Кочеткова П. В.. Палачи и киллеры

   Иногда те из бандитов, которые начинали догадываться о грозящей им опасности, или желали порвать с преступным миром, или просто понимали, что они знают слишком много и потому их жизнь в опасности, решались попытать счастья еще до того, как над ними нависнет угроза. Тем самым они приговаривали себя к смерти, и она наступала неотвратимо и неизбежно.
   Некоторые устремлялись в отдаленные от того места, где они совершали свои былые подвиги, районы Соединенных Штатов, меняли имена, профессию, внешний облик и считали, что им удалось спастись. Они ошибались, не учитывая того, что синдикат опутал всю территорию Соединенных Штатов своей густой сетью. Речь идет не только о его бесконечных разветвлениях, контролирующих самые отдаленные банды гангстеров, а, скорее, о несметном числе подкупленных гангстерами адвокатов, атторнеев, судей, муниципальных служащих, офицеров полиции и простых полицейских.
   И так повсюду, вплоть до самых маленьких городков. Сюда же следует отнести всех держателей пари, ростовщиков, содержателей баров, ресторанов, борделей, выплачивающих бандам, входящим в состав преступного синдиката, определенную долю своих доходов, а также всех агентов, просочившихся в ряды членов рабочих профсоюзов и союзов предпринимателей.
   Не было ни одной американский тюрьмы, куда бы не проникли щупальца высшего совета. На манер Интерпола «Мёрдер инкорпорейтед» обладала фантастической сетью информаторов.
   Рано или поздно беглец начинал испытывать нужду в деньгах, в помощи, в новом водительском удостоверении, в новой работе. Рано или поздно он устанавливал связь со своей женой, родителями, друзьями, считавшимися надежными, начинал посещать бар или притон, где, как он полагал, его никто не знает. Неизбежно дело заканчивалось тем, что его обнаруживали и для его уничтожения прибывала команда палачей. Отсрочка, которую он мог использовать, длилась от нескольких недель до нескольких месяцев. Но никогда, ни одному из тех, кого приговаривали к смерти, не удавалось избежать кары.

БЕГСТВО ОТ СМЕРТИ ШОЛОМА БЕРНШТЕЙНА

   Драматическая одиссея Шолома Бернштейна, крупного специалиста по угону машин, которые затем использовались в своих целях отрядами «Мёрдер инкорпорейтед», демонстрирует эффективность и неумолимость, с которой действуют убийцы из преступного синдиката, преследуя беглеца, попавшего под их «опеку».
   Когда Рильз начал давать показания и называть своих сообщников, то одним из первых арестовали Хэппи Мойона, который вместе с ним командовал «Бруклинским объединением».
   Вся его система защиты рухнула в результате «разговорчивости» его бывшего компаньона. Мойон, вне себя от ярости и страха, придумал только один способ предотвратить катастрофу — ликвидировать всех своих находящихся пока на свободе сообщников, которые могли бы подтвердить показания Рильза. Из своей тюремной камеры он передал приказ, согласно которому уничтожению подлежала дюжина его собственных подчиненных, за которыми уже начала охотиться полиция.
   Зная, что он может оказаться самым опасным для Мойона, Шолом Бернштейн, который в качестве водителя и поставщика автомобилей был свидетелем многочисленных жестоких экзекуций, осуществлявшихся его хозяином, бежал в Лос-Анджелес, за четыре тысячи километров от Бруклина. Там у него были надежные друзья.
   Едва он успел обосноваться, изменив на всякий случай фамилию, как друзья предупредили его, что палачи, которым Мойон поручил его уничтожение, каким-то образом напали на его след и уже прибыли в город. Бернштейн бежал в Сан-Франциско.
   Спустя несколько часов он обнаружил за собой слежку. Он бросил автомобиль, полагая, что тот выдает его присутствие, и в дальнейшем пользовался только общественным транспортом.
   С этого момента он метался по всей территории Соединенных Штатов Америки, пытаясь запутать следы, избегая любых контактов не только с преступным миром, но и с самыми надежными друзьями, изменив свои привычки и внешний облик, постоянно переезжал с места на место.
   Напрасно! В Даллас, его преследователи прибыли спустя всего девять часов после него. В Сент-Луисе они вышли на его след на вторые сутки. Нигде Бернштейну не удавалось обосноваться более чем на три или четыре дня.
