Овцы дремали, сбившись для тепла в один курчавый шерстяной клубок. Они давно привыкли к брауни и не обратили на него никакого внимания. Овцам совсем не хотелось выходить из теплого загона в ветреную осеннюю ночь, но брауни, владевший искусством приказывать животным, низким голосом пропел им несколько непонятных слов, и они встрепенулись, тихо заблеяли и пошли вслед за брауни. Казалось, они поняли, что шуметь не следует, и можно было только дивиться, как неслышно ступает такое большое стадо. Брауни вывел овец за ворота и погнал в сторону пустошей -- он рассудил, что там им грозит меньше всего опасностей, да и собрать их там будет непросто. Отведя стадо на достаточное расстояние от дома, он громко и пронзительно завопил, хлопая при этом каждую подвернувшуюся под руку овцу по спине. Овцы, отчаянно блея, в ужасе начали разбегаться в разные стороны. Через пару минут все стадо рассеялось по пустоши. Брауни вздохнул и вытер пот со лба:"Надеюсь, их не задерут волки... Этого я себе никогда не простил бы. Ну что ж, дело сделано, и сделано на совесть. До рассвета остался всего час -- нужно пойти и посмотреть, что будет твориться в усадьбе, когда там обнаружат мою проделку". При мысли о гневе Рыжего Патрика брауни стало не по себе, но он подумал, что другого выхода у него все равно не было. Не мог же он позволить хозяину умереть!
Усталый и сонный (ему давно уже пора было на покой), брауни дотащился до усадьбы и спрятался в сарае, где хранились плуги, бороны и другие вещи, которые не могли никому понадобиться до самой весны. Здесь он был в безопасности -- даже если кто и зайдет в сарай, тут немало темных уголков, в которые можно забиться и остаться незамеченным. Маленький брауни в изнеможении упал на кучу соломы и, несмотря на свое решение не спать, сразу же задремал.
Его разбудил громкий голос Рыжего Патрика, кричавшего на работников. Брауни тихо сполз с соломы и приник глазом к маленькой щелке.
-- Как -- разбежались?! -- кричал Рыжий Патрик, крупный, хорошо сложенный мужчина едва за тридцать. У него было круглое лицо, обычно добродушное и славное, но сейчас побагровевшее от негодования. Он стоял посередь двора, одетый в свой лучший наряд, с хлыстом в руках. Поодаль жались смущенные и растерянные работники.
-- Как это -- все овцы разбежались?! -- снова завопил Рыжий Патрик. -А вы, олухи, куда смотрели? Дрыхли, пьяные бездельники? Небось, и загон не заперли на ночь?
Один из работников, Старый Джош, осмелился возразить:
-- Да нет, хозяин, я сам вечером проверил, заперт ли загон. И, будь уверен, засов был на месте. Ума не приложу, как он мог утром оказаться на земле. Если хочешь знать, я думаю, что это проделка брауни.
Брауни почувствовал, что краснеет. "Догадливый, старый хрыч, -- подумал он с негодованием. -- Тебе-то что за дело до всего этого!"
-- Брауни? -- переспросил Рыжий Патрик. -- Ты бы, Джош, лучше помолчал и не возводил на него поклеп. Наш брауни один работает больше, чем все вы вместе взятые! И не разу он не проказничал, как порой делают другие из его племени. Моя хозяйка никогда не забывала поставить ему чашку сливок -- я сам за этим слежу! Так с чего бы ему вдруг устроить мне такую пакость?
Маленький брауни сжался в комочек, не зная, куда деваться от стыда. "О, хозяин, как ты добр! -- думал он. -- Ужасно, но это действительно сделал я. Я не мог поступить иначе! Клянусь, теперь я буду работать еще старательней!"
-- Ну, ладно, -- решительно проговорил немного успокоившийся Патрик. -Что толку стоять и молоть языками? Неважно, как и почему, но овцы разбежались, и надо поскорее их собрать, пока их не задрали волки. Отправляйтесь, и не показывайтесь мне на глаза, пока не соберете всех до единой. На ярмарку сегодня не поедем -- все равно не успеть.
И он резко повернулся и направился к дому, чтобы снять праздничную одежду. Брауни перевел дух -- его план удался! Довольно посапывая и поздравляя себя, он поглубже закопался в солому и заснул сном праведника.
Тем временем Рыжий Патрик говорил жене:
-- Как ты думаешь, Мардж, мог это и вправду быть брауни? Сегодня утром я заметил, что чашка со сливками на крыльце осталась полной, и коржик лежал на месте. Такого никогда раньше не случалось. Может, ему чем-то не понравилось наше угощение, и он поэтому напроказил?
-- Не знаю, Патрик, -- задумчиво проговорила его жена. -- Брауни порой бывают очень обидчивы. К тому же, не забывай, они не люди и мыслят иначе, чем мы с тобой. Может, он оставил угощение нетронутым потому, что не приходил вчера?
-- Ладно, не будем ломать голову, -- решил Патрик. -- Будем надеяться, что даже если овец выпустил брауни, больше он ничего подобного делать не будет. А ты не забудь сегодня вечером налить ему сливок, да проверь, чтоб они были самые лучшие.
Брауни проснулся уже вечером, когда работники, посланные искать овец, начали один за другим возвращаться. Он ужасно обрадовался, когда услышал, что ни одна овца не пропала -- наверное, даже сам Рыжий Патрик не радовался этому сильнее. Брауни тихо сидел в своем закуточке и ждал, когда люди отправятся спать. По правде сказать, он сильно проголодался -- ведь вчера ночью он совсем забыл поужинать.
Наконец, последнее окно господского дома потухло, и усадьба погрузилась в сонную тишину. Брауни тихонько выбрался из сарая и первым делом отправился на поиски ужина. Он пришел в восторг, когда увидел чашку сливок на обычном месте -- значит, хозяин не сердится на него! Сливки были нежные и жирные, а кроме того, Мардж, желая порадовать брауни, поставила на крылечко тарелку с мясным пирогом. Голодный брауни уписывал угощение так, что любо-дорого было посмотреть. Наконец, с едой было покончено, и он устроился поудобней, чтобы немного передохнуть. Ночь выдалась теплая и погожая. Сытый и довольный, брауни сидел и смотрел на звезды, радуясь, что все так хорошо кончилось.
Внезапно до его слуха донесся какой-то странный звук. Брауни насторожился. Снова тот же звук разбил зеркальную тишину ночи, и брауни, узнав его, в ужасе замер. Это рыдала банши.
Скатившись с крыльца, брауни, не разбирая дороги, кинулся искать банши. На этот раз она сидела на большом камне у ворот, волосы у нее были иссиня-черные, а лицо, когда она повернулась к брауни, оказалось лицом уродливой старухи. Пока брауни пытался отдышаться и хоть немного собраться с мыслями, банши первая заговорила с ним.
