Крут кинулся к ямке, не дожидаясь, пока рассеется дым. Счет шел на секунды – Ритуал нужно было совершить как можно скорее. Жизнь стремительно покидала Элфи, и скоро ей уже никакой желудь не способен будет помочь.
Майор прыгнул в углубление и очистил дно от осколков льда. На белом фоне мелькнул темно-коричневый лоскут.
– Да! – прохрипел он. – Земля!
Дворецкий опустил дрожащее тело Элфи в ямку. В его могучих руках она выглядела как кукла. Такая же маленькая и безвольная. Крут сжал пальцы Элфи вокруг желудя и опустил ее левую руку в разрыхленную пулями землю, после чего, сдернув с пояса моток липкой ленты, кое-как примотал ее отрубленный палец к кисти.
Теперь оставалось только ждать.
– Скорее всего, ничего не получится, – взволнованно пробормотал Крут, выпрямляясь. – Эти консервированные желуди еще не прошли испытания. Ох уж мне этот Жеребкинс со своими дурацкими идеями. Правда, обычно они работают. Обычно работают…
Артемис положил руку ему на плечо. Это все, что он мог сделать для майора. Он никогда не умел говорить слова утешения.
Пять секунд. Десять. Ничего.
И вдруг…
– Смотрите! – воскликнул Артемис. – Искра!
Голубая искра ленивой змейкой пробежала по руке Элфи. Потом скользнула капитану на грудь, вспрыгнула на острый подбородок, буравчиком проникла в кожу между глаз и там исчезла.
– Пожалуй, лучше будет отойти, – посоветовал Крут. – Однажды я присутствовал при подобном исцелении. Это было в Талсе. Тогда чуть весь терминал не разнесло. А сейчас у нас случай куда хуже.
Они быстро отступили от ямки, и, как выяснилось, очень вовремя. Из земли синим огненным градом посыпались искры, и все они стремились к руке Элфи, то есть к месту, которому требовалась помощь. Они вонзались в сустав пальца, как плазменные торпеды, плавили липкую ленту.
Элфи вдруг села и замахала руками, точно какая-нибудь марионетка. Ее ноги задергались, будто отбиваясь от невидимых врагов. А затем Элфи издала пронзительный крик, от которого аж зубы завибрировали.
– Это нормально? – шепотом спросил Артемис, словно бы опасаясь, что Элфи его услышит.
– Думаю, да, – ответил майор. – Мозг производит проверку системы. Это тебе не царапину залечить.
Из кожи Элфи начали бить струйки пара – таким образом наружу выводились остатки радиации. Капитан Малой извивалась и дрыгала ногами, погружаясь все глубже в растущую на дне ямки лужу. Не самое приятное зрелище. Лед превращался в воду, а вода тут же испарялась, окутывая Элфи туманными клубами. Теперь была видна только ее левая рука с неясными очертаниями пальцев.
Вдруг Элфи замерла. Рука ее застыла и опустилась в туман. Арктическая ночь поспешила вернуть себе утерянную тишину.
Они подошли ближе, напряженно всматриваясь в облака пара. Артемис очень боялся за Элфи – и одновременно страшился того, что может увидеть.
Глубоко вздохнув, Дворецки принялся руками разгонять туман. Из ямки не доносилось ни звука. Тело Элфи лежало неподвижно, как в могиле.
Артемис наклонился к ней.
– По-моему, она жива…
Внезапно Элфи дернулась и резко согнулась – Артемис даже отпрянул от неожиданности. На ее рыжеватых волосах и ресницах застыли льдинки. Грудь эльфийки раздувалась, словно стараясь вобрать в себя как можно больше воздуха.
Артемис схватил Элфи за плечи, на мгновение сбросив свой обычный панцирь ледяного спокойствия.
– Элфи! Элфи, ну скажи что-нибудь! Твой палец! С ним все в порядке?
Элфи пошевелила пальцами, потом сжала их в кулак.
– Кажется, да, – ответила она и врезала Артемису прямо между глаз.
Удивленный мальчик четвертый раз за день улетел в сугроб.
После чего Элфи подмигнула ошеломленному Дворецки.
– Вот теперь мы квиты, – сказала она.
У майора Крута было мало воспоминаний, которыми он действительно дорожил. Но в будущем, в самые мрачные моменты своей жизни, он неизменно вызывал в памяти этот эпизод и едва слышно хихикал себе под нос.
Кентавр лежал на полу оперативного центра посреди обломков своего кресла.
– Дубин… – прорычал он, и за этим именем последовала двухминутная речь, состоящая сплошь из непечатных выражений.
Наконец излив гнев, Жеребкинс, пошатываясь, поднялся со своего знаменитого плазменного пола и попытался оценить ситуацию. Круп его был опален, причем больше всего досталось самой важной, задней части, на которой появились две здоровенные проплешины. А ведь именно на эту часть в первую очередь обращает внимание любая потенциальная подруга. В общем, на какое-то время о ночных клубах можно было забыть. Хотя Жеребкинс никогда не слыл хорошим танцором. Но двигать копытами каждый дурак может, правда? Мозгами шевелить куда труднее…
Дверь в оперативный центр была закрыта. Как говорится, даже гному не пролезть. Жеребкинс ввел код входа-выхода: «Жеребкинс. Двери».
Компьютер не ответил.
Он попробовал прибегнуть к голосовому управлению:
– Жеребкинс. Один, два, один, снять блокировку дверей.
Никакого ответа. Он был заперт. Стал пленником собственных устройств безопасности. Даже окна были затемнены. Заперт изнутри и снаружи. Ничего не работало.
Впрочем, тут он был не совсем точен. Работало как раз все, но его драгоценные машины не реагировали на команды своего хозяина. И Жеребкинс прекрасно знал, что из центра невозможно выйти, не получив доступа к главному компьютеру.
Жеребкинс сорвал с головы шапочку из фольги и яростно скомкал ее.
– Даже ты меня предала, – проворчал он, швыряя шапочку в устройство для переработки отходов.
Устройство должно было определить химический состав выброшенного мусора и переправить его в соответствующий контейнер.
На стене ожил плазменный экран, и на нем появилось прелестное лицо Опал Кобой. Кентавру давненько не доводилось видеть такой широкой улыбки.
– Привет, Жеребкинс. Как поживаешь?
Жеребкинс тоже улыбнулся, правда не так широко.
– Опал? Какими судьбами?! Как поживает твой папенька?
Все знали, что Опал некогда обанкротила фирму отца. Это была легенда среди бизнесменов подземного мира.
– С ним все хорошо, спасибо. «Заоблачный дом» – отличная психушка.
