Колташов Василий. Торжествующий разум

   - Это будет совсем не просто. Консервативные настроения в организации очень сильны. Это хорошо видно даже по примитивным ожиданиям результатов выборов. Почти все надеются на победу, ну или, по крайней мере, не на поражение.
   - Согласен, ты смог бы написать статью об этом? Мы бы ее широко опубликовали. Ведь все интервью с Датовым, все обзоры акций и различные эссе вашей организации писал ты.
   - Надо попробовать.
   - Только тон должен быть осторожным, чтобы не перепугать глупых партийных бонз и наших робких сторонников, - усмехнулся Алексей.
   - Договорились, - ответил ему улыбкой Павел.
   Кругом за небольшими столами было уже пусто, голодные делегаты, утолив жажду пищи, куда-то устремились. В столовой Литвин так и не появился. Спустя полчаса Съезд продолжил работу.
   - Наверное, плещется где-нибудь, - подумал о друге Павел.
   - Вождь приехал! Вождь! - донеслись до неспешно доедавших обед приятелей голоса.
   Павел и Алексей направились к выходу. В холле действительно, окруженный глупыми восторженными взорами стоял руководитель партии. Это был высокий тучный человек с мужественным, но неповоротливым лицом. Его одолевали вопросами, но, извинившись, он прошел в зал. Алексей последовал за ним, а Павел решил подождать, пока весь кипучий народ рассосется и только затем идти на заседание.
   В выступлении руководителя партии не было ничего интересного. Он мало уделял внимания проблемам молодежной организации и в основном говорил об идущей предвыборной кампании, о лживости буржуазных СМИ и неминуемой победе левых. Его слова слушались внимательно и с глубоким уважением. Яркий, хотя и однообразный оратор он умел внушить людям уверенность и дать импульс к работе. Зал, затаив дыхание, не произнося ни звука слушал вождя и уверенность в том, что партия на этих выборах наберет больше голосов, чем на прошлых росла. Царило оптимистическое восхищение.
   Павел не был уверен в возможности "скорой победы патриотических сил". Раньше он мало прислушивался к лидеру партии, пологая, что конкретная работа в организации намного важней. Однако теперь поневоле ему приходилось слушать обычную речь вождя.
   - Режим в глубоком кризисе, его дни сочтены. Уже все осознают необходимость победы действительно нравственных сил: патриотов оппозиционеров, коммунистов боевой закалки, - напористо продолжал оратор. - Начиная от пенсионеров, крестьян, учителей, шахтеров и заканчивая национально ориентированных предпринимателями, буквально все понимают, что дальше так продолжаться не может. Стране нужны перемены. Стране нужно настоящее правительство державников, ответственных профессионалов советской школы. У нас есть сильная команда. Только профессионалы-патриоты, вместе с нашим измученным рыночными реформами народом смогут вывести государство на светлый путь. Прекрасно, что мы находим общий язык с истинно русской православной церковью...
   Дальше было невыносимо. Павел сомневался в правоте всех этих слов. По мнению Калугина политического кризиса не могло быть при экономическом подъеме. Изменения в системе власти не стоило принимать за ее разложение, а консервативные ценности не могли заменить революционной идеологии.
   - Выборы этого года - решающие выборы. Нужно еще последнее усилие: от активности каждого комсомольца и партийца зависит все. Еще немного и мы победим, - закончил председатель партии.
   Делегаты горячо зааплодировали. Вождь извинился множеством работы, спустился со сцены и направился к выходу. Но, проходя мимо ряда плакатов о комсомольской работе, чуть не свернул себе голову, увидев что-то совершенно поразившее его. Это был плакат, который незадолго до начала Съезда спешно изготовили Павел и Михаил. Он был настолько прост и рационален, что не мог не поразить воображение на фоне безвкусных орнаментов других организаций. Фон плаката состоял из одинаковых черно-белых листовок, но это был лишь фон. Главным был большой красный необычной формы серп и молот.
   Павел улыбнулся, наблюдая сцену удивления вождя. Заседание продолжалось. Теперь в повестке стоял вопрос выборов ЦК. Хрисовул присоединившись к свите лидера, уехал вместе с ним, и Павел позавидовал ему.
   - Не увидит этой скуки, - подумал он.
