Комарницкий Павел. Последний корабль в Бессмертные земли

* * *

   – … О-о-о-о!
   Гы-Хырр ещё подержал на виду волшебный нож, давая возможность сородичам проникнуться окончательным восторгом к замечательной вещи, потом убрал его в ножны, повесил себе на шею на мягком ремешке.
   – Так вот. Дух сказал – все орки должны выучить неслышимый язык белых говорящих листов. Кто выучит, получит такой нож.
   – А кто не выучит? – хмуро спросил коренастый Рыр-Га, почёсываясь.
   Вожак поднёс к его носу здоровенный кулак.
   – Выучит.
   Гы-Хырр обвёл взглядом сородичей.
   – Слушать всем! Духи дадут нам пищу на время, пока мы будем учить неслышимый язык белых листов. Там будет видно. И запомните, кто не понял, – нам нужны эти ножи! Много ножей! Каждый охотник должен получить нож, и каждый малец, и каждая женщина! И тогда наш род станет самым сильным, и мы сможем охотиться везде, где захотим, и никто не сможет нам помешать! У нас будет много мяса, всегда много мяса! Сегодня мы отдыхаем, а завтра с утра начинаем учить язык белых листов! Все поняли?
   Орки начали рассасываться, возбуждённо гудя. Дело, конечно, было необычное, но Гы-Хырр мудр… да и очень уж соблазнительно сверкал волшебный нож. Устоять невозможно. К тому же, если духи ещё и кормить собираются… Нет, определённо стоит рискнуть.
   Дождавшись, когда народ разойдётся, Гы-Хырр взял в руку нож, не вынимая из ножен, поднёс к лицу. Нажал на определённое место, как учил дух, и спустя несколько мгновений из ниоткуда раздался голос духа.
   – Слушаю.
   – Гы-Хырр всё сделал, как ты велел, Великий дух Майар. Завтра все готовы учиться.
   – Ну и хорошо. Завтра с утра я буду у вас.
   И всё. И нет никого. Орк хмыкнул, ещё раз оглядел со всех сторон волшебную вещь. Надо же, она ещё и разговаривает… А впрочем, это не так важно. Главное, она здорово режет!

* * *

   Маленькая полупрозрачная рыбка дёрнула хвостом раз, другой и снова застыла в неподвижности. Только крохотное сердечко билось, выдавая жизнь.
   Илуватар вздохнул и огляделся. В обширном сумрачном зале призрачным розовым светом светились круглые колонны, от пола до потолка. Восемь колонн, наполненных физраствором, пронизанным медузовидными щупальцами и волокнами – системами контроля и жизнеобеспечения агрегата, носившего короткое название «нида». Впрочем, словесные названия различных предметов, явлений и устройств уже давно являлись для валаров скорее традицией, нежели необходимостью – телепатические мыслеобразы объёмнее, точнее и богаче словесных конструкций…
   Дальняя стена зала всколыхнулась, как вода, в которую бросили камень, расступилась, и в помещение вошла Варда. Цокая копытцами по твёрдому шершавому полу, подошла к Илуватару.
   «Как успехи?»
   «Вот» – валар кивнул на ближайшую колонну с рыбкой, запутавшейся в щупальцах агрегата. – «Четыре пары, как в учебнике»
   Некоторое время Варда разглядывала зародыш, покоящийся в центре колонны. Словно почувствовав посторонний взгляд, эмбрион снова задёргался и так же внезапно затих.
   «Возможно, хватило бы одной пары. Ты же сам говоришь, генотип вылизан до предела совершенства…»
   «Это так, и вырождение от близкородственного скрещивания им не грозит. Можно из поколения в поколение жениться на собственных сёстрах. Однако представь, Ва, как это будет выглядеть – все мужчины одинаковы, как две капли воды, и женщины тоже. Одинаковы больше, чем однояйцевые близнецы. И так до конца времён. У них же совершенно отсутствуют подавленные, рецессивные гены. Нет, всё просчитано – для внутривидового разнообразия нужно не меньше четырёх пар»
   Валарка оглянулась.
   «Темно тут»
   «Иначе нельзя. Яркий свет раздражает зародышей»
   «Да знаю, знаю»
   Рыбка в объятиях щупалец снова забилась, будто пытаясь вырваться, но манипуляторы ниды держали добычу надёжно.
   «И всё же меня гнетёт предчувствие – что-то мы делаем не так, Илу. Как хочешь, это насилие… Будут ли они счастливы…»
   «Ты не права. Как будто природные аборигены купаются в счастье. Жизнь моих эльдар будет лучше тысячекратно»
   Варда разглядывала висящую в центре колонны рыбку, запутавшуюся в щупальцах медузы. Тёмные глаза эмбриона смотрели пристально и печально.
   «Ничто не даётся даром, Илу»
   «Наш спор сейчас бесплоден, Ва. Время покажет, кто прав»