Жеребкинс решил попробовать прибегнуть к искренности. Этим инструментом он пользовался не часто, но сейчас стоило рискнуть.
– Опал, ты сама подумай, что ты делаешь. Дубин совсем обезумел, неужели ты не видишь? Получив то, что ему нужно, он избавится от тебя!
Но в ответ пикси кокетливо покачала идеально отлакированным ноготком.
– О нет, Жеребкинс, ты ошибаешься. Я нужна Шипсу. Действительно нужна. Он не смог бы ничего добиться без меня и моего золота.
Кентавр посмотрел прямо в глаза Опал. Пикси действительно верила в то, что говорила. Ну конечно, она же гений, а стало быть, не может ошибаться.
– Я знаю, почему ты так поступаешь, Опал.
– Правда?
– Ты до сих пор завидуешь, что университетская медаль за научные достижения досталась мне, а не тебе.
На секунду Опал лишилась самообладания, и ее лицо разом утратило свою привлекательность.
– Да, это я должна была получить ту медаль, глупый кентавр! Мои крылья куда лучше твоей глазной видеокамеры! Но победил ты. А знаешь почему? Потому что все награды всегда достаются вам, самцам!
Жеребкинс удовлетворенно улыбнулся. Даже в таких неблагоприятных обстоятельствах он не мог упустить возможности поиздеваться над противником.
– Что ты хочешь, Опал? Или решила просто поболтать о старых добрых временах, когда мы учились в университете?
Опал поднесла хрустальный бокал к губам и сделала большой глоток.
– Я решила сказать тебе, Жеребкинс, что слежу за тобой – чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий. А еще я хотела продемонстрировать тебе, что происходит в центре города. Кстати, этот репортаж ведется в реальном времени, его снимают ваши же полицейские камеры, а Шипс сейчас доказывает Совету, что именно ты организовал беспорядки. Приятного просмотра.
Лицо Опал исчезло, вместо него появился вид центральной части Гавани, района рядом со «Спадучим торговым центром Спада». Обычно эта местность буквально кишела туристическими парочками, приехавшими сюда из Атлантиды и просто обожающими фотографироваться на фоне фонтана. Сегодня туристов тут не было, потому что площадь превратилась в настоящее поле боя. Б’ва Келл развязала открытую войну против полиции, и, судя по всему, бой был неравным. Гоблины палили из «тупорылов», однако никто из стражей порядка не отстреливался. Полицейские лишь перебегали от укрытия к укрытию и медленно, но верно отступали.
У Жеребкинса отвисла челюсть. Это настоящая катастрофа. И во всем обвинят именно его. Впрочем, козлов отпущения редко когда оставляют в живых – они же могут предъявить доказательства своей невиновности. Нужно немедленно сообщить о происходящем Элфи, иначе очень скоро всему волшебному народцу придет конец.
Глава 10
Но в данный момент капитан Труба Келп предпочел бы сидеть в одной из местных закусочных и давиться резиновым гамбургером, а не уклоняться от лазерных лучей. Хотя «спадучие гамбургеры» были не менее опасны для здоровья, чем гоблинские «тупорылы».
Крут куда-то испарился, и командование перешло к капитану Келпу. В нормальной ситуации он бы с радостью принял на себя такую ответственность. Однако в нормальной ситуации в его распоряжение были бы предоставлены весь полицейский транспорт и самое мощное оружие. К счастью, местная связь не вышла из строя.
Труба со своим патрульным отрядом прочесывал злачные места Б’ва Келл, когда на них напала из засады сотня бойцов-гоблинов. Негодяи засели на крышах домов, и отряд полицейских угодил прямо под перекрестный огонь. Операция была слишком хорошо продумана для Б’ва Келл. Обычному гоблину не под силу такие сложные действия: к примеру, он должен сначала почесаться, а потом плюнуть, или наоборот – одновременно он этого сделать не может. Гоблинами явно кто-то руководил.
Труба и один из его младших капралов прятались за будкой моментальной фотографии, а остальным полицейским удалось укрыться в «Спадучем центре».
Пока получалось отбиваться от гоблинов тазерами и электрошоковыми дубинками, но дальность стрельбы тазера составляла всего десять метров, а дубинки были эффективными лишь в рукопашном бою. Кроме того, оба вида оружия работали от электрических батареек, которые имели обыкновение быстро разряжаться. После этого в распоряжении полицейских останутся только булыжники и кулаки. Они даже не могли возвести защитные экраны, поскольку бойцы Б’ва Келл были оснащены полицейскими шлемами. Пусть старой модели, но тем не менее оборудованными специальными фильтрами.
Шаровая молния пролетела над будкой и проплавила дыру в асфальте прямо у ног Трубы. Гоблины умнели не по дням, а по часам. Хорошо хоть не по минутам. Вместо того чтобы пытаться прострелить будку, они начали вести навесной огонь. Времени оставалось совсем мало.
Труба постучал по микрофону.
– Келп вызывает базу. Есть новости об оружии?
– Никаких, капитан, – услышал он в ответ. – Полицейских много, а стрелять можно разве что из пальцев. Мы поставили заряжаться старые электрические винтовки, но на их зарядку уйдет минимум восемь часов. В запаснике спецкорпуса отыскали пару бронированных костюмов, сейчас переправляем их вам. Будут через пять минут. Минимум.
– Д’арвит, – выругался Труба.
Придется отступать. Будка могла развалиться в любую секунду, и тогда они окажутся как на ладони. Капрал, прижавшийся рядом с ним к земле, дрожал от страха.
– Ради всего святого! – рявкнул Труба. – Соберись! Ты же, в конце концов, полицейский!
– Все маме расскажу, – трясущимися губами пообещал его родной брат Шкряб. – Она велела тебе заботиться обо мне, а ты…
Труба погрозил ему пальцем.
– Еще раз напоминаю, капрал: когда мы на службе, я для тебя – капитан Келп. Кстати, именно о твоей шкуре я и пытаюсь сейчас позаботиться.
– Ну да, знаю я тебя, сам удерешь, бросишь меня здесь… – обиженно заныл Шкряб.
Труба уже не знал, кто сейчас бесит его больше – младший брат или вконец обнаглевшие гоблины.
– Ладно, Шкряб, я попробую объяснить. Эта будка долго не продержится. Нам нужно прорываться к торговому центру. Понял?
Трясущиеся губы Шкряба вдруг твердо сжались.
– Ни за что, – отчеканил он. – С места не сдвинусь. Даже ты меня не заставишь. Остаток жизни я решил провести здесь. Мне очень нравится эта будка.