-- Что, маленький брауни, -- медленно проговорила она, -- не ожидал вновь увидеть меня так скоро? Ты думал, что ловко все устроил, спас хозяина! Нет, не все так просто. Да, Рыжий Патрик прожил этот день, но Смерти некуда спешить. То, что не удалось взять сегодня, она возьмет завтра. И не тебе с ней бороться.
Слезы текли по мордочке брауни, тихие слезы отчаянья. Взглянув в глаза банши, он увидел в них могильный холод и безжалостность. Он хотел было убежать, но банши остановила его возгласом:
-- Погоди! Подойди поближе!
Брауни, как во сне, повиновался ей. Ледяные пальцы банши прикоснулись к его голове, она развернула его лицом к свету и долго рассматривала своими ужасными глазами. Наконец, она задумчиво сказала:
-- Кто бы мог подумать, что в такой невзрачной оболочке таится такое прекрасное сердце! Я не встречала еще подобной преданности ни среди людей, ни среди духов, ни среди народа холмов... Не ради твоего хозяина, маленький брауни, но ради тебя и твоей любви к нему, я открою тебе одну тайну. Я скажу тебе, что нужно сделать, чтобы Рыжий Патрик остался жить.
-- Что? -- встрепенулся брауни. -- О, скажи, умоляю! Я все сделаю ради него!
-- У Смерти, -- тихо-тихо зашептала банши, -- есть только три дня на исполнение приговора Вечного. Если она не успеет, ей придется ждать до следующего случая, а он может не наступить много лет. Один день уже прошел. Осталось еще два. Если ты сможешь сделать так, чтобы Рыжий Патрик остался в эти дни дома, Смерть не решится подкрасться к нему. Ведь она должна поразить его верхом на лошади, по дороге на ярмарку -- это условие приговора. Она не посмеет ослушаться. Поэтому, если хочешь сохранить Рыжему Патрику жизнь -делай все что угодно, опять выпускай овец...
-- Ты знаешь? -- перебил ее сконфуженный брауни.
-- Знаю, и, по моему, неплохо придумано. Сердце подсказало тебе, как нужно поступить. Так вот, делай, что сочтешь нужным, но не позволяй хозяину уехать в эти два дня. Это единственный способ спасти его.
-- А потом, когда пройдут эти дни, он будет в безопасности? -- спросил брауни, захлебываясь от возбуждения.
Банши молча кивнула.
-- О, банши, как несправедливы те, кто говорит, что тебя нельзя разжалобить! Теперь я вижу, ты вовсе не жестока! Спасибо тебе, спасибо!
Брауни показалось, что на морщинистом лице старухи промелькнула слабая улыбка. Она сказала:
-- Еще никто не говорил мне "спасибо", маленький брауни, а ведь мне уже больше тысячи лет, и я немало потрудилась на своем веку, оплакивала самых доблестных воинов и прекрасных леди! Я не жалею, что рассказала тебе эту тайну -- у тебя действительно чудесное сердце... А теперь иди, потрудись ради своего хозяина, а я должна трудиться ради моего.
Брауни еще раз прошептал слова благодарности и поспешил к усадьбе. Банши проводила его долгим взглядом, потом поплотнее завернулась в свой серый плащ и снова зарыдала.
Когда брауни подошел к овечьему загону, чтобы повторить вчерашнюю проделку, он внезапно насторожился. Втянув воздух, он почувствовал, что к запаху овец примешивается и другой -- человеческий! Что бы это могло значить? С минуту брауни недоуменно смотрел на дверь загона, и вдруг догадался. Рыжий Патрик не желал больше рисковать своими овцами и велел кому-то из работников ночевать в загоне. А значит, брауни не удастся сегодня выпустить овец.
Да, это был удар для маленького брауни. Нужно было придумать какой-то новый способ удержать Рыжего Патрика от поездки на ярмарку, да побыстрее. Отойдя подальше от овечьего загона, чтобы его никто не заметил, брауни сел на землю и задумался. "Да уж, -- раздраженно бормотал он, -- нелегко спасать того, кто не хочет быть спасенным и мешает тебе, как может! Ну да ладно, придется пораскинуть мозгами. Без чего Рыжий Патрик не сможет поехать на ярмарку? Овец ему надо продать, а чтоб добраться до ярмарки ему нужен конь. О! Конь! Почему бы мне на этот раз не разогнать коней вместо овец? Прекрасная мысль!" И брауни, потирая лапы, направился к конюшне.
Рыжий Патрик был человеком зажиточным, и на его конюшне стояло полдюжины верховых коней и столько же рабочих. Когда брауни отворил дверь конюшни, кони тихонько заржали, приветствуя его -- они любили брауни, который каждую ночь чистил их, а по праздникам заплетал гривы в косички. Брауни приложил палец к губам, призывая к тишине, а потом начал петь то же заклинание, что вчера овцам. Кони, слушая его, кивали головами, словно соглашались с каждым словом. Закончив петь, брауни с большим трудом вскарабкался на гнедого жеребца Рыжего Патрика, и конь тихим шагом вышел за дверь. Остальные кони так же тихо последовали за гнедым.
Вскоре кони прибавили шагу -- они уже были достаточно далеко от усадьбы, и услышать их никто не мог. Добравшись до пустоши, брауни соскочил с рослого жеребца и запел новое заклинание. Услышав первые слова, кони навострили уши, выгнули шеи и принялись, раздувая ноздри, пританцовывать на месте. Они вновь почувствовали себя юными жеребятами, пасущимися на весеннем лугу. Им хотелось бегать и играть, а о возвращении домой они даже не помышляли. Наконец, брауни издал громкий веселый клич, и все кони, дико заржав, прянули от него в разные стороны. Их топот вскоре затих вдали.
Брауни усмехнулся:"Ну что ж, славно сработано! Будем считать, что у коней сегодня праздник -- эк они припустили! Пусть порезвятся, им это пойдет на пользу".
Не спеша -- времени у него было предостаточно -- брауни добрался до усадьбы и залез в сарай. Сидя на куче соломы, он еще с часок поразмышлял о том, о сем (например, о том, чем он так уж пришелся по душе банши -- ведь любой на его месте не мог поступить иначе), а потом сладко заснул.
Хоть брауни и знал, что утром Рыжий Патрик будет бушевать, но, услышав сквозь сон его голос во дворе, так перепугался, что скатился с соломы, словно ему отвесили затрещину. Он и не представлял, что его хозяин может так разозлиться.
-- Что? -- вопил Рыжий Патрик, яростно потрясая кулаками. -- Вчера овцы, а сегодня -- кони?! Все до единого? И опять никто ничего не слышал, никто ничего не знает! Ну, это уж чересчур!