   Его безумное бегство от смерти завершилось в Чикаго. Хотя там у него не было ни одного знакомого, его беспощадные преследователи настигли его очень быстро. Загнаннный, с минуты на минуту ожидавший, что его прикончат, на пределе сил, Бернштейн решил вернуться в Бруклин и сдаться полиции, которая единственная способна, быть может, его защитить.
   Но, зная, до какой степени развращена полиция, снабжающая палачей из синдиката нужной тому информацией, он предпочел затаиться до момента, пока ему не удалось связаться со следователем Джонни Макдоноу, которого весь преступный мир знал как абсолютно неподкупного.
   Это был единственный полицейский, с которым Бернштейн имел шанс живым добраться до бюро О'Двайера. Его расчет оправдался.
   К моменту, когда происходила эта гонка, «Мёрдер инкор-порейтед», сильно ослабевшая вследствие разоблачений Рильза, обезглавленная, дезорганизованная многочисленными арестами, превратившаяся в мишень для полиции, не располагала былой свободой действий и была не более чем собственнной тенью.
   В течение шести лет, обладая чудовищной властью, не обнаруженный органами, на которые возложено поддержание общественного порядка, этот синдикат смерти благодаря своим методам, строгой конспирации и железной дисциплине мог безнаказанно рассылать во все концы Соединенных Штатов свои команды убийц.
   (Шарльс Ж.-М., Марсилли Ж., Преступный синдикат. М.,1983).

БАГСИ СИГЕЛ ЛЮБИЛ УБИВАТЬ ЛИЧНО

   Багси (Бенджамен) Сигел (1900-1946). Симпатичный брюнет, пробор на левую сторону, чуть удивленные глаза, ослепительная белозубая улыбка.
   Этот человек, входивший в высшее руководство синдиката, любил и умел убивать лично. В «Корпорации убийств» он занимал должность палача. Сигел отличался умом, жестокостью, изворотливостью. Совершая убийства, он всегда тщательнейшим образом обеспечивал прикрытие — уничтожение следов, алиби и т.п.
   Впервые убил сразу двух человек, одновременно выстрелив из двух револьверов.
   Сигел убивал лично или принимал участие в убийстве десятков людей, в том числе «босса боссов» американских гангстеров Сальваторе Маранцано. После того как Маранцано был ранен ножами другими участниками нападения, Багси Сигел собственноручно перерезал горло кричащему дону Сальваторе, едва успев отскочить, чтобы не запачкаться брызнувшей кровью.
   Есть серьезные основания считать, что именно Сигел убил голливудскую кинозвезду Тельму Тодд.
   Она была найдена 15 декабря 1935 года мертвой в своем гараже на сиденье принадлежавшего ей «паккарда», и официальная версия гласила, что это самоубийство.
   Однако накануне Тельма встречалась с Багси Сигелом, после чего его никто не видел. Сигел убил Тельму по приговору так называемого «суда Кенгуру» — высшего «органа правосудия», существовавшего в те годы у американских гангстеров. Дело заключалось в том, что, став подставной владелицей ресторана, принадлежавшего Лаки Лучиано (лидеру американских гангстеров), Тодд в конце концов перестала платить «налог» с ресторанной прибыли Лучиано, и тот поставил вопрос об этом на «суде Кенгуру».
   Преступный ареопаг приговорил актрису к смерти. Актрису погубила жадность, хотя это, конечно, ни в коей мере не оправдывает ее «судей» и жестокого убийцу.
   Багси Сигел, заняв высокое положение в структуре преступ-ного синдиката, занялся организацией игорного бизнеса.. Именно Сигел сделал пыльный и скучный провинциальный городок Лас-Вегас мировым центром азартных игр. В 1946 году он купил здесь землю и выстроил роскошный отель с казино. За полгода были благоустроены песчасные пустыри — завезена земля, посажены деревья, вырыты пруды и выпушены в них розовые фламинго. Сигелу не удалось особенно наслаждаться делом рук (точнее, денег) своих. Через год после открытыия первого казино он погиб в гангстерской «разборке».
   (Лаврин А. Хроники Харона. М., 1993).

ПОЛЕТ «КЕНАРЯ»

   На время проведения допросов Рильза поселили в отдельной секции гостиницы «Боссерт», расположенной напротив здания муниципалитета Бруклина и охраняемой наподобие несгораемого сейфа. Место его содержания под стражей неоднократно меняли, сохраняя все это в строжайшей тайне.
