Коллинз Джеки. Голливудские жены (Том 1)

   В стеклянных дверях гостиной стояла Элейн, точно в раме.
   Элейн. Его жена. Для старой бабы она выглядит неплохо. Надо отдать ей должное: умеет следить за собой, не пьет, не спит направо и налево, не делает из него дурака.
   - Детка, - сказал он нежно. - Сделай для меня одну вещь.
   Она оглядела его с головы до ног. Да, явное брюшко. Особенно заметное из-за мадрасских шортов, которые ему приспичило надеть.
   - Росс, я сделаю для тебя все, что ты захочешь, - ответила она даже еще нежнее. - Если обещаешь опять заняться гимнастикой.
   Он разыграл удивление и похлопал себя по животу.
   - По-твоему, мне это требуется?
   - Это требуется всем, кто старше двадцати пяти лет.
   - Что это еще за "старше двадцати пяти лет"?
   - Реальный факт, любимый мой. Чем становишься старше, тем усерднее надо трудиться, чтобы не утратить форму.
   - Чушь!
   - Святая правда.
   - Чушь.
   - Так что же тебе от меня нужно? - сказала она со вздохом.
   Он почесал подбородок и скосил знаменитые синие глаза.
   - Позвони Мэрли Грей. Достань экземпляр нового сценария Нийла - ну, того, о котором мы говорили.
   - А Зак разве не может достать?
   - Зак капли молока из коровы не выдоит, даже если ты всунешь сосок ему в руку.
   Элейн кивнула. Наконец-то он согласился с ее мнением.
   - Мне нужна Сейди Ласаль, - вдруг выпалил Росс.
   Нет, он, бесспорно, согласился с ее мнением.
   - Ты хочешь, чтобы я попробовала это устроить? - сказала она медленно.
   - По-твоему, ты сумеешь? - спросил он, оживляясь.
   Она улыбнулась.
   - Ты же всегда говорил, что я всего добьюсь, если серьезно захочу.
   - Вот и хорошо! Захоти, чтобы Сейди Ласаль стала моим агентом и чтобы я получил экземпляр чертового сценария.
   Элейн улыбнулась еще шире. Она больше всего любила преодолевать трудности.
   - Росс, милый, заказ принят.
   Он улыбнулся в ответ.
   - Элейн, милая, ставлю на тебя!
   Вот оно - супружеское счастье!
   - Я купила тебе подарок, - прожурчала она, протягивая шелковый галстук, который украла утром.
   Это ему понравилось. Он улыбнулся до ушей.
   - Никогда не забываешь о звезде, а?
   - Никогда, Росс, - кивнула она. - Никогда.
   ***
   В "Мейврике" было не протолкнуться. Шесть рядов у стойки, музыка диско рвет уши.
   Бадди заходил сюда в последний раз очень давно - еще до Гавайев, еще до жирненького Макси Шолто. При мысли о Шолто его передернуло. К счастью, он опомнился, когда еще было не поздно. Дружок Бадди больше не клюнет на наркотики и оргии.
   Они только для полных неудачников. Попросить работу у Тряпичника - это одно, но Макси Шолто - совсем-совсем другая фигня.
   - Бадди! Рад тебя видеть! Где ты прячешься?
   Он приветственно махнул бармену, а потом ответил:
   - Да нигде. То тут, то там. Что слышно?
   - Все то же. Дела идут хорошо. Знаешь про "Хилл-стрит блюз?" У меня там реплики были, усек? Реплики!
   Н-да? То-то он все еще торчит за стойкой!
   - Куинс тут?
   - Где-то там, сзади.
   - Спасибо.
   Он пробрался вдоль толпы у стойки, а потом через толпу танцующих и пошел вдоль кабинетиков, выглядывая Куинса.
   Он увидел его в окружении девочек. Их было три.
   Куинс. Высокий. Черный. Красивый. И к тому же хороший актер. Они занимались вместе у Джой Байрон.
   - Э-эй! - сказали они хором и шлепнули ладонью о ладонь.
   - Садись, - сказал Куинс. - Присоединяйся к обществу.
   Бадди примостился на конце кожаной банкетки, а Куинс кивал на девочек:
   - Вот это моя Луэнн. Ее сестра Цыпочка. И верная подруга Шелли.