Дрожащий брауни сжался в комочек и не смел даже выглянуть во двор сквозь щелку.
-- Хозяин, позволь мне сказать, -- услышал он голос Старого Джоша. -Провалиться мне на этом месте, если это сделал не брауни! Где это видано, чтоб кони посередь ночи отправились гулять! К тому же, не только горячие жеребцы, но и смирные работяги-мерины! Да ни один человек не смог бы выманить их ночью из теплой конюшни! Такое под силу только брауни.
-- Брауни? -- протянул Рыжий Патрик, и было слышно, что он сомневается, но уже почти верит этому. -- Брауни, говоришь? Ну, не знаю, не знаю...
Брауни чуть было не закричал:"Хозяин, но ведь я сделал это ради тебя!", но вовремя зажал себе рот лапой. Во дворе повисла тишина -- Рыжий Патрик так глубоко задумался, что совсем забыл о работниках, ждущих его приказаний. Наконец, он очнулся и снова набросился на них:
-- А вы что стоите, бездельники? Живо отправляйтесь искать коней! На ярмарку сегодня опять не попадем, а овцы того и гляди упадут в цене! Не знаю, кто вредит мне -- брауни, или кто другой, но кончится это тем, что я разорюсь!
Работники бросились исполнять его приказание, а Рыжий Патрик задумчиво побрел к дому.
Никогда еще брауни не чувствовал себя таким несчастным. Он понимал, что Рыжий Патрик уже почти убежден в его вине, а если и нет... Завтра ведь придется сделать то же самое, и уж тогда-то хозяина оставят последние сомнения. "О, какой я злосчастный! -- горевал брауни. -- Видно, платой за жизнь хозяина будет его любовь ко мне! Ох, как это тяжко! Но что поделать -не могу же я позволить ему умереть!"
А Рыжий Патрик позвал жену и спросил ее:
-- Ну, слыхала новость? Джош утверждает, что это сделал брауни, и я, кажется начинаю ему верить. А ты что думаешь?
-- Не знаю, что и сказать, -- проговорила Мардж. -- Странно все это. Одно могу сказать точно: сегодня брауни приходил. Он выпил сливки и съел пирог.
-- А сделал он что-нибудь по хозяйству?
-- По-моему, ничего.
Рыжий Патрик со всех сил ударил кулаком по столу:
-- Вот поганец! Мы его кормим, а он не работает, да еще и пакостит! Знаешь что, сегодня не давай ему сливок -- пусть задумается!
-- Патрик, -- несмело сказала Мардж, -- а ты не думаешь, что он может обидеться на нас еще сильнее?
-- Пусть обижается! Пусть проваливает ко всем чертям! Я не позволю всякой нечисти издеваться надо мной.
Вот так и получилось, что вечером, когда брауни вылез из своего убежища и отправился на поиски ужина, его ждало горькое разочарование. На крылечке, впервые в жизни, ничего не было. Брауни растерянно стоял, глядя на крыльцо и все глубже понимая, в какую он впал немилость. Это было ужасно. Наверно, он простоял так довольно долго, потому что очнулся лишь тогда, когда услышал голос банши.
Она стояла прямо за его спиной. Сегодня на ней под серым плащом было темно-зеленое платье, а лицо ее было все в трупных пятнах. Банши снова тихо окликнула его.
В этот миг банши была единственным существом, способным понять горе брауни, и ему захотелось поделиться с ней своим несчастьем. Грустно-грустно маленький брауни проговорил:
-- Банши, банши, посмотри, сегодня мне не дали моих сливок!
Казалось, он до сих пор не мог поверить в это.
Голос банши звучал почти сочувственно, когда она ответила:
-- Но ты ведь знал, что так будет! Я говорила тебе, что люди не стоят твоей любви.
-- Нет! -- запальчиво возразил брауни. -- Хозяин ни в чем не виноват! Он ведь ничего не знает! Он не понимает, что я сделал все это для его же пользы. Главное -- спасти ему жизнь, а потом я буду работать изо всех сил, и он простит меня! Ведь правда, банши?
Банши молчала.
-- Да, простит, я знаю, что простит. Он добрый, он не умеет долго сердиться. Я тоже не сержусь на него. Просто, я немного огорчился...
-- Понимаю, -- сказала банши. -- Значит, ты не передумал?
-- Конечно, нет! Как я могу передумать! Остался всего один день!
-- Ну что же... Я думаю, мы с тобой больше не увидимся, маленький брауни. Но я никогда не забуду тебя и твое прекрасное сердце. Желаю удачи. Прощай!
-- Прощай, банши. Спасибо, что ты была так добра ко мне, хоть я этого и не стою.
Банши взмахнула на прощанье рукой и медленно растворилась в ночи. Маленький брауни стоял, шмыгая носом, и чувствовал себя ужасно одиноким.
Но времени горевать у него не было. Последний раз бросив горестный взгляд на крыльцо, брауни побрел к конюшне. Здесь его ждало еще одно разочарование: в конюшне были люди. Рыжий Патрик сделал все, чтобы помешать ему.
Брауни уже думал о таком повороте дел. У него в запасе остался один заговор, для которого не обязательно было проникать в конюшню, но ему ужасно не хотелось им пользоваться. До этого он не причинял никакого вреда имуществу своего хозяина -- овцы и кони благополучно вернулись домой. Но это заклинание...
Однако, выбора у брауни не оставалось. Удрученно вздохнув, он принялся ногой чертить на земле перед конюшней какие-то загадочные знаки -- круги, зигзаги, точки. При этом он негромко напевал песню, звучащую, по правде сказать не очень добро. Заговор был непростым, и пел он довольно долго. Наконец, брауни трижды тихонько заверещал и умолк. Заклинание было готово. Еще раз вздохнув, брауни старательно затер ногой все следы на земле и, понурившись, пошел прятаться в сарай.
Голод и грустные думы всю ночь не давали брауни сомкнуть глаз. Ранним утром, когда темнота в сарае из черной сделалась серой, брауни услышал, как в господском доме хлопнула дверь. Немного погодя -- другая. Истошно заголосил петух, заквохтали куры. Усадьба просыпалась.
Вот работники, ночевавшие с конями, отворили дверь и начали седлать хозяйского гнедого. Вдруг один из них издал приглушенный возглас и склонился к ногам коня. Выпрямившись, он с испуганным лицом побежал осматривать ноги других коней. И каждый раз снова вскрикивал. Брауни со слезами стыда на глазах наблюдал за результатами своего заклинания. "Ну, -- думал он, -- по крайней мере, оно подействовало".
Работник, осмотрев всех коней, выскочил из конюшни и начал созывать всех, кто был поблизости. Каждый по очереди осматривал ноги коней и хмыкал. За этим занятием их и застал Рыжий Патрик, выйдя во двор.