   Наконец его перевели в Кони-Айленд, в отель «Халф мун», отдельно стоящее высотное здание рядом с пустым в это время года пляжем. Вскоре к нему присоединились Таннен-баум и Бернштейн. Все трое дожидались в полной изоляции момента, когда они должны будут свидетельствовать против своих бывших патронов и сообщников.
   Из вывозили из «Халф мун» в бронированном автофургоне, сопровождаемом эскортом полицейских с оружием наготове. Дорога до зала судебного заседания уголовного суда в Бруклине каждый раз пролегала по новому маршруту, выбранному в последний момент.
   Дворец правосудия был буквально наводнен детективами.
   Чтобы проникнуть в небольшой зал судебного заседания, надо было предъявить специальный пропуск. Двери тотчас основательно запирались за каждым вошедшим.
   Туркус арендовал весь шестой этаж отеля «Халф мун». Один из лифтов специально предназначался для обслуживания только этого этажа. Чтобы воспользоваться лифтом, надо было пройти пикет охранников в нижнем холле, затем подвергнуться тщательному обыску на выходе из кабины лифта на шестом этаже, где располагался второй пост охраны. Дальше было несколько бронированных дверей.
   Эйб Рильз занимал комнату 623, в самой глубине. Дверь комнаты постоянно держали открытой, чтобы восемнадцать охранников, разделенных на три отряда, не теряли заключенного из виду ни на минуту.
   Все были вооружены до зубов. Перед этим они прошли тщательный отбор, который проводил сам О'Двайер. Эти же охранники приносили и пищу. Время от времени Рильзу разрешали принимать жену, которая уже произвела на свет младенца…
   Она посетила Рильза и накануне знаменательного дня — среды 12 ноября 1941 года (до начала процесса над Бухал-тером, Вейсом, Капоне оставалось десять дней).
   В среду в 6 часов 45 минут полицейский офицер Джеймс Боил заглянул в комнату Рильза. Тот спал крепким сном, развалившись на своей мягкой постели. Незадолго до семи часов Эл Литцберг, управляющий гостиницей, живший в номере на третьем этаже как раз под комнатой гангстера, слышал какой-то шум на террасе, которая одновременно служила крышей для части помещений, расположенных на третьем этаже.
   Три первых этажа гостиницы образовывали нечто вроде выступа и значительно выдавались вперед по сравнению с остальной частью здания.
   В 7 часов 12 минут инспектор Виктор Робине вошел в комнату Рильза, чтобы провести очередное обследование. Эти проверки осуществлялись регулярно с интервалом в пятнадцать минут. Робине? таким образом, опоздал на десять минут. На этот раз кровать оказалась пустой, на ней не было простыней, окно в комнате было широко открыто.
   Полицейский подбежал к окну, выглянул наружу и зло выругался. Тринадцатью метрами ниже, на террасе третьего этажа, лежало тело, сведенное предсмертной судорогой. Это был Эйб Рильз по кличке Кривой. Он был полностью одет. Рядом с ним валялись простыни, связанные электрическим проводом наподобие каната.
   Смерть наступила мгновенно от переломов черепа и шейных позвонков, не считая других телесных повреждений. Труп покоился в шести метрах от стены основного здания.
   Как эпитафия этому человеу, заставившему содрогнуться преступный синдикат, прозвучали циничные и торжествующие слова Лаки Лучиано, узнавшего приятную новость в то же день: «Кенари умеют петь, но, к их несчастью, не умеют летать!» Для О'Двайера и Туркуса удар был сокрушительным. Окружной атторней потребовал от капитана Фрэнка Балса, командира отряда следователей и ответственного за безопасность Рильза и Танненбаума, детально разобраться в этом деле.
   За несколько часов Бале на скорую руку провел расследование. По его мнению, в том, что перед моментом падения Рильз находился в комнате один, не было ничего особенного. В ночное время всегда так и было. Во всяком случае, дверь оставалась открытой постоянно, обходы совершались регулярно каждые четверть часа, и его телохранители бодрствовали в соседней комнате.
   Эта версия, однако, полиостью противоречила показаниям Алли Танненбаума, находившегося в аналогичных условиях содержания под страженй. По его словам, заключенные ни на секунду не оставались одни, даже когда они спали или справляли свои естественные надобности.
   Расследование Балса породило версию о трагически окончившемся, но довольно естественном несчастном случае: Рильз хотел сбежать, чтобы передать жене припрятанные им сто тысяч долларов.