Труба поднял забрало шлема.
– Выслушай меня. Внимательно. Остаток твоей жизни составит примерно тридцать секунд. Мы должны уходить.
– Но гоблины…
Капитан Келп схватил брата за плечи.
– Забудь о гоблинах! – выкрикнул он. – Помни только о моей ноге, которая тут же врежется в твою задницу, если ты посмеешь замедлить шаг!
Шкряб поежился. С этим переживанием он был хорошо знаком.
– Но мы ведь выживем, верно, брат?
– Все будет в порядке, – подмигнул ему Труба. – Я же твой капитан.
Брат кивнул, и его губы снова задрожали.
– Хорошо, а теперь повернись носом вон туда и по моему сигналу беги со всех ног. Понял?
Шкряб снова закивал, его подбородок двигался быстрее, чем клюв дятла.
– Итак, капрал, приготовились… По моей команде…
Еще одна шаровая молния. На этот раз гоблины почти попали в цель. Черный дым повалил от резиновых подошв башмаков капитана Келпа. Труба рискнул высунуть нос из-за угла. Лазерный заряд едва не проделал ему третью ноздрю. Откуда-то сверху свалилась стальная вывеска и запрыгала по мостовой, подбрасываемая лазерными лучами. «Фотография» было написано на ней. Вернее, «отография», потому что вместо «Ф» зияла огромная дыра. Значит, прямого попадания вывеска не выдержит. Впрочем, выбирать не приходилось.
Труба подхватил скачущую пластину и вскинул ее на плечи. Броня своего рода. Полицейские защитные комбинезоны были прошиты микронитями, рассеивающими нейтринные заряды и даже звуковые волны, но «тупорылы» не применялись уже много десятилетий, поэтому комбинезоны не были предназначены для отражения их лучей. Разряд «тупорыла» прожигал ткань, как рисовую бумагу.
Труба подтолкнул брата в спину.
– Готов?
Возможно, Шкряб кивнул, а может, это он так задрожал.
Труба подобрал под себя ноги и прижал панель к спине. Будем надеяться, пару попаданий она отразит. А потом щитом для Шкряба станет тело его брата. Еще одна молния. Прямо между ними и торговым центром. Через мгновение пламя прожжет дыру в асфальте. Самое время бежать. Прямо в огонь.
– Опусти забрало.
– Зачем?
– Я велел опустить забрало, капрал!
Шкряб подчинился. Спорить можно с братом, но не с командиром.
Труба положил ладонь на спину Шкряба и толкнул. Сильно.
– Пошел, пошел, пошел!
И они побежали – прямо сквозь ревущее, яростное пламя. Труба услышал, как трещат и рвутся микронити комбинезона, пытающиеся справиться с нестерпимым жаром. Кипящая смола прилипала к ботинкам, начали плавиться резиновые подошвы.
Они миновали пламя и, спотыкаясь, помчались к двойным дверям центра. Труба стер копоть с забрала. Полицейские ждали его, укрывшись за щитами. Двое медиков-кудесников уже сняли перчатки, готовясь возложить руки на раны и мгновенно начать процесс исцеления.
Оставалось десять метров.
Они продолжали бежать.
Но гоблины тоже увидели цель. Огромный пучок лазерных разрядов пролетел совсем рядом и окончательно уничтожил то, что осталось от витрины торгового центра. Голова Трубы дернулась, когда в его шлем попал один из разрядов. Гоблины продолжали обстрел. Несколько разрядов попали между лопаток. Стальная вывеска выдержала.
Рядом с братьями упала очередная шаровая молния. Ударная волна подняла капитана в воздух, как воздушного змея, бросила на спину брата и пронесла их обоих сквозь разбитые двери. Стена из полицейских щитов мгновенно сомкнулась за ними.
– Шкряб… – прохрипел капитан Келп сквозь боль, шум и копоть. – С ним все в порядке?
– Абсолютно, – откликнулся старший медик, переворачивая Трубу на живот. – А вот на вашей спине к утру расцветут несколько хороших синяков.
– От майора вестей не приходило? – спросил Келп, одновременно пытаясь отбиваться от назойливого медика.
Кудесник покачал головой.
– Ничего не слышно. Крут бесследно сгинул, а Дубину вернули звание майора. Более того, поговаривают, что за заговором стоит Жеребкинс.
Труба побледнел – и вовсе не от боли в спине.
– Жеребкинс?! Не может быть!
От отчаяния он даже заскрипел зубами. Жеребкинс и майор. Стало быть, иного выхода у него нет. Ему придется сделать то, что раньше он видел только в кошмарных снах.
Капитан Келп приподнялся на локте. Воздух над их головами дрожал от лазерных разрядов. Очень скоро гоблины ворвутся в центр. Да, другого выхода нет.
Труба сделал глубокий вдох.
– Ладно, ребята. Все слушайте меня. Отступаем к Полис-Плаза.
Полицейские замерли. Даже Шкряб перестал рыдать. Отступать?
– Все слышали? – рявкнул Труба. – Отступаем! Мы не можем удерживать улицы без оружия. Всё, уходим.
Не привыкшие к поражениям полицейские нерешительными перебежками направились к запасному выходу. Называйте это отступлением, называйте тактическим маневром, но все равно это было бегство. И кто бы мог подумать, что такой приказ отдаст сам Труба Келп?
– Ты только что перенесла сложную операцию, – сказал он. – Так что помолчи и займись лечебной гимнастикой.
Сейчас Элфи нужно было постоянно разрабатывать палец, чтобы правильно срослись сухожилия. Она должна была выполнять все те движения, которые ее палец частенько производит в обычной жизни. К примеру, делать вид, будто нажимает на курок.
Наконец Элфи, Крут, Дворецки и Артемис сгрудились вокруг осветительного куба в пустынном зале отправления.
– Вода есть? – спросила Элфи. – После этого исцеления очень хочется пить.
Крут подмигнул ей, что случалось с ним не часто.
– Сейчас я покажу тебе один маленький фокус, – пообещал он. – Этой штуке я научился, когда еще вовсю участвовал в полевых операциях.
Он снял с ремня большой патрон с тупым носиком, сделанный как будто из плексигласа и заполненный прозрачной жидкостью.
– Этим не напьешься, – заметил Дворецки.
– В нем воды больше, чем ты думаешь. Это так называемый гидропатрон, то есть миниатюрный огнетушитель. Вода находится в сжатом состоянии, чтобы занимать меньший объем. Ты стреляешь этим патроном в огонь, и от удара вода переходит в свое обычное состояние. Всего в гидропатроне пол-литра, но эти пол-литра находятся под чудовищным давлением. Ты можешь вылить на огонь сто литров воды, но от одного гидропатрона будет куда больше пользы. Мы называем эти штуки «шипучками».