* * *

   – Ры… река… текла… между… между…
   Гы-Хырр морщил лоб так, что двигались уши. Таинственная грамота оказалась зверем куда более неуловимым и изворотливым, нежели казалась вначале. Справа и слева потели, сопели и чесались сородичи. Самое скверное, что успехи могучего вождя выглядели весьма бледно по сравнению с некоторыми женщинами и даже детьми. Да, особенно детьми, и это было донельзя обидно!
   Вождь обязан быть лучше всех. Иначе какой он вождь? В душе Гы-Хырра медленно, но неуклонно копилось раздражение. Он уже усвоил, что духи могут читать скрытые мысли так же свободно, как и закорючки на белом листе, но ничего не мог с собой поделать.
   – Ну хорошо, на сегодня достаточно, – сжалилась наконец Великий дух Элентари. Орки задвигались, с облегчением шмыгая и шумно выпуская ветры. Ибо все неудобства и мучения сразу после уроков вознаграждались вкусной кашей, которую давали духи.
   Волшебный котёл с кашей возник, как обычно, ниоткуда, прямо посреди стойбища на специально установленном духами плоском камне. Котёл сверкал на солнце, как море на восходе, и источал запах, от которого заурчало в животе.
   Великий дух кивнула, и Гы-Хырр, преисполненный чувства собственной значимости, важно проследовал к котлу, неторопливо снял крышку, взял в руки здоровенный черпак… Да, тут духи рассудили верно. Если бы распределять кашу поставили кого-то другого, Гы-Хырр, пожалуй, отказался бы и от учёбы и от ножей. Ибо всему есть предел. Власть есть власть, и лучше быть вождём с каменным рубилом, чем никем с ножом.
   Орки один за другим подставляли миски, выдолбленные из дерева, торопливо отходили, запихивая комки горячей каши в рот. Вообще-то, орки умели варить еду. Копали в земле яму, обмазывали глиной, разводили в той яме огонь, и, когда глина становилась совсем твёрдой, в такой котёл можно было наливать воду и класть найденные коренья вперемешку с мелкой дичью. Потом оставалось накалить в костре камни и поочерёдно бросать их в яму, пока еда не сварится. Но этот котёл…
   Мысль, пришедшая в голову, была настолько умной, что Гы-Хырр даже крякнул, садясь возле котла, в котором ещё оставалось на четверть каши – доля вождя. Вот бы выпросить у духов этот котёл… Великий дух Майар был прав, когда говорил, что у них есть штуки ещё лучше ножа. Раз, и вот она, еда!
   «Эли, ты поняла?»
   «Чего тут не понять? Аппетиты растут во время еды, Май. Возможно, Варда права, и ты ступил на скользкую дорожку»
   «Ерунда! Без зримого стимула дикари не станут учиться. Или заставлять их под страхом смерти?»
   «Не говори глупости!»
   «Во всяком случае, котёл они просто так не получат. Чтобы не создавать прецедент. Не то на шею сядут. Пусть усвоят, договор есть договор»
   «Подожди, я не поняла… Ты серьёзно хочешь дать им в руки материализатор вкупе с телепортом?!»
   «Разумеется, нет. Только пустую кастрюлю, и то в перспективе»
   Элентари тихо засмеялась вслух, но орки, поглощённые приёмом пищи, не обратили на это никакого внимания.