   Датова в члены ЦК не выбрали, Райский в напыщенных фразах как-то это объяснил, и делегаты его в список не внесли. Павел рассердился. Уж кого-кого, а Виктора внести стоило. Снова перерыв, потом заседание - решались вопросы отношения к военной службе и к религии. Приняли решение о поддержке принудительной военной службы, поскольку Родину надо защищать любой ценой. "Внешний враг самый опасный",- говорилось в Постановлении. Никто даже не пожелал слушать возмущение некоторых делегатов, настаивавших, что путать буржуазное государство с советским не стоит. По религии решило отказаться на время от критики православной церкви, католицизма и ислама. Павел, как и в вопросе о Датове пробовал протестовать, но ничего не вышло. Большинство делегатов аргументов не услышало. Такой была партийная линия.
   - Сами, небось, отмазались и в армии не служили, - услышал он рядом голос Мишки. - Да и с попами они переборщили. Мол, секты ругать можно, а традиционные конфессии ни-ни. Так какие мы после этого коммунисты, мы просто гондоны какие-то!
   Павел обрадовался:
   - Наконец-то я не один. Нашелся пловец!
   Михаил, деловито не обращая ни на кого внимание, вытирал махровым полотенцем голову. На нем был серый костюм без галстука. Он бессовестно улыбался давая знать каждому что он не испытывает никакого трепета, никакого стыда из-за того что находится здесь в таком виде.
   - Долой консервативные устои, - шепнул он Калугину. - Такую околесицу несут, аж стыдно. Вечером будет пьянка, вот увидишь. В прошлый раз мы с Датовым на это насмотрелись. Советую лечь спать и не участвовать, а то завтра будет тяжеловато работать.
   Ночь нельзя было назвать тихой. Кто-то все время ходил, слышались громкие голоса, неразборчивое пение. Все сливалось в какой-то не всегда громкий, но всегда назойливый гул. Утро было мертвым, невозможно было уловить ни одного звука. Работа возобновилась только к обеду на следующий день.
 

Глава 9. Интересная работа

 
   Зал снова был наполовину пуст. Переизбранный вчера Первый секретарь вел заседание с трудом связывая слова. Видно было, что он всю ночь пил и теперь чувствует себя не совсем хорошо.
   Рассматривался вопрос о работе в регионах и новационных методах. Выступающих было мало. Павел записался в их число. Он был четвертым.
   Девушка с горящим взором, но с нечеткой, плохо построенной речью рассказывала о работе молодежной организации в их регионе. Интересного было мало, но слушали ее хорошо. Это было уже третье выступление и если не считать бойкого духа, оно мало отличалось от других. Все ораторы говорили о пионерах, о летнем лагере, о том, что у них есть красные флаги, и что они помогают партии. И все, больше ничего.
   - Пионеры это что достижение? - спросил, обращаясь, словно к собственному здравому смыслу, Литвин. - А летний лагерь так вообще все проводят, этим никого не удивишь. В любом случает это только форма, а каково содежание?
   Павел кивнул головой в знак согласия и встал. Подошла его очередь. Михаил проводил его до трибуны спокойным приветливым взглядом, он был уверен, что его друг внесет новую струю в общее болото безмятежной пустоты. Видно было, что и другие делегаты ждали чего-то нового.
   - Моя фамилия Калугин, но думаю, некоторые уже знают меня по статьям в сети и наших газетах. Однако уточню, я не руководитель нашей региональной организации. Нет. Ее возглавляет Виктор Датов.
   Павел сделал паузу, позволяя в незримую секунду всему смыслу сильного выражения своего голоса добраться до разума людей. Тишина казалась бескрайней.
   - Начну с пионеров. Все кто выступил сегодня до меня по этому вопросу, говорили, что они занимаются пионерами и видят в этом смысл. Мы - нет. Мы боремся с пионерами, - зал в недоумении зашептался. - Раньше у нас были пионеры, а теперь нет. Да и судите сами, когда недостаточно ресурсов для полнокровной борьбы, разве можно расходовать силы на пустую затею. Ведь дальше приема и списков дело с пионерами не идет. Исключение "красные регионы", но их сегодня почти нет, а завтра не будет совсем. Это я хочу сказать вопреки установившимся ожиданиям скорой победы. У нас иные приоритеты.
   В этот момент среди скованного недоумения, Павел увидел приветливое улыбающееся лицо Хрисовула. Глаза этого умного человека горели радостью.