   Луэнн была роскошной шоколадной блондинкой. Цыпочка была поминиатюрней, потемнее и с зубами, за какие убить можно. Шелли была Шелли, девочка у бассейна, очень даже ничего в тонком гимнастическом трико и тонкой юбочке внахлестку.
   - Э-эй! - сказал он. - А мы знакомы.
   - Э-эй! - ответила она. - Бадди Хадсон. Мистер Женатик.
   А где твоя старуха?
   - Бадди? Женатик? Ну, до этого нам не дожить! - засмеялся Куинс.
   - Уже дожили, - кивнула Шелли.
   Куинс недоверчиво вздернул брови и ухмыльнулся Бадди.
   - Чего молчишь? Скажи им, что это вранье.
   Бадди насупился. Такое его собачье счастье - напороться на мисс Болтунью. Весь день невезучий. А теперь еще и ночь.
   - Ну, я женат. Так что?
   Куинс захохотал.
   - Вот уж не думал, что ты когда-нибудь вляпаешься. Как же это вышло? Он хлопнул себя по лбу. - Понял! Понял! Ей восемьдесят три, денег куры не клюют, а сердце ни к ч-е-е-рту. Угадал?
   Бадди насупился еще больше. Он ведь сбежал от Ангель, чтобы развеяться.
   - Ну, да, да! Угадал. Только ей не восемьдесят три, а под девяносто. Больше в моем вкусе, ясно?
   Куинс задохнулся от хохота.
   - Узнаю Дружка Бадди. Никогда своего не упустит!
   - Как насчет бути? - спросила Цыпочка, дергаясь в такт голосу Донны Саммерс.
   - Извиняюсь! - вмешалась Шелли. - Я первая пригласила.
   Толкнув Бадди в бок, она заставила его встать, выскользнула из-за столика, закинула руки ему на шею и увлекла на запруженное людьми пространство, предназначенное для танцующих.
   - Восемьдесят три, это надо же! - протянула она насмешлив во. Двадцать и красотулька. Я ее видела у бассейна. Чего ты ее прячешь?
   Он пожал плечами.
   - И не прячу вовсе.
   - Не заливаешь? Тогда где же она?
   - А тебе для чего? Или ты розовая?
   Она резко прижалась к нему пахом.
   - Тогда бы, мальчик, я скреблась у твоей двери, чуть ты ушел бы. Такой кусочек ты держишь под замком!
   Он оттолкнул ее и начал извиваться. Он хоть сейчас может давать уроки Траволте - до того он ловкий, чувственный и весь разболтанный. Аллан Карр, войди, посмотри на меня!
   Шелл повторяла все его движения. Она тоже была хороша.
   Ему стало весело. Он не танцевал давным-давно, а если партнерша во всем тебе соответствует, ощущение возникает то еще.
   Они остановились, когда совсем изнемогли. Когда по рукам и груди Шелли заструились ручейки пота.
   - Хм-м-м-м, - произнесла она раздумчиво, - а ты хорош!
   - Ты тоже.
   Они пошли назад к столику, - Надеюсь! Я же профессионал.
   - Профессионал в чем?
   - Профессиональная танцовщица. - Она холодно посмотрела на него и обернулась, здороваясь с откуда-то взявшимся парнем, который сидел рядом с Цыпочкой. - Йер, лапушка, как сошло?
   Йер лапушка был молод, красив, с нервно бегающими глазами. Он пожал плечами.
   - Обычное дерьмо. Ну, ты представляешь.
   - Конечно, - сочувственно сказала она. - Но вы же не знакомы? - Они покачали головами, рассматривая друг друга. - Бадди Хадсон - Иерихон Кранч, - добавила Шелли, как светская хозяйка дома.
   Бадди нахмурился. Наверное, от громкой музыки он оглох.
   Иерихон Кранч! Что за имечко? Точно сектант-проповедник Славный Амос!
   Бегающие глазки Иерихона обшарили его всего.
   - Вы актер?
   - А в чем вы меня видели? - быстро спросил Бадди.
   - Ни в чем. Я тоже актер.
   - А-а! В чем снимались?