-- Ну, что? -- спросил он недовольно. -- Лошадь оседлана?
Работники с вытянувшимися лицами обернулись. Какое-то время никто из них не решался подать голос, но, наконец, кто-то справился с собой и испуганно ответил:
-- Хозяин, ты не поверишь, но все лошади до единой охромели!
На Рыжего Патрика, когда он услышал эту новость, было страшно смотреть. Он покраснел, потом побледнел, глаза его метали молнии.
-- Все...лошади...охромели??? -- только и смог выдавить из себя он.
-- Да, хозяин, все, и даже старая кобыла, на которой возят навоз.
-- И это дело рук брауни? -- проревел Патрик.
-- Конечно, брауни! -- вмешался Джош. -- Кому еще под силу такое?
Хлыст в руках Рыжего Патрика сломался пополам.
-- Ну, попадись мне только этот паршивец!!! -- воскликнул он. -Перепортить всех моих коней! Да я шкуру с него заживо спущу! Третий день подряд он не дает мне добраться до ярмарки, а овцы все дешевеют и дешевеют! Но уж сегодня я туда попаду, пусть хоть все брауни мира захотят мне помешать! Колум!
-- Да! -- откликнулся самый молодой из работников.
-- Беги во весь дух к соседу Киллигану -- это всего-то миля! -- и попроси у него взаймы лучшего коня! Он не откажет, он добрый малый. А потом во весь опор скачи сюда. А вы, -- обратился он к остальным работникам, когда Колум припустил к воротам, -- выгоняйте овец! Не пройдет и получаса, как мы отправимся на ярмарку!
Ошарашенный брауни не мог поверить своим ушам. Такого поворота дел он не ожидал. Навлечь на себя гнев хозяина, согрешить против его имущества -- и все напрасно! "Может, Киллиган не даст ему лошадь?" -- утешал себя брауни, от души надеясь, что так и случится. Так он надеялся и терзался, не зная, что предпринять, пока не услышал дробный топот копыт.
Во двор влетел огромный черный конь, на широкой спине которого испуганно жался Колум. С большим трудом работник остановил коня и спрыгнул наземь. Конь злобно косился на него и возбужденно переступал ногами.
-- Вот, хозяин! -- крикнул Колум. -- Мне дали коня. Но будь осторожен -- это такая зверюга, что я еле проскакал на нем милю! Три раза пытался меня сбросить!
Брауни в ужасе смотрел на жуткого коня, которого, казалось, сама Смерть приготовила для Рыжего Патрика. А тот беспечно ответил:
-- Ничего, будет артачиться -- отведает плетки! -- и вскочил в седло.
-- Все готовы? -- спросил он у работников, ведущих овец.
-- Да!
-- Тогда, с Богом!
И тут брауни решился. Забыв, что брауни нельзя попадаться людям на глаза, он во весь дух помчался к двери сарая, пулей выскочил во двор и схватил черного коня под уздцы.
-- Хозяин! -- закричал он жалобно и умоляюще. -- Хозяин! Не езди на ярмарку!
Рыжий Патрик недоуменно смотрел на странное существо и проникался к нему все большим омерзением. Это, несомненно, был брауни -- кто еще это мог быть? Он был ростом не больше четырех футов, при этом ноги у него были очень короткие, а руки почти касались земли. И ноги, и руки заканчивались огромными лягушачьими лапами. Голова брауни была огромной и круглой, выпученные глаза -- как плошки, а носа, как у прокаженного, не было вовсе, на его месте зияли только две ноздри. Одет он был в грязно-коричневые лохмотья. К тому же, голос у брауни был тоненький и визгливый. В общем, более отталкивающее с виду существо трудно вообразить.
-- Хозяин! -- снова заверещало мерзкое существо. -- Прошу тебя, не езди на ярмарку!
Гнев охватил Рыжего Патрика:
-- А, так это ты, мозгляк, мешаешь мне уехать! -- закричал он. -- Прочь с дороги, дьявольское отродье!
Но брауни продолжал изо всех сил цепляться за поводья и что-то верещать. Тогда Рыжий Патрик оттолкнул брауни и направил коня прямо на него. Конь подмял брауни своей могучей грудью, и тот упал наземь. В одно мгновение конские копыта переломали ему все кости.
Рыжий Патрик, даже не оглянувшись, во весь дух поскакал вперед. Работники, несмотря на его приказ, немного задержались, чтобы поглазеть на мертвого брауни. С изумлением они увидели, что тельце брауни начало быстро испаряться, пока не превратилось в облачко серого дыма. Застыв на секунду в воздухе, облачко с горестным вздохом рассеялось. Работники, переглянулись, перекрестились и поспешили вслед за хозяином.
А вечером они вернулись и принесли мертвое тело Рыжего Патрика. Конь сбросил его, а сам ускакал. Больше этого коня никто не видел.
История о Коротышке Мэтте и клураканах
Мало кто слыхал о клураканах из тех, кто не бывал в Ирландии. А, между тем, истории о них рассказывают там повсюду. Клураканы -- маленькие веселые старички в красных курточках и шапочках, близкие родичи домовых. От всех прочих подобных существ их отличает огромная любовь к горячительным напиткам, особливо к доброму элю. Поэтому селятся клураканы исключительно в винных погребах и подвалах, поближе, так сказать, к предмету своей любви. Они следят, чтобы не испортилось вино, не прокисло пиво, а при случае не отказывают себе в удовольствии промочить горло. Говорят, если хозяин погреба соблюдает умеренность, то и клуракан будет пить в меру, но если хозяин -пьяница, от клуракана ему не будет никакого спасения. Вот и история, которую я вам расскажу, утверждает то же самое.
Коротышка Мэтт был хозяином постоялого двора неподалеку от Голвея. Дела его шли не слишком хорошо: место было не бойкое, постояльцы заглядывали редко, к тому же Мэтт был большой любитель с самого утра пропустить глоточек. К первому глоточку он, как водится, тут же добавлял второй, ко второму -- третий, и к полудню уже совсем лыка не вязал. В этом блаженном состоянии он и пребывал до самого вечера, а назавтра начиналось то же самое. Наружность Мэтта красноречиво повествовала о его битвах с зеленым змием -краснющий нос, осоловевшие глаза, реденькие волосенки, торчащие как пакля. Коротышкой же Мэтта прозвали недаром -- был он маленький и весь какой-то хлипкий.