* * *

   Ветви деревьев хлестали по груди, по животу и даже лицу, но Ад-Амм не останавливался. Нечего обращать внимания – здешние ветки не рвут кожу и не царапают. Здесь, в волшебном лесу, даже поцарапаться можно лишь своими ногтями…
   Он шёл и шёл, не считая шагов. Вначале ему на пути то и дело попадались тропинки, как всегда, изумительно гладкие, ровно посыпанные крупным песком. Рыжим и тёплым песком, в котором все до единой песчинки совершенно одинаковы. Но Ад-Амм каждый раз упорно сворачивал в сторону, и лес вскоре понял. Перестал подсовывать Ад-Амму под ноги дорожки, сменив их сплошными зарослями. Хоть бы одна поляна…
   Поляна обнаружилась немедленно. Раздвинув очередные лапы хвойных деревьев неизвестной породы, Ад-Амм вышел на округлую проплешину в чаще дремучего леса. Леса, где нет ни одного упавшего древесного ствола, ни одной валяющейся ветки, ни даже соринки. Леса, где невозможно поцарапаться – мягкая шелковистая не то листва, не то хвоя просто скользит по коже.
   Охотник взглянул на небо – как всегда здесь, небо сияло жемчужно-золотистым светом, струившимся ниоткуда. День в этом месте мог длиться и длиться – ровно столько, сколько нужно. Или оборваться внезапно, сменившись ночью по прихоти богов – один раз бог Илу продемонстрировал ему такое колдовство.
   Ад-Амм вспомнил, как они с Э-Уа впервые оказались в волшебном лесу. Тогда над ним было ясное белёсо-голубое небо с еле заметной прозеленью, и с этого неба неистово сияло солнце. ЧУЖОЕ солнце, маленькое и свирепое. Но и этого было мало – на горизонте висела чудовищных размеров луна, белёсая и полосатая. Это было так страшно, что Ад-Амм невольно зажмурился, а девочка вскрикнула и спрятала голову у него на груди. Тогда боги затянули небо этими вечными тучами, и с тех пор Ад-Амм ни разу не видел звёзд.
   Лес был обширен – нет, лес был бесконечен. Однажды они с Э-Уа двинулись в путь, намеренно не сворачивая. Дорожка под ногами причудливо змеилась, петляла, но навыки охотника, уже почти инстинктивные, всё-таки позволяли Ад-Амму как-то выдерживать направление, не кружить. Они шли и шли, не считая шагов. Пейзажи менялись – деревья разных пород, кусты, усыпанные крупными цветами, поляны с изумительно ровной густой травой… Однажды попались даже невысокие скалы, среди которых пряталось крохотное озерко с чистейшей водой. И даже водопад, падавший в то озерко прямо из недр скалы.
   Ад-Амм сел на землю. Трава, покрывавшая поляну, была упругая и шелковистая на ощупь, и сидеть на ней было приятно. Здесь всё приятно, в этом волшебном лесу.
