Комарницкий Павел. Последний корабль в Бессмертные земли

   «Не выходит, Ва. Понимаешь, какой любопытный казус – как только даю им свободу, они сворачиваются обратно в позу эмбриона. А это вредно, нарушается кровоток и вообще… Короче, пришлось прибегнуть к насильственному удержанию»
   Лицо ребёнка было безмятежно-расслабленным, и вдруг ресницы плотно закрытых глаз затрепетали, по телу пробежала короткая дрожь.
   «Если бы я не знала, подумала бы, что он сейчас видит сон»
   «Не удивляйся, Ва. Вполне возможно, что уже и видит»
   «Ты начал вводить Квинтэссенцию Мудрости?»
   «Ровно столько, сколько нужно для правильного развития мозга. Отсутствие живых впечатлений приходится компенсировать, иначе вместо носителя Высокого Разума из ниды выйдет полный идиот. Кстати, я намеревался работать»
   Свет внутри колонны изменился с розового на ядовито-зелёный. Пациент ниды теперь выглядел совершенно прозрачным, точно стеклянная статуя. Огромные глазные яблоки, доселе скрытые веками, смотрели пристально и жутко.
   «Илу… как хочешь…»
   «Да ладно, ладно, сейчас. Всё равно я хотел осмотреть только потроха, мозг уже исследован»
   Илуватар щёлкнул пальцами, и зелёное сияние мгновенно сжалось – теперь прозрачным оставалось лишь туловище мальчика. Валар принялся разглядывать внутренности, время от времени увеличивая изображение отдельных участков. По поверхности светящейся колонны поползли символы – нида сообщала параметры жизнедеятельности подопечного. Но Варда не смотрела на бегущие строки. Она смотрела, как в груди малыша бьётся сердце.
   «Знаешь, Ва, я заметил – когда долго смотришь на бьющееся сердце, в голову приходят порой удивительные мысли. Я даже порой нарочно прихожу сюда. Делаю локальную просветку области сердца, смотрю и думаю…»
   «Вот не знала, что мой муж такой извращенец»
   «Мне уже почти стыдно»
   Он и она разом рассмеялись, и словно в ответ малыш в ниде задёргался, но мягкие щупальца удержали его в прежней позе, и мальчик затих.
   «Не шуми, он нас слышит. И вообще, пора им делать гимнастику»
   «Изометрические упражнения?»
   «Да, конечно. Сейчас сама увидишь»
   Закончив осмотр последнего пациента, Илуватар щёлкнул пальцами, и ядовито-зелёный «луч прозрачности» угас, сменившись прежним бледно-розовым сиянием. Висевшая над головой пациента «медуза» ожила, опускаясь, оплела многочисленными щупальцами беззащитное тело. По коже ребёнка пробежала дрожь, и внезапно мускулы начали ритмично-синхронно напрягаться и расслабляться.
   «Как хочешь, Илу…Это здорово напоминает агонию»
   «Да ну тебя, скажешь тоже»
   Некоторое время валары наблюдали за маленькими пациентами, бьющимися в цепких объятиях нид. Наконец всё закончилось, «медузы» оставили в покое свои «жертвы», поднялись вверх, замерли»
   «Как думаешь, Илу… им нравится то, что с ними делают?»
   «Ты прямо обличитель какой-то сегодня, честное слово. Хорошо – твои предложения? Полная гиподинамия?»
   Варда медленно покачала головой, разглядывая маленьких узников, заключённых в светящиеся розовые колонны
   «Не знаю, Илу. Правда, не знаю. Можно ли вообще в этом мире обойтись без какого-либо насилия?»
   «Не нагнетай, Ва. Ну пожалуйста… да и какое это насилие? По сравнению с тем, что творится на этой дикой планете…»