   Иерихон быстро перечислил несколько известных телевизионных программ, потом облизнул губы и добавил:
   - Но у меня намечается стоящая роль. И думаю, я ее получу.
   - Какая роль? - спросил Бадди, сразу настораживаясь."
   Иерихон напустил на себя таинственный вид.
   - Не могу сказать.
   - Телевизионный сериал?
   - Ничего подобного.
   - Реклама?
   - Не-а.
   - Тогда что же?
   - Фильм. Первоклассный. - - Телевизионный?
   - Не-а. Настоящий.
   - А название?
   Иерихон сощурился.
   - Так я тебе и сказал! Чтобы ты побежал пробоваться? Ничего не выйдет. Да и вообще контракт у меня на мази. Сучка, которая набирает актеров, вся просто исходит от нетерпения взять меня. - Он сильно осклабился. - Усек?
   Да, Бадди усек. А жлоб не проговорится. Он вспомнил Ангель. Она даже и не думала его пилить. Просто заговорила в скверную минуту, когда за душой у него осталось всего сорок два доллара - и никакого способа раздобыть еще. Пособие по безработице? Нет уж! Справки, анкеты, бумажки всякие - это не для него. Так он всегда считал, не начинать же теперь!
   , - Мне пора, - сказал он, вставая. Пробрался сквозь толпу и вздохнул полной грудью, когда вышел на улицу.
   Шелли вышла следом за ним.
   - Подвезешь меня? - сказала она.
   Он оглядел ее и решил, что она может оказаться полезной.
   - Само собой. Моя машина дальше по улице.
   Она зашагала рядом с ним. От нее слабо пахло потом и сильно пряными духами.
   - Какие танцы ты исполняешь? - спросил он.
   - Художественные, - ответила она.
   - Стриптизерка?
   - Одна из лучших.
   - Скромности тебе не занимать.
   - А иди ты! Я правда одна из лучших и горжусь этим.
   Они подошли к машине, он сел за руль и открыл правую дверцу.
   - А ты актер, - заявила она, усаживаясь поудобнее. - Я могла бы сразу догадаться.
   - Один из лучших, - быстро сказал он.
   Она рассмеялась.
   - Да уж! Потому-то ты и ездишь на этой рухляди.
   - Она довозит меня, куда требуется. Я за рекламой не гонюсь.
   - Не по карману, а?
   - Ничего, справлюсь.
   Она вытащила из сумочки сигарету с марихуаной и закурила.
   - Вот что я тебе скажу, - начала она и предложила ему затяжку, но он мотнул головой. Кому надо, чтобы полицейские остановили их в такой час? Из тебя получится потрясающий стриптизе?. Тело блеск, и ты умеешь двигаться.
   Он расхохотался.
   - Ну ты даешь!
   Она осталась серьезной.
   - Что тут забавного? Платят хорошо, и мужчины занимаются этим теперь наравне с женщинами.
   - Я актер. Я же тебе сказал.
   - Чем это мешает тебе раздеваться и брать за это деньги?
   - Ты, конечно, скажешь, что Сильвестр Сталлоне сделал карьеру этим способом?
   - Вот именно. Или ты не читаешь скандальную хронику?
   - Этим грязным газетенкам верить нельзя. Ну, а твой приятель Банч... Кранч... Стена Иерихонская. Он раздевается?
   - В голом виде на него и задаром смотреть не станут. Сутулые плечи, кривые коленки, и в хлебной корзинке всего ничего.
   Он подрабатывает как официант - на голливудских вечеринках.
   Думает, так его откроют.
   А, к черту! Бадди забрал у нее сигарету, глубоко затянулся и потом небрежно сказал:
   - Вдруг да и открыли? С ним же вот-вот контракт заключат.
   - Брось! Неужели ты поверил? Да если Йер подаст сандвич Джонни Карсону, он всех оповестит, что его вот-вот пригласят в "Вечернее шоу".
   - Значит, никакого фильма вообще нет?
   - Он ходил представляться.
   - Для какого фильма?
   Она тихонько засмеялась.
   - Хочешь подставить ему ножку?
   Он осторожно загнал машину на стоянку, удобно расположенную против их дома.
   - Мы живем в свободной стране.
   - Тебе виднее.
   - Так что это за фильм?