   Вскрытие не показало каких-либо следов яда или наркотиков, но, когда в 1951 году акт вскрытия будет представлен комиссии Кефовера, выяснится, что Кид, который никогда не пил, перед смертью употребил значительное количество алкоголя. Но если он был в полном сознании во время своего падения, то как объяснить, что он даже не вскрикнул и никто не слышал его воплей?
   Он сам якобы связал свои простыни, чтобы сделать веревку и добраться таким образом до пятого этажа, но она оборвалась, он упал и разбился. Можно только удивляться, что никому не пришло в голову обеспечить блокировку или вставить решетку в окно столь драгоценного и находящегося под угрозой уничтожения свидетеля.
   Но предполагать, что этот заключенный захотел сбежать, он, который не сделал бы и десяти шагов вне своей «тюрьмы», как его тут же прикончили бы, и который знал, что, где бы он ни спрятался, синдикат перевернет небо и землю, чтобы покарать его, — предполагать это было по меньшей мере неразумно.
   К тому же, он мог рассказать жене о местонахождении своего капитала во время ее посещений. Перед лицом всеобщего возмущения, вызванного заключениями следствия, капитан Бале рискнул выдвинуть другую гипотезу, еще более смехотворную.
   Эйб Рильз, как известно, слыл весельчаком и был всегда готов рызграть охранников. Его любимая шутка состояла в том, что он через окно спускался до пятого этажа и, с тем чтобы посмеяться над охранниками, кричал им оттуда: «Ку-ку! Я здесь!» По словам Балса, утром 12 сентября он просто хотел повторить свою шутку. Но на этот раз она не удалась. Более откровенную галиматью трудно придумать! Поползли слухи, ставившие под сомнение невиновность капитана Балса и его полицейских агентов.
   Тогда, чтобы раз и навсегда пресечь разговоры, полиция Бруклина сделала то, что она должна была сделать в самом начале: было официально объявлено, что Рильз, измученный угрызениями совести и зная, что синдикат не отступит и будет преследовать его всю жизнь, предпочел покончить с собой. Но эта третья гипотеза несколько запоздала. К тому же, она не могла объяснить и присутствия связанных простыней, валявшихся рядом с трупом, и того, как удалось Рильзу оказаться в шести метрах от стены здания. Не мог же он прыгнуть на такое расстояние.
   Да и образ отчаявшегося окончательно доносчика не совсем увязывался со свидетельством полицейского, который видел его храпевшим за десять минут до того, как он «выбросился» из окна.
   С другой стороны, известный радиокомментатор Уолтер Уинтшелл обнаружил неопровержимое доказательство того, что Рильз получил несколько писем с угрозами расправиться с его женой, если он не раскошелится.
   Эти попытки вымогательства были предприняты одним из приятелей Шолома Бернштейна. Для полноты картины следует добавить, что Кида Твиста ненавидели даже сами его коллеги-доносчики: Алли Танненбаум, Маггун и Каталано.
   Среди ответственных работников нью-йоркской полиции бытует другая официальная версия, наиболее достоверная. Синдикат подкупил многих полицейских и свидетелей на всех уровнях. При посредничестве Комтелло были подкуплены некоторые из ближайших сотрудников О'Двайера и Туркуса, а уже через них — ряд полицейских, охранявших обитателей отеля «Халф мун». После этого устранение Эйб Рильза оставалось только вопросом времени и величины вознаграждения, а, как известно, организация готова была заплатить максимальную сумму, чтобы заставить навсегда замолчать неистощимого болтуна из комнаты 623. Эйб Рильза, таким образом, выбросили наружу его собственные охранники, презиравшие его за грубость и заносчивость. Они же подбросили к трупу связанные простыни, чтобы подкрепить версию о попытке совершить побег.
   Мы же расскажем иную версию, опираясь прежде всего на талант экс-любовницы казненного Страуса, Девица по кличке Смертельный поцелуй применила все свое обаяние и хитрость, помноженные на незаурядные актерские способности. Ей удалось окрутить охранника Инсайдера с первой же встречи. Через четыре месяца она сделала из него настоящую марионетку. Он полностью оказался во власти ее прихотей и был готов ради нее на все. В это же время Карбо, доверенный человек Сигела, за десять тысяч долларов склонил к сотрудничеству одного из администраторов «Халф мун», которому дали кодовое имя Мидлмэн (Посредник).