   - Неужели нашелся хоть кто-то, кто сможет разбудить спящего красного дракона? - думал он. - Мой вчерашний разговор с вождем не привел ни к чему. Как обычно, как обычно: "Да, да, правильно, правильно". И никакой поддержки на деле. Интересно, что он сказал заму, когда я ушел? Не легкая ситуация. Не хочет партия учиться и обновляться, не хочет исправляться - на деле становиться красной. Что же попробуем надавить снизу. Попробуем разбудить спящего красного дракона, вместе с Калугиным, вместе с другими, кому не безразличны идеи свободы.
   Павел не мог прочесть этих мыслей. Но чувствуя поддержку и симпатию, он продолжал:
   - Почти год назад наша организация поставила для себя задачу-минимум: показать, что на стороне нашей партии есть молодежь, есть умные, живые и красивые люди. Есть те, кого можно любить и кем можно восхищаться. Мы начали с изучения опыта западных левых...
   Некоторые делегаты шумно зашептались.
   - Пусть подавятся все мелкобуржуазные националисты, - подумал Павел. - Пусть знают, что умный человек учится всему и везде, и для него нет запретных знаний, где бы они, не лежали. Учиться - вот высшая задача человека.
   - Мы провели немало акций. Театрализованных акций, основанных на антиглобалистской школе уличного протеста. Их основными принципами стали: яркость, движение, символизм. Многие сетуют с этой трибуны, что люди не слышат и не видят нашей пропаганды. Кто в этом виноват? Мы. Виноваты те, кто не желает учиться по-новому, интересно работать. Виноваты те, кто не может и не хочет понимать людей, их психологию. А между тем без этого, то есть без знания человека, наша работа теряет смысл. И конечно скучные стоячие пикеты с плакатами не могут быть кем-то замечены.
   Калугин чувствовал, что в этом вопросе он не совсем прав. Традиционные формы были неэффективны из-за слабости движения и из-за его фальшивого содержания. Но он знал: молодежь необходимо не отталкивать, а привлекать. Другой опоры для обновления партии, чем молодежь Павел не видел. Рабочее движение было еще настолько слабо, что почти не давало о себе знать.
   - Пришло время примеров. Я не стану сейчас останавливаться на тех акциях, что известны вам из газет, а расскажу о том, что вы еще не знаете. О самом свежем. Начну с того, что мы делали в сентябре. Комитет по делам молодежи нашего города передал большую часть молодежной политики американским фондам, - зал заинтересованно напрягся и Павел почувствовал, что поймал тему. - Мы устроили протестный пикет, с хорошей информационной поддержкой, так что буквально на следующий день весь город, а он у нас немаленький, знал, что руководитель "комитета по борьбе с молодежью" "американский шпион". Но самый большой шок был у главного виновника - руководителя комитета. Он буквально стал "американским шпионом", стал посмешищем. Во все СМИ были разосланы пресс-релизы, заметьте написанные профессионально, материалы публиковались на нескольких сайтах, записывались радио и теле интервью. И это при блокаде нашей организации со стороны буржуазных СМИ. Такое обеспечение мы даем каждому своему действию. Что это значит? Мы делаем события и тем самым принуждаем мир видеть нас, ни один приличный информационный ресурс не может игнорировать наши шаги. Они слишком заметны.
   Павел понял, что начинает волноваться и речь его постепенно утрачивать свой яркий волевой характер. Он сделал над собой усилие и сосредоточился на дыхании, стараясь вдыхать и вдыхать воздух медленно. Так он подчинил чувства воле и вновь вернул своим словам ясность и логичность. Он продолжал следить за залом: его слушали. Отведенное время вышло уже второй раз, но его не хотели отпускать.
   - Месяц назад мы устроили акцию против одного крупного банка. Она называлась "Верните Внешторгбанк детям". Это "неудачный пример", пример провалившейся акции. Мы не смогли ее провести, но несмотря ни на что она прошла без нас. Я сам видел репортажи о событии, которого не было. Как такое могло получиться? Приехав на место событий телевидение, увидело, что нас нет. Они решили что опоздали, но тема была настолько интересной, что они сделали новостной ролик, в котором отразили программу событий, которая у них была. Так бывает!
   Делегаты расхохотались.