– Превосходно, – сухо заметил Артемис. – Вот только из чего вы будете стрелять? Ваше оружие выведено из строя.
– А зачем нам оружие? – ухмыльнулся Крут, доставая огромный нож. – «Шипучку» можно использовать и в ручном режиме.
Он направил тупой конец патрона на котелок и острием ножа вскрыл крышку. Струя с шипением устремилась в сосуд.
– Угощайся, капитан. И пусть потом никто не говорит, что я не забочусь о своих подчиненных.
– Умно, – признал Артемис.
– Самое удобное, – продолжал майор, убирая пустую «шипучку», – что гидропатрон можно использовать много раз. Достаточно бросить капсулу в сугроб, и компрессор мигом наберет в себя прежнее количество воды. Больше всех тут доволен Жеребкинс – не происходит разбазаривания полицейского имущества.
Элфи сделала большой глоток, и скоро здоровый румянец вернулся на ее щеки.
– Итак, мы попали в засаду Б’ва Келл, – сказала она. – Что все это значит?
– Это значит, что где-то произошла утечка информации, – ответил Артемис, грея руки у тускло светящегося куба. – Мне казалось, что наша операция сверхсекретная. Даже ваш Совет и тот ничего о ней не знал. В курсе был только кентавр, которого, кстати, среди нас нет.
Элфи вскочила на ноги.
– Жеребкинс! Этого не может быть.
Артемис умиротворяюще поднял руки.
– Я просто пытаюсь рассуждать логически. И не более.
– Однако все это лишь предположения, – вмешался в разговор майор. – Хоть и весьма логичные. Но мы должны оценить ситуацию. Что мы имеем и что знаем наверняка?
Дворецки кивнул. Слова майора пришлись ему по душе. Солдат отлично понимал солдата.
Крут сам ответил на свой вопрос:
– Мы по-прежнему имеем шаттл, если, конечно, он не заминирован. У нас есть шкаф, полный провианта. Пища в основном из Атлантиды, так что привыкайте к рыбе и кальмарам.
– А что мы знаем? – поинтересовалась Элфи.
Тут инициативу перехватил Артемис.
– Мы знаем, что у гоблинов есть осведомитель в полиции, – сказал он. – Также нам известно, что гоблины пытались устранить начальника Корпуса особого назначения майора Крута. Из всего этого мы можем предположить, что гоблины сейчас пытаются захватить власть. Командир спецкорпуса бесследно пропадает – и в городе начинается следующий этап операции.
Элфи задумчиво пожевала губу.
– Следующий этап?..
– Именно. То есть вооруженный переворот.
– Б’ва Келл против полиции? – насмешливо произнесла Элфи. – Ха-ха.
– Раньше я бы посмеялся вместе с тобой, – сказал Артемис. – Однако сейчас, когда ваше оружие бездействует…
– Но они тоже лишены оружия, – встрял Крут. – Теоретически.
Артемис прислонился к осветительному кубу спиной.
– Давайте возьмем наихудший сценарий, – предложил он. – Гавань захвачена Б’ва Келл, члены Совета убиты или взяты под стражу. Честно говоря, достаточно мрачная картина.
Эльфы промолчали. Картина была не просто мрачной. Тут скорее речь шла о конце света.
Даже Артемис несколько приуныл. Такая ситуация ничем не могла помочь его отцу.
– Я предлагаю немного отдохнуть, запастись продовольствием и, как только небо покроется облаками, направиться в сторону Мурманска. Дворецки может обыскать квартиру этого Васикина. А вдруг нам повезет и мы найдем там отца? Понимаю, что теперь, когда ваши бластеры не действуют, нам придется нелегко, но остался еще фактор внезапности, который можно правильно разыграть.
В течение нескольких минут никто ничего не говорил. Молчание было неловким. Никто не хотел огорчать Артемиса.
– Артемис, – сказал наконец Дворецки, положив руку мальчику на плечо. – Мы не готовы выступить против мафии. У нас нет оружия, а наши коллеги обязаны отправиться обратно под землю. Таким образом, мы лишаемся еще и магии. Если мы пойдем в Мурманск сейчас, то вряд ли оттуда вернемся. Мы там и останемся.
Повернувшись, Артемис не отрываясь смотрел в центр куба.
– Но мой отец так близко. Я не имею права отступать.
Даже Элфи была тронута решимостью юного Фаула. Причем на этот раз Артемис вовсе не пытался никем манипулировать. Он был просто мальчиком, мальчиком, скучающим по отцу. Быть может, ее защитные рефлексы ослабли, но внезапно она почувствовала, что ей жаль этого парнишку.
– Мы не отступаем, Артемис, – тихо произнесла Элфи. – Мы перегруппировываемся. Это совсем другое. Мы еще вернемся. Помни, самое темное время суток – это перед рассветом.
Артемис поднял глаза.
– Перед каким рассветом? – язвительно осведомился он. – Мы же в Арктике.
Впрочем, кентавр не мог не восхищаться хладнокровием своей противницы. План был гениально прост. Подать заявку на контракт по модернизации, предложить самую низкую стоимость. Полиция с радостью впустила ее в свои самые секретные помещения. После чего Опал понатыкала повсюду своих камер и даже выставила Легиону счет за обновление систем наблюдения.
Жеребкинс нажал на несколько клавиш. Никакого ответа. Почему-то кентавр этому совсем не удивился. Опал Кобой наверняка закольцевала всю систему на себя, вплоть до самого незначительного оптиковолоконного кабеля. Быть может, как раз сейчас она смотрит на него, Жеребкинса, и смеется. Сидит в своем патентованном кресле на воздушной подушке, тычет пальчиком в плазменный экран и хихикает, наслаждаясь унижением гениального кентавра.
Жеребкинс даже зарычал. Ей удалось застать его врасплох, но больше такого не повторится. Он не собирается терять присутствие духа, чтобы потешить Опал Кобой. Хотя, быть может, именно так и следует поступить…
Майор прыгнул в углубление и очистил дно от осколков льда. На белом фоне мелькнул темно-коричневый лоскут.
– Да! – прохрипел он. – Земля!
Дворецкий опустил дрожащее тело Элфи в ямку. В его могучих руках она выглядела как кукла. Такая же маленькая и безвольная. Крут сжал пальцы Элфи вокруг желудя и опустил ее левую руку в разрыхленную пулями землю, после чего, сдернув с пояса моток липкой ленты, кое-как примотал ее отрубленный палец к кисти.