   Самое скверное, что они не могли развести огонь. За всё время ни Ад-Амм, ни Э-Уа не нашли ни одного кремнёвого желвака, а те камни, что попадались в ненастоящих скалах, тоже были ненастоящими – они крошились и рассыпались от удара. Охотник криво усмехнулся. Наверное, если таким камнем ударить по голове, будет шишка. И только.
   Ад-Амму всё же удалось отгрызть несколько веток. Из собственных волос он изготовил тетиву для маленького лука, палочка сверху, палочка снизу и палочка, бешено вертящаяся под воздействием тетивы… Ни дымка. Полдня он вертел палочку, пока не изнемог. Колдовское дерево не годилось для добывания огня.
   А сегодня Ад-Амм твёрдо решил дойти до края леса. Не может лес быть бесконечным! Так не бывает! В родных местах Ад-Амма лес был густ и тянулся от самого моря. Но если идти навстречу встающему солнцу день, два, три, то вместо горной страны, покрытой лесами, откроется обширное пространство, где пасутся антилопы и быки, где могучие слоны трубят, подняв к небесам свои длинные хоботы… Только туда очень трудно дойти. И ещё труднее вернуться. Потому что там не волшебный лес, а настоящий, полный гиен и пещерных львов. И орков.
   – Э-Уа! – негромко позвал охотник. Никакого ответа.
   – Э-Уа! – уже громче позвал Ад-Амм. И снова нет ответа.
   И вдруг ему стало страшно. Он уже привык, что в волшебном лесу невозможно потеряться. И ничто не угрожает. И достаточно пожелать, как через сотню шагов окажешься на том месте, от которого уходил полдня. А если… нет!!!
   – Э-Уа!!! – во всю мочь лёгких заорал охотник. Вскочил и ринулся назад, не обращая внимания на хлёсткие удары веток, на сей раз весьма ощутимые. – Э-Уа!!!
   – Я тут! – Девочка стояла на дорожке, куда Ад-Амм выскочил со всего маху. Вместо ответа мужчина схватил её, судорожно прижав к груди.
   – Ты испугался? – тихо спросила Э-Уа, чувствуя, как сильно бьётся сердце охотника. – Меня никто не может тут съесть. Некому.
   Некоторое время Ад-Амм молчал, переводя дух, по-прежнему прижимая к себе девочку.
   – Да, Э-Уа. Я испугался, – честно признался он внезапно для самого себя. – Ты моя единственная женщина.
   Девочка подняла на него глаза, несмело улыбнулась. Небо вдруг разом потемнело, и на землю свалились мгновенно наступившие сумерки. А настоящей тьмы тут не бывает.
   – Давай спать, Э-Уа, – ответно улыбнулся охотник, отпуская девочку, но та теперь уже сама прижалась к нему.
   – Ты сказал, я твоя женщина. Единственная.
   Э-Уа вновь подняла на мужчину коротко блеснувшие в полутьме глаза.
   – Вот я. Возьми.