   - Другая наша акция. Мы провели ее в первые снежные дни этого года, называлась "Рождение социализма". Через весь город процессия комсомольцев пронесла картонный гроб, в котором лежало картонное тело буржуя. Надпись на красочно разукрашенном гробу гласила: "Homo economicus" - человек экономический. Люди нас спрашивали: "Кого хороните?" Мы отвечали: "Капитализм!" Это были неимоверно веселые похороны, и в тоже время рождение, рождение социализма. Сначала мы насмешливо горевали над комфортно уложенным в библейские странички чучелом, но потом вынули из него мандарины и стали их раздавать прохожим. Море позитивных эмоций!
   - Почему мандарины, а не морковь, например? - спросила голубоглазая девушка из второго ряда.
   - Мандарины это символ социализма. Они вкусные и красивые. Социализм тоже вкусный и красивый, а капитализм - нет. Он некрасивый и невкусный. Понимаете?
   На лицах появились улыбки. Павел и сам удерживался, чтобы не расхохотаться, таким забавным было это воспоминание.
   - А как же милиция? - задал вопрос с места кто-то еще.
   - Репрессии? - усмехнулся Павел. - Такое бывает, но мы знаем, как с этим бороться. Репрессии всегда представляли, и будут представлять угрозу для наших протестных действий, об этом забывать нельзя. Нашего руководителя Виктора Датова как-то задержала милиция после одной акции. Нарыли ему какое-то нарушение закона и назначили суд. Но не тут-то было. Он еще только час был в отделении, а уже все СМИ знали, что он задержан по политическим мотивам. На следующий день, на пресс-конференции он и сам это подтвердил, сказав: "Власть пытается задушить патриотическую молодежь". Его поддерживали пикетчики у здания суда с плакатами следующего содержания: "Свободу узнику совести!", "Долой политические репрессии!" и "Руки прочь от конституции!". Он тогда так увлекся беседой с журналистами, что даже опоздал на судебное заседание. Но это ничем не повредило. В судебный зал ввалилась большая белокурая голова районного судьи в юбке и выпалила: "Там на улице пикет телевидение, отменяй суд". И судья, о чудо, отложила процесс! А через месяц Виктор уже сам ходил и требовал, чтобы его судили, но дело, увы, о случай, потерялось.
   И снова Павел удержался, чтобы не рассмеяться, улыбнувшись широко. Но все вокруг хохотали. Он поблагодарил зал за внимание и сошел с трибуны. Но когда он занял свое место, что-то подсказало ему, что меньше часа назад он был мало кому известен, а теперь стал героем. Сперва он разозлил многих, но потом развеселил всех. И теперь ему аплодировали, не все, конечно. Много было таких, кто, надменно скрестив на груди руки, бросал в него злые взгляды.
   - Хрисовул все время улыбался, пока ты там выступал, - шепнул ему на ухо Михаил. - Наверное, ему тоже понравилось.
   - Знаешь, Мишка, со мной такое последний раз было, - он чуть было не сказал "на Земле", но удержался, - в университете, когда я единственный из всего потока бессовестно сдал труднейший предмет жуткому преподавателю, "пробомбив" экзамен. То есть, вытащив готовые ответы: списать, было попросту невозможно. Вот тогда когда он сказал мне что поставит двойку, если не признаюсь в "злодеянии", я выдержал и стал героем факультета. Но знаешь, тогда было страшней, чем теперь.
   - А что ты ему сказал, когда он потребовал от тебя чистосердечного?
   - А я казал, что пойду к заведующему кафедрой, предъявлю свой ответ и скажу, что ответ на отлично, а экзаменатор ставит мне двойку, а это несправедливо хоть я и не знаю ничего. Так я получил трояк.

* * *

   Поезд качнулся и тронулся в путь. Москва осталась позади и дом начал свое приближение. Нужно было два дня, чтобы оказать вновь среди друзей. Литвин остался в столице. Мерно стучали колеса, наматывая на свое железо километры дороги. Спускался вечер.
   Выборы были проиграны. Результаты оказались еще хуже, чем предсказывал Павел. 12%, только 12% смогла набрать компартия в результате голосования. Стремительно надвинулись тяжелые времена. Прошел пленум ЦК, потом Съезд партии, потом пленум ЦК комсомола. Развязалась жестокая внутрипартийная борьба. Вовлеченным в нее оказался и комсомол. А между тем уже шла новая предвыборная компания, в которой откровенно слабый кандидат от компартии терпел поражение за поражением. Вся страна уже знала, что новым президентом будет прежний президент Типун. Вместо модернистках иллюзий среди комсомольцев начал распространяться взгляд, что партийное руководство действует заодно с режимом.