Погреб у Мэтта был что надо: если все остальное хозяйство он давно забросил, то за погребом, по понятной причине, следил денно и нощно. Погреб был сложен из огромных камней, с потолком таким высоким, что человек среднего роста мог идти не нагибаясь. Здесь в любую погоду было прохладно и сухо, пол устилали чистые ароматные опилки. По всем стенам шли сплошные ряды дубовых полок с бутылями, бутылочками и бутылищами -- были тут и вина, и настойки, и бренди, и все, что душе угодно. На полу стояли разномастные бочонки с пивом и элем всяких сортов. Мэтт был не простой пьяница, которому лишь бы выпить, а что -- неважно; нет, Мэтт был настоящим ценителем, разбирался и в пиве, и в заморском вине. Да только не в прок оно ему шло, потому как не знал меры.
Каждый месяц Мэтт проверял свои запасы -- сколько чего вышло, да не надо ли чего прикупить. И вот однажды получилось у него, что за последний месяц он выпил чуть не втрое больше обычного!
Усталый и сонный (ему давно уже пора было на покой), брауни дотащился до усадьбы и спрятался в сарае, где хранились плуги, бороны и другие вещи, которые не могли никому понадобиться до самой весны. Здесь он был в безопасности -- даже если кто и зайдет в сарай, тут немало темных уголков, в которые можно забиться и остаться незамеченным. Маленький брауни в изнеможении упал на кучу соломы и, несмотря на свое решение не спать, сразу же задремал.
Его разбудил громкий голос Рыжего Патрика, кричавшего на работников. Брауни тихо сполз с соломы и приник глазом к маленькой щелке.
-- Как -- разбежались?! -- кричал Рыжий Патрик, крупный, хорошо сложенный мужчина едва за тридцать. У него было круглое лицо, обычно добродушное и славное, но сейчас побагровевшее от негодования. Он стоял посередь двора, одетый в свой лучший наряд, с хлыстом в руках. Поодаль жались смущенные и растерянные работники.
-- Как это -- все овцы разбежались?! -- снова завопил Рыжий Патрик. -А вы, олухи, куда смотрели? Дрыхли, пьяные бездельники? Небось, и загон не заперли на ночь?
Один из работников, Старый Джош, осмелился возразить:
-- Да нет, хозяин, я сам вечером проверил, заперт ли загон. И, будь уверен, засов был на месте. Ума не приложу, как он мог утром оказаться на земле. Если хочешь знать, я думаю, что это проделка брауни.
Брауни почувствовал, что краснеет. "Догадливый, старый хрыч, -- подумал он с негодованием. -- Тебе-то что за дело до всего этого!"
-- Брауни? -- переспросил Рыжий Патрик. -- Ты бы, Джош, лучше помолчал и не возводил на него поклеп. Наш брауни один работает больше, чем все вы вместе взятые! И не разу он не проказничал, как порой делают другие из его племени. Моя хозяйка никогда не забывала поставить ему чашку сливок -- я сам за этим слежу! Так с чего бы ему вдруг устроить мне такую пакость?
Маленький брауни сжался в комочек, не зная, куда деваться от стыда. "О, хозяин, как ты добр! -- думал он. -- Ужасно, но это действительно сделал я. Я не мог поступить иначе! Клянусь, теперь я буду работать еще старательней!"
-- Ну, ладно, -- решительно проговорил немного успокоившийся Патрик. -Что толку стоять и молоть языками? Неважно, как и почему, но овцы разбежались, и надо поскорее их собрать, пока их не задрали волки. Отправляйтесь, и не показывайтесь мне на глаза, пока не соберете всех до единой. На ярмарку сегодня не поедем -- все равно не успеть.
И он резко повернулся и направился к дому, чтобы снять праздничную одежду. Брауни перевел дух -- его план удался! Довольно посапывая и поздравляя себя, он поглубже закопался в солому и заснул сном праведника.
Тем временем Рыжий Патрик говорил жене:
-- Как ты думаешь, Мардж, мог это и вправду быть брауни? Сегодня утром я заметил, что чашка со сливками на крыльце осталась полной, и коржик лежал на месте. Такого никогда раньше не случалось. Может, ему чем-то не понравилось наше угощение, и он поэтому напроказил?
-- Не знаю, Патрик, -- задумчиво проговорила его жена. -- Брауни порой бывают очень обидчивы. К тому же, не забывай, они не люди и мыслят иначе, чем мы с тобой. Может, он оставил угощение нетронутым потому, что не приходил вчера?
-- Ладно, не будем ломать голову, -- решил Патрик. -- Будем надеяться, что даже если овец выпустил брауни, больше он ничего подобного делать не будет. А ты не забудь сегодня вечером налить ему сливок, да проверь, чтоб они были самые лучшие.
Брауни проснулся уже вечером, когда работники, посланные искать овец, начали один за другим возвращаться. Он ужасно обрадовался, когда услышал, что ни одна овца не пропала -- наверное, даже сам Рыжий Патрик не радовался этому сильнее. Брауни тихо сидел в своем закуточке и ждал, когда люди отправятся спать. По правде сказать, он сильно проголодался -- ведь вчера ночью он совсем забыл поужинать.
Наконец, последнее окно господского дома потухло, и усадьба погрузилась в сонную тишину. Брауни тихонько выбрался из сарая и первым делом отправился на поиски ужина. Он пришел в восторг, когда увидел чашку сливок на обычном месте -- значит, хозяин не сердится на него! Сливки были нежные и жирные, а кроме того, Мардж, желая порадовать брауни, поставила на крылечко тарелку с мясным пирогом. Голодный брауни уписывал угощение так, что любо-дорого было посмотреть. Наконец, с едой было покончено, и он устроился поудобней, чтобы немного передохнуть. Ночь выдалась теплая и погожая. Сытый и довольный, брауни сидел и смотрел на звезды, радуясь, что все так хорошо кончилось.
Внезапно до его слуха донесся какой-то странный звук. Брауни насторожился. Снова тот же звук разбил зеркальную тишину ночи, и брауни, узнав его, в ужасе замер. Это рыдала банши.
Скатившись с крыльца, брауни, не разбирая дороги, кинулся искать банши. На этот раз она сидела на большом камне у ворот, волосы у нее были иссиня-черные, а лицо, когда она повернулась к брауни, оказалось лицом уродливой старухи. Пока брауни пытался отдышаться и хоть немного собраться с мыслями, банши первая заговорила с ним.
-- Что, маленький брауни, -- медленно проговорила она, -- не ожидал вновь увидеть меня так скоро? Ты думал, что ловко все устроил, спас хозяина! Нет, не все так просто. Да, Рыжий Патрик прожил этот день, но Смерти некуда спешить. То, что не удалось взять сегодня, она возьмет завтра. И не тебе с ней бороться.
Слезы текли по мордочке брауни, тихие слезы отчаянья. Взглянув в глаза банши, он увидел в них могильный холод и безжалостность. Он хотел было убежать, но банши остановила его возгласом:
-- Погоди! Подойди поближе!