Теперь оставалось только ждать.
– Скорее всего, ничего не получится, – взволнованно пробормотал Крут, выпрямляясь. – Эти консервированные желуди еще не прошли испытания. Ох уж мне этот Жеребкинс со своими дурацкими идеями. Правда, обычно они работают. Обычно работают…
Артемис положил руку ему на плечо. Это все, что он мог сделать для майора. Он никогда не умел говорить слова утешения.
Пять секунд. Десять. Ничего.
И вдруг…
– Смотрите! – воскликнул Артемис. – Искра!
Голубая искра ленивой змейкой пробежала по руке Элфи. Потом скользнула капитану на грудь, вспрыгнула на острый подбородок, буравчиком проникла в кожу между глаз и там исчезла.
– Пожалуй, лучше будет отойти, – посоветовал Крут. – Однажды я присутствовал при подобном исцелении. Это было в Талсе. Тогда чуть весь терминал не разнесло. А сейчас у нас случай куда хуже.
Они быстро отступили от ямки, и, как выяснилось, очень вовремя. Из земли синим огненным градом посыпались искры, и все они стремились к руке Элфи, то есть к месту, которому требовалась помощь. Они вонзались в сустав пальца, как плазменные торпеды, плавили липкую ленту.
Элфи вдруг села и замахала руками, точно какая-нибудь марионетка. Ее ноги задергались, будто отбиваясь от невидимых врагов. А затем Элфи издала пронзительный крик, от которого аж зубы завибрировали.
– Это нормально? – шепотом спросил Артемис, словно бы опасаясь, что Элфи его услышит.
– Думаю, да, – ответил майор. – Мозг производит проверку системы. Это тебе не царапину залечить.
Из кожи Элфи начали бить струйки пара – таким образом наружу выводились остатки радиации. Капитан Малой извивалась и дрыгала ногами, погружаясь все глубже в растущую на дне ямки лужу. Не самое приятное зрелище. Лед превращался в воду, а вода тут же испарялась, окутывая Элфи туманными клубами. Теперь была видна только ее левая рука с неясными очертаниями пальцев.
Вдруг Элфи замерла. Рука ее застыла и опустилась в туман. Арктическая ночь поспешила вернуть себе утерянную тишину.
Они подошли ближе, напряженно всматриваясь в облака пара. Артемис очень боялся за Элфи – и одновременно страшился того, что может увидеть.
Глубоко вздохнув, Дворецки принялся руками разгонять туман. Из ямки не доносилось ни звука. Тело Элфи лежало неподвижно, как в могиле.
Артемис наклонился к ней.
– По-моему, она жива…
Внезапно Элфи дернулась и резко согнулась – Артемис даже отпрянул от неожиданности. На ее рыжеватых волосах и ресницах застыли льдинки. Грудь эльфийки раздувалась, словно стараясь вобрать в себя как можно больше воздуха.
Артемис схватил Элфи за плечи, на мгновение сбросив свой обычный панцирь ледяного спокойствия.
– Элфи! Элфи, ну скажи что-нибудь! Твой палец! С ним все в порядке?
Элфи пошевелила пальцами, потом сжала их в кулак.
– Кажется, да, – ответила она и врезала Артемису прямо между глаз.
Удивленный мальчик четвертый раз за день улетел в сугроб.
После чего Элфи подмигнула ошеломленному Дворецки.
– Вот теперь мы квиты, – сказала она.
У майора Крута было мало воспоминаний, которыми он действительно дорожил. Но в будущем, в самые мрачные моменты своей жизни, он неизменно вызывал в памяти этот эпизод и едва слышно хихикал себе под нос.
Оперативный центр
Жеребкинс очнулся от боли, что было для него необычно. Он не мог даже припомнить, когда последний раз испытывал подобные страдания. Да, колкие замечания майора Крута порой глубоко ранили его, но физической боли он старался избегать – насколько это было возможно.Кентавр лежал на полу оперативного центра посреди обломков своего кресла.
– Дубин… – прорычал он, и за этим именем последовала двухминутная речь, состоящая сплошь из непечатных выражений.
Наконец излив гнев, Жеребкинс, пошатываясь, поднялся со своего знаменитого плазменного пола и попытался оценить ситуацию. Круп его был опален, причем больше всего досталось самой важной, задней части, на которой появились две здоровенные проплешины. А ведь именно на эту часть в первую очередь обращает внимание любая потенциальная подруга. В общем, на какое-то время о ночных клубах можно было забыть. Хотя Жеребкинс никогда не слыл хорошим танцором. Но двигать копытами каждый дурак может, правда? Мозгами шевелить куда труднее…
Дверь в оперативный центр была закрыта. Как говорится, даже гному не пролезть. Жеребкинс ввел код входа-выхода: «Жеребкинс. Двери».
Компьютер не ответил.
Он попробовал прибегнуть к голосовому управлению:
– Жеребкинс. Один, два, один, снять блокировку дверей.
Никакого ответа. Он был заперт. Стал пленником собственных устройств безопасности. Даже окна были затемнены. Заперт изнутри и снаружи. Ничего не работало.
Впрочем, тут он был не совсем точен. Работало как раз все, но его драгоценные машины не реагировали на команды своего хозяина. И Жеребкинс прекрасно знал, что из центра невозможно выйти, не получив доступа к главному компьютеру.
Жеребкинс сорвал с головы шапочку из фольги и яростно скомкал ее.
– Даже ты меня предала, – проворчал он, швыряя шапочку в устройство для переработки отходов.
Устройство должно было определить химический состав выброшенного мусора и переправить его в соответствующий контейнер.
На стене ожил плазменный экран, и на нем появилось прелестное лицо Опал Кобой. Кентавру давненько не доводилось видеть такой широкой улыбки.
– Привет, Жеребкинс. Как поживаешь?
Жеребкинс тоже улыбнулся, правда не так широко.
– Опал? Какими судьбами?! Как поживает твой папенька?
Все знали, что Опал некогда обанкротила фирму отца. Это была легенда среди бизнесменов подземного мира.
– С ним все хорошо, спасибо. «Заоблачный дом» – отличная психушка.
Жеребкинс решил попробовать прибегнуть к искренности. Этим инструментом он пользовался не часто, но сейчас стоило рискнуть.
– Опал, ты сама подумай, что ты делаешь. Дубин совсем обезумел, неужели ты не видишь? Получив то, что ему нужно, он избавится от тебя!
Но в ответ пикси кокетливо покачала идеально отлакированным ноготком.