   Этот человек должен был проследить, чтобы комната, расположенная под комнатой Рильза, оставалась свободной до тех пор, пока в один прекрасный день не появится «турист» из Монреаля и не сделает заранее оговоренный знак. Ему и сдадут эту комнату.
   «Туристом» был убийца, подобранный Сигелом специально для выполнения столь трудной миссии. Его звали Фрэнк Левек Уроженец Квебека, он не был известен американской полиции и потому не рисковал оказаться разоблаченным до начала операции. На протяжении нескольких недель уединившись на ранчо Багси Сигела, расположенном в укромном месте, Левек тренировался в лазании по отвесной каменной стене высотой около двадцати метров, на которой декораторы киностудии, не зная истинного назначения своей работы, воспроизвели мельчайшие детали фасада отеля «Халф мун», а также планировку и обстановку комнаты Рильза и той, которая располагаясь прямо под ней на пятом этаже.
   Сигел контролировал ход приготовлений Левека, которому в этом помогали два других сообщника — Пит Монахам и Поль Келли, исполнявшие на ранчо роли Инсайдера и Мидлмэна.
   Когда они были достаточно подготовлены, прекрасная Эвелин убедила своего нового любовника в необходимости встречи с Сигелом. Ее ласки и сто тысяч долларов умаслили полицейского, и он согласился участвовать в устранении Рильза с обязательным условием, чтобы это имело вес признаки самоубийства или несчастного случая.
   Сделка состоялась. Инсайдер, хорошо знавший все привычки и манеры заключенных и их охранников, помог Левеку разработать окончательный вариант плана. Когда все было выверено с точностью до секунды, Сигел разрушил стену, служившую тренажером, и сдавшись властям, 8 октября 1941 года, расположился в тюремной камере, дабы обеспечить себе алиби. Его заключение в тюрьму представляло собой пустую формальность. Сигел мог ежедневно выходить на свободу, заказывать себе любые яства, вина и принимать по своему желанию весь цвет киномира.
   Инсайдер и Эвелин Миттелмен возвратились в Бруклин, а Левек — в Квебек.
   В конце октября в «Халф мун» появился «турист». Он с готовностью дал себя обыскать полицейским, наводнявшим отель.
   Администратор признал его и, как было уговорено, выделил ему пустующую комнату на пятом этаже. В течение пятнадцати дней Левек изображал из себя скромного коммерческого представителя, постепенно приучая охранников к своим регулярным приходам и уходам, к своему лицу, усыпляя их недоверение своим добродушием и внешней незначительностью. К концу второй недели ни одному полицейскому уже и в голову не приходило уделять ему сколько-нибудь существенное внимание. Он превратился для них в одного из постоянных обитателей отеля, не вызывающих никаких подозрений.
   11 ноября Левек обратился с просьбой выделить ему другую комнату. Администратор тут же предложил ему другой номер, но при этом сделал так, что комната на пятом эта— же после него снова оставалась свободной. К этому времени у Левека был уже дубликат ключа от нее. В этот же вечер к Рильзу приходила жена и они крупно поссорились.
   Когда в 23 часа Рози покинула своего мужа, он был вне себя от злости. Никогда не бравший в рот спиртного, он вдруг без особых колебаний согласился выпить и сделал большой глоток из бутылки, предложенной Инсайдером. В виски было добавлено снотворное. Вскоре Кид Твист крепко уснул.
   Ночью Левек тайком покинул свое новое жилище и пробрался в комнату на пятом этаже, воспользовавшись изготовленным ключом.
   В 5 часов 30 минут, проводя обход, Инсайдер заглянул к Рильзу, храпевшему что было сил. Он опустил через окно провод, достававший до пятого этажа, и зажал его рамой. Левек был наготове. Он привязал к нижнему концу провода веревочную лестницу с двумя стальными крючками, обернутыми ватой, чтобы не оставлять следов на стене.
   В 6 часов 45 минут детектив Джеймс Боил, совершая очередной рейд, не обнаружил ничего подозрительнгого в комнате Рильза. В 7 часов следующую проверку производил Инсайдер. Он быстро открыл окно, подтянул веревочную лестницу и закрепил крюки за подоконник. Спустя несколько секунд к нему присоединился Левек Вдвоем они быстро одели сонного Рильза, раскачали его и выбросили наружу, сбросив вслед за ним связанные простыни.