Брауни, как во сне, повиновался ей. Ледяные пальцы банши прикоснулись к его голове, она развернула его лицом к свету и долго рассматривала своими ужасными глазами. Наконец, она задумчиво сказала:
-- Кто бы мог подумать, что в такой невзрачной оболочке таится такое прекрасное сердце! Я не встречала еще подобной преданности ни среди людей, ни среди духов, ни среди народа холмов... Не ради твоего хозяина, маленький брауни, но ради тебя и твоей любви к нему, я открою тебе одну тайну. Я скажу тебе, что нужно сделать, чтобы Рыжий Патрик остался жить.
-- Что? -- встрепенулся брауни. -- О, скажи, умоляю! Я все сделаю ради него!
-- У Смерти, -- тихо-тихо зашептала банши, -- есть только три дня на исполнение приговора Вечного. Если она не успеет, ей придется ждать до следующего случая, а он может не наступить много лет. Один день уже прошел. Осталось еще два. Если ты сможешь сделать так, чтобы Рыжий Патрик остался в эти дни дома, Смерть не решится подкрасться к нему. Ведь она должна поразить его верхом на лошади, по дороге на ярмарку -- это условие приговора. Она не посмеет ослушаться. Поэтому, если хочешь сохранить Рыжему Патрику жизнь -делай все что угодно, опять выпускай овец...
-- Ты знаешь? -- перебил ее сконфуженный брауни.
-- Знаю, и, по моему, неплохо придумано. Сердце подсказало тебе, как нужно поступить. Так вот, делай, что сочтешь нужным, но не позволяй хозяину уехать в эти два дня. Это единственный способ спасти его.
-- А потом, когда пройдут эти дни, он будет в безопасности? -- спросил брауни, захлебываясь от возбуждения.
Банши молча кивнула.
-- О, банши, как несправедливы те, кто говорит, что тебя нельзя разжалобить! Теперь я вижу, ты вовсе не жестока! Спасибо тебе, спасибо!
Брауни показалось, что на морщинистом лице старухи промелькнула слабая улыбка. Она сказала:
-- Еще никто не говорил мне "спасибо", маленький брауни, а ведь мне уже больше тысячи лет, и я немало потрудилась на своем веку, оплакивала самых доблестных воинов и прекрасных леди! Я не жалею, что рассказала тебе эту тайну -- у тебя действительно чудесное сердце... А теперь иди, потрудись ради своего хозяина, а я должна трудиться ради моего.
Брауни еще раз прошептал слова благодарности и поспешил к усадьбе. Банши проводила его долгим взглядом, потом поплотнее завернулась в свой серый плащ и снова зарыдала.
Когда брауни подошел к овечьему загону, чтобы повторить вчерашнюю проделку, он внезапно насторожился. Втянув воздух, он почувствовал, что к запаху овец примешивается и другой -- человеческий! Что бы это могло значить? С минуту брауни недоуменно смотрел на дверь загона, и вдруг догадался. Рыжий Патрик не желал больше рисковать своими овцами и велел кому-то из работников ночевать в загоне. А значит, брауни не удастся сегодня выпустить овец.
Да, это был удар для маленького брауни. Нужно было придумать какой-то новый способ удержать Рыжего Патрика от поездки на ярмарку, да побыстрее. Отойдя подальше от овечьего загона, чтобы его никто не заметил, брауни сел на землю и задумался. "Да уж, -- раздраженно бормотал он, -- нелегко спасать того, кто не хочет быть спасенным и мешает тебе, как может! Ну да ладно, придется пораскинуть мозгами. Без чего Рыжий Патрик не сможет поехать на ярмарку? Овец ему надо продать, а чтоб добраться до ярмарки ему нужен конь. О! Конь! Почему бы мне на этот раз не разогнать коней вместо овец? Прекрасная мысль!" И брауни, потирая лапы, направился к конюшне.
Рыжий Патрик был человеком зажиточным, и на его конюшне стояло полдюжины верховых коней и столько же рабочих. Когда брауни отворил дверь конюшни, кони тихонько заржали, приветствуя его -- они любили брауни, который каждую ночь чистил их, а по праздникам заплетал гривы в косички. Брауни приложил палец к губам, призывая к тишине, а потом начал петь то же заклинание, что вчера овцам. Кони, слушая его, кивали головами, словно соглашались с каждым словом. Закончив петь, брауни с большим трудом вскарабкался на гнедого жеребца Рыжего Патрика, и конь тихим шагом вышел за дверь. Остальные кони так же тихо последовали за гнедым.
Вскоре кони прибавили шагу -- они уже были достаточно далеко от усадьбы, и услышать их никто не мог. Добравшись до пустоши, брауни соскочил с рослого жеребца и запел новое заклинание. Услышав первые слова, кони навострили уши, выгнули шеи и принялись, раздувая ноздри, пританцовывать на месте. Они вновь почувствовали себя юными жеребятами, пасущимися на весеннем лугу. Им хотелось бегать и играть, а о возвращении домой они даже не помышляли. Наконец, брауни издал громкий веселый клич, и все кони, дико заржав, прянули от него в разные стороны. Их топот вскоре затих вдали.
Брауни усмехнулся:"Ну что ж, славно сработано! Будем считать, что у коней сегодня праздник -- эк они припустили! Пусть порезвятся, им это пойдет на пользу".
Не спеша -- времени у него было предостаточно -- брауни добрался до усадьбы и залез в сарай. Сидя на куче соломы, он еще с часок поразмышлял о том, о сем (например, о том, чем он так уж пришелся по душе банши -- ведь любой на его месте не мог поступить иначе), а потом сладко заснул.
Хоть брауни и знал, что утром Рыжий Патрик будет бушевать, но, услышав сквозь сон его голос во дворе, так перепугался, что скатился с соломы, словно ему отвесили затрещину. Он и не представлял, что его хозяин может так разозлиться.
-- Что? -- вопил Рыжий Патрик, яростно потрясая кулаками. -- Вчера овцы, а сегодня -- кони?! Все до единого? И опять никто ничего не слышал, никто ничего не знает! Ну, это уж чересчур!
Дрожащий брауни сжался в комочек и не смел даже выглянуть во двор сквозь щелку.
-- Хозяин, позволь мне сказать, -- услышал он голос Старого Джоша. -Провалиться мне на этом месте, если это сделал не брауни! Где это видано, чтоб кони посередь ночи отправились гулять! К тому же, не только горячие жеребцы, но и смирные работяги-мерины! Да ни один человек не смог бы выманить их ночью из теплой конюшни! Такое под силу только брауни.
-- Брауни? -- протянул Рыжий Патрик, и было слышно, что он сомневается, но уже почти верит этому. -- Брауни, говоришь? Ну, не знаю, не знаю...