– О нет, Жеребкинс, ты ошибаешься. Я нужна Шипсу. Действительно нужна. Он не смог бы ничего добиться без меня и моего золота.
Кентавр посмотрел прямо в глаза Опал. Пикси действительно верила в то, что говорила. Ну конечно, она же гений, а стало быть, не может ошибаться.
– Я знаю, почему ты так поступаешь, Опал.
– Правда?
– Ты до сих пор завидуешь, что университетская медаль за научные достижения досталась мне, а не тебе.
На секунду Опал лишилась самообладания, и ее лицо разом утратило свою привлекательность.
– Да, это я должна была получить ту медаль, глупый кентавр! Мои крылья куда лучше твоей глазной видеокамеры! Но победил ты. А знаешь почему? Потому что все награды всегда достаются вам, самцам!
Жеребкинс удовлетворенно улыбнулся. Даже в таких неблагоприятных обстоятельствах он не мог упустить возможности поиздеваться над противником.
– Что ты хочешь, Опал? Или решила просто поболтать о старых добрых временах, когда мы учились в университете?
Опал поднесла хрустальный бокал к губам и сделала большой глоток.
– Я решила сказать тебе, Жеребкинс, что слежу за тобой – чтобы у тебя не возникало никаких иллюзий. А еще я хотела продемонстрировать тебе, что происходит в центре города. Кстати, этот репортаж ведется в реальном времени, его снимают ваши же полицейские камеры, а Шипс сейчас доказывает Совету, что именно ты организовал беспорядки. Приятного просмотра.
Лицо Опал исчезло, вместо него появился вид центральной части Гавани, района рядом со «Спадучим торговым центром Спада». Обычно эта местность буквально кишела туристическими парочками, приехавшими сюда из Атлантиды и просто обожающими фотографироваться на фоне фонтана. Сегодня туристов тут не было, потому что площадь превратилась в настоящее поле боя. Б’ва Келл развязала открытую войну против полиции, и, судя по всему, бой был неравным. Гоблины палили из «тупорылов», однако никто из стражей порядка не отстреливался. Полицейские лишь перебегали от укрытия к укрытию и медленно, но верно отступали.
У Жеребкинса отвисла челюсть. Это настоящая катастрофа. И во всем обвинят именно его. Впрочем, козлов отпущения редко когда оставляют в живых – они же могут предъявить доказательства своей невиновности. Нужно немедленно сообщить о происходящем Элфи, иначе очень скоро всему волшебному народцу придет конец.
Глава 10
ДЕЛО – ТРУБА
Центральная часть Гавани
Даже в свои лучшие дни «Спадучий торговый центр Спада» был не самым приятным местом. Чипсы, которые подавали в местных кафешках, были жирными, мясо – загадочным, а в молочном коктейле было полным-полно комков. Тем не менее торговля процветала, особенно в дни солнцестояния.Но в данный момент капитан Труба Келп предпочел бы сидеть в одной из местных закусочных и давиться резиновым гамбургером, а не уклоняться от лазерных лучей. Хотя «спадучие гамбургеры» были не менее опасны для здоровья, чем гоблинские «тупорылы».
Крут куда-то испарился, и командование перешло к капитану Келпу. В нормальной ситуации он бы с радостью принял на себя такую ответственность. Однако в нормальной ситуации в его распоряжение были бы предоставлены весь полицейский транспорт и самое мощное оружие. К счастью, местная связь не вышла из строя.
Труба со своим патрульным отрядом прочесывал злачные места Б’ва Келл, когда на них напала из засады сотня бойцов-гоблинов. Негодяи засели на крышах домов, и отряд полицейских угодил прямо под перекрестный огонь. Операция была слишком хорошо продумана для Б’ва Келл. Обычному гоблину не под силу такие сложные действия: к примеру, он должен сначала почесаться, а потом плюнуть, или наоборот – одновременно он этого сделать не может. Гоблинами явно кто-то руководил.
Труба и один из его младших капралов прятались за будкой моментальной фотографии, а остальным полицейским удалось укрыться в «Спадучем центре».
Пока получалось отбиваться от гоблинов тазерами и электрошоковыми дубинками, но дальность стрельбы тазера составляла всего десять метров, а дубинки были эффективными лишь в рукопашном бою. Кроме того, оба вида оружия работали от электрических батареек, которые имели обыкновение быстро разряжаться. После этого в распоряжении полицейских останутся только булыжники и кулаки. Они даже не могли возвести защитные экраны, поскольку бойцы Б’ва Келл были оснащены полицейскими шлемами. Пусть старой модели, но тем не менее оборудованными специальными фильтрами.
Шаровая молния пролетела над будкой и проплавила дыру в асфальте прямо у ног Трубы. Гоблины умнели не по дням, а по часам. Хорошо хоть не по минутам. Вместо того чтобы пытаться прострелить будку, они начали вести навесной огонь. Времени оставалось совсем мало.
Труба постучал по микрофону.
– Келп вызывает базу. Есть новости об оружии?
– Никаких, капитан, – услышал он в ответ. – Полицейских много, а стрелять можно разве что из пальцев. Мы поставили заряжаться старые электрические винтовки, но на их зарядку уйдет минимум восемь часов. В запаснике спецкорпуса отыскали пару бронированных костюмов, сейчас переправляем их вам. Будут через пять минут. Минимум.
– Д’арвит, – выругался Труба.
Придется отступать. Будка могла развалиться в любую секунду, и тогда они окажутся как на ладони. Капрал, прижавшийся рядом с ним к земле, дрожал от страха.
– Ради всего святого! – рявкнул Труба. – Соберись! Ты же, в конце концов, полицейский!
– Все маме расскажу, – трясущимися губами пообещал его родной брат Шкряб. – Она велела тебе заботиться обо мне, а ты…
Труба погрозил ему пальцем.
– Еще раз напоминаю, капрал: когда мы на службе, я для тебя – капитан Келп. Кстати, именно о твоей шкуре я и пытаюсь сейчас позаботиться.
– Ну да, знаю я тебя, сам удерешь, бросишь меня здесь… – обиженно заныл Шкряб.
Труба уже не знал, кто сейчас бесит его больше – младший брат или вконец обнаглевшие гоблины.
– Ладно, Шкряб, я попробую объяснить. Эта будка долго не продержится. Нам нужно прорываться к торговому центру. Понял?
Трясущиеся губы Шкряба вдруг твердо сжались.
– Ни за что, – отчеканил он. – С места не сдвинусь. Даже ты меня не заставишь. Остаток жизни я решил провести здесь. Мне очень нравится эта будка.
