал сюда, или еще что-нибудь, но он летел быстрее любого коня. И сломал ему руку.
   И рука останется сломанной: ведь нет магии ее залечить.
   Изо всех сил Дру постарался хотя бы вернуть руку в нормальное положение. Это оказалось непросто, особенно из-за непрекращающегося вращения. Дру застонал: боль не отпускала. Наконец он повернул руку и примотал ее плащом. Стало полегче. Боль продолжалась, но такую, Дру знал, он выдержит.
   Так, теперь остановить это кружение. Иначе скоро закружится голова. Рука и так отняла слишком много сил.
   Как же это сделать? Дру потянулся к карману — но ненароком дернул сломанную руку. Боль едва не отключила его. Он снова закричал.
   — Однако! Оно звучит! И как громко!
   Голос словно оглушил его. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Дру огляделся. Ничего. И голос… он услышал голос? Или почувствовал? Неважно, главное — он не один!
   Но где же обладатель голоса?
   — Привет, малыш! Ты умеешь говорить? Я иду к тебе!
   — Ты где? — выдавил из себя маг. Рука была словно в огне.
   — Говоришь, говоришь! Погоди, я недалеко!
   Дру снова вскрикнул — на сей раз не от боли. Пустота справа вдруг преобразилась в огромную шевелящуюся тучу мрака. Первой его мыслью было, что он вернулся к точке перехода. Туча двигалась и меняла форму, словно чернильная капля. Но это была не жидкость. Дру почувствовал, что его тянет внутрь, что он падает в бездонную пропасть мрака. Страх боролся с болью.
   Облако уплотнилось. Ощущение падения исчезло.
   — Вот так-то! Так-то лучше!
   — Что… что лучше? — Он по-прежнему не видел, с кем разговаривает. Что это за облако — способ перемещения? И поэтому Дру казалось, что он вот-вот упадет туда? Надежда на спасение из пустоты придала ему сил.
   — Ты где?
   — Да вот я, где же еще!
   — Но… — Взгляд мага уперся в облако. — Ты что, это… Облако дрогнуло. И фыркнуло.
   — Ты презабавная штука! Ты со мной еще не был!
   Облако было не средством передвижения. Оно было живое, хоть внутренне Дру и не мог с этим смириться. Дру изо всех сил старался не потерять сознание:
   — Что значит — не был с тобой?
   Снова его захватило ощущение падения — на миг. Но и этого было более чем достаточно.
   — Я — не часть тебя, да? А ты не кажешься целым. — Странный собеседник, кажется, рассердился или обиделся.
   — Моя рука… она сломана.
   — Сломана?
   Да знает ли это чудо, что такое боль? Может, и нет. Что можно сделать облаку?
   — Она… не работает как следует.
   — Вот глупый голос! Так втяни ее и сделай новую!
   — Втяни? — не понял Дру.
   — Ну, смотри, как я. — Облако вытянуло в сторону что-то вроде руки и снова поглотило ее. — Чего тут непонятного?
   Дру замотал головой — и в ответ, и чтобы не потерять сознание.
   — Так я не умею, а мой способ лечиться тут не работает.
   — Это плохо! Может, я тебя заберу? Больше ты никогда не почувствуешь боли.
   — Нет!
   — Ага, голос растет! Я так тоже хочу. Надо попробовать. — И облако разразилось множеством звуков, то низких, то высоких. Дру не мешал: забыло его проглотить, и на том спасибо. К тому же боль мешала сосредоточиться.
   Скоро облаку надоело верещать на разные голоса.
   — Нет, это тоже скучно. Теперь объясняй, голосистая штуковина, почему ты не можешь сделать, как я?
   Дру понадобилось время, чтоб сообразить, что речь снова идет о руке.
   — Я — человек. Враад. Мы можем менять форму, но не так, как вы, и только с помощью колдовства.
   — А что такое колдовство?
   И это не знает, что такое колдовство? Голова шла кругом. Дру был просто уверен, что его собеседник знает магию или сам из нее состоит. Как еще можно объяснить его существование?
   Вот если бы он смог вернуть его в Нимт…
   — Это…— от боли его перекосило, — это способ менять вещи вокруг себя.
   — Менять что? Вокруг ничего нет, только иногда попадаются игрушки вроде тебя.
   — Но не там, откуда я явился. Если бы я оказался там, я бы исправил свою руку. Там я, например, могу заставить свои волосы вырасти до колен.
   — И все? Такое «колдовство» я тоже умею.
   — Так я и думал. Скажи-ка — имя у тебя есть?
   — Имя?
   — Вот я — Дру. Мое имя Дру. Если бы с нами был еще один голос, и он захотел поговорить со мной, но не с тобой, он бы сказал: «Хочу поговорить с Дру». — Это было не лучшим объяснением, но ничего умнее в голову не приходило. Все больше и больше хотелось отключиться, но не было никакой уверенности, что удастся потом прийти в себя.