Брауни чуть было не закричал:"Хозяин, но ведь я сделал это ради тебя!", но вовремя зажал себе рот лапой. Во дворе повисла тишина -- Рыжий Патрик так глубоко задумался, что совсем забыл о работниках, ждущих его приказаний. Наконец, он очнулся и снова набросился на них:
-- А вы что стоите, бездельники? Живо отправляйтесь искать коней! На ярмарку сегодня опять не попадем, а овцы того и гляди упадут в цене! Не знаю, кто вредит мне -- брауни, или кто другой, но кончится это тем, что я разорюсь!
Работники бросились исполнять его приказание, а Рыжий Патрик задумчиво побрел к дому.
Никогда еще брауни не чувствовал себя таким несчастным. Он понимал, что Рыжий Патрик уже почти убежден в его вине, а если и нет... Завтра ведь придется сделать то же самое, и уж тогда-то хозяина оставят последние сомнения. "О, какой я злосчастный! -- горевал брауни. -- Видно, платой за жизнь хозяина будет его любовь ко мне! Ох, как это тяжко! Но что поделать -не могу же я позволить ему умереть!"
А Рыжий Патрик позвал жену и спросил ее:
-- Ну, слыхала новость? Джош утверждает, что это сделал брауни, и я, кажется начинаю ему верить. А ты что думаешь?
-- Не знаю, что и сказать, -- проговорила Мардж. -- Странно все это. Одно могу сказать точно: сегодня брауни приходил. Он выпил сливки и съел пирог.
-- А сделал он что-нибудь по хозяйству?
-- По-моему, ничего.
Рыжий Патрик со всех сил ударил кулаком по столу:
-- Вот поганец! Мы его кормим, а он не работает, да еще и пакостит! Знаешь что, сегодня не давай ему сливок -- пусть задумается!
-- Патрик, -- несмело сказала Мардж, -- а ты не думаешь, что он может обидеться на нас еще сильнее?
-- Пусть обижается! Пусть проваливает ко всем чертям! Я не позволю всякой нечисти издеваться надо мной.
Вот так и получилось, что вечером, когда брауни вылез из своего убежища и отправился на поиски ужина, его ждало горькое разочарование. На крылечке, впервые в жизни, ничего не было. Брауни растерянно стоял, глядя на крыльцо и все глубже понимая, в какую он впал немилость. Это было ужасно. Наверно, он простоял так довольно долго, потому что очнулся лишь тогда, когда услышал голос банши.
Она стояла прямо за его спиной. Сегодня на ней под серым плащом было темно-зеленое платье, а лицо ее было все в трупных пятнах. Банши снова тихо окликнула его.
В этот миг банши была единственным существом, способным понять горе брауни, и ему захотелось поделиться с ней своим несчастьем. Грустно-грустно маленький брауни проговорил:
-- Банши, банши, посмотри, сегодня мне не дали моих сливок!
Казалось, он до сих пор не мог поверить в это.
Голос банши звучал почти сочувственно, когда она ответила:
-- Но ты ведь знал, что так будет! Я говорила тебе, что люди не стоят твоей любви.
-- Нет! -- запальчиво возразил брауни. -- Хозяин ни в чем не виноват! Он ведь ничего не знает! Он не понимает, что я сделал все это для его же пользы. Главное -- спасти ему жизнь, а потом я буду работать изо всех сил, и он простит меня! Ведь правда, банши?
Банши молчала.
-- Да, простит, я знаю, что простит. Он добрый, он не умеет долго сердиться. Я тоже не сержусь на него. Просто, я немного огорчился...
-- Понимаю, -- сказала банши. -- Значит, ты не передумал?
-- Конечно, нет! Как я могу передумать! Остался всего один день!
-- Ну что же... Я думаю, мы с тобой больше не увидимся, маленький брауни. Но я никогда не забуду тебя и твое прекрасное сердце. Желаю удачи. Прощай!
-- Прощай, банши. Спасибо, что ты была так добра ко мне, хоть я этого и не стою.
Банши взмахнула на прощанье рукой и медленно растворилась в ночи. Маленький брауни стоял, шмыгая носом, и чувствовал себя ужасно одиноким.
Но времени горевать у него не было. Последний раз бросив горестный взгляд на крыльцо, брауни побрел к конюшне. Здесь его ждало еще одно разочарование: в конюшне были люди. Рыжий Патрик сделал все, чтобы помешать ему.
Брауни уже думал о таком повороте дел. У него в запасе остался один заговор, для которого не обязательно было проникать в конюшню, но ему ужасно не хотелось им пользоваться. До этого он не причинял никакого вреда имуществу своего хозяина -- овцы и кони благополучно вернулись домой. Но это заклинание...
Однако, выбора у брауни не оставалось. Удрученно вздохнув, он принялся ногой чертить на земле перед конюшней какие-то загадочные знаки -- круги, зигзаги, точки. При этом он негромко напевал песню, звучащую, по правде сказать не очень добро. Заговор был непростым, и пел он довольно долго. Наконец, брауни трижды тихонько заверещал и умолк. Заклинание было готово. Еще раз вздохнув, брауни старательно затер ногой все следы на земле и, понурившись, пошел прятаться в сарай.
Голод и грустные думы всю ночь не давали брауни сомкнуть глаз. Ранним утром, когда темнота в сарае из черной сделалась серой, брауни услышал, как в господском доме хлопнула дверь. Немного погодя -- другая. Истошно заголосил петух, заквохтали куры. Усадьба просыпалась.
Вот работники, ночевавшие с конями, отворили дверь и начали седлать хозяйского гнедого. Вдруг один из них издал приглушенный возглас и склонился к ногам коня. Выпрямившись, он с испуганным лицом побежал осматривать ноги других коней. И каждый раз снова вскрикивал. Брауни со слезами стыда на глазах наблюдал за результатами своего заклинания. "Ну, -- думал он, -- по крайней мере, оно подействовало".
Работник, осмотрев всех коней, выскочил из конюшни и начал созывать всех, кто был поблизости. Каждый по очереди осматривал ноги коней и хмыкал. За этим занятием их и застал Рыжий Патрик, выйдя во двор.
-- Ну, что? -- спросил он недовольно. -- Лошадь оседлана?
Работники с вытянувшимися лицами обернулись. Какое-то время никто из них не решался подать голос, но, наконец, кто-то справился с собой и испуганно ответил:
-- Хозяин, ты не поверишь, но все лошади до единой охромели!
На Рыжего Патрика, когда он услышал эту новость, было страшно смотреть. Он покраснел, потом побледнел, глаза его метали молнии.
-- Все...лошади...охромели??? -- только и смог выдавить из себя он.
-- Да, хозяин, все, и даже старая кобыла, на которой возят навоз.