   - Зайдем ко мне нюхнем. От снега у меня всегда память улучшается.
   Он подумал об Ангель. Красивая. Невинная. Ждет его.
   Потом он подумал о паршивых сорока двух долларах.
   - Ладно. Почему бы и нет?
   ***
   Джина Джермейн имела агента, менеджера, секретаря, гримера-художника, парикмахера, бухгалтера, советника по вкладам, преподавателя драматического искусства и двух бывших мужей, - и всех их надо было содержать. Все они в чем-то он нее зависели.
   Ей было тридцать три года - двадцать девять для прессы. Блондинка крашеная, а не естественная. Хорошенькая, с круглыми, чуть выпуклыми глазами, вздернутым носиком и людоедским ртом, полным острых, белых, безупречных зубов. На Западном побережье Америки были тысячи девушек таких же хорошеньких, как Джина Джермейн. Но вот тело превращало ее в нечто особенное. Длинные точеные ноги, поджарая задница, двадцатидюймовая талия и огромная грудь. Тридцать девять упругих пышных дюймов с большими бледно-шоколадными сосками.
   ***
   Звездой Джину Джермейн сделали ее потрясающие груди. В девятнадцать лет она попала на страницы "Плейбоя", и ее немедленно открыл Голливуд. "Сейчас же пошлите за ней!" - распорядились две главы кинокомпаний, три директора студий и четыре восхищенных агента. А она уже была там. Макси Шолто, ловкий деляга, умевший распознать пару сенсационных грудей с первого взгляда, опередил всех. "Позвольте, я буду представлять вас, - сказал он, включив на полную силу свою подлую улыбочку. - Позвольте мне сделать из вас звезду".
   Старомодные, но такие весомые слова сработали. Джина оставила довольно тихую карьеру манекенщицы в Хьюстоне и улетела с Макси в Лос-Анджелес, где он устраивал ей небольшие роли то там то сям. Ничего сенсационного. До того дня, когда она вошла в кабинет директора телестудии, села на стул с высокой спинкой напротив него и небрежно раздвинула длинные, точеные, сексуальные ноги, как втолковывал ей Макси.
   Налитые кровью глаза директора полезли на лоб от возбуждения. На Джине Джермейн была белая мини-юбочка, а под ней - ничего. Ни колготок. Ни трусиков. Ничего.
   Результатом была роль в еженедельном комическом телесериале и еженедельные свидания с телевизионным директором, который через два года скончался от массированного инсульта.
   Джина очень огорчилась - он был такой милый старичок. Но, с другой стороны, она, в сущности, больше в нем не нуждалась. Телевидение сделало ее звездой, а Макси сделал ее своей женой.
   Телевизионный сериал Джины продолжался пять лет, ее брак - лишь на несколько месяцев дольше, однако они с Макси расстались друзьями, и он был шафером на ее разрекламированной свадьбе с актером, чьим амплуа были мужественные мужчины, а любимым развлечением - избивать ее, так что она развелась и с ним.
   Личная жизнь у нее была сплошным хаосом, однако ее звезда продолжала восходить. Фильм, слепленный из комического сериала, принес большие доллары. А она тут же снялась в еще одной кассовой продукции. И оказалась редчайшим исключением из общего правила - звездой малого экрана, которой удалось остаться звездой и на большом экране. Внезапно она стала беспроигрышной картой. Каждый фильм с соучастием приносил деньги. Она давала опору снисходящим супер-звездам, была наивной партнершей эксцентричных комиков, изгибалась, извивалась и раздевалась с утомительным однообразием.
   Но зрители так не считали. Зрители ее любили. Она была их Джиной. Чудесной золотой плотью. Киношлюха с золотым сердцем и такими же грудями в придачу. Старомодный тип кинозвезды, приводящий на память Монро и Мэнсфилд.
   - Я хочу, чтобы ко мне относились серьезно, - проворковала она однажды вечером в программе Джонни Карсона. - Знаете, Джон, я хотела бы сниматься в других, фильмах. В социально значимых.
   Джонни только посмотрел в объектив камеры. Его выражение было шедевром сдержанности. Его выражение сказало все. Зрители покатились со смеху, и у Джины хватило ума замолчать и вернуться к выпячиванию грудей и игривому флирту. Ее душило горькое разочарование. Ну почему, почему она не может сниматься в серьезных фильмах?