* * *

   – … Нет, так дело не пойдёт! Так они будут учиться до тех пор, пока эта звезда не превратится в красного гиганта!
   – Но ведь это целиком твоя идея, Майар.
   – Я уже сказал, Варда, признаю свою ошибку.
   – И на этом основании хочешь совершить следующую. Вполне логично!
   Валары, вообще-то, предпочитали телепатическое общение голосовому, но только не сегодня. Звуки валарской речи разносились под сводами зала, напоминающего сегодня обширный хрустальный грот, стены которого покрыла невиданная разноцветная изморозь. В толще стен переливалось северное сияние, делавшее помещение сказочно красивым, однако Майару было не до красот.
   План, казавшийся поначалу вполне логичным и правильным, разваливался на глазах. Вожак гоблинов Гы-Хырр оказался туп, как местный пробковый дуб, а большинство его сородичей ещё хуже. Кое-кто, особенно из детей, вполне мог учиться, но пример вожака оказывал на них деморализующее влияние. Ещё большее разлагающее воздействие оказывала еда, утром и вечером исправно возникавшая на плоском камне посреди стойбища. Дикари быстро сообразили, что учёба – занятие гораздо более безопасное и выгодное, нежели охота, и теперь откровенно валяли дурака на занятиях. Попытку установить твёрдый срок окончания учебного курса орки восприняли без энтузиазма, но и без опаски, просто с хмурым пониманием – не может оплачиваемый отпуск длиться вечно. Что, кстати, окончательно добило учёбу – теперь дикари наслаждались каждым днём отпущенного отдыха и расслаблялись на полную катушку. Практичнее всего вёл себя Гы-Хырр. На основании того, что буквы орки кое-как вызубрили и даже научились складывать в слова, он счёл договор выполненным, и в качестве вознаграждения за дальнейшее приобщение к свету знаний своих сородичей затребовал волшебный котёл – естественно, в рабочем состоянии, а не пустую кастрюлю.
   – Их не интересуют ни книги, ни учебные фильмы, Варда. Всё, что их интересует, это ножи.
   – Ты не прав, Май. А волшебный котёл с кашей? – встрял Илуватар.
   – Илу, мне не до шуток. Коллеги, я прошу разрешения на «плод мудрости».
   – Май, ты не прав, – возразила Варда, откидываясь в невидимом кресле. – Твоя затея с ножами была просто забавной, а это уже не шутки. Он недаром назван «плод мудрости». Химио-гипнообучение годится для экстренного обучения мудрых, а не для вбивания в голову дикарей ненужных им сведений. Они должны научиться учиться, прежде всего. Они должны хотеть этих знаний.
   – Ну-ну. Насколько мне известно, Илуватар смело намерен применить химио-гипно для своих экспериментальных «идеальных носителей Высокого разума».
   – У меня нет другого выхода, Май, – возразил Илуватар. – Они появятся на свет уже взрослыми, сформировавшимися и половозрелыми особями.
   – Как будто у меня выход есть! – резко возразил Майар. – Насколько мне известно, и у Эли этот абориген не особо рвётся к свету знаний. Давайте тогда сворачивать эти работы!
   За столом воцарилось молчание.
   – А может, несколько детей? – неуверенно заговорила Элентари. – Детский ум гибче, восприимчивей…
   – Перестань, Эли, – поморщился Майар. – Давайте возьмём по воспитаннику и будем их растить, как собственных детей. Да только они не валары.
   Майар помолчал.
   – Решайте, коллеги. У нас два варианта – либо сворачиваем этот проект, либо «плод». Чего вы боитесь? Хуже не будет. Ибо некуда.
   – Ты сам знаешь, Майар, чего мы боимся, – взгляд Варды стал напряжённым. – Второй Дронги.
   – На Дронге были совершенно иные условия! Массовое и бесконтрольное применение…
   – Это потом, Май. Это потом оно стало бесконтрольным и массовым. Потому что «плоды» научились выращивать сами аборигены.
   За столом опять воцарилось молчание.
   – Короче, решайте. – Майар встал. – Либо – либо. Заставлять их зубрить наизусть отрывки текстов в обмен на кастрюлю я не намерен. Да и не особо нужна им пустая кастрюля, а ножи они уже заработали.
   Валар вышел из-за стола и широким шагом направился к стене, войдя в неё, как в воду. Поверхность стены всколыхнулась, как болото под ударом камня, и вновь успокоилась.
   «Не будет ли так же с нашей миссией, Ва? Бульк, и никаких следов»
   «И ты туда же… Ну что, давать им «плод»?»
   «Не знаю, Ва. Не знаю…»