Труба поднял забрало шлема.
– Выслушай меня. Внимательно. Остаток твоей жизни составит примерно тридцать секунд. Мы должны уходить.
– Но гоблины…
Капитан Келп схватил брата за плечи.
– Забудь о гоблинах! – выкрикнул он. – Помни только о моей ноге, которая тут же врежется в твою задницу, если ты посмеешь замедлить шаг!
Шкряб поежился. С этим переживанием он был хорошо знаком.
– Но мы ведь выживем, верно, брат?
– Все будет в порядке, – подмигнул ему Труба. – Я же твой капитан.
Брат кивнул, и его губы снова задрожали.
– Хорошо, а теперь повернись носом вон туда и по моему сигналу беги со всех ног. Понял?
Шкряб снова закивал, его подбородок двигался быстрее, чем клюв дятла.
– Итак, капрал, приготовились… По моей команде…
Еще одна шаровая молния. На этот раз гоблины почти попали в цель. Черный дым повалил от резиновых подошв башмаков капитана Келпа. Труба рискнул высунуть нос из-за угла. Лазерный заряд едва не проделал ему третью ноздрю. Откуда-то сверху свалилась стальная вывеска и запрыгала по мостовой, подбрасываемая лазерными лучами. «Фотография» было написано на ней. Вернее, «отография», потому что вместо «Ф» зияла огромная дыра. Значит, прямого попадания вывеска не выдержит. Впрочем, выбирать не приходилось.
Труба подхватил скачущую пластину и вскинул ее на плечи. Броня своего рода. Полицейские защитные комбинезоны были прошиты микронитями, рассеивающими нейтринные заряды и даже звуковые волны, но «тупорылы» не применялись уже много десятилетий, поэтому комбинезоны не были предназначены для отражения их лучей. Разряд «тупорыла» прожигал ткань, как рисовую бумагу.
Труба подтолкнул брата в спину.
– Готов?
Возможно, Шкряб кивнул, а может, это он так задрожал.
Труба подобрал под себя ноги и прижал панель к спине. Будем надеяться, пару попаданий она отразит. А потом щитом для Шкряба станет тело его брата. Еще одна молния. Прямо между ними и торговым центром. Через мгновение пламя прожжет дыру в асфальте. Самое время бежать. Прямо в огонь.
– Опусти забрало.
– Зачем?
– Я велел опустить забрало, капрал!
Шкряб подчинился. Спорить можно с братом, но не с командиром.
Труба положил ладонь на спину Шкряба и толкнул. Сильно.
– Пошел, пошел, пошел!
И они побежали – прямо сквозь ревущее, яростное пламя. Труба услышал, как трещат и рвутся микронити комбинезона, пытающиеся справиться с нестерпимым жаром. Кипящая смола прилипала к ботинкам, начали плавиться резиновые подошвы.
Они миновали пламя и, спотыкаясь, помчались к двойным дверям центра. Труба стер копоть с забрала. Полицейские ждали его, укрывшись за щитами. Двое медиков-кудесников уже сняли перчатки, готовясь возложить руки на раны и мгновенно начать процесс исцеления.
Оставалось десять метров.
Они продолжали бежать.
Но гоблины тоже увидели цель. Огромный пучок лазерных разрядов пролетел совсем рядом и окончательно уничтожил то, что осталось от витрины торгового центра. Голова Трубы дернулась, когда в его шлем попал один из разрядов. Гоблины продолжали обстрел. Несколько разрядов попали между лопаток. Стальная вывеска выдержала.
Рядом с братьями упала очередная шаровая молния. Ударная волна подняла капитана в воздух, как воздушного змея, бросила на спину брата и пронесла их обоих сквозь разбитые двери. Стена из полицейских щитов мгновенно сомкнулась за ними.
– Шкряб… – прохрипел капитан Келп сквозь боль, шум и копоть. – С ним все в порядке?
– Абсолютно, – откликнулся старший медик, переворачивая Трубу на живот. – А вот на вашей спине к утру расцветут несколько хороших синяков.
– От майора вестей не приходило? – спросил Келп, одновременно пытаясь отбиваться от назойливого медика.
Кудесник покачал головой.
– Ничего не слышно. Крут бесследно сгинул, а Дубину вернули звание майора. Более того, поговаривают, что за заговором стоит Жеребкинс.
Труба побледнел – и вовсе не от боли в спине.
– Жеребкинс?! Не может быть!
От отчаяния он даже заскрипел зубами. Жеребкинс и майор. Стало быть, иного выхода у него нет. Ему придется сделать то, что раньше он видел только в кошмарных снах.
Капитан Келп приподнялся на локте. Воздух над их головами дрожал от лазерных разрядов. Очень скоро гоблины ворвутся в центр. Да, другого выхода нет.
Труба сделал глубокий вдох.
– Ладно, ребята. Все слушайте меня. Отступаем к Полис-Плаза.
Полицейские замерли. Даже Шкряб перестал рыдать. Отступать?
– Все слышали? – рявкнул Труба. – Отступаем! Мы не можем удерживать улицы без оружия. Всё, уходим.
Не привыкшие к поражениям полицейские нерешительными перебежками направились к запасному выходу. Называйте это отступлением, называйте тактическим маневром, но все равно это было бегство. И кто бы мог подумать, что такой приказ отдаст сам Труба Келп?
Арктический терминал
Артемис и его спутники укрылись в помещении терминала. Элфи проделала весь путь на плече Дворецки. Сначала пару минут она громко протестовала, но потом майор приказал ей заткнуться.– Ты только что перенесла сложную операцию, – сказал он. – Так что помолчи и займись лечебной гимнастикой.
Сейчас Элфи нужно было постоянно разрабатывать палец, чтобы правильно срослись сухожилия. Она должна была выполнять все те движения, которые ее палец частенько производит в обычной жизни. К примеру, делать вид, будто нажимает на курок.
Наконец Элфи, Крут, Дворецки и Артемис сгрудились вокруг осветительного куба в пустынном зале отправления.
– Вода есть? – спросила Элфи. – После этого исцеления очень хочется пить.
Крут подмигнул ей, что случалось с ним не часто.
– Сейчас я покажу тебе один маленький фокус, – пообещал он. – Этой штуке я научился, когда еще вовсю участвовал в полевых операциях.
Он снял с ремня большой патрон с тупым носиком, сделанный как будто из плексигласа и заполненный прозрачной жидкостью.
– Этим не напьешься, – заметил Дворецки.