-- И это дело рук брауни? -- проревел Патрик.
-- Конечно, брауни! -- вмешался Джош. -- Кому еще под силу такое?
Хлыст в руках Рыжего Патрика сломался пополам.
-- Ну, попадись мне только этот паршивец!!! -- воскликнул он. -Перепортить всех моих коней! Да я шкуру с него заживо спущу! Третий день подряд он не дает мне добраться до ярмарки, а овцы все дешевеют и дешевеют! Но уж сегодня я туда попаду, пусть хоть все брауни мира захотят мне помешать! Колум!
-- Да! -- откликнулся самый молодой из работников.
-- Беги во весь дух к соседу Киллигану -- это всего-то миля! -- и попроси у него взаймы лучшего коня! Он не откажет, он добрый малый. А потом во весь опор скачи сюда. А вы, -- обратился он к остальным работникам, когда Колум припустил к воротам, -- выгоняйте овец! Не пройдет и получаса, как мы отправимся на ярмарку!
Ошарашенный брауни не мог поверить своим ушам. Такого поворота дел он не ожидал. Навлечь на себя гнев хозяина, согрешить против его имущества -- и все напрасно! "Может, Киллиган не даст ему лошадь?" -- утешал себя брауни, от души надеясь, что так и случится. Так он надеялся и терзался, не зная, что предпринять, пока не услышал дробный топот копыт.
Во двор влетел огромный черный конь, на широкой спине которого испуганно жался Колум. С большим трудом работник остановил коня и спрыгнул наземь. Конь злобно косился на него и возбужденно переступал ногами.
-- Вот, хозяин! -- крикнул Колум. -- Мне дали коня. Но будь осторожен -- это такая зверюга, что я еле проскакал на нем милю! Три раза пытался меня сбросить!
Брауни в ужасе смотрел на жуткого коня, которого, казалось, сама Смерть приготовила для Рыжего Патрика. А тот беспечно ответил:
-- Ничего, будет артачиться -- отведает плетки! -- и вскочил в седло.
-- Все готовы? -- спросил он у работников, ведущих овец.
-- Да!
-- Тогда, с Богом!
И тут брауни решился. Забыв, что брауни нельзя попадаться людям на глаза, он во весь дух помчался к двери сарая, пулей выскочил во двор и схватил черного коня под уздцы.
-- Хозяин! -- закричал он жалобно и умоляюще. -- Хозяин! Не езди на ярмарку!
Рыжий Патрик недоуменно смотрел на странное существо и проникался к нему все большим омерзением. Это, несомненно, был брауни -- кто еще это мог быть? Он был ростом не больше четырех футов, при этом ноги у него были очень короткие, а руки почти касались земли. И ноги, и руки заканчивались огромными лягушачьими лапами. Голова брауни была огромной и круглой, выпученные глаза -- как плошки, а носа, как у прокаженного, не было вовсе, на его месте зияли только две ноздри. Одет он был в грязно-коричневые лохмотья. К тому же, голос у брауни был тоненький и визгливый. В общем, более отталкивающее с виду существо трудно вообразить.
-- Хозяин! -- снова заверещало мерзкое существо. -- Прошу тебя, не езди на ярмарку!
Гнев охватил Рыжего Патрика:
-- А, так это ты, мозгляк, мешаешь мне уехать! -- закричал он. -- Прочь с дороги, дьявольское отродье!
Но брауни продолжал изо всех сил цепляться за поводья и что-то верещать. Тогда Рыжий Патрик оттолкнул брауни и направил коня прямо на него. Конь подмял брауни своей могучей грудью, и тот упал наземь. В одно мгновение конские копыта переломали ему все кости.
Рыжий Патрик, даже не оглянувшись, во весь дух поскакал вперед. Работники, несмотря на его приказ, немного задержались, чтобы поглазеть на мертвого брауни. С изумлением они увидели, что тельце брауни начало быстро испаряться, пока не превратилось в облачко серого дыма. Застыв на секунду в воздухе, облачко с горестным вздохом рассеялось. Работники, переглянулись, перекрестились и поспешили вслед за хозяином.
А вечером они вернулись и принесли мертвое тело Рыжего Патрика. Конь сбросил его, а сам ускакал. Больше этого коня никто не видел.
История о Коротышке Мэтте и клураканах
Мало кто слыхал о клураканах из тех, кто не бывал в Ирландии. А, между тем, истории о них рассказывают там повсюду. Клураканы -- маленькие веселые старички в красных курточках и шапочках, близкие родичи домовых. От всех прочих подобных существ их отличает огромная любовь к горячительным напиткам, особливо к доброму элю. Поэтому селятся клураканы исключительно в винных погребах и подвалах, поближе, так сказать, к предмету своей любви. Они следят, чтобы не испортилось вино, не прокисло пиво, а при случае не отказывают себе в удовольствии промочить горло. Говорят, если хозяин погреба соблюдает умеренность, то и клуракан будет пить в меру, но если хозяин -пьяница, от клуракана ему не будет никакого спасения. Вот и история, которую я вам расскажу, утверждает то же самое.
Коротышка Мэтт был хозяином постоялого двора неподалеку от Голвея. Дела его шли не слишком хорошо: место было не бойкое, постояльцы заглядывали редко, к тому же Мэтт был большой любитель с самого утра пропустить глоточек. К первому глоточку он, как водится, тут же добавлял второй, ко второму -- третий, и к полудню уже совсем лыка не вязал. В этом блаженном состоянии он и пребывал до самого вечера, а назавтра начиналось то же самое. Наружность Мэтта красноречиво повествовала о его битвах с зеленым змием -краснющий нос, осоловевшие глаза, реденькие волосенки, торчащие как пакля. Коротышкой же Мэтта прозвали недаром -- был он маленький и весь какой-то хлипкий.
Погреб у Мэтта был что надо: если все остальное хозяйство он давно забросил, то за погребом, по понятной причине, следил денно и нощно. Погреб был сложен из огромных камней, с потолком таким высоким, что человек среднего роста мог идти не нагибаясь. Здесь в любую погоду было прохладно и сухо, пол устилали чистые ароматные опилки. По всем стенам шли сплошные ряды дубовых полок с бутылями, бутылочками и бутылищами -- были тут и вина, и настойки, и бренди, и все, что душе угодно. На полу стояли разномастные бочонки с пивом и элем всяких сортов. Мэтт был не простой пьяница, которому лишь бы выпить, а что -- неважно; нет, Мэтт был настоящим ценителем, разбирался и в пиве, и в заморском вине. Да только не в прок оно ему шло, потому как не знал меры.
Каждый месяц Мэтт проверял свои запасы -- сколько чего вышло, да не надо ли чего прикупить. И вот однажды получилось у него, что за последний месяц он выпил чуть не втрое больше обычного!