* * *

   «…Зачем, Ва? Зачем он это сделал?»
   «Не осуждай, Илу. Она сама этого захотела»
   «Она ещё ребёнок!»
   «Ты не прав. Это любовь, и ничего тут не поделать. Только им двоим дано решать»
   Илуватар и Варда стояли на дорожке, висящей в пустоте – такова сегодня была настройка обзорных экранов. Циклопический бок планеты угадывался чёрным беззвёздным кругом на фоне сияющего великолепия звёздного неба – звездолёт шёл над ночной стороной планеты.
   «Как у тебя идёт процесс создания идеальных носителей разума?»
   «Всё по плану. Ниды работают безупречно. Хоть что-то в нашем плане работает без сбоев»
   «Ну-ну… Какие проблемы, пока они пребывают в виде зародышей? Проблемы начинаются позже»
   «Ва, я тебя прошу… Оставь мне хоть чуточку оптимизма»
   «Ну прости, прости» – Валарка мягко прижалась к мужу, положила голову на плечо. Мужчина запустил пальцы в её волосы, мягко переливавшиеся в свете луны неуловимо меняющимися оттенками серебряного и золотого.
   «Мне всё-таки проще. Вот Майар, похоже, крепко завяз и Эли втянул в эту авантюру»
   «Он сам виноват. Ты слышал – теперь за каждый просмотр учебного фильма вожак гоблинов требует по два ножа?»
   «Да слышал, как же. Впрочем, главный гоблин согласен и на один, но только большой. Кстати, кастрюлю они у него таки выторговали, и даже с крышкой и черпаком. Счастье ещё, что Маю удалось отстоять пищевой синтезатор вкупе с телепортом»
   «Кастрюля, это пустяки. Вот мысли этих гоблинов меня серьёзно беспокоят. Они не воспринимают ничего светлого, Илу. Их души закрыты»
   «Зато мысли как на ладони. Особенно беспокоят соображения их вожака, этого Гы-Хырра. Ва, ведь столь длинные ножи, заказанные им, крайне малопригодны для охоты на зверей. Для этого куда сподручнее копья, в крайнем случае топоры. Единственная область, где они имеют преимущество – пырять в брюхо себе подобных»
   «Май настаивает на «плоде мудрости»
   «Ну а что остаётся? Снабжать их ножами до той поры, пока вожак не решит – достаточно?»
   Варда шла, задумчиво глядя перед собой невидящим взором. Копыта чуть увязали в псевдогрунте – ровно настолько, чтобы поверхность под ногами казалась приятно-упругой, «дышащей». Тропинка, усыпанная крупным песком, змеилась меж звёзд, уходя в бесконечность. В свете полной луны дорожка казалась серебристой, но Илуватар знал – это всего лишь игра освещения. Иллюзия. Как и звёздная бездна вокруг, созданная совершенными голографическими экранами. Валар чуть усмехнулся. Что-что, а иллюзии мы научились создавать гениально, подумал он с внезапным ожесточением. Настолько гениально, что порой невозможно отличить, где кончается иллюзия и начинается реальность…
   «Ты слишком накручиваешь себя, Илу. Тебя уже раздражают даже обзорные экраны»
   «Дело не в экранах, Ва. Дело в нашем мышлении. Мы слишком привыкли считать себя всемогущими. Возможно, это иллюзия. Возможно, вся эта миссия – такая вот дорожка меж звёзд, в реальности немыслимая. И за иллюзорным великолепием голограммы таится непробиваемая броня, не хуже, чем у нашей «Звезды надежды».
   «Ну, ну, откуда столько пессимизма, муж мой?» – Варда улыбнулась своей «фирменной» полуулыбкой – мудрой, загадочной и в то же время озорно-дразнящей. – «Мы справимся, вот увидишь. Какой-то из вариантов пройдёт обязательно»
   «Похоже, мы поменялись местами?» – Илуватар провёл ладонью по спине жены, скользнул чуть ниже, с удовольствием ощущая, как переливаются мышцы у женщины. – «То «ну-ну», то «ну, ну…»»
   «А в чём разница?»
   «В паузе, разумеется»
   Они разом рассмеялись. Между тем непроницаемо-чёрный край планетного диска стремительно наливался огнём – корабль выходил на дневную сторону планеты.
   «Никогда не привыкну, слушай. Каждый раз, как впервые. Потрясающее зрелище»
   «Да ты поэт, муж мой!»
   «Талантище, скажи уж прямо!»
   Ослепительный солнечный свет обрушился на них разом, погасив всё великолепие звёздного неба – голографические экраны честно пытались воспроизвести неистовое сияние светила, не смягчённое атмосферой. И призрачная лунная дорожка обрела свой естественный дневной облик – оранжевый крупный песок…
   «Придёт день, и мы увидим, как гласит древняя мудрость. А пока мы над ночной стороной, муж мой. И можем только гадать»
   «Я всегда знал, что ты у меня мудра. Но чтобы настолько?»