* * *

   Стайка птичек, сияющих оперением, как камешки-самоцветы, пронеслась мимо, щебеча и чирикая, и исчезла в густой листве. Элентари проводила их взглядом. Как тут красиво…
   Место действительно выглядело изумительно. Полоса пляжа, усеянного белым коралловым песком, тянулась насколько хватает взгляда. Могучие пальмы размахивали своими громадными перистыми листьями под напором океанского бриза, подбираясь местами к самому урезу воды, а за ними шумели девственные джунгли.
   «Илу, ты не занят?»
   «Не настолько, чтобы не выслушать тебя, Эли»
   «В общем, ты прав – этот остров подойдёт. Определённо подойдёт. Правда, площадь могла бы быть и побольше…»
   «Дело не в площади, Эли. До этого острова любые аборигены доберутся не скоро. На первом этапе изоляция важнее всего – не забудь, их всего четыре пары»
   «И всё-таки в словах Мая есть доля истины…»
   «Нет там никакой истины. Да, мы могли бы оснастить их подходящим оружием, чтобы носители Подлинно Высокого Разума могли защитить себя. Но это мгновенно поставит их на один уровень с исходными дикарями»
   «Тепличные условия разнеживают, Илу. Рано или поздно им придётся вступить в контакт»
   «Зрелой цивилизации дикари не опасны. Мы же не воюем с аборигенами недозрелых планет»
   «Даже так? Потрясена размахом твоих замыслов»
   «А ты намерена задержаться здесь на пару тысячелетий, пока всё наладится? Мы Сеятели, Элентари. Мы приходим и уходим… а всё остальное аборигены должны сделать сами. Наша задача – предоставить разуму возможность. И только»
   «С тобой невозможно спорить, Илу. Спасибо, что напомнил мне наш Устав»
   Бесплотный смех.
   «Ладно, Эли, не злись. Давай уже работать. Да, как насчёт источников пропитания?»
   «С пищевой базой полный порядок. Тем более они всеядны»
   «М-м… Понимаешь, какое дело. Я хочу исключить из их рациона мясо млекопитающих. Питание братьями своими меньшими деморализует и влечёт серьёзные отдалённые последствия. Для травоядных убийство эксцесс, для хищников – норма жизни и повседневная рутина. Уровень жестокости в обществе хищников при прочих равных гораздо выше»
   «Илу, ты здоров? То устав мне зачитываешь, то учебник»
   Снова шелестящий смех.
   «Ладно, ладно. Больше вопросов нет?»
   «Пока нет. А как будут, рискну нарушить твои высочайшие размышления, о Великий и Мудрый»
   «Хорошо. Работай, курсант Элентари»
   «Будет сделано, о Великий Наставник!»

* * *

   Белый камень возник, как всегда, неожиданно. Вот только что не было ничего на полянке, но стоило моргнуть – и он уже тут. Толстая белая плита, гладкая, как поверхность воды, и даже блестящая, как будто мокрая. А на ощупь… нет там ничего «на ощупь».
   Э-Уа шагнула в кажущуюся несокрушимо твёрдой плиту Белого камня, как в струи водопада. Р-раз! И вместо полянки в волшебном лесу совершенно другой пейзаж. Огромная пещера, стены которой похожи на громадные пчелиные соты. Это место было самым главным, как уже успела уяснить себе Э-Уа. Сюда можно было попасть из любого другого места, и отсюда можно было попасть в любое место в пределах Колдовского Мира. Главную Пещеру девочка всегда старалась пересечь только что не бегом, так веяло от этих гигантских сот невероятной скрытой мощью.
   Вот и сегодня Э-Уа торопливо прошлёпала по гладкому полу, подошла вплотную к стене, сосредоточилась… Она давно поняла, как пользоваться волшебной силой Главной Пещеры. Нужно просто ясно и отчётливо представить себе то место, куда хочешь попасть. Потом шагнуть в стену…
   Девочка вдруг остолбенела от неожиданной догадки. А что, если просто представить людей?!
   Войдя в оранжевую стену, как в воду, в следующий миг Э-Уа очутилась в Непонятной Пещере. Пожалуй, вот это место и есть самое колдовское. Постой… что это?!
   Восемь прозрачных колонн, наполненных слабым розовым сиянием, стояли в громадном полутёмном зале, и в этом розовом свете плавали ЛЮДИ.
   Осторожно, неслышно ступая, Э-Уа подошла почти вплотную к одной из колонн. Девочка, чуть помладше самой Э-Уа, висела в воздухе, раскинув руки и ноги, удерживаемые полупрозрачными щупальцами невиданной медузы. Глаза девочки были закрыты, однако грудь медленно и равномерно приподнималась и опускалась: пленница медузы была явно жива. Э-Уа, напротив, перестала дышать – до того ослепительно прекрасной была незнакомка.
   Не удержавшись, Э-Уа протянула руку, и пальцы вошли в колдовской розовый свет, ощутив лишь слабое сопротивление и пощипывание. Ещё миг, и пальцы коснулись гладкой нежной кожи, тёплой, живой…
   – Кто разрешил тебе лезть в ниду, Э-Уа?! – Грозный окрик буквально отбросил дикарку от светящейся колонны. Бог Майар стоял сзади, и никогда ещё Э-Уа не видела его столь разгневанным. – Как ты вообще попала сюда?!
   – Я ничего не сделала… – Девочка сжалась, втянула голову в плечи… – Я просто хотела… хотела увидеть других людей…