   Облако выросло. Сжалось. Изогнулось. Сменило форму.
   — Я — Я, и еще — Он.
   — Нет… Это не… не…
   — Пойдем! Это интересно! Не исчезай!
   Враад вскрикнул: его тело наполнила мощь. Он почувствовал себя разом и всесильным, и бессильным. Мир был у его ног, и он был в нем самой низшей формой жизни. Боль трясла его.
   — Ты говоришь, я не могу называться «Я»? Почему так?
   Дру согнул руку — она была в порядке.
   — Ты меня вылечил?
   — Ты никак не мог объяснить эту штуку с именами, и я решил поделиться собой.
   — Благодарю. — Рассудок постепенно прояснялся. — А как получается, что мы говорим? Ты…
   — Мы говорим, потому что я так хочу! И все! Я хочу знать про имена! — Облако задвигалось.
   Наверное, подумал колдун, облако умеет подхватывать мысли, которые лежат на поверхности, и так выучило враадский язык. Но многого не поняло, потому что не копало слишком глубоко. Не хватило сил. Или не желало повредить его. Хотелось бы верить во второе.
   — Может, тебя все-таки присоединить?
   — А имена? — вскричал Дру с новым приливом сил. — Что ты хотел знать?
   — Знать? Я хочу имя! Может, я тоже буду Дру?
   — Нет, так нельзя. — Гора мрака, носящая его имя! Между именем и сутью все же должна быть связь.
   — А как можно?
   Действительно, как? Если он найдет облаку хорошее имя, может, оно поможет выбраться? Описания! Вот то, что надо.
   — Давай сделаем имя из того, какой ты и что делаешь.
   — Я такой, какой я есть, и делаю то, что всегда.
   — Но что ты такое? Ты могучий, меняющийся, темный…— Дру продолжал перебирать в надежде, что его собеседнику понравится одно из слов.
   — Все это и больше, но Могучийменяющийсятемный — слишком длинное имя! Хочу короткое, как у тебя!
   Дру подумал было начать называть знакомые имена и предложить собеседнику выбрать, но побоялся, что это надоест ему и рассердит. А тогда недолго и оказаться «присоединенным».
   Масса тьмы пульсировала. Не в силах найти решение, она подплыла поближе.
   — Я вижу только себя! Я не могу себя описать! Дай еще из чего выбирать!
   Дру вдохнул поглубже. То, что он скажет, может еще больше рассердить его. Но надо отвечать.
   — Я был не в порядке, когда появился ты, и мои мысли были тоже не в порядке. Я видел вспышку… теперь передо мной тьма… а до этого была только пустота. — Облако замерло. — Я думал, ты — проход из пустоты… туда, где я был…
   — Это хорошо! Это будет мое имя!
   — Имя? — Что же он такое сказал?
   — Короткое, как у тебя, но звучнее, потому что я больше тебя! Хорошие звуки, сильные!
   — И какое теперь у тебя имя? — наконец отважился спросить враад.
   — Я — Тьма! Разве плохо звучит?
   — Звучит…— Дру не сдержал улыбки. — Это действительно подходящее имя!
   Тьма зашевелился. Он явно был очень доволен.
   — Имя! У меня есть имя! Хорошее имя!
   — И никто не может его у тебя отнять. Оно твое навсегда. — Дру припомнил Шариссу маленькой девочкой. Облако — то есть Тьма — очень походило сейчас на ребенка.
   Шарисса… Дру решил, что настала пора попытаться получить от своего загадочного собеседника помощь.
   — Я тебе помог найти имя, Тьма, — сказал он, — не поможешь ли и ты мне?
   — Тебя присоединить? Пожалуйста…
   — Нет! Не присоединить! Я хочу, чтобы ты помог мне найти путь домой. Ты ведь это можешь, а?
   — Я могу все, — заявил Тьма, — а что не могу я, может другой я!
   — Другой ты?
   — Тот, кто создал Тьму, конечно!
   — Ага.
   — Ну так скажи мне, Дру, что такое «домой»? Так. Новая трудность.
   — Дом — это место, откуда я явился… Где я был до того, как… Где меня сделали. — Он раскинул руки. — Твой дом — Пустота, и ты появился в каком-то ее месте.
   Из Тьмы вытянулось щупальце и поползло в сторону Дру. Фута за полтора оно остановилось и обнаружило на конце… глаз. Это был льдисто-голубой глаз без зрачка, да такой, что врааду пришлось сразу отвернуться, чтобы не утонуть в нем. Тьма убрал глаз и покрутил щупальцем в разные стороны.
   — Это называется Пустота? А я и не знал!
   Дру уже начал представлять, как он проведет века, вися в белом Ничто и объясняя философские концепции существу, которое время от времени подумывает его съесть.