Глава третья
Благие намерения

   – Орки больше не будут учиться, великий дух Майар.
   Гы-Хырр был мрачен и настроен решительно. Он давно убедился, что особо опасаться великих духов не стоит – если не нападать, духи не убьют и даже бить не станут. Поэтому сегодня он решил твёрдо стоять на своём.
   – Почему? – Как и следовало ожидать, великий дух остался спокоен. Гы-Хырр даже хмыкнул, покрутив головой. Лично он, как вожак, за открытое неподчинение сразу бьёт в ухо. Да, для начала в ухо.
   – Ты же умеешь читать в голове, великий дух. Зачем тебе мои слова?
   – Они нужны не столько мне, сколько тебе. Всё, что я пока вижу в твоей голове, – сумбур и лень. Тебе просто лень, Гы-Хырр. Ты считаешь, что ножей вам уже достаточно, и ещё ты очень недоволен, что кое-кто учится быстрее тебя. Особенно дети.
   Вожак орков засопел сильнее. Да, великий дух действительно видит самые скрытые мысли. Что особенно неприятно.
   – Здесь нет лишних ушей, великий дух, и я не стану отпираться. Ножей нам пока достаточно. Волшебный котёл ты не даёшь. Дальше смотреть в волшебную лужу бесполезно. Даже хуже.
   Деревья, окружавшие небольшую прогалину в девственном лесу, дружно зашумели под порывом ветра, будто подтверждая правоту слов вожака орков. Гы-Хырр привычным взглядом цепко оглядел заросли. Нет, никаких хищников не видно. Конечно, пока дух здесь, опасаться нечего… но дух уйдёт, а вот гиены и львы останутся.
   Майар, сидевший на поваленном бурей здоровенном стволе молчал, задумавшись. С одной стороны, всё правильно – учёба надоела оркам до смерти, и всё чаще за спиной Гы-Хырра слышится глухое ворчание. Оно прекращается, стоит обернуться к недовольным всем корпусом – орки хорошо знают нрав своего вожака, и его кулаки запоминаются надолго. Но Гы-Хырр мудр и понимает – так будет не всегда. Всему есть границы. Да, орки отъелись кашей из волшебного котла, но всё чаще охотники требуют мяса.
   – Ты знаешь, великий дух, – вновь заговорил орк, – вчера я послал охотников за мясом. Они вернулись ни с чем. Сегодня Гы-Хырр сам пошёл с ними. И орки снова вернулись без мяса.
   Майар внимательно смотрел на орка, но тот твёрдо выдержал его взгляд.
   – Гы-Хырр знает, почему так, великий дух Майар. Раньше нельзя было не добыть мяса. Нет мяса – нет жизни. Теперь все надеются на волшебный котёл.
   Он чуть наклонился вперёд.
   – Охотники забывают, как читать следы на земле. Вместо этого они читают чёрные пятна на белых листах. Что будет, когда волшебный котёл исчезнет?
   Майар посмотрел на небо, по которому плыли белые облака. Всё правильно, всё верно. Все научно-популярные и учебные фильмы для этих гоблинов просто мельтешение в глубине волшебной лужи, как они прозвали виртуальный голографический экран.
   Надо решаться.
   – Ладно, Гы-Хырр. Я что-нибудь придумаю.

* * *

   Четыре светящиеся колонны были наполнены бледно-розовым светом, казавшимся жидким. Разумеется, это иллюзия, подумал Илуватар, но до чего всё же мозг привыкает к стереотипам. Видеть привычное, упрямо цепляться за привычное… Уже давно ниды осушены – с тех пор как находящиеся в них сделали первый вдох.
   Валар внимательно разглядывал своих подопечных. Давно ли вот этот мальчик был маленькой рыбкой, глядевшей на мир пристальным взглядом чёрных глаз? Сейчас в центре колонны висел вполне сформировавшийся ребёнок – такого размера здешние аборигены, сородичи Ад-Амма, достигают за пять оборотов, пять здешних лет – а год тут достаточно длинный…
   Сзади послышались цокающие шаги. Илу даже не нужно было вслушиваться в мысли – он на слух узнал бы обладательницу этих шагов.
   «Привет, муж мой»
   «Привет, Ва»
   «Хвастайся успехами». – В глазах валарки плясали чуть насмешливые искры.
   «А что? И похвастаюсь. Можно подумать, на других направлениях успехов масса. Во всяком случае, здесь пока всё идёт по плану»
   Варда разглядывала тело, подвешенное в силовом поле. Физраствор в ниде давно сменил стерильный воздух – ровно через три четверти местного года после начала эксперимента, что соответствовало сроку вынашивания плода аборигенками. Мальчик висел, вытянувшись, подняв руки над головой и разведя конечности в стороны. В соседней ниде в точно такой же позе находилась девочка. Манипуляторы ниды придерживали пациентов за запястья и лодыжки – мягко и бережно, но непреклонно.
   «Не совсем естественная поза, ты не находишь? Мне казалось, руки следует опустить…»