* * *

   – Сильней, сильней тяни ногу! Так… В колене согни. Ещё!
   Э-Уа старалась на совесть, выполняя трудные упражнения. Девочка висела в воздухе, ни на что не опираясь, но колдовская сила мягко удерживала её, не позволяя упасть. Волосы были увязаны в тугой узел на затылке, чтобы не мешать, зелёное же сияние делало её совершенно прозрачной. Как медузу…
   – … Хорошо. Теперь бег.
   Колдовская сила опустила девочку на твёрдый пол. Который, впрочем, тут же перестал быть твёрдым, потёк под ноги, и, чтобы удержаться на месте, пришлось бежать. Вначале медленно, потом быстрее, потом совсем быстро…
   – Хорошо, хорошо!
   Майар разглядывал бегущую дикарку, наблюдая работу мускулов. За время пребывания здесь аборигенка отъелась, прибавила в росте, тело налилось силой, острые соски на глазах превращались в округлые упругие полушария, да и бёдра заметно раздались… Да, во многом бег двуногих сходен – вон, недаром так круглятся сильные ягодичные мышцы. Однако стопа у этих аборигенов носит явные рудименты четверорукости. Это не бег, это слёзы. Очевидно, их предки не так уж давно резвились в ветвях. Вот у валаров стопа представляет собой единую мощную кость, и ногтевые пластины давным-давно превратились в копыта, которым не страшен длительный бег по твёрдому грунту…
   – Всё, всё, достаточно!
   Пол резко замедлил течение, и подопытная перешла на шаг. В воздухе возникло увеличенное изображение сердца и лёгких, поползли значки, указывающие параметры кровообращения и газообмена…
   – Май, взгляни!
   Элентари, вынырнувшая откуда-то сбоку, протягивала на ладони округлый фрукт, отливающий розовым глянцем.
   – О! Уже?
   Пол под ногами Э-Уа остановился, и она тоже встала, окончательно переводя дух после быстрого бега.
   – Варда до сих пор пребывает в сомнении, кстати. – Майар рассматривал «плод мудрости», держа двумя пальцами. – Однако рискнём… Интересно, кто первый назвал сей продукт высокой биоинженерии «плодом мудрости»?
   – Я не помню, – пожала плечами валарка.
   И только тут Майар обратил внимание на девочку-аборигенку, тихо стоявшую на меддиагностере.
   – Всё, Э-Уа, спасибо, ты свободна.