– В нем воды больше, чем ты думаешь. Это так называемый гидропатрон, то есть миниатюрный огнетушитель. Вода находится в сжатом состоянии, чтобы занимать меньший объем. Ты стреляешь этим патроном в огонь, и от удара вода переходит в свое обычное состояние. Всего в гидропатроне пол-литра, но эти пол-литра находятся под чудовищным давлением. Ты можешь вылить на огонь сто литров воды, но от одного гидропатрона будет куда больше пользы. Мы называем эти штуки «шипучками».
– Превосходно, – сухо заметил Артемис. – Вот только из чего вы будете стрелять? Ваше оружие выведено из строя.
– А зачем нам оружие? – ухмыльнулся Крут, доставая огромный нож. – «Шипучку» можно использовать и в ручном режиме.
Он направил тупой конец патрона на котелок и острием ножа вскрыл крышку. Струя с шипением устремилась в сосуд.
– Угощайся, капитан. И пусть потом никто не говорит, что я не забочусь о своих подчиненных.
– Умно, – признал Артемис.
– Самое удобное, – продолжал майор, убирая пустую «шипучку», – что гидропатрон можно использовать много раз. Достаточно бросить капсулу в сугроб, и компрессор мигом наберет в себя прежнее количество воды. Больше всех тут доволен Жеребкинс – не происходит разбазаривания полицейского имущества.
Элфи сделала большой глоток, и скоро здоровый румянец вернулся на ее щеки.
– Итак, мы попали в засаду Б’ва Келл, – сказала она. – Что все это значит?
– Это значит, что где-то произошла утечка информации, – ответил Артемис, грея руки у тускло светящегося куба. – Мне казалось, что наша операция сверхсекретная. Даже ваш Совет и тот ничего о ней не знал. В курсе был только кентавр, которого, кстати, среди нас нет.
Элфи вскочила на ноги.
– Жеребкинс! Этого не может быть.
Артемис умиротворяюще поднял руки.
– Я просто пытаюсь рассуждать логически. И не более.
– Однако все это лишь предположения, – вмешался в разговор майор. – Хоть и весьма логичные. Но мы должны оценить ситуацию. Что мы имеем и что знаем наверняка?
Дворецки кивнул. Слова майора пришлись ему по душе. Солдат отлично понимал солдата.
Крут сам ответил на свой вопрос:
– Мы по-прежнему имеем шаттл, если, конечно, он не заминирован. У нас есть шкаф, полный провианта. Пища в основном из Атлантиды, так что привыкайте к рыбе и кальмарам.
– А что мы знаем? – поинтересовалась Элфи.
Тут инициативу перехватил Артемис.
– Мы знаем, что у гоблинов есть осведомитель в полиции, – сказал он. – Также нам известно, что гоблины пытались устранить начальника Корпуса особого назначения майора Крута. Из всего этого мы можем предположить, что гоблины сейчас пытаются захватить власть. Командир спецкорпуса бесследно пропадает – и в городе начинается следующий этап операции.
Элфи задумчиво пожевала губу.
– Следующий этап?..
– Именно. То есть вооруженный переворот.
– Б’ва Келл против полиции? – насмешливо произнесла Элфи. – Ха-ха.
– Раньше я бы посмеялся вместе с тобой, – сказал Артемис. – Однако сейчас, когда ваше оружие бездействует…
– Но они тоже лишены оружия, – встрял Крут. – Теоретически.
Артемис прислонился к осветительному кубу спиной.
– Давайте возьмем наихудший сценарий, – предложил он. – Гавань захвачена Б’ва Келл, члены Совета убиты или взяты под стражу. Честно говоря, достаточно мрачная картина.
Эльфы промолчали. Картина была не просто мрачной. Тут скорее речь шла о конце света.
Даже Артемис несколько приуныл. Такая ситуация ничем не могла помочь его отцу.
– Я предлагаю немного отдохнуть, запастись продовольствием и, как только небо покроется облаками, направиться в сторону Мурманска. Дворецки может обыскать квартиру этого Васикина. А вдруг нам повезет и мы найдем там отца? Понимаю, что теперь, когда ваши бластеры не действуют, нам придется нелегко, но остался еще фактор внезапности, который можно правильно разыграть.
В течение нескольких минут никто ничего не говорил. Молчание было неловким. Никто не хотел огорчать Артемиса.
– Артемис, – сказал наконец Дворецки, положив руку мальчику на плечо. – Мы не готовы выступить против мафии. У нас нет оружия, а наши коллеги обязаны отправиться обратно под землю. Таким образом, мы лишаемся еще и магии. Если мы пойдем в Мурманск сейчас, то вряд ли оттуда вернемся. Мы там и останемся.
Повернувшись, Артемис не отрываясь смотрел в центр куба.
– Но мой отец так близко. Я не имею права отступать.
Даже Элфи была тронута решимостью юного Фаула. Причем на этот раз Артемис вовсе не пытался никем манипулировать. Он был просто мальчиком, мальчиком, скучающим по отцу. Быть может, ее защитные рефлексы ослабли, но внезапно она почувствовала, что ей жаль этого парнишку.
– Мы не отступаем, Артемис, – тихо произнесла Элфи. – Мы перегруппировываемся. Это совсем другое. Мы еще вернемся. Помни, самое темное время суток – это перед рассветом.
Артемис поднял глаза.
– Перед каким рассветом? – язвительно осведомился он. – Мы же в Арктике.
Оперативный центр
Жеребкинс был вне себя от ярости, причем больше всего он злился на самого себя. Он буквально нашпиговал систему всяческими паролями и кодами безопасности, а Опал Кобой без труда проникла в нее и захватила всю сеть. Более того, ее работу оплатила полиция!Впрочем, кентавр не мог не восхищаться хладнокровием своей противницы. План был гениально прост. Подать заявку на контракт по модернизации, предложить самую низкую стоимость. Полиция с радостью впустила ее в свои самые секретные помещения. После чего Опал понатыкала повсюду своих камер и даже выставила Легиону счет за обновление систем наблюдения.
Жеребкинс нажал на несколько клавиш. Никакого ответа. Почему-то кентавр этому совсем не удивился. Опал Кобой наверняка закольцевала всю систему на себя, вплоть до самого незначительного оптиковолоконного кабеля. Быть может, как раз сейчас она смотрит на него, Жеребкинса, и смеется. Сидит в своем патентованном кресле на воздушной подушке, тычет пальчиком в плазменный экран и хихикает, наслаждаясь унижением гениального кентавра.
Жеребкинс даже зарычал. Ей удалось застать его врасплох, но больше такого не повторится. Он не собирается терять присутствие духа, чтобы потешить Опал Кобой. Хотя, быть может, именно так и следует поступить…