   - Мы должны что-то делать! - горячо спорил Датов.
   - Виктор, ты ведь знаешь, какая травля непонятного, но страшного зверя идет в наших газетах. Возможны жестокие чистки, и мы тоже как левые можем попасть под них, - доказывала высокая темноглазая русая девушка в синем свитере. - Вождь обвинил во всем Вадима Кротова, одну из партийных шишек. Его окрестили "вредителем" и повесили на него всех собак.
   - Он настоящий предатель! - вмешался Белкин.
   - Женя, хватит. Как ты не понимаешь, Катя, ведь идет компания, и мы должны поддержать нашего кандидата он ведь совсем проваливается.
   - С треском под лед, - заметил Павел. - Выборы нужно бойкотировать и призывать людей к бойкоту, хотя не уверен, что это вариант. Весь наш веселый акционизм был может и хорош, но времена меняются. Нужна действительная работа с людьми...
   - Лично я во всем поддерживаю нашего вождя, - вновь вставил реплику Белкин. - И нечего тут к антипартийной деятельности призывать. ЦК и вождь правы: вредителей надо изгнать, дисциплину сделать строже, линию партии еще более патриотичной. Нечего стесняться крестиков на груди: мы великая православная нация.
   Павел, с ласковой ненавистью, не моргая, посмотрел на Евгения. Он был готов задушить этого человека. Все напряглись.
   - Ладно, давайте лучше обсудим "детский утренник", - предложила Катя. - Мне кажется, нужно переделать финал. Нельзя дальше ставить "Красную шапочку", как политическую трагедию. Куда это годится: волк съедает бедную наивную девочку. И главное, какую мораль вы придумали: "Нечего девчонке быть дурой, умных волки не едят".
   - Волк это я, - улыбнулся Павел.
   - Оно и видно, - чеша затылок, заметил Виктор. - И автор сценария тоже. Прости, у какого Шекспира ты научился так переделывать сказки?
   - А я вообще против подобных постановок в школах. Где скажите тут соблюдение традиций, где? Да и все эти перфоменсы, цирк какой-то. Мы серьезная организация и над нами никто не должен смеяться. Никто! - Белкин вальяжно развалился в кресле в углу комнаты. - Мы серьезная организация, - надменно повторил он.
   - Может ты и прав по форме, - неожиданно вмешался Калугин. - Но, по сути, ты предлагаешь ничего самостоятельно не делать, а нам как воздух нужна свобода от партийных приказов и дурацких линий. Мы хотим ориентироваться на пролетариат - нас пресекают. Сколько ребят в соседнем регионе исключили из партии за поддержку профсоюза в борьбе с "красным" директором, другом партии?
   - Проговорился! - рявкнул Белкин. - Никакого пролетариата нет, а партия есть.
   - Жень, ну зачем все эти споры сейчас? - возмутилась Катя.
   - Как это зачем, как это зачем, - нервно передразнил ее интонацию Белкин. - Надо же разобраться, а то мы тут совсем забываем о том, что сейчас выборы и мы должны помогать партии. Это главное!
   - Давайте тогда вернемся к выборам, - предложил Виктор.
   - Алексей Хрисовул вчера передал информацию, важную, фактически секретную, о том, что все молодежные левые организации договорились бойкотировать выборы и сейчас нам необходимо провести несколько театрализованных акций направленных на дискредитацию президента.
   - Этого твоего Хрисовула месяц назад с должности сняли, а весь ваш информационный центр разогнали. И правильно сделали, - прервал его Белкин. - Так что нечего нам всем этим заниматься.
   В небольшой комнате, где проходило заседание обкома комсомола, повисла пауза. Павел уже несколько месяцев как перестал доверять Белкину. Но сегодняшний случай был особый, не рассказать того, что он знал, он не мог: этого требовал от него долг революционера. И он продолжил прерванную речь:
   - Я уже подготовил сценарии пяти акций. Мы должны их обсудить и решить когда, где, что и когда будем проводить. И то, что нас пытаются сбить, - он посмотрел на Евгения своим открытым безмятежным взглядом, - не должно тревожить никого.