* * *

   Струя с журчанием буравила крупный песок на дорожке, взбивая пену в образовавшемся под напором жидкости маленьком кратере и выбрасывая крупные песчинки вместе с брызгами. Когда поток иссяк, охотник встряхнул конец, избавляясь от последней капли и присел, разглядывая влажную воронку. Некоторое время ничего не происходило, только пузырьки пены, оставшиеся на мокром песке, лопались один за другим. Ад-Амм смотрел на песок долго, до рези в глазах, и наконец, не выдержав, сморгнул. Этого оказалось достаточно – ямка в песке исчезла, и потёки вокруг неё тоже. Охотник даже головой потряс. Уже который раз он проводил этот опыт, и всегда он заканчивался одинаково.
   Вообще-то, первоначальная цель опыта была иной – увидеть, откуда и как возникают на ветках деревьев волшебные плоды.
   Ад-Амм усмехнулся. Это в первые дни он тряс головой от изумления – как мог не увидеть раньше висевший фрукт? Потом заподозрил, что это хозяева вешают плоды на ветки. Но при внимательном осмотре выяснилось, что плоды растут на ветках, а не нацеплены на них. Однако полностью вопрос прояснил бог Илу. Волшебный лес просто знал, что именно хочет Ад-Амм. Знал и делал. Как? Этого, разумеется, Ад-Амм понять не мог. Но стоило ясно и чётко представить висящий на ветке фрукт, как он тут же возникал за ближайшим поворотом тропинки. Какой представишь, такой и съешь. Все попытки увидеть, как вырастает волшебный фрукт, потерпели неудачу. Волшебный лес старательно охранял свои тайны.
   Отчаявшись раскрыть секрет волшебных фруктов, Ад-Амм упростил задачу. И вот сейчас эксперимент должен был вступить в завершающую фазу.
   Присев, охотник подставил ладонь под зад, поднатужился… Да, иначе никак. Это было второе потрясение для охотника в самом начале пребывания здесь – оборачиваешься и видишь чистый нетронутый песок. Ад-Амм даже покопался пару раз, насколько мог глубоко. Песок и песок, такой же точно, как и везде в этом колдовском месте. Никаких следов.
   Положив тёплую пахучую колбаску на тропинку, Ад-Амм придержал её пальцем, усаживаясь поудобнее, проморгался как следует. Вздохнув, отпустил предмет эксперимента, не отрывая от него взгляда.
   Время шло, какашка мирно лежала на песке, источая свойственный ей аромат. Как только резь в глазах становилась нестерпимой, Ад-Амм касался подопытного предмета пальцем. Проморгавшись, возобновлял эксперимент. Ничего не происходило.
   Наконец охотник сообразил. Закрыв глаза, оставил крохотную щелку и убрал палец. Ну-ка, а теперь?
   Послышались размашистые шаги, по которым охотник сразу узнал бога Илу.
   – Что ты делаешь, Ад-Амм?
   Мгновения, на которое охотник отвёл свой взгляд, оказалось достаточно. Песок перед ним снова был девственно-чист.
   – Ад-Амм хотел… думал…
   Но не зря боги умеют читать в головах даже непроизнесённые слова. В следующую секунду Илу всхрапнул и вдруг заржал так громко, что вздрогнули придорожные цветы. Не говоря уже об Ад-Амме.
   – Аооооуууу!! Лет ау палоло падда ма!! Ооооуооо!!
   Спросить, что значит это колдовское заклинание, у Ад-Амма не было никакой возможности, поскольку бог осел на дорожку, храпя и всхлипывая в перерывах между раскатами хохота, и явно на какое-то время утратил дар речи. Слышать же непроизнесённые слова охотник не умел – он не бог, а человек…