   Две недели спустя она познакомилась на приеме с Нийлом Греем.
   Он был с женой, но ничтожные помехи в виде жен Джину не смущали. Она всегда добивалась того, чего хотела. Одно из преимуществ статуса кинозвезды.
   Нийл Грей был воплощением Серьезности с большой буквы. Он снимал умные фильмы, значимые фильмы - те, в которых, по убеждению Джины, следовало сняться ей.
   Она незаметно устроилась возле него. Всячески льстила, впивала каждое его слово, позаботилась, чтобы он мог как следует оценить изумительные груди - наклонялась через него, чтобы взять сигарету, бокал, спички. Три дня спустя она позвонила ему.
   - Надеюсь, я вас не побеспокоила, - сказала она грудным голосом, прекрасно зная, что должна была побеспокоить его очень и очень, если все шло нормально. - Но мне просто необходим хороший совет, и вы, мне кажется, тот, от кого я могу его получить.
   Это его позабавило и заинтриговало. Он знал, что "хороший совет" в переводе означает "хорошо потрахаться". Язык Голливуда был до тонкости известен им обоим.
   Завтрак. У нее дома. За высокой стеной на Сан-Исидоро-драйв.
   Диетический салат, а следом весьма удовлетворительная постель. Ион, и она равно не имели желания тратить время зря.
   Второе свидание две недели спустя. Тот же сценарий. Они почти не разговаривали, но Джину это не расстраивало. Стоило мужчине погрузиться в ее чудесные груди, и он всегда являлся повторить. Времени на разговоры будет еще достаточно.
   За обедом, который Грей устроили в "Бистро", чтобы сообщить о своем фильме, она занялась изучением Монтаны. Приехала она в "Бистро" с Четом Барнсом. Нийл чуть не наложил в штаны. Но он мог бы не беспокоиться, она держалась без глупостей. Даже вежливо поболтала с Монтаной, рассказала о своем сценарии. Конечно, она его еще не написала, но ведь напишет!
   Так, значит, "Люди улицы" будет новым фильмом Ниша. На следующий день она позвонила своему агенту Сейди Ласаль и потребовала экземпляр сценария.
   - Его еще никто не видел, - невозмутимо ответила Сейди. - А кроме того, он, по-моему, совсем не в вашем духе. Насколько я поняла, там действуют два полицейских. Молодой и старый.
   - Но ведь там должны быть и женщины! - сердито перебила Джина.
   - Наверное. Но роли не для звезд. Я уверена, это не фильм для Джины Джермейн. - Она помолчала. - Да, кстати, дорогая, вы уже прочли "Малышка бьет"?
   - Нет! - окрысилась Джина. - Сейди, добудьте мне сценарий Ниша. Я сама хочу решить, для меня этот фильм или нет.
   ***
   Когда Нийл Грей позвонил с предложением слетать на субботу в Палм-Бич, Джина согласилась без секундного раздумья.
   - Но только все отдельно, - предупредил он. - Номера, места в самолете, ну, словом, все.
   - Конечно, - согласилась она.
   - Тебе придется поскучать. Я должен буду много времени провести с Памелой и Джорджем.
   - Я захвачу книгу.
   Книгу она захватила, но так ее и не раскрыла. Едва Нийл ушел из номера, смежного с ее, как она стащила из его чемодана экземпляр "Людей улицы" и прочла от корки до корки за пятьдесят пять минут. Потом перечла, сосредоточившись на роли Никки.
   Пьянящее волнение, выброс адреналина в кровь.
   НИККИ. ДВАДЦАТЬ С НЕБОЛЬШИМ. НЕИСПОРЧЕННАЯ КРАСАВИЦА. ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ФИГУРАМ ХОТЯ ВЕЗДЕ В МЕРУ. ЕСТЕСТВЕННАЯ БЛОНДИНКА, ОЩУЩЕНИЕ НЕВИННОСТИ.
   Я могу сыграть Никки. Могу! Могу!
   И такая чудесная роль! Мотивация обеих мужских ролей. Дочь одного. Любовница другого.
   Никки я сыграю как никто.
   Ты слишком стара.
   Я всегда выглядела моложе своих лет.
   Какая же ты "неиспорченная?"
   Это легко сыграть.
   Твоя фантастическая фигура не везде в меру.
   Фигня! Сяду на диету. Перебинтую чертовы титьки. Понадобится, голодом себя заморю, мать их!
   Невинность?
   Изображу.
   Она просто не могла дождаться, когда Нийл вернется. Вид у него был усталый и расстроенный. Она обняла его и повела к кровати.
   - Памела хитрая старая стерва, - пробормотал он, когда она дернула "молнию" его брюк.
   - Да? - сказала она. - А почему?
   - Потому... - начал он и застонал. Она уже забрала его в рот и сосала так, словно от этого зависела ее жизнь. Но ведь по-своему и зависела!
   Перед посадкой в Лос-Анджелесе Нийл распорядился:
   - Лучше выжди пять минут. Я выйду первым.
   Джина надулась.
   - Стыдишься меня?
   - Не говори глупостей. Мы же договорились соблюдать осторожность.
   Она вздохнула.
   - Ну, ладно. Но я тебя скоро увижу, правда?
   - Скорее, чем ты думаешь. - Он чмокнул ее в щеку и поспешил к дверям.
   Почти все мужчины последние сволочи. Но ей-то что?
   Это она их использует, а не они ее. Жизнь ее была полна "делового траханья", как она это окрестила, с мужчинами, которые могли поспособствовать ее карьере, помочь ей пополнить ее коллекцию акций (весьма внушительную), помочь с недвижимостью (три дома в Беверли-Хиллз и конторское здание) и вообще дать совет о чем угодно, начиная от налогов и кончая абортом.
   Джина всегда обращалась к лучшим специалистам и никогда не платила. Среди ее любовников на данный момент были испанский земельный магнат, бразильский биржевик, очень богатый араб (он ведал ее драгоценностями - то есть каждый раз, бывая в городе, объезжал лучшие ювелирные магазины), а также лучшие в Беверли-Хиллз адвокат, бухгалтер и гинеколог.
   Собственно, в ее жизни не хватало только сенатора, но ей еще предстояло познакомиться с Тедди Кеннеди, чья слава привлекала ее, как пухлая кожа привлекает комара. Нийл Грей представлял для нее следующую ступень ее профессиональной карьеры.
   И пусть он обходится с ней так скверно, как хочет! Он за все поплатится! Так или иначе. Уж об этом она позаботится.
   ***
   У Нийла был усталый вид. Монтана расцеловала его в обе щеки и сказала:
   - Это сюрприз тебе. Я подумала, что мы поговорим по дороге домой.
   Он оглянулся. Слава богу, что он решил выйти раньше Джины. Торопливо взяв Монтану под руку, он сказал:
   - Замечательно, радость моя. Именно ты мне и требуешься после целого дня с Памелой и Джорджем.
   И быстро увел ее из аэровокзала.
   - Так что же? - спросила она. - Я просто не выдержу. Заполучили мы великого Джорджа Ланкастера или нет?
   - Ты не поверишь! - ответил он, торопливо шагая к лимузину с открытыми дверцами, возле которого стоял шофер в форме. - Но я все еще не знаю!
   ***
   - Э-эй? - сказал Бадди. - Так ты правда употребляешь эту дрянь?
   Шелли через свернутый воронкой доллар втянула ноздрями узенькую полоску белого порошка на стеклянном столике.
   - Ага. Как и все.
   - Ну-у.., в Голливуде, пожалуй. - Он опасливо прошелся по ее захламленной комнате. - Я и сам нюхал, но бросил - ничего хорошего.
   - Бросил, - повторила она с усмешкой. - Сел на мель, и, стало тебе не по карману, так?
   - Знаешь что? - Он взял папку с фотографиями, начал небрежно их перебирать. - Рот у тебя очень узкий.
   Она жадно втянула еще полоску кокаина.
   - Так мне говорили.., мистер Женатик.
   - Ну, как твоя память, прояснилась? - спросил он.
   Она лениво потянулась.
   - А ты торопишься?
   Вот именно. Он торопится. К Ангель.
   - Неособенно.
   - Ну, так расслабься. Сними джинсы. - Она зевнула. - Если хочешь, я так тебя продую, что у тебя в голове помутится. - Она засмеялась. - Сечешь?
   Он вздохнул.
   - Шелли, Шелли! Ну кого ты заводишь? Кроме нас с тобой, тут никого нет, а мы, по-моему, друг с другом разобрались.
   - Верно. Но если ты захочешь, так лучше меня никого в городе нет. Мне это сто человек говорили. И знаешь что, друг! Я хороша, потому что мне это нравится. Я это люблю. - Она снова усмехнулась. - Так, значит, не хочешь устроить мне быструю пробу? Точно?
   - Спасибо, но точнее некуда. - Что-то в ней напомнило ему его самого того, каким он был до встречи с Ангель. Насквозь прожженным. Мастером трепать языком и быстренько перепихнуться.
   - Ну-у... - Она встала и дернула завязки своей юбочки. - Точно так точно. - Юбочка развернулась и соскользнула на пол, а она очень медленно зацепила пальцами свое гимнастическое трико и стянула его.
   - Э-эй - быстро сказал он. - Хватит. Ведешь себя как проститутка!
   - Рыбак рыбака, - насмешливо ответила она, выбираясь из трико.
   Он нахмурился.
   - Мы что, уже встречались?
   - А! Припомнил! - Она двинулась на него - загорелая нагота на каблуках-шпильках.
   Бадди попятился.
   - Я пошел.
   - А где мы встречались, узнать не хочешь?
   - Не интересуюсь.
   - Ах, Бадди, дай я тебя пососу. Давай, а? Я тебя по-хорошему прошу.
   Его спина уперлась в дверь. Он открыл защелку и вышел в коридор.
   - До свидания у бассейна, детка. Смотри не простудись.
   Она похабно показала ему язык.
   - "Люди улицы". Фильм, на который целит Йер. Продюсер Оливер Истерн. Попробуй.
   - Э-э!.. Ладно, попробую.
   Он взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и тридцать секунд спустя уже вставлял ключ в замок и кричал:
   - Ангель, крошка, я дома!
   - Просто не могу поверить, что этот подонок не ответил тебе ни "да", ни "нет". Ты же поехал туда, только чтобы получить окончательный ответ.
   - Представь себе, я это знаю, - сухо сказал Нийл.
   Они с Монтаной развалились на покрывале своего королевского ложа. На ней были большие очки для чтения и мужская рубашка. Длинные ноги вытянуты, тяжелые черные волосы ниспадают до талии как тяжелые драпировки.
   Нийл в пижаме выглядел усталым и измотанным. Двое суток сплошной Джины Джермейн кого угодно доведут до полного истощения. Даже новоявленный Уоррен Битти или Райан О'Нил сдал бы. Джине Джермейн нравилось трахаться. А впрочем...
   Нийл не мог решить, то ли ей нравится трахаться, то ли она трахается, чтобы нравиться. Интересная проблема. Но его не касается.
   Ему от нее нужно одно. И только одно.
   - Звезды! - презрительно фыркнула Монтана. - Сплошная зубная боль! Она потянулась за сигаретой и закурила. - На самом деле Джордж Ланкастер тянет потому, что понимает: если он скажет "нет", ты предложишь роль кому-нибудь еще, а это уязвляет его тщеславие.
   Нийл почесал подбородок.
   - Все дело в Памеле. Она держит его за яйца.
   - И выкручивает их, пока он не пискнет "да" или "нет"?
   - По-моему, она сама еще не решила. Идея, что Джордж будет сниматься, ей нравится, но не идея, что он будет разгуливать по Голливуду без нее.
   - А-а! - Монтана кивнула. - Мадам боится, как бы к ее муженьку не присосались шестнадцатилетние нимфеточки.
   Он улыбнулся.
   - Сразу видно, что ты не знакома с Памелой. Испугать ее способна только угроза, что правительство отберет ее деньги.
   - Мне не терпится с ней познакомиться.
   - Она тебе понравится.
   - Что ставишь?
   - Я никогда не ставлю свои деньги против заведомой победительницы.
   По ее лицу скользнула улыбка, и она сдвинула очки в волосы.