   — Ты понял, что я хотел сказать?
   Громовой хохот едва не оглушил его. Дру закрыл уши ладонями, но пользы это не принесло. Смех тряс его и огнем жег уши. И вдруг прекратился.
   — До чего же забавно!
   — Что… забавно?
   — Мне надоел твой голос, и я решил послушать другого тебя. Он такой потешный! Страх — это очень забавно. Я тебя здорово напугал?
   Усилием сохранив здравость мысли, Дру осознал, что Тьма попросту решил прочитать его мысли. И теперь знал, как Дру боится. Неясно, насколько глубоко он проник в его сознание, — но достаточно.
   Стало быть, обманывать нет смысла. Но стоит озаботиться прикрытием новых мыслей.
   — Да, ты меня очень напугал, Тьма, — ответил Дру. — Ты запросто можешь проглотить меня. Да еще вошел в мое сознание. Разве я не должен был этого испугаться?
   К его удивлению, странное существо сжалось чуть ли не вдвое. Глаз скрылся в чернильной мути.
   — Я понял, я сделал плохо. Теперь понимаю. Но я понял больше из твоего внутреннего голоса. — И Тьма вздохнул. Совсем по-человечески. Вот уж чего Дру никак не ожидал. — Я тебе помогу найти дом.
   — Благодарю.
   — Итак, дружок! Где он? Дру задумался.
   — Он… — Как же объяснить Тьме то, чего сам не понимаешь? — Я… попал сюда неподготовленным…
   Чернильное облако вновь захохотало, но на сей раз потише. Дру мысленно поблагодарил его за милосердное отношение к его ушам.
   — Ты такой потешный, малютка Дру! Все Дру такие потешные?
   Враад собирался было объяснить, что имена во множественном числе не бывают, но Тьма продолжил:
   — Дай опять послушать твой внутренний голос! Может, он лучше объяснит, как ты здесь оказался!
   В этом что-то есть, подумал Дру. Но эти воспоминания глубоко в подсознании, загнанные туда страхом. Не повредил бы Тьма в поисках…
   — Ну вот… Ты опять меня боишься? Я теперь добрый и очень аккуратный!
   Дру кивнул. Потом, поняв, что Тьма жеста не понял, добавил:
   — Хорошо. Давай.
   Он приготовился к худшему. Но ничего не случилось. Только стучало в тишине его сердце. — Как это здорово! Кто бы мог подумать! Такая заполненная Пустота! Как вы умещаетесь в такой тесноте? Вы не раздавливаете друг друга? — Тьма все сжимался. Он уже был немногим больше Дру. Он явно был потрясен таким обилием новостей.
   Дру уже начал подумывать, не слишком ли увлекся Тьма его памятью, но тот опять расширился. И начал нарастать, словно вознамерился заполнить Пустоту собой.
   — Я должен попасть туда! Должен пойти с тобой! Формы! Вещи! — У Тьмы не хватало слов.
   — Ты можешь найти туда дорогу?
   — Еще бы! Разве ты сам не чувствуешь? Дороги проходят сквозь тебя! Их множество! У меня богатый выбор. Хотя нет, не очень богатый: ты такой хрупкий… Все, я знаю лучший путь!
   Дру радостно вздохнул полной грудью. Еще немного, и он будет на свободе! Он еще не начал задумываться, хорошо ли, что его свобода обернется для Нимта пришествием Тьмы. Впрочем, Тьма едва ли сможет повредить сильнее, чем враады. И потом, там при нем будет его магия, а с ее помощью он как-нибудь управится с Тьмой.
   Его мысли отвлекло какое-то шевеление нового приятеля. Тот снова начал сжиматься и менять обличье. Его форма все больше напоминала какого-то зверя. Или, скорее, только его пасть. И эта пасть приближалась к Дру.
   — Тьма, погоди! Ты что делаешь? Неужто рот действительно усмехнулся?
   — Не бойся, малыш Дру! Я только принимаю форму, в которой смогу тебя нести. Я не присоединю тебя, как ты все время боишься. Ты меня так повеселил, что я теперь тебя люблю. Хорошо, что ты существуешь. Ты и… твердые вещи с формой. Теперь я по-настоящему есть.
   Закрыв глаза и стиснув зубы, Дру позволил Тьме обволочь его. Ничего не чувствуя, он открыл глаза.
   — Серкадион Мани! — Он плавал в большом пузыре, который освещали только два голубых кружка. Это совсем не походило на то, как он себе представлял ощущения проглоченного. Он облегченно вздохнул — и вздрогнул, когда глаза без зрачков приблизились.
   — Ты цел?
   — Да… да. Спасибо тебе.
   — Тут тебе будет мягко и удобно. Я дам тебе даже посмотреть, как мы отправимся. Может, и ты научишься. Вдруг пригодится.