* * *

   – … Тебе не нужно будет больше сидеть и смотреть в волшебную лужу. Ты всё поймёшь разом.
   Гы-Хырр сопел, наморщив лоб. Да, великий дух Майар умеет обольщать. И фрукт на его ладони выглядел столь сочным… Однако орк давно и твёрдо привык доверять своему чутью, более сторожкому, чем у любого зверя. И чутьё это сейчас вставало на дыбы.
   – Неужто ты думаешь, Майар хочет тебя отравить? – В голосе духа послышалась плохо скрываемая насмешка. – Или ты просто боишься, как кролик, впервые увидевший упавшую фигу?
   Насмешка подействовала. Действительно, великий дух может убить кого угодно без всякого ядовитого фрукта, и ничего не бояться. Зачем ему убивать Гы-Хырра? Зачем тогда всё, волшебная лужа и белые листы?
   Шершавые пальцы орка осторожно взяли фрукт, лежавший на ладони валара. С затаённой усмешкой Майар наблюдал, как Гы-Хырр осматривает «плод мудрости». Закончив визуальное знакомство, орк шумно втянул воздух.
   «Как бы не помер со страху»
   «А ты зря насмехаешься над ним, Майар. «Плод мудрости», это кому как. Иное знание похлеще самого страшного яда. Так что его звериный инстинкт верно предупреждает…»
   «Гоблин он и есть гоблин, Ва. Страшно стать умным. Лучше на всю жизнь остаться диким косноязычным полуживотным»
   «Во всяком случае, обратное следует ещё доказать»
   Гы-Хырр вдруг с треском разломил диковинный фрукт. Внутри плода находилось множество мелких алых зёрен, точь-в-точь как у дикого граната, что растёт на утёсах. Да ещё кожура была тоньше. Вид был настолько привычным, что окончательно успокоил орка. Вожак впился во фрукт зубами…
   – Вообще-то лучше эти зёрна есть понемногу и целыми, Гы-Хырр, – подал голос валар, наблюдая за подопечным. И только тут орк заметил, как внутри зёрен «граната» вспыхивают и переливаются крохотные огоньки, при ярком свете солнца не бросавшиеся в глаза. Гы-Хырр даже поперхнулся, однако сок уже потёк в горло, и был столь восхитителен… а, была не была!
   В несколько хороших жевков крепкие челюсти орка расправились с угощением. Гы-Хырр сыто отрыгнул, почесал пузо и уставился на Майара с хмурым недоумением.
   – Ну и где?
   – Что – где?
   – Большой ум где? Великий дух говорил – сразу.
   «Ва, ты слышала?»
   «Он ждёт ответа, между прочим»
   – Большой ум придёт к тебе ночью, когда все спят. И Гы-Хырр тоже. – Майар смотрел на орка с еле уловимой улыбкой.
   Орк снова почесал пузо. Нет, что-то тут не то…
   – Гы-Хырр понял, почему нет ничего. Ум Гы-Хырра так велик, что больше не может быть, – со всей прямотой заявил вожак.
   «Ва, я больше не могу, честное слово. Вот сейчас упаду от хохота, и что будет?»

* * *

   Небо над головой светилось тусклым пепельным светом – как раз достаточно, чтобы можно было идти по песчаной дорожке, не рискуя ввалиться в кусты, растущие справа и слева. Сами кусты казались сплошной тёмной массой, с неразличимыми деталями, и Ад-Амм невольно напрягся – охотничьи инстинкты вставали на дыбы, мало ли кто может прятаться ночью…
   Охотник усмехнулся. Незачем обманывать себя. Дух охотника в нём умирает. Настоящий охотник никогда не решился бы ночью бродить по лесу, он влез бы на дерево и сидел там до утра. Да, на дерево, поскольку костёр развести невозможно…
   Кусты раздвинулись, и на дорожку выбралась Э-Уа.
   – Ад-Амм…
   Девочка подошла, осторожно присела, прильнула, потёрлась носом о плечо мужчины. Он в ответ чуть улыбнулся ей, но вместо ободряющей улыбка вышла какая-то жалкая, кривая. Впрочем, в здешних сумерках всё равно.
   – Пойдём в пещеру?
   Ад-Амм снова усмехнулся. Да, по велению богов у них теперь была своя пещера – уютный маленький грот в белой скале над ручьём. С ровным полом без камней и стопкой восхитительно мягких шкур, пушистых и разноцветных. Э-Уа готова каждый день перестилать их по-новому, чтобы сверху была сегодня пятнистая леопардовая, завтра тигровая полосатая, послезавтра белоснежная… и так вплоть до зелёной, какой не бывает ни у одного зверя.
   Но главное, в той пещере был огонь. Он горел в каменной нише, неугасимый, не требующий дров и не дающий дыма. Он давал свет и тепло… только вот обжечься на нём было невозможно. Можно было сунуть в пламя руку, это было довольно неприятно, но кожа после такого лишь слегка краснела.
   – Ад-Амм не хочет.
   Девочка прижалась плотнее.
   – А Э-Уа он хочет?
   Ад-Амм прислушался к своим ощущениям.
   – А зачем?
   И ощутил, как Э-Уа вздрогнула.
   – Что – зачем?
   Ад-Амм помолчал.
   – Мужчина и женщина вместе, чтобы были дети. Нас двое, Э-Уа. Больше не будет.
   Вот теперь девочка задрожала по-настоящему. Самое страшное для женщины – никогда не иметь детей.
   – Э-Уа здорова! Так сказали боги!
   – Боги не дадут зачать Э-Уа. Мы будем вечно ходить по этому пустому лесу, пока не станем старыми. Мы умрём, и наш род прекратится.
   Ад-Амм говорил теперь медленно, размеренно.
   – Здесь всё ненастоящее, Э-Уа. Песок. Камни. Деревья. Можно целый день идти прямо, а потом захотеть вернуться, и за первым поворотом будет пещера. Можно захотеть увидеть тебя, и ты будешь за ближним кустом. Ты тоже можешь найти меня, только подумав. Даже огонь тут не жжётся, и на нём не изжарить мяса.
   – Так ведь мяса тоже нет… – робко подала голос девочка. – Боги говорят, убивать и есть трупы плохо. У нас и так много еды.
   Ад-Амм помолчал.
   – Так говорят боги. А вот что скажет тебе Ад-Амм. Здесь ненастоящая еда. И ненастоящая жизнь. Настоящая жизнь там! – Он ткнул пальцем куда-то вниз.
   Они вновь замолчали, вслушиваясь в ночную тишину. Мёртвую тишину мёртвого леса нарушали лишь райские голоса ненастоящих птиц.
   – Я видела других людей, Ад-Амм. Здесь, – внезапно сказала девочка.
   – Где?! – стремительно обернулся к ней охотник.
   Торопясь и сбиваясь, Э-Уа выложила ему всё насчёт своего открытия. Ад-Амм слушал молча, катая на скулах желваки.
   – Вот ответ, Э-Уа. Они не добрые боги. Они просто боги. Им надо, чтобы мы были тут. Не нам.
   Снова воцарилось молчание.
   – Нас только двое, – вновь подала голос девочка. – Нас убьют и съедят. Так говорят боги.
   Ад-Амм молчал долго, долго.
   – Ад-Амм не может тягаться с богами умом. Иди в пещеру, Э-Уа. Она должна быть вон за теми кустами.
   Но девочка не двинулась с места.