   Белкин не выдержал и отвел глаза.
   Виктор налил чаю всем собравшимся, поправил скатерть и принес еще макового печенья.
   Калугин продолжал:
   - Если не мы, то кто сможет объяснить населению сущность происходящих в стране процессов. Именно поэтому наша задача не только проводить перфоменсы, но и подготовить и распространить много листовок. Что вы об этом думаете? Павел вынул из папки несколько сшитых стиплером пачек листов и раздал их присутствующим. Шелест бумаги наполнил минуту тишины.
   - Нужно еще наладить связи с левой богемой, жаль Литвин в Москве, он бы помог. Если нам это удастся и музыканты, журналисты, художники, еще бог весть знает кто из умных людей нас поддержит, мы выиграем в своем городе драку за провал выборов, - сказал Виктор.
   - Наше самое слабое место это идейный кризис всего движения, кризис коммунистической идеологии. Если идеологию нашей партии можно так назвать. Нам буквально нечего предложить массам, наши идеи отстали от психических и этических запросов общества и, прежде всего молодежи, - скептически признался Павел. - Это, конечно, не касается многих их носителей. Но сама подача и сам тезисный набор, что мы пропагандируем, далеки от марксизма.
   Возразить было нечего, но Белкин все равно нашел слова для полемики. Загорелся новый спор, как это уже не раз бывало. Остудить его не помог даже горячий чай, который еще раз приготовил Датов. Впрочем, словесная перепалка погасла сама.
   - Давайте еще раз остановимся на акциях по бойкоту, - предложил Виктор. - Рассмотрим предложения Павла, да и сами что-нибудь придумаем. Ваше мнение?
   В этот день разошлись поздно.
 

Глава 10. Последняя ночь

 
   Неделю спустя город был взбудоражен. Все началось с появившихся повсюду листовок, где был изображен перечеркнутый кот с закрытыми глазами. Расположенная рядом с рисунком зверя странного окраса надпись гласила: "Выборам бай кот". Так комсомольцы сумели обойти закон запрещавший призывать граждан к бойкотированию выборов. Вскоре состоялась акция. Огромный картонный макет зеленого кота с закрытыми глазами был установлен в центре города. Из-под высоко задранного хвоста выглядывал избирательный бюллетень. Вокруг "животного" стояли с плакатами молчаливые молодые люди. Надписи на плакатах гласили: "Выборы? Бай кот!".
   - Ну, панки удивили, - сострил примкнувший к неподвижной манифестации молодой человек. - Да еще молчат, как будто язык проглотили, я их спрашиваю, чего значит, а они ни звука?
   Листовки расходились хорошо. Милиция о чем-то как всегда шепталась, переговаривалась по рации, но ничего сделать не могла. Все сделано законно, придраться не к чему. Официально акция называлась: "Пикет по вопросам ночной жизни домашних животных: кошек и котов в условиях предвыборной гонки". Журналистов была толпа, они с удовольствием обгладывали сенсацию.
   Все было тихо, но скандал вышел большой. Так изящно обойти закон и нанести такой красивый удар "вечному президенту" Типуну никому не удавалось. Власти, конечно, были в ярости. Из Москвы звонили несколько раз, и вялый толстяк губернатор выкручивался, как мог.

* * *

   Светлый кабинет не существующей компании "МоноТред", где проходили встречи Белкина с представителями правопорядка, был очень комфортным. Дорогая отделка, превосходная мебель - все здесь располагало к доверительному разговору. К тому же представитель закона всегда чем-нибудь угощал своего гостя. Почти за два года общения у них сложились доверительные и дружеские отношения.
   - Евгений, а кто придумал эту дурацкую цирковую затею? - спросил необычно серьезный вопреки обычному майор ФБС.
   - Калугин, Константин Игоревич.
   - Вот как, знаю, знаю этого субъекта. Уж иначе его не назовешь. Но разве ваша партия бойкотирует выборы?
   - В том то и дело, что нет. У нас свой кандидат, просто часть молодежных организаций решила так себя вести и наша в том числе. Как будто не понимают, что этим они наносят вред патриотической идее. Я как мог, отстаивал противоположную точку зрения, но у Павла слишком много идей...