   После этого Левек тем же путем вернулся на пятый этаж, захватив с собой веревочную лестницу и провод. Он закрыл за собой окно и, уходя, запер комнату на ключ.
   В 7 часов 10 минут детектив Виктор Робине обнаружил отсутствие Рильза, а спустя несколько секунд увидел его труп на террасе.
   Левек дождался 8 часов 30 минут утра, уплатил по счету и покинул отель. Перед этим он любезно согласился наряду с другими клиентами ответить на вопросы следователей капитана Балса, даже не подозревавшего о тех необыкновенных акробатических трюках, которые проделал этой ночью «простодушный» канадец.
   А Багси Сигел, как только узнал эту замечательную новость, попросил доставить дюжину бутылок шампанского, чтобы прямо в тюремной камере отпраздновать случившееся со своими надзирателями и многочисленными гостями.
   Несмотря на кажущуюся привлекательность, версия, изложенная Багси Сигелом, никогда не вызывала особого доверия экспертов. Они считали, что Сигел выдумал всю эту историю с начала до конца, с тем чтобы продемонстрировать, насколько он изобретательнее других главарей преступного синдиката, а также чтобы скрыть истинных палачей — личных охранников Рильза.
   Как бы там ни было, цель была достигнута. О'Двайер и Тур-кус потеряли своего главного помощника. Кроме того, стало ясно, что правосудие, несмотря на небывалые предосторожности, не в состоянии обеспечить безопасность своих свидетелей, даже самых ценных и полезных.
   Демонстративное устранение Эйба Рильза напугало других «кенарей». Разумеется, они не могли отказаться от уже данных показаний, но в дальнейшем их память стала обнаруживать странные и многочисленные провалы, а их обличительные свидетельские показания уже не выглядели столь убедительными, как прежде.
   30 января 1942 года, когда Багси Сигел, Фрэнк Карбо и Чамп Сегал в очередной раз предстали перед судом по обвинению в убийстве Биг Рина Гринберга, то даже Танненбаум, доставленный по этому случаю в Калифорнию, был настолько сбивчив и неубедителен в своих свидетельских показаниях, что произвел на суд самое нежелательное впечатление. Присяжные оправдали трех убийц. 21 февраля следующего года они были освобождены.
   Но смерть Рильза все-таки не спасла ни бухгалтера, ни его лейтенантов — Мэнди Вейса и Луиса Капоне от электрического стула.
   (Шарлье Ж.-М., Марсилли Ж, Преступный синдикат. М., 1983).

ИЗ РАЗГОВОРА С КИЛЛЕРОМ-ПРОФЕССИОНАЛОМ

   Лет 70 назад исследователь преступного мира доктор Лобас столкнулся с редким для того времени криминальным происшествием — наемным убийством.
   Сегодня, по данным Главного управления уголовного розыска МВД России, в год расследуется свыше 200 заказных убийств.
   Причем специалисты знают: в действительности их в несколько раз больше. Точную цифру вряд ли кто назовет, так как «заказную мокруху» трудно отличить от несчастного случая либо доказать.
   Еще недавно, по статистике того же МВД, львиную долю сделок «смерть — деньги» составляли убийства родственников, соседей, знакомых, заказанные из мести, ревности, стремления получить наследство и т.д.
   Исполнителями выступали «киллеры на час» — довольно пестрая публика, представленная бомжами, алкоголиками, бывшими спортсменами, солдатами-дезертирами. В ход шли бутылки, ножи, веревки, обрезы, охотничьи ружья.
   За последнее время принялись убивать одного за другим воров в законе, авторитетов, банкиров, бизнесменов, предпринимателей. При этом уже использовали полуавтоматическое, автоматическое оружие, а также взрывчатые вещества.
   Практически все убийцы благополучно покидали место преступления. Кто-то приписывает эти убийства членам преступных группировок, кто-то склонен полагать, что в России появился свой «эскадрон смерти», сформированный из сотрудников уголовного розыска, который сам творит суд и расправу. А вот мнение киллера: «Так применять профессиональные средства могут люди, не только имеющие опыт обращения со служебным оружием, но и обученные убивать. Один грамотно — выстрелами в ноги — укладывает (а не убивает) телохранителя и шофера и аккуратно посылает три пули в „клиента“ — директора. Другой ловит „клиента“ в щель между шторами (с чердака бывшего здания КГБ) и всаживает ему в лоб пулю, Третий расстреливает объект в движущейся машине.