* * *

   Вязкие, липкие образы наплывали отовсюду, переплетались, сливались и дробились. Он пытался отогнать их, и не было сил поднять руку. Он пытался вздохнуть, и не было кругом воздуха. Его сдавливала со всех сторон будто невидимая толща воды, и в то же время распирало изнутри, норовя разорвать, и откуда-то извне всплыло чужое, незнакомое слово «вакуум»…
   Удар по голове! Искры из глаз!
   Гы-Хырр проснулся разом, судорожно хватая ртом воздух. Огонь в очаге горел, освещая пещеру, на своём посту клевал носом костровой, костлявый подросток. Все остальные орки спали. Гы-Га и Кы-Гу, подруги вождя, согревавшие его постель, дружно сопели в четыре дырки, из-под вороха шкур торчали лишь спутанные лохмы.
   Вожак орков медленно выбрался из-под шкур, отчего-то стараясь не разбудить своих женщин. Двинулся к выходу из пещеры. Подросток-костровой встрепенулся, вскинул голову при виде вождя, но никакого удивления не выказал – обычное дело, по малой нужде пошёл прогуляться могучий Гы-Хырр… Вот и копьё с собой взял – ночью из пещеры выходить без копья сущая глупость…
   Протиснувшись в узкий лаз, загороженный камнями, вожак орков встал во весь рост, опираясь на древко копья. Звёзды мигали ему с небес, и он знал, почему они мигают – турбулентные неоднородности в атмосфере… Вон голубая Ки, или, как её называют великие духи, Аллоула, спектральный класс… А вон там должна быть Энигма, только её без сильной оптики увидеть невозможно…
   Орк криво ухмыльнулся. Не обманул великий дух Майар. Вот он, великий ум… Ладно. Хватит пялиться на звёзды. Звёзды для Гы-Хырра в настоящее время не представляют ни малейшей опасности, а равно и интереса. Первое дело – ограничить потребление этого самого «плода мудрости» сородичами. Не нужно целый плод давать, вполне хватит и четвертинки, даже осьмушки, пожалуй… да, осьмушки более чем достаточно. На двоих. Это мужчинам, а женщинам ещё меньше. И уж тем более исключить попадание этого фрукта в лапы других орков, из других родов. Вот уж это-то Гы-Хырру совершенно ни к чему. Думать будет он, все остальные делать что велено.
   Да, и ещё… Волосы орок достаточно длинны, конечно, самое то. Но какое предельное усилие выдержит волосяная тетива?

* * *

   Пепельный серебряный свет скрадывал цвет предметов, превращая кусты и деревья в сплошную неразличимую тёмную массу. По спине пробежал холодок, сердце билось часто и сильно, но девочка упрямо сжала губы. Это там, в мире людей, ночной лес таил в себе смерть. Здесь опасности нет… ведь правда же, нет никакой опасности?
   Белый камень возник из ничего, как обычно. Э-Уа помедлила лишь мгновение – и шагнула вперёд.
   Странно, но страх действительно отпустил, будто остался в Колдовском Лесу. В Главной Пещере, как всегда, наполненной неслышимым гулом чудовищной силы, девочка уже не сомневалась.
   В Колдовской пещере, где сегодня утром бог Майар заставлял её бежать на месте, рассматривая всё внутри, Э-Уа огляделась. Пещера не спала, она продолжала жить своей таинственной жизнью. Мигали огоньки, в прозрачных сосульках пузырились какие-то жидкости, что-то тихо вздыхало… Да где же это… ага, вот!
   Развесистое текучее дерево было унизано розовыми плодами. Девочка осторожно потянулась к ближайшему, но рука её наткнулась на невидимую преграду. Преграда была упругой и скользкой, окружая дерево со всех сторон. Боги хитры. Очень хитры. Они хранят свои Плоды Мудрости… неужели всё зря?! И Ад-Амм прав – они всю жизнь проведут в пустом колдовском лесу, состарятся и умрут, так и не увидев своих детей…
   Закусив губу, Э-Уа огляделась. Что делать, что же делать… выход должен быть, обязательно должен быть!
   Длинная змея неподвижно свисала с потолка. Внезапно девочку озарило. Этот змей – помощник богов. Э-Уа видела, как он подаёт разные вещи Великому Богу Майару и другим тоже.
   – Змей… а змей… ты слышишь меня? – с дрожью в голосе спросила девочка. Никакого ответа.
   – Змей… ты спишь? Помоги мне, мудрый змей…
   Змей молчал, но каким-то шестым чувством Э-Уа ощутила – он её слушает.
   И тогда она рассказала ему всё. Как тяжко и тоскливо бродить по пустому лесу. Как страшно видеть угасающие день ото дня глаза Ад-Амма – её первого и единственного мужчины. И как это страшно – умереть, так и не увидев своих детей…
   – …Дай мне Плод, мудрый змей! Я отдам его Ад-Амму, он станет мудрым, как боги… и даже почти как ты… Он найдёт выход! Дай!
   Змеиное тело вдруг зашевелилось, потянулось к волшебному дереву, без всяких усилий одолев невидимую преграду, и не успела Э-Уа моргнуть дважды, как округлый плод лёг в протянутую ладонь.
   – Благодарю тебя, мудрый змей! Ты самый добрый, самый лучший змей, вот!
   Но лабораторный манипулятор уже вновь погрузился в сонное оцепенение, оставшись безучастным к похвалам в свой адрес.
   Обратный путь Э-Уа проделала почти бегом, прижимая к груди бесценный Плод Мудрости. Когда боги проснутся, Ад-Амм будет умным, как они. И ничего с этим поделать уже будет нельзя.
   В пещере, дарованной им богами, на шкурах не живших никогда зверей храпел Ад-Амм. Холодный негасимый огонь озарял своды, по-прежнему белые – хотя обычный огонь уже оставил бы на них слой копоти.
   – Проснись, проснись!
   – А? Что? – Охотник вскинулся на ложе, тараща глаза.
   Торопясь и сбиваясь, Э-Уа рассказала ему всё, что знала. И что задумала ещё вчера. И по мере рассказа на лицо охотника наползала хищная улыбочка. Да. Да! Да!! Это выход. То есть пока ещё нет, но это единственный путь к выходу из мёртвого колдовского леса.