Страница:
Анжуйских, традиции которого якобы выражал потомок этого дома, глава ордена, Учитель Гошерон-Делафос.
Прием новых членов происходил при соблюдении соответственного ритуала, который состоял в том, что «треугольник» произносил ряд формул и заклинаний, а посвящаемый давал торжественную клятву — хранить тайны ордена и его название. На собраниях рыцарей перед посвящением и включением в магическую цепь новых членов глава ордена читал лекцию-наставление и рассказывал подробности своего посещения центра всей системы ордена, находящегося во Франции, где якобы производится такая же работа и подготовка к посвящению новых рыцарей. На торжественном собрании рыцарей «Святого Грааля» 8 мая 1927 года по случаю годовщины существования ордена в России Гошерон-Делафос сообщил о предстоящем приезде из-за границы представителя высшей системы ордена для обследования степени подготовленности рыцарей в Ленинграде и предложил усилить как занятия с учениками, так и связь между отдельными рыцарями. Одновременно он указал, что, если работа будет признана удовлетворительной, возможно последует денежная субсидия ордену и ежемесячное вознаграждение его членам.
Официально декларируемая цель ордена — «усовершенствование мыслительных и нравственных способностей» рыцарей «Чаши Святого Грааля» по мере их продвижения по лестнице степеней — не отличалась оригинальностью и была сродни целям, декларируемым другими масонскими сообществами всех времен. Легенды о Граале — чаше, в которую якобы стекала кровь распятого Христа, после того как римский центурион Лонгин пронзил копьем его грудь, и Парсифале — рыцаре, который удостоился высокой чести войти в братство Святого Грааля, — так же почитаемы у масонов, как и миф об Адонираме — строителе Соломонова Храма. Сам Гошерон-Делафос говорил своим ученикам о существовании некоего идеального центра Святого Грааля в полуразрушенном рыцарском замке Монсалват в Бретани во Франции, увидеть и войти в который могут только посвященные.
Мистико-религиозная философия, проповедуемая Гоше-рон-Делафосом, уходит своими корнями в средневековое сектантство, известное в литературе как манихейство — доктрина, исповедуемая еретическими движениями катаров, валь-денсов и альбигойцев. Помимо чаши в символике ордена присутствовали также крест и светящаяся пентаграмма.
В ночь на 15 июня 1927 года члены мистического братства были арестованы. При обыске у них было изъято большое количество оккультной литературы и богатый архив ордена: протоколы собраний, записи лекций, описания ритуалов при посвящении, а также рисунки разного рода оккультной символики.
В ходе следствия Гошерон-Делафос энергично отрицал факт своего посвящения и связывал образование ордена исключительно со своим интересом к европейскому средневековью и своей литературной работой. Собственно, так и должен был себя вести в ходе допросов эзотерист-масон, да и просто разумный человек. Немногословны были и другие члены сообщества. «Организация, если можно так выразиться, — заявил, например, Н. И. Цуханов на допросе 16 июня 1927 года, — существует как научно-философское течение с 1917 или с 1916 года. Впервые я узнал об этом из книг, название которых не помню. Несколько человек, как то: Битютко Михаил Михайлович, Пуарэ Марианна Александровна, Колокольцева Мария Александровна и семья Фогт: Анна Ивановна, Михаил Федорович и Федор Федорович объединились в то время и занимались вопросами оккультного характера с научно-философским подходом. Эта группа существует и до настоящего времени. Больше лиц, этим занимающихся, я не знаю».
Более откровенен был допрошенный в качестве свидетеля музыкант Юрий Зандер, отметивший антисоветский характер высказываний некоторых членов кружка (Цуханова, Михнов-ского). В целом же протоколы допросов арестованных поражают удивительной бедностью содержания. Понять это можно. Большой политики в деятельности членов кружка не было — одни обывательские разговоры. Что же касается оккультной, мистической стороны работы кружка, то она следствие интересовала мало. Еще меньше в ее раскрытии были заинтересованы сами арестованные.
Как бы то ни было, в обвинительном заключении по делу однозначно утверждалось, что «Орден Святого Грааля» является «организацией нелегальной и антисоветской», а посему следствие на этом основании было решено считать законченным, а предъявленное обвинение в преступлении, предусмотренном ст. 58-5 УК РСФСР, — доказанным.
Наиболее суровое наказание в соответствии с постановлением Коллегии ОГПУ от 8 июля 1927 года — 10 лет концлагерей — было определено А. Г. Гошерон-Делафосу, по 5 лет получили М. М. Битютко, Г. В. Михновский и Н. И. Цуханов. По 3 года концлагерей получили М. А. Пуарэ-Пургольд и А. А. Кенель. Более мягкое наказание — 3 года ссылки — ждало А. И. Фогт (Сибирь) и А. Я. Шляхтину-Адамсон (Средняя Азия). В отношении Ю. Н. Тюлина и 3. К .Ивановой дело было прекращено.
В начале февраля 1927 года в ПП ОГПУ в ПВО стали поступать сведения о том, что в квартире № 28, дом 43-в по Кироч-ной улице, у Георгия Анатольевича Тюфяева, конторского служащего из недоучившихся студентов (3-го курса юрфака Петербургского университета) происходят собрания оккультистов, устроивших тайный оккультный клуб для совершения молитв и проведения спиритических сеансов. После проверки указанных сведений выяснилось, что они соответствуют действительности, поскольку на квартире Тюфяева происходят собрания членов нелегальной оккультной и религиозной организации, носящей название «Эзотерическая ложа».
Собрания происходили каждые 9 дней в специально приспособленном храме для совершения молитв, после которых устраивались спиритические сеансы. В них участвовали до 40 человек. «Братство истинного служения» возникло в начале 1925 года, а до этого существовало как оккультный кружок, члены которого занимались спиритизмом и изучением оккультных наук под руководством уже упомянутого Тюфяева и Владимира Германовича Лабазина.
Прием новых лиц производился по поручительству одного из членов «Братства». Вступающий приносил клятву верности «Братству» и брал на себя обязательство под страхом строгой кары хранить в тайне все происходящее в организации, а также само ее существование, не открывая этого никому, даже своим родственникам. После этого вступающий принимал посвящение в первую степень — ищущего. Всего существовало четыре степени посвящения: ищущий, идущий, ведущий, поучающий.
Вступающий в «Братство» проходил определенный курс оккультных знаний в специально составленных группах (согласно подготовленности его отдельных членов), причем члены одной группы не могли переходить по своему желанию в другую группу и должны были хранить в секрете все происходящее в своей.
Кроме того, члены «Братства» платили членские взносы в размере не меньше 1 рубля в месяц и по возможности вносили пожертвования на содержание храма. Считалось, что члены «Братства», находясь под покровительством архангела Рафаэля, должны строго выполнять все его распоряжения, которые передаются во время спиритических сеансов через дисковые беседы или медиумов.
Основной целью «Братства», доложил информатор ОГПУ, являлось практическое и теоретическое изучение эзотерических явлений посредством спиритических сеансов. «Братство истинного служения» имело рукописные материалы выработанных обрядов и ритуал, по которым совершались молитвы архангелам, формулы клятв и посвящений, а также специально сшитую одежду, одеваемую при молитвах всеми посвященными «братьями» и «сестрами».
Особый интерес у ОГПУ вызвали проповеди пастырей «Братства»: Георгия Анатольевича и Лидии Владимировны Тюфяевых, Владимира Николаевича Очнева-Лефевра и Александра Ивановича Сикстеля, энергично внушавших своим слушателям, что в течение веков происходит борьба между Христом и Антихристом. В России в 1917 году победил Антихрист и с силой распространяет свою власть, увлекая всех в непроглядную бесконечную тьму Черного треугольника. Постепенно, через организации, устроенные Антихристом на земле, он разрушает храмы и церкви, а руководителей их убивает и отправляет в ссылку.
Сами руководители — пастыри «Братства» не могут служить в советских учреждениях, потому что такой службой они поддерживали бы власть Антихриста. Членам же его от имени архангела Рафаэля разрешалось работать в советских учреждениях исключительно «за хлеб», чтобы не умереть с голода, и запрещалось участвовать в работе общественных советских организаций, так как этим они поддерживали власть Антихриста.
В конце марта были получены сведения, что ложа Тюфяева настолько заполнена, что не может принимать новых членов, для чего в квартире № 27 того же дома была срочно устроена новая ложа, где был оборудован еще один храм под руководством Алексея Алексеевича Разуваева. Одновременно по предложению Тюфяева проводилась большая кампания по вовлечению в ложу новых членов, главным образом из мистически настроенной молодежи.
В ночь на 13 мая ОПТУ произвело обыски у членов «Братства» и арестовало 15 наиболее активных его участников: Г. А. Тюфяева, Л. В. Тюфяеву, В. С. Берестина, А. И. Сикстеля, В. Н. Очнева-Лефевра, Е. И. Очневу-Лефевр, А. А. Разуваева, А. А. Разуваеву, Л. Н. Люценко, Н. А. Ольховскую-Ростову, М. П. Протасова, О. П. Грицнер-Варламову, Е. М. Калачникову, А. Д. Локтеву и В. Г. Лабазина. При обысках было изъято оборудование двух храмов, а также большое количество оккультной литературы, символических изображений, пасторская одежда, устав и печать «Братства», а также такие сугубо «мирские» предметы, как пишущая машинка и револьвер.
В ходе предварительного следствия выяснилось, что еще в конце 1924 года Г. А. Тюфяев, В. Г. Лабазин и М. Д. Нилов организовали кружок под названием «Научно-спиритическое общество», в который помимо них вошли Любовь Зюньзя, Надежда Радынская, Вера Лабазина, Аглаида Раттай, Эмиль Солтис и несколько девиц из соседнего интерната. Через некоторое время Тюфяев сообщил, что архангел Рафаэль требует от общества гармонии между его членами. Гармония эта должна была выражаться в телесной и духовной связи между мужчинами и женщинами кружка. «Сгармонироваться», согласно требованию архангела Рафаэля, должны были следующие пары: Тюфяев с Радынской, Нилов с Раттай, Солтис — с Ла-базиной, Лабазин — с Зюньзя.
Неофициально Тюфяев, пользуясь положением руководителя, пожелал «сгармонироваться» и с другими женщинами, в частности с двумя девушками из интерната. Последние от этого предложения, однако, отказались, переведя все в шутку. Больше их на заседаниях кружка никто не видел. Несмотря на претензии к Тюфяеву со стороны «сестер» и его трения с Ла-базиным, также претендовавшим на роль руководителя кружка, основное его ядро не только было сохранено, но и сам кружок непрерывно пополнялся за счет новых членов. Как видно из протоколов допросов арестованных, многие из них оказались втянутыми в кружок, наивно надеясь пообщаться таким образом со своими умершими родственниками, что вполне определенно обещал им Тюфяев.
Как бы то ни было, резкое возрастание численности кружка позволило Тюфяеву объявить в конце 1925 года о преобразовании его в «Братство истинного служения», численность которого, как уже отмечалось, доходила до 40 человек. Достоверные же сведения о членстве в «Братстве» ОГПУ удалось получить только в отношении 33 «братьев» и «сестер». Это «пасторы ложи № 4» Г. А. Тюфяев, Л. В. Тюфяева, А. И. Сик-стель, В. Н. Очнев-Лефевр, «пасторы ложи № 2 (базировавшейся в квартире № 27)» А. А. Разуваев и В. Г. Лабазин, казначей ложи № 4 В. С. Берестин, медиумы ложи № 2 Н. А. Ольховская-Ростова и Л. А. Зюньзя, медиум ложи № 4 Е. И. Крель, временный пастор ложи № 4 М. П. Протасов, «сестры» ложи № 4 Е. М. Калачникова, А. Д. Локтева, Е. И. Очнева-Лефевр, Н. И. Бутова, А. А. Разуваева, Н. А. Радынская, А. Н. Раттай, А. С. Кункевич, Т. В. Калачникова, А. М. Розенгейм, А. Н. Азбелева, М. М. Александрова, Е. И. Лапина, А. В. Козлянинова, Д. В. Титова, Т. В. Козлянинова, Л. П. Масленникова, Н. А. Аз-мидова, А. И. Мишина, «сестры» ложи № 2 Л. Н. Люценко и О. П. Грицнер-Варламова и, наконец, «брат» ложи № 4 М. Д. Нилов.
В ходе следствия Тюфяев вынужден был сознаться в мистификации «братьев» и «сестер». «Я признаю себя виновным, — заявил он, — в том, что обманывал „братьев“, поскольку сам не верил в правоту теософских учителей и высших духов». Относительно «высокопосвященных братьев» Эбрама-ра и Андрея он также вынужден был признать, что в действительности они не существовали и были использованы им для поднятия своего авторитета среди членов «Братства». Вынужден был он признать и неприглядность своего поведения в отношении «сестер» «Братства». «Я, — свидетельствовала „сестра“ Л. В. Шернспец, — участвовала в спиритических сеансах, устраиваемых Тюфяевым в помещении Государственного художественно-промышленного техникума и в квартирах по Пушкинской и Кирочной улицам, где оказалась под его влиянием». Оказывается, Тюфяев принуждал ее к половому сожительству, симулируя приказания архангела Рафаэля через диск. Фанатизм Лиды Шернспец был, однако, настолько велик, что она уже была намерена отдаться ему, но, вовремя узнав об обманах Тюфяева, ушла из «Братства».
Из допросов Ю. М. и В. М. Шернспец выяснилось, что они также оказались жертвами Тюфяева, который вымогал у них деньги и одежду, а В. М. Шернспец таким же образом принуждал к вступлению с ним в половую связь. Под давлением улик Тюфяев также вынужден был признать свою вину, что, пользуясь авторитетом братьев Эбрамара и Андрея, посылал от их имени письма членам «Братства» — Наталье Ольховской и Лидии Люценко с целью принуждения их к половой с ним связи.
В ходе следствия всплыл вопрос об отношении Тюфяева к ордену «Звезды на Востоке», члены которого Агния Разуваева, Анна Калачникова и Евгения Лапина подвизались в то же время и в качестве сестер «Братства истинного служения». Признав факт агитации его в это теософское оккультное сообщество, Тюфяев подчеркнул свое отрицательное отношение к нему. «Скажу так, — показывал он. — Впервые я узнал об этой организации от гражданки Агнии Разуваевой, которая и познакомила меня весьма спутанно с идеями ордена, показавшимися мне абсурдными <…> так как я совершенно не разделял мнения теософских учителей о каком-то пришествии на землю Христа, что является сущей утопией».
Видную роль в «Братстве» играл безработный артист драмы В. Н. Очнев-Лефевр. «Этот дом по Советскому проспекту, — писала „Красная газета“, — почти ничем не выделяется среди остальных. На нем нет ни памятной доски, ни геральдических гербов. Однако — кто бы мог подумать — еще совсем недавно в нем проживал Людовик XVI, король Франции и Наварры. Он проживал здесь до нынешних времен, пока не выбрал места не столь отдаленные, к северу от Ленинграда. Впрочем, настоящее имя Людовика XVI было Владимир Николаевич Очнев-Лефевр. Дворянин, сын придворного кондитера, он был одним из активнейших членов „Эзотерического ордена“ или „Братства истинного служения“. Этот орден был основан в 1924 году и работал вплоть до наших дней. Мистическое братство это возглавлялось неким Тюфяевым, отцом Георгием — бывшим дворянином, бывшим студентом, бывшим человеком. Очнев же играл в „Братстве“ роль перевоплощенного Людовика XVI, призванного спасти Россию и Францию <…> В одной из проповедей Тюфяев, между прочим, сообщил, что наряду с „Братством истинного служения“ существует „Черное братство“, где собираются слуги антихриста. И что на одном из этих „Черных братств“ он, Тюфяев, был и видел, как Зиновьев причащался кровью двухлетнего убитого ребенка».
Состав «Братства» — безработные артисты (Очнев-Лефевр, Люценко, Ольховская-Ростова, Калачникова, Зюньзя), вдовы и дочери бывших царских офицеров (Кункевич, Крель, Александрова, Грицнер-Варламова и другие) — практически все из дворян. Успех у этой специфической публики умело организуемых Георгием Тюфяевым «медиумических сеансов» и «трансов» вполне закономерен.
Несмотря на очевидное отсутствие серьезной «политики» в деятельности «Братства истинного служения», приговор Коллегии ОГПУ от 8 июля 1927 года был суров: Тюфяев — 10 лет концлагерей, Очнев-Лефевр, Лабазин, Сикстель, Берестин, Протасов — 5 лет, Тюфяева, Разуваев, Ольховская-Ростова — 3 года концлагерей, Грицнер-Варламова, Разуваева, Люценко, Очнева-Лефевр, Зюньзя, Крель, Лапина — 3 года ссылки (Средняя Азия). Локтева, Калачникова, Александрова и Кункевич были лишены права проживания в Москве, Ленинграде и ряде пограничных областей СССР сроком на три года.
"При ликвидации этой веселой компании, — отмечала «Ленинградская правда» в фельетоне «Галиматья», — можно только удивляться и разводить руками. Действительно, вот необыкновенное дело! Какой странный и нелепый парадокс. На десятом году революции в советской стране, в городе рабочей диктатуры — такие странные птицы. Поистине, нужно быть талантливым авантюристом, чтобы в век атомистических теорий, химического анализа, индустриализации, волго-донских каналов, гидростроительства, океанских перелетов, шедевров металлургии — проповедовать масонство. Да где еще — в Советском Союзе!
Но этот парадокс, если вглядеться в него поглубже, совсем не так удивителен, а пропитан печальной иронией. Это маленький парадокс, создавшийся в результате больших социальных перемещений. Масонская ложа в 1927 году — это последняя и диковинная форма, в которую вылились искания внутренней эмигрантщины и опустошенной обывательщины. Это последняя спазма изгоев революции, сиротливо шатающихся на историческом ветру, как недожатые колосья. Это одно из предчувствий выражения «бессильной активности» «третьей силы». И в небывалой нелепости этой масонской истории можно прочесть издевательскую иронию времени над историческим барахлом, забытым в наших днях прошедшей эпохой".
«Чем же по существу является советское масонство? — задавались вопросом братья Тур. — Оно является жалкой трагикомедией старой консервативной „великодержавной“ интеллигенции, которая осталась на старых идеологических позициях. Это один из ее последних, наиболее полно выраженных и четко окрашенных тупиков. Это — наиболее издевательское знамение ее распада. Это вырождение вылилось в карикатуру. И когда разворотили эту зловонную плесень, обнаружилось во всей отвратительной наготе потрясающее ничтожество этих спиритов, этих завонявшихся в самих себе дрянненьких брюзжащих великодержавных интеллигентов. Как клопы, понюхав персидского порошку, высыпали наружу, на листы следствия, все эти дворяне, генеральские вдовы, доктора богословия, спившиеся актеры, воспитанники кадетских корпусов, доценты христианской экзегетики, кокаинисты, кантианцы, идеалисты, старорежимные прокуроры, гвардейские поручики, апостолы чистого разума, предводители дворянства, пенсионерки, сестры милосердия, черносотенцы, потомственные и почетные скулодробители, доморощенные Пуришкевичи и Круше-ваны. Стало еще раз ясно, что они со всеми своими усилиями — абсолютное ничтожество, совершеннейший нуль, скорее тень от нуля. Стало еще раз ясно, что их уже ничто не спасет в их зачумленной моральной пустоте, даже высокий перст Рафаэля, даже небесный пуп Эбромара».
Из зарубежных откликов на дело ленинградских мартинистов удалось обнаружить лишь публикацию в издававшейся в Париже русской эмигрантской газете «Возрождение» за 2 и 3 июля 1926 года. Однако ничего нового по сравнению с архивными документами она не содержит.
Начало ей было положено в декабре 1917 года собранием инициативной группы сотрудников Публичной библиотеки на квартире философа Г. П. Федотова. Кроме самого Г. П. Федотова здесь присутствовали его коллеги, тоже сотрудники библиотеки: Н. П. Анциферов и А. А. Мейер с женами и Л. В. Преображенская. «Прочли молитву „Отче наш“, — вспоминала в этой связи жена А. А. Мейера Ксения Половцева, — кончили чаем и угощением. Решили и впредь так же собираться».
То, что начало кружку было положено сотрудниками Публичной библиотеки, не было, конечно, случайностью, так как уже в годы войны стараниями известных масонов Александра Мейера и Александра Браудо она была превращена в один из опорных пунктов «вольного каменщичества» в Петербурге. Как показывала на допросах в ОГПУ Половцева, именно Федотов стоял у истоков «Воскресенья», он же разработал, по ее словам, и «детальные тезисы», положенные в основу работы кружка. Тем не менее очень скоро на роль лидера рядом с ним выдвигается масон Мейер и сама Половцева, что имело далеко идущие последствия для организации.
В идейном плане кружок Федотова — Мейера был продолжателем традиций левого крыла Религиозно-философского общества, представленного такими именами, как 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, А. В. Карташев, В. П. Свенцицкий, Е. П. Иванов, А. А. Мейер и др. Петербургское отделение Общества всегда было левее московского. Его наиболее видные члены — масоны Гиппиус и Мережковский — в свое время резко осудили «Вехи» и призывали народ к революции. Члены Общества исключили В. В. Розанова за признанные ими антисемитскими его статьи о «деле Бейлиса» («Андрюша Ющинский») и еврейском вопросе («Наша кошерная печать») в России, а Гиппиус яростно протестовала против «русского шовинизма» в годы Первой мировой войны и, в частности, против переименования Петербурга в Петроград. В отличие от своих московских коллег, петербургские члены РФО сознательно стремились теснее увязать свою деятельность с современным им общественным движением, ставя в центр внимания такие важные для русской действительности начала века проблемы, как преодоление разрыва между интеллигенцией и народом, между религией и социальной революцией.
Вот что вспоминал о зарождении кружка и его первых шагах Н. П. Анциферов:
"Я служил в эти дни в отделе Rossica в Публичной библиотеке. Ко мне обратился А. А. Мейер с предложением встретиться и вместе подумать. Встреча была назначена у Ксении Анатолиевны Половцевой в ее квартире на Пушкарской. Так возник кружок А. А. Мейера. Александр Александрович был очень красив, статен, высок, с тонкими правильными чертами лица, окаймленного густыми длинными волосами. Лицо нервное, одухотворенное, речь, сперва медленная, становилась все более страстной. Ксения Анатолиевна была также красива, с синими глазами и темными, просто причесанными волосами. Ее внутренняя жизнь была всегда напряженной <…>
В кружке Мейера было решено воздерживаться от споров. Кто-нибудь выдвигал какой-нибудь вопрос и начиналось обсуждение по кругу. В моем дневнике, сгоревшем в нашем домике в дни ленинградский блокады, я записывал все прения, и теперь по памяти мне трудно восстановить даже наши темы. Все же кое-что запомнилось. «Патриотизм и интернационализм» (правда того и другого), «Взаимосвязь понятий свобода, равенство и братство». Еще юношей в 1907 году я писал о свободе и равенстве как о ценностях отрицательных, не имеющих своего положительного содержания. Человек может переживать рабство, неравенство как болезнь общества. Но здоровье переживать нельзя. Переживание — это освобождение от рабства, от гнета неравенства. Так переживается не здоровье, а выздоровление. Братство — реальное переживание, оно имеет свое содержание в любви друг к другу и к чему-то высшему, стоящему над нами (Бог, родина). Еще обсуждалась тема «Товарищество и дружба». Это разные понятия (их теперь путают). Товарищей объединяет какое-нибудь дело (учение, борьба, труд). Друзей объединяет внутренняя жизнь человека. Дружба — глубоко индивидуальное понятие. Оно не исключает дела, но не сводится к нему. Что дает смысл жизни, ее наполнение: любовь, творчество, искусство, труд. Запомнилось мне своеобразное выступление Марии Константиновны Неслуховской (теперь жена Н. Тихонова). Она говорила о смысле грехопадения: «Адам и Ева вздумали приобрести самое ценное — познание добра и зла — без всякого труда, просто вкусив запретное яблоко». Труд для нас был основой нравственной жизни.
Собирались мы первоначально по вторникам, а потом решили встречаться в воскресные дни, чтобы иметь более свежие головы. Наши вечера напоминали собрания кружка Н. В. Станкевича строго трезвенным характером: только чай. Встречались самые разнообразные люди. Приходили и уходили. Бывали биолог Л. А. Орбели, художники К. С. Петров-Водкин и Л. А. Бруни, литературовед Л. В. Пумпянский, музыкант М. В. Юдина, бывал рабочий Иван Андреевич. Скромный и обаятельный человек, но фамилию его забыл. Постепенно кружок срастался и начинал менять свой характер: становился более религиозным. По инициативе Мейера и Половцевой собрания начинались молитвой. В нее были включены слова о «свободе духа». А беседа начиналась с пожатия рук всех собравшихся. Получался круг вроде хоровода. Мейер и Полов-цева всячески стремились придать собраниям характер ритуала. Отмечая годовщину 1-го собрания кружка, испекли хлеб и перед началом роздали его всем присутствующим. Это были дни голода. Меня, и в особенности мою жену, смущали эти тенденции.
Прием новых членов происходил при соблюдении соответственного ритуала, который состоял в том, что «треугольник» произносил ряд формул и заклинаний, а посвящаемый давал торжественную клятву — хранить тайны ордена и его название. На собраниях рыцарей перед посвящением и включением в магическую цепь новых членов глава ордена читал лекцию-наставление и рассказывал подробности своего посещения центра всей системы ордена, находящегося во Франции, где якобы производится такая же работа и подготовка к посвящению новых рыцарей. На торжественном собрании рыцарей «Святого Грааля» 8 мая 1927 года по случаю годовщины существования ордена в России Гошерон-Делафос сообщил о предстоящем приезде из-за границы представителя высшей системы ордена для обследования степени подготовленности рыцарей в Ленинграде и предложил усилить как занятия с учениками, так и связь между отдельными рыцарями. Одновременно он указал, что, если работа будет признана удовлетворительной, возможно последует денежная субсидия ордену и ежемесячное вознаграждение его членам.
Официально декларируемая цель ордена — «усовершенствование мыслительных и нравственных способностей» рыцарей «Чаши Святого Грааля» по мере их продвижения по лестнице степеней — не отличалась оригинальностью и была сродни целям, декларируемым другими масонскими сообществами всех времен. Легенды о Граале — чаше, в которую якобы стекала кровь распятого Христа, после того как римский центурион Лонгин пронзил копьем его грудь, и Парсифале — рыцаре, который удостоился высокой чести войти в братство Святого Грааля, — так же почитаемы у масонов, как и миф об Адонираме — строителе Соломонова Храма. Сам Гошерон-Делафос говорил своим ученикам о существовании некоего идеального центра Святого Грааля в полуразрушенном рыцарском замке Монсалват в Бретани во Франции, увидеть и войти в который могут только посвященные.
Мистико-религиозная философия, проповедуемая Гоше-рон-Делафосом, уходит своими корнями в средневековое сектантство, известное в литературе как манихейство — доктрина, исповедуемая еретическими движениями катаров, валь-денсов и альбигойцев. Помимо чаши в символике ордена присутствовали также крест и светящаяся пентаграмма.
В ночь на 15 июня 1927 года члены мистического братства были арестованы. При обыске у них было изъято большое количество оккультной литературы и богатый архив ордена: протоколы собраний, записи лекций, описания ритуалов при посвящении, а также рисунки разного рода оккультной символики.
В ходе следствия Гошерон-Делафос энергично отрицал факт своего посвящения и связывал образование ордена исключительно со своим интересом к европейскому средневековью и своей литературной работой. Собственно, так и должен был себя вести в ходе допросов эзотерист-масон, да и просто разумный человек. Немногословны были и другие члены сообщества. «Организация, если можно так выразиться, — заявил, например, Н. И. Цуханов на допросе 16 июня 1927 года, — существует как научно-философское течение с 1917 или с 1916 года. Впервые я узнал об этом из книг, название которых не помню. Несколько человек, как то: Битютко Михаил Михайлович, Пуарэ Марианна Александровна, Колокольцева Мария Александровна и семья Фогт: Анна Ивановна, Михаил Федорович и Федор Федорович объединились в то время и занимались вопросами оккультного характера с научно-философским подходом. Эта группа существует и до настоящего времени. Больше лиц, этим занимающихся, я не знаю».
Более откровенен был допрошенный в качестве свидетеля музыкант Юрий Зандер, отметивший антисоветский характер высказываний некоторых членов кружка (Цуханова, Михнов-ского). В целом же протоколы допросов арестованных поражают удивительной бедностью содержания. Понять это можно. Большой политики в деятельности членов кружка не было — одни обывательские разговоры. Что же касается оккультной, мистической стороны работы кружка, то она следствие интересовала мало. Еще меньше в ее раскрытии были заинтересованы сами арестованные.
Как бы то ни было, в обвинительном заключении по делу однозначно утверждалось, что «Орден Святого Грааля» является «организацией нелегальной и антисоветской», а посему следствие на этом основании было решено считать законченным, а предъявленное обвинение в преступлении, предусмотренном ст. 58-5 УК РСФСР, — доказанным.
Наиболее суровое наказание в соответствии с постановлением Коллегии ОГПУ от 8 июля 1927 года — 10 лет концлагерей — было определено А. Г. Гошерон-Делафосу, по 5 лет получили М. М. Битютко, Г. В. Михновский и Н. И. Цуханов. По 3 года концлагерей получили М. А. Пуарэ-Пургольд и А. А. Кенель. Более мягкое наказание — 3 года ссылки — ждало А. И. Фогт (Сибирь) и А. Я. Шляхтину-Адамсон (Средняя Азия). В отношении Ю. Н. Тюлина и 3. К .Ивановой дело было прекращено.
* * *
Суровость приговора, явно не соответствующая тяжести содеянного арестованными, не может не озадачить, но только на первый взгляд. Если же обратить внимание на то, что практически все подследственные «из дворян», то все становится на свои места. Да и позиция ОГПУ в отношении оккультистов к этому времени уже определилась, что не замедлило сказаться и на судьбе других групп масонского толка, действовавших в 1920-е годы в Ленинграде. Одной из них являлось «Братство истинного служения», известное, впрочем, и под другим названием — «Эзотерическая ложа».В начале февраля 1927 года в ПП ОГПУ в ПВО стали поступать сведения о том, что в квартире № 28, дом 43-в по Кироч-ной улице, у Георгия Анатольевича Тюфяева, конторского служащего из недоучившихся студентов (3-го курса юрфака Петербургского университета) происходят собрания оккультистов, устроивших тайный оккультный клуб для совершения молитв и проведения спиритических сеансов. После проверки указанных сведений выяснилось, что они соответствуют действительности, поскольку на квартире Тюфяева происходят собрания членов нелегальной оккультной и религиозной организации, носящей название «Эзотерическая ложа».
Собрания происходили каждые 9 дней в специально приспособленном храме для совершения молитв, после которых устраивались спиритические сеансы. В них участвовали до 40 человек. «Братство истинного служения» возникло в начале 1925 года, а до этого существовало как оккультный кружок, члены которого занимались спиритизмом и изучением оккультных наук под руководством уже упомянутого Тюфяева и Владимира Германовича Лабазина.
Прием новых лиц производился по поручительству одного из членов «Братства». Вступающий приносил клятву верности «Братству» и брал на себя обязательство под страхом строгой кары хранить в тайне все происходящее в организации, а также само ее существование, не открывая этого никому, даже своим родственникам. После этого вступающий принимал посвящение в первую степень — ищущего. Всего существовало четыре степени посвящения: ищущий, идущий, ведущий, поучающий.
Вступающий в «Братство» проходил определенный курс оккультных знаний в специально составленных группах (согласно подготовленности его отдельных членов), причем члены одной группы не могли переходить по своему желанию в другую группу и должны были хранить в секрете все происходящее в своей.
Кроме того, члены «Братства» платили членские взносы в размере не меньше 1 рубля в месяц и по возможности вносили пожертвования на содержание храма. Считалось, что члены «Братства», находясь под покровительством архангела Рафаэля, должны строго выполнять все его распоряжения, которые передаются во время спиритических сеансов через дисковые беседы или медиумов.
Основной целью «Братства», доложил информатор ОГПУ, являлось практическое и теоретическое изучение эзотерических явлений посредством спиритических сеансов. «Братство истинного служения» имело рукописные материалы выработанных обрядов и ритуал, по которым совершались молитвы архангелам, формулы клятв и посвящений, а также специально сшитую одежду, одеваемую при молитвах всеми посвященными «братьями» и «сестрами».
Особый интерес у ОГПУ вызвали проповеди пастырей «Братства»: Георгия Анатольевича и Лидии Владимировны Тюфяевых, Владимира Николаевича Очнева-Лефевра и Александра Ивановича Сикстеля, энергично внушавших своим слушателям, что в течение веков происходит борьба между Христом и Антихристом. В России в 1917 году победил Антихрист и с силой распространяет свою власть, увлекая всех в непроглядную бесконечную тьму Черного треугольника. Постепенно, через организации, устроенные Антихристом на земле, он разрушает храмы и церкви, а руководителей их убивает и отправляет в ссылку.
Сами руководители — пастыри «Братства» не могут служить в советских учреждениях, потому что такой службой они поддерживали бы власть Антихриста. Членам же его от имени архангела Рафаэля разрешалось работать в советских учреждениях исключительно «за хлеб», чтобы не умереть с голода, и запрещалось участвовать в работе общественных советских организаций, так как этим они поддерживали власть Антихриста.
В конце марта были получены сведения, что ложа Тюфяева настолько заполнена, что не может принимать новых членов, для чего в квартире № 27 того же дома была срочно устроена новая ложа, где был оборудован еще один храм под руководством Алексея Алексеевича Разуваева. Одновременно по предложению Тюфяева проводилась большая кампания по вовлечению в ложу новых членов, главным образом из мистически настроенной молодежи.
В ночь на 13 мая ОПТУ произвело обыски у членов «Братства» и арестовало 15 наиболее активных его участников: Г. А. Тюфяева, Л. В. Тюфяеву, В. С. Берестина, А. И. Сикстеля, В. Н. Очнева-Лефевра, Е. И. Очневу-Лефевр, А. А. Разуваева, А. А. Разуваеву, Л. Н. Люценко, Н. А. Ольховскую-Ростову, М. П. Протасова, О. П. Грицнер-Варламову, Е. М. Калачникову, А. Д. Локтеву и В. Г. Лабазина. При обысках было изъято оборудование двух храмов, а также большое количество оккультной литературы, символических изображений, пасторская одежда, устав и печать «Братства», а также такие сугубо «мирские» предметы, как пишущая машинка и револьвер.
В ходе предварительного следствия выяснилось, что еще в конце 1924 года Г. А. Тюфяев, В. Г. Лабазин и М. Д. Нилов организовали кружок под названием «Научно-спиритическое общество», в который помимо них вошли Любовь Зюньзя, Надежда Радынская, Вера Лабазина, Аглаида Раттай, Эмиль Солтис и несколько девиц из соседнего интерната. Через некоторое время Тюфяев сообщил, что архангел Рафаэль требует от общества гармонии между его членами. Гармония эта должна была выражаться в телесной и духовной связи между мужчинами и женщинами кружка. «Сгармонироваться», согласно требованию архангела Рафаэля, должны были следующие пары: Тюфяев с Радынской, Нилов с Раттай, Солтис — с Ла-базиной, Лабазин — с Зюньзя.
Неофициально Тюфяев, пользуясь положением руководителя, пожелал «сгармонироваться» и с другими женщинами, в частности с двумя девушками из интерната. Последние от этого предложения, однако, отказались, переведя все в шутку. Больше их на заседаниях кружка никто не видел. Несмотря на претензии к Тюфяеву со стороны «сестер» и его трения с Ла-базиным, также претендовавшим на роль руководителя кружка, основное его ядро не только было сохранено, но и сам кружок непрерывно пополнялся за счет новых членов. Как видно из протоколов допросов арестованных, многие из них оказались втянутыми в кружок, наивно надеясь пообщаться таким образом со своими умершими родственниками, что вполне определенно обещал им Тюфяев.
Как бы то ни было, резкое возрастание численности кружка позволило Тюфяеву объявить в конце 1925 года о преобразовании его в «Братство истинного служения», численность которого, как уже отмечалось, доходила до 40 человек. Достоверные же сведения о членстве в «Братстве» ОГПУ удалось получить только в отношении 33 «братьев» и «сестер». Это «пасторы ложи № 4» Г. А. Тюфяев, Л. В. Тюфяева, А. И. Сик-стель, В. Н. Очнев-Лефевр, «пасторы ложи № 2 (базировавшейся в квартире № 27)» А. А. Разуваев и В. Г. Лабазин, казначей ложи № 4 В. С. Берестин, медиумы ложи № 2 Н. А. Ольховская-Ростова и Л. А. Зюньзя, медиум ложи № 4 Е. И. Крель, временный пастор ложи № 4 М. П. Протасов, «сестры» ложи № 4 Е. М. Калачникова, А. Д. Локтева, Е. И. Очнева-Лефевр, Н. И. Бутова, А. А. Разуваева, Н. А. Радынская, А. Н. Раттай, А. С. Кункевич, Т. В. Калачникова, А. М. Розенгейм, А. Н. Азбелева, М. М. Александрова, Е. И. Лапина, А. В. Козлянинова, Д. В. Титова, Т. В. Козлянинова, Л. П. Масленникова, Н. А. Аз-мидова, А. И. Мишина, «сестры» ложи № 2 Л. Н. Люценко и О. П. Грицнер-Варламова и, наконец, «брат» ложи № 4 М. Д. Нилов.
В ходе следствия Тюфяев вынужден был сознаться в мистификации «братьев» и «сестер». «Я признаю себя виновным, — заявил он, — в том, что обманывал „братьев“, поскольку сам не верил в правоту теософских учителей и высших духов». Относительно «высокопосвященных братьев» Эбрама-ра и Андрея он также вынужден был признать, что в действительности они не существовали и были использованы им для поднятия своего авторитета среди членов «Братства». Вынужден был он признать и неприглядность своего поведения в отношении «сестер» «Братства». «Я, — свидетельствовала „сестра“ Л. В. Шернспец, — участвовала в спиритических сеансах, устраиваемых Тюфяевым в помещении Государственного художественно-промышленного техникума и в квартирах по Пушкинской и Кирочной улицам, где оказалась под его влиянием». Оказывается, Тюфяев принуждал ее к половому сожительству, симулируя приказания архангела Рафаэля через диск. Фанатизм Лиды Шернспец был, однако, настолько велик, что она уже была намерена отдаться ему, но, вовремя узнав об обманах Тюфяева, ушла из «Братства».
Из допросов Ю. М. и В. М. Шернспец выяснилось, что они также оказались жертвами Тюфяева, который вымогал у них деньги и одежду, а В. М. Шернспец таким же образом принуждал к вступлению с ним в половую связь. Под давлением улик Тюфяев также вынужден был признать свою вину, что, пользуясь авторитетом братьев Эбрамара и Андрея, посылал от их имени письма членам «Братства» — Наталье Ольховской и Лидии Люценко с целью принуждения их к половой с ним связи.
В ходе следствия всплыл вопрос об отношении Тюфяева к ордену «Звезды на Востоке», члены которого Агния Разуваева, Анна Калачникова и Евгения Лапина подвизались в то же время и в качестве сестер «Братства истинного служения». Признав факт агитации его в это теософское оккультное сообщество, Тюфяев подчеркнул свое отрицательное отношение к нему. «Скажу так, — показывал он. — Впервые я узнал об этой организации от гражданки Агнии Разуваевой, которая и познакомила меня весьма спутанно с идеями ордена, показавшимися мне абсурдными <…> так как я совершенно не разделял мнения теософских учителей о каком-то пришествии на землю Христа, что является сущей утопией».
Видную роль в «Братстве» играл безработный артист драмы В. Н. Очнев-Лефевр. «Этот дом по Советскому проспекту, — писала „Красная газета“, — почти ничем не выделяется среди остальных. На нем нет ни памятной доски, ни геральдических гербов. Однако — кто бы мог подумать — еще совсем недавно в нем проживал Людовик XVI, король Франции и Наварры. Он проживал здесь до нынешних времен, пока не выбрал места не столь отдаленные, к северу от Ленинграда. Впрочем, настоящее имя Людовика XVI было Владимир Николаевич Очнев-Лефевр. Дворянин, сын придворного кондитера, он был одним из активнейших членов „Эзотерического ордена“ или „Братства истинного служения“. Этот орден был основан в 1924 году и работал вплоть до наших дней. Мистическое братство это возглавлялось неким Тюфяевым, отцом Георгием — бывшим дворянином, бывшим студентом, бывшим человеком. Очнев же играл в „Братстве“ роль перевоплощенного Людовика XVI, призванного спасти Россию и Францию <…> В одной из проповедей Тюфяев, между прочим, сообщил, что наряду с „Братством истинного служения“ существует „Черное братство“, где собираются слуги антихриста. И что на одном из этих „Черных братств“ он, Тюфяев, был и видел, как Зиновьев причащался кровью двухлетнего убитого ребенка».
Состав «Братства» — безработные артисты (Очнев-Лефевр, Люценко, Ольховская-Ростова, Калачникова, Зюньзя), вдовы и дочери бывших царских офицеров (Кункевич, Крель, Александрова, Грицнер-Варламова и другие) — практически все из дворян. Успех у этой специфической публики умело организуемых Георгием Тюфяевым «медиумических сеансов» и «трансов» вполне закономерен.
Несмотря на очевидное отсутствие серьезной «политики» в деятельности «Братства истинного служения», приговор Коллегии ОГПУ от 8 июля 1927 года был суров: Тюфяев — 10 лет концлагерей, Очнев-Лефевр, Лабазин, Сикстель, Берестин, Протасов — 5 лет, Тюфяева, Разуваев, Ольховская-Ростова — 3 года концлагерей, Грицнер-Варламова, Разуваева, Люценко, Очнева-Лефевр, Зюньзя, Крель, Лапина — 3 года ссылки (Средняя Азия). Локтева, Калачникова, Александрова и Кункевич были лишены права проживания в Москве, Ленинграде и ряде пограничных областей СССР сроком на три года.
"При ликвидации этой веселой компании, — отмечала «Ленинградская правда» в фельетоне «Галиматья», — можно только удивляться и разводить руками. Действительно, вот необыкновенное дело! Какой странный и нелепый парадокс. На десятом году революции в советской стране, в городе рабочей диктатуры — такие странные птицы. Поистине, нужно быть талантливым авантюристом, чтобы в век атомистических теорий, химического анализа, индустриализации, волго-донских каналов, гидростроительства, океанских перелетов, шедевров металлургии — проповедовать масонство. Да где еще — в Советском Союзе!
Но этот парадокс, если вглядеться в него поглубже, совсем не так удивителен, а пропитан печальной иронией. Это маленький парадокс, создавшийся в результате больших социальных перемещений. Масонская ложа в 1927 году — это последняя и диковинная форма, в которую вылились искания внутренней эмигрантщины и опустошенной обывательщины. Это последняя спазма изгоев революции, сиротливо шатающихся на историческом ветру, как недожатые колосья. Это одно из предчувствий выражения «бессильной активности» «третьей силы». И в небывалой нелепости этой масонской истории можно прочесть издевательскую иронию времени над историческим барахлом, забытым в наших днях прошедшей эпохой".
«Чем же по существу является советское масонство? — задавались вопросом братья Тур. — Оно является жалкой трагикомедией старой консервативной „великодержавной“ интеллигенции, которая осталась на старых идеологических позициях. Это один из ее последних, наиболее полно выраженных и четко окрашенных тупиков. Это — наиболее издевательское знамение ее распада. Это вырождение вылилось в карикатуру. И когда разворотили эту зловонную плесень, обнаружилось во всей отвратительной наготе потрясающее ничтожество этих спиритов, этих завонявшихся в самих себе дрянненьких брюзжащих великодержавных интеллигентов. Как клопы, понюхав персидского порошку, высыпали наружу, на листы следствия, все эти дворяне, генеральские вдовы, доктора богословия, спившиеся актеры, воспитанники кадетских корпусов, доценты христианской экзегетики, кокаинисты, кантианцы, идеалисты, старорежимные прокуроры, гвардейские поручики, апостолы чистого разума, предводители дворянства, пенсионерки, сестры милосердия, черносотенцы, потомственные и почетные скулодробители, доморощенные Пуришкевичи и Круше-ваны. Стало еще раз ясно, что они со всеми своими усилиями — абсолютное ничтожество, совершеннейший нуль, скорее тень от нуля. Стало еще раз ясно, что их уже ничто не спасет в их зачумленной моральной пустоте, даже высокий перст Рафаэля, даже небесный пуп Эбромара».
Из зарубежных откликов на дело ленинградских мартинистов удалось обнаружить лишь публикацию в издававшейся в Париже русской эмигрантской газете «Возрождение» за 2 и 3 июля 1926 года. Однако ничего нового по сравнению с архивными документами она не содержит.
* * *
Наряду с оккультными сообществами откровенно масонского характера широкое распространение в интеллигентской среде получили в 1920-е годы религиозно-философские кружки и группы, промасонская сущность деятельности которых хотя и не подлежит сомнению, но далеко не так очевидна для непосвященных. Крупнейшей из такого рода подпольных организаций интеллигенции Ленинграда являлось в те годы «Воскресенье».Начало ей было положено в декабре 1917 года собранием инициативной группы сотрудников Публичной библиотеки на квартире философа Г. П. Федотова. Кроме самого Г. П. Федотова здесь присутствовали его коллеги, тоже сотрудники библиотеки: Н. П. Анциферов и А. А. Мейер с женами и Л. В. Преображенская. «Прочли молитву „Отче наш“, — вспоминала в этой связи жена А. А. Мейера Ксения Половцева, — кончили чаем и угощением. Решили и впредь так же собираться».
То, что начало кружку было положено сотрудниками Публичной библиотеки, не было, конечно, случайностью, так как уже в годы войны стараниями известных масонов Александра Мейера и Александра Браудо она была превращена в один из опорных пунктов «вольного каменщичества» в Петербурге. Как показывала на допросах в ОГПУ Половцева, именно Федотов стоял у истоков «Воскресенья», он же разработал, по ее словам, и «детальные тезисы», положенные в основу работы кружка. Тем не менее очень скоро на роль лидера рядом с ним выдвигается масон Мейер и сама Половцева, что имело далеко идущие последствия для организации.
В идейном плане кружок Федотова — Мейера был продолжателем традиций левого крыла Религиозно-философского общества, представленного такими именами, как 3. Н. Гиппиус, Д. С. Мережковский, А. В. Карташев, В. П. Свенцицкий, Е. П. Иванов, А. А. Мейер и др. Петербургское отделение Общества всегда было левее московского. Его наиболее видные члены — масоны Гиппиус и Мережковский — в свое время резко осудили «Вехи» и призывали народ к революции. Члены Общества исключили В. В. Розанова за признанные ими антисемитскими его статьи о «деле Бейлиса» («Андрюша Ющинский») и еврейском вопросе («Наша кошерная печать») в России, а Гиппиус яростно протестовала против «русского шовинизма» в годы Первой мировой войны и, в частности, против переименования Петербурга в Петроград. В отличие от своих московских коллег, петербургские члены РФО сознательно стремились теснее увязать свою деятельность с современным им общественным движением, ставя в центр внимания такие важные для русской действительности начала века проблемы, как преодоление разрыва между интеллигенцией и народом, между религией и социальной революцией.
Вот что вспоминал о зарождении кружка и его первых шагах Н. П. Анциферов:
"Я служил в эти дни в отделе Rossica в Публичной библиотеке. Ко мне обратился А. А. Мейер с предложением встретиться и вместе подумать. Встреча была назначена у Ксении Анатолиевны Половцевой в ее квартире на Пушкарской. Так возник кружок А. А. Мейера. Александр Александрович был очень красив, статен, высок, с тонкими правильными чертами лица, окаймленного густыми длинными волосами. Лицо нервное, одухотворенное, речь, сперва медленная, становилась все более страстной. Ксения Анатолиевна была также красива, с синими глазами и темными, просто причесанными волосами. Ее внутренняя жизнь была всегда напряженной <…>
В кружке Мейера было решено воздерживаться от споров. Кто-нибудь выдвигал какой-нибудь вопрос и начиналось обсуждение по кругу. В моем дневнике, сгоревшем в нашем домике в дни ленинградский блокады, я записывал все прения, и теперь по памяти мне трудно восстановить даже наши темы. Все же кое-что запомнилось. «Патриотизм и интернационализм» (правда того и другого), «Взаимосвязь понятий свобода, равенство и братство». Еще юношей в 1907 году я писал о свободе и равенстве как о ценностях отрицательных, не имеющих своего положительного содержания. Человек может переживать рабство, неравенство как болезнь общества. Но здоровье переживать нельзя. Переживание — это освобождение от рабства, от гнета неравенства. Так переживается не здоровье, а выздоровление. Братство — реальное переживание, оно имеет свое содержание в любви друг к другу и к чему-то высшему, стоящему над нами (Бог, родина). Еще обсуждалась тема «Товарищество и дружба». Это разные понятия (их теперь путают). Товарищей объединяет какое-нибудь дело (учение, борьба, труд). Друзей объединяет внутренняя жизнь человека. Дружба — глубоко индивидуальное понятие. Оно не исключает дела, но не сводится к нему. Что дает смысл жизни, ее наполнение: любовь, творчество, искусство, труд. Запомнилось мне своеобразное выступление Марии Константиновны Неслуховской (теперь жена Н. Тихонова). Она говорила о смысле грехопадения: «Адам и Ева вздумали приобрести самое ценное — познание добра и зла — без всякого труда, просто вкусив запретное яблоко». Труд для нас был основой нравственной жизни.
Собирались мы первоначально по вторникам, а потом решили встречаться в воскресные дни, чтобы иметь более свежие головы. Наши вечера напоминали собрания кружка Н. В. Станкевича строго трезвенным характером: только чай. Встречались самые разнообразные люди. Приходили и уходили. Бывали биолог Л. А. Орбели, художники К. С. Петров-Водкин и Л. А. Бруни, литературовед Л. В. Пумпянский, музыкант М. В. Юдина, бывал рабочий Иван Андреевич. Скромный и обаятельный человек, но фамилию его забыл. Постепенно кружок срастался и начинал менять свой характер: становился более религиозным. По инициативе Мейера и Половцевой собрания начинались молитвой. В нее были включены слова о «свободе духа». А беседа начиналась с пожатия рук всех собравшихся. Получался круг вроде хоровода. Мейер и Полов-цева всячески стремились придать собраниям характер ритуала. Отмечая годовщину 1-го собрания кружка, испекли хлеб и перед началом роздали его всем присутствующим. Это были дни голода. Меня, и в особенности мою жену, смущали